Книга: Беспризорный князь
Назад: 14
Дальше: 16

15

Через месяц службы в порту Алексия вызвали в геникон.
– Скажи! – спросил архонт, разглядывая подчиненного. – Почему, когда ты проводишь осмотр, размер пошлины получается вдвое, а то и втрое выше, чем у остальных?
Алексий помедлил с ответом. Он успел составить представление о том, что происходит в порту, но не знал, чего хочет архонт. Потому ответил уклончиво:
– Я хорошо считаю. В гимнасии был первым в выпуске.
Последнее замечание было лишним. Архонт сам принимал Алексия на службу, перед этим дотошно расспросив. Однако Алексий сомневался, что начальник помнил эту деталь.
– Выходит, другие считают плохо! – заключил Леонид (так звали архонта). – Проверим! Завтра работаешь с Анастасом. Ты – старший!
Анастас напарнику не обрадовался. Нахмурился, но возражения оставил при себе. Они поднялись на борт катерги, прибывшей из Антиохии, и приступили к досмотру. Трюм корабля заполняли тюки. Алексий пересчитал их, после чего потребовал два распаковать. Вопреки уверениям купца, утверждавшего, что товар никудышный, шелк оказался отменного качества. Анастас толкался за спиной напарника, но в процесс не вмешивался. Закончив досмотр, они поднялись на палубу, при этом Алексия пропустили вперед. Однако он успел заметить, как купец сунул что-то в лапу напарника.
– Пять номисм и три миллисиария пошлины, – сказал Анастас наверху.
Купец полез в кошель, но Алексий остановил его.
– Двенадцать номисм и семь миллисиариев! – сказал, качнув головой.
Купец побагровел и растерянно глянул на Анастаса.
– Можем пересчитать! – предложил Алексий. – Выгружай тюки и вези на портовый склад. Взвесим и проверим!
Купец, поколебавшись, от проверки отказался. Вручил Алексию запрошенную сумму, а после того, как молодой чиновник ступил на сходни, подошел к его напарнику. Алексий не слышал их разговора, но краем глаза заметил, как нечто из руки напарника перекочевало обратно к купцу.
К вечеру они досмотрели три корабля, и везде повторялось одно и то же. Анастас называл одну сумму, Алексий – другую, купцы хмурились и пытались спорить, но в конечном итоге послушно платили.
– Ты что, дурак? – спросил Анастас, когда день закончился.
– Нет! – ответил Алексий. – Меня послали научить тебя счету.
Назавтра он вышел в паре с другим чиновником, потом со следующим… Результат был одинаковым: размер собираемой пошлины возрастал в разы. К концу недели Алексию недвусмысленно дали понять: жить ему недолго. Он и сам это прекрасно осознавал. Чиновникам, работавшим в порту, в Константинополе завидовали. Каждый имел дом с прислугой, их жены ходили в шелках и золоте. Попасть в геникон порта считалось неслыханной удачей. Алексий и сам не знал, почему из сонма претендентов выбрали именно его. Неужели для того, чтоб зарезать? А он, дурак, старался…
К концу недели Леонид позвал его к себе.
– Грозились убить? – спросил с порога.
Алексий подтвердил.
– Они не шутят, – сказал Леонид. – Если боишься, можешь уйти. Удерживать не стану.
Алексий подумал и отказался. Возвращаться в канцелярию не хотелось. В порту интереснее, да и жалованье больше. Вдруг не убьют?
– Оружием владеешь? – спросил Леонид, услышав отказ.
– Отец был комитом, – ответил Алексий. – Научил.
Леонид открыл сундук, достал кинжал и кольчугу из тонких колец.
– Против стрелы не устоит, – сказал, разворачивая кольчугу, – но удар ножа выдержит. Носи под хитоном, только незаметно, не то в самом деле используют арбалет.
Кольчуга пригодилась. Алексия переняли в переулке. Убийц оказалось двое. Один, высокий и плечистый, преградил дорогу, второй, маленький и юркий, вынырнул за спиной. Алексий не испугался. Гимнасий, где он учился, предназначался для сирот, чьи отцы погибли за Рим. Нравы в этом учреждении царили суровые. Учеников воспитывали, не жалея розог, а те, в свою очередь, любили шататься по ночным улицам и задираться со стражей. Драки и поножовщина в их среде были делом обычным. Алексий знал, что наемные убийцы работают вдвоем, причем один из них всегда громила. Его задача напугать жертву. Та устремляется обратно, опрометчиво полагая маленького злодея менее опасным, и очень скоро убеждается в ошибке.
Путая планы наемников, Алексий прыгнул к громиле. От неожиданности тот растерялся и пропустил удар. Кинжал угодил ему точно в печень. Заорав, громила упал на колени, в этот миг боль обожгла Алексию спину: маленький оказался проворным. Ударил под левую лопатку и прикончил бы жертву, не окажись чиновник в кольчуге. Маленький не ждал этого и растерялся. Алексий возможности не упустил. Развернувшись, заехал убийце ногой в пах. Тот вскрикнул и согнулся. Алексий ударил его по затылку. Маленький выронил нож и рухнул на мостовую. Алексий связал его поясом и побежал звать стражу.
Допрашивать в Константинополе умели. К утру наемник назвал имена. Оказалось, Алексия заказали в складчину: каждый из сослуживцев отжалел по номисме. Чиновников немедленно арестовали. Они каялись и просили снисхождения. Суд, однако, был неумолим. Виновных казнили, их имущество конфисковали. Алексий переживал: его использовали как наживку. Архонт и не думал это скрывать.
– Обижаешься? – спросил, вызвав подчиненного.
Алексий кивнул.
– Зря! – не одобрил Леонид. – Ты чиновник, а не торговец шелками. Твой долг – служить Риму. Любым способом.
– По-другому было нельзя? – поинтересовался Алексий.
– Нет! – отрезал архонт. – От обвинений в воровстве они бы отперлись: свидетелей нет. Решившись на убийство, выдали себя. Не жалей! У них была возможность уцелеть. Ты преподал им урок, но они сделали неправильный вывод. С империей шутки плохи. Рано или поздно она вернет свое – причем вместе с головой взяточника.
Алексий вздохнул.
– Хватит дуться! – хмыкнул Леонид. – Работы невпроворот. В гениконе порта образовались вакансии. Нужно подобрать новых чиновников, объяснить им обязанности, расставить по местам. Займись!
– Я? – удивился Алексий.
– Меня отзывают. С поручением я справился, в логофисии велели подобрать преемника. Я рекомендовал тебя.
Алексий не нашелся, что сказать.
– Возражения были, – продолжил Леонид, – ты молод. Я ответил, что это не страшно. Главное, что честен и смел, к тому достойного рода. Твой отец пал, спасая басилевса, ведь так?
– Я думал, это забыли, – сказал Алексий.
– В Риме ничего не забывают, если, конечно, не хотят, – усмехнулся Леонид. – Почему взяли на службу именно тебя, знаешь? Как раз по этой причине. Хорошо считать умеют многие. Хайре, архонт! Увидимся!
* * *
Увиделись они три года спустя. За Алексием пришли, и он отправился в дром. По пути расспросил посыльного. Тот поведал много интересного. Перейдя в дром, Леонид возвысился. Занял важный пост, получил титул протоспафария. Посыльный говорил о начальнике с придыханием.
– Хайре! – приветствовал гостя Леонид. – Садись!
Алексий последовал приглашению. Некоторое время Леонид его разглядывал.
– Возмужал! – заключил удовлетворенно. – В гениконе о тебе хорошо отзываются: размер собираемых пошлин в порту растет. Приятно слышать. Какой у тебя титул?
– Ипат.
– Для твоих лет великолепно. А выше не прыгнешь – не дадут!
Алексий это знал. В гениконе его ценили, но возвышать не собирались: хватало более знатных.
– Надоело в порту?
Алексий от неожиданности вздохнул. Став архонтом, он отладил сбор пошлин. Система работала, не требуя вмешательства. Это было приятно и… скучно. При мысли, что оставшаяся жизнь протечет ровно, Алексию становилось тоскливо. Как Леонид догадался?
– Какими языками владеешь? – продолжил протоспафарий, не смутившись молчанием гостя.
Алексий перечислил. Языков набралось шесть. Даже для портового чиновника великолепно. Алексий приосанился, но Леонид опустил его на землю.
– Мало! – сказал со вздохом. – Ладно, сойдет. У меня есть для тебя должность. Жалованье ниже, а вот риск выше. К тому же придется много ездить. Семья есть?
Алексий покачал головой.
– Невеста?
– Нет.
– Замечательно! – улыбнулся Леонид. – На такой должности одинокому лучше. Теперь о деле. Почта работает плохо – сообщения опаздывают или вовсе теряются. Надо выяснить, почему? Нерадивых выгнать, вороватых – отдать под суд, неумелым – помочь. Дело опасное. Кто-то не захочет, чтоб эпонт вернулся с докладом. Как тебе служба?
– Годится! – сказал Алексий.
Следующие годы прошли в разъездах. Алексия дважды пытались убить. Однажды едва ушел от банды разбойников – выручил добрый конь, во второй раз подослали наемников. К счастью, те оказались не слишком умелыми. Его пробовали купить – Алексий мзды не брал. Слава о суровом эпонте бежала впереди его. Алексия боялись, проклинали, но были и те, кто ждал его приезда. Расправляясь с ворами и взяточниками, Алексий восстанавливал в должностях неправедно изгнанных, возвышал старательных и честных. Работа почты наладилась. Алексия стали повышать в чине. Он получил чин спафаря, затем – спафаро-кандидата, жалованье тоже росло. Перспективного чиновника наперебой зазывали в гости отцы невест, Алексий не откликался. Его устраивала холостяцкая жизнь.
Единственным местом, где Алексий охотно бывал, был дом Леонида. Протоспафарий жил вдовцом; потеряв жену, он сосредоточился на воспитании дочери и не помышлял о втором браке. Его дом не походил на другие. Приличия здесь не соблюдались. Зое, дочке протоспафария, позволялось все. Она без стеснения врывалась к отцу, когда тот принимал важных гостей, и требовала внимания. Алексия это забавляло. Зоя будила в нем воспоминания детства. В семье он был старшим сыном. Сестренки, росшие без отца, вели себя так же вольно. Не церемонились с гостями, любили шуметь и соперничали за право на внимание. Алексий их обожал. Со временем выдал замуж, дав за каждой приличное приданое. Это опустошило его сбережения, но Алексий не жалел. Ему, одинокому, требовалось мало.
В третий год службы в дроме Алексий уехал с инспекцией к устью Дуная, где задержался надолго. Обстоятельства требовали детального вмешательства. Алексий снимал с должностей, карал виноватых, но больше помогал неопытным наладить дело. В Константинополь он вернулся в мае. Решив не медлить с докладом (Леонид заждался), Алексий умылся, переоделся, поспешил к знакомому дому. Хозяев он не застал. Слуга сообщил, что протоспафарий с молодой госпожой на службе в церкви, и проводил гостя в триклиний. Алексий, потерявший счет дням, вспомнил, что сегодня воскресенье, и решил обождать. Ожидание не затянулось. За дверью послышались голоса, и в триклиний вошел Леонид с незнакомой женщиной.
Сначала Алексий подумал, что начальник женился. Ошибку он осознал мгновение спустя. Женщина оказалась знакомой – и даже очень. Он помнил Зою девочкой-подростком, с которой дразнился, обещая взять в жены, а потом, скрывая улыбку, объяснял, почему нельзя сделать это немедленно. Сейчас Алексий не смог бы так шутить. Подростка не существовало. А была женщина, юная, с нежной, чуть смуглой кожей очаровательного личика, янтарными глазами и изящной фигуркой. Шелковое платье не скрывало ее прелестей, и от всего этого: лица, атласных черных волос, стройного тела – исходил такой притягательный флер расцветшей красоты, что Алексий на миг потерял дар речи. К счастью, Леонид этого не заметил.
– Наконец-то! – воскликнул, заключая Алексия в объятия. – Счет дням потерял! Разве что она помнит! – он кивнул на дочку.
Зоя покраснела и потупилась. Леонид не обратил на это внимания.
– Как раз к завтраку! – сказал весело, из чего Алексий сделал вывод, что отец с дочерью отправились в церковь натощак. Сам он позавтракать успел.
За столом говорили мало. Леонид не спешил с расспросами, а Зоя, вопреки обыкновению, тоже молчала. Алексий украдкой посматривал на нее. Зоя занималась тем же и, когда их взгляды встречались, краснела. После завтрака она встала и удалилась в гинекей, Алексий с Леонидом остались. За чашей вина Алексий кратко и четко доложил о поездке. Далось это непросто: лицо Зои постоянно всплывало перед глазами, мысли Алексия сбивались и путались. Леонид слушал внимательно, но расспрашивать не стал: читал донесения подчиненного.
– Верно сделал, что задержался! – заключил по окончании доклада. – Снять, отругать, отдать под суд – это каждый может. А вот помочь наладить дело… Тяжело пришлось?
– Скучал по вас с Зоей, – ответил Алексий.
– И мы, – кивнул Леонид. – Зоя меня совсем истерзала: когда приедешь?
– Выросла она, – сказал Алексий. – Едва узнал.
– Сватают! – подтвердил Леонид. – Вестиопрат один богатый. Зоя зашла к нему в лавку, так он прямо онемел. До дома за ней бежал. Умоляет выдать за него дочку, обещает: ни в чем не будет нуждаться. Как думаешь, отдать?
– Нет! – сказал Алексий.
– Почему?
– Зачем ей дурак, пусть даже богатый?
Леонид засмеялся.
– Повзрослела дочка, – сказал, посерьезнев. – Умом понимаю: уйдет из дома, а сердце не соглашается. Не могу расстаться. Где взять зятя, который согласился бы жить с нами?
– Я знаю одного, – ответил Алексий…
Расстаться с Зоей им все же пришлось. Она умерла родами, не оставив любимым мужчинам сына и внука. Лучшие лекари Рима пытались ее спасти, только не вышло. До этого дня Алексий жил счастливо. У него была любимая и любящая жена, тесть, заменивший ему отца, и дом, где его всегда ждали. С подачи Леонида Алексий перестал ездить с проверками; утром он, расцелованный, шел на службу, вечером спешил домой, где его ждали объятия и милый щебет. Со смертью Зои все рухнуло. Тесть и зять почернели от горя. Алексий снова стал ездить, домой возвращался редко и ненадолго. Здесь все напоминало о несбывшемся счастье.
– Ты можешь съехать, – сказал ему как-то Леонид. – Купи себе дом. Жалованье позволяет.
Алексей покачал головой.
– Почему? – удивился тесть.
– Не хочу бросать тебя одного.
– Я стар, – возразил Леонид. – Жениться поздно, а ты еще можешь. Подумай!
– Нет! – отрезал Алексий.
К этому разговору они больше не возвращались. В смерти Зои Алексий винил себя. Ему не следовало спешить с женитьбой: Зое было всего пятнадцать. Замуж в Риме выдавали рано, но обождать стоило. Пусть бы Зоя подросла и окрепла. Он не устоял. Когда Леонид позвал дочку и сообщил о сватовстве, та на миг стала прежней. Бросилась к Алексию и повисла у него на шее. Он обнял ее и понял, что умрет, если немедленно не обвенчается. В результате умерла она…
Со временем боль притихла, но воспоминания остались. Тесть и зять спасались работой. Алексий получил чин протоспафария. Прежде его бы это обрадовало, теперь он встретил повышение равнодушно.
Дела Рима шли плохо. Басилевс старел, все больше занимаясь любимой астрологией, страной управляли временщики. Воровство и мздоимство вошли в норму. Теперь Алексий не смог бы возвыситься: спрос на честных чиновников упал. Но как бы плохо ни было при басилевсе-астрологе, с его смертью случилось совсем худо.
На трон взошел одиннадцатилетний сын Мануила. Управлять Римом он, естественно, не мог. Мать Алексея, Мария, стала регентшей. Она была молода и очень красива. Получив власть, вдова пустилась во все тяжкие. Во дворце не затихали пиры, казна таяла. В Константинополе начали роптать. Настроения подогревала дочь басилевса от первого брака, тоже Мария, и ее муж Раймунд. Оживился Андроник, двоюродный брат Мануила, давно мечтавший о короне. Соседи, пользуясь ситуацией, под шумок растаскивали земли Рима. Все это не могло не привести к взрыву.
На Пасху второго года правления Алексея Мария и Раймунд укрылись в храме Софии, потребовав свергнуть распутную регентшу. Та, поколебавшись, двинула к собору наемников-латинян. В ответ Константинополь восстал. Разъяренные греки набросились на латинские кварталы. С начала Крестовых походов там селились франки. Торговцы и ремесленники, они жили мирно, что, однако, не уберегло их от смерти. Франков резали прямо в их домах, жен и дочерей насиловали, имущество грабили. Перебили даже больных католического госпиталя. Немногие уцелевшие бежали морем, разнося по Европе призывы отомстить. Власть в Константинополе взял в руки синклита. Беспутную регентшу приговорили к смерти, и сын подписал приговор матери. Беспорядки в Константинополе утихли, но все понимали: страшное грядет. Франки не спустят обиды. Империя шаталась. В этот момент Леонид и вызвал Алексия.
Зять более не подчинялся тестю, но на призыв откликнулся. Леонид встретил его хмуро. Пригласив сесть, придвинул свиток.
– Читал?
Алексий кивнул. Донесения от агентов в Киеве попадали к нему на стол.
– Твое мнение?
– Похоже на сказку, – пожал плечами Алексий. – Русы уничтожили многократно превосходящее войско половцев с весьма скромными потерями. Какие-то змеи…
– Это правда! – оборвал его тесть. – Мы проверили. Читай! – он придвинул еще два свитка.
В уголках пергаментов стояли пометки, означавшие доступ для узкого круга лиц, в число которых Алексий не входил. Но раз тесть дал… Чтение не затянулось. Донесения не были пространными, а годы, проведенные на службе, приучили Алексия читать быстро.
– Что скажешь? – спросил Леонид, когда зять закончил.
– Невероятно! – признался тот.
– Информация достоверна! – возразил тесть. – Синклит хочет звать руса для войны с франками.
– Он согласится?
– Это и будет твоим заданием.
Алексий удивился. Таких миссий ему прежде не доверяли.
– Меня спросили, кто справится? – пояснил Леонид. – Я назвал тебя.
– Почему?
– Есть две причины, – ответил тесть. – Первая: ты действительно лучший. И вторая: договориться трудно. Рус ведет себя странно. У него не было причины воевать – его земли половцы не грабят. А вот великий князь, которому помог рус, Ивану – враг, неоднократно пытался убить. Логично было ослабить Великого, позволив половцам разорить его земли. Иван поступил наоборот.
– Варвар! – пожал плечами Алексий. – Разве можно предугадать их поступки?
– Ты невнимательно читал! – возразил Леонид. – Этот варвар сумел приручить смоков, превратив их в грозное оружие. С малым войском вернул себе княжество, не пролив при этом крови. Недавно завоевал второе, причем снова практически без потерь. Наплевав на мнение других князей, женился на простолюдинке. Он знает греческий и, по сообщениям агентов, активно скупает свитки, отдавая предпочтение сочинениям Аристотеля и Платона.
– С подарками не будет проблемы, – заметил Алексий.
– Кроме пергаментов, повезешь одну вещь, – сказал Леонид. – О ней забыли, и я спишу ее как ненужную. Иван обрадуется.
– Что еще обещать? – спросил Алексий. – Золото?
– Синклит постановил заплатить русу десять тысяч номисм. Но казна пуста. Если рус не глуп, он потребует деньги вперед. Уговори его подождать. Сам знаешь, что будет с Константинополем, если придут франки…
* * *
В Звенигород Алексий приехал под видом купца и в этом качестве попросил о встрече. Визит был тайным. Грек не надеялся получить аудиенцию быстро, но, к удивлению, его сразу приняли. Вступив в комнату, которая здесь звалась «гридницей», Алексий увидел перед собой молодого мужчину. Тот был строен и красив. От князя исходило обаяние, но не такое, как от римских щеголей. Те завивали волосы и мазали лица румянами. Этот выглядел воином. Алексий, поклонившись, заговорил по-русски.
– Я знаю ваш язык, – перебил князь. – Говори на нем.
Алексий обрадовался. Русский он знал неважно.
– Прими в дар! – сказал, протягивая свитки.
Князь, не чинясь, взял их и, разложив, стал рассматривать. Лицо его озарилось улыбкой. «Леонид был прав!» – подумал Алексий.
– Дорогой дар! – сказал князь.
– В Риме свитки дешевы, – сказал Алексий.
– Не думаю, – возразил князь. – Отличный пергамент, золоченый стержень, да и писец не трудится даром. Ведь так?
«С ним надо осторожнее!» – подумал Алексий.
– Какой у тебя чин? – спросил князь.
Алексий растерялся. Представляясь, он умолчал о своем статусе. Рус мог возгордиться и заломить цену. С купцом, исполняющим поручение, такое не пройдет.
– Ты не купец, – сказал Иван. – Тот не решился бы явиться с подношением: я мзды не беру. Они это знают. Если прибывает новый, то первым делом расспрашивает тех, кто живет здесь давно. Ты не пытался этого сделать, я наводил справки. Вопрос: почему? Ответ: прибыл посол. Для него принести дар – норма, как и попытка принизить цену подарка. Дорогой дар предполагает большую услугу, не так ли?
Алексий почувствовал, как взмокла спина. Черт бы брал этого руса!
– Итак? – сощурился князь. – Титул?
– Протоспафарий…
– Ого! – свистнул князь. – С кем собираетесь воевать? С турками или франками?
– Почему так думаешь? – возразил Алексий. План беседы сыпался на глазах.
– Я удельный князь, с таким Рим переговоров не ведет. Однако ты здесь. Вопрос: зачем? Ответ: Риму нужны смоки. Итак, с кем?
– Франки, – признался Алексий.
– Христиане! – сморщился князь.
– Десять тысяч номисм! – поспешил Алексий.
– Три пуда золота! – прикинул князь. – Здорово вас прижало! Как собираетесь платить? Ваша казна пуста. Насколько знаю, вдова басилевса, которую казнили, ее опустошила.
Алексий потянул с плеча кожаную суму. Леонид наказал отдать ее в случае, если переговоры пройдут успешно. Сейчас следовало их спасать.
– Вот!
Князь взял сумку, изучил восковую печать, решительно сломал ее и заглянул внутрь. После чего повел себя странно. Сунув руку внутрь, вытащил пук сухой травы, поднес его к носу и даже попробовал на вкус.
– Виталис…
Алексий облегченно вздохнул.
– Царский дар! – сказал князь, закрывая суму. – Однако не стоит десять тысяч номисм.
– Чего хочешь? – спросил Алексий.
Князь сказал. От изумления Алексий лишился речи.
– Но… – пробормотал он, придя в себя. – Зачем это тебе?
– Захотелось! – усмехнулся Иван.
– В Риме не согласятся, – сказал Алексий.
– Тогда пусть воюют сами!
– Патриарх откажет, – сказал Алексий.
– Обойдемся без него.
Алексий удивленно глянул на князя.
– Это будет хрисовул, которым в благодарность за оказанную помощь Руси даруется право избрать патриарха. У вас их четыре: в Константинополе, Александрии, Иерусалиме и Антиохии. Отчего б не быть пятому? Тем более что христиан у нас в разы больше, чем в той же Антиохии. Идет?
Алексий покачал головой.
– Значит, не договорились!
Иван шагнул к столу, собрал свитки и положил поверх них сумку, взглядом приглашая гостя все это забрать.
– Князь! – воскликнул Алексий, чувствуя отчаяние. – Константинополь не только наша святыня! Это город, где крестили ваших князей, там живут люди одной с вами веры. Представляешь, что сделают с ними франки?
– То же, что сделали эти люди с латинянами. Я знаю о Константинопольской бане. За преступлением следует воздание. Не так ли?
– Я не смогу убедить синклит!
– Подожди здесь!
Князь вышел и вернулся со свитком. Развернув тот на столе, жестом пригласил гостя ознакомиться. Алексий подчинился. Текст на пергаменте был на греческом. После первых же строк Алексия прошиб пот. Невозможно! Рус поделится сокровенной тайной?
– В обмен на хрисовул! – подтвердил Иван.
– Не поверят! – качнул головой Алексий. – Подумают: обманываешь!
– Разумеется! – усмехнулся князь. – Сам Рим так бы и сделал. Вот доказательство!
Иван достал нож и разрезал свиток пополам. Первую часть, свернув, протянул гостю.
– Остальное – за хрисовул!
Алексий как величайшую драгоценность принял пергамент. Если свиток подлинный, и он предъявит его синклиту…
– Почему ты делаешь это? – спросил недоверчиво.
– Мне действительно жалко ваших людей, – ответил князь. – К тому же у меня долг. Грек Георгий помог мне овладеть тайной смоков. Он спас меня, пожертвовав жизнью, перед смертью взяв клятву не воевать с Римом. Я обещал. Я не дарю вам тайну, я ее возвращаю.
– У тебя есть копия?
– Разумеется.
– Не боишься, что смоки полетят на Русь?
Князь покачал головой.
– Почему?
– Кто владеет секретным оружием, знает, как ему противостоять. Хайре, посол! Спеши! Я должен знать, когда вести змеев…
На постоялом дворе Алексий, заперев двери, внимательно рассмотрел пергамент. Было видно, что вступительную часть свитка писал опытный писец: каллиграфическая вязь, ровные строчки. А вот продолжал человек, неуверенно владеющий греческим: буквы разной величины, кривые строки… Алексий знал, что начало свитка – копия латинского, дальше продолжал Иван. Это подлинник. Пергамент обрывался на самом интересном месте.
«Это он случайно так обрезал?» – подумал Алексий. Поразмыслив, решил, что нет. Рус слишком умен, чтоб доверять случайностям, Леонид предупреждал не зря. И все же рус не выглядел хитрецом. Зачем ему? Какие интриги в Руси? Здесь живут просто. Собрал войско, разбил соперника – получил свое. А вот стравить врагов, чтобы ослабить обоих, дать ложную клятву или подсыпать отраву, чтоб концов не нашли, – такое умели лишь в Риме.
«Из него б вышел хороший басилевс! – подумал Алексий. – Человек, который помнит клятву, данную умершему, заслуживает преданности».
Удивившись этой мысли, он тщательно спрятал свиток и кликнул слугу. Отдав приказ собираться, он выпил вина и прилег на ложе. Перед дальней дорогой следовало отдохнуть.
Назад: 14
Дальше: 16