Глава 29
Победа и поражение
За время лихорадочной скачки я успел мельком продумать предстоящую схватку. Судя по всему, это был абсолютно левый отряд кочевников, который подобрался с юга, минуя все мои сигналки. Он никак не был связан с тем диверсантом, что посетил нас вчера, и, само собой разумеется, вражеских магов там точно не должно быть. Я очень на это надеялся, именно поэтому так безоглядно кинулся в схватку. Ведь если бы там оказался хоть один завалящий одаренный, он бы враз смел часть деревенской стены, за которой укрылись защитники, и открыл прямой доступ нападавшим. Тогда бы Залин даже связаться со мной не успел, так как всех жителей просто перестреляли бы за несколько минут.
Хотя староста на поверку оказался довольно глупым. Привык действовать в одиночку, поэтому и не сразу вспомнил о разговорном амулете, который я ему оставил. А как только понял, что деревне не выстоять против такого противника, кинулся связываться со мной. Ну что ж, это пускай будет на его совести, поскольку за каждую минуту такого промедления ему придется заплатить жизнями своих односельчан. Мы прибудем не раньше чем через полчаса, а сколько живых обитателей Второй к тому времени останется, ведомо только Единому.
Скачка была дикая, лихорадочная. Мы нахлестывали лошадей и мчались на помощь, понимая, что дорого каждое мгновение. Рядом со мной скакал Ламин в своем неизменном ведре. Как он умудряется видеть сквозь небольшую смотровую щель в своем шлеме, я никогда не понимал. И почему он не стал менять его на более удобные шлемы, которые Вашун выковал по моим рисункам, я тоже не имел никаких соображений. Ладно, чем бы дитя ни тешилось…
Мы успели. Прошло всего минут двадцать пять, и впереди показалась Вторая, окруженная степняками. Кажется, деревня еще держалась. И хотя несколько ее домов пылали, посылая в небеса густые клубы дыма, но следов прорыва видно не было. Наоборот, судя по телам под крепкими стенами, нападавшие не раз предпринимали попытки ее взять, устраивая живые лестницы, но их раз за разом отбрасывали назад. Теперь между степняками и деревенскими велась позиционная стрельба, причем в этом поединке последние явно проигрывали из-за ограниченности их боезапаса.
Подождав, пока подтянутся отставшие парни, я развернулся и указал на группу кочевников человек в пятьдесят, что расположилась прямо перед воротами и сосредоточенно обстреливала защитников.
– Растягиваемся цепочкой и на скаку по моей команде расстреливаем степняков! Вперед, парни! Пришло время показать, чему вы научились!
Я поскакал к воротам, приготовив лук и доставая стрелу из колчана. За моей спиной ребята растягивались цепью, сжимая луки в руках. Когда до степняков осталось двести шагов, нас заметили. Практически все гады развернулись и принялись стрелять в нас. А мы еще не достигли прицельной дальности, с которой парни могли бы попасть! Время привычно замедлило свой бег, когда степняки сделали первый залп. Я видел, как неторопливо летят стрелы, но понимал, что моим бойцам они вреда не причинят, вот только…
Лошади! Они ведь беззащитны перед стрелами, а навернуться на полном скаку, когда под тобой падает лошадь, можно весьма неслабо. Никто из парней не доедет до нужного мне расстояния! Эта мысль пронзила мой мозг так, что я инстинктивно выбросил вперед плетение щита, растянув его, чтобы охватить всю нашу цепь. Стрелы кочевников, достигая моего щита, вязли в нем, теряя всю свою силу. Но главное преимущество данного плетения состояло в том, что ставилось оно относительно мага и использовало его в качестве привязки к местности, смещаясь вместе с ним. Именно поэтому мой щит двигался впереди отряда, принимая на себя все стрелы степняков.
Я немного отпустил движение времени, чтобы иметь запас сил для дальнейшего боя. Мне не улыбалось с минуту моего субъективного времени рассматривать удивленные рожи кочевников, увидевших, что их стрелы просто зависли в воздухе. Одна секунда скачки, вторая… Степняки перестали стрелять и попытались отскочить в сторону. Вот теперь пора, мы достигли расстояния ста шагов. Я деактивировал плетение и крикнул:
– Бей!!!
Моментально замедлил свое восприятие и начал стрелять сам, выкашивая задние ряды степняков. Стрелы степняков медленно начали падать, а в сторону врагов уже полетели наши вестники смерти, впиваясь в их незащищенные тела, пробивая кожаные доспехи, бывшие на некоторых. Конечно, не все выстрелы были удачными, но два десятка тел легло на землю уже после первого залпа ребят. Задние ряды были усердно скошены мной, я работал не хуже известного автомата Калашникова. Второй залп добил уцелевших. Мы промчались по их телам, направляясь к той группе, что пыталась перелезть через восточный край стены, образовав живую лестницу.
Мимоходом я открыл себя навстречу дармовой силе, что растекалась от убитых. Хоть это были и жалкие капли по сравнению с моим запасом, но пренебрегать этими крохами энергии все равно не стоило. Остановившись напротив акробатов, мы в три залпа расстреляли нападавших, которых оказалось человек сорок. Собрав и их силу всего за несколько мгновений, я активировал магическое зрение и крикнул парням:
– Дальше!
И поскакал на другую сторону деревни, где, как я заметил, располагались всадники и еще несколько десятков лучников. Объехав забор, я увидел эту группу врагов, которая почти прорвала оборону защитников деревни. Степняки, по своей старой привычке, начали перепрыгивать через забор прямо с лошадей. Видимо, у деревенских все же кончились стрелы, раз кочевники смогли беспрепятственно подобраться к самой стене. Своими лезвиями я начал срезать особо прытких, а затем переключился и на остальных. А чего уж теперь таиться?
Парни тоже активно вступили в бой, расстреливая кочевников прямо на скаку. Только теперь расстояние было гораздо большим, и многие стрелы уходили в «молоко». Последние уцелевшие пытались своим залпом нам помешать, но вовремя подставленный мною щит свел на нет все их усилия. Когда степняков осталось всего с десяток, они кинулись в лес, спасая свои шкуры, но уйти им я не дал. Захватив их шеи магическими захватами, резко дернул на себя, ломая хрупкие позвонки, а затем также забрал их энергию.
Последним аккордом этой битвы стало то, что я перепрыгнул через стену деревни в месте прорыва и добил несколько десятков кочевников, которые еще продолжали рубиться с защитниками.
– Где Залин? – осведомился я у деревенских, вытирая клинки от крови.
– У главных ворот, – ответил один из мужиков, зажимая порезанную руку.
Я сунул мечи в ножны, достал из кармана куртки флягу с лимэлем и протянул ему.
– Полей немного на рану и выпей один глоток. И дай сделать это всем раненым.
Я огляделся и заметил парня, со стоном зажимавшего широкую рану на животе.
– Ему в первую очередь, – кивнул я на него и пошел искать Залина.
Староста обнаружился у ворот в окружении сердитых мужиков с саблями. Сам он тоже не был безоружным, а кровь на его клинке показывала, что повоевать Залин сегодня успел.
– Алекс! – радостно взмахнул он руками, чуть не порезав своей сабелькой стоявших рядом людей. – А я уже и не надеялся, что вы придете…
– Благодарности потом, – оборвал я его. – Сейчас прикажите открыть ворота моим ребятам и доставить сюда всех, кто серьезно ранен.
– А зачем?.. – начал было Залин.
– Потом вопросы, время дорого! – ответил я, понимая, что каждая минута может оказаться последней для человека, раненного клинком, ведь переливание крови здесь точно не практикуется.
Спустя несколько минут засов с ворот был снят, и створки распахнулись, пропуская внутрь моих бойцов. А деревенские жители по моим указаниям стали сносить к нам всех раненых. Их было много, в основном пострадавших от стрел, хотя нашлось и пяток с порезами различной тяжести. Я велел парням выбрать себе раненого и исцелить его с помощью заветной фляги. Пусть и такому тренируются, ведь может и пригодиться в скором времени. Бойцы начали оказывать раненым помощь, заключавшуюся в извлечении стрелы, поливании раны лимэлем и вливании обеспамятевшему пациенту в рот целебной жидкости. Я несколько раз приходил на помощь, когда наконечник стрелы оставался в ране из-за чересчур сильного рывка. Тогда я просто подхватывал его магическим захватом и вытаскивал из тела, предоставляя дальше действовать моему бойцу.
Нам удалось спасти почти всех раненых, и только один из них умер от потери крови, просто не дождавшись помощи. Парнишка с раной в животе, принесенный уже после того, как получил дозу лимэля, вскоре поднялся на ноги и изумленно осматривал себя, ощупывая еле заметный шрам.
«Пора двигаться обратно», – подумал я, когда лечение закончилось, а жители наперебой стали благодарить моих парней за чудесное исцеление.
Жаль, что лимэль из мертвых возвращать не умеет. Залин мне поведал, что больше двух десятков жителей погибло от стрел кочевников, но я только внимательно поглядел на него и ничего не сказал. Если бы он связался со мной раньше, возможно, и они остались бы живы.
Когда деревенские вернули мою полупустую флягу, а смущенные ребята, наслушавшись благодарностей, стали подтягиваться ко мне, первым, кто затронул опасную тему, оказался Крот. Он начал издалека:
– Алекс, а ты не объяснишь мне, почему в тот момент, когда кочевники стали в нас стрелять, их стрелы увязли в невидимой стене перед нами?
– И почему всадники, штурмующие стену, вдруг стали распадаться на части? – добавил Рик.
Я вздохнул и сказал:
– А что, нельзя спросить прямо?
Тут же вперед вышел простодушный Трит и робко спросил:
– Командир, ты колдун?
– Маг, – поправил я его.
– Говорил же я тебе, что с Алексом не все так просто! – радостно стукнул Крот по плечу Ламина.
Остальные ребята ошарашенно молчали, переваривая новость.
– Повторение пройденного с вариациями, – пробормотал я под нос.
Но на этот раз что-то сильно изменилось, так как Рокин спросил меня с улыбкой:
– А ты зверем обращаться умеешь?
– Нет, это стихия Волчонка, – ответил я.
– А летать ты можешь? – полюбопытствовал Рик.
– Как и ты, только вниз, – усмехнулся я.
По правде сказать, заклинание левитации было мне известно, но в своей новой жизни я его еще не использовал.
– А ты из воздуха умеешь золото получать? – поинтересовался предприимчивый Рокин.
– А как ты думаешь, долго бы я оставался в армии, если бы умел? – улыбнулся я во весь рот.
Ребята заржали, а я понял, что сегодня, да и в будущем, объектом ненависти для них не стану. Слишком долго мы друг друга знали, через многое прошли, чтобы их мнение обо мне так кардинально изменилось. Я вдруг осознал, что действительно нашел преданных друзей, которые не будут меня ненавидеть только за то, что я очень от них отличаюсь.
– А кто ты еще? – спросил веселый Глен. – А то, может, ты еще и сын Единого, а мы-то не знаем.
Ребята опять заржали, а я задумался и серьезно ответил:
– Ну, моя сестра как-то назвала меня Повелителем Зверей…
Знать о том, что я в будущем могу превратиться в Темного мага, ребятам пока не стоило, поэтому остаток фразы я проглотил. Но парни опять заржали, а Юрлон даже хлопнул меня по плечу.
– Повелитель зверей, ха-ха, вот насмешил!
Я не стал ничего доказывать, пусть веселятся. Им нужно сбросить напряжение, расслабиться. Да и мне бы не мешало, а то в мозгу как будто поселилась натянутая струна, которая басовито гудела. Глядя на смеющихся парней, я все думал, что бы это могло значить. Такое чувство, что сейчас нападение повторится, но ведь в округе никаких других отрядов степняков не было заметно. На секунду активировав магическое зрение на всю катушку, я снова обшарил местность в пределах десяти километров, по весьма приблизительным прикидкам, но так ничего подозрительного и не обнаружил. Но почему же внутри снова нарастает напряжение?
Глядя на меня, парни начали затихать, а я лихорадочно соображал. А что, если это был всего лишь отвлекающий маневр? Да, я не такая важная шишка, чтобы выманивать меня, теряя две сотни бойцов, но если допустить хоть на миг, что в лагере врага есть разведчики с хорошим зрением и неслабый стратег…
– По коням! – заорал я. – На Город напали!
К чести ребят нужно отметить, что они хоть и вздрогнули, но быстро подхватили луки и бросились в седла. А я прыгнул на свою кобылку, заботливо прихваченную кем-то из бойцов, и помчался к воротам, не дожидаясь остальных. В мозгу поселилась лишь одна мысль – только бы успеть! И мне было абсолютно безразлично, есть ли во вражеском отряде маг или нет. Я хотел лишь одного – защитить этот долбаный Город и сохранить жизни моих ребят. Именно сейчас, нахлестывая свою роняющую пену изо рта лошадь, я вдруг четко осознал нечто важное, чего никогда раньше не понимал. Дружба действительно стала для меня не пустым звуком, и только теперь я всеми фибрами своей души почувствовал, как мне ее не хватало долгие годы моей прошлой жизни. И я совсем не хотел лишиться этого нового ощущения из-за своей осторожности.
Нет, я не буду безрассудно бросаться в бой, но полагаю, что шансы есть всегда. Ведь даже этот неизвестный маг, что наверняка будет с кочевниками, может проиграть бой, если я найду лазейку в его защите. И, быть может, зря я испугался неизвестности, ведь каким окажется его уровень на самом деле, не представлял даже приблизительно. Да и ладно! Раздумья в сторону! Если выживу, то для них еще будет время, а если нет – не стоит омрачать ими последние мгновения моего существования. Лучше подумать о приятном. Оказывается, у меня теперь есть двадцать четыре хороших друга (ведь Ламина я тоже могу считать своим другом), которым абсолютно наплевать на то, маг я или нет…
Мы опоздали. Когда я увидел впереди Город, то было уже ясно, что он захвачен врагом. Я увидел тела степняков, что валялись перед стенами, увидел дым, поднимавшийся к небу от горящих зданий в центре города, услышал радостные крики кочевников, занятых грабежами… А дальше я все помню смутно. Вроде бы я успел просканировать местность магическим зрением и не обнаружил никаких следов присутствия мага, а потом скомандовал атаку. Как я узнал гораздо позже, степняки не выставили никаких дозоров, а всецело предавались резне в покоренном городе, поэтому они не заметили, как наш маленький отряд въехал в распахнутые ворота и стал уничтожать захватчиков.
Я помню многих степняков, которые пытались нас остановить, но падали мертвыми от стрел моих парней, от их клинков, которые разрезали тела врагов вместе с их оружием, от моих лезвий, магических стрел, захватов, воздушных кулаков, молотов, плетений разрыва… Я развернулся на полную катушку и показал себя во всей красе. С холодной яростью, полностью захватившей мое сознание, я лишал врагов жизней, пресекая любые их попытки бегства. Смутно, краешком сознания, я отметил, как хорошо изгибались улочки Города, не позволявшие степнякам просматривать окружающее пространство дальше четвертого двора. Это давало нам возможность методично, шаг за шагом, продвигаться от ворот вглубь, не ставя на уши всю орду, наводнившую город.
Мы работали слаженно и безжалостно. Благодаря магическому зрению я видел всех живых, вытаскивал их из домов магическими захватами и быстро убивал или же отдавал ребятам на растерзание. К сожалению, все горожане к моменту нашего появления уже были мертвы. Защитники сражались отчаянно, но они ничего не смогли поделать против десятикратно превосходящих сил врага. Я намного позднее увидел, что воины Хагела сумели унести с собой жизни более пяти десятков степняков, пока их просто не задавили общей массой, найдя незащищенные доспехами места на их телах. Простые защитники тоже постарались, отстреливаясь со стен, сражаясь на улицах…
Вот только погоды это не сделало. После ожесточенной борьбы, продолжавшейся, по моим прикидкам, не больше пятнадцати минут, степняки ворвались в Город, а затем открыли ворота. Еще десять минут понадобилось им, чтобы подавить последние очаги сопротивления, а дальше они просто стали убивать жителей, не щадя ни стариков, ни детей. И, что самое главное, нападение началось всего через несколько десятков минут после того, как мой отряд покинул Город. Если бы я не бросился на помощь, то и на этот раз наверняка все бы обошлось, но тогда степняки захватили бы Вторую деревню, в которой было намного больше жителей…
Но все это я осмыслил гораздо позднее, а тогда, в горячке боя, по-настоящему понял, что значит поддаться своим звериным инстинктам. Я убивал степняков, давил их, резал, разрывал на части, но чувствовал только усиливающуюся звериную ярость, которая толкала меня вперед. В какой-то момент я понял, что больше в городе степняков не осталось, а их остатки удирают на лошадях, выскочив из черного хода. Ярость придала мне решимости, поэтому, несмотря на довольно большое расстояние до убегавших, я вытянул вперед магические захваты, подняв за стеной два десятка чудом уцелевших гадов в воздух.
Подтянув их к себе, я опустил дергавшихся кочевников на землю и зло посмотрел в их лица, перекошенные ужасом. Я дождался, чтобы каждый из них прочитал в моих глазах смертный приговор и осознал свою неминуемую гибель. Вот тогда я начал их медленно убивать, срывая кожу, дробя каждую косточку в их теле, отрывая им ноги и руки… Кончилось это дело тем, что я осознал себя стоящим перед двумя живыми кочевниками, окруженными грудами кровоточащего мяса. Машинально я отметил, что остановился вовремя. Мне были нужны пленные, чтобы узнать интересующие меня подробности. Но теперь я не буду их спрашивать, и даже не буду пытать, ведь есть более легкий путь.
Я подтянул одного из степняков и взглянул ему в глаза, сразу погрузившись в его разум. Там я увидел участок степи, покрытый колючками и сухими травами. Посреди всего этого возвышался недоуменно глядевший на меня кочевник. Подойдя поближе, я с размаху отвесил ему оплеуху, от которой его фигура сразу потеряла четкость и стала растворяться в воздухе.
«Теперь он мне не помешает», – подумал я и приступил к делу.
Осмотрев все растения, я начал искать те, которые отвечают за недавние воспоминания. В этом мне помогли мои опыты над пленными в погребе. Именно тогда я научился определять содержание избранного участка, предстающего моему сознанию в форме растения, только дотрагиваясь до него или же вдыхая его аромат (если в моем сознании эта информация выглядела как цветок). Провозившись так, по субъективному времени, с полчаса, я обнаружил, что интереса этот кочевник не представляет, так как всего три десятицы назад был простым пастухом.
Вынырнув из его разума, я отшвырнул тело пленного и приступил ко второму. Он был одет в более дорогую одежду, а на поясе у него висел кинжал, украшенный несколькими драгоценными камнями. Когда я подошел к нему, ужас в его глазах достиг апогея и пленный просто отключился. Но это не спасло его от допроса. Раскрыв его глаза пальцами, я проник в чужой разум и, не мудрствуя особо, решил скопировать все подряд, ведь в своих воспоминаниях гораздо легче разбираться, чем копаться в чужой голове. Начав процесс создания дубликатов тех колючек и кустов, что обнаружились в разуме пленного, я мысленно хлопнул себя по лбу, а потом просто с корнями вырвал все эти растения и переместил к себе на полянку, перед этим основательно расширив ее. Это оказалось весьма несложно, так что зря я опасался в свое время экспериментировать подобным образом в своем мозгу. Успешно посадив новые растения, я щедро полил их своей энергией и вынырнул из подсознания, чтобы почувствовать настойчивое прикосновение.
– Алекс, очнись!
Меня снова потрясли за плечо. Я отпустил все еще бессознательного пленного под ноги и отошел в сторону.
– Алекс, с тобой все в порядке? – спросил Крот, который тряс меня за плечо.
– Вроде да, – хрипло ответил я. – А что?
– Просто у тебя кровь из носа течет и глаза стали черными, – пояснил друг.
Я машинально провел ладонью по лицу и уставился на окровавленные пальцы, а потом ускорил процессы регенерации.
– Перенапрягся немного, – пояснил я ребятам, настороженно смотревшим на меня.
– А глаза почему такие? – не унимался Крот.
Я прислушался к себе и обнаружил, что во мне все еще бушует лютая ненависть, готовая в любой момент выплеснуться. Я закрыл глаза и глубоко вздохнул, заставляя себя расслабиться и погасить тот огонь, что пылал в моей груди. Спустя пару вздохов я открыл глаза и дождался одобрительного кивка Крота.
– Вот теперь стало, как раньше. А я уже думал испугаться…
– Да я и сам едва не испугался, – ответил я, сделав себе зарубку на память поразмыслить еще и над этим.
Парни немного расслабились и уже не смотрели так внимательно, а я огляделся. Ну и натворил же я дел! Везде, куда бы я ни посмотрел, валялись мертвые тела степняков. Сколько их было, я не мог сосчитать и приблизительно. Может, две сотни, а может, и три, разве сейчас это было важно? Главное, что я не успел защитить тех, кто мне доверился. Я потерял Город!
– Алекс, что будем делать с пленными? – подошел ко мне деятельный Рик.
Я посмотрел на оставшихся в живых двух врагов. Один из них сидел и бездумно смотрел прямо перед собой, а второй уже очнулся и недоуменно озирался. Под нашими изумленными взглядами он принялся махать перед собой руками, глупо улыбаясь, а затем засунул пальцы себе в рот.
– Что это с ними? – спросил Трит.
Глядя на пленного, который вдруг заинтересовался блестящей пряжкой на ремне лежавшего рядом с ним изломанного тела, я ответил:
– Один из них только что лишился своей души, а второй потерял все свои знания. Вы легко можете угадать, кто из них кто.
Глядя на все еще живые тела, я понял, что напрасно беспокоился о том, что знания, полученные мной от пленного, могут повредить мне. Теперь я получил наглядное и убедительное доказательство того, что душа и знания – это совсем не одно и то же, как я думал всегда. Хотя вполне может быть, что только в этом мире у разумных существ они так четко разделяются. Это было непривычно, это было странно и требовало более тщательного осмысливания, на которое у меня не было времени. Я еще секунду смотрел на бестолковые действия второго, который продолжал вести себя, словно маленький ребенок, а потом сформировал перед собой лезвие. Через секунду два обезглавленных тела легли на землю, пополнив и без того немалое количество трупов.
– Командир, Город горит! – донесся до меня голос Дина.
Оглянувшись, я увидел, что столб дыма, поднимавшийся над центром города, стал намного гуще.
«Нужно погасить пожар, иначе может сгореть все вокруг», – подумал я и вместе с парнями поспешил туда.
На бегу я замечал мертвые изуродованные тела горожан – женщин, детей… Вся жалость к степнякам, начавшая было зарождаться в моей душе, моментально испарилась. Тот, кто посмел сотворить такое с детьми, не заслуживает жизни.
Добежав до центра города, мы обнаружили, что вовсю полыхает церквушка. Огонь уже перекинулся на несколько домов поблизости и подыскивал себе новую жертву. Парни бросились за ведрами, а я понял, что такими темпами проблему не решить, ведь колодец далековато. Что мне можно сделать магией? Сдуть пламя напором воздуха или зачерпнуть воду в реке?.. Я зло сплюнул на землю и подумал, что мозги в последнее время начинают мне отказывать. Все можно сделать еще проще и лучше. Я открыл себя энергии, которая была в огне, и стал ее втягивать. Точно так же, как остужал раскаленный металл, я забрал всю силу, что накопилась в этом пожаре, и огонь моментально погас. Прибежавшие с полными ведрами парни только с удивлением рассматривали наполовину сгоревшие дома.
Церковь выгорела практически полностью, картины, само собой, не уцелели. Я пожалел об этом, так как уж очень запомнилась мне та, третья, картина с поверженным Темным, на нее бы мне хотелось взглянуть еще разок. Неподалеку от церкви я увидел тело в рясе. Священника степняки не стали мучить и просто перерезали горло. Я посмотрел на мертвого святошу и в который раз отметил, что моя жизненная позиция намного лучше церковной. Священник убеждал меня проявить жалость к врагам, но в итоге сам стал их жертвой. Так кто же из нас двоих прав? Что молчишь? Стыдно? Ах да, ты же умер! Наверное, даже побрезговал взять в руки оружие, чтобы помочь защитникам, а просто вышел перед кочевниками и попытался вразумить неразумных созданий Единого, за что и удостоился легкой смерти.
Я молча повернулся и побрел к своему дому. Сейчас главным для меня было разобраться в воспоминаниях степняка и понять, когда ждать следующую группу во главе с магом. Проходя по улицам, я увидел Рокина, который стоял на коленях и со слезами на глазах сжимал в руках тело мертвой девушки. Я узнал в ней одну из поварих. Значит, у них было все серьезно, машинально отметил я и просто прошел мимо. Утешать его смысла не было, да и не подобрал бы я сейчас таких слов, которые могли бы принести облегчение, ведь у самого в душе образовались горечь и пустота.
Пройдя еще два двора, я услышал вой, полный тоски и безысходности. Свернув в ту сторону, я пробрался через огороды на параллельную улочку и обнаружил Волчонка, стоявшего в зверином обличье над мертвым телом своей матери. Я снова молча развернулся и пошел обратно, и меня провожал тягучий звук, выворачивавший нервы наизнанку. Сегодня мы все многое потеряли. Кто-то – любимую девушку, кто-то – родного человека, а я – Город, который не смог защитить. И теперь нам всем нужно будет решить, как с этим жить дальше.
У своего дома я обнаружил поджидавшего меня Ламина. Он задумчиво смотрел прямо перед собой. Подойдя к нему, я остро ощутил его тоску и тихо спросил:
– Собираешься сделать глупость?
– Что? – Ламин вынырнул из размышлений и мрачно ответил: – Нет. Уже нет.
– А почему же ты так решил?
– Что, осуждаешь?
– Просто пытаюсь понять, что тебя остановило.
Ламин немного помялся и начал рассказывать:
– Алекс, когда я увидел, что все мои товарищи мертвы, то горько пожалел о том, что попросился сегодня отправиться вместе с тобой. Мне стало так больно, как не было даже тогда, когда в меня попадали стрелы кочевников. Я убивал всех этих тварей сегодня, стараясь заглушить эту боль, но она стала лишь немного тише, но не ушла насовсем. Я чувствую, что она очень скоро еще вернется, и тогда мне снова захочется последовать за моими братьями.
Я кивнул, потому что и предполагал нечто подобное.
– Но когда я уже хотел было вонзить кинжал себе в сердце, то задумался. Может быть, ты сегодня опять спас мне жизнь? Может быть, ты дал мне шанс отомстить за всех тех, кто был мне дорог. И когда я это сделаю, боль покинет меня навсегда… Это ведь так, Алекс?
Я вздохнул:
– Нет, Ламин, эта боль будет преследовать тебя до конца жизни. Просто со временем она станет совсем незаметной и перейдет в разряд воспоминаний. Поверь, я понимаю, что значит терять тех, кто тебе дорог, и могу тебе только посоветовать жить дальше. Просто жить, ведь твои братья, будь они сейчас с нами, не стали бы желать тебе смерти. Если же ты надеешься, что месть может тебе помочь, я дам тебе такую возможность. Но не стоит делать ее смыслом своего существования, иначе ты умрешь задолго до того, как твое сердце перестанет биться.
– Алекс, я не совсем тебя понимаю, – смущенно сказал Ламин.
Я посмотрел на его по-детски обиженное лицо и слегка растянул губы в печальной улыбке.
– Ты поймешь. Не сразу, но поймешь.
Ламин кивнул, запоминая мои слова.
– Алекс, получается, сегодня ты в третий раз спас меня…
Я сплюнул и заявил:
– Больше ни слова! Сейчас мне нужно пару минут побыть одному и разобраться в сведениях, что я добыл у пленных. А ты пока передай всем парням, чтобы собрались здесь через часок. Будем думать, что делать дальше.
Я оставил Ламина во дворе и зашел в дом. Мои сумки так и стояли нетронутыми, видимо, кочевники не успели добраться сюда или же просто обошли своим вниманием этот явно нежилой с виду дом. Это было хорошо, мне совсем не хотелось разыскивать свои вещи по всему городу и собирать их у трупов. Сев на лавку, я расслабился. Пора было покопаться в моих новых знаниях. Погрузившись в себя, я стал мысленно просматривать интересующую меня информацию и тут же с головой окунулся в воспоминания кочевника.
