Глава 12

Из зеркала на меня смотрело юное лицо с вздернутым носиком, россыпью веснушек на румяных щеках и светло–серыми большими глазами под рыжеватыми бровями. Совсем девчонка! Я насупилась и показала своему отражению язык.

— Ай–ай–ай! – укорила Лаура. – А еще принцепс! Не стыдно?

Я вздохнула. Стыдно, конечно. Не девочка уже – четырнадцать лет. Но что делать, если боги послали такую несерьезную внешность? Какой из меня принцепс с таким лицом?

— Сиди смирно! – велела Лаура и стала закалывать мои волосы бронзовыми шпильками, которые она доставала изо рта. Удивительно, но даже со ртом, полным шпилек, Лариса умудряется отчетливо говорить. У меня этого никогда не получалась. Пробовала – и не раз.

— Замечательно! – сказала Лаура, завершив работу. – Теперь ты похожа на матрону – важную и степенную.

Я фыркнула. Как не укладывай волосы, а возраст не скрыть. Сенаторы, когда я открываю заседание, прикрывают рты, чтобы спрятать улыбки. За неуважение к принцепсу могут наказать. А как уважать, если она так несерьезно выглядит? И голос у нее писклявый…

Я повернулась на наставнице.

— Какие новости?

— Сенатор Мелания поскользнулась на ступеньках и сломала ногу. Теперь она теперь пропустит заседания этой и будущей декады. У Ноны родилась внучка, и она прислала приглашение на пир. Ольвию…

— Лаура! – перебила я. – Не забивай мне голову ерундой. Ты знаешь, о чем я спрашиваю.

— Извини, принцепс! – сухо сказала Лаура. – Но я специально начала с малозначительных новостей, чтобы ты не забыла их, когда услышишь главные. Открыв заседание сената, ты должна посочувствовать Мелании, поздравить Нону и пообещать Ольвии, что негодяйки, забросавшие ее на улице гнилыми овощами, будут найдены и примерно наказаны.

— Прости! – покаянно сказала я и погладила руку наставницы. – Ты как всегда права. Я такая несдержанная!

— Просто еще совсем девочка! – вздохнула Лаура и обняла меня. – Любопытная и нетерпеливая. Со временем это пройдет, и ты станешь великим принцепсом – как и твоя мать.

Она отстранилась и выпрямилась.

— Итак. Пришлый Игрр вчера выбрал хозяйку контракта.

— Кого?

— Виталию Руф, старшего декуриона «Диких кошек».

— Простую всадницу? – изумилась я.

— Да. Более того, совсем не богатую. По моим сведениям Виталия по крохам собирала деньги для выкупа. Ей даже пришлось заложить дом.

— Это ее турма везла пришлых в Рому?

— Да. Тогда они с Игрром и познакомились – весьма близко. Как удалось узнать моей помощнице, Виталия и Игрр весь путь до Рома спали в одной палатке. При этом пришлый игнорировал других «кошек».

— Любовь! – вздохнула я.

Лаура хмыкнула.

— Что ты хочешь сказать? – насторожилась я. – Я не права?

— Нет, девочка. Твой вывод в отношении Виталии абсолютно справедлив. Только обезумевшая от любви женщина может сделать то, что совершила она: поставить себя на грань разорения ради обладания любимым. А вот с Игрром не так просто.

— Почему? Он же отвергнул других? В том числе богатых. Значит, влюблен.

— Я в это не верю.

— А я бы поверила! – вздохнула я. – Это так замечательно! Пришлый и женщина–воин из Пакса встретились на поле сражения и полюбили друг друга.

— Я попрошу Апрелию сочинить по этому поводу поэму, – усмехнулась Лаура. – Она умеет. Женщины будут рыдать. Но нам с тобой нужно видеть вещи такими, какие они есть. Желаешь слышать?

— Говори! – сказала я.

— Четверых пришлых привезли в Рому позавчера. И первое, что сделал Игрр, – предъявил обвинение за попытку его убить в отношении Лавинии Варр, дочери верховного понтифика. Саму Лавинию по требованию Игрра привезли в Рому в оковах. Ты слышала о чем-то подобном?

— Нет! – сказала я. – Лавиния действительно покушалась?

— Судя по моим сведениям, да. Дочь верховного понтифика известна своим неумеренным влечением к мужчинам. Она посещает лупанарии не для того, чтобы забеременеть, а для удовольствия. Есть слухи, что она спала с мужчинами из храма, но доказательств на этот счет нет, что и понятно: за подобные дела вешают на крестах. В последнее время Лавиния повадилась встречать пришлых. Пользуясь тем, что в пути они формально свободны, Лавиния затаскивала их в постель, причем, совершенно бесплатно, – Лаура хмыкнула. – С Игрром, однако, не получилось. Он почему-то ее отверг, и Лавиния замахнулась на него кинжалом. Игрр сумел ее обезоружить. Виталия прогнала Лавинию, тем, по здравому размышлению, и должно было кончиться. Но Игрр потребовал суда. Тем самым превратив верховного понтифика – женщину, в распоряжение которой он поступал, в смертельного врага. Странно, не правда ли?

— Может, он не сознавал, что делает?

— Не думаю, – покачала головой Лаура. – Удивительно, что Игрр вообще выдвинул обвинение. Пришлые, прибывающие в Пакс, не знают законов и обычаев Рома, а Игрр действовал уверенно. Из чего следует вывод: у него был замысел, и он его блестяще осуществил. Октавия выставила на продажу его контракт. Одновременно пришлый разобрался и с Клавдией.

— Так ей и надо, жабе! – воскликнула я. – Старая взяточница!

— Ты не должна так говорить! – покачала головой Лаура. – Здесь нас никто не слышит, но, привыкнув, ты можешь повторить это в другом месте. Последствия могут быть печальными.

— Не буду! – повинилась я. – Продолжай!

— Не знаю, что пообещала Октавия претору, но та вознамерилась опорочить Игрра. Его вывели на арену амфитеатра, где раздели, будто раба, и Клавдия произнесла речь, в которой выставила Игрра жадным эгоистом, не желающим служить Рому. Говорить она умеет, и амфитеатр готовился осудить пришлого. Ты смогла бы вынести подобное унижение?

— Нет, наверное, – ответила я, подумав. – Я бы эту жабу убила.

— А вот Игрр вынес, – сказала наставница, сделав вид, что не заметила «жабу». – Он невозмутимо выслушал Клавдию и не стал немедленно возражать, чего все ждали. В результате Клавдия сама попросила его ответить. Результат ты знаешь. Клавдия отстранена от должности. Северина вцепилась в нее так, что уже не выпустит. Назначена ревизия положения мужчин в Храме – это удар по Октавии, причем, очень сильный. И все это он проделал за пару дней – никому неизвестный пришлый, которого привезли сюда на племя. Тебя это не удивляет?

— Удивляет! – подтвердила я.

— То-то и оно. Давай порассуждаем. Прежде «фарамацевта» поставляли малообразованных и начисто лишенных амбиций мужчин. Те прибывали без знания языка, не умели владеть оружием – жалкие и беспомощные в нашем мире. Они нуждались в опеке – хотя бы на первых порах. И вот прибывает очередная партия. Ее захватывают сармы, но мужчин удается отбить. В ходе боя Игрр сумел завладеть оружием и зарезать двух сарм, включая предводительницу орды. Очень необычно, ты не находишь?

— Откуда это известно? – удивилась я.

— Моя помощница хорошо расспросила «кошек». Вина не жалела. Далее еще интереснее. На пути к Рому сармы нападают на турму, везущую пришлых. Сарм больше, ситуация складывается тяжелая. В самый напряженный момент боя, Игрр вскакивает на коня, выхватывает меч и несется в атаку. На первый взгляд – безумный поступок. Ведь его убьют! Но этого не происходит, более того, Игрру удается зарубить или ранить с десяток сарм, после чего те бросаются наутек. Бой выигран, причем, ничтожной ценой: только одну из «кошек» ранили, да и та впоследствии выжила. Кстати, лечил ее Игрр. Чудо? Отнюдь нет. Хладнокровный расчет. Сарм за убийство мушей казнят, у них это сидит в сознании, и Игрр это знал. Его не посмели его тронуть – Игрр не получил даже царапины. Но в глазах «кошек» Игрр становится героем. Мало этого, в пути он лечит «кошек», готовит им пищу, всячески ублажает. В результате в Рому прибывает турма, влюбленная в пришлого, а декурион и вовсе сгорает от страсти. У Игрра появляются преданные друзья. Они помогают ему сохранить пергамент, который Клавдия необдуманно подписала. А как было разыграно последующее действие! Клавдия, не подумав, начинает Игрра порочить и нарывается на блестящую отповедь. При этом ее разоблачают, как взяточницу, а народ Рома узнает, что пришлый умен и храбр. Он спас граждан Ромы, за что удостоен дубового венка. Патриции и сенаторы бегут выкупать его контракт, но Игрр к всеобщему удивлению выбирает обычного воина. Почему? Любовь? Именно так все и подумали. Но я вижу тонкий расчет. Выбери Игрр аристократку, мы забыли бы о нем. А так вышла красивая история. Они сражались вместе и полюбили друг друга… Игрр становится легендой, и, пожелай он выдвинуть в свою кандидатуру в магистраты, то с большой вероятностью победит на выборах.

— Думаешь, такова его цель?

— В пользу этого говорит многое. За тридцать лет никто из пришлых не стал даже эдилом, более того, не пытался эту должность занять. С точки зрения пришлых смешно претендовать на должность, которая не оплачивается. Думаю, скоро мы услышим об Игрре.

— Ты боишься его?

— Я опасаюсь всего, что необычно и малопонятно. Почему «фармацевта» прислали такого мужчину? Он красив, умен, знает латынь и блестяще говорит. Он храбр и владеет оружием. К тому же решителен. В Роме чтят легенды. Времена, когда нолы с людьми жили мирно, вспоминают как золотой век. На фоне магистратов, погрязших в коррупции, Игрр смотрится выигрышно. Я не удивлюсь, если чернь со временем потребует избрать его трибуном, а то – и принцепсом.

— Даже так? – удивилась я.

— В этом нет ничего невозможного, – пожала плечами Лаура.

— Ты подозреваешь «фармацевта»?

— Да. По договору, заключенному с ними, мы живем раздельно. Они не вмешиваются в жизнь Рома, мы не препятствуем им заниматься своими делами. «Фрмацевта» живут в своем городе, в Роме практически не бывают и поддерживают связь только с верховным понтификом. Вполне возможно, что им захотелось большего. Вмешаться прямо – нарушить договор, а вот завладеть государством через своего человека… Беспроигрышный ход! Предъявить претензии не сможем: Игрр – гражданин Рома, и они не отвечают за его действия.

— Что будем делать?

— Пока наблюдать. Если намерения Игрра проявятся, примем меры. Самые жесткие! – Лаура поджала губы. – Я пойду на все, но не позволю пришлым завладеть Паксом!

«Среди погибших в мор был и ее отец, – вспомнила я. – Лаура любила его и навещала. Так поступали многие, несмотря на запреты. Лаура считает: мор устроили «фармацевта» – уж больно выгодно им воспользовались. Только доказать это невозможно…»

— Хорошо! – кивнула я. – Но спешить все же не будем.

— Я не настолько глупа, чтобы убить Игрра сейчас, – сказала Лаура. – Пусть пришлый потешится.

— Прежде я хотела бы его видеть! – сказала я. – И поговорить.

— Не получится.

— Почему?

— У нас нет повода пригласить Игрра в Палатин. Ехать к Виталии – встревожить ее. Игрр для нее, как драгоценный камень для бедняка, – Лаура усмехнулась. – Наедине его достают, любуются, а затем прячут от посторонних глаз. Думаю, она запретила Игрру выходить из дома. Наш приезд воспримут не правильно. Виталия решит, что Игрра хотят забрать, и подымет тревогу. «Кошки» взбунтуются. Это самая боеспособная часть в Роме, не считая преторианцев, конечно, поэтому резня выйдет знатная. А наше положение и без того шаткое. Подождем, пока ситуация не разрешится сама.

— То есть?

— В контракте Игрра четко прописано: ему нужно платить. В храме он получал бы пятнадцать золотых. Где взять их Виталии? Она и без того в долгах. Достаточно Игрру подать в суд, как тот освободит его от контракта. Думаю, он так и сделает.

— Это опасно! – заметила я. – Если его убьют, некому подать обвинение.

— Игрру не впервой рисковать. Думаю, он осмотрится и что-то придумает. А если нет… – Лаура усмехнулась. – Нам это только на руку.

— Жаль Виталию! – вздохнула я. – Я за нее было порадовалась. Такая красивая история!

— В жизни мало красивого! – сказала Лаура. – Пора, девочка! Сенаторы собрались. Не забудь! Посочувствовать Мелании, поздравить Нону, Ольвии пообещать…

— Хорошо! – кивнула я.

* * *

— Ты уезжаешь в город пришлых! – сказала Октавия. – Немедленно!

— Из-за Северины? – нахмурилась Лавиния.

— Она желает с тобой говорить. Боюсь, это кончится для тебя тюрьмой.

— Игрр подписал отказ от обвинения.

— После чего заявил в амфитеатре, что его к этому вынудили. Угораздило же тебя! – покачала головой Октавия. – Мало мужчин? Уж кому…

— Он не похож на других, – вздохнула Лавиния.

— Хитрый и лживый подонок!

— Он красивый и сильный! – возразила Лавиния. – Я и сейчас, после всего, что он сделал, его хочу. И получу!

Она насупилась. Октавия покачала головой. И когда дочка натешится? Неукротимая. Сколько раз просила остепениться, забеременеть, родить. И самой Лавинии пора, и Октавии внучка не помешает. Не слушает. Дважды травила плод… Если, не приведи Богиня–воительница, об этом узнают – не бывать Лавинии верховным понтификом. Под суд пойдет. Сколько можно вытаскивать ее из историй? А ведь приходится. Одна у нее дочка, любимая…

— Если будешь слушать, получишь Игрра!

— Как? – заинтересовалась Лавиния.

— Я выкупила заемное письмо Виталии. Эта дурочка подписала его, не глядя. В случае невозврата долга ее имущество переходит заимодавцу. Предполагалось, что это дом, больше у нее ничего нет, но она не подумала, что контракт – тоже имущество. Выплатить долг Виталия не сумеет – откуда у нее деньги? – и потеряет все, в том числе Игрра. Понятно?

— Мама! – Лавиния повисла на шее матери и лизнула ее в щеку. – Ты у меня такая умная!

— Учись, пока я жива! – наставительно сказала понтифик. – Тут некоторые возомнили, что могут тягаться со мной, пора указать им место.

— А что с ревизией? – спросила Лавиния, отступая. – Северина не любит тебя и вцепится. И если кто проболтается…

«Наконец-то правильный вопрос! – усмехнулась Октавия. – А то все мужчины… Что она нашла в них?»

— Северина уйдет ни с чем! – сказала пренебрежительно. – Более того, оплеванная. Я приказала закрыть храм на два дня – для подготовки к ревизии. Нолы уже негодуют – они пропускают очередь получить семя. Пусть благодарят Северину. Мужчинам, чтоб не роптали, я компенсирую потерю денег, на что потрачу золото, отложенное для Клавдии – та не заслужила его. Все только испортила, дура! А вечером я устрою для жриц и пришлых пир. Накрою столы, приглашу их возлечь вместе. Пир перейдет в оргию, – Октавия усмехнулась, – и все окажутся виноватыми. Жрицы – в соблазнении мужчин, те – что нарушили запрет. Если узнают, никому не поздоровится. Так что будут молчать. Тем более, делаю доброе дело: как для жриц, так и для пришлых. Им ведь хочет ласки. Вот так!

— Ма! – восхищенно сказала Лавиния.

— Так-то, доченька!

Октавия потрепала ее по щеке.

— А можно и мне… в оргию?

— Нет! – нахмурилась Октавия. – Уезжай! Хочешь Игрра, терпи! Передай Говарду: в скором времени его навещу. С подарком. Есть разговор.

Лавиния кивнула и вышла.