Глава 27
Поиски и случайности
Военный совет начался буднично и вполне предсказуемо. Вначале мы дождались всех командиров отрядов, находящихся в лагере. Вообще немного странно было королевским особам дожидаться простых воинов, но я по этому поводу возникать не стал и скучал вместе со всеми. К моему сожалению, Карина среди военачальников не было. Поинтересовавшись у Фариама, я узнал, что он сейчас находится в одном из городов на юге королевства, как раз том, который героически выстоял против превосходящих сил кочевников, заставив тех отступить. Зато на этом совете присутствовал мастер Лин, который тепло со мной поздоровался и поинтересовался, занимаюсь ли я самосовершенствованием и улучшаю ли свои навыки, приобретенные в Рассветной школе. Разумеется, я ответил ему в том духе, что работаю над этим каждую свободную минуту, готов хоть сейчас продемонстрировать свои умения, но, похоже, этим мастера не убедил.
Когда все собрались, Фариам встал и объявил:
– Разрешите представить вам принца Алекса, командира отряда Королевских Кэльвов, начальника магической обороны Мардинана.
Недоумевая, когда же это успел выбиться в начальники, я тем не менее встал и поклонился присутствующим. Представлять всех командиров король мне не стал, да я и не настаивал и, сев на место, принялся заниматься своим делом, краем уха слушая доклады. На этом совете у меня была лишь одна цель – обнаружить предателя, сливающего информацию кочевникам, и начать я решил с простого и логичного шага – найти его разговорный амулет. Сомневаюсь, что он использует голубиную почту, а разговорные амулеты имперцев имеют весьма характерную структуру плетений.
Пока выступали разведчики, а затем командиры давали оценку ситуации, я тщательнейшим образом всех их просканировал. Всего командиров было восемнадцать, и все они были людьми. За гномов и эльфов отвечали Мирин с Вазом, и присутствие на совете их подчиненных не требовалось. Мастера Лина я отбросил сразу же, посчитав невозможным его предательство, а остальных проверил. В итоге обнаружилось пять разговорных амулетов, и я отметил себе людей, которые их носили. Хотя структура плетений в этих разговорниках была отличной от имперской, но проверить их не помешает.
Нет, я не разочаровался, не обнаружив того, что искал. По правде сказать, я на это и не рассчитывал особо, так как предатель не дурак, чтобы носить такую компрометирующую вещь с собой. Затем я приступил к психологической оценке личностей командиров, сидящих передо мной, в которой мне очень помогли мои способности эмпата. Думаете, сложно вычислить человека, который скрывает свои намерения? Вовсе нет, но сейчас у меня, к сожалению, это не получилось. Тщательно я проверил всего десять человек, после чего смог вычеркнуть их из списка с уверенностью девяносто процентов. Их чувства были искренни, скрытых планов за душой они не держали и в слова, которые произносили, верили. Про остальных я такого сказать не мог, потому что они молчали, а попробуй разберись – то ли это недовольство по поводу приказа начальства, то ли человеку просто сидеть на жестком стуле неудобно.
Занимаясь этим, я не заметил, как совет подошел к концу. Фариам с помощью разговорных амулетов дал указания некоторым командирам на границе переменить дислокацию своих отрядов, отдал несколько приказов начальникам обороны некоторых городов, а потом распустил всех присутствующих, чем очень их удивил. Как я понял, на этом совете все рассчитывали определить возможность противодействия кочевникам и составить план большого удара по их силам, находящимся на границе, а король об этом даже не заикнулся. Недоуменные командиры, переглядываясь, выходили из штабной палатки, и только мастер Лин напоследок посмотрел на меня с хитрым прищуром.
– Ну как? – поинтересовался Фариам, когда мы остались вчетвером.
– Никак, – ответил я. – У тебя есть разговорные амулеты, которые позволяют связаться с этими командирами?
– Есть несколько, – ответил король.
После этого я перечислил ему тех, у кого обнаружил разговорники. Четверых из них Фариам отбросил, сказав, что лично давал им эти амулеты, а по поводу одного заявил, что в этом человеке уверен на все сто. Задумавшись, я понял, что, как ни крути, придется использовать запасной вариант, то есть полный обход лагеря. Но его я отложил на ночь, а пока сосредоточил внимание на делах, разговор о которых пропустил.
Из докладов, прозвучавших на этом совете, следовало, что кочевники свои атаки не прекращали и за этот день нападению подверглись три города. Но, что характерно, в затяжные сражения степняки не вступали, просто делали наскок, кружили перед стенами, осыпая защитников стрелами, а потом уходили. Надо полагать, они нашли противодействие нашей тактике, когда к осажденному городу подходит помощь из соседних. И она уже давала свои плоды. Как я и говорил, степняки были хорошими стрелками, а их луки били гораздо прицельнее и дальше, потому защитники городов несли потери. Пока они исчислялись сотней человек, но это при том, что нападавшие за три атаки умудрились потерять только четверых! Кем бы ни был командир, сменивший тактику, в этом деле он явно разбирался.
Далее, по данным фантарской разведки, кочевники сейчас имели на границе всего три отряда. Один в две тысячи человек и два чуть поменьше. Первый сейчас находился недалеко от нас, но мог легко ускользнуть, потому что был полностью конным, второй располагался южнее, а третий вообще пребывал в двух днях пути отсюда. Взвесив все, что узнал, я прикинул план действий. Эти отряды нужно было уничтожить в течение суток, а значит, мне придется отлучиться. Другого выхода я просто не видел – силами нескольких городов на юге отряд числом в две тысячи не разгромить. Против него для удачной операции нужно выставить как минимум тысяч пять, да и то из них в лучшем случае останется одна. Все-таки воины Мардинана не отличались особой подготовкой, а ветераны и королевская гвардия находились здесь, а не на юге.
– В общем, так, – сказал я. – На вас ложится ответственность за разгром первого отряда степняков. Думаю, его можно добиться, используя фантарскую конницу как отвлекающий маневр. Второй отряд должны разбить Кэльвы, они как раз недалеко от них, но им нужно знать точное местонахождение противника, поэтому твои разведчики должны очень постараться, – кивнул я Вазу. – Третьим отрядом займусь я сам, после того как сегодня вычислю предателя. Все это мы должны провернуть завтра, ведь послезавтра нужно будет уже выдвигаться, поэтому я планирую вернуться сюда через сутки для финального представления, о котором мы говорили. А теперь давайте думать, где нам лучше провести главную битву.
Расстелив карту степи, мы склонили над ней головы и принялись искать место, которое можно было бы использовать с наибольшей выгодой для нас. Все, что находилось поблизости от границы, я решительно отвергал. Когда же Фариам поинтересовался о причинах такой привередливости, я ответил просто:
– Горцы не успеют подойти.
После этого было решено искать место в дне пути отсюда. Очертив примерный район поиска, мы остановили выбор на идеальном со стратегической точки зрения поле. Со стороны границы на нем имелась возвышенность. Даже не холм, просто небольшое повышение рельефа местности, а прямо перед ним был широкий проход в цепи холмов. Воспользовавшись моими воспоминаниями и данными разведчиков Ваза, мы пришли к выводу, что если степняки пойдут в нужном для нас направлении, то этого прохода им не миновать. Дело в том, что южнее холмов местность была очень каменистой, и вряд ли степняки захотят ломать там ноги своих лошадей, а на севере было болото, не пересыхающее даже в самую жару, так как оно подпитывалось подземными источниками. Там однозначно увяз бы обоз кочевников. Поэтому это место после недолгого обсуждения было одобрено.
Нет, я не планировал перекрывать этот проход, тем более что это представлялось просто нереальным. Он не был узкой тропой, которую вполне может удерживать сотня человек, нет, проход был весьма широким, поэтому вопрос о заслоне не ставился. Единственным преимуществом, которое давала нам эта местность, было то, что степняки не смогут разделиться и зайти нам в тыл. Нет, они точно выступят единым фронтом, и все, что нам останется, – это продержаться до подхода горцев и не дать себя окружить. План был простым, как все гениальное, так что осталось только убедить Викерна прийти на это место, а это могло получиться только в том случае, если моя идея сработает.
После такого напряженного совещания общим голосованием было решено перекусить. Повара Фариама постарались на славу, и даже я под конец почувствовал, что больше не смогу проглотить ни кусочка, а такое на моей памяти случалось крайне редко. После ужина я поступил крайне невежливо, а именно – заснул прямо в кресле, приказав толкнуть меня, как только стемнеет. Не успел я сомкнуть глаза, как ощутил болезненный удар в ребра. Рефлекторно окутавшись защитным коконом и выхватив Черный клинок, я подскочил и принялся дико озираться.
– Алекс, уже стемнело, – язвительно сообщил мне Фариам.
Пробормотав нечто нелестное в его адрес, я порадовался, что спросонья не успел засветить воздушным молотом в обидчика. А то представляю, как бы обрадовался король, пулей вылетев из собственной палатки. Зевнув и потянувшись, нисколько не стесняясь Фариама, с улыбкой за мной наблюдавшего, я поинтересовался, не осталось ли чего существенного пожевать. Получив отрицательный ответ и подхватив с блюда на столе пару яблок, я вышел в темноту.
Следующие три часа я стаптывал сапоги, бродя по палаточному городку во все стороны. Наступившая ночь угомонила лагерь, и большинство солдат храпели в своих палатках. Нацепив маскировку для надежности, я ходил по рядам шатров и рассматривал их магическим зрением. Все было бы проще, будь здесь людей поменьше. Я бы мог охватить взглядом весь лагерь и выяснить, где находится имперский разговорник, а так ауры солдат своим свечением просто забивали малейшие проявления магии, и небольшие плетения разговорных амулетов на фоне такого скопления энергии становились абсолютно незаметными.
Проверив больше пяти сотен палаток и обнаружив в них только несколько десятков амулетов, которые были распространены в Мардинане, я уже начал подумывать о том, что Викерн оказался намного предусмотрительнее и не стал выдавать своим шпионам имперские разговорники. Эта мысль меня очень расстроила, так как на проверку всех амулетов лагеря ушел бы не один час. Но, когда я совсем отчаялся, в одной из палаток, которая явно была предназначена для командиров, так как в ней находились всего двое, мой взгляд зацепился за характерное плетение.
«Есть!» – подумал я и бесшумно скользнул туда.
Стороннему наблюдателю показалось бы, что вход в палатку просто приоткрылся от ветра, но свидетелей поблизости не наблюдалось, так что я не переживал по этому поводу. Как я уже говорил, в палатке было двое спящих людей и один имперский разговорный амулет, спрятанный у противоположной стенки. Тихонько покопавшись там, я достал знакомый мне камешек с веревкой. Нет, эти имперцы просто поражают! У них что, серийное производство таких разговорников? Тут даже метки не нужно «Мэйд ин Империя», все и так ясно. Единственное, что оставалось загадкой, – кто из этих двоих являлся тем самым предателем, пользующимся амулетом? Или их двое? Так ничего не сообразив, я хорошенько запомнил лица спящих, затем поставил свою прослушку, также использовав для этого пару камешков, и выбрался из палатки.
Дальнейший обход я производил только потому, что версия о нескольких независимых информаторах тоже имела право на существование. Но следующие полчаса были потрачены впустую, так как других имперских амулетов в лагере не было. Вернувшись к штабной палатке, я миновал стражу и вошел к Фариаму. Тот крепко спал на небольшой кушетке в углу, наверняка специально для этого притащенной из города. Вспомнив его удар по ребрам, я хмыкнул, но решил обойтись без подобных жестокостей и просто потряс короля за плечо.
– Что? – пробормотал тот, открывая глаза. – Алекс, это ты?
– Да, – ответил я, зажигая светляк.
Совсем забыл, что Фариам не обладает ночным зрением, поэтому вполне мог предположить, что он подумал, когда его разбудили в кромешной тьме.
– Я нашел имперский разговорник в одной из палаток. В ней обитают двое...
По-быстрому описав внешность подозреваемых в измене, я узнал от короля их имена – Харон и Эльв. Один из них был командиром пятисот отборных лучников, а второй – начальником отряда ветеранов. По их поводу у Фариама никогда не возникало ни малейшего подозрения, и сейчас он был очень расстроен, что проявилось в сжатых губах и сердитом взгляде, обращенном на меня. Почувствовав себя немного неуютно, я отметил, что предавать могут и самые верные, но подарил королю надежду, предположив, что осведомитель мог оказаться хитрее, чем мы думали, и просто использовать палатку проверенных людей как место для хранения амулета. Мои слова Фариама не очень убедили, но я напомнил ему, что сейчас спешить не нужно. Все будет точно ясно завтра вечером. Да и вообще, сообщил я о своих находках только потому, что завтра королю придется провернуть операцию по уничтожению ближайшего отряда степняков. Теперь же, уверенно зная о том, что предатель обретается среди командного состава, Фариам сможет уничтожить кочевников, не позволив тому сообщить об этом Викерну раньше времени.
Пожелав напоследок ему спокойной ночи и получив в ответ недовольную гримасу, я повернулся и уже было собрался удалиться, когда Фариан поинтересовался, когда же я планирую отправиться на юг.
– Прямо сейчас, – ответил я и, тяжко вздохнув, вышел из палатки.
Нет, в последнее время мне явно не везло. А особенно не везло моему копчику, потому что все больше и больше времени я проводил не в мягких креслах, а в седле лошади, иногда не слезая с него целыми сутками. Вот и сейчас посреди ночи мне опять придется куда-то скакать, вместо того чтобы спать, как все нормальные люди. Как же мне это надоело! Реквизировав конягу у сонных лошадников, сославшись на королевский приказ, я запрыгнул в ненавистное седло, показавшееся мне еще более неудобным, чем прежние, активировал плетение и помчался на юг.
Сперва мой путь пролегал через лесные заросли, но потом я смекнул, что лучше всего скакать по пограничной территории, которая почти на всем своем протяжении представляла собой выжженную бесплодную землю, и свернул. Дальше дело пошло на лад, вырвавшись в степь, я почувствовал облегчение от того, что не нужно было больше следить за тем, чтобы какая-нибудь ветка не лишила меня зрения. Так, находясь в седле обреченного скакуна, я стремительно перемещался к тому месту, где, по данным разведчиков, еще вечером находился третий отряд кочевников.
Время тянулось со скоростью хромой беременной черепахи. Попробовав было прорабатывать подробности предстоящего дела, я бросил это занятие, так как у меня начала вдруг появляться неуверенность в его некоторых деталях, а менять что-либо было уже поздно. Поэтому я просто бездумно смотрел вперед, а через несколько часов встретил рассвет, полюбовавшись на то, как величественно поднимается солнце над горизонтом. Ну а потом началась скука смертная. Я пробовал считать каменные глыбы, попадавшиеся по пути, потом вспоминал любимые песни. Спустя какое-то время меня наконец осенило, и я связался с Алоной.
Следующие часы пролетели незаметно. Мы с ней поговорили о многом, важном и не очень, приятном и грустном. Этот разговор принес мне ощущение домашнего тепла и уюта, всколыхнув позабытые чувства. Смеясь над забавными историями, произошедшими в Подгорном королевстве за это время, я недоумевал, отчего же раньше не общался с сестренкой. Времени не было? Чушь собачья! Просто я с головой окунулся в работу, которая придавила меня своей ответственностью. У меня не возникало никаких мыслей, кроме как о войне, и я не мог даже допустить того, чтобы наслаждаться простыми радостями жизни, такими как общение с сестрой. Слушая ее голос, я вспоминал, кем был еще недавно, и поражался тем изменениям, которые произошли в моем характере. Да, я огрубел, стал более черствым и безжалостным, узнал, что такое быть ответственным за целый народ, но меня несказанно радовало, что я сохранил такое приятное чувство, как любовь к родному человеку. И, может быть, именно она позволила мне остаться собой, а не превратиться в бездушную машину смерти?
Когда мы уже наговорились до хрипоты, а солнце заползло в вышину, я вспомнил-таки, зачем, собственно, еду на юг, и простился с Алоной, пообещав связаться, как только все закончится. Достав карту, я понял, что спустя несколько часов приеду прямиком в то место, где разведчики Ваза засекли степняков. Связавшись с Фариамом, я поспешил узнать последние данные и выматерился, услышав ответ. Оказывается, третий отряд с самого утра побывал уже в двух городах, уменьшив число их защитников на пару-тройку сотен, и сейчас нацелился на третий – Рекон, который находился совсем рядом с тем местом, где я сейчас был.
Повернув лошадь, я поскакал к Рекону, моля всех демонов о том, чтобы успеть. Как сообщил Ваз, сейчас там находилось всего несколько полков, поэтому степняки могли с легкостью его захватить. А все это произошло из-за того, что никто не рассчитывал, что отряд, орудующий на крайнем юге, вдруг бросится в совсем противоположном направлении. Поэтому получилась такая брешь в обороне, которую просто нечем было заткнуть, кроме как мной.
Увеличивая силу плетения, я надеялся, что карта меня не подведет и город вот-вот появится перед глазами, но сегодня удача была явно не на моей стороне. Мой путь преградила широкая река, которую я попытался переплыть, не тратя времени на поиски моста. Увы, жеребец под воздействием наложенного на него плетения плавать отчего-то разучился, а река была глубокой. Мне составило больших трудов вытащить коня из воды, используя захваты и левитацию, после чего я добрых две минуты извлекал жидкость из его легких, ожидая, что тот в любой момент откинет копыта. Но все обошлось, и жеребец вскоре был готов к продолжению пути. Потратив еще несколько минут, я заморозил поверхность воды несложным плетением и преодолел препятствие.
В целом на это все у меня ушло минут двадцать. Это было именно то время, которого мне не хватило, – когда я подъехал к Рекону, возле его стен уже шел бой. Кочевники на этот раз решили заняться городом всерьез, а не устраивать простой обстрел его защитников. Они пытались забраться на стены, создавая живые лестницы, в то время как их прикрывали лучники, и я видел, что малочисленные защитники держатся из последних сил. Подавив желание немедленно броситься к ним на помощь, я стал осматривать округу. Как я и думал, половина степняков зашла с другой стороны, атаковав главные ворота города. Поняв, что действовать пока нужно тихо, потому что мне не улыбалось вылавливать недобитых кочевников поодиночке, я начал с дальней группы стрелков.
Двести лучников расстались с жизнью в течение десяти секунд, за которые мне удалось создать более пятидесяти лезвий и множество магических стрел. Не дождавшись, пока все тела осядут на землю, я продолжил уничтожать плетениями ближайшую группу всадников, а затем проехал дальше и добил пехоту, которая усиленно взбиралась на стены, уже сметя с них почти всех защитников города. Жалкая горстка оборонявшихся не могла сделать погоды и хоть что-то противопоставить трем сотням врагов, перелезшим через стену. Поняв, что пришло время покинуть седло, я добил всех кочевников, находившихся по эту сторону западной стены, а потом поднял себя плетением левитации и принялся помогать воинам Мардинана, сея смерть с небес на головы степняков.
Мне понадобилось минут десять, чтобы уничтожить почти всех кочевников, в это время увлеченно добивавших на улицах последних защитников, которых осталось всего человек тридцать. Понимая, что на то, чтобы выловить всех прорвавшихся за стену, у меня просто нет времени, я своим криком привлек внимание чудом оставшихся в живых воинов и приказал им продолжить мою работу, после чего спустился на землю. К сожалению, плетение левитации не могло мне помочь перелететь через весь город. Или оно было столь несовершенно, или просто я знал урезанный вариант, но работало у меня оно только вверх-вниз, поэтому ножками достигнуть главных ворот было намного быстрей, чем менять поэтапно привязки плетения для перемещения по воздуху напрямик.
Высосав из окружающего пространства всю разлитую энергию и опустошив тем самым все мертвые тела, я ускорился и помчался на помощь защитникам. Обогнув за полминуты город, я увидел, что и здесь опоздал. Оборона уже была сломлена, и кочевники вовсю хозяйничали в открытых воротах. Рассвирепев, я принялся швырять плетения массового поражения, вспомнив о сети, огненных шарах, разрушителях и десятке новых, подаренных мне имперцами. Результат это дало поразительный и громкий. Кочевники, еще не успевшие ворваться в город, тут же обратили на меня внимание, попытались ответить, но были уничтожены в течение полуминуты. А потом я ворвался в город и начал резню, стараясь, чтобы не ушел ни один гад.
Дело двигалось хорошо, после моих плетений, разрывающих степняков на части, превращающих в фарш или сгоревшие головешки, те и не думали о сопротивлении, пытаясь только спасти свои жизни, удирая от меня подальше. Но и это у них не вышло. Получившие неожиданную поддержку уцелевшие защитники добивали перепуганных кочевников, в дело включились и местные жители, также уничтожавшие захватчиков чем попало. Я увидел, как одна женщина приласкала тяжеленной сковородкой бородатого воина, раскроив тому череп одним ударом.
Спустя еще десяток минут почти все степняки были уничтожены, и я смог позволить себе расслабиться и заняться сбором силы, которую не хотел оставлять просто так. Остатки грозного отряда сдавались в плен, бросая оружие и падая на колени. Их связывали местные, хорошенько при этом пиная ногами. Тех же, кто решил напоследок поиграть в героев, уничтожали без жалости. В итоге спустя полчаса бой был закончен. Осматриваясь в поисках выживших кочевников, я не сразу заметил, как ко мне подошла целая делегация местных жителей, состоящая из тройки воинов и двух весьма представительных мужиков.
– Благодарим вас за помощь, господин маг, – торжественно обратился ко мне один из мужиков. – Если бы не вы, Рекон был бы полностью уничтожен, поэтому от имени всех его жителей и от себя лично позвольте вынести глубокую признательность...
– Не стоит, – оборвал я его. – Это моя работа, так что благодарите короля Фариама Справедливого, который направил меня сюда.
Вот так, слава мне не нужна, так что пускай она достанется тому, кто правильно ею воспользуется.
– Позвольте узнать ваше имя? – поинтересовался горожанин.
– Алекс, – ответил я.
– Алекс...
– Просто Алекс.
– Алекс, я градоначальник Чаргон Шевир. Со всем уважением предлагаю вам отдохнуть после боя и быть гостем в моем доме.
– К сожалению, у меня нет времени на отдых, – ответил я. – Мне нужно срочно отправляться обратно к королю.
– Алекс, прошу вас, хотя бы пообедайте с нами!
Волшебное слово «обед» заставило мой желудок жалобно квакнуть, вызвав робкие улыбки на лицах горожан, затаив дыхание слушавших мой разговор с градоначальником.
– Ладно, на обед останусь, – выдохнул я, полагая, что лишние полчаса погоды не сделают.
– Тогда прошу вас, пройдемте с нами, – сказал Чаргон.
Он вместе со своими спутниками провел меня в роскошный дом, где уже был накрыт стол. Видимо, нападение случилось как раз во время обеда, так что еда на столе осталась нетронутой. Рявкнув на тут же засуетившихся служанок, Чаргон пригласил меня сесть и подождать, пока остывшие яства разогреют. Я сказал, что непривередливый и остывшим мясом меня не испугать, и принялся за еду, спешно набивая желудок. Спустя несколько минут ко мне присоединились уважительно поглядывающие Чаргон, семья градоначальника и его спутник, которого мне представили как Неркиса. Причем взгляд, который бросил на меня последний, очень мне не понравился, царапнув, будто острым когтем.
Незаметно поглядывая на него, я увидел, что ел он совершенно без аппетита, только чтобы не выделяться, а также испытывал нетерпение и легкий страх. Пару раз в дом к Чаргону забегали воины, докладывающие о потерях, мужики, сообщавшие о том, куда поместили пленных... Градоначальник церемонно извинялся и вставал из-за стола, выслушивая докладчиков, а потом отдавая четкие и нужные приказы. Я понял, что мужик находится на своем месте, но вот его гость отчего-то нервничал все больше.
Доедая великолепное жаркое, я наконец сообразил проверить Неркиса магией. Кто бы сомневался, что в кармане его одежды обнаружилось знакомое мне плетение имперского разговорника. Не подавая вида, я приступил к картошке с жареными грибами, не собираясь прерывать обед из-за этого открытия. А нетерпение гостя постепенно достигло своего апогея, и он поднялся и вежливо попросил у Чаргона разрешения удалиться. Я ответил вместо градоначальника, жуя пирожок со сладицей:
– И куда это вы собрались?
– Мне еще нужно многое сделать: сказать своим помощникам, чтобы провели оценку всех разрушений, подсчитать точное количество средств, которые понадобятся для похорон, выяснить...
– Алекс, – вмешался Чаргон. – Неркис – городской казначей, поэтому давайте простим его за невежливость. Ему теперь предстоит много работы, ведь...
Я перебил его:
– О, не нужно объяснений, я прекрасно понимаю его стремление покинуть нашу трапезу. Ведь ему нужно срочно передать важные новости его друзьям, не так ли? – я вопросительно уставился на Неркиса.
Страх, испытываемый казначеем, намного усилился, но виду тот не подал и ответил:
– Да, моим помощникам, писцу...
– Кочевникам, – продолжил я, откусив еще кусочек пышной выпечки. – Или ты настолько важная птица, что общаешься с самим Викерном?
Страх Неркиса стал почти осязаемым, наверняка я попал в десятку, но он все же нашел в себе силы недоуменно спросить:
– Кочевникам? О чем вы говорите?
– Действительно, Алекс, что это значит? – поддержал его Чаргон, вместе со всеми домочадцами уставясь на меня.
– Неркис, только не нужно устраивать сцен, кричать «Меня подставили!» и тому подобную чушь. Как будто это не ты сообщил степнякам о том, что оборона в Реконе слабая, что один отряд защитников недавно отправили в соседний город, что сейчас внезапно образовался очень удобный случай для захвата... ну и так далее. И не делай резких движений, не пытайся избавиться от разговорного амулета у тебя в кармане, а просто сядь на свое место и расслабься. Как только я закончу обед, мы с тобой мило побеседуем.
Я взял следующий пирожок, с улыбкой глядя на побледневшего казначея, который только открывал рот, словно выброшенная из воды рыба. Когда пирожок был наполовину съеден, Неркис сорвался с места, опрокинув стул, и бросился к двери. Не знаю, на что он надеялся, но мой захват аккуратно и бережно захлестнул его шею, останавливая предателя, а потом приподнял его над полом и вернул на свое место.
– Я же говорил, не дергайся, – укоризненно сказал я задыхавшемуся Неркису, а потом слегка ослабил свой захват и добавил: – Осталось еще два пирожка.
После уничтожения выпечки я встал, церемонно поклонился хозяевам, поблагодарил за обед и попросил разрешения воспользоваться для допроса одной из комнат с толстыми стенами, чтобы крики были не очень слышны. Получив дозволение, я отправился в кабинет хозяина, ведя с собой казначея с захватом на шее, и сопровождаемый Чаргоном, которому разрешил поприсутствовать, так как он был уверен, что все это – чудовищная ошибка. Вначале я пообещал Неркису, что если его ответы на мои вопросы мне понравятся, то он сохранит свою жизнь, но ожидаемого результата это не принесло. Казначей запел, как соловей, только когда я со скучающей миной сломал ему ноги.
Вместе с удивленным и расстроенным Чаргоном я узнал, что Неркис уже три с лишним месяца работает на Викерна. Связывался с ним он всего пару раз, так как тот четко предупредил его, что разговорный амулет не прослужит долго, если осведомитель будет докладывать о каждой ерунде. Хмыкнув, я понял, по какой причине Викерн так долго не знал о провале операции с Городом, – из-за банального несовершенства имперских амулетов, не рассчитанных на долгое и частое использование. Остальные сведения были мне практически неинтересны. Кто еще снабжал информацией кочевников, казначей не знал, об их планах осведомлен не был. Зато Неркис поведал, как впервые познакомился с Викерном, как из-за долгов попал к нему в услужение, как организовывал встречу его караванов и переправку их дальше в степь, как сообщал о передвижениях отрядов войск Мардинана...
Короче, потеряв еще минут двадцать, я подытожил:
– Все ясно, но, к сожалению, твои ответы мне не понравились.
После этих слов я свернул шею Неркису захватом, а потом опустил мертвое тело на пол и повернулся к Чаргону:
– Извините, что намусорил, просто очень не люблю предателей. Спасибо за гостеприимство и постарайтесь не ошибиться при выборе нового казначея. Всего хорошего!
Откланявшись, я вышел из дома градоначальника и пошел к городским воротам, размышляя о том, что вся наша жизнь представляет собой цепочку случайностей. Вот если бы я не задержался у речки, не опоздал с помощью, то остался бы на обед у Чаргона? Нет. Встретив степняков в чистом поле, я бы легко перебил их и повернул обратно. А если бы я решил, что полчаса на обед это слишком много, и отказался от предложения? Слишком много «если». Всего лишь череда случайностей, которая привела меня к обнаружению предателя, хотя и не способного разрушить мой замысел, но имевшего возможность очень ему навредить. И вот не верь после такого в судьбу. Ведь я действительно только чудом сумел избежать серьезных проблем, а кого за это прикажете благодарить?
Выйдя за ворота, я поймал первую попавшуюся лошадь степняков, накрыл ее плетением и помчался обратно, увеличивая скорость, насколько это было возможно. К ночи я уже должен был оказаться в лагере, чтобы успеть на военный совет, который соберет Фариам.
Снова миновав знакомую речку и вернувшись на пограничные земли, я достал свой амулет и связался с Ренардом, чтобы узнать, как у него дела. Братишка радостно сообщил, что отряд, посланный вдогонку его отцом, вчера вечером благополучно достиг Марахи и хорошенько вооружился. Мои амулеты также были всем розданы и опробованы. Сегодня с самого раннего утра все воины выступили по следам войска кочевников, оставив полутысячный заслон в городе на случай неожиданностей. К моему удивлению, новый отряд насчитывал больше четырех тысяч человек, и они вышли из долины раньше, чем мы планировали, не дождавшись подхода как минимум трех тысяч воинов из дальних поселений. Отряд же, который выступил с севера, сейчас на всех парах несся навстречу основным силам, рассчитывая соединиться с ними послезавтра к полудню. Поблагодарив его за старания и приказав продолжать в том же духе, я отключился, а после этого связался с Фариамом и коротко доложил о проделанной работе и обнаружении еще одного предателя. Он в ответ счастливым голосом сообщил о только что поступившей к нему информации разведчиков. Оказывается, Викерн остановил движение своего войска и поджидает приближающиеся отряды кочевников из юго-западной части степи.
– Мы можем успеть, Алекс! Теперь можем! – радостно закончил король.
Вспомнив еще раз о череде случайностей, я твердо ответил:
– Мы успеем!