Книга: Воин
Назад: Глава 16 Разбор полетов и подготовка
Дальше: Глава 18 Страх

Глава 17
Эксперименты и упражнения

Первым делом я зашел к себе домой, а затем, переодевшись и захватив оружие, отправился разыскивать Хагела. Мне предстояло заняться алхимией, вот только не превращением свинца в золото, а переработкой дрянного железа в высокопрочный материал. Сказать, что я волновался, это значило бы сильно преуменьшить мое состояние. Внешне я сохранял полную невозмутимость, так как уже давно научился не показывать окружающим свои истинные чувства, но внутри страшно переживал. Одно дело – превратить в эльфийскую сталь мелкую монетку, а совсем другое – килограммы железа. А я ведь даже не засек, сколько при этом процессе тратится энергии, поэтому сейчас опасался, что силы, накопленной в сафрусе, будет недостаточно. Ох, только бы не опозориться!
Хагела дома снова не оказалось, и я спросил, где мне найти кузницу. Кузнец жил в южной части города, почти рядом со стеной. Его дом был маленьким, а вот кузница рядом с ним – огромной. Оттуда доносились голоса, запахи разогретого металла и кожи, слышался стук нескольких молотов. Первым, кого я увидел, зайдя внутрь, был Хагел. Он стоял полуголым в этом дышащем жаром аду и орудовал большим молотом, опуская его на раскаленный металл. Рядом с ним, у второй наковальни, работал гигант-кузнец, в руках которого был точно такой же молот, казавшийся детской игрушкой. Двое пареньков-подмастерьев помогали мастерам, держа раскаленные чушки большими клещами.
– Прервитесь, уважаемые! – крикнул я сквозь грохот.
Хагел в последний раз ударил по металлу и отложил молот, а кузнец продолжал работу.
– У нас еще не все готово, – сказал мне подошедший командир, вытирая со лба пот. – Но через несколько часов весь металл будет в одной глыбе, как ты и просил, так что подожди маленько.
– Нет времени, буду работать так. Где результат?
Хагел махнул рукой, останавливая кузнеца, и провел меня чуть дальше по кузнице. Там я увидел бесформенную глыбу металла, которая состояла из многих покореженных деталей, смятых вместе. Размер этой глыбы превышал полтора метра в диаметре, а сколько она весила, я даже боялся представить. Наверное, тонн десять, а может быть, и больше. Я оценил это футуристическое произведение искусства и сказал Хагелу:
– Нужно снести поближе все железо, которое должно пойти на переработку.
Командир кивнул, и работники перетаскали весь металл, дожидавшийся своей очереди в углях и на наковальнях, а кузнец добавил к этому всему несколько болванок и пару своих инструментов, швырнув напоследок в общую кучу еще и старый молот.
– Теперь я попрошу вас выйти, так как амулет, данный мне королем, является государственной тайной, которую мне запрещено разглашать, – сказал я всем. – Вы уж меня простите.
– Да ладно, – усмехнувшись, прогудел густым басом кузнец. – Мы все прекрасно понимаем. Пошли, Хагел, пивка хлебнем после тяжкой работы!
Все быстро покинули кузницу. Парнишка, который из любопытства решил задержаться, был за ухо вытащен Хагелом наружу. Я почесал макушку и приступил к работе. Первым делом впитал всю энергию, что была в раскаленном железе, направив ее сразу в сафрус, лежавший в кармане, так как мой резерв был давно переполнен. Пощупав холодный металл, я присел рядом с ним и подтянул к себе магическим захватом одну из болванок, решив начать с меньшего. Проникнув магическим зрением внутрь металла, я начал накачивать его энергией, заставляя частички материала притягиваться друг к другу. Спустя некоторое время передо мной оказался горячий кусок эльфийской стали. Я оставил его остывать, а сам принялся за следующий.
Закончив со всеми мелкими ошметками, я проверил свой резерв. Оказалось, что все эти опыты потребовали совсем немного энергии. Это было хорошо, так как, если прикинуть по весу весь металл, что я уже переработал, он не набирал и десятой части большой чушки. Проверив магическим зрением, чтобы никто не подглядывал за моими художествами, я начал работать с основным куском железа. Сколько я так просидел, не знаю, но когда закончил, а потом остудил весь металл, впитав в себя избыточную энергию, на улице было уже совсем темно.
Вдыхая свежий воздух, который показался мне ледяным после жара кузницы, я улыбнулся. Все получилось. Теперь Город имеет достаточно высококачественного металла, чтобы снабдить своих воинов первоклассным оружием и непробиваемыми доспехами. И тут моя улыбка померкла, а потом я со злостью дал себе в лоб и вернулся в кузницу. Ну, и идиот, однако! Да, мне было нужно, чтобы весь металл сковали воедино, чтобы не тратить время, работая над сотнями маленьких деталей, но как теперь кузнецу дробить эту чушку? Ведь вряд ли эта махина сможет поместиться в печь.
«Так, будем исправлять ошибки», – подумал я и нагрел магией металлическую глыбу. Потом несколькими десятками лезвий разрезал ее на аккуратные бруски и остудил. Проверив свой резерв, я убедился, что после эксперимента от первоначального запаса осталась всего пятая часть. Но это все же того стоило, так как с одной своей задумкой я успешно справился. Мои предположения, что технология производства эльфийской стали одинаково работает и с медью, и с железом, подтвердились и предоставили мне возможность вздохнуть спокойно. Что ж, теперь о будущем можно не волноваться – с таким умением я всегда смогу заработать себе на хлеб с маслом.
Выйдя из кузницы, я спросил ближайшего горожанина, возившегося у себя на участке, где здесь поблизости можно выпить пивка. Оказалось, что буквально через три дома от кузницы находится трактир, в котором я вскоре и отыскал кузнеца с Хагелом.
– Все! – выдохнул я, опускаясь на лавку рядом с ними. – Как пивко?
– Неплохое, – сказал кузнец.
– У меня будет пара советов по поводу вашей дальнейшей работы, – я поманил рукой девушку, которая бегала неподалеку с подносом.
– Чего изволите? – спросила она, слегка поклонившись.
– Кружку пива.
Девушка умчалась, а я повернулся к кузнецу:
– Кратко расскажу о получившемся металле. Он сверхпрочный, так что пластины для доспехов нужно делать максимально тонкими, чтобы его хватило на всех. Стрелы такие доспехи точно пробить не смогут, даже если их детали будут толщиной с волос… это вы потом проверите. Оружие я посоветую вам делать точно такое же, как у меня, – я достал один из своих клинков и продемонстрировал кузнецу. – Это будет наиболее рациональным и удобным. Изучите сейчас этот клинок и воспроизведите точно такие же, по два на каждого воина. Если останется металл, то сделайте вот такие кинжалы, чтобы всем хватило.
Я достал свой кинжал с пояса и также положил его на стол перед кузнецом, внимательно разглядывавшим мой меч. Вернулась девушка с пивом и поставила кружку передо мной. Улыбнувшись, я поблагодарил ее, расплатился и попробовал напиток. Пиво тут варить не умели, оно было кисловатым и сразу же просилось обратно. Видимо, местные вкусы были несколько непритязательнее моих, раз аборигенам такой напиток был по душе. Отставив кружку, я закончил инструктаж кузнеца:
– Этот металл, насколько мне известно, легко поддается ковке в нагретом состоянии, но его невозможно ни согнуть, ни наточить, когда он охлажден. Учитывайте это в работе и помните, что довести остроту клинков на точильном камне после всей работы у вас не выйдет, точите их сразу, пока не остыли. Думаю, на этом все. Как только первая партия будет готова, нужно будет снабдить ими воинов, чтобы они начали тренироваться. В первую очередь их должны получить ваши люди, – я взглянул на Хагела. – А уже после них и мои ребята.
Я сделал еще один глоток и поморщился. Нет, такую гадость пусть другие пьют! Я встал и уже хотел было уйти, но кузнец окликнул меня:
– Алекс, ножики свои забери.
– Так я думал их вам оставить как образец, – удивился я.
– Не переживай, я мерку запомнил, сделаю так, что сам не отличишь! – улыбнулся гигант, протянув мне клинки, которые в его ладони действительно казались ножиками.
Я вложил их в ножны и шагнул к двери, но теперь меня остановил Хагел.
– Алекс, сейчас будут похороны погибших вчера горожан. Ты придешь? – с надеждой спросил он.
Эх, а я так хотел отдохнуть, пока есть возможность, а похороны… Ну не люблю я подобные мероприятия и считаю их бестолковыми! Довелось мне присутствовать на нескольких похоронах на Земле, поэтому я точно представляю себе, как все происходит. Сначала торжественная часть, некоторые толкают речи, остальные глотают слезы или откровенным образом скучают, дальше начинается прощание с усопшим. Вот этого я вообще не понимаю – говорить что-то трупу, прощаясь с ним как с живым человеком, даже целовать мертвого… тьфу! По мне, так закопать, и дело с концом! И останется от человека только память других людей, а хорошая или плохая – зависит от того, как жил усопший. Ну, и третьим пунктом похорон является банкет. Как такое повелось, сложно сказать. Для меня вообще как-то дико провожать человека в последний путь банальной обжираловкой…
Но если отказаться, то можно навлечь на себя подозрения в непорядочности, показать неуважение к павшим. Значит, придется пойти. Заверив Хагела, что обязательно поприсутствую на церемонии, я отправился подкрепиться, а на кухне в столовой опять встретился с Карой, явно обрадовавшейся моему появлению. Вторая девушка мыла тарелки на пару с Рокином, весело хохоча над тем, что он шептал ей на ушко. Улыбнувшись, я подумал, что сегодня он в одиночестве спать не будет. Нужно и мне переходить в наступление.
– Красавица, меня опять одолел жуткий голод. Есть ли у тебя, чем утешить страдальца?
– Есть, конечно, – улыбнулась она. – Только ешь быстрее, потому что сейчас должны будут хоронить защитников Города. Нужно успеть, пока процессия не вышла за стены.
– Понял. Буду жевать так быстро, как только смогу.
Девушка выдала мне кашу с мясной подливкой, которую я с аппетитом умял, слушая веселое щебетание Рокина с девушкой. Под конец моей трапезы на кухне появилась Марфа и позвала всех присоединиться к проводам. Кинув в рот последнюю ложку, я отодвинул пустую тарелку и вместе со всеми вышел из дома Хагела на улицу, где уже собралась большая толпа. Все мужчины были с факелами, а женщины держали в руках зажженные свечи, так что ночная тьма отступила. Лица горожан были сосредоточены, кое-где я замечал блестевшие слезы.
Мда, и теперь придется мне все это терпеть. Я ощущал сонливость после плотного ужина. Эх, вместо этого сейчас бы вздремнуть часочков шесть, а лучше больше, но нет – нужно проводить мертвых в последний путь. Кстати, даже немного интересно, как здесь обстоят дела с загробной жизнью? Есть в их вере рай и ад или что-то типа Валгаллы? Надо будет потом узнать у местного священника.
Внезапно по толпе прошелестел шепоток: «Несут, несут!» и из-за поворота вышла колонна воинов, несшая на своих плечах грубо сколоченные деревянные носилки, на которых лежали завернутые в мешковину тела. А я все думал, куда это бойцы подевались? А они, оказывается, стали важной частью ритуала погребения. Впереди процессии шагал командир Хагел, а рядом с ним шествовал старик с давно побелевшими волосами, одетый в серый плащ. Священник. Значит, они шли от церкви, вот только не могу понять, зачем? Если церковь находится ближе к воротам, чем дом Хагела, то возвращаться как-то нерационально.
Тем временем процессия поравнялась с толпой, мужчины с факелами неторопливо занимали свои места по бокам колонны, а женщины встали позади нее со своими свечками, прикрывая их от слабого ночного ветерка. Кара, которая стояла рядом со мной, достала из кармашка платья маленькую свечку и присоединилась к процессии, а я подошел к Хагелу, так как факел, разумеется, не подготовил. Траурная процессия продолжала свое неспешное шествие, а я мельком подумал, что здесь довольно рационально подошли к этому делу. Не было непременного атрибута наших похорон – гробов, что я оценил. Правильно, зачем переводить материал? Оглянувшись, я увидел, что воинов на все носилки не хватило, поэтому некоторые несли обычные горожане. Сегодня Город провожал в последний путь девятнадцать своих жителей.
Не торопясь, мы двигались все дальше к северной стене, проходя скорбным шествием по главной улице Города. Когда я уже подумал, что мы собираемся совершить своеобразный круг почета, голова процессии подошла к стене, где находилась небольшая дверца. Так вот оно что! Действительно, зачем проходить через весь город, чтобы выйти из ворот, когда тут есть такой служебный вход, который, похоже, был сделан как раз для таких вот случаев. Священник подошел к двери и распахнул ее, первым выйдя за пределы городских стен. Хагел последовал за ним, а я вышел третьим. Дальше процессия немного затормозила, так как с носилками воинам пришлось помучиться. И если люди Хагела привычно перехватывали их, заводя за спины, то мои парни замешкались и создали пробку.
Вздохнув, я понял, что церемония обещает затянуться, но ничего не сказал, чтобы не нарушить обряд. Когда все вышли из города и вновь построились таким же порядком, священник продолжил неторопливое движение. Мы шли к кладбищу, которое располагалось за северной стеной в пятистах шагах от Города. Кладбище было аккуратным и ухоженным. Ровные ряды плюсов стояли на могилах, украшенные вырезанными на них глазами. Почему плюсов? Да потому что эти деревянные сооружения на кресты, принятые в христианской символике, походили мало. На краю довольно обширного кладбища (дальний его конец достигал лесной опушки) были вырыты свежие могилы, рядом с которыми бойцы и положили мертвые тела.
Все отошли немного назад, а священник неторопливо открыл лица усопших. Я присоединился к своим парням, надеясь, что сейчас дело пойдет быстрее, но нет – священник начал толкать речь. Вот за что я не люблю попов, так это за их умение говорить без умолку, сплетая слова в искусное кружево, которое гипнотизирует тебя, навевает сон… Покачнувшись, я понял, что и в самом деле чуть не заснул, поэтому решил отрешиться от всего этого и заняться делом, чтобы не тратить время понапрасну. Я стал совершенствовать свое плетение защитного кокона, так как уже давно подумывал о том, чтобы превратить его в маскировочную сеть, что позволит мне оставаться незамеченным на местности.
Увлекшись этим, я пропустил все слова священника о героизме защитников, о том, что Единый оценит их старания по достоинству, и прочей дребедени. На этом можно было бы закончить, но святой отец начал говорить о каждом в отдельности, вспоминая все его положительные качества. Мысленно сплюнув, я опять ушел в размышления и понял, что защитный кокон очень сложно будет переработать, гораздо проще создать абсолютно новое плетение, из многих маленьких зеркал, которые будут попарно соединены, передавая изображение от одного другому. Тогда я смогу получить то, что хамелеону и не приснится – идеальную маскировку!
Оторвало меня от размышлений упоминание знакомого имени, и я прислушался к речи священника.
– …он героически сражался на улицах нашего Города, отдав свою жизнь, защищая его. Справедливо будет, если его командир сам расскажет о своем бойце. Алекс, продолжите, пожалуйста.
Я понял, о ком он говорит, но не горел желанием толкать речь. Я даже не стал выходить из строя своих ребят, чтобы обратиться ко всем, вместо этого просто сказал:
– Лютый был отличным парнем и хорошим бойцом. Жаль, что он погиб, но я всегда буду о нем помнить.
«Да, я действительно не забуду о нем, – возникла у меня мысль. – Ведь это был первый боец под моим началом, которого я потерял, и, надеюсь, последний».
Священник посмотрел на меня с немалым удивлением, когда я замолчал. Видимо, он ожидал намного большего, но не стал меня упрекать и подвел итог пламенными словами:
– Все они навсегда останутся в наших сердцах!
После этого началось торжественное погребение, с которого я по-тихому смылся. Невежливо? Ничего страшного, обойдутся! Я и так потратил на все это больше двух часов моего свободного времени, которое мог бы с пользой провести, хорошенько выспавшись. Ведь завтра с самого утра мне нужно отправляться в эти номерные деревеньки, чтобы поговорить с тамошними жителями.
«Планы грандиозные, – думал я, вернувшись домой и ополаскиваясь водой из бочки. – И заняться ими нужно как можно скорее. Если мои прогнозы верны, то через день или два следует ожидать новой партии кочевников, а если нет, то придется самому отправиться в степь на рекогносцировку».
Чистый и свежий я зашел в дом, улегся на лавку и закрыл глаза. И через пять минут почувствовал, что не один я улизнул с церемонии погребения. Нежные шаловливые пальчики пробежали по моему телу, даря ласку.
– Кара… – прошептал я, поднявшись и сгребая в объятия девушку.
Что было дальше, описывать, думаю, не имеет смысла. Скажу только, что я постарался доставить ей наслаждение. И это, судя по ее сдавленным стонам, мне вполне удалось. Кара оказалась не девушкой, чего я втайне опасался, так как растлением малолетних заниматься вовсе не собирался. Она была уже достаточно опытной женщиной с обалденной фигурой и дикой необузданной страстью. Я старался изо всех сил, сдерживаясь, как только возможно. В этом мне очень помогала картинка той самой ночной бабочки из Ленца, что навечно запечатлелась у меня в памяти. Почему я так старался, хотя очень хотелось закончить все побыстрее и заснуть? Это же элементарно – первое впечатление всегда самое запоминающееся, а я хотел, чтобы Кара приходила ко мне еще неоднократно, пока я буду в Городе.
– Какой же ты ненасытный! – прошептала мне на ухо девушка, обмякнув в очередной раз в моих объятиях.
– Я еще только начал, – ответил я, целуя ее нежную шейку и готовясь продолжить наши упражнения.
Кто бы сомневался, что в этот момент я почувствовал вибрацию монетки у себя на груди.
Демоны, как не вовремя!
Я сжал амулет в кулаке и услышал голос Алоны:
– Алекс, ты куда пропал? Почему не связываешься со мной?
– Алона, я сейчас занят, подожди немного. Через полчасика я с тобой свяжусь, ладно?
– Ладно, – вздохнула гномка.
– Ты только не обижайся, но я действительно не могу разговаривать, – сказал я, успокаивая ее.
– Хорошо, разбирайся со своими делами, я буду ждать! – ответила Алона повеселевшим голосом.
Я прервал связь и опять потянулся к шейке Кары, но та внезапно отстранилась и холодно спросила:
– И кто это был?
– Моя сестра, – честно ответил я, не пытаясь привлечь ее обратно, так как она наверняка отстранилась бы еще больше.
В такие моменты напором ничего добиться нельзя, нужно, чтобы девушка сама изменила свое мнение и сделала шажок навстречу, потому что настойчивость порождает сопротивление. Если бы я продолжил ее обнимать, то Кара просто вырвалась бы и ушла, даже прекрасно осознавая, что не права. Загадочная женская логика имеет массу характерных и стандартных моментов. Изучив их, можно вполне приемлемо сосуществовать с женщинами, принимая эти выверты как неистребимые баги. А вот если хотя бы попытаться их исправить… Лучше сразу повеситься, потому что тогда будет битва до победного конца, в которой мужчина традиционно уступает, вспоминая известную пословицу про мудрого и глупого.
Моя тактика принесла плоды. Кара хоть и не вернулась сразу в мои объятия, но уже не так холодно уточнила:
– Сестра?
– Да, – подтвердил я и начал сыпать подробностями, подтверждая, что это не банальные выдумки. – Ее зовут Алона, ей недавно исполнилось восемнадцать, а сейчас она осталась совсем одна, так как два ее старших брата отправились на границу сражаться с кочевниками, а сестра Алиса упорхнула с мужем в другое королевство. Все еще не убедил?
– Нет, Алекс, я верю тебе, – смущенно сказала Кара и потянулась ко мне.
«Победа, – подумал я, целуя ее очаровательные груди, налитые соком. – Вот теперь можно и продолжить!»
Меня хватило еще минут на пятнадцать, после чего Кара покинула мой дом, нежно поцеловав меня напоследок. Я лежал на жесткой лавке и чувствовал блаженство. За полгода вынужденного воздержания у меня ничего не атрофировалось, чему я был несказанно рад. Тяжело поднявшись, я вышел во двор и повторил водные процедуры, смывая липкий пот с разгоряченного тела. Жить, как говорится, хорошо!
Вернувшись в дом, я сразу связался с Алоной.
– Привет, сестренка! – радостно воскликнул я. – У тебя там ничего не стряслось?
– Все хорошо, – затараторила Алона. – Я учусь, тренируюсь, читаю книжки…
– Сказки? – хмыкнул я.
– Ты что? Летописи о нашей истории, свод законов и всякую прочую ерунду. Папа решил сделать из меня настоящего посла, представляешь?
– Не представляю, – честно ответил я.
Знания-то получить можно, но вот характер переделать – никак! Алона на роль посла явно не тянула, не тот склад ума, не то мышление, нет в ней прирожденной хитрости и изворотливости. Короче – дохлый номер. Хотя, если Шаракх просто всерьез озаботился образованием дочери, то, возможно, в качестве пряника пообещал ей именно эту должность. Это я понимаю и целиком одобряю, мотивация в таком деле будет явно нелишней.
– А у нас вчера была битва на границе! – заявила Алона.
– Мирин не пострадал? – обеспокоенно спросил я.
– Нет, что ты! Все закончилось нашей окончательной победой! Брат разгромил целый отряд кочевников, насчитывающий полсотни воинов!
Алона продолжала расписывать происшедшее, а я с грустью подумал, что все действительно серьезно. Кочевники от прощупывания перешли к решительным действиям. Первым стал Фантар, но там они получили по зубам, потом настал черед Мардинана и гномов. Везде они встретили отпор и лишились своих воинов, но меня настораживало их количество, отправленное в Город. Неужели они всерьез планируют начать отсюда? Да, об окончательной и бесповоротной победе тут явно говорить пока рановато. Все еще только начинается. Завтра же нужно не только посмотреть на деревеньки, но и максимально укрепить их оборону, а также подумать о том, не рекрутировать ли в Город несколько десятков местных молодцев, которые знакомы с луками не понаслышке.
– Алекс, ты что, не слушаешь? – донесся до меня голос Алоны.
– Конечно, слушаю, продолжай!
– Так вот, через два месяца в королевстве запланированы большие торжества. Там что-то связано с круглой датой открытия первой шахты, потом юбилей какого-то древнего короля… Я не вникала в это, просто знаю, что будут празднества, и ты должен на них присутствовать.
– Обязательно?
– Конечно! Кто же без тебя будет обряд принятия в семью проводить?
– Да-да. Как только разберусь здесь, сразу к вам.
– Ты уже мне это полгода обещаешь.
– Ну, виноват, – покаялся я и похвастался: – Зато я на досуге раскрыл секрет эльфийской стали, которая столь высоко ценится. Так что как только приеду, доставлю вашим кузнецам множество проблем!
– Здорово! – обрадовалась Алона. – А расскажи, чем ты еще занимался?
– Да всем помаленьку, – скромно ответил я.
Но Алона все же заставила меня, уже зевавшего от усталости, рассказать о подробностях ночной битвы, а потом долго восхищалась тем, как героически отражали нападение защитники Города. Через несколько минут я почувствовал, что мои глаза уже слипаются, а рот становится открывать все труднее, и сказал сестренке:
– Алона, я сейчас просто отключусь, потому что целый день бегал, а вчера полночи не спал. Давай завтра договорим.
Гномка хмыкнула и прервала разговор, сказав напоследок:
– Ладно, Алекс, приятных тебе снов!
– И тебе, – едва успел попрощаться я.
Вытянувшись на лавке, я внезапно осознал – а ведь нет у меня снов, ни приятных, ни каких-либо еще! И это продолжается с тех самых пор, как я попал в этот мир. Странно, но отчего-то раньше этот факт меня не напрягал, а вот сейчас я вдруг загорелся желанием увидеть хотя бы одно сновидение. Ведь не может так быть, что во время отдыха у человека полностью отключается подсознание! Еще по психологии мы учили, что подсознательное никогда не дремлет и во время нашего сна переваривает полученную за день информацию. Так почему же как только я засыпаю, то просто выпадаю из жизни? Нехорошо это как-то. Получается, что я стал каким-то ущербным. Вроде бы и совсем незначительная деталь, а все равно неприятно. Вздохнув, я расслабился и наконец отключился.
Назад: Глава 16 Разбор полетов и подготовка
Дальше: Глава 18 Страх