Время штурма приближалось и это было ясно и защитникам и осажденным. Стена уже почти готова была рухнуть и весь вопрос заключался в том, через сколько ударов требуше это произойдет. Солдаты сосредоточенно чистили оружие, на берегу готовили лодки, складывали штурмовые лестницы. Все это делали особо не скрываясь от защитников, понимая, что те и сами прекрасно сознают что к чему. Штурмовые башни тоже уже были готовы

Над ухом хлопнуло, камень, набирая скорость, устремляется через реку в сторону замка. Володя даже ухом не повел, наблюдая в бинокль, как тот бьет в основание и летят каменные крошки, стена заметно качнулась. Вот ударил еще один требуше, чуть левее — каждый бьет в свою точку, разрушая стену по всей длине. На стене уже никого не видно, всем ясно, что той недолго осталось и оборонять ее последнее дело — наверняка сейчас за ней лихорадочно возводят баррикады и вторую стену.

Вот после очередного удара стена зашаталась, начала медленно клониться, а потом рухнула в реку, увлекая за собой и башню.

— Действуем как договорились, — спокойно распорядился Володя. — Переносим стрельбу в глубину.

Когда пыль осела, стала видна другая стена, наспех возведенная защитниками. По ней и пришлись следующие выстрелы. Причем обстрел не прекратился даже с учетом того, что на реку стали стремительно выходить лодки. Правда если бы внимательный человек пригляделся в бинокль, то обнаружил бы, что кроме гребцов там никого нет. Точнее есть — куклы из соломы, наряженные в одежды, издали создающие впечатление, что лодки перегружены. С другой стороны полки строились для боя, как только там получили известие о том, что стена рухнула. И опять внимательный человек заметил бы, что солдаты стояли как-то очень разрежено, создавая впечатления большой армии, гораздо больше, чем там было реально солдат. Двинулись вперед башни, правда замерли перед первой же траншеей, а солдаты принялись лихорадочно засыпать ее, имитируя бурную деятельность.

Зато какая паника поднялась в замке… Володя буквально залюбовался на бегающих солдат. Гарантировано им будет чем заняться весь день. Ну и ночью занятия для них найдутся.

А требуше продолжали разрушать теперь уже вторую стену… А кое-кто противился тому, чтобы ставить требуше именно здесь, говорил, что опасно. Как бы они с другого места достали до второй стены?

Володя покосился на Конрона.

— Может стоило все-таки сразу идти в атаку? — поинтересовался он, искоса поглядывая на бинокль в руках князя.

Тот долго мучить нового графа Иртинского, вчера принесшего клятву верности не стал и протянул инструмент.

— Они готовы. Видишь же, как забегали. Пусть наши пока отдыхают. Штурм как договорились.

Обстрел усиливался по всему периметру замка. За прошедшие дни практически со всех окрестных городков свезли все самые завалявшиеся катапульты и другие осадные машины. Благодаря большому количеству рабочей силы их установили так же быстро и теперь все они вели постоянный обстрел замка. А вот лучники отдыхали — у них вся работа впереди и нужно дать им возможность набраться сил — не роботы же они, а лук не пулемет, где достаточно на спусковой крючок нажать. Володя видел как выглядели лучники после трех-четырех часов работы.

К полудню к стоявшим у замка солдатам подошли подкрепления… но те, кто стоял сначала постепенно покинули свои места. Неприятель не мог этого не видеть, но и снять со стен защитников тоже не мог — понимал, что и этих хватит, чтобы захватить стены. А если дать осаждающим закрепиться на стене, то все, можно сдаваться. Какую-то часть солдат они, безусловно, держали в резерве, но большая часть все равно вынуждена была стоять на стенах под обстрелом. Но и отдыхающие не могли снять даже доспехов.

Вечером обстрел только усилился — к нему присоединились лучники, выстреливая по сотне зажигательных стрел одновременно. Кажется, все, что могло сгореть — сгорело уже давно, поскольку огонь внутри разгорался вовсе не так ярко, как в прошлые дни. Командиры это быстро заметили и стали чередовать стрельбу зажигательными и обычными стрелами, благо всех их было накоплено столько, что можно месяц в таком темпе стрелять.

Уже после двенадцати обстрел продолжили только осадные машины — остальные солдаты и лучники отправились отдыхать.

Штурм начался в пять утра… Первыми подошли к стене пехотинцы, а арбалетчики в этот момент открыли быструю стрельбу по стене, сбивая тех, кто пытался сбить приставленные лестницы. Медленно тронулись вперед штурмовые башни, а заранее подготовленными щитами укрыли окопы у них на пути. С берега к рухнувшей стене устремились десятки лодок, за ними пошли плоты.

Володя наблюдал за всем этим с холма. Бинокль пока плохо помогал, темно еще, все-таки осень, но донесение шли постоянно. Первая не очень настойчивая атака была отбита, а вот на берегу около рухнувшей стены бой идет ожесточенный. Сейчас все ждали когда подойдут осадные башни чтобы начать общий штурм.

— Первая стрела, — отдал команду Володя, видя, что башни почти подошли. В воздух устремилась огненная стрела. Увидев сигнал, его продублировали остальные и вот пошла основная волна пехоты, за ними, укрывшись за щитами, лучники, которые немедленно открыли убийственный огонь по стенам. Может и не очень действенный, но он сильно мешал осажденным.

Уже достаточно рассвело и было видно, как на стену устремились первые солдаты, как то тут, то там на стене вспыхивали стычки… Наконец подошла первая башня, перекидной мост медленно пошел вниз… а с верхней площадки башни, который находился выше замковой стены, уже стреляли лучники, расчищая дорогу десанту. Наконец мост опустился и по нему в атаку устремилось сразу несколько человек, прикрывшись щитами, за ними шли другие, наиболее умелые мечники — их задача продержаться до подхода подкреплений. В саму же башню уже устремился целый поток солдат, который довольно быстро карабкался внутри нее по лестнице. Напрасно противник обстреливал башни зажигательными стрелами — мокрые шкуры служили прекрасной защитой от огня. Тут только катапульты могли бы помочь, но их выбили еще в первые дни, на это Володя обратил особое внимание и лично руководил концентрацией огня по тем местам, где по его мнению могли стоять вражеские машины. А уж если их расположение засекалось, то он не успокаивался, пока весь гребень стены не превращался в пыль. Сейчас это давало превосходный результат — врагу совершенно нечего было противопоставить осадным башням или гуляй-городам, под прикрытием которых солдаты могли в безопасности подходить почти к самой стене.

К воротам подкатили большущий таран и первый удар сотряс решетку. Сверху стали лить раскаленное масло, но крышу тарана сделали на совесть и внутрь ничего не попало… хотелось в это верить.

— Ваша светлость, у реки удалось оттеснить врага за вторую стену, — подскочил запыхавшийся гонец. — Она частично разрушена, так что скоро пойдем дальше. Командир просит разрешение на использование резерва.

— А не слишком быстро? Впрочем ему на месте видней. Пусть сам смотрит. Если считает нужным ввести в бой резерв, пусть это делает, но пусть так же помнит, что до полудня больше солдат он не получит.

Гонец откланялся и исчез. Вскоре пришло еще одно сообщение — удалось закрепиться на одном участке стены и тоже просьба разрешить использовать резервы.

— С ума они что ли сошли? — не выдержал Володя, когда с такой же просьбой пришел еще один гонец. — Договаривались же, что эти вопросы командиры колонн сами решают на месте!

— Но так же договаривались, что резервы будут использованы позже, когда на стене закрепится как минимум половина атакующих колонн. — заметил Танзани. — Пока это удалось только одной.

— Все равно им на месте виднее, чем мне отсюда! Они по каждому чиху будут советоваться?

Бои шли тяжело, практически каждый метр приходилось отвоевывать с огромным трудом, но когда к стене подъехала вторая башня исход сражения оказался решен — осажденные просто не могли сосредоточить необходимое количество людей для отражения атаки сразу на нескольких фронтах. Самые большие угрозы для них были от башен и со стороны реки, где рухнула стена. За прошедшие сутки требуше изрядно потрепали и вторую стену, которую наспех возвели защитники. Может она чуть и задержала атакующих. Но ненадолго — у врага просто не хватило резервов, чтобы заткнуть все дыры. И как раз когда ситуация стала переламываться в пользу атакующих от очередного удара тарана слетела решетка ворот. Стало ясно, что сами ворота без неё долго не простоят.

Наконец удалось закрепиться на стене и тут вступила в дело другая заготовка — сразу за солдатами на стену поднялись лучшие лучники, каждый нес с собой два колчана стрел, а специально выделенные люди еще по три. Кроме того солдаты уже привязывали к скинутым веревкам еще колчаны. Как только лучники оказывались на стенах они открывали убийственный огонь по подходящим к защитникам подкреплениям. Причем пехотинцы, выполняя приказ, со стен не спускались, а только держали подступы, прикрывая лучников. Противник быстро понял что к чему и солдаты перестали тупо выбегать из-за укрытий, но лишившись подхода подкреплений защитники стен оказались обречены и вот еще на нескольких участках удалось твердо закрепиться.

Не дожидаясь, когда рухнут ворота, пехотинцы перешли в наступление. Сейчас началась уже свалка, но в отличие от солдата графа Иртинского пехотинцы Вольдемара действовали слаженными группами по восемь человек. В воцарившемся хаосе такая группа давала неоспоримое преимущество войскам герцога. И даже будь пехотинцев меньше, чем войск графа, то и тогда результат получился бы один. Солдаты очень быстро разобрались какое на самом деле преимущество дает им такая тактика в тесных переулках замка, узких проемах между строениями, а также в коридорах донжона. Тем более подоспели уже и арбалетчики, приданные к каждому взводу. Лучники старались занять места повыше и вели обстрел с уцелевших крыш.

Такой слаженной атаки враг долго не выдержал и сломался. Володя это понял по донесениям еще до того, как началась повальная сдача в плен. Войска самого графа по прежнему сражались отчаянно, но проблема в том, что их у него было немного, не больше пятисот человек — остальные его вассалы и их люди. Сражаться насмерть у них не было никакого стимула, тем более у рядовых. Поняв, что дальнейшее сопротивление бессмысленно, они стали сдаваться.

Володя в сопровождении Конрона и Танзани, а также гвардии короля въехал через разбитые ворота и оглядел площадь перед ними. Покачал головой.

— Как все бессмысленно…

— Что именно? — удивился граф.

— Да вот это… Поднимать руку на своих в то время как вторгся внешний враг…

— А что, у вас на родине, князь, такого не было?

— Было, граф, к сожалению. Потому и говорю, что бессмысленно.

Володя обратил внимание, что вокруг убитых и раненных уже вовсю суетятся медики. Князь одобрительно кивнул и слегка пришпорил коня. Выглядел он слегка бледновато, когда смотрел на трупы вокруг, но при этом не отворачивался. Конечно, это уже не первая битва, в которой ему довелось участвовать, но первая, которая велась с таким ожесточением и трупов оказалось очень много.

Бои продолжались в основном в самом замке, где укрепились самые преданные сторонники графа. Офицеры, следуя приказу не рисковать людьми попусту, дожидались арбалетчиков, которые почти в упор расстреливали баррикады из мебели. Мощные арбалеты насквозь прошивали доски, доставая прячущихся за ними солдат. Если же те, не выдержав обстрела, пробовали переходить в контратаку, то их встречали сдвинутые щиты и выставленные копья. В тесном коридоре такая оборона была практически несокрушима.

В донжоне Володя и высшие офицеры прошли в одну из относительно уцелевших комнат, где и обосновались, дожидаясь известия о сдаче последних защитников.

— Когда вы сказали, что замок можно взять за две недели, я не поверил, — покачал головой граф. — Вы в который раз удивляете меня, милорд. Оказывается эти ваши инженерные части не такая уж блажь, как я полагал раньше.

Володя только кивнул, продолжая глядеть в окно. Потом посмотрел на часы.

— Уже два часа после полудни… Если бы все защитники оборонялись так же, как это делал отряд графа боюсь, мы бы еще долго тут возились.

— Ну не все же тут такие, — пожал плечами Конрон, успев где-то разжиться кувшином с вином и теперь старательно выискивающим кружку. Не нашел, пожал плечами и отхлебнул прямо из горла.

В этот момент дверь распахнулась и в комнату ворвался солдат. Конрон вскочил, отбросив кувшин и схватившись за меч, Танзани положил руку на рукоять. Но солдат оказался своим, правда выглядел очень уж бледно. Оглядев комнату диким взором, что все невольно попятились, он махнул рукой.

— Милорд… там… ужас что… они…

— Что?

— Прошу вас за мной… идите…

Володя переглянулся с Конроном и Танзани и кивнул.

— Веди.

Солдат выскочил словно за ним гнались сотня убийц и пронесся по коридору. Толпу, собравшуюся чуть дальше по коридору они увидели издалека. Причем толпу из своих солдат. Шума драки тоже слышно не было… Более того, стояла очень уж неестественная тишина.

— Расступитесь! — рявкнул граф Танзани.

Солдаты оглянулись и тут же поспешно отпрянули к стенам, тишина мгновенно нарушилась. Володя вошел в комнату первым и замер, задохнувшись… пошатнулся и если бы не поддержка Конрона, рухнул бы на пол прямо здесь.

— Кто?! — прохрипел он.

— Они сами, милорд, — испуганно промямлил один из солдат. — Когда мы ворвались, они сражались друг с другом… Кто-то защищал…

Володя прикрыл глаза, но картина, увиденная им, не пропала и после этого. Трупы… женщины, дети… все лежали вповалку. Эмоции снова отключился и мозг анализировал картину как компьютер. Не надо было чужих слов, чтобы понять, что произошло. Свои убивали своих… тех, кто не мог защищаться. Чтобы не досталось врагу… такое вот изощренное чувство собственности…

Володя отвернулся и вышел. Как добрался до выхода он не помнил, но на улице его вывернуло наизнанку. Его рвало даже после того, как в желудке уже ничего не осталось. Рядом опустился Конрон, бледный не меньше своего сеньора.

— Там и графа Иртинского нашли. Похоже он самолично убил и жену и детей.

— Геббельс недоделанный, — буркнул Володя, выбирая рот и с трудом поднимаясь.

— Что?

— Неважно… Что там еще?

— Да в общем все. Некоторые, судя по всему, пытались оказать сопротивление, но…

— Не может же быть, чтобы они абсолютно все были чокнутыми…

— Не все. — Володя обернулся. Чуть в стороне, прислонившись к стене дома стоял хмурый граф Танзани. — Но граф окружил себя действительно преданными людьми, которые пошли за ним даже на это. А когда никого не осталось — они пронзили мечами себя.

Володя хотел что-то ответить, но понял, что заговорить просто не сможет, словно кто-то перехватил горло. Вместо этого он поднялся и быстро направился куда-то… Конрон вскочил, но был остановлен графом Танзани, который наклонился к нему и что-то прошептал. Тот нахмурился, потом кивнул и отправился следом за князем.

Практически до вечера князь, в отличие от прошлых сражений, не вмешивался в происходящее. Стоял на крыше какого-то сарая и наблюдал за происходящим… солдатам казалось, что он просто наблюдает за происходящим, но Конрон, находящийся рядом, отчетливо видел, что взгляд Вольдемара какой-то пустой, ничего не выражающий. Даже когда он встал рядом, тот даже не повернулся к нему.

Офицеры прекрасно знали свои обязанности и уже принялись за наведение порядка в захваченной замке, тем более, как они думали, на виду у командующего. Конрон по настоящему встревожился, когда уже стемнело, а князь даже не подумал уходить с этой крыши. Новоиспеченный граф уже хотел было встряхнуть его как следует, чтобы привести в чувство, но князь вдруг развернулся и отправился вниз, пройдя мимо него, словно не заметив…

На утро князя в замке найти не могли. Конрон уже хотел было бить тревогу, но подошедший Танзани его удержал.

— Кажется, я знаю где князь. Если я не прав, тогда и поднимай людей на поиски, а пока позволь мне попробовать.

— Час. Через час поднимаю солдат.

Граф усмехнулся и согласно кивнул.

— Вполне хватит.

Как он и предполагал князь сидел на своем любимом месте у реки, задумчиво глядя куда-то вдаль. Танзани подошел ближе и чуть не отшатнулся настолько плохо выглядел князь. Неужели его так потрясло это убийство? Он, конечно, странный человек, вечно носящийся со своими идеями о том, что не должны страдать женщины и дети… впрочем, если верить князю, то его понять вполне можно. Но до сегодняшнего дня граф и не думал, что все настолько серьезно.

Он присел рядом и немного помолчал.

— Так плохо? Полагаю, гадаешь зачем граф сотворил такое? — сначала Танзани подумал, что Вольдемар его слов просто не расслышал, поскольку никак на них не отреагировал. Потом медленно повернул голову. Сообразив, что другой реакции не дождется, граф продолжил: — Всегда полагал графа немного чокнутым с его убеждением, что нынешние люди разбалованные и ни на что не годные неженки. Любил он поговорить о прошедших временах когда, по его представлению, жили настоящие герои и когда все и жены и дети сражались с врагом… делили и победы и поражения. Как жены, чтобы не попасть в плен к врагу убивали себя и своих детей…

— Высшая доблесть? В этом? — Слова шли словно из пустой бочки, настолько глухо звучали, но Танзани был рад и такой реакции.

— Ну это в сагах так воспевалось… идеал доблести воина, идеал доблести жены воина… Граф все это воспринимал очень серьезно. Сам спал на деревянной лежанке укрытой только дерюгой… — он вдруг хмыкнул. — У нас долго гадали как он на таком ложе с женой… Тут он, похоже, жене не доверился, решил сам все сделать… согласно тому, как о героях в сагах сказывают. Может считал, что так и должно быть у настоящего воина…

Ненадолго воцарилась тишина… Граф поднял голову и… во взгляде Вольдемара была такая боль, что он почувствовал ее чуть ли не физически.

— Почему я не могу заплакать, граф? После гибели родителей я разучился что либо чувствовать, но научился хорошо чувства имитировать. Аливия снова научила меня смеяться и грустить… но плакать я так и не научился… даже когда очень хочется… не могу и все.

Граф откинулся на траву и уставился в небо.

— Дураки сказали бы, что мужчины не плачут. Совсем идиоты тебе позавидовали бы. Я тебе помочь не могу. Ты не виноват в том, что произошло. Даже я, зная графа, не мог предвидеть, что он сотворит такое.

— Спасибо… Я скоро буду в норме… как обычно.

Граф поднялся и хлопнул его по плечу.

— Скорее — тебя все ждут. У нас еще много неоконченных дел. Герцог Торенды не может позволить себе переживать о прошедшем.

Танзани неторопливо спускался с холма не оглядываясь… Снова тишина… Володя закрыл глаза… Те люди, которые его обучали на Базе, вовсе не отличались идеалистическими взглядами на жизнь. Пройдя многие горячие точки, побывав в тылу врага, в джунглях и под водой, они знали что такое жизнь и выживание. Кроме того и историки сделали все возможное, чтобы излечить мальчика от идеалистического представления о прошлых временах, досконально изучая биографию многих знаменитых людей своего времени: Борджиа, Мария Медичи, изучал какими методами велась война за власть. Его подготовили ко многому, но… но произошедшее поразило его даже не столько своей жестокостью, хотя и это тоже, сколько своей совершенной бессмысленностью. Вот так походя распорядиться чужими жизнями… это было выше понимания… за гранью…

Князь в военном лагере появился только к полудню, неторопливо прошелся по госпиталю, перебросился парой слов с Арвидом и его помощницей, выглядевшей не лучше самого князя.

— Война — зло, — бросила она ему и не дожидаясь ответа, удалилась. В другое время Володя долго бы размышлял по поводу того, к чему она это сказала и что имела в виду, но сейчас просто пожал плечами и отправился дальше.

У поля, где солдаты отрабатывали атаку строем, Володя остановился около графа Танзани, который наблюдал за тренировкой, стоя чуть в стороне.

— Я тогда не очень рассмотрел… Сколько в той комнате погибших?

Граф ответил не сразу, а сначала изучил небо.

— В замке, — неторопливо заговорил он, — укрывались семьи многих благородных из тех, кто поддерживал мятеж. И все они были собраны в той комнате… Двенадцать женщин, семнадцать детей… десять мальчиков и семь девочек от пяти до пятнадцати лет…

— Война — зло.

Граф удивленно глянул на князя, но счел за лучшее это высказывание «не заметить».

— Какие наши дальнейшие планы? Объединение Игранда с герцогом Нарским может быть опасным…

— Знаю… — Володя потер виски, словно прогоняя головную боль. — Завтра надо уходить отсюда. Пусть остальным занимается Конрон.

Конрон не заставил себя долго ждать и вскоре появился тут же, запыхавшийся, но довольный.

— Милорд, рад, что с вами все в порядке.

Танзани прикрыл глаза и отвернулся, чтобы тот не заметил выражение его лица. Володя наоборот, развернулся к новому графу Иртинскому.

— В порядке? Конрон, завтра мы уходим. У тебя остаются все эти отряды благородных, что подошли к нам на помощь доказывать свою преданность. Полагаюсь на тебя и надеюсь, что больше с этого графства сюрпризов не будет. Предыдущий граф держал тут всех в ежовых рукавицах, потому и шли за ним, но сейчас без него вряд ли у них получится объединиться. Но все равно бей пока враги растеряны — сил у тебя достаточно, а самые сильные противники полегли тут, в замке.

Конрон слушая наставления, согласно кивал, хотя вряд ли слушал внимательно — главное уловил, а детали… ну детали все равно по ходу придумывать придется.

Володя опять-таки в другое время заставил его все-таки выслушать себя, но сейчас только вздохнул.

— Полагаюсь на тебя.

Как и обещал князь, армия выступила на следующее утро. Поскольку на этот раз шли с обозом и осадными машинами, пусть и разобранными и пусть большая часть тяжелой техники осталась у Конрона, это сильно сковывало скорость марша. Но на это Володя пошел вполне сознательно, ожидая за время марша получить более подробные сведения о прошедший переговорах Игранда и герцога Нарского. Торопливость в этом деле была явно лишней. Да и после всего произошедшего он ощущал сильный упадок сил, да еще остро давило чувство одиночества. Все, с кем он начинал работать в этом мире и с кем уже сдружился были далеко… Джером следил за Играндом, Филлип обеспечивал наполнение магазинов необходимыми армии припасами, Конрон стал графом Иртинском и остался наводить порядок в своем графстве… Аливия в замке под присмотром брата и отца, там же графиня Лурдская с дочерью. Из всех знакомых с ним оставался только граф Танзани, но называть его другом не стоило. Он прежде всего человек короля и предан исключительно королю. Если он сочтет, что новый герцог Торенды угрожает королевству, тут же станет врагом. Вот это вот невозможность хоть с кем-то поговорить по душам была хуже всего… В результате Володя вынужден был копить боль в себе. Впрочем… а с кем бы он мог поговорить? Из всех он безоговорочно верил только Аливии, но вываливать свою боль не девятилетнюю девочку… увольте. Так что по большей части он обманывал самого себя и от этого становилось еще хуже. Володе очень остро не хватало настоящего друга, от которого не надо было прятать свою боль.

Через два дня они уже покинули границы графства и не слишком торопливо направлялись к границе королевства. Понимая важность информации в этом деле, Володя еще до отправки Джерома договорился с ним о системе связи, когда армия двинется границе. В пути он получил и первое донесение от Джерома. Все оказалось не настолько плохо, как он полагал сначала. Сейчас все еще шли переговоры между герцогом Торенды, как себя называл Игранд, и герцогом Нарским о помощи, но, судя по всему, идея такой помощи не очень вдохновляла Нарского Льва, как его называли.

В следующем донесении Джером сообщил, что герцог Нарский ведет очень активную переписку со своим королем. Удалось перехватить пару донесений, но они зашифрованы. Володя поморщился, эти местные шифры были настолько просты, что расшифровать их проблем не было… или здесь использовался другой? Надо скорее завести криптоотдел, решил он. Перехваченные письма прилагались…

На их расшифровку Володя потратил примерно день, в основном большую часть времени он убил на то, чтобы подобрать начало ключа. Потом сам себя проклинал за глупость — конечно бесхитростный герцог всегда обращался к собственному королю «Ваше Всемилостивейшее Величество», что и выводил в начале каждого письма. Просто Володя даже подумать не мог о такой потрясающей глупости в столь важных документах, вот и не искал простых путей. Ну а получив уже такой ключ дальнейшая расшифровка не составила никакого труда. Этот ключ он и отправил обратно Джерому. В письмах же ничего особо важного не было — король сомневался стоит ли вмешиваться и не получат ли они больше проблем, чем выгод. А вот в другом письме содержалась важная информация — Октон зондировал Тралийскую империю на предмет того, как при императорском дворе посмотрят на то, что он оттяпает кусочек от Локхера. Мда, похоже, Октон был сверхосторожный король. Результат своего зондирования он и отправил герцогу Нарскому. Судя по всему, империи сейчас было совсем не до мелких разборок каких-то королевств — они готовили поход куда-то на юго-восток против кочевников, которые в прошлом году изрядно потрепали империю.

— Значит, вмешаются, — констатировал граф Танзани, когда прочитал расшифрованные послания. — Как только убедят герцога Нарского.

— В чем? — не понял Володя.

— В том, что это достойный рыцаря поступок. Полагаю одна из причин, что еще не началось вторжение в том, что тот считает не слишком честным поступок нападать тогда, когда его противник занят в другом месте и не может оказать сопротивление.

Володя даже крякнул от удивления.

— Ну я немного преувеличил, — усмехнулся граф, заметив реакцию собеседника. — Ему просто нужно время, чтобы собрать вассалов.

— Понятно, — Володя задумался. — Эта медлительность нам на руку.

Следующее послание пришло через день, когда армия находилась примерно в двух днях от той провинции, где сейчас была база Игранда. Среди кучи всяких сведений важных и не очень было одно послание, которое гонец вручил лично в руки Володи. Тот удивленно покосился на запечатанный конверт, вскрыл его и удивленно моргнул — шифр. До этого Джером не утруждал себя шифрованием посланий, справедливо полагая, что ничего такого шибко важного и секретного в них нет.

Понимая, что именно там и содержится важная информация, Володя все же сначала прочитал остальные бумаги, чтобы уже потом заняться расшифровкой. Граф Танзани, неизменно присутствующий при чтении этих донесений, задумчиво поглядывал на это письмо, но ни о чем не спрашивал. Кажется оно его тоже интересовало больше остальных.

— Герцог Нарский поднял армию, — Володя перебросил одно из посланий графу.

Тот удивленно выгнул бровь, взял письмо и прочитал.

— Что-то быстро… вряд ли за это время он успел собрать всех вассалов. Что же произошло там? — И он снова покосился на зашифрованное послание.

— Думаю, ответ тут, — Володя взял письмо и отправился с ним к себе в дом, в котором он остановился, когда армия встала рядом с деревней. — Закончите здесь без меня, граф.

Когда Володя закончил расшифровку письма, он еще долго сидел за столом с закрытыми глазами… мучительно болела голова, не давая сосредоточиться. В конце концов Володя собрал все силы и вышел на улицу. Стало легче — свежий воздух помог собраться. Он добрался до штабного шатра, где оставил графа.

— Вот почему герцог так спешит, — Володя протянул ему расшифрованное письмо.

Тот быстро глянул на смертельно бледного герцога, осторожно взял бумагу и прочитал. Задумался.

— Мда, — только и сказал.

— Только не говорите, что вы удивлены, — попросил Володя.

— И что ты теперь будешь делать?

— То, что и планировал. — Князь потер виски. — То, что и собирался. Это на ситуацию никак не повлияет.

Вольдемар сел за стол и вернулся к тем документам, которые не успел прочитать. Надо бы ответить Джерому, но пока нет сил… попозже.

Граф вздохнул и снова перечитал не очень длинное сообщение от Джерома, в котором тот сообщал, что до них дошли слухи будто по приказу нового герцога Торенды Вольдемара, разъяренного сопротивлением в замке графа Иртинского, были убиты все благородные вместе с семьями, которые находились на тот момент там. Получив это известие, герцог Нарский «был очень сердит», мягко выражаясь таким не рыцарским поведением и приказал немедленно выступать, чтобы наказать «подлого злодея». Дальше Джером спрашивал как ему поступать в этой ситуации, что говорить своим людям и что на самом деле произошло в замке графа Иртинского.

Радует хотя бы то, что Джером не поверил в эти слухи.

— Это может создать проблемы, — через некоторое время заметил граф.

— Может, — не стал спорить Володя.

— И какие у тебя планы?

— Через три часа выступаем. Замок Иден… полагаю, он достаточно удобен, чтобы в нем создать временную базу. Судя по всему, солдат там тоже мало.

— Отрон — верный человек бывшего герцога. После всех поражений он понес потери, но, насколько я знаю, он сейчас в своем замке собирает людей. Так просто он замок не сдаст, придется осаждать.

— А мы никуда не торопимся. Пока не будет точных сведениях о планах герцога Нарского мы все равно ничего не сможем сделать.

— Это все понятно, но я спрашивал не об этом, а о слухах!

— Ничего.

— Ничего?

— Граф, кажется, вам надо подготовить ваших людей к выступлению.

Танзани вскинулся, но пригляделся к князю, практически неподвижно сидевшего за столом уставившись в одну точку и кивнул.

— Да, милорд.

Замок Иден встретил их запертыми воротами и настороженными взглядами солдат на стенах, приготовившихся к обороне. Граф ожидал, что Вольдемар как обычно отдаст приказ подготовить лагерь, а сам в бинокль начнет разглядывать стены и укрепления, которые, если быть откровенным, после замка графа Иртинского совершенно не впечатляли. Но на этот раз никаких приказов не последовало. Офицеры начали растерянно оглядывать на князя, не понимая, что нужно делать. Тот же сидел в седле прямой как меч, смотря на изготовившейся к обороне замок и даже не попытался взять бинокль, привычно болтавшийся у него на шее.

Вот он чуть дернул поводьями и послушный конь неторопливо направился к замку. Офицеры снова переглянулись, не понимая, что делать им, за спиной в походных колоннах замерли солдаты. Танзани махнул всем, чтобы оставались на месте, а сам нагнал князя и пристроился рядом, не понимая, что тот задумал. Не покончить же с собой довольно экзотическим способом — подъехав на расстояние выстрела из лука или арбалета со стены.

Нет, остановился примерно на полпути между остановившейся армией и стеной замка. Медленно текло время, а князь не шевелился, стояли солдаты, не понимая, что задумал их непредсказуемый командующий. Со стен пытались им что-то кричать, но из-за поднявшегося ветра невозможно было различить слов, впрочем князь все равно никак не реагировал. Тут рядом с ними остановился еще один всадник — солдат с личным штандартом нового герцога Торенды — похоже кто-то из офицеров углядел непорядок и исправил ошибку. На стене замка разом замолчали. Прошло еще десять минут и тут вдруг плавно опустился разводной мост и из замка выехало три всадника. Граф Танзани чуть повернул голову, пытаясь по лицу князя понять что он задумал, но тот оставался совершенно невозмутимым.

— Впереди едет тир Иденский Отрон, — сообщил Танзани, но Володя даже не шевельнулся.

Вот троица подъехала… владелец замка, оруженосец и солдат с флагом. Вот они поравнялись с ними… тир задумчиво оглядывает невзрачную фигуру нового герцога в серой дорожной накидке, которая никак не к лицу герцога, потом смотрит на Танзани, хмурится.

— Граф…

Танзани чуть склоняет голову и тут же чуть подает коня назад, показывая, что в присутствии герцога не может начать говорить первым. Отрон хмурится, похоже не понимает, зачем вообще выехал.

— Ваша светлость…

— Тир, — с той же вежливостью, но с совершенным равнодушием отозвался герцог. — Почему вы не открываете ворота перед своим герцогом?

Этот спокойный, даже равнодушный тон, похоже, взбесил Отрона, хотя его ярость выразилась не в криках, он даже не покраснел или побледнел, но что-то изменилось в его взгляде.

— Перед герцогом?! Я не признаю герцогом того, по чьему приказу убивают не в чем не повинных людей…

И тут… Танзани даже не поверил, когда увидел улыбку на лице князя… правда от этой улыбки бросало в дрожь, но… он улыбался…

— О-о-о! — улыбка стала шире, но Отрон крепче сжал поводья… — До вас уже дошли эти слухи?

— Ты… ты отдал такой приказ… — голос тира сорвался и непонятно было спрашивает он или утверждает из-за чего его слова можно было принять за оскорбление, но граф Танзани видел, что тир просто испуган… он сам не понимает причину его и от этого нервничает сильнее… Ну нельзя же испугаться этого мальчишку полтора метра ростом в шлеме? Но это улыбка…

— Так вы верите в это? — князь, казалось, рад этому до невозможности. — Тогда почему же вы до сих пор не открыли ворота? Тоже ждете штурма?

Последняя фраза прозвучала с еле уловимой угрозой, а еще долей сарказма. Тир вздрогнул и непроизвольно облизнул губы.

— Милорд…

— Пока солдаты в походном строю мы находимся на территории моего вассала, если я сейчас отдам приказ разбить лагерь, то вы станете мятежником тир. Дальше — штурм. И солдаты уже устали стоять, тир…

Замок сдался через десять минут — Отрон принял все условия и больше того, принял все меры, чтобы не произошло никакой неожиданности, когда старшие офицеры в сопровождении избранных отрядов въезжали в замок. И за все время пока они ехали под испуганными и угрюмыми взглядами обитателей замка улыбка не покидала лица князя, но от этой улыбки радостно не становилось никому. И только в комнате она пропала, превратившись в жалкую гримасу… Походе князь даже не заметил, что в комнате не один и что граф Танзани задержался, ожидая распоряжений. И сейчас граф стоял у двери, глядя как князь борется с чем-то внутри себе… Вот затряслись его плечи… на миг показалось, что князь сейчас разрыдается, но из глаз не показалось ни слезинки…

Граф осторожно попятился и аккуратно прикрыл дверь, прислонился к ней и устало вытер лицо, после чего прикрыл глаза и сложил руки на груди, словно часовой и уходить с этого поста он явно не намеревался.

Следующие дни Володя практически не показывался перед солдатами, практически все время проводя у себя в комнате. Там же вел совещания, не очень удобно, однако ни у кого, при виде князя, желания спорить не возникало. О хозяевах замка никто и не вспомнил. Мучаясь неопределенностью тир Отрон несколько раз пытался пробиться к новому герцогу, чтобы наконец получить какую-то определенность, но его не пустили даже на порог. Однажды его заметил граф Танзани…

— Не стоит так переживать, тир. Ничего в с вашей семьей не случится.

— Но…

— Я знаю князя уже достаточно давно, потому могу смело утверждать, что и вы и ваша жена с детьми находитесь в полной безопасности… если, конечно, вы не сделаете какую-нибудь глупость.

— Как в графстве Ирин? — Похоже тир решил бросится со скалы головой вперед.

Танзани задумался на миг, подыскивая слова.

— Прежде, чем делать какие-то выводы, узнайте сначала князя получше.

Как-то так постепенно получалось, что все больше и больше народу обращалась к Володе по его титулу «князь», совершенно неизвестного в этом мире, оттесняя на задний план «герцога». Это уже стало настолько привычно, что даже в письмах к королю, которые отправлял Танзани он появлялся гораздо чаще, чем «герцог».

Поскольку расстояние от герцогства Нарского было не очень большое, до донесения от Джерома стали поступать очень часто, тем более, как он признался, ему удалось завербовать «очень важного информатора» в окружении самого герцога. Понимая, что имя такого человека в письмах, даже зашифрованных, называть не стоит, Володя спрашивать ничего не стал, зато требовал как можно больше подробностей, пусть даже самому Джерому они кажутся не очень важными.

— Ну и долго ты еще взаперти сидеть будешь? — поинтересовался граф Танзани через пять дней после их прибытия в замок.

— Пока не получу нужную информацию от Джерома.

— Я не об этом. — Граф оглядел не очень большую комнату и поморщился. — Ты никогда раньше не оставлял своим вниманием подготовку солдат, а сейчас все свои приказы передаешь через своего секретаря… как там его…

— Абрахим Винкор

— Я помню!!! Я спрашиваю, долго ты еще в этой конуре прятаться собрался?

— Мое присутствие не требуется. — Володя отвернулся к окну. — И отсюда хороший вид на поле, где проходят тренировки, а бинокль у меня хороший.

Граф только разочарованно вздохнул.

— Ты не сможешь вечно прятаться, а слухи… ну как есть, так и уйдут.

— Не уйдут, граф, и вы об этом знаете. — Володя подошел к столу и налил в кружки разбавленное вино, одну подвинул графу. — Их будут распространять даже те, кто твердо знает, что на самом деле произошло в замке графа Иртинского. Для кого-то это просто пикантные подробности, ложные, зато как их будут слушать… для кого-то возможность отомстить тому, кто сломал их жизнь, одолев старого герцога. В этой ситуации мне остается либо смириться со слухами… либо использовать на собственное благо.

— Как ты это сделал когда мы подошли к замку?

— Примерно… ты поверишь, что это произошло случайно?

Воспитание другого мира давало о себе знать и хотя формально Володя на социальной лестнице стоял выше графа, но ему приходилось ломать себя, обращаясь к человеку старше себя по возрасту на «ты». Граф же ничуть не облегчал ему жизнь, сам перескакивая с одного обращения на другое, причем в какой ситуации и как он обратиться было совершенно непредсказуемо. Правда на людях все было исключительно в рамках правил.

— Поверю. Ты не мог предвидеть того, что граф с ходу кинется обвинять тебя в том убийстве. Я даже думаю, что ты боялся нового штурма, в котором может повториться прошлая ситуация, потому до последнего тянул с приказом разбить лагерь, потому и вперед поехал, чтобы не принимать решения. Сейчас тебе повезло, у тира Отрона не выдержали нервы, но что ты собираешься делать дальше? Так и будешь прятаться в своей конуре?

Плечи князя поникли.

— Не знаю, граф… честно не знаю… Я… я боюсь решений… вы правы… боюсь, что они снова приведут к чему-нибудь… плохому… Но я понимаю, что если я не буду вообще ничего делать — будет много хуже. Я не знаю…

— Неужели ты позволишь произошедшему сломить себя?

— Граф… я вас очень прошу… оставьте меня… пожалуйста

Танзани вышел, хлопнув от злости за собой дверью.

— Мальчишка, — буркнул он. — Сопливый мальчишка!

На следующий день гонец принес известие, что войска герцога Нарского пересели границу герцогства и королевства. Получив новости, Володя на миг замер, закрыв глаза, словно переваривая их, потом, словно очнувшись, распорядился созвать совет.

— Выступаем завтра утром, — сразу отдал он приказ, даже не пытаясь делать вид, что собирается слушать чьи-то советы. — Армию подготовить к выступлению. Будем двигаться с максимальной скоростью, но обозы отстать не должны. Господа, прошу всех подготовить свои подразделения к выступлению. Ллия Тутс… вас попрошу остаться. Для вас у меня будет специальное задание.

Кочевник-арзусец, поднявшийся уже было вместе с остальными. Плюхнулся обратно на стул и невозмутимо уставился в стену перед собой. Танзани, выходивший последний, глянул на сосредоточенное лицо князя и облегченно вздохнул — похоже, тот преодолел свои страхи и прежний Вольдемар Старинов вернулся.