Часть вторая

Ко времени прибытия на Торгун я думал, что более-менее подготовлен к встрече с ним.

А что? Языком каравос Раво – спасибо специальным обучающим программам, буквально за минуты впихивающим в мозг такие объёмы информации, на которые при обычном способе получения знаний уходят часы, я овладел на уровне достаточном, чтобы понять сказанное или прочесть написанное. И, соответственно, ответить устно или письменно. Участвовать в философском споре мне было явно рановато, но общаться с кем угодно, не чувствуя себя неучем из убогой галактической провинции, я мог вполне. То есть надеялся, что могу.

Но оказалось, что подготовиться ко встрече с Торгуном невозможно. Как невозможно, к примеру, подготовиться к встрече с радугой, вспыхнувшей на небе после затяжного ливня.

Тебе известно, что радуга бывает. Но всякий раз её появление – это полная неожиданность и детский восторг.

А теперь представьте себе человека, которому раньше показывали радугу лишь на фото или видео, и вот он узрел её впервые по-настоящему. Стоит такой человек, открыв рот и задрав голову, и с места не может сдвинуться от восхищения.

Правда, много времени на восторги мне отпущено не было. Ровно столько, чтобы понять, что я его испытываю. Испытал, ахнул, охнул, захлопнул рот и сразу окунулся в дела и события. Да такие, что только успевай поворачиваться и соображать, что к чему. А не успеешь – пеняй на себя. И никакие красоты и чудеса Торгуна здесь не помогут. Потому что они сами по себе и уже давно радуют и поражают обитателей Галактики, а ты своего красивого и поразительного успеха ещё только хочешь добиться.

Резиденция клана Ружебо располагалась на Большом Торгуне – центральном астероиде Системы. Ничего удивительного – самые богатые и сильные всегда стремятся занять лучшие, центральные места. И даже не потому, что им это положено по рангу, заслугам или количеству денег. Просто тот, кто силён и богат, обычно любит управлять, а осуществлять управление всегда лучше из центра.

Как я уже упоминал, на Торгуне почти повсюду царило искусственное тяготение той или иной силы, создаваемое и удерживаемое множеством гравигенераторов.

Практически выглядит это следующим образом.

На территории космопорта и вообще на открытых пространствах Большого Торгуна гравитация естественная. Я, например, там вешу ещё меньше, чем на Луне, и чувствую себя, будто дирижабль на привязи: вроде бы лёгкий, но, как только надо повернуть, затормозить или ускориться, немедленно возникают проблемы. Потому что вес уменьшился, но масса осталась прежней. А значит, вспоминайте школьный курс физики и сами всё поймёте. Передвигаться на своих двоих, до тех пор, пока не приспособишься, не слишком удобно, но зато для всяческих перемещений тяжестей и грузов, а также движения транспорта – неимоверная лафа. Одно дело доставить на определённое расстояние предмет весом в сто килограммов, и совсем другое – тот же самый предмет, но уже десятикилограммовый. По-настоящему осознать разницу может или тот, кто испытал это на себе, или прирождённый инженер. Я отношусь к первой категории.

Поэтому и транспорт на Торгуне в основном воздушный, и дорог, в нашем понимании данного слова, почти нет. А зачем они, если до всего, что тебе нужно и не нужно, можно легко добраться по воздуху? По земле же лучше всего не куда-то добираться, а спокойно гулять пешком. Для этого там и тропинки с дорожками имеются. В некоторых местах.

Но вот уже в общественных и жилых зданиях сила тяжести опять становится привычной. Это значит около 0,98 от земной. Именно такой она была на давным-давно погибшей родной планете каравос Раво и такая же поддерживалась в их космических кораблях. Природу-то не обманешь. Оно, может, и хочется чувствовать в теле лёгкость, но привыкшему за миллионы лет эволюции к определённому тяготению организму находиться долгое время в ином гравитационном режиме вредно. Не говоря уже о невесомости.

Как я узнал позже, гравитационный режим на большинстве планет Галактики, населённых разумными существами, примерно одинаков и колеблется в пределах 0,8–1,2 от земного. Исключение составляет родина ирюммов – разумных ящеров, где сила тяжести в два с лишним раза больше, чем на Земле. Ну так ведь ирюммы и не гуманоиды. Правда, лируллийцы ещё в большей степени не гуманоиды, а гравитация у них сравнима с нашей… Как бы то ни было, но существующее положение вещей с гравитационным полем, в котором обитают разумные, для всех оказывается весьма удобным – не нужно особо приспосабливаться и тратить на это лишнюю энергию гравигенераторов.

Из космопорта в резиденцию клана Ружебо мы добирались на рубби – транспортном средстве, напоминающем, по моим представлениям, какой-нибудь флайер или глайдер из фантастических романов.

Между прочим, меня всегда слегка забавляло использование слова «флайер» для обозначения летательных аппаратов будущего, поскольку самый первый самолёт братьев Райт, поднявшийся в воздух при помощи крыльев и примитивного двигателя внутреннего сгорания, как раз и назывался «Флайер»…

Кабина рубби, в котором летели Эльгожо и я, пропускала свет в одну сторону. Снаружи она была абсолютно непрозрачной и лишь отливала бледным золотом под светом двух солнц Торгуна, зато изнутри можно было любоваться окружающим пейзажем до полного обалдения. Кажется, подобный фокус называется поляризацией, но я не уверен, что здесь был применён именно этот физический принцип, а вдаваться в детали не счёл нужным. Хватало иных впечатлений.

Только вышеупомянутые два солнца – красный гигант Бонво-Здар и жёлтый карлик Мули-Здар (Бабушка-Звезда и Внучка-Звезда, если перевести на русский) чего стоили, не говоря уже о различимых в небе простым глазом четырёх астероидах, входящих в Систему.

Для того, чтобы увидеть остальные три астероида, нужно было пересечь экватор Большого Торгуна и попасть в его южное полушарие. А те десятки и сотни астероидов помельче, которые находились вне Системы, но тоже являлись Торгуном в широком смысле данного понятия, были отлично видны ночью, которая длилась здесь ровно два часа и четырнадцать минут по моим часам. Именно на такой срок оба светила полностью одновременно скрывались за горизонтом. Во всё остальное время стандартных суток Большого Торгуна – двадцать три часа и сорок пять минут здесь царил день. Той или иной степени интенсивности.

Собственно, как можно догадаться, на Большом Торгуне было три вида дня. Первый и самый яркий, когда на небе светило сразу два солнца, – просто день («арт» на языке каравос Раво), второй – арт Бонво-Здар или день Старой Звезды, и третий – арт Мули-Здар или день Молодой Звезды. Итого, считая ночь длиною в два часа и пятнадцать минут, четыре основных времени суток.

Впрочем, назвать эти два с четвертью часа ночью можно было лишь условно, – отражённого света от роя астероидов хватало, чтобы спокойно различить черты лица каравос Раво или любого иного гуманоида на расстоянии нескольких метров, в чём я довольно скоро убедился самолично.

Вообще, мне здесь очень многое пришлось постигать самостоятельно, поскольку на экскурсовода или проводника для меня никто почему-то не расщедрился. Если, разумеется, не считать таковым робота Карбу, которого и после приземления на Торгуне Эльгожо решил оставить при мне, против чего возражений с моей стороны не последовало.

Пользы от этого самого медлительного денщика в обитаемой Вселенной было не сказать что слишком много, и к тому же существовала вероятность, что он выполняет ещё и шпионские функции, но за время полёта я к нему привык и даже, может быть, привязался. А если кто-нибудь мне заявит, что привязаться к неодушевлённому предмету может лишь человек с расшатанной психикой, если не сказать больше, я даже не стану такому заявителю возражать. Бесполезно спорить с типом, который ничего не понимает в технике вообще и в роботах в частности.

Я, правда, тоже не большой специалист, но хотя бы с компьютерами плотно имел дело и точно знаю – у каждого из них свой характер. А уж о роботах каравос Раво, являющихся по сути ходячими инопланетными компьютерами, напичканными сложнейшими, взаимодействующими между собой и с людьми самообучающимися программами, и говорить нечего.

Сверху резиденция клана Ружебо выглядела как неприступная крепость, заросшая буйной зеленью по самые бойницы.

Каравос Раво вообще испытывали слабость ко всякой флоре, видимо, в силу того, что слишком много времени проводили в космосе; и Большой Торгун был в изобилии покрыт разнообразнейшими лесами, парками и рощами.

Среди всей этой зелени там и сям располагались гигантские открытые рынки, окружённые складами, всевозможные посадочные площадки, начиная от космодромов и заканчивая мелкими частными парковками для рубби, отдельные резиденции кланов, а также торговые (в первейшую очередь!) общественные, административные, развлекательные, учебные, производственные центры и прочая, прочая, прочая…

Городов и посёлков, в нашем понимании, здесь не существовало.

Но и считать Большой Торгун одним невероятных размеров городом, городом, занимающим целый планетоид, было бы ошибкой.

Во-первых, хватало здесь и абсолютно диких, заброшенных и пустынных территорий, во-вторых, сама система управления была, как мне показалось, совсем не городской, а мафиозно-клановой, в-третьих… Впрочем, не важно. Не был он городом, и всё тут. Можете поверить на слово. А кто не верит, прошу, как говорится, убедиться лично. Если я смог сюда попасть, то, надеюсь, сможете и вы. Со временем, ясен день. Когда Земля по праву войдёт в Галактическое Сообщество.

Мы приземлились посреди обширного, мощённого широкими каменными плитами двора, залитого светом двух солнц. Четыре рубби с Эльгожо, его старшим братом Альядо, другими каравос Раво, мной, роботом Карба и личным багажом.

Вслед за Эльгожо я выбрался наружу и замер на внезапно ослабевших ногах – прямо на нас, через двор, неслись две твари, при виде которых меня немедленно охватило сожаление, что армейская служба давно закончилась и нет под рукой доброго надёжного «АКС-74» с заряженным подствольным гранатомётом и полным магазином злых патронов калибра 5,45 мм.

По восемь лап у каждой (признаюсь, насчитал позже, когда успокоился), размером, думаю, с самую крупную собаку, виденную мной когда-либо – ирландского волкодава; словно облитые черным блестящим лаком, с крупной головой, на которой выделялись два выпуклых фасетчатых глаза, мощные серповидные челюсти и длинные усы-щупальца.

Господитыбожемой, кто это?!

Термиты-мутанты? Муравьи-гиганты? Роботы?

Всегда спокойно относился к насекомым, но размеры… Нет, ребята, насекомые таких размеров – это явно перебор.

Я инстинктивно сделал шаг назад, наткнулся на гладкий твёрдый бок рубби и покосился в сторону Эльгожо. Тот стоял спокойно и даже улыбался.

Первая тварь в мгновение ока добралась до него, остановилась, подняв голову, и Эльгожо, не прекращая улыбаться, чуть наклонился и погладил её по гладкому, отливающему антрацитом лбу.

Вторая в это время замерла напротив меня, пошевелила усами-щупальцами и явственно щёлкнула челюстями. То есть она их с такой скоростью сдвинула и раздвинула, что самого движения я уловить практически не смог, а услышал только звук.

Словно парикмахер из кошмара – маньяк и садист, предвкушая удовольствие, щёлкнул над ухом ножницами.

В горле мгновенно пересохло, и я судорожно сглотнул несуществующую слюну.

– Спокойно, Дементий, – сказал Эльгожо. – Это вельхе, наши друзья и помощники. Они разумны и просто так никого не тронут.

Ни хрена себе друзья, ёжик в тумане, мелькнуло у меня, с такими друзьями и врагов не надо.

Эльгожо протянул вельхе свою сумку, и тот, подхватив её челюстями, легко потащил ношу к дому. Ну чисто муравей. Или термит – жаль, не очень разбираюсь, чем одни отличаются от других. Ясно, что сумка в местных условиях тяготения ни черта не весит, но челюсти всё равно впечатляют.

Второй «друг и помощник», потеряв ко мне интерес, направился к Альядо, и тот, так же, потрепав насекомое по голове, отдал ему сумку.

Я обошёл рубби, достал из багажного отделения рюкзак, перебросил через плечо…

– Папа!! Дядя Эльгожо!! Вы приехали!!! – звонкий девичий голос настиг меня, будто ветер с гор. Какой удивительный тембр. Низковатый, мягкий, в точности такой, как мне нравится, без малейших визгливых ноток.

Я поднял глаза.

И оторопел вторично.

Через двор от дома к нам летела девушка. Не бежала, не неслась, не мчалась. Именно летела. Придерживая одной рукой короткое красное платье, бьющееся, словно нежное пламя, вокруг её прелестных ног.

Уже потом я догадался, что она использовала гравипояс – классное индивидуальное транспортное средство, позволяющее владельцу в условиях низкой гравитации Большого Торгуна преодолевать значительные расстояния по воздуху. Но это было потом.

Миг – и вот прекрасная незнакомка уже рядом с нами, висит на шее у Альядо.

– Папочка!

Объятия, поцелуи.

– Здравствуй, солнышко моё!

Теперь Эльгожо.

– Дядя Эльгожо!

Поцелуи, объятия.

– Привет, говорушка! Соскучилась?

– Нет, я притворяюсь.

Надо же, и смех у неё приятный. Ёжик в тумане, кого же она мне напоминает…

– А это кто?

Густая пшеничная чёлка была отброшена нетерпеливым движением руки, и рыжие, прозрачные, широко расставленные глазищи уставились на меня в упор. Так, наверное, смотрит на потенциальную жертву тигрица, размышляя, сейчас её убить и съесть или слегка погодить. При этом ростом тигрица ровно то, что надо – её брови на уровне моих губ. И россыпь веснушек на чуть курносом носу.

– Меня зовут Дементий, – произнес я машинально и неловко поклонился.

Ёжик в тумане, и почему никто и никогда не учил меня такой, казалось бы, элементарной вещи, как поклон?

– Привет, Дементий. Я – Эйша.

Она улыбнулась, на её щеках заиграли чудесные ямочки, меж полных губ сверкнули белоснежные зубы, и я, наконец, узнал.