7
Весна вступила в свои права неожиданно и бурно. Еще вчера лежал снег, и морозец щипал щеки, а сегодня уже вовсю светило солнце. Радовались долгожданному теплу птицы, устроившие гвалт на улице. Молодой человек, с ослепительной улыбкой на лице, казалось, готов был присоединиться к этим трелям. Он чуть ли не скакал по лужам, размахивая букетом цветов. Прохожие провожали молодого человека удивленными взглядами, но его улыбка так заразительно действовала на них, что все, кто мог ее видеть, тоже улыбались. А он вдруг замер, поднял голову и закричал:
– Сын!!! У меня сын!!!
– Ну, зачем же так кричать? – поинтересовалась какая–то бабушка, но было видно, что она искренне рада за мужчину и сделала замечание скорее для проформы. Тот вместо ответа рассмеялся и обнял старушку. Та попыталась отпихнуть его, потом тоже разулыбалась.
С радостной улыбкой молодой человек влетел в приемный покой, где его уже ждала жена. Он прямо с порога кинулся к ней и плюхнулся на колени, протягивая букет цветов. Выглядящая усталой женщина, изображая средневековую барышню, чинно присела, принимая букет. Потом не выдержала, расхохоталась и повисла на шее у мужчины.
– Я люблю тебя, Слава, – прошептала она.
В этот момент показалась медсестра с ребенком на руках. Мужчина, увидев сына, развернулся и вдруг охнул от ужаса – медсестра, занятая ребенком, наступила на брошенную кем–то на полу доску, попыталась удержать равновесие и рухнула вперед, выпустив ребенка из рук. Младенец полетел вперед под испуганными взглядами трех взрослых людей, осознавших, что ничего сделать не могут. Еще немного, и маленький комочек живой плоти врежется в стену и… что случится потом, страшно даже подумать. Слава рванулся вперед, понимая, что все бесполезно. Он отчаянно потянулся, но вдруг… сверток с агукающим младенцем замер буквально в паре сантиметров от стены. Немного повисев в воздухе, он плавно опустился на пол, прямо под ноги подбежавшему отцу. Еще не сообразив, что произошло, тот подхватил ребенка и ощупал. Малыш радостно улыбался ему беззубым ртом. Позади причитала медсестра, с испугом косясь то на родителей малыша, то на него самого. Потом вскрикнула и бросилась прочь.
– Что это было? – испуганным шепотом спросила жена Славы.
– Ты о чем, Ира? Все в порядке!
– Нет! Что произошло? Я хочу знать?! Он же летал!!! Мой ребенок летал!!!
Мужчина замер, вдруг что–то вспомнив. Он едва не подпрыгнул и с ужасом уставился на младенца.
– Кто же наш сын, Слава? Кто?..
Ошеломленные родители долго смотрели на радостно улыбающегося малыша и молчали, пытаясь как–то осознать то, что произошло на их глазах.
* * *
Еленка, удобно устроившись в тени под кустом, читала трактат древнего философа Линга Хорвайта. Николай куда–то убежал с остальными ребятами. Что случилось потом, она сперва не поняла, это было нечто такое, с чем девочка никогда не сталкивалась. Она словно перенеслась куда–то вдаль и стала наблюдать за жизнью совершенно незнакомых людей. Вернее, не людей, а мальчишки, примерно ее ровесника, загорелого и щеголяющего в одной набедренной повязке. Почему из привидевшейся толпы детей Еленка обратила внимание именно на этого худого паренька, она не знала. Просто чем–то он привлек внимание. Может, отчаянной решимостью, которой сверкали его глаза… и страхом, который окутывал его. Как она вообще сумела рассмотреть все это на огромном расстоянии, – в том, что это происходит очень далеко, Еленка не сомневалась – слишком уж необычна была растительность вокруг. Да и жарко там очень. Еще девочка ощущала, что связана с полуголым мальчишкой намертво, навсегда, что между ними протянулась нить, похожая на ту, что в свое время связала ее с дракончиком. Однако задумываться над тем, как все это происходит, времени не было. Человек шесть детей подступили к мальчишке с явно враждебными намерениями. Они смеялись. Мальчишка огрызался, но как–то неуверенно. Вся его решимость куда–то медленно исчезала. Вот один из нападающих отвесил мальчишке подзатыльник. Тот резко обернулся и тут же получил подзатыльник от второго. Еленка чувствовала, что он растерялся. Чувствовала его отчаяние и боль, его обиду.
– Да возьми себя в руки!! – не выдержала она.
Мальчишка вздрогнул. Он словно услышал ее и заозирался.
– Возьми себя в руки! – повторила Еленка, совершенно не задумываясь над невозможностью происходящего. – Сожми кулак! Вот так. Теперь внимание…
Еленка видела, как один из обидчиков подкрадывается к мальчишке со спины, норовя отвесить новый подзатыльник. Словно не понимая, что ее видеть не могут, махнула кулаком, как учил Николай. И, о чудо, мальчишка в точности повторил ее движение. Подкрадывающийся обидчик получил сильный удар в нос, прижал ладони к лицу и захныкал. Мальчишка взбодрился от этой победы и бросился в бой уже без участия невидимой помощницы. Раздавая удары направо и налево, и сам получая их, он весь отдался борьбе. Казалось, его силы выросли вдвое. Вскоре обидчики удирали во все лопатки.
– Молодец! – крикнула Еленка, и в тот же миг видение исчезло.
Она снова была в лесу с трактатом в руке. Только сейчас девочка задумалась над происшедшим. Кто этот мальчишка? Где он живет? Почему она его увидела? И тут Еленка вспомнила: между ними пролегла нить. Такая же, как в свое время с драконом. Только там она уловила чужую нить, а здесь – ее собственная. Ее и того мальчишки. Какие–то узы связывали их. Связывали намертво и навсегда. Но какие?! Как сейчас жалела Еленка, что не занималась магией серьезно. Отец с матерью даже слышать об этом не хотели, а самостоятельно… Разве разберешься в этом самостоятельно? Однако она многому научилась, находя нужные решения интуитивно, путем проб и ошибок. Правда, уходила для занятий далеко в лес и ограждала себя придуманной ею завесой, что такое святая инквизиция, понимала уже очень хорошо. Девочка не знала, что совершила считавшееся невозможным – полностью оградила себя от Ищущих, чувствующих магию на любом расстоянии. Никто не мог скрыться от них, кроме нее… Если бы Еленке кто–нибудь рассказал об этом, она бы простодушно удивилась, будучи уверена, что скрываться от наблюдения могут даже самые слабые маги.
О своем видении Еленка никому не рассказала, а через месяц оно повторилось. Вернее, это поначалу она думала, что повторилось, но на сей раз она очутилась совсем в другом месте. Да и мальчишка был постарше. Нет, поняла она к своему огромному удивлению, не мальчишка – юный эльф. Ему было лет четырнадцать, и Еленка снова почувствовала невидимую нить, связывающую их. Такую же, как с юным дикарем. Потом девочка долго размышляла о случившемся и поняла, что с этими людьми, точнее, с человеком и эльфом, она будет накрепко связана всю жизнь.
Подросток стоял навытяжку перед взрослым эльфом, и на этот раз Еленка слышала разговор. Она знала, что он ведется на каком–то незнакомом языке, но каким–то образом прекрасно все понимала. Понимала, даже не задумываясь над этим.
– Но почему, отец? – в отчаянии вопрошал подросток. – Как можно двигаться вперед, не пытаясь ничего познать?!
– Далталас! – сурово отчитывал его взрослый эльф. – Не смей сомневаться в мудрости предков! Она помогла выстоять в неравной борьбе с Тьмой. Сомневаясь в этом, ты сомневаешься в Свете.
– Отец, мудрость предков не помогла нам выстоять! Да посмотри же вокруг! Неужели это ты называешь жизнью?! Даже люди, церковники меняются, а мы по–прежнему следуем правилам трехтысячелетней давности! Все новое тут же подвергается анафеме!
Старший эльф стукнул кулаком по столу.
– Не смей! Все равно не позволю тебе заниматься магией!!! Наша семья издревле занималась только строительством! И ты тоже будешь строителем, что бы ты там себе не напридумывал.
– Отец! Я прирожденный маг! Это все говорят! А Эльдарс? Он вынужден заниматься строительством, хотя замечательно поет. Он мог прославить нашу семью как замечательный менестрель, а вместо этого мы имеем скверного строителя.
– Вон!!! Я сказал – вон!!! И выбрось эту дурь из головы!!! Я сказал – нет, значит – нет!!! И не смей сомневаться в мудрости предков!!!
У подростка заметно задергалась губа. Еленке стало жаль его, она целиком была на стороне этого неугомонного юноши. Он чем–то напоминал ее саму. Такой же упрямый, целеустремленный. Тоже ищет новых знаний. Только ей, в отличие от него, повезло с родителями. Девочка попыталась подбодрить его. И снова произошло чудо. Молодой эльф словно уловил ее молчаливую поддержку. Он вздрогнул, выпрямился, в глазах появилась мрачная гордость.
– Я все равно буду магом, – пробормотал он.
Еленка послала мысленный сигнал одобрения, после чего видение пропало.
Затем видения стали появляться все чаще. Еленка видела то человеческого мальчишку, то эльфийского подростка. Она была в курсе переживаний и боли каждого из них, поддерживала обоих в меру своих сил. Постепенно девочка поняла, что видения появляются в тот момент, когда одному из ее далеких друзей больно и одиноко. Оба они стремились к познанию нового, и это стремление приносило им только боль и одиночество. И Еленка – единственная, кто в такой момент готов поддержать их. Они не знали о ее присутствии, но чувствовали чью–то поддержку, когда им было особенно плохо.
Еленка постепенно привыкла к своим видениям. Она жила как бы тремя жизнями и постепенно начала воспринимать мальчишек, как родных братьев. Именно мальчишек, поскольку Еленка больше не делила их на эльфа и человека. Но девочку огорчало, что она не могла почувствовать третьего – дракона, которого видела во дворе школы. Он–то ведь наверняка страдает, так почему же она его не чувствует? Может, все дело в том, что дракон связан не с ней? Ведь тогда Еленка ощутила его через чужую нить! Видимо, в этом все дело. Девочка поклялась себе, что рано или поздно разгадает тайну этих странных видений. А пока надо было заниматься. Заниматься еще больше, чтобы познать весь этот мир. Узнать его тайны и разговаривать с ним на равных.
Ночью, после очередного видения, Еленка долго не могла заснуть. Наконец, она встала и подошла к окну. Вид звезд ее успокоил. Девочка мысленно потянулась и почему–то совсем не удивилась, когда ее мысль, казалось, приобрела материальность и воспарила к небесам. Она взлетала все выше и выше. Еленка замерла от восторга, такой красоты вид открывался отсюда. Она обернулась и увидела Танр. Планета сверкала в лучах Солнца. Еленка поднялась еще выше. Теперь она видела, как Танр несется сквозь пустоту вокруг звезды. Всего лишь вокруг одной из множества звезд. Теперь она поняла, что Солнце – это, действительно, всего лишь звезда, каких много. И что именно Танр совершает вокруг нее неутомимый бег, а совсем не наоборот. Девочка окончательно убедилась, что церковники лгут, чтобы сохранить свою власть.
– Это великолепно! – прошептала Еленка. – Это потрясающе! Почему люди никогда не видят этого?!
Она потянулась вперед и внезапно окунулась во Тьму. Это оказалось совсем не страшно. Здесь не было зла. Как же страшно ошибаются утверждающие, что Тьма – это зло. Тьма – вовсе не зло. Это всего лишь хаос – строительный материал, из которого можно лепить что угодно. Создавать миры. Ведь даже вселенную Господь создал из Хаоса, вспомнилась Еленке прочитанная книга. В этот момент девочка поняла, что это именно так. Что Тьма – ее судьба и ее боль, ее жизнь и ее смерть. Что эта сила – это то, что способно изменить мир, изменить к лучшему, сделать не таким страшным и жестоким. И еще она осознала, что с этих пор обязана молчать, сохранять все в себе, не делясь ни с кем и никогда. Ни с кем, кроме тех, кто был с ней в видениях. Еленка твердо знала, что на нее возложена какая–то задача, очень тяжелая и почти неразрешимая. Откуда она это знала? Да кто его ведает! Знала, и все. И намерена была приложить все свои слабые силы для выполнения этой задачи.
– Ты великолепна! – Еленка протянула руку и ухватила кусочек Тьмы.
И Тьма словно ожила. Девочка рассмеялась и быстро задвигала руками, придавая той форму. И вот у нее на ладонях лежал щенок. Маленький щеночек. Еленка тронула щенка за ухо. Тот не пошевелился. Чего–то не хватало. Что–то должно было быть еще, чтобы вдохнуть в него жизнь.
– Я найду, чего тебе не хватает, Пушок. Я буду искать и найду. И оживлю тебя.
Девочка вернулась в свое тело и открыла глаза. Перед ней на подоконнике сидела сотворенная ею кукла щенка. Кукла выглядела как живая, но, тем не менее, оставалась всего лишь куклой. Еленка вздохнула, закрыла глаза и тут же провалилась в сон. А где–то высоко в небе всколыхнулась Тьма, почувствовав появление творца. Впрочем, всколыхнулся и Свет, ожидая, что новоявленный творец обратится и к нему, но этого не произошло, и вскоре все успокоилось. Лишь на уровне Сил осталось легкое недоумение, исходящее непонятно из какого источника. Девочка даже не подозревала, что все прирожденные маги Танра вскинулись – они поняли, что в мире появился еще один из них, и настолько сильный, что дрожь пробирала. Но где он, не смог определить никто. Вихрь довольно долго после того, как ему донесли о случившемся, не слезал с Ассамблеи, однако маги так и не сумели найти того, кто всколыхнул Силы.
На следующее утро Елена встала с каким–то радостным чувством, сама не понимая, с чем это чувство связано.
– Какой замечательный вчера был сон, – потянулась она.
Тут взгляд девочки упал на окно, где на подоконнике по–прежнему сидел маленький симпатичный щенок.
«Так не бывает…» – прошептали задрожавшие губы.
Еленка недоверчиво встала с постели и подошла к окну. Осторожно потрогала щенка. Тот слегка покачнулся и чуть не упал. В последний момент Еленка подхватила куклу и прижала к себе.
– Значит, это был не сон?.. – потрясенно спросила она сама у себя.
– Дочка, ты встала? – Дверь раскрылась и в комнату вошла мама. – Ой, откуда у тебя такая замечательная кукла? Надо же, прямо как живой щенок!
Еленка нахмурилась.
– Он не как живой! – захотелось ей сказать. – Он живой!
Девочка чувствовала в щенке жизнь. Чувствовала ее слабое биение. Просто этой жизни чего–то не хватало, чтобы стать настоящей. Что–то требовалось еще, чтобы щенок соскочил на пол, преданно посмотрел на нее и завилял хвостиком, требуя внимания и заботы. И девочка знала, что все равно найдет это что–то. Пусть не сейчас, не сегодня, но найдет.
Однако матери Еленка ничего не сказала. Понимала, что если заговорит, то придется объяснять все. И про ночной полет, и про множество планет, вращающихся вокруг Солнца, и про Тьму, из которой можно лепить все, что захочется. Девочка прекрасно знала, как на это отреагирует мама. Опять начнет креститься. Опять будут слезы и причитания. Как ни жалко, но есть вещи, о которых родителям лучше не знать.
– Да, мамочка, уже встала. А куклу мне вчера подарили ребята. Я просто не успела показать.
Мама немного полюбовалась щенком и поставила его на шкаф.
– Давай его вот сюда поставим. Смотри, какой симпатичный.
Еленка радостно кивнула, а потом бросилась маме на шею.
– Мамочка, как же я тебя люблю!
– Я тебя тоже, Леночка!
Варфоломею Еленка рассказала все. Он был единственный человеком в доме, который не пытался заставить ее стать такой же, как все, не пытался навязать своего мнения. Он же оказался единственным, кто слушал девочку, не крестясь после каждого слова. Да, он мало чем мог помочь, не мог дать никаких советов, поскольку в магии ничего не понимал. Варфоломей просто слушал. И это было уже немало, Еленка ценила это свойство старого слуги, ценила, что он ничего не отвергал сразу и огульно, а пытался понять в меру своего разумения.
Следующий день стал самым счастливым для нее. Девочка и сама не могла найти объяснения радости, переполнявшей ее. Хотелось поделиться этой радостью со всеми, и друзья, словно заразившись хорошим настроением, были счастливы, как никогда.
Постепенно Еленка привыкла к коротким ночным путешествиям, но больше ничего не творила. Она решила, что пока не разберется с тем, чего не хватает щенку, не будет этого делать. Творить псевдоживое не хотелось. Однажды, после такого путешествия на свой двенадцатый день рождения, Еленка проснулась с щемящим чувством тоски и одиночества. И тотчас же на нее нахлынуло видение. Знакомый эльфийский подросток стоял перед собранием взрослых эльфов, за руку его держал тот, кого он называл отцом. С того раза, как Еленка увидела эльфа впервые, он сильно вырос. Сейчас ему было уже лет шестнадцать–семнадцать. И именно от него исходило чувство невообразимого одиночества и беспросветного отчаяния. Прислушавшись к тому, что говорилось, девочка поняла причину.
– Достойные! Вы только посмотрите, что творится! – с гневом в голосе говорил, нет, почти кричал отец Далталаса. – И это мой сын?!
Эльф бросил на пол какой–то свиток. Еленка пригляделась и поняла, что это трактат по магии.
– Я застал его за этим непотребным занятием! Мой сын… нет! Не мой сын!!! Я отрекаюсь от него!!! Отныне у меня нет сына, если он пренебрегает волей родителей и мудростью древних!!! Он постоянно доставлял одни неприятности! Всегда хотел узнать то, что его никоим образом касаться не должно!!! Он предает Свет!!! Достойные, я выношу это дело на ваш суд!
Отца Далталаса слушали внимательно и молча. Когда он закончил говорить, воцарилась тишина. Все взоры обратились на старого эльфа, сидящего на возвышении. Словно почувствовав, что остальные ждут его решения, тот встал. Пристально посмотрел на понурого Далталаса.
– Ты знал, что нарушаешь закон?
– Знал, – не поднимая головы, отозвался Далталас. – Но, достойный, я же маг! Прирожденный! А меня заставляют заниматься тем, в чем я ничего не понимаю, что мне неинтересно! Ведь как маг я могу быть куда более полезен!!!
Эльфы зашушукались. Многие стали гневно посматривать на подростка.
– Значит, – обманчиво ласковым голосом спросил Старший, – ты считаешь, что лучше знаешь, где можешь послужить нашему народу?
– Нет, достойный. Просто мне этим заниматься интересно.
– Ах, вот как! Значит, древние законы для тебя ничто?
– Достойный, наши законы мешают нам развиваться! Неужели никто не видит, что у нас уже тысячелетие не было ни одного нового открытия! Даже Церковь позволяет своим гражданам думать, если это не противоречит их догмам. Мы же не даем думать, даже если это в рамках Закона!!! Закон заменил нам жизнь.
Тут вскочил еще один эльф.
– Вы слышали?! – гневно вопросил он. – Вы слышали, что он говорит?! Я настаиваю на праве отстаивания чести!!! Легенды и история нашего народа прерогатива только нашей семьи!!! Мы занимаемся легендами, и только мы!
– Я не претендую на вашу прерогативу! – попытался оправдаться Далталас. – Вы занимаетесь. Так ответьте мне, сколько за последнее тысячелетие было открытий в магии, в строительстве, в науке? Сколько было создано великих музыкальных произведений? Сколько было написано замечательных книг? Ответьте!
– Я знаю, что за последнее тысячелетие мы удержались на Свету, в то время как весь мир погружается во Тьму!!!
– Чушь! – гневно воскликнул Далталас. – Мы остались не на Свету! Мы на псевдо–Свету! Вспомните, что говорилось в древних книгах…
– Вот!!! Он читал древние книги, в то время как только мы имеем право на их чтение!
– Поэтому никто и не знает правды! – кажется, юноша сообразил, что здесь его никто не услышит и боролся уже от отчаяния, хотя в душе уже сдался. – Вы скажите, что там написано про Три силы? И скажите, что там написано про то, что случится, если в мире останется только одна!
Тут, прерывая спор, поднялся Старший.
– Все ясно. Юноша, обуянный гордыней, посягнул на Закон, который позволил нам выжить в этом мире. Выношу приговор: изгнание. Кто за?
Отец Далталаса первым поднял руку…
Еленка плакала. Плакала навзрыд. Впервые в жизни ей было так горько. Никогда, никогда до сих пор она не сталкивалась с предательством. И в тысячу раз горше быть преданным близким человеком. Человеком, которому верил и которого любил. Отцом! Родным отцом! Теперь понятно, почему Далталасу было так одиноко и так больно. Если бы ее предал отец, она, наверное, испытывала бы то же самое. Изгнание! Это значит, уйти из дома, где вырос, погрузиться в незнакомый и чуждый мир. Не знать, что с тобой будет и где приклонить голову. Еленка представила себе это и решила, что не пережила бы подобного.
Как могла она пыталась подбодрить своего друга, но быстро поняла, что все бесполезно. Тот сейчас находился в таком горе, что просто не мог, не способен был воспринимать ничего.
– Я тебя не оставлю! – пообещала она. – Я всегда буду рядом! И обещаю, что найду тебя!
Легкий ветерок неожиданно возник в закрытой комнате, унося слова обещания. Еленка не знала, что в этот день ею был сделан первый шаг на пути исполнения пророчества древнего дзенна.
* * *
– Сти–и–и–г!!! – радостный вопль Линки заставил дракончика обернуться.
Малышка изо всех сил махала крохотными крылышками, путалась в густой траве, но все равно сломя голову неслась к дяде, которого считала старшим братом. Ее сестренка двигалась следом. Стиг рассмеялся и пошел навстречу. Вот ведь две баловницы! Кататься, небось, хотят. Что ж, можно и покатать их немного, а то еще плакать начнут.
Сестрам–близняшкам недавно исполнилось по три года, они различались только цветом – одна уродилась черной, а вторая – темно–зеленой. Обе обещали вырасти красавицами, но до этого было еще долго. А пока две юные драконочки с удовольствием переворачивали вверх дном поместье отца. Тот настолько обожал долгожданных дочурок, что в буквальном смысле позволял им ездить у себя на голове. Линка с Тинкой лезли всюду, куда только могли забраться, порой их вытаскивали из таких мест, что все вокруг только руками разводили: как они там оказались?
Стиг захихикал, вспомнив вчерашний вечер. Какой переполох поднялся в поместье – дети пропали! Найти драконочек удалось далеко не сразу, да и найти смог только он. В дальнем конце парка недавно поселился толстый барсук, вырыв себе просторную нору. Линка и Тинка нашли ее, пришли в восторг, дружно полезли туда и застряли. Наружу торчали только два подрагивающих хвостика – черный и зеленый, по которым Стиг и определил, что это его ненаглядные племянницы. Обозленный барсук забился вглубь норы и яростно шипел оттуда на незваных гостий, даже не думая нападать – драконий запах напугал его до полусмерти. Малышек с трудом вытащили наружу, против чего они бурно протестовали, стремясь увидеть барсучат.
– Кататься! – запрыгали вокруг двенадцатилетнего дяди две озорницы. – Стиг, кататься!!!
Вздохнув, дракончик поставил сумку с книгами на траву – все равно ведь не отвяжутся, лучше покатать. Он был уже немного больше среднего человека и годам к двадцати обещал вырасти настоящим гигантом. Поднять двух крохотных драконочек труда для него не представляло. Линка и Тинка, не теряя времени, вскарабкались Стигу на спину и вцепились коготками в чешую. Дракончик распахнул крылья, разогнался и взлетел. Как следует летать он начал всего два года назад – врачи оказались правы, драконья регенерация сыграла свою роль, выздоровел, в конце концов. Стиг плавно кружил над поместьем, слушая восторженный визг племянниц, обожавших кататься, как и все маленькие драконята. Кульбитов он не выделывал, несмотря ни на какие просьбы – не дай Создатель, малышки свалятся. Лучше не рисковать.
Увидев внизу приемного отца, дракончик пошел на снижение и вскоре приземлился у входа в дом. Советник Тангерд кивком поздоровался с ним. Линка и Тинка скатились со спины Стига и с визгом понеслись к папе. Он со смехом придержал озорниц хвостом и облизал замурзаные мордашки. Немного потетешкал дочек, но недолго – отдал прибежавшим нянькам, и малышек, несмотря на все их протесты, унесли обедать.
– Ну, как успехи? – поинтересовался советник.
– Все экзамены за пятый класс сдал на отлично! – похвастался Стиг. – Каникулы начались.
– На отлично, говоришь? – прищурился желто–зеленый дракон. – А остальные из вашей компании?
– Тоже.
– Значит, твердо решили стать стажерами Конторы? – советник задумчиво смотрел на приемного сына.
– Да! – гордо выпрямился Стиг.
– Но ведь это грязное, жестокое, кровавое и порой подлое дело.
– И что с того? Именно Контора оберегает нашу страну! Да и…
– Что? – советник как–то загадочно улыбался.
– Учитывая, кто мой приемный отец, мне другой дороги нет. Ведь вас зовут Вихрем!
– Откуда ты это взял? – Тангерд откровенно забавлялся, он давно понял, что мальчишка разгадал его секрет.
Тяжело вздохнув, Стиг начал рассказывать, приведя в пример кое–какие оговорки советника, давшие ему пищу для размышлений. А затем выдал всю цепочку своих рассуждений, вывод из которых следовал только один – его приемный отец и есть загадочный шеф Конторы, неуловимый Вихрь.
– С друзьми не делился своими мыслями? – словно бы безразлично поинтересовался Тангерд.
– Я же не идиот! – возмутился Стиг.
– Надеюсь, – оскалился взрослый дракон. – Не буду говорить тебе ни да, ни нет, но против стажировки вашей шебутной четверки в Конторе ничего не имею. Только учти, дисциплина у нас – строжайшая! И учиться придется так, что учеба в гимназии игрой покажется. Сколько языков на данный момент знаешь, помимо родного?
– Пять! – гордо сообщил дракончик. – Это которые хорошо. Еще на двух читаю со словарем.
– Надо же, – несколько удивился Тангерд. – Какие?
– Драг–анн, понятно. Всеобщий, он же фалнорский, дзенн–анн, квэнья, над–анн и урук–хее. Читаю на ровауре и арингаре.
– Неплохо, малыш, – улыбнулся взрослый дракон. – Займись еще кадаирским. Вскоре понадобится. Среди слуг Пророка начинается какое–то подозрительное шевеление, и мне это очень не нравится.
– Займусь, – заверил Стиг.
– Что ж, обрадуй друзей. Раз уж вы так хотите служить в Конторе, то вам решили пойти навстречу. С сегодняшнего дня все четверо зачислены в число стажеров Службы Безопасности империи Над, его величество вчера подписал ваши прошения, хоть и долго ругался. Не опозорь меня, сынок.
– Да я… – дракончик едва не заплакал от радости, не верил, что их возьмут. Стажерами в Контору брали обычно не раньше четырнадцати лет и отбор был очень жесткий. Друзья подали прошения, даже не надеясь на успех, но все равно подали, как делали уже три года подряд. И вот – взяли! Да, будет трудно одновременно учиться в гимназии и стажироваться в СБ, но дело того стоит.
– Вижу, будешь стараться изо всех сил, – рассмеялся Вихрь. – Но учти и друзьям передай, что если проштрафитесь, то вылетите со свистом в тот же день и больше никогда не сможете вернуться. Попытка у вас есть только одна. Ясно?
– Да! – яростно закивал Стиг. – Мы не проштрафимся!
– Не зарекайся! – укоризненно посмотрел на него взрослый дракон. – Советую, пока не наберешься опыта, с любой своей проблемой идти к наставнику, а не пытаться решать ее самостоятельно. Слишком самостоятельные часто вылетают.
– Какой же это оперативник без инициативы?.. – растерялся дракончик.
– Во всем нужно знать меру, – снова засмеялся Вихрь. – И вот эту меру вам предстоит определить самостоятельно. Считайте это первым экзаменом.
– Ясно, – вздохнул Стиг, не понимая, как определять эту самую меру.
– Сегодня можете гулять, а завтра с утра чтобы были в Конторе. Четвертый этаж, кабинет № 78. Спросите старшего оперуполномоченного отдела внутренних расследований Грыкха Хорбогана.
– Орка?
– Да, одного из лучших контрразведчиков империи. Тому, чему вас научит он, не научит больше никто.
– Спасибо! – просиял Стиг, вспомнив, что о Хорбогане он слышал. Попасть к нему в ученики – большое везение. Хотя, говорят, орк отличается несносным характером… Что ж, придется терпеть его придирки.
– Беги, друзья, небось, уже заждались, – отпустил приемного сына Тангерд. – Расскажи им новости.
Дракончик радостно засмеялся и, забыв свою сумку на траве, одним прыжком взметнулся в воздух и понесся куда–то к западной окраине Над–Аноура. Вихрь с улыбкой проводил его взглядом и покачал головой. Не слишком он хотел малышу такой судьбы, но Стиг уперся, ни о чем, кроме Конторы, и слышать не хотел. Что ж, пусть с головой окунется в грязь и кровь, может, передумает. Хорбоган предупрежден, покажет стажерам самые неприглядные стороны службы. Если не сломаются, что ж – пусть служат. А сломаются… Значит, не их путь.
Стиг летел, как, наверное, никогда в жизни. Он вопил, словно безумный и выделывал дикие кульбиты в воздухе, распугивая стаи птиц, которых над столицей всегда хватало. Завидев вдалеке ворота поместья князя Элтаэноля, дракончик сорвался в пике, с трудом выйдя из него над самой землей – едва перепонки не порвал. Остальные трое уже дожидались его. Поднятый крыльями Стига ветер превратил прическу Лоралиэль в дзенн знает что, вызвав возмущенный вопль эльфиечки. Она накинулась на дракончика и принялась колотить его кулачками по спине.
– Сдурел, что ли?! – отплевавшись от пыли, возмутился Кирлан.
– Давно по ушам не получал! – вторил ему Горт, отряхивая шерсть. – Скотина крылатая!
– Да ладно вам! – Стиг едва не танцевал, так не терпелось сообщить друзьям новости. – Чего летом делать будете, надумали?
– А дзенн его знает, – пожал плечами принц. – Могу попробовать уговорить деда отпустить нас в Ландзад, там есть на что поглядеть. Только сомнительно, что согласится…
– Зато я знаю! – гордо задрал нос дракончик. – Наши прошения приняли! Твой дед их вчера подписал!
– Брешешь!!! – потрясенно выдохнул Кирлан.
– А вот и нет, мне советник Тангерд только что об этом сказал. Завтра утром нам предписано явиться в Контору к старшему оперуполномоченному Грыкху Хорбогану.
– Йо–о–о… – восторженно протянул Горт, переглянувшись с Лоралиэль. – К тому самому Хорбогану?! Который Волчью секту до последнего адепта выловил?
– К нему, – важно подтвердил Стиг. – Я сам, как услыхал, не поверил. Но советник бы врать не стал.
Эльфиечка хмуро смотрела на него и думала, что скажет отцу – она подавала прошение за компанию с друзьями, даже не думая, что император может удовлетворить его. Князь Элтаэноль, как и остальные золотые и серебряные князья империи Над, относился к Конторе очень настороженно, слишком часто эта жутковатая организация громила заговоры аристократов и была при этом безжалостна. Да и компания единственной дочери не слишком нравилась эльфу. Если бы в этой компании не верховодил принц крови, он бы запретил Лоралиэль водиться с детьми «конторских», как презрительно называли в среде аристократии выскочек, возведенных в дворянское достоинство нынешним императором, плюющим на все традиции. В конце концов, девочка упрямо топнула ногой и решила, что все равно поступит по–своему – ее жизнь, сама будет решать, что и как делать. И отец тут не указ!
Немного поспорив, друзья двинулись на пляж и до самого заката плескались в теплом море. Столичные пляжи славились по всей империи – белый песок, чистая вода и ограждение в двухстах метрах от берега, делающее купание безопасным. В других местах неосторожным купальщиком могли пообедать акулы или другие крупные хищные рыбы, которых в южном океане водилось достаточно. Хотя в Аноурскую бухту они заплывали и редко, но все же заплывали, поэтому сетки устанавливались вокруг всех пляжей.
Покосившись на нервничающих друзей, Кирлан осторожно постучал в дверь кабинета № 78. Все четверо ночью почти не спали, не находя себе места от волнения. Лоралиэль, кроме того, пришлось выдержать целую войну с отцом. Услышав, что его ненаглядная доченька принята стажером в Контору, серебряный князь пришел в ужас. Что скажут в свете?! Это же позор! Но девочка уперлась. Пришлось эльфу, скрепя сердце, смириться.
– Войдите! – рявкнул из–за двери чей–то хриплый голос.
Кирлан осторожно приоткрыл створку и просочился в кабинет, за ним последовали остальные. Их встретил хмурый взгляд огромного орка со шрамом, пересекающим все лицо. Его желтые глаза смотрели исподлобья.
– Чего надобно?
– Мы… это… стажеры… – пролепетал принц.
– А… – оскалил клыки орк. – Ну, заходите. Стулья вон стоят.
Порывшись в ящике стола, он достал четыре медных жетона. Друзья радостно переглянулись – такие жетоны выдавались только сотрудникам Конторы, подделать их было совершенно невозможно – маги заговаривали на конкретного носителя. Значит, им уже и служебные жетоны подготовили? Вот здорово!
– Итак, – орк открыл тощую папку и подождал пока все сели. – Как меня зовут, знаете?
– Да, мастер Хорбоган, – ответил Стиг.
– А ты, значит, Тангерд?
Дракончик кивнул. Орк некоторое время изучающе смотрел на него. Затем повернулся к Кирлану.
– Рад, что уже третье поколение императоров службу в Конторе проходит, – внезапно добродушно улыбнулся он. – Твой дед в свое время тоже со стажера начинал. До начальника департамента дорос! Сам, а не потому, что принц. Ты это, малец, учитывай.
– Я тоже сам хочу! – гордо выпрямился Кирлан.
– Молодец, это по–нашему! – одобрительно кивнул Хорбоган. – Кто у нас тут еще? А!.. Сыночек Навра, чтоб ему провалиться, образине козломордой. Гляди мне, коли батины шуточки повторять станешь, зубы пересчитаю.
– Да я чо, я ж ничо… – застеснялся Горт, лукаво поглядывая на орка из–под прикрытых век.
– Вижу… – скривился тот. – Яблочко от яблони далеко не падает. Твоему папане в молодости частенько морду бивали. Коли что – и тебе набьют. Но ладно. Кто последний? Надо ж, эльфя малолетняя, да еще и благородная… И чего ты, девка, тут забыла?
– Мы все вместе! – насупилась Лоралиэль.
– А, за компанию… – покивал Хорбоган. – Тады ясно. Но ты это зря, работа у нас не бабская. Небось, в обморок на первом же допросе упадешь.
– Не упаду! – храбро пискнула эльфиечка.
– Да–а–а?.. – радостно осклабился орк. – Щас проверим! Вот ужо я поржу над твоей зеленой мордой. Лады, держите жетоны и идем. Поглядим, чего вы стоите.
Стиг по очереди посмотрел на остальных троих, взглядом требуя выдержать все. Затем пошел за орком, двинувшимся куда–то вглубь коридора. Мастер Хорбоган, похоже, собирается отвести их в подвальные допросные камеры, где опытные палачи убеждают несговорчивых поделиться информацией. Странно, что так сразу. Неужто решил на слом проверить? Не зря приемный отец вчера говорил, что работа в Конторе жестока и кровава. Он никогда не хотел, чтобы Стиг шел по его стопам, отговаривал изо всех сил, но дракончик упрямо стоял на своем. Вихрь мог и попросить орка показать стажерам самые неприглядные стороны службы. Теперь важно и в самом деле не сломаться, несмотря ни на что. Главная проблема – Лоралиэль. Девочка все–таки, может не выдержать. Вон, уже вся белая.
Мастер Хорбоган долго вел стажеров куда–то узкими проходами, здесь Стиг никогда еще не бывал, хотя до этого дня считал, что хорошо знает главную резиденцию Конторы. Они часто спускались по узким лесенкам, проходили через большие и малые комнаты, пока не оказались у диковинки – механического лифта, ведущего на подземные уровни. Дракончик успокоился – это место он знал, хотя в лифт его в свое время не пустили. Надо будет позже как следует изучить резиденцию, чтобы не плутать.
Ржавая платформа медленно опускалась куда–то под землю, и друзьям было не по себе. Возникало ощущение, что перед ними открывает свои врата сам ад. Лифтер, старый дварф с огромными седыми бакенбардами, казался проводником на тот свет. Впрочем, для многих узников, так никогда и не вышедших из подвалов Конторы, он таковым и был.
– За мной! – скомандовал орк, сойдя с платформы, и бодро потопал по освещенному факелами ходу, выложенному гранитной плиткой.
Оставив позади восемь дверей, Хорбоган несколько раз стукнул в девятую. Она сразу же открылась. Войдя, Стиг понял, что они в пыточной камере – об этом говорило множество весьма специфических приспособлений. На стене был распят трясущийся обнаженный человек с наполненными ужасом глазами. Около него стоял, то и дело сплевывая через губу, рослый гном с заплетенной в толстую косу бородой. Явно не роваур, они бороды никогда не заплетали. Насколько знал дракончик, так делали только уроженцы Ксанира. Интересно, как здесь оказался ксанирец? Беженец, наверное.
– Молчит? – опустился на скамью Хорбоган.
– Молчит, паскуда, – подтвердил гном. – А это чего за мальцы? На хрена ты их сюда припер?
– Стажеры, – неохотно буркнул орк. – Хай поглядят, чего служба стоит.
– Ну, нехай… – осклабился палач. – Только коли мне камеру изгваздают, сами мыть будут. Вон ведро, коли тошнить станет, туда, а не на пол. Уяснили?
– Да… – нестройным хором ответили стажеры.
– А в чем этот человек провинился?.. – через некоторое время решился спросить Кирлан.
– Да прихватили его на шпионаже, – осклабился Хорбоган. – Уж больно императорской охраной интересовался, подкупить даже кое–кого пытался. Это орков–то из Белой Сотни, клятву личной верности дававших! Они его тут же и сдали. Снова, похоже, заговор зреет. Никак наши сволочи благородные не успокоятся, все чего–то крутят. Казалось бы – все есть, денег по уши, земель тоже, токо радуйся жизни. Не, им мало, власти хотят. Ну, на то мы есть, чтоб растолковывать непонятливым, чего делать не надобно. Этот дурной князенок мало того, что попался, так еще и молчит. Коли б раскололся, никто б его пытать не стал. А раз так, сам виноват. Давай, мэтр Орви. Поработай чуток. Для начала легонько, не калечь пока.
– Отчего ж не поработать? – хохотнул гном. – Будешь говорить, парень?
Прикованный отчаянно замотал головой. Он плакал, но молчал. Пожав плечами, палач снял с жаровни широкие щипцы и прихватил ими несчастного за руку. Завоняло паленым мясом, вопль боли разнесся по камере. Лоралиэль позеленела, рванулась к помойному ведру и склонилась над ним. Стигу с Кирланом тоже было не по себе, хотелось последовать примеру подруги, но они держались. Только Горт привычно скалился, делая вид, что все в порядке, хотя и ему было тошно. Гном работал над прикованным князенком деловито, после каждой пытки спрашивая, будет ли тот говорить. Надолго мужества у пытаемого не хватило, через десять минут он уже пел, как птичка, закладывая и родичей, и друзей, и подельников.
Как оказалось, несколько человеческих аристократических родов решили, что их обделили землями, что нелюди в слишком большей чести, обиделись и решили устроить переворот. Сидевший в нише писец, которого друзья до сих пор не замечали, заскрипел пером, записывая показания. Стиг ошарашенно слушал, пытаясь понять, на что надеялись эти идиоты. Да разве это заговор? Это же чистой воды глупость! Хорошо, пусть бы им каким–то чудом удалось убить императора. Так на престол взойдет его сын, который тут же воздаст убийцам по заслугам!
Однако услышанное дальше заставило дракончика сцепить зубы. Планировалось вообще устранить императорскую семью, в том числе и Кирлана, а затем короновать главу их клики, золотого князя Верасского. Даже Лоралиэль слушала о планах заговорщиков с ужасом – они считали, что нелюдей в Наде вообще быть не должно, а значит, их всех надо вырезать под корень. Принц застыл у стены, сжимая кулаки. Стиг задыхался от гнева – снова влияние проклятой Церкви, снова уверенность, что только люди имеют право на жизнь. Откуда только берутся такие твари? Нет, этих не жаль. Их надо отлавливать и давить, как вшей, без малейшей жалости.
– Он правду говорит?.. – глухо спросила Лоралиэль.
– Спроси у писца, у него с собой кристалл Истины.
– Правду, юная госпожа, правду, – заверил из своей ниши тот. – Когда врут, кристалл красным загорается, я бы мэтру Орви сразу об этом сказал.
– Святой Создатель… – простонала эльфиечка. – Они же у нас дома с визитами часто бывали, улыбались, а тайком планировали нас перерезать… За что?!.
– Чтобы не мешали, – оскалился орк. – Токо не выйдет у них, передушим паскуд. Не передумала еще у нас служить? Грязи, как вишь, хватает.
– Нет, – глаза Лоралиэль горели гневом. – Теперь – точно нет. Лучше знать, что на самом деле есть, чем думать, что все хорошо, когда… А с такими, – она плюнула в сторону прикованного, – еще и не то делать нужно! Гады! Ну, что мы с папой им сделали–то? Что?! За что нас убивать?! Только за то, что эльфы?!
– А за что такие, как они, убили моих папу с мамой?.. – подошел к подруге Стиг. – Вот потому я всегда и хотел служить в Конторе – против них бороться. А ты все спрашивала – почему. Вот тебе ответ.
– Ты был прав… – едва слышно прошептала эльфиечка. – До сегодня я не понимала…
– Не все так просто, – положил ей руку на плечо Хорбоган. – Ненависть к не людям – только прикрытие, чтобы признание Церкви получить. Только эти господа не в курсе, что Инквизиция в последние годы нам их с потрохами сдает, стоит им только высунуться. В Фалноре тоже кое–что поняли – им сейчас невыгодна смена власти в империи. Почему – вам знать еще рано.
– Так мы что, со святошами сотрудничаем?!. – у Стига перехватило дыхание. – Они же убийцы!
– Первосвященник толковый в Церкви власть взял, понял, что старым курсом идти – гибель для всех, – криво усмехнулся Хорбоган. – С таким можно и посотрудничать.
– Они уже один раз всех обманули! – выдохнул дракончик. – Даже дзенн! И где теперь эти дзенн?!
– Мы – не дзенн, – осклабился орк. – Не боись, каждое слово святош по десять раз проверяют. Вот эти, – он показал на прикованного, – сейчас куда опаснее Церкви. Они, чтобы урвать себе чего–нибудь, и в самом деле готовы всех, кто не люди, перерезать.
В камеру вошли несколько подручных, сняли со стены стонущего от боли узника и тут же оказали ему медицинскую помощь, причем довольно профессионально. Затем унесли. Лоралиэль, все еще всхлипывая, проводила его мрачным взглядом.
– Не переживай ты так, малышка… – прогудел гном, отмывая руки от крови в бадье у стены. – Пока Контора сильна, им не победить. Всех отловим и на голову укоротим!
– И часто такое бывает? – поинтересовался Стиг.
– Да раз в десять–двадцать лет где–то, – вздохнул Хорбоган. – Очередных раздавим, остальные на время притихнут. Но потом обязательно снова заговор устроят. Причем, только аристократы, чтоб им. Власти паскудам хочется. Император им развернуться не дает, жестко держит в кулаке, вот они и мечтают сами на престол взобраться, чтобы по–своему страной вертеть. Вот так–то ребятишки. Пошли.
Уже когда они выбрались на поверхность, орк проворчал:
– Неплохо держались. Но все же спрошу: никто не передумал? Это ведь только начало…
Четверо друзей отрицательно покачали головами. Даже Лоралиэль, хоть и была бледной до зелени. Слишком потрясли их планы заговорщиков. До сих пор представить не могли, что есть разумные, готовые ради власти и денег на любую мерзость и любую жестокость. Таких надо останавливать. Неважно, какой ценой!
День шел за днем, неделя за неделей. У стажеров не оставалось ни одной свободной минуты. Чего только им не приходилось делать! Сбор информации, ее первичный анализ, обработка улик, опрос свидетелей, однажды друзей даже взяли на задержание опасного преступника. Заговорщиков из клики князя Верасского арестовали на следующий день после допроса, но еще не отработали все их связи. Мастер Хорбоган носился по всей стране, как раненый в неудобное место гоблин, стажеры носились вместе с ним, привыкнув есть, что подают в деревенских трактирах, спать в дешевых гостиницах или крестьянских домах, использовать для отдыха любую выпавшую возможность. Они тряслись в почтовых каретах, шагали в туманные облачка телепортов, кутались в одеяла на спинах драконов и грифонов, галопом скакали на лошадях и ездовых оленях. Осваивали методы перевоплощения, актерское мастерство, учились говорить на десятках диалектов всеобщего и над–анн, чтобы сойти за своего и для горожанина из бедноты, и для провинциального аристократа, и для купца средней руки.
Как ни странно, нити заговора потянулись за границу, в Крон Арингар. Это было необычно, требовало тщательного расследования, и вскоре мастер Хорбоган отправился туда, в город Фарн, с помощью мага–телепортиста, взяв с собой Кирлана, Горта и Лоралиэль. Стиг, к глубочайшему его сожалению, остался дома – драконы не жили ни в какой другой стране, кроме империи. Но скучать ему не пришлось, орк приказал разобраться в показаниях свидетелей и обвиняемых, а затем свести их в цельную картину. Ох, и нудна же оказалась канцелярская работа! Однако дракончик терпеливо делал ее, ругаясь сквозь зубы.
Через десять дней опергруппа вернулась в империю, выяснив все, что было нужно. Хорбоган похвалил стажеров за неоценимую помощь, особенно отметив успехи Лоралиэль. Эльфиечка, слушая его похвалы, цвела. Друзьям в Крон Арингаре пришлось играть роль беспризорных детей, ходить в лохмотьях и спать на помойках, незаметно наблюдая за несколькими богатыми негоциантами из гномов–арингаров. Как выяснилось, заговорщики заручились их поддержкой, пообещав в случае своей победы концессию на самые богатые железные рудники империи. Отследив всех завязанных в этом деле, орк вызвал из Над–Аноура ликвидаторов. Негоцианты умерли в своих спальнях, на груди каждого был кровью нарисован треугольник в круге – черная метка Конторы. Предупреждение для наследников, чтобы не смели лезть в дела империи Над.
После двухдневного отдыха друзей взяли в оборот наставники боевого мастерства, и начался кошмар. Стажеров должны были научить не просто драться, а убивать. Самыми неподходящими для того предметами – от ложки до собственных пальцев. Друзья стонали, у них болела каждая мышца, не думали никогда, что можно тренироваться с такой интенсивностью. Правда, Хорбоган успокоил их, что когда начнется учебный год в гимназии, расписание станет чуть более щадящим – еще же и учиться надо. И не просто учиться, а только на отлично. Другие отметки для стажеров Конторы были попросту невозможны – нерадивых безжалостно выгоняли.
Когда до окончания каникул осталось две недели, мастер Хорбоган вызвал стажеров к себе в кабинет. Подождал, пока они расселись, внимательно осмотрел каждого и сказал:
– Ну что ж, ребятки. Пока вы меня не разочаровали. Но это только пока! Сейчас вас ждет последнее из первичных испытаний. Погляжу, как справитесь.
– Что за испытание? – тут же насторожился Стиг, привыкший ждать от орка неприятных сюрпризов.
– Сейчас расскажу, – поудобнее устроился Хорбоган и отхлебнул чаю из своей разрисованной розовыми кошечками огромной железной кружки, над которой втихомолку потешалась вся Контора. – Значится, так. Группе стажеров выдаются материалы какого–нибудь старого, нераскрытого дела. Висяков в архиве хватает. Предлагается провести самостоятельное расследование. Никто не ждет, что вы это дело раскроете. Раз уж этого не смогли сделать опытные следователи, то куда вам, птенцам желторотым. Интересуют методы, какими вы будете вести свое расследование. Сам подход. Ценится, прежде всего, нестандартность мышления, учтите. На эти две недели я освобождаю вашу группу от всех других занятий, кроме обязательных утренних тренировок. Работайте. Висяк я вам подобрал довольно интересный.
– Какой? – подалась вперед Лоралиэль, остальные трое тоже с интересом уставились на наставника.
– Лет пять назад в своем доме был убит почтенный негоциант Ирвит Доргин. Убийц так и не нашли.
– А почему эту уголовщину?.. – вытянулось лицо Кирлана. – Почему ее вообще…
– Расследовали мы, а не Стража? – закончил за него орк. – Да потому, что убийство слишком смахивало на ритуальное. Так обычно приносят свои жертвы адепты темных учений. Труп обнаружили посреди гостиной, он лежал в пентаграмме, в груди торчал кинжал из черного обсидиана. Одного этого кинжала было достаточно, чтобы дело передали в ведение Конторы. Маги обследовали место происшествия и обнаружили слабые следы черных заклятий. Как бы не некромантских.
– Неужели так ничего и не нашли? – изумился Горт, знающий, что черная магия в империи – одно из немногих преступлений, не имеющих срока давности. Не говоря уже о некромантии.
– Никаких следов! – развел руками Хорбоган. – Следователи перешерстили все контакты негоцианта, но это ничего не дало. Вполне возможно, что жертва была выбрана адептами Тьмы случайно. Да, любопытный штрих – собак во дворе перебили крохотными отравленными стрелками. Явно пользовались духовыми трубками. Причем, все проделали так быстро, что ни одна и гавкнуть не успела. Разом подохли.
– Ничего себе… – едва не уселся на хвост Стиг. – Трубками же только дикари с островов Срединного архипелага пользуются! Они–то как в империи оказались?
– А дзенн их знает! – пожал плечами орк. – Да и неизвестно, дикари ли. Может, кто–то жил среди них и научился. Всяко бывает. В общем, занимайтесь. Вот вам материалы дела. Можете подключать любые службы Конторы, но в разумных пределах.
Он положил на стол пропыленную папку. Поняв, что больше ничего от наставника не добьются, стажеры забрали документы и отправились к Лоралиэль – ее отец уехал по торговым делам на остров Ларба, и вернется только через месяц. Можно устроить штаб–квартиру в покоях подруги, благо слуги туда без зова не суются. Потребовав у камердинера сока и пирожных, друзья начали изучать пухлую папку.
– Ну, с чего начнем? – деловито спросил принц, когда все прочли ее содержимое. – У кого–нибудь есть идеи?
– У меня – ни одной! – задумчиво почесал себя между рожек Горт.
– И у меня… – вздохнула Лоралиэль.
– Давайте по порядку разберемся, – недовольно дернул хвостом Стиг, одновременно подхватывая языком с подноса пирожное.
Прожевав, он глотнул сока и продолжил:
– Итак, что мы имеем. Прислуга у Доргина была приходящей, вечером горничная видела хозяина живым и здоровым. Она же утром обнаружила труп и вызвала Стражу. Кто еще работал у него? Я что–то запамятовал.
– Лакей, конюх и кухарка, – ответила эльфиечка. – Дом небольшой, никак не поместье. Восемь комнат в два этажа. Убитый был не слишком богат, торговал скобяными изделиями с Крон Арингаром, Догондом и Дзаг–Фодионом. Имел всего два корабля, да и те кораблями назвать трудно – старые лайбы, едва не разваливающиеся на ходу.
– Ясно, – дракончик ненадолго задумался. – Всех слуг допрашивали?
– И неоднократно, – буркнул принц. – Под заклятием правды даже. Ни один ничего не знает. Ни один не видел ничего подозрительного.
– А команды кораблей? Ведь собак перебили при помощи духовых трубок, а корабли Доргина ходили на остров Ллинь–Тон, значит, не раз бывали в Срединном архипелаге. Могли там кому–то на хвост наступить, вот этот кто–то и прислал убийц в империю.
– Эту версию следователи отрабатывали первой, – вздохнул Горт, теребя себя за шерсть на морде. – Не подтвердилась. Доргин возил на Ллинь–Тон гвозди, торговал только с двумя старыми контрагентами. Назад привозил пряности и красное дерево. Имел неплохую прибыль, но сам годами безвылазно сидел в Над–Аноуре, все дела вели приказчики. Они и перекупили фирму после смерти хозяина, продолжают процветать.
– Стоп! – приподнялся Стиг, ему внезапно пришла в голову идея. – У слуг дети были?
– Дзенн его знает… – растерянно пожал плечами сатир. – В деле об этом ничего нет. А что?
– То самое. Вспомните свою поездку в Крон Арингар. Вы там следили за купцами. На вас хоть кто–нибудь внимание обращал?
– Нет.
– Вот и я о чем! – усмехнулся дракончик. – На детей никогда не обращают внимания, где бы они ни лазили. Контора этим давно пользуется. Но почему–то следователям не пришло в голову допросить детей слуг, которые вполне могли заметить что–нибудь необычное. Где живет бывшая горничная?
– На улице Линтхоп, 43, – заглянула в папку Лоралиэль. – Только ты забыл, что пять лет прошло.
– Ничего, расспросить не помешает, – усмехнулся Стиг. – От нас все равно результата не ждут, если помнишь.
– А! – успокоилась эльфиечка. – Тогда пошли.
Идти пришлось довольно долго, на северо–восточную оконечность Над–Аноура, где обычно селились горожане невысокого достатка. Столица была огромна, являла собой дикую мешанину архитектурных стилей, но несмотря на это, друзей удивил домик горничной, похожий на пряничную треугольную башенку с круглыми окнами. Им повезло, госпожа Дурхоп оказалась дома. Увидев жетоны страшной Конторы, почтенная женщина чуть в обморок не упала, несмотря на то, что эти жетоны показали ей дети. Однако Лоралиэль сумела быстро очаровать ее и, мило улыбаясь, выспросила все, что нужно. Да, у госпожи Дурхоп есть трое сыновей, и младшего она в свое время часто брала с собой на работу – не на кого было оставить. Сейчас ему исполнилось двенадцать. Друзья радостно переглянулись – их ровесник, вполне можно найти общий язык.
– Дирти! – позвала госпожа Дурхоп. – А ну–ка иди сюда, бездельник ты эдакий!
– Чего те, ма?.. – вынырнул из–за угла встрепанный мальчишка с копной соломенных волос.
– А вот молодые господа хотят с тобой поговорить. И гляди мне, чтоб не брехал, не то…
Она погрозила сыну свернутым полотенцем, отчего тот втянул голову в плечи и обреченно уставился на друзей.
– Привет! – подошел к нему принц. – Меня Кирланом зовут. А это – Стиг, Горт и Лоралиэль.
– Дирт, – буркнул мальчишка. – Чего надо?
– Спросить кое–что. Есть тут кабачок неподалеку?
– Чего ж не быть? – пожал плечами Дирт. – Токо там дорого.
– И дзенн с ним! – улыбнулся Кирлан, когда он хотел, то умел быть очаровательным.
Кабачок нашелся совсем рядом, на соседней улице. Там оказалось на удивление чисто, приятно пахло травами, развешанными на стенах. Заказав молочные коктейли и пирожные на всех, друзья сели в углу. Дирт опустился на краешек табурета, опасливо поглядывая на богато одетых господских детей. Он не ожидал от знакомства с ними ничего хорошего, юные господа порой развлекались довольно жестоко. И чего им надо?
Кирлан на удивление быстро нашел с мальчишкой общий язык – хорошо умел внушать доверие. Он «по секрету» рассказал, что они стажеры Конторы и вместо практики должны провести самостоятельное расследование. Глаза Дирта загорелись от зависти, видно было, что ему страшно хочется оказаться на месте кого–нибудь из них. Им ведь тоже всего по двенадцать, а уже настоящим делом заняты! Принцу не составило труда уговорить мальчишку считать себя тайным агентом. И он охотно начал вспоминать, что происходило пять лет назад. Тем более что вспомнить было что. Дирт рассказал, что за домом негоцианта долго следил лысый верзила, напугавший сына горничной до полусмерти одним своим видом. Из–за своего страха он этого верзилу и запомнил.
– Я его вчера в торговых рядах встретил… – понизил голос Дирт, опасливо оглядываясь. – Еще страшнее стал!
– Встретил?.. – вскинулся Стиг. – Можешь показать, где?
– А то! – гордо вздернул нос мальчишка.
– Показывай!
До Восточного рынка добежали быстро – неслись сломя голову. Стиг изнывал от азарта. А вдруг повезет, и удастся раскрыть дело, об которое сломали зубы опытные следователи Конторы? Тогда Вихрь сразу поймет, что его приемный сын чего–то стоит. Вот бы здорово было!
– Я его возле вон той таверны видал… – возбужденно прошептал Дирт. – Там купцы небогатые останавливаются. Ой, да вот же он…
Из таверны и в самом деле вышел огромный лысый мужик под два метра ростом. Выглядел он даже не страшно, а жутко. Один раз увидишь – точно не забудешь. Ушей и носа не было, мутные глаза походили на бельма, щеки украшали по четыре параллельных шрама. От лысого веяло чем–то отвратительным до омерзения, люди шарахались от него и крестились, а то и плевали ему вслед. Он же не обращал ни на кого внимания, отшвыривая с дороги зазевавшихся прохожих.
– Что–то мне этот тип сильно не нравится… – поморщился Кирлан. – Разделяемся. Надо поспрашивать в таверне. Да и проследить за ним не помешает. Кто за что возьмется?
– Я прослежу, – решительно сказал Стиг. – Сверху. Кто там обратит внимание, что в небе драконыш? Для Над–Аноура дело обычное. А вы тут пока повыясняйте, кто он и откуда. Только осторожно. Может, наставнику расскажем?
– Нет! – возмутилась Лоралиэль. – Нам это дело дали только потому, что считали висяком. А если след появится, сразу отберут! Давай сначала сами сделаем, что сможем, а потом уже доложим.
Остальные, в том числе и Дирт, согласно закивали. Не раз потом друзья проклинали себя за глупую самонадеянность – слишком привыкли, что в столице империи им ничего угрожать не может. Но это потом, а сейчас они быстро разбежались в разные стороны. Кирлан, ничтоже сумняшеся, пошел к хозяину таверны и показал свой жетон, не обратив внимания на сверкнувшую в глазах толстяка ненависть. Горт, увидев неподалеку двух соплеменников навеселе, пристроился к ним, рассчитывая порасспрашивать – сатиры, хоть и пьяные, обычно замечали все и всегда, только мало говорили об этом. Лоралиэль, сопровождаемая Диртом, отправилась в Таможенный приказ, где регистрировали всех приезжих, а не только купцов, как думали многие. Но знали об этом далеко не все, а лишь те, кому было положено по долгу службы.
Стиг парил метрах в ста от земли. Отслеживать татуированную лысину верзилы оказалось нетрудно, он сильно выделялся из толпы. Дракончику очень не нравилось поведение этого человека – слишком нагл. Нарочито нагл. И никто не решается окоротить. Увидит его страшное лицо, и тут же старается убраться прочь. А лысый довольно скалится. По дороге он заходил то в один дом, то в другой. Говорил то с одним человеком, то с другим. Стиг запоминал каждого его собеседника, абсолютная память позволяла. Последним пунктом в списке остановок верзилы стало небольшое поместье за городом, принадлежащее явно не аристократу – герба на воротах не было. Оттуда он так и не вышел. Когда окончательно стемнело, дракончик разочарованно вздохнул и полетел к дому Лоралиэль.
Рассказав друзьям о результатах слежки, он выжидательно уставился на них.
– Хозяин таверны ничего толком не знает, – вздохнул Кирлан. – Какой–то купец, вроде бы с острова Тсорн. Приезжает в империю раз в пару лет на месяц–другой, останавливается обычно в его таверне. Чем торгует, хозяин не интересовался. Платит лысый исправно, а больше его, мол, ничего не интересует.
– Зато я имя выяснила, – усмехнулась Лоралиэль. – Описала в Таможенном департаменте внешность этого «купца», так письмоводители сразу его вспомнили – такого поди забудь. Странное у него имя. Черный Волк. Действительно, с острова Тсорн – по документам. Но его документы вызывают подозрение, слишком похожи на поддельные. Я, от имени Конторы, потребовала провести полную проверку.
– И, похоже, не зря… – скривился Горт, яростно почесывая между рожками. – Я там поспрашивал у своих, от этого типа все шарахаются. Чуть что не по нему, нож достает. На купца непохоже. Но Стражу никто почему–то вызывать не решается, боятся лысого так, будто он сам Ушедший.
– Звериными прозвищами иногда называют себя тарские пираты… – задумчиво сказал дракончик. – Не из них ли этот тип?
– Все возможно, – пожал плечами принц. – Давайте–ка спать идти, народ. А с утра продолжим.
– Пожалуй, – согласился сатир. – Я тоже устал, как собака. Здесь останемся?
– Ага, неохота через весь город домой переться. Только предупредить надо.
Кристалл связи в доме серебряного князя, конечно же, нашелся. Друзья по очереди сообщили родителям, что остаются у Лоралиэль, и, зевая, разошлись по приготовленным слугами спальням.
Стиг удобно устроился на огромной пуховой перине и закрыл глаза, собираясь погрузиться в сон. Но не заснул – случилось нечто неожиданное. Дракончику вдруг показалось, что он куда–то провалился, перестал ощущать свое тело и очутился в совершенно незнакомом месте. Вокруг возвышались мачты множества недостроенных кораблей, от крохотных яхт до огромных четырехмачтовых ландеров. Столь гигантских верфей Стиг никогда еще не видел, над–аноурские рядом с этими не стояли – были раз в десять меньше. Растерянный дракончик смотрел то в одну сторону, то в другую в попытках понять, куда и каким образом он попал. Внимание привлекли раздающиеся слева крики – дородный, богато одетый человек избивал кнутом скорчившегося на мерзлой земле оборванного мальчишку–дварфа лет десяти–двенадцати. Тот был уже весь в крови, почти не шевелился, только слабо дергался от ударов и глухо хрипел. Невдалеке стояли на коленях трое взрослых дварфов. Двое мужчин и женщина. По ошейникам Стиг понял, что это рабы.
– Пощадите, господи–и–и–н… – к богато одетому тянула руки женщина, не вытирая стекающих слез. – Умоляю ва–ас…
– Ладно, так и быть, – тот выпрямился и пнул скрючившегося мальчишку. – Еще раз увижу, что эта паскуда малолетняя от работы отлынивает – собакам скормлю! Вечерние пайки седня не получите. И коли к послезавтра грот–мачта на «Грозном» не будет установлена…
Хозяин не договорил, но так гнусно осклабился, что дварфов передернуло. Они закланялись, уверяя, что все сделают, хоть и понимали, что теперь двое суток спать не придется. Но лучше не спать, чем под горячую руку господина Нерандера попасть – он жалости не ведал. Вон как беднягу Ди избил. И за что? Да практически ни за что! Мальчишка был художником от Бога, то и дело что–то рисовал, просто не мог иначе. Вот и сегодня нашел кусок угля и изобразил на стене сарая кораблик. А хозяин заметил…
Семья Два–Варх была продана в рабство три года назад. За долги. Братья Два–Варх много лет считались лучшими корабелами Квана, но жили небогато, работая в кораблестроительных компаниях, принадлежащих богатейшим негоциантам Тсорна. Платили им очень мало, несмотря на все мастерство, да и тем попрекали, говоря, что поганые нелюди совсем зажрались – раньше, мол, за миску похлебки пахали и рта открыть не смели. Когда все это окончательно надоело, братья решились создать свою компанию, забыв, что по неписаным законам острова дварфы не имеют никаких прав. Возмущенные «наглостью нелюдей», владельцы основных верфей сговорились и быстро разорили новоявленных конкурентов. Сумма долга после банкротства оказалась такой, что в рабство продали не только самих братьев, но и всю семью. Ее купил Леви Нерандер, давно ненавидевший строптивых мастеров. С того дня их жизнь превратилась в ад. Но Два–Варх не роптали – раз так сложилось, то это воля Всевышнего.
Откуда все это узнал Стиг? Откуда–то узнал. Мало того, ощущал боль и отчаяние юного дварфа как свои собственные. Ведь бедняге предстояло до самой смерти оставаться рабом. И как ни истерзано было сейчас его тело, но душа болела сильнее. Ди мечтал умереть, он не видел смысла жить дальше. Ну, зачем мама упросила господина смилостивиться?.. Лучше бы насмерть забил! Больше мучиться не пришлось бы…
«Не смей сдаваться, слышишь! – не выдержал Стиг, не надеясь, что его услышат. – Дерись до последнего!»
Однако его услышали. Ди удивленно вскинулся и принялся оглядываться, пытаясь понять, кто сказал ему эти слова, но никого не увидел. Он снова сжался на земле, не обращая внимания на ласковые руки матери, промывающие ему раны. Но твердо решил про себя, что рабом все равно не будет. Сбежит, как только сможет. Поймают и казнят? Пускай! Это все равно лучше, чем всю жизнь быть рабочей скотиной.
Стиг отчаянно хотел помочь дварфу, давно уже он не испытывал такого гнева и такого возмущения. Снова люди угнетают другие расы! Снова! Да сколько же можно?! С каким бы наслаждением дракончик прибил этого самого господина Нерандера, до полусмерти избившего мальчишку всего лишь за то, что тот нарисовал на стене кораблик. И не просто прибил бы, а заставил долго кричать от боли. Что ж, если этот подонок раньше не сдохнет сам, то когда–нибудь Стиг до него доберется. Дракончик был уверен, что все это происходит на самом деле. Проверить, правда, не помешает, что вовсе несложно. Остров Тсорн, город Кван, верфи Нерандера. Завтра же надо будет зайти в информационный отдел Конторы, жетон стажера дает на это право. Там мэтр Корнут работает, чудный старикан и тоже дварф. Он быстро подберет компромат на Нерандера, у любого крупного негоцианта рыльце в пушку, на каждого в Конторе заведено дело. На этого, скорее всего, тоже.
Видение погасло, и Стиг очнулся на своей перине. Его душу переполняли ледяная ярость, ненависть, горечь и обида. Не должен существовать мир, где возможно такое! Сам не понимая, что делает, дракончик устремил ничего не видящий взгляд в никуда, всей душой потянулся туда. Бездна в ответ сама посмотрела на него, оценивая, достоин ли этот юный наглец ее внимания. Достоин! Мир незримо содрогнулся от ужаса, ощутив поступь неумолимо приближающегося судии. Стиг Тангерд сделал свой первый шаг во Тьму.
Следующие три дня не принесли ничего интересного. Стиг продолжал следить за шляющимся по всему городу лысым верзилой. За загородным поместьем наблюдали по очереди Горт с Кирланом. Лоралиэль засела в архивах, прорабатывая все, даже случайные, связи лысого. Постепенно начала вырисовываться любопытная картина. Черный Волк ничего не продавал и не покупал, однако исправно посещал конторы нескольких имперских торговых домов, причем встречался там с одними и теми же людьми. И все эти люди вели себя после таких встреч очень странно, да и выглядели пришибленными. Они часами ходили по городу, интересуясь домами одиноких людей высокого достатка. Каждый такой дом заносили в список, затем снова встречались с лысым и передавали эти списки ему. Горту удалось подобраться совсем близко и стать свидетелем передачи списков – на отирающегося неподалеку мальчишку–сатира никто не обратил внимания. А он замечал все.
В поместье часто приходили неприметного вида люди, и Стиг очень жалел, что не имеет возможности узнать, что им там нужно. Проследить за гонцами не удавалось, после ухода они бесследно исчезали, как сквозь землю проваливались. Возникло даже подозрение, что друзья наткнулись на следы какой–то операции Конторы. Дракончик на всякий случай спросил об этом у наставника, не желая мешать коллегам. Орк в ответ проворчал, что тайные агенты Службы Безопасности не такие неумехи, чтобы их заметили какие–то там стажеры. Но адрес поместья все же записал и пообещал навести справки.
Свое видение Стиг, как и намеревался, проверил. В Кване действительно существовали принадлежащие некоему Леви Нерандеру верфи, одни из самых крупных в мире. Мэтр Корнут, услышав, как на этих верфях обращаются с его соплеменниками, был очень возмущен и начал собирать информацию, с помощью которой можно будет прижать жестокого негоцианта. Дракончик же намеревался попросту раздавить эту сволочь. Правда, использовать служебное положение в личных целях… Оставалось надеяться, что Нерандер чем–то задел интересы империи. В конце концов, можно и провокацию организовать, подбросив приманку, на которую он обязательно клюнет – слишком жаден. После чего попадет под раздачу. Только спешить не стоит, чтобы самому не влететь. Да и с приемным отцом полезно сперва посоветоваться. Вихрь обязательно что–нибудь подскажет, а прежде всего, объяснит, куда соваться не следует.
На четвертый день наблюдения в поместье привезли что–то тяжелое, громоздкое и очень хорошо упакованное – понять, что это было, друзья не смогли. Стиг сверху с удивлением видел, что двенадцать дюжих грузчиков едва справились, затаскивая непонятный предмет в подвал. Вскоре удалось выяснить, что его доставили с восемнадцатой пристани торгового порта, куда пришвартовалась шхуна с острова Ларба. Долго она не задержалась, только выгрузила упакованное нечто и тут же снова ушла. Горт побывал в портовой таможне, где неохотно сообщили, что шхуна привезла плиту черного мрамора по заказу почтенного негоцианта Черного Волка. Все нужные пошлины уплачены. У сатира после этого визита возникло подозрение, что таможенникам хорошо заплатили за молчание. Черный мрамор? Какого дзенна везти черный мрамор с Ларбы? Он там отвратительный, гораздо лучше добываемый в каменоломнях империи в Роваурских горах. И уж всяко, в несколько раз дешевле. Что–то в этом не то. Вопросы накапливались, а ответов на них не было.
По прошествии недели стажеры пришли в уныние. Похоже, больше ничего выяснить не удастся. Собранные обрывки информации не давали сделать никакого логичного вывода и никак не желали сходиться в цельную картину. Обиднее всего будет, если Черный Волк и в самом деле просто купец, не замешанный ни в чем предосудительном. Возможно? Вполне.
Поместье принадлежало некоему Мориту Горвену, тоже негоцианту. Судя по данным Таможенного Департамента, он третий год пребывал в торговой экспедиции в Срединном архипелаге, и домой еще не возвращался. Кто тогда живет в его доме? Семья? Слуги? Знакомые? В управлении Стражи на вопросы об этом только развели руками – никогда проживающие в этом поместье не привлекали к себе внимания стражей порядка. В Налоговом Департаменте сообщили, что все подати исправно платятся жильцами сразу по получении уведомлений. Согласно налоговым ведомостям, в поместье жили сотрудники негоцианта. Три человека – управляющий, садовник и горничная. Однако Стиг заметил там куда больше людей.
– Ну, и что делать будем? – мрачно поинтересовался Кирлан, когда друзья собрались вечером у Лоралиэль, не было пока только Горта.
– Не знаю… – вздохнул Стиг. – Поглядеть бы, что в самом доме творится.
– Даже не вздумай! – насторожилась Лоралиэль. – Поймают – стыда не оберешься! Представляешь, что тебе наставник скажет, если тебя в Стражу как вора сдадут?
– Бр–р–р… – дракончика передернуло от такой перспективы. – Тогда точно из стажеров вылечу.
– Народ! – влетел в комнату возбужденный сатир. – Чего я седня подслушал!
– Чего? – у остальных троих загорелись глаза.
– Завтра Черный Волк вместе с остальными планируют сделать что–то важное. Он седня встречался со всеми своими людьми. Каждому сказал по два слова: «Завтра вечером».
– Знать бы еще, что они там запланировали… – понурился Стиг.
– Думаю, стоит спрятаться возле поместья вечером и понаблюдать.
– Противозаконно… – поежилась эльфиечка.
– Так мы же в дом не полезем! – возразил сатир. – Снаружи последим. Может, чего интересного и увидим.
– А что? – дракончик почесал когтем нос. – Это идея. Но не сверху, ночью все равно нифига не разглядеть. Возле ворот затаимся.
– И что мы там увидим? – скривилась Лоралиэль. – Ночь же!
– Это разве проблема? – приподнял брови Кирлан. – Я дядю Армлания попрошу, чтобы он нам очки наколдовал хитрые. Он может, я у него такие видел.
– Это какие же? – подергал себя за рог Горт.
– Да чтобы ночью видеть!
– Ух ты! – переглянулись друзья. – А он согласится?
– Почему нет? – усмехнулся принц. – Мы с ним давно помирились после того случая.
Вспомнив, как четыре года назад залезли в башню архимага, Кирлан, Стиг и Горт захихикали. Больше они, конечно, таких глупостей не делали, но вспомнить было о чем. Быстро обговорив, что делать завтра, они разошлись по комнатам – вставать рано, чтобы успеть подготовиться.
Невдалеке от ворот поместья росла небольшая рощица ратанговых деревьев. Друзья уже не раз делали вид, что играют там – пусть живущие здесь привыкнут к виду играющих детей. Те действительно не обращали на стажеров никакого внимания. Мало ли вокруг детей шляется?
Вечером следующего дня друзья затаились в роще, притащив с собой подзорные трубы. Кирлан все–таки выпросил у архимага ночные очки – тот даже не поинтересовался, для чего они понадобились принцу. Сделал четыре пары, причем разных – помнил, кто обычно шляется вместе с его малолетним высочеством. Поэтому даже Стиг не остался без очков – ему бы никак не подошли человеческие. Незаметно стемнело, но возбужденные стажеры этого не заметили, наблюдая за воротами – видели все, как днем. Если уж архимаг империи что–либо делал, то делал на совесть, очки не стали исключением из правил.
Этой ночью в поместье негоцианта Горвена явно готовились к чему–то серьезному. То один, то другой человек внезапно возникал из темноты и стучался в калитку. Произносил какую–то условную фразу, и его впускали. Когда число гостей перевалило за полсотни, Стиг забеспокоился. Похоже, здесь и в самом деле происходит что–то нехорошее. С какой стати в доме отсутствующего купца тайно собирается столько людей? Не очередной ли это заговор? Или, того хуже, сбор агентов чужой спецслужбы? Все может быть. Похоже, придется срочно лететь в Контору и поднимать оперативников. Стоп, а доказательства? Был бы взрослым, поверили бы на слово, своим в СБ обычно верят, но ему всего двенадцать лет…
Однако случившееся затем заставило отбросить все сомнения. К воротам поместья одна за другой подъехали три коляски с колесами, обмотанными тряпками. Да и лошади ступали бесшумно, что тоже дало повод насторожиться. С колясок стащили несколько человек с мешками на головах и увели внутрь. Одной из них, судя по голосу, была женщина, она плакала и умоляла отпустить, но никто не обратил внимания на ее плач.
– Надо звать Стражу… – негромко сказал Кирлан. – Все видели?..
– Не Стражу, а наших! – буркнул Стиг. – Что та Стража? Полетел я.
– Никого вы не позовете, – заставил друзей вздрогнуть чей–то насмешливый голос.
Рощу залил яркий свет, стажеры вскочили на ноги и увидели, что окружены людьми в черных комбинезонах. Их возглавлял одетый в сюртук высокий мужчина с пронзительным взглядом насмешливых черных глаз. Он повернулся куда–то вбок и спросил:
– Волк, не те ли это дети, что следили за тобой?
– Они самые, господин мой, – выступил вперед лысый верзила. – Вот этого сатиреныша узнаю, все неподалеку терся. Да и драконыш надо мной уже неделю летает. Черный, как и этот. А вот этот пацан у хозяина таверны обо мне спрашивал. Девку раньше не видал. О, да это ж эльфя!
– Эльфя? – удивился высокий, уставившись на Лоралиэль. – Точно. Надо же, как повезло! Перворожденные нам еще не попадались. Великая Мать будет довольна.
– Стиг, беги!!! – тонким, дрожащим голоском взвизгнул Кирлан.
Дракончик одним прыжком взметнулся в воздух, но далеко не улетел – не успел подняться на несколько метров, как какая–то невидимая сила окутала его и опустила обратно. Только в этот момент он обратил внимание, что свет льется из туманного шара, висящего на высоте человеческого роста. Этот высокий – маг! Святой Создатель! Теперь ясно, как он остановил взлетающего дракона…
При виде рухнувшего на землю Стига, Кирлан вскрикнул от ужаса. Попались! И что теперь?.. Похоже, эти люди все же преступники. Внезапно мальчик вспомнил о том, кто он, и гордо выпрямился. Они думают, что так просто справятся с принцем империи? Зря. Ведь за принцем при любых обстоятельствах незаметно следуют лучшие «тени» Конторы! Однако их немного – двое или трое, максимум. Глупо погибнут, если полезут – вон сколько народу вокруг! – а ему стыдно потом будет. Значит…
– Код «АР»! – громко крикнул в темноту Кирлан. – Повторяю, код «АР»!
Этот код значил, что теням запрещено идти на помощь принцу – в этом случае его могут убить. Они должны только поднять тревогу и следить за похитителями. У «теней» ведь обязательно есть с собой кристалл связи, а значит, через несколько минут встанут на дыбы Контора, Стража, Гвардия и другие тревожные службы империи. В том числе, и лучшие маги, не исключая самого архимага. Похитителям не уйти.
– Код «АР»?! – вскинулся высокий, шагнул вперед и приподнял голову принца за подбородок. – Что это значит, мальчишка?!
– Скоро узнаете! – выплюнул Кирлан с торжествующей улыбкой.
– Да детские игры, – поспешил успокоить хозяина лысый. – Вечно мальцы чего–то выдумывают.
– Хотелось бы, – буркнул тот и быстро обыскал принца.
Найдя жетон стажера Конторы, он резко побледнел.
– Это тоже детские игры?! Идиот! Ты хоть понимаешь, чье внимание к нам привлек?!
– Но это же дети… – пробормотал растерянный Черный Волк.
– И что?!. – мага трясло. – Примерно в таком возрасте и начинают служить в Конторе! Хорошо придумано, с малых лет к делу приучают, годам к двадцати мальцы опытными оперативниками становятся.
Немного помолчав, он приказал:
– Так, этих резвых детишек в алтарный зал, готовьте к обряду.
– Может, лучше потом?.. – неуверенно предложил Черный Волк. – Контора ж не отвяжется… Валить надо, пока не поздно!
– А сколько лет потом придется искать другое место силы? – недовольно поморщился маг. – Мы это чудом нашли! Да и поздно, алтарь уже активирован. Не дадим ему нужного, он нас самих выпьет. Хочешь?
– Не–е–е… – побледнел лысый.
– Тогда идем. Местные маги сквозь мой барьер не пробьются, а ищущих здесь нет. Успеем все нужное сделать, потом через портал уйдем.
– А алтарь?..
– Придется уничтожить, – сжал кулаки маг. – Ничего, года за два новый сделаем. Знаешь, не был бы ты мне так нужен, я бы тебя сегодня же удавил. Предупреждал ведь, чтобы не вел себя так нагло! Потому, наверное, и внимание на тебя обратили. Но ты за это еще заплатишь. Позже.
Он так многообещающе усмехнулся, что лысого передернуло. Затем махнул рукой. Перепуганных друзей, никак не рассчитывавших на такой конец своей авантюры, быстро связали и потащили внутрь поместья. Но не в дом, а в подвал. Стиг вспомнил, как туда несколько дней спускали плиту черного мрамора. Теперь окончательно стало ясно, что это была не простая плита. Что там маг говорил об алтаре?.. Вот его, похоже, и привезла та шхуна. Но ведь алтарь используют, чтобы приносить жертвы… Ой, мамочка! Неужели их собрались принести в жертву? Если это адепты Тьмы, то вполне возможно.
Подвал оказался огромным, шагов сто пятьдесят в длину. Посреди него на возвышении видна была испещренная незнакомыми символами черная плита, вокруг которой сбились человек семьдесят в серых балахонах. Они раскачивались и что–то глухо пели на незнакомом языке, изобилующем шипящими звуками. Маг прошел к алтарю, накинув на себя расшитую золотом черную мантию.
– Сегодня день, которого мы ждали много лет! – поднял он руки. – Не все дождались его, не все дожили. И многие еще умрут во славу Великой Матери! Но достойные получат Силу вернуть в мир Того, Кто Ушел! Великого Повелителя Зла!
Стигу показалось, будто нечто невидимое в глубине души зашлось от хохота. Одновременно это нечто излучало гадливость. Внезапно он вспомнил прочитанные трактаты дзенн, тайком позаимствованные из кабинета Вихря. Судя по ним, Тьма никогда не была злом, ей не нужны жертвы! Она – всего лишь свобода, право самому отвечать за себя и свои поступки. Магия Тьмы и черная магия – разные вещи! Эти идиоты все перепутали… Каким образом кровавые жертвы могут вернуть из небытия великого фанн'э Тан'Оннэ Ант'Оррэ? Никаким! Все иначе должно быть! Да и объявлять его Повелителем Зла?.. Они что тут, все сумасшедшие? Похоже…
Откуда у дракончика взялись эти знания? Он не понимал, да и не думал об этом – совсем иные вопросы занимали его сейчас. Если эти несчастные фанатики обращаются не к Тьме, то к кому тогда они обращается? Кто получает боль и ужас жертв, давая палачам взамен магическую силу? Неужели Хаос? Об этой силе даже дзенн почти не упоминали, но предостерегали против обращения к ней. Слишком велика была цена, слишком страшна. Что произойдет, если в месте силы принести жертвы Хаосу? Да черный провал откроется, пожирающий саму суть материи!
Новые знания возникали ниоткуда, Стиг все лучше понимал, что происходит, и приходил во все больший ужас. Самое страшное, что светлые маги не сумеют остановить этих проклятых адептов, для этого нужны полностью обученные Ищущие Святой Инквизиции. Хоть и ненавидел дракончик Церковь всей душой, но вынужден был признать, что иногда ее Ищущие даже могут оказаться полезны. Вот только где их взять?..
– Начнем же! – провозгласил маг. – Окропим черный алтарь кровью перворожденной! Несите ее!
Трое здоровых мужчин подхватили отчаянно завизжавшую Лоралиэль и потащили к алтарю. Она сопротивлялась, как могла, но куда там… Не прошло и двух минут, как эльфиечка была раздета и привязана к кольцам в углах каменной плиты. Маг начал чеканить заклинание, от самого звучания которого у Стига перехватило дыхание. Это что же, сейчас сумасшедший фанатик просто зарежет девочку во славу своей веры?!
– Нет!!! – вырвался у него хриплый вопль. – Господи, нет!!!
От отчаяния дракончик рвался из пут, как безумный, но связали его крепко. В этот момент произошло кое–что, чего он не понял. Казалось, кто–то невидимый сказал: «Позови меня». Но кого звать?! Едва не сходя с ума, Стиг смотрел, как маг взял в руку широкий кинжал необычной формы и занес его над рыдающей Лоралиэль. Еще мгновение, и все будет кончено… Но этого мгновения фанатик не получил – Стиг понял, кто обращался к нему. Бездна. Тьма. Великая Мать.
– Приди ко мне! – крикнул он, стремясь в никуда и в ничто одновременно. – Я твой!
И Великая Мать пришла к своему сыну. Она окутала его мягким покрывалом, время замедлилось. Стиг ощутил тяжелую, холодную силу, переполняющую тело и душу. Дракончик захохотал, веревки сами собой спали с него, глаза превратились в черные провалы. Маг, мгновенно понявший, кто пришел и к кому, выронил кинжал и в отчаянии взвыл:
– Почему к нему?! Это же я все сделал!!!
Стиг не ответил, он сплел свое первое в жизни заклинание, и маг умер, так ничего и не поняв. А Великая Мать торжествующе смеялась…
Переполох рос и ширился, Над–Аноур трясло, тысячи гвардейцев, стражников и оперативников Конторы окружили поместье негоцианта Горвена. Прибыли маги, но и они не смогли проникнуть внутрь – помешал черный полог, пройти сквозь который способен был только ищущий полного посвящения. После получения первого сообщения о похищении принца в Конторе не слишком обеспокоились, отправив на место происшествия через портал сотню бойцов. Однако те вскоре связались и сказали, что просто не могут войти. О случившемся сообщили императору. По тревоге подняли Гвардию и Стражу, перекрыли все въезды и выезды из города. Маги раз за разом пытались пробиться, но ничего не выходило – не по силам.
Невдалеке от ворот возникло серое облачко портала, откуда вышли император с архимагом. Последнего далеко не сразу смогли добудиться – спал он крепко и не слышал сигналов кристалла связи.
– Вытащи мальчика, Армланий… – хрипло выдохнул его величество, с ненавистью глядя на недоступное поместье. – Прошу тебя…
– Сделаю все, что в моих силах, ваше величество, – поклонился тот.
Ступив вперед, он задействовал самое сильное из известных ему поисковых заклинаний, начав просматривать структуру черного полога. Много времени, чтобы понять суть защищающей поместье магии не потребовалось. Архимаг спал с лица и повернулся к императору.
– Это даже не Тьма… – хрипло выдохнул он. – Это хуже. Магия смерти. Полог смогут пройти только Ищущие!
– И?..
– Надо срочно связываться с первосвященником и просить помощи. Другого выхода я не вижу.
– Не проблема! – вмешался желто–зеленый дракон, в котором архимаг узнал советника Тангерда.
Тот достал кристалл связи, сжал его в лапе и что–то забубнил. Выслушав ответ, повернулся к императору:
– Я сообщил Навру. Он разбудил бер Саана, тот сразу побежал к Матфею. Вы знаете какие–нибудь ориентиры Фалинграда, господин архимаг?
– Могу открыть портал, ведущий на площадь перед дворцом первосвященника.
– Так открывай! – приказал император. – Я сам пойду, мне Матфей не откажет.
– Сейчас сообщу, чтобы нас ждали там, – наклонил голову Тангерд.
Первосвященник Церкви Спасителя кутался в теплый плащ, дожидаясь прибытия императора Нада. Когда Итан разбудил его и сообщил, что империя умоляет о помощи, что там срочно нужны Ищущие, чтобы справиться с черными магами, Матфей сперва просто растерялся. Но услышав, что адептами Тьмы похищен внук Стиргена, быстро опомнился и отдал приказ срочно разыскать лучших инквизиторов.
– Ваше величество! – первосвященник с поклоном ступил навстречу появившемуся из портала одетому в добротный шерстяной камзол человеку лет пятидесяти.
– Здравствуйте, ваше святейшество! – тоже поклонился тот. – Простите, не до церемоний. Империя Над в моем лице официально просит Святую Церковь о помощи!
– Мне сообщили, что похищен ваш внук, – кивнул Матфей. – Это действительно черные?
– Архимаг сквозь установленный ими полог проникнуть не смог, – обреченно махнул рукой Стирген. – Сказал, что только ваши Ищущие способны.
– Отряд готов, – вмешался в разговор бер Саан. – Ваше величество, как вы считаете, этот инцидент имеет отношение к?..
– Не знаю! – отрезал император. – Сейчас главное – детей живыми вытащить. Потом будем разбираться. Предлагаю совместное расследование.
– Тогда я сам пойду с вами, – заинтересованно прищурился архиепископ.
– Держи меня в курсе дела, – покосился на него первосвященник. – Ваше величество, когда все закончится, не согласитесь ли вы еще на одну встречу на высшем уровне? Нам многое надо обсудить.
– Хорошо, – буркнул Стирген. – Господин бер Саан, попросите ваших людей быть наготове. Сразу по выходу из портала пусть начинают.
Итан поклонился в ответ и махнул Ищущим. Архимаг снова открыл портал, в который инквизиторы и вошли один за другим, готовясь к нелегкому бою – им редко доводилось сталкиваться с по–настоящему сильными черными магами, не говоря уже о магах смерти. Трудно сказать, кто выйдет победителем.
Едва оказавшись на месте, Ищущие затянули молитву, выстроились в атакующий порядок и двинулись к поместью. Полог заискрился, затем потемнел, с него во все стороны ударили серые молнии, но никому не смогли причинить вреда – ставить защиту инквизиторов учили с первых лет обучения. Они медленно продавливались сквозь черную дымку, как через патоку. По лицам Ищущих было видно, что это нелегко им дается. Двое упали по дороге и больше не встали, но остальные продолжали упрямо идти вперед. И прорвались. Вскинули свои боевые жезлы и призвали на помощь Создателя. Этого полог уже не выдержал, пошел туманными полосами и схлопнулся.
– Живыми брать!!! – зычно скомандовал император, и лучшие бойцы Нада рванулись к поместью.
Как ни странно, ни фалнорцы, ни имперцы не встретили сопротивления. Снаружи оказалось совсем немного людей, да и те валялись в беспамятстве. Одного пленника быстро привели в чувство и заставили рассказать, где остальные, после чего маги быстрым заклинанием вынесли массивную дверь подвала. Первыми туда спустились инквизиторы – им магия повредить не могла. Однако внутри их ждала такая же картина – пол, усеянный потерявшими сознание людьми. Посреди подвала возвышался алтарь, к которому была привязана плачущая девочка. Эльфийка. Трое других детей – человеческий мальчишка, сатир и дракончик – пытались отвязать ее, но у них никак не получалось, узлы затянули на совесть.
– Живой! – радостно выдохнул мастер Хорбоган. – Живой, непоседа! И остальные тоже! Слава тебе, Господи!
Гвардейцы быстро разрезали веревки и сняли с алтаря трясущуюся как в лихорадке Лоралиэль, закутали ее в плащ и вынесли наружу. Стиг, Кирлан и Горт двинулись за ними. Оказавшись во дворе, принц был тут же схвачен за ухо разъяренным императором и взвыл от такой несправедливости.
– Ваше величество! – поспешил ему на помощь орк. – Это не их вина, а моя! Стажеры сообщили мне об этом поместье, я записал адрес и забыл о нем… Не думал, что они нарыли что–то важное. А они нарыли.
– А зачем вообще рыли? – подозрительно спросил Стирген.
– Последнее испытание первичного цикла обучения.
– А–а–а… – протянул император, отпуская распухшее ухо внука. – Я, было, подумал, что по баловству. Раз испытание, то ладно. Но почему сразу не позвали не помощь?! Почему не доложили наставнику о своих подозрениях?!
– Мы до последнего не были уверены, что тут что–то серьезное, ваше величество… – опустил голову Стиг. – А когда поняли, было поздно. Я хотел взлететь, но их маг не дал. Он маг смерти!
– Но кто тогда с ним справился? – озадаченно посмотрел на него Стирген. – Когда мы вошли, он был уже мертв.
– Не знаю… – съежился дракончик. – Мне кажется, я…
– Ты?! – полезли на лоб глаза императора. – Малыш, может, тебе целителю показаться?
– Это и в самом деле он, ваше величество… – едва слышно сказал подошедший архимаг. – Если бы я не видел этого своими глазами, никогда бы не поверил. Этот дракончик – прирожденный маг. Вполне мог справиться с обычным магом чистым выбросом силы.
– Дракон – прирожденный маг?! – растерялся император. – Разве такое бывает?
– Не бывает, – развел руками Армланий. – По крайней мере, до сих пор не бывало. Но вот он. Спросите господина архиепископа, он тоже должен видеть суть малыша.
– Вижу, – подтвердил не менее удивленный бер Саан. – Маг редкой силы, такой ауры я еще ни разу не встречал. И светлый, ни следа Тьмы.
Стиг в глубине души усмехнулся – никто из взрослых не знал, что Великая Мать ушла из его сознания сразу после гибели мага смерти. А сам дракончик, понимая, что если в нем обнаружат хотя бы следы темной магии, то ничего хорошего не будет, что–то сделал, а что, не знал и сам. Однако теперь любой при взгляде на него увидит светлого мага. Сам он вообще не хотел становиться колдуном, но выбора не имел.
Одно сильно не понравилось ему. Почему здесь люди Церкви? И не просто, а сам Итан бер Саан, архиепископ Варградский, глава ордена Очищающих! И целая толпа Ищущих впридачу!
– Ваше величество, а что они здесь делают?! – не выдержал дракончик, указав на церковников.
– Что?.. – ехидно осклабился император. – А то, что если бы не они, мы бы не смогли пробиться через черный полог! Ясно?!
– Да, ваше величество, простите… – смущенно пробормотал Стиг, вспомнив, что и сам думал о том, что пробиться в поместье могут только Ищущие. Однако ему все равно не нравилось сотрудничество Церкви и Конторы. Судя по мрачным лицам друзей, они не тоже не испытывали от этого особого восторга.
– И что теперь с ним делать? – хмуро поинтересовался Вихрь, покосившись на приемного сына.
– Отдавать в Ассамблею на обучение, – ответил архимаг. – Прирожденных магов слишком мало, чтобы ими разбрасываться.
– Но я хочу в Конторе служить! – возмутился Стиг.
– А кто тебе сказал, что одно мешает другому? – усмехнулся император. – Совсем наоборот. Станешь не просто следователем, а магом–следователем – они в большой цене. Только учиться дольше придется.
– Ну… – растерянно дернул хвостом дракончик. – Как скажете, ваше величество…
– А теперь, красавцы, выкладывайте, как вышли на эту компанию.
Друзья переглянулись и начали рассказывать. Их то и дело перебивали, задавали десятки вопросов, требовали мельчайших подробностей.
– Это что же получается? – повернулся к Вихрю его величество, когда стажеры облегченно умолкли. – В столице под самым твоим носом много лет действовала шайка адептов Тьмы, а ты ни ухом, ни рылом? И если бы не мальцы, то черные спокойно бы принесли жертвы над местом силы и ушли безнаказанными?..
– Так и получается… – уныло подтвердил тот. – Виноват. Буду рыть.
– Если согласитесь принять мою помощь, буду рад помочь, – ступил вперед архиепископ Варградский. – Нам надо, прежде всего, выяснить, не связана ли эта секта с известным вопросом.
– Согласен, это прежде всего, – резко кивнул Стирген. – Мы уже оговаривали, что расследование будет совместным. Не до разногласий сейчас. Поэтому приступайте немедленно.
– Тогда нам понадобится еще раз допросить стажеров.
– Хорошо.
Стиг, Кирлан, Горт и немного успокоившаяся Лоралиэль уныло переглянулись. Похоже, их теперь оставят в покое еще очень нескоро. Лучшие следователи Конторы будут выдавливать мельчайшие подробности дела. Но никуда тут не денешься. И друзья нехотя поплелись за позвавшим их советником Тангердом.
* * *
Ворочаясь с боку на бок, Еленка никак не могла заснуть. Снова и снова перед глазами вставало лицо Далталаса. Снова и снова ощущала его отчаяние и боль. Девочка не могла понять, как это возможно – отец предал и прогнал сына всего лишь за любознательность, даже не попытавшись его понять, не попытавшись хотя бы как–то объяснить свою позицию. Просто требовал принимать все так, как хочет он. Требовал, отказывая сыну в праве на собственное суждение. Это казалось Еленке невероятным, жутким. Но при этом она понимала, что подобных старому эльфу в мире множество. Да, почти все действовали бы так же, и никому из таких не было дела до чужой боли и чужого горя. Она пыталась представить себя на месте юного эльфа и тут же начинала задыхаться от слез. Как же ей повезло с папой и мамой, такими добрыми и понимающими. Девочке вдруг нестерпимо захотелось увидеть их или хотя бы услышать их спокойное дыхание во сне. Она встала и осторожно двинулась к комнате родителей. Как ни странно, но там горела свеча. Еленка растерянно моргнула – никогда не думала, что они по ночам могут не спать. Девочка осторожно подкралась к двери и заглянула в щелку. Отец стоял на коленях перед иконой и молился. Рядом с ним молилась мама. Ошеломленная Еленка замерла… Прислушалась…
– Спаситель, прости наш грех, прошу тебя…
Какой грех? Что должен был простить ее родителям Спаситель? Еленка ничего не понимала. Ее мама и папа, самые добрые люди из всех, кого она знала, всегда помогавшие нуждающимся, никогда не тронувшие ее и пальцем, молят о прощении?! Это оказалось выше понимания девочки. Но услышанное после этого заставило подавить крик и прикусить губу. Из прокушенной губы потекла кровь, но Еленка не обратила на это внимания, да что там, она просто не почувствовала физической боли, слишком сильной оказалась душевная. Она осторожно отошла от двери и вернулась к себе. Некоторое время девочка сидела на кровати, прижав коленки к подбородку, и обдумывала случившееся.
История повторялась. Далталас! Теперь она! Впервые Еленка связала разговоры о мерзких колдунах и своем даре. Так вот почему родители запрещали показывать его… Вот почему боялись, что кто–нибудь ее увидит… Значит, она колдунья? Мерзкая, злобная колдунья?! Еленка недоуменно посмотрела на свои руки. Встала, подошла к зеркалу. Внимательно оглядела. Но она же не такая, она же никому не хочет причинять зла! Она же только хочет узнать все, как оно есть на самом деле. Всего лишь не принимая на веру утверждения других! А дар? Ведь Создатель наградил ее им с рождения, ее саму никто не спрашивал! Так почему же только за этот дар нужно считать ее злом?! Почему? Еленка так и не смогла понять этого.
– Нет, – пробормотала она после довольно долгого молчания. – Никакая я не мерзкая. Неправда это!
И тут, словно ушат ледяной воды на нее обрушилось понимание… До девочки окончательно дошло, что просил простить Спасителя отец. Он просил прощения за то, что обнаружив у дочери талант к магии, не сдал ее в Инквизицию, как положено по закону! Еленка замерла. Она иногда видела казни еретиков и колдунов. В их маленьком городке они проходили редко, но, тем не менее, случались. Всех казненных обвинили в колдовстве. Причем, ни у одного из казненных дара не было и в помине. Значит… Значит, она вполне могла разделить их участь? Но за что?! Она же никогда не причиняла никому вреда, наоборот, всегда старалась помочь людям по мере сил. Именно этому всегда учили отец и мать. Так за что же ее должны обвинить? Только за дар?.. Но разве она виновата в том, что получила его?! А может, и правда, этот Дар от дьявола?
– Но ведь отец меня не выдал! – заплакала девочка. – Не выдал!!!
А Далталаса? Эльфа предал собственный отец. Предал. Но почему? Почему такое творится в мире, почему родители предают своих детей, а дети – родителей? Как вообще может случиться, что самые близкие и родные люди так страшно предают тебя? Есть ли в мире место, где можно обойтись без этого? И почему, если кто–то не предает, то считает себя виноватым? Кто завел этот страшный порядок? Кто?!
Ответов не было. Точнее, был один, но Еленка изо всех сил старалась отогнать его от себя. Ибо если он правдив, то все, чему учили ее родители и друзья – ложь. Ибо ответ на вопрос: «Кто виноват» был один – «Церковь». И если это правда, то… То придется пересмотреть все, во что ее убедили поверить. Ибо в этом случае ясно, что Церковь – чистой воды зло.
На следующий день девочка встала невыспавшаяся и в очень мрачном настроении. Вяло позавтракала. Пару раз клюнув, отодвинула тарелку и мрачно уставилась в пол.
– Дочка, ты не заболела? – с тревогой спросила мама.
– Нет, мамочка. Я просто задумалась. Мама, почему родители вынуждены предавать детей, а дети родителей? Почему, мама?!!
Отец с матерью побледнели и переглянулись.
– О чем ты, Еленка? – поинтересовался отец.
– Ну… – девочка замялась. – Мне вчера… рассказали историю. Про одного юношу. Понимаешь. Он жил в таком племени… ну, где считалось, что каждый от рождения должен заниматься только тем, чем занималась его семья.
Еленка, сбиваясь и путаясь, пересказала историю своего друга.
– Если у них обычаи такие древние, то, наверное, они знали, что делали… – неуверенно заметил отец. – Парень все–таки нарушил обычай…
– Тогда почему вы не выдали меня?! – вскочила Еленка. – У нас же тоже есть обычай сдавать магов в инквизицию! Почему вы не отдали им меня?!
Варфоломей выронил ложку и ошарашено уставился на Еленку. Отец с матерью смотрели на нее не менее потрясенно.
– Я вчера… когда услышала историю этого мальчика, поняла, – сбивчиво попыталась объяснить Елена, – что я очень на него похожа. Я ведь тоже хочу познать то, что познавать запрещено. И у меня есть дар, который тоже находится под запретом в нашей стране. Мы действительно очень похожи с ним…
Еленка вдруг выскочила из–за стола и повисла на шее у отца.
– Только мне с родителями повезло… – всхлипнула она.
Дионисий осторожно провел рукой по волосам дочери. Он почувствовал, как стали влажными его глаза.
– Никакое ты не зло, девочка моя! И я не отдам тебя никому. Вот подрастешь немного, и я отвезу тебя в империю Над. Там ты сможешь заниматься своей магией сколько угодно, и никто тебе слова не скажет. Там магов уважают, там они в почете…
Но Еленка уже понимала, что ее судьба – одиночество, что ее мысли и чувства чужды для всех окружающих и вызывают у них, как минимум, настороженность. Ей было до смерти скучно часами обсуждать виды на урожай или удачную торговую сделку, ведь в мире столько интересного и необычного, столько всего невероятного. Ее судьба – небо и звезды, которые каждую ночь звали за собой, ввысь, в невероятное и… запретное.
Позавтракав, Еленка, как обычно, выскочила из дому и умчалась в лес. Там забралась на свою любимую полянку, села под кустом и разложила принесенные с собой свитки. Отец не так давно привез книги, о которых девочка только мечтала, не веря, что они могли уцелеть в Фалноре. Устроившись поудобнее, она углубилась в чтение.
– Вот она, красна девица! Опять за свое чтение, – заставил ее вздрогнуть насмешливый голос.
Еленка проворно увернулась от вороха листьев.
– Ой, Николка, опять ты за свои проделки. Вот сейчас как встану, да как надаю по шее!
Николай ухмыльнулся и показал язык. Еленка радостно улыбнулась в ответ. Несмотря на его глупые шутки, она все равно была рада видеть друга. Тем более что за последнее время девочка редко виделась со своими деревенскими приятелями – по мере взросления они все больше и больше работали на полях. А что делать, в деревнях дети взрослеют быстро и уже в десять лет начинают помогать родителям, а в двенадцать работают наравне со всеми. Крестьянский труд ленивых не любит. Тем не менее, они все равно находили время для игр. Правда, только вечерами, когда Еленка уже уходила домой. Так что виделись редко… Но именно сегодня она была как никогда рада другу.
– Попробуй, – весело отозвался Николай. – Еще не забыла мои уроки?
Некоторое время они шутливо боролись, при этом видно было, что Николай поддается. Еленка обиделась и надулась. Пришлось парню покупать ее прощение пригоршней сладких ягод.
Еленка рассмеялась и простила. А потом рассказала историю Далталаса. Николай молчал долго, жевал губы, хмурился.
– Я бы от такого отца сбежал. Сам, – вынес он, в конце концов, приговор. – Господь жестоко карает тех, кто предает свою кровь. И отцу твоего Далталаса еще сторицей воздастся за предательство сына! Не может быть правым дело, которое требует от близких людей предательства!
Тут Николай вдруг побледнел и испуганно посмотрел на Еленку.
– Вот наша вера непогрешима, – добавил он.
Еленка замерла. Слишком уж поспешно Николай сказал последнюю фразу. Да и его высказывание, что не может быть дело правым, если оно требует предавать родных. А разве их вера не требует этого? Еленке вдруг стало страшно от этих мыслей. Ведь Николай не зря добавил последнюю фразу, он испугался, что она донесет о его словах священнику… Чего–то он сильно боялся… Девочка как–то по–новому взглянула на своего приятеля. Потом схватила его за руки и встряхнула.
– Ты чего?! – резко спросила Еленка. – Ты не смей ничего такого! Ты понял?
– Да чего такого? Ты что, рехнулась? – Николай непонимающе смотрел на нее.
Девочка и сама не понимала, что с ней происходит. Просто чувствовала какую–то беду. Не просто так, совсем не просто так испугался Николай своих неосторожных слов. Одно успокаивало – не мог двенадцатилетний мальчишка ничего особо страшного натворить. Хотя и признавалась себе Еленка, что это утешение слабое. Инквизиция отправляла на костер и только что родившихся младенцев. Для нее возраста не существовало.
А вскоре Николай вынужден был уйти. Его ждала работа.
Еленка еще долго сидела под деревом со свитком в руке, но смотрела далеко за горизонт. И никто не мог сказать, что она видела в той дали, куда были обращены ее глаза.
Порой отец или мать замечали дочь, забившуюся в какой–то угол и плачущую там. На все расспросы Еленка отмалчивалась. Только однажды бросила непонятно:
– Ну, почему я вижу их только тогда, когда они несчастливы?! Почему, мама?!!
А видела она, как Далталас брел по улицам людского города под дождем, провожаемый улюлюканьем многочисленных зевак. Видела, как второй ее друг, маленький дикарь, страдал из–за того, что часто смотрел на звезды. Все дети племени высмеивали эту его привычку. Сама Еленка никак не могла понять их равнодушие к звездам. Открыв однажды путь наверх, она почти каждую ночь летала туда. В холод и мрак, который, тем не менее, не был мраком. Там же так красиво! Неужели люди не видят этого?! Смотрят и не видят?..
Только однажды Еленке повезло увидеть счастливое видение. Девочка хорошо запомнила его, к тому же помнила и о занятных последствиях, вызванных им. Это произошло еще до изгнания Далталаса из дому. Улыбнувшись, Еленка припомнила то давнее видение, до сих пор приводящее ее в хорошее настроение.
Тогда она увидела, что ее маленький друг–дикарь, которому недавно исполнилось двенадцать лет, стоит на деревенской площади в окружении всего племени. Перед мальчиком лежал убитый зверь с каким–то странным закрученным рогом во лбу. Сам же мальчик излучал неподдельную радость. Впервые Еленка видела своего друга не в горе, а в радости. Она вслушалась, пытаясь понять, что происходит.
– Вот ты и стал мужчиной, – заговорил вождь племени. – Ты убил свою первую добычу.
Он подошел к мертвому зверю, воткнул ему в горло каменный нож и вымазал лезвие кровью. Потом подошел к маленькому охотнику. Тот стоял не шелохнувшись. Вождь некоторое время молча стоял, затем повернулся и передал нож шаману. Тот что–то старательно забубнил, после чего подошел к мальчику и быстро рассек ему лоб. Маленький охотник даже не шелохнулся и не поморщился, хотя Еленка, наблюдавшая за этим, вскрикнула. Кровь животного смешалась с кровью человека.
Шаман поднял нож над головой.
– Отныне ты получаешь имя Крученый Рог, – провозгласил он. – Хай–й–я!!!
– Хай–й–я!!! – подхватили крик люди племени.
Мальчик засиял и наконец–то пошевелился, утирая кровь со лба. Он взял нож, подошел к своей добыче и отрезал ей уши. Потом гордо вскинул их над головой. Видение померкло.
Еленка весь день скакала по дому, распевая:
– Он получил имя! Он имя получил! Как я за него рада!!!
В конце концов, сообразив, что ее крики воспринимаются родителями не слишком радостно, Еленка прекратила кричать и помчалась в деревню. Там она поделилась новостью с друзьями. Те уже знали истории девочки, но считали, что она их выдумывает. Еленка не спорила. Пусть считают. Зато можно поговорить о Крученом Роге с Далталасом.
Николай презрительно фыркнул:
– Подумаешь, добычу поймал! Захочу – и тоже поймаю. А имя у меня и так есть.
Еленка обиделась за Крученого Рога.
– Ну, как ты не понимаешь! Тебе имя при рождении дали, а у них имя надо заслужить.
– Вот именно, – отозвался востроглазый Сенька, вечный спутник Ржавой Подковы, как друзья прозвали Голди, еще одного приятеля Еленки. Это прозвище он получил, когда на спор сломал подкову. Николай потом взял эту подкову и со смехом переломил ее еще раз.
– А подкова–то ржавая, – заявил он. – Эх ты, силач – Ржавая Подкова.
С тех пор это прозвище и прилипло к Голди. А Сенька был его приятелем, да к тому же недолюбливал Николая. Вот и вылез:
– Если ты такой умный, то попробуй добыть хотя бы зайца, а потом говори!
– А вот и добуду! – засопел Николай. – Спорим?!
– Спорим! – загорелся Сенька. – Добудешь зайца, то…
– …ты пойдешь в полночь на старое кладбище! – отрезал Николай.
Сенька поежился. Подумал. Но отступить уже не мог.
– Идет. А если не поймаешь, то через всю деревню пройдешь на карачках, изображая козла.
Спорщики пожали друг другу руки.
– Ленка, разбей, – велел Николай.
Девочка считала спор абсолютно глупым. Да еще на таких условиях. Но понимала, что в некоторых обстоятельствах встревать с поучениями не стоит. Тем более, если спорят два таких упрямца. Она подошла и разбила соединенные руки.
Два дня Николай честно пытался поймать в лесу зайца. Ставил силки. Но ничего у него не вышло, зайцы его силки презрительно игнорировали. Еленке было жаль друга, но помочь она ничем не могла – в охоте понимала еще меньше, чем Николай. Немного подумав, девочка отправилась за советом к Варфоломею, благо тот оказался дома. Старый слуга выслушал Еленку серьезно. Покивал головой, а потом попросил привести спорщика.
Еленка долго уговаривала Николая. Он, смущаясь, пришел. Варфоломей провел мальчика к себе в комнату и показал кое–какие охотничьи принадлежности, рассказал немного об охоте. Николай, со сверкающими от счастья глазами, слушал внимательно. А получив в подарок специальный силок, был просто на седьмом небе от счастья.
На пятый день спора он гордо приволок домой за уши жирного зайца. На это чудо сбежалась посмотреть вся деревня. Увидев пойманного зверька, Сенька поежился и побледнел. Еленке стало его жалко. Она ухватила победителя за руку и оттащила в сторону.
– Прости Сеньке спор! – попросила она.
Николай удивленно посмотрел на нее.
– С чего бы это? Я выиграл, пусть теперь идет. Все правильно.
– Ты не сам выиграл, – рассердилась Еленка. – Если бы не Варфоломей, то фиг бы ты победил!
– Зайца поймал я? Я! Что еще надо? Все честно.
– Тогда я с ним пойду!!! – выкрикнула девочка. – Пусть тогда уж нас двоих мертвецы хватают!
– Совсем рехнулась? – вежливо поинтересовался Николай.
– Может, и так! – Еленка сердито уставилась на друга. – Но если ты заставишь Сеньку идти на кладбище, то ты мне больше не друг!
Николай фыркнул.
– Подумаешь, цаца.
Идти Сеньку на кладбище он все–таки заставил.
Еленка выбралась из кровати и тихонько оделась. Убедилась, что в доме все спят, и осторожно выглянула за дверь. Стояла тишина. Сейчас она радовалась, что в доме нет слуг, иначе незаметно уйти было бы невозможно. Девочка быстро закрыла дверь и достала из–под кровати веревочную лестницу. Конечно, она могла бы выйти из дома и через дверь, но через окно ведь куда интереснее. Она решила сделать так, как написано в любимых книжках. Благородный принц спасает заточенную в темнице принцессу.
Еленка вздохнула. Только вот никакая она не принцесса, да и не запирал никто ее ни в какую темницу. И никакой благородный принц не пришел к ней на помощь. Скорее уж, это она идет на помощь «принцу». Еленка проверила узлы и сбросила лестницу из окна. Немного постояла на подоконнике, собираясь с духом. Даже со второго этажа спускаться было страшновато но она все равно решительно встала на первую перекладину, затем опустила ногу ниже. Лестница закачалась.
– Ой, мамочка, – прошептала Еленка, с трудом удержавшись от падения. Замерла на мгновение и стала спускаться осторожнее. Вот и земля. Девочка вытерла вспотевшие ладони и быстро двинулась из поместья отца, надеясь, что никто из взрослых не заметит ее. Выбралась за ворота и пошла в сторону старого кладбища.
Вздрагивая при каждом шорохе и постоянно повторяя: «Ой, мамочка!», Еленка кралась по тропинке. Кто–то ухнул, и девочка едва не завизжала от страха, но поняла, что это всего лишь филин. Осторожно двинулась дальше. И тут увидела маленькую жалкую фигурку, скорчившуюся около большого каменного ангела.
Обмирая на каждом шагу, Еленка подошла ближе. Протянула руку и осторожно коснулась плеча мальчика.
– Сенька, – позвала она.
– А–а–а–а!!!! – тот неожиданно подпрыгнул и заорал.
– А–а–а–а!!!! – завопила Еленка от неожиданности и испуга.
Сенька тем временем обернулся и узнал ее. Он сразу замолчал и ошарашено уставился на нее.
– Ты?!
Еленка тоже замолчала и растерянно уставилась на него.
– Я, – кивнула она, приходя в себя от испуга. – Я подумала, что тебе тут одному страшно будет…
Некоторое время дети молча смотрели друг на друга. Первым осознал нелепость ситуации Сенька, и захихикал. За ним Еленка. Потом уже оба они расхохотались в полный голос.
– Ну, и че ржете? Устроили тут представление, – неожиданно раздался чей–то голос.
Ребята замолчали и испуганно обернулись. Из–за ограды могилы слева вышел Николай. Он был не менее бледен, чем они, и тоже испуган.
– Я тут подумал, что ему страшно будет и решил прийти, – смущенно объяснил Николай свое появление.
Так втроем они и просидели два часа на кладбище. И с тех пор стали лучшими друзьями.
Еленка едва не рассмеялась сейчас, вспомнив, как они кричали на пару с Сенькой. А потом нахмурилась. Вспомнила, что нет больше Сеньки – вечного весельчака и балагура. Простудился однажды зимой и слег с воспалением легких. Самое скверное, что Еленка чувствовала – в ее силах спасти друга. Могла она это сделать, хватило бы сил, вот только вот не знала, что для этого надо. Она упросила отца уплатить за лечение, но врач оказался бессилен.
– Если бы этот врач был магом! – прошептала она тогда.
Да, если бы врач был магом, ее друг не умер бы. По–прежнему слышались бы его шутки и смех. Но магию в Фалноре запретили, магов уничтожали, как зло, а люди умирали от болезней, которые можно было бы вылечить. Еленка тогда плакала, не переставая, почти две недели. И горше всего оказалось осознание, что она вполне могла бы спасти друга, если бы не боялась проявить свои способности, если бы знала, что делать. В тот момент Еленка твердо решила, что станет врачом. Станет, чтобы спасать тех, кто обречен без помощи магии. Одновременно она снова усомнилась в мудрости святых отцов, поставивших магию под запрет. Почему из–за этого глупого запрета должен был умереть ее друг? Почему?! Ведь магия может и спасать, а не только губить! Ведь если она дана человеку с рождения, то она от Создателя… Почему же божий дар обязательно нужно объявлять сатанинским наваждением? Почему?!
Своими мыслями она поделилась с единственным человеком, кому могла доверять – с Варфоломеем. Тот ничего не ответил, а просто посадил ее на колени и погладил по голове. Еленка чувствовала, что ее воспитатель в мыслях где–то далеко, вспоминает что–то свое, сокровенное.
– Мир вовсе не такой, каким нам бы хотелось его видеть, – в конце концов, прошептал он.
Затем ссадил ее с колен, ушел к себе в комнату и не показывался оттуда целый день.
Еленка с тех пор стала куда серьезнее и все чаще задумывалась о своем месте в этом жестоком мире. То, что мир жесток, она убедилась, наблюдая за скитаниями Далталаса. Изгнанник никак не мог найти себе место в человеческих странах. Пришлось скрывать, что маг, поскольку магов в людских пределах не жаловали, кроме как в империи Над, куда еще попробуй доберись. А эльф после изгнания оказался в Ксанире, нищей стране, находящейся под пятой Церкви. Жил на подаяния, не будучи в силах найти работу – никто не хотел брать «нелюдя». Но много ли подадут сильному юноше, тем более эльфу? Его гнали отовсюду и везде встречали настороженно. Порой Еленке хотелось все бросить и мчаться на помощь. Единственное, что удерживало девочку, так это понимание, что сейчас она ничем помочь не сможет.
– Ты только выживи! – шептала она, наблюдая за Далталасом. – Главное выживи, а я найду тебя.
Когда Еленке исполнилось тринадцать, она настояла, чтобы отец взял ее с собой в Светоград – ближайший крупный город. Там заставила его упросить преподавателей гимназии проэкзаменовать ее. Дионисий, мучимый дурными предчувствиями, выполнил просьбу девочки. Однако, к его удивлению, вечно непокорная дочь, на все имеющая собственное мнение, вела себя на экзаменах тише воды, ниже травы. Закончилась все благодарственной грамотой отцу за правильное воспитание дочери и свидетельством о досрочном окончании школы. Еленка вышла счастливая, похихикивая в кулак.
– Что тебя так развеселило? – поинтересовался Дионисий.
– Пап, ты не представляешь, насколько эти преподаватели невежественны. Они живут какими–то своими представлениями, не имеющими ничего общего с тем, как все обстоит на самом деле. Их измышления записаны в книгах тысячелетней давности! Они не знают элементарных вещей…
Дионисий побледнел.
– Надеюсь, ты не…
– Конечно же нет, папочка. Я ведь понимаю. Но рассказывать всю ту лабуду, когда я знаю правду, было довольно забавно.
– Дочка, что за слова? Что за лабуда?
– Да ладно, папа, все так говорят. – Еленка хихикнула. – Но их догмы действительно смешны. Зато теперь я получила аттестат и могу учиться на врача.
– Ты все еще не оставила эту дурь?
– Это не дурь, папа! – яростно топнула ногой Еленка.
Дионисий помолчал.
– Это все из–за Сени?
– Не только, папа. Сколько в деревне умерло людей? А ведь я многим могла бы помочь.
– Да? – скептически поднял бровь Дионисий. – Самомнением тебя бог не обделил.
Еленка промолчала. Какой смысл рассказывать про свои силы, если это вызывает у родителей страх, а потом ночные бдения у икон? Она только попросила отца закупить побольше книг по медицине.
С этого дня девочка начала заниматься серьезно. Она читала книги, изучала анатомические атласы, а потом с них перерисовывала строение человека. С помощью магии она теперь путешествовала не в космос, а в тела своих родителей и друзей. Изучала работу каждой клеточки, а потом рисовала. Углублялась в себя настолько, что порой не сразу могла опомниться. Но это давало неплохие результаты – Еленка постепенно начала понимать, как работает человеческий организм и всю сложность миллионов взаимосвязей в нем. Конспектировала книги и внимательно наблюдала за протеканием болезней у животных. Однако информации все равно не хватало, ведь в Фалноре почти невозможно было достать многие трактаты известных медиков, особенно имперских – Церковь уничтожала все, в чем подозрезала хоть малейшее несоответствие своим догматам. Главной трудностью оказалось отсутствие информации по лекарствам и их действию. И однажды девочка решилась на отчаянный шаг…
Еленка пробиралась сквозь заросли, старательно отводя от себя ветки. Скоро должна показаться избушка ведьмы. Ведьма эта была странная. Один Спаситель знает, почему ее не тронула Инквизиция. Ее даже несколько раз проверяли Ищущие, но магии не обнаружили. В конце концов, старухе разрешили поселиться в лесу и оставили в покое.
Девочка вышла к покосившемуся срубу и замерла. Сердце отчаянно колотилось. Она несмело подошла к двери, руками раздвинув висевшие на веревках пучки трав. Тихонько постучалась.
– Кто там? – раздался старческий дребезжащий голос, и на порог вышла опрятно одетая древняя старушка, ничуть не похожая на ведьму. Добродушное лицо, хотя глаза смотрели довольно сурово. – Чего тебе, дитя?
Еленка объяснила. Старушка с удивлением посмотрела на стоявшую перед ней девочку.
– Ишь ты, – удивилась она. – Учиться, значит хочешь? А не боишься у ведьмы учиться?
Еленка рассмеялась.
– Что вы, какая вы ведьма!
Почему–то, едва увидев эту старушку, девочка сразу поняла, что никакой магической силы у нее нет. Откуда она это знала, Елена сказать не могла, но была уверена в этом твердо. Страх отступил.
– Я же догадываюсь, что вы лечите просто травами. Отварами из них. Никакой магии.
– Хм–м–м… – Старушка с возросшим интересом взглянула на девочку. – Действительно. А не боишься Инквизиции?
Еленка покачала головой.
– Я узнавала. Травниц Инквизиция не трогает. В вашем искусстве нет ничего запретного.
– И это узнала… Вот егоза! А что говорят родители по поводу твоей учебы?
Еленка опустила голову.
– Понятно. Они не знают.
– Я все равно буду учиться, – упрямо повторила Еленка. – С вашей помощью или без.
Старушка вздохнула.
– Что ж, если ты так твердо решила, то приходи. Буду тебя учить. Мне давно пора передать свое искусство кому–нибудь. Но с родителями все же допреж поговори. – Старушка махнула рукой, но Еленка не сдвинулась с места. – Ну чего тебе еще?
– Я сейчас хочу учиться.
– Ишь ты, шустра девка! Шустра. Сейчас, говоришь? В таком случае помоги мне травки сушеной намять. Знаешь, как эта травка называется?
– Молочай, бабушка.
– Ишь, глазастая, углядела. Вот и помоги его намять.
Так началась учеба. Родители, правда, первое время пытались ее отговорить, но все было бесполезно. Зная характер дочери, Дионисий скоро сдался, только настоял, чтобы больше никто о занятиях не знал. Впрочем, купец беспокоился напрасно. Еленка и сама не горела желанием никому об этом рассказывать. Ее деревенские друзья подросли и почти все время проводили в поле. Только зимой и после страды они могли снова встречаться и играть как прежде. А других друзей у девочки не было. Да и жили они достаточно далеко от людских поселений. Еленка старательно постигала науку лечения травами, совмещая ее с чтением книг по медицине. Она узнавала, когда какую траву лучше собирать, как сушить. Каким образом готовить отвары, и при каких болезнях надо давать тот или иной настой. При этом девочка быстро разобралась, что баба Марта, как она стала называть старушку, сама не знает, почему та или иная трава действует. Травница просто восприняла опыт своей наставницы и теперь передавала его ученице. Еленка же с помощью магии могла видеть действие, которое оказывают отвары на организм. Видела, как разные мелкие частицы воюют друг с другом. Если побеждали одни, человек выздоравливал. Если другие – умирал. Видела, что отвары усиливают сопротивление «своих» частиц в борьбе с «чужими». Еленка даже ставила опыты на себе, заражая себя разными болезнями, принимая лекарства и отслеживая их действия. Это давало бесценный опыт.
Однажды, собирая в лесу травы, Еленка вдруг замерла. Знакомое видение накрыло ее, но это было не видение с Крученым Рогом и не с Далталасом. По дороге шагало какое–то странное существо. В первое мгновение Еленка даже не разобралась кто это. Небольшие рожки, копыта и бородка, козлиная морда. Не сразу девочка вспомнила прочитанную однажды книгу. Таких существ там называли сатирами.
Козлообразный шагал по какой–то тропе, закинув палку с привязанной котомкой на плечо. Выражение его морды было достаточно хмурым. Еленка чувствовала знакомую нить, протянувшуюся от нее к этому существу. Сначала девочка не поняла, откуда он взялся и почему, если ее связывает с ним такая же нить, как и с остальными, она не видела его раньше. Но тут же вспомнила прочитанное о сатирах. Да уж. Этот вряд ли будет несчастлив больше одной минуты и тут же зальет горе вином. Да так, что через миг станет счастливейшим существом на свете. Однако на этот раз сатир выглядел именно несчастным и, судя по всему, выпить успел не слишком много, чтобы это несчастье залить. Еленка почему–то почувствовала отвращение к нему. Странно для нее, но девочка ничего не могла с собой поделать – слишком неприятны были сатиры сами по себе. Существа, не желавшие заниматься ничем полезным, а только пьющие, ворующие и веселящиеся.
– Ишь, не угодил, – бурчал себе под нос сатир. – Подумаешь, невесело им со мной. Ха, что бы там этот старый дурень ни воображал, но я один стою всех этих олухов!
Неожиданно сатир замер и с изумлением посмотрел на Еленку. Девочка готова была поклясться, что сатир смотрел именно на нее, хотя до этого ее не могли видеть ни Крученый Рог, ни Далталас. Хотя и ощущали порой смутно чье–то присутствие.
– Кто здесь? – сердито спросил сатир. – Кто тут подглядывает? А ну, покажись, враг! Впрочем, нет, не показывайся! Раз скрываешься, то твой вид, наверняка, противен.
– Ничего подобного! – выкрикнула в обиде Еленка прежде, чем успела сообразить, что ее не услышат. Но ее услышали.
– О, кто–то кричит. – Сатир приложил руку к уху. – Чудеса. Что за маг–недоучка тут расподглядывался? А ну кыш!!!
Едва он произнес последнюю фразу, как видение померкло. Еленка растерянно встряхнула головой. Что за чудеса?! Выходит, что этот сатир не только учуял ее, но и услышал! Ее почувствовал тот, кто был крайне неприятен. Короткое видение оставило у Еленки обиду на хама. Сатир оказался просто до ужаса невоспитанным и грубым.
– Ну, почему так?! – с тоской воскликнула Еленка. – Почему я могу разговаривать только с этим противным козлом, а с теми, с кем я действительно хочу поговорить, не могу?!! Почему все так несправедливо? И откуда он вообще взялся?..
Тот, о ком Еленка сейчас отзывалась с таким пренебрежением, еще раз внимательно огляделся. Убедившись, что магический глаз исчез, сатир довольно хмыкнул. Еще ни одному магу не удалось подсмотреть за сатиром так, чтобы тот этого не заметил. Умение чуять магию, направленную на них, у сатиров было врожденным, о чем мало кто знал. А еще меньше было тех, кто обращал на это внимание. Козлообразный народ никого и никогда не интересовал, при виде сатира все вокруг только хватались за кошельки и старались запереть двери покрепче. Сами сатиры, как маги, совершенно не славились, да и не стремились к этому. Все–таки магия требовала такого напряжения внутренних сил, на которое редкий сатир способен. Вернее, способны были многие, только желания не имели растрачивать силы по пустякам. Вот если бы с помощью магии можно было наколдовать бочонок хорошего вина, тогда… О, тогда все сатиры стали бы магами. Причем такими, что прирожденные маги от зависти бы удавились. Увы, магия такого не позволяла. А значит, и тратить на нее силы не стоит.
Итарв Су–Скаб на всякий случай еще раз внимательно огляделся.
– Вот ведь любопытный, сунул свой нос ко мне, – пробормотал он.
При этом сатира совершенно не заинтересовало это происшествие, и он вскоре забыл о нем. Ну, захотел маг посмотреть на него. Подумаешь. Посмотрел, теперь не может. Сейчас Итарв переживал свой позор. Вчера он завалился на пьянку к своему приятелю, где собралось благородное общество, и там его посмели обвинить в том, что он невесел. Он?! Ха, конечно, невесел! Но именно в этом и заключалась шутка. А его не поняли!
Итарв грустно вздохнул. Даже среди соплеменников он слыл экстравагантной личностью. Именно это и заставило его в свое время покинуть резервацию и отправиться бродить по свету. И этот свет, надо сказать, сильно сатиру не нравился. Подумать только, даже не с кем выпить по–дружески. Все какие–то чопорные. И не повеселишься. Однажды он подшутил над каким–то человеком, так тот сразу за инквизиторами побежал. Едва спасся тогда. И вот недавно он встретил другого сатира, живущего в этих краях. Ух, как Итарв обрадовался. Да и тот был рад. Пригласил своих. А дальше… что было дальше, вспоминать не хотелось.
Сатир тяжело вздохнул, поправил палку с котомкой и зашагал дальше. Где он будет ночевать, не знал, наверное, и сам Спаситель. Впрочем, Итарв не верил ни в какого Спасителя и носил крестик, только чтобы удовлетворить церковников. Для них же он выучил и несколько молитв, а то ведь уже доводилось видеть, как собратьев сжигали на костре. Повторять их судьбу не хотелось, вот и пришлось приноравливаться.
* * *
Непосредственность этого ребенка очень нравилась Стиору. Ведь действительно, зачем ему тут знания математики, геометрии, языков? Но тянется ко всему новому. И не радовать это не может…
Когда мальчик ушел домой, Стиор привычно подошел к изгороди.
– Слышал?
– Да, учитель. Малыш очень любопытен. Мне не терпится познакомиться с ним поближе.
– Рано еще.
– Я понимаю, учитель.
– Ты наблюдаешь за деревней? Что там?
– Все по–старому. Староста совсем лютует. Злится.
– Пусть ее. Главное, чтобы мальчика не трогала.
– Мальчика не тронет. Я слышал, как она говорила, что из Раора хороший трактирщик выйдет…
– Трактирщик? – расхохотался Стиор. – М–да. Глупость людская. Впрочем, нас это не касается. Пусть себе думает, что ей угодно. Ты ночевать в доме будешь?
– Нет. Хочу сходить подальше в лес, пока погода хорошая. А в доме мне нельзя. Раор очень любопытный и наблюдательный. В прошлый раз, когда я ночевал дома, мальчик иногда поглядывал в угол, где я спал. Не знаю, что он там увидел, но рисковать не хочу.
– Ты прав. – Маг задумался. – Полагаю, что дело в связи, которая возникла между вами. Ты его спутник. Он чувствует тебя, хотя пока еще не осознает этого. Ты насколько собираешься уйти?
– На неделю минимум, учитель. Хочу все там исследовать. Надо готовить дорогу к отступлению, когда в мальчике пробудится дар.
– Да рано еще…
– А потом может стать поздно.
– Что ж… добре. Может это и к лучшему, что ты уйдешь. Я слышал, что крестьяне поговаривают о каком–то звере новом в лесу… не ты ли это?
– Они меня не могли видеть.
– Надеюсь. Но тебе и правда лучше уйти. Слухи поутихнут. Пусть, пока тебе нет, хоть весь лес обыщут. Счастливо Броах.
– Спасибо, учитель.
Маг дождался, когда шорох веток за дзенном стихнет и вернулся в дом. Надо готовить новый урок для Раора. Да, мальчик любопытен и неглуп, все новое схватывает на лету. Надо только не спешить и не давать больше, чем он может освоить, как вчера, например. Иначе это может подорвать веру ребенка в себя. Заскучает и бросит все. Главное, постоянно подбрасывать ему что–то новое для размышления. Пусть постоянно думает, анализирует, смотрит. Стиор на миг замер, потом подошел к печи и остановился перед ней, наблюдая за огнем.
– И с чернилами надо все–таки что–то делать. Уголь не дело. – Маг взял со стола миску, нагнулся к печи и осторожно, боясь обжечься, стал соскребать копоть.
