21

Пока техники расставляли на полигоне мишени — наполненные некомплектными кабинами, неисправными секциями охлаждения и тому подобным барахлом, а также лишенные «конечностей» корпуса от средних и легких трофейных мехов, по заключению Вольфа, не подлежащих восстановлению в условиях Земли Обетованной, руководство бригады, изо всех сил сдерживая раздражение, знакомилось с протоколами запланированных испытаний. Тексты этих документов с выражением зачитывал буквально сияющий от удовольствия Достопочтенный Умо. С учетом того, что этой ночью он чуть ли не до утра то и дело вносил в условия испытаний всевозможные изменения, лишая всех остальных заслуженного сна, недовольные выражения наших лиц были вполне обоснованны. Но Достопочтенный куратор вбил себе в голову, что весь цикл испытаний необходимо провести в один день. И стремился реализовать свою мечту с упрямством осла! Даже не желая задуматься над тем, что у командования бригады, вообще-то, есть и более важные дела, чем переводить реактивные снаряды непонятно на что.

Но все когда-нибудь заканчивается. И вот наступил момент, когда Достопочтенный Умо замолчал. На то недолгое время, пока я, Мюллер-старший и Мюллер-младший один за другим ставили свои подписи на первом листе технического задания и протоколе списка испытаний реактивного комплекса залпового огня «Шквал». Грустно рассматривая оставшуюся кипу бумаг, ожидающих своей очереди на подпись.

— Испытание номер один! — Наш куратор продолжил свою работу в качестве диктора. — Обстрел неподвижного корпуса среднего меха типа «Рысь» четырьмя реактивными установками залпового огня «Шквал» с дистанции… Критерий успешного выполнения: разрушение огнесмесью не менее тридцати процентов поверхности корпуса с прониканием горючей смеси внутрь корпуса через образовавшиеся в броне отверстия в количестве не менее… Условия проведения испытания: температура окружающей среды… давление воздуха… скорость движения воздушных масс… — Присутствующие терпеливо ждали, когда же, наконец, закончится это сотрясание воздуха и начнутся собственно испытания.

Для того чтобы находящиеся на орбите спутники не зафиксировали особенности конструкции экспериментальной техники, «Шквалы» доставлялись на стрельбище в бронированных контейнерах. Из которых их на время испытаний переставляли в другие. Размером побольше и без стенок спереди и сзади.

Даже после множества стрельб залп батареи РСЗО продолжает производить жутковатое впечатление на присутствующих при этом событии. Пускай они твердо знают, что направление полета ракет никоим образом не совпадает с их местоположением. Сам Достопочтенный с каким-то детским выражением лица наблюдал за тем, как из огромных «коробок» с диким ревом и переходящим в ультразвук пронзительным визгом вылетали рукотворные молнии. Зрелище, что ни говори, было захватывающим. Раскаленный выхлоп, клубы дыма и пыли, грохот истекающих раскаленных газов, дымные росчерки уносящихся вдаль ракет… А когда вокруг «мишени номер один» возникли первые вспышки разрывов, за несколько секунд соединившиеся в сплошное огненное поле, наш куратор намертво приник к окулярам стереотрубы, разглядывая происходящее.

— Скажите, полковник, — оторвавшись наконец от созерцания дыма и пламени, обратился он ко мне, — каким образом вы добились столь отличной кучности при стрельбе?

— Высокое качество сборки, — не отказал себе в удовольствии немного подразнить собеседника я. — Кроме того, мы изменили конструкцию сопел, и ракета в полете вращается вокруг своей оси. Что повышает кучность на порядок. — И снижает дальность эффективного огня, но об этом Достопочтенному знать совсем необязательно.

— А это не требует особым образом обученных специалистов? — Наш куратор вспомнил, что, несмотря на все свои усилия, он до сих пор практически ничего не знает о методике расчетов и принципах формирования математической модели нового оружия.

— Все элементы ракет производятся методом штамповки. — Раздражение, вызванное необходимостью повторять одно и то же уже третий раз только за сегодняшний день, медленно, но верно начинало прорываться сквозь маску вежливого равнодушия. — Требования к оборудованию и персоналу указаны в пункте третьем Технического Задания. Кроме того, испытание номер два покажет результаты применения в конструкции ракет сопел привычной конструкции…

Лично для меня происходящее было классическим «балетом». Не имеющим ничего общего с реальным боем. Хотя бы потому, что скорость реактивных снарядов во время полета колебалась в интервале двести — двести пятьдесят метров в секунду. Нехитрый, расчет показывал, что максимальная дальность стрельбы из подобных установок составляет чуть более двух с половиной тысяч метров. Причем время подлета к цели будет составлять не менее пятнадцати секунд. Более чем достаточно, чтобы самый невнимательный пилот успел вывести своего меха из-под накрытия. А бдительный — сделает это даже два раза. Либо просто активирует систему ПРО и уничтожит подлетающие боеголовки.

Кроме того, при ведении огня прямой наводкой лишенные даже малейшего подобия брони «Шквалы» очень уязвимы для ответного огня. Осколки и лазерные лучи были для них не менее опасны, чем прямые попадания снарядов. А при стрельбе с закрытых позиций свою роль начинали играть требования к уровню подготовки корректировщиков огня и общей слаженности личного состава батарей. Ну да это не мое дело. И вообще, пусть Умо порадуется! И вдоволь наиграется с такой красивой и грозно выглядящей игрушкой.

Испытания новоявленного «вундерваффе» на полигоне продолжались до глубокой ночи. Наконец, когда обнаружилось, что последний штабель приготовленных для первого дня стрельб реактивных снарядов с зажигательной боеголовкой выпущен куда-то в направлении уже невидимой за поздним временем невооруженным глазом цели и развлечение придется прекращать, Достопочтенный Умо тяжело вздохнул. И крайне неохотно был вынужден согласиться с тем, что да, действительно, нам пора закругляться.

В целом результаты первого дня можно было признать удовлетворительными. РСЗО с высокой вероятностью поражали неподвижные цели. При этом количество ракет, необходимых для гарантированного уничтожения меха, было в разы меньше, чем для реактивных снарядов, используемых боевыми шагающими механизмами (интересно, как скоро до конструкторов дойдет, что это достигнуто исключительно за счет увеличения калибра ракеты более чем вдвое, а массы заряда — почти в десять раз?). Другим несомненным достоинством «Шквалов» была их феноменальная простота и надежность (ведь единственным подвижным элементом комплекса направляющих был наипримитивнейший механический домкрат, позволяющий расчету изменять угол горизонтальной наводки). В общем, Достопочтенный был очень доволен проделанной работой. А больше всего — тем, что он имеет к ней самое непосредственное отношение.

Отделавшись, наконец, от куратора, все порывавшегося устроить по такому случаю банкет, я спустился в свои примыкавшие к помещению штаба апартаменты, где меня уже ждали Отто Карлович и его сын. Четвертый посвященный в наш общий секрет — капитан Олифер должен был подойти чуть позже. Еще с порога я увидел довольные выражения лиц присутствующих, вселяющие уверенность в положительном ответе на еще не заданный вопрос.

— Великолепно, командир! — Вольф торжествующе потряс зажатой в руке распечаткой. — За сегодняшний день было сделано еще четыре серии испытаний. В общей сложности — сто тридцать шесть выстрелов на расстояние в пять миль. Живучесть стволов так и осталась ничтожной. Не более сорока выстрелов. Зато кучность, особенно у второго варианта крутизны нарезки — просто потрясающая! Для дистанции прямого выстрела по цели наибольшее отклонение от средней точки попаданий не превышает одного метра по вертикали и вдвое меньше по горизонтали, а для максимальной дальности — три и два метра соответственно! Я считаю, вариант «Б» надо запускать в серию.

Ну еще бы, ведь каждый выпущенный сегодня снаряд создавали и обрабатывали настоящее мастера своего дела. На самом современном оборудовании и с допусками, применяемыми лишь в высокоточном приборостроении. В результате, учитывая временные и энергетические затраты, рыночная стоимость получившейся бронебойной болванки была вполне сравнима со стоимостью серебряного слитка аналогичной массы. Пороховой же заряд… навеску пороха, ее ведь вообще чуть ли не на аптекарских весах отмеряли.

— Данные для моделирования достаточны? — Я вежливо прервал восторги родственника.

— Для данной температуры воздуха, давления и скорости ветра — вполне, — спустился с небес на землю Мюллер-младший. — Для другого состояния воздушных масс сегодняшняя информация не годится. Но часть необходимой для расчетов информации будет получена во время завтрашней демонстрации возможностей реактивных снарядов.

— У нас есть еще один день на заполнение таблиц, — Мюллер-старший начал вносить изменения в план завтрашних испытаний «Шквалов». — А если мы увеличим интервалы между выстрелами ракет на десять процентов. А также организуем пересдачи по упражнениям… скажем, восемнадцать и двадцать четыре… и еще двадцать восемь. То в результате у нас появится и третий день. Герр командир, вы уверены, что мы сможем вести эффективный огонь на дистанцию в три мили? Пробивая броню вражеских мехов при попадании?

— На сегодня мы имеем данные по бронепробиваемости для дистанций ноль одна и ноль две мили, полученные обстрелом бронеплит с полным зарядом на специальном подземном полигоне. Кроме того, при стрельбе пониженным зарядом моделировалось поражение целей на расстоянии от ноль пяти до пяти миль. — Вольф показал соответствующие строки таблицы. — Данные, полученные обсчетом математической модели, соответствуют результатам сегодняшних экспериментальных стрельб более чем на восемьдесят процентов. Так что для имеющейся температуры и давления три, три с половиной мили — это дистанция эффективного огня по средним машинам в лобовой проекции. Для легких мехов расстояние уверенного поражения цели составит около пяти миль!

Ну-ну… Капитан что, действительно уверен, что поразить находящуюся где-то на линии горизонта, да к тому же еще и быстро движущуюся цель с одного выстрела так легко и просто? Ведь второго шанса у стрелка не будет! Противник поймет, что по нему ведут огонь, начнет маневр уклонения, и дальнейшая стрельба станет совершенно бессмысленным переводом снарядов. С другой стороны, наш «фаллос» разгоняет свои смертоносные подарки до вполне приличной начальной скорости миля в секунду. А его дистанция прямого выстрела по шагающему боевому механизму — две мили. Легендарная pak41/pak43, она же «ахт-комма-ахт», взятая нами в качестве прототипа и имеющая сравнимые с нашим изделием массогабаритные характеристики, разгоняя бронебойные болванки до показателя километр в секунду, поражала легкие танки где-то на дистанции в те же самые пять километров.

Первые, тогда еще сумбурные и невнятные мысли о разработке специальных орудий, предназначенных для уничтожения шагающих боевых механизмов, посетили меня сразу по прибытии в систему Мелион. Но очень скоро идея подзаработать денег в качестве конструктора-оружейника была признана несвоевременной и слишком опасной. В первую очередь потому, что выпущенного из бутылки джинна-разрушителя невозможно загнать обратно.

Ведь появление подобного оружия должно было нанести страшный удар по самой структуре существующего общества. Так же, в свое время, развитие огнестрельного оружия привело к окончанию эпохи Средневековья на Земле. Когда за ничтожно малое, с точки зрения Истории, время элитные войска — закованные в латный доспех с головы до ног благородные рыцари, обучающиеся искусству убивать чуть ли не с самого рождения, лишились сначала ореола непобедимости, а потом и всякого боевого значения на поле боя! Буквально выметенные с полей сражений выпущенным ополченцами-простолюдинами раскаленным свинцом. А ведь баланс интересов проистекает из баланса сил. Шансы выжить в перестрелке у матерого профессионала и новобранца начали стремительно сближаться… И заполыхали во всяких там Европах буржуазные революции!

Со всеми сопутствующими смене исторической формации насильственным путем событиями… Вроде отрубания голов помазанникам божьим, национализации чужого имущества, а также внедрения в массы идеалов свободы, равенства и братства, как нельзя лучше доказывающих правоту свершившегося. И закономерный результат — возникновение в когда-то великой стране, разоренной в процессе построения светлого будущего на руинах старого, гражданской войны по классовому признаку. А еще — террора, возведенного в ранг государственной политики, массовых казней инакомыслящих и пущенных, с легкой руки «народных» вождей, в обиход страшных терминов: «друг народа» и «враг народа», оправдывающих происходящее вокруг безумие.

А ведь и Кромвель, и Робеспьер, как, впрочем, и их противники, по причине слабого развития научно-технического прогресса, не имели в своем распоряжении оружия, способного разнести планету на ма-аленькие кусочки… Что вовсе не помешало им физически уничтожить значительную часть собственных подданных.

Если бы я был один и не имел никакого имущества, кроме ошейника пораженного в правах экономически, я бы, наверное, в конце концов рискнул заняться прогрессорством. Поскольку, едва лишь пилоты, эти рыцари космического века, управляющие надетым на себя боевым шагающим механизмом, как собственным телом, и способные шутя разогнать в одиночку несколько сотен пехотинцев, практически беспомощных перед бронированным чудовищем, начнут массово уничтожаться этими самыми пехотинцами, государства погрузятся в хаос. И в возникшей Смуте, вызванной исчезновением прежней системы сдержек и противовесов в местном обществе, решительный человек, понимающий, чем все это закончится, сможет достичь очень многого. Либо быть расстрелянным патрулем у придорожного столба, или по какой-то другой причине закончить свой путь в безымянной могиле. С другой стороны, кто не рискует всем, что у него есть, над тем не воздвигают могильный курган…

Но вот именно с решительностью у меня как-то не очень ладилось. Наверное, потому, что я был не один. Ведь, кроме жены и детей, на моих плечах возлежала ответственность за всех, принесших мне клятву верности. А также за их жен и детей. За весь Род, главой которого я стал. А главным достоянием клана были те самые мехи, которые оружие нового поколения могло уничтожать с необычайной легкостью и с колоссальной дистанции! В такой ситуации шансы на выживание в огне гражданской войны любого произвольно взятого сородича, да и всего клана в целом оценивались мною как почти нулевые.

Хладнокровно принести их всех в жертву своим амбициям я бы никогда не решился. Возможно, это было глупо, наивно и провинциально, но я так и не смог заставить себя относиться к рядовым солдатам, особенно если это мои подчиненные, как к расходному материалу. Более того, жизнь раз за разом доказывала правильность построения отношений с окружающими по принципу: «Как ты относишься к людям, так и они относятся к тебе». В итоге, после не делающих мне чести размышлений и колебаний, проект все же был заброшен.

Однако «все течет, все изменяется». И сразу после зловещих намеков офицера Тайной Стражи о проверке изделий в полевых условиях, проект противомехового орудия получил второе рождение. Во время перелета на Землю Обетованную я и Отто Карлович обдумали услышанную фразу и совместно пришли к на редкость неприглядным выводам. Из которых однозначно вытекало: пушка должна быть создана!

Но не в качестве дешевого и предельно простого в производстве, а потому — массового оружия, предназначенного для использования любым ополченцем в качестве защиты от бронетехники противника. А в виде произведения высокой научной и технологической мысли при соответствующей стоимости! То есть штучных образцов, максимально сложных в производстве и обслуживании, предназначенных для пары-тройки лучших пилотов бронеполка. Мех каждого из которых в этом случае по своей эффективности в бою становился равным целому взводу. А сама суперпушка предназначалась не для общего пользования, но доверялась исключительно «самым-самым»! Элитное вооружение для элитных пилотов. Выводящее на принципиально новый уровень сами шагающие боевые механизмы. Во всяком случае, это касалось моделей, сконструированных по принципу модульной схемы. С высокой взаимозаменяемостью узлов.

Что же касается запредельно высокой цены… Военными и гражданскими всей Галактики воспринимается как нечто само собой разумеющееся, когда прошедший множество боев и имеющий на личном счету десятки побед пилот-ветеран ставит на свою боевую машину эксклюзивное оружие и снаряжение, приобретенное командиром отряда по специальному заказу. В то время как только-только закончивший учебку новичок получает в свое распоряжение устаревший боевой шагающий механизм, снаряженный по «остаточному» принципу. «Лучшим солдатам — лучшее оружие». Так было, так есть и так будет…

Таким вот образом, с теоретических выкладок, не имеющих в своей основе ничего общего с собственно искусством войны, началась история «изделия Ф-82». Оружия, которое в случае успешного дебюта в буквальном смысле этого слова могло озолотить производителей. Да и нам, как разработчикам, должно было кое-что перепасть.

В основе предварительных расчетов лежали формулы еще школьного курса физики. В которых импульс был пропорционален первой степени скорости, а кинетическая энергия — второй. При постоянной роли массы тела. То есть если уменьшить вес снаряда с двадцати пяти до семи килограммов, то его начальную скорость можно было соответственно увеличить в те же три с половиной раза. Новый удлиненный ствол меньшего калибра был тяжелее почти вдвое, но отлично ложился на стандартный гаубичный лафет. Казенная часть орудия тоже требовала лишь незначительной переделки, связанной с обжатием верхней части гильзы.

Получившаяся пушечка, напоминающая своими характеристиками грабинские дивизионные трехдюймовки, была хороша. Легкая, очень простая в изготовлении и обслуживании, она прямо-таки просилась быть установленной на лафет гаубицы поддержки пехоты. И именно поэтому она была абсолютно бесполезна для наших целей. Более того, даже вредна.

Хотя бы потому, что провести необходимые изменения в исходной конструкции, включая изготовление ствола нового образца, можно было практически в любой ремонтной мастерской, находящейся на планете Периферии. То есть роль пехоты при таком развитии событий неминуемо возрастала. Что в перспективе приводило ко всеобщей воинской повинности. А массовые армии, банально заваливающие своих противников трупами, мне не нужны! Да и эффективность борьбы данного изделия против действительно хорошо защищенной бронетехники была под большим вопросом.

Другое дело, что резервы для наращивания мощности имелись более чем достаточные. Даже без учета возможности установки дульного тормоза, начальную скорость снаряда можно было довести до девятисот метров в секунду. Без превышения импульса отката исходного шестидюймового уродца. А ведь грамотно спроектированный дульный тормоз позволял сократить отдачу более чем на сорок процентов! Что при условии нашей победы в ожидаемом сражении против многократно превосходящего в численности противника открывало грандиозные перспективы. Как для рядовых бойцов, так и для меня лично. Умелый конструктор-оружейник — это вам не заурядный солдат удачи…

Из большего легче сделать меньшее, чем наоборот. Поэтому за основу изделия был взят «Молот». Калибр орудия мы уменьшили почти в два с половиной раза. Массу снаряда — в двенадцать. А вот пороховой заряд был сокращен только вчетверо. С соответствующим уменьшением массы и габаритов пушечных узлов. Сразу же по прибытии на Землю Обетованную эскизы и расчеты были переданы специалистам. И исцеленные от звездной болезни конструкторы начали готовить чертежи по моим корявым наброскам.

Вернее, это я думал, что «господа хорошие» больше не страдают манией величия… Они ею действительно не страдали — они ею наслаждались. Мне же приходилось бессмысленно тратить драгоценное время на пустые разговоры. Отчаянно пытаясь преодолеть инерцию мышления собеседников. И убеждая инженеров в том, что мои слова содержат в себе рациональное зерно. С тем же успехом можно было читать лекции глухим от рождения. Меня просто не слышали… «Это невозможно, потому что так не делает никто». Господа конструкторы проявляли похвальную твердость в своих убеждениях. Категорически не желая признавать, что какой-то наемник, не имеющий даже школьного аттестата, знает больше, чем они.

Интересно, а что бы они сказали, увидев рисунок, принципиальную схему и чертежи тяжелого танка? Или истребительной самоходной установки на гусеничном шасси? Вопрос риторический, поскольку разработать «с нуля» недостающие элементы конструкции на Периферийной планете было физически невозможно. Даже имея в своем распоряжении все чертежи и технологические схемы. В отношении же продолжающих упорствовать в своих заблуждениях специалистов мне пришлось применить командно-административный ресурс.

Жаль. Не этих дураков, неспособных выслушать точку зрения собеседника, отличную от их собственной, но потраченные абсолютно бесполезно время и припасы. Которые можно было использовать с гораздо большей пользой.

Взамен ставших ненужными обладателей престижных дипломов и ученых степеней за расчеты взялись добровольцы. Благо подрастающее поколение верило моим словами, как святой верит в Христа. И с радостью откликнулось на призыв своего Патриарха. Среди обладателей горящих глаз были выбраны наиболее толковые юноши, которым и доверили создать орудие и устранить выявленные в ходе испытаний недоработки. Банальным методом проб и ошибок добившись нужного результата. Тем более что вызвавшиеся принять участие в проекте пораженные в правах экономически не головным, но спинным мозгом осознали все значение выражения: «Победа или смерть!»

А после доставки на планету высокоточных станков, с похвальной быстротой собранных в производственные линии, начался кошмар. Гонка, в которой прогресс других участников был неизвестен. А победитель получал шикарный приз: право на жизнь…

Экспериментальный экземпляр пушки был создан за каких-то сто суток непрерывной работы. И торжественно отправлен на испытания. Вот только при первом же выстреле образец вышел из строя из-за разрыва деформированной гильзы. Экстрактор выбросил только ее донную часть. Пришлось изменять технологию обжима, придавая гильзе коническую форму. И вносить определенные изменения в конструкцию копирной линейки затвора.

Но не успела инициативная группа убедиться в надежной работе автомата заряжания, как появилась новая проблема: излишне мощный заряд при выстреле непоправимо деформировал ведущие пояски. Снаряд не получал нужной закрутки, а сквозь незакрытую сорванным пояском нарезку канала ствола уходила почти половина пороховых газов. Кроме того, сам ствол орудия пришлось укоротить. С девяти до семи с половиной метров. С соответствующим падением дульной энергии выстрела. Предварительные расчеты показывали, что в противном случае он просто будет непоправимо нарушать центровку сорокапятитонного шагающего бронемонстра.

Проблема была решена переходом на слабоконическую форму ствола. Не 82 мм по всей длине, а на пару миллиметров меньше у дульного среза… Как я и желал в глубине души, сложность и требования к оборудованию при этом возросли чуть ли не на порядок. Вот только решение одной задачи немедленно порождало новую. Восьмикилограммовая бронебойная болванка по-прежнему стабилизировалась в канале ствола только в его последней трети, непоправимо корежа нарезку. А сверхвысокое давление в первые микросекунды выстрела деформировало сам ствол. Приводя к его раздутию уже на десятом выстреле.

Кто конкретно предложил перейти от моноблока к скрепленному стволу, в протоколах совещаний не сохранилось. Со стабилизацией угловой скорости было сложнее. Пришлось отказаться от привычных пороховых «макаронин» постоянного горения и перейти на семиканальные «цилиндры» прогрессивного. Кривая давления стала гораздо плавней. Теперь орудийный ствол выдерживал от сорока двух до сорока пяти выстрелов… Ускоренная же съемка показала, что снаряды наконец-то получили необходимую закрутку. Для компенсации не успевающего полностью сгореть порохового заряда, что приводило к начальной скорости «всего» тысяча двести метров в секунду, навеску пришлось увеличить на треть.

Вот только технологию производства пришлось переделывать по третьему разу. Четвертый наступил, когда выяснилось несовершенство существующего дульного тормоза. Компенсирующего менее четверти импульса отдачи. Новая конструкция была почти вдвое эффективнее. И оторвала во время испытаний здоровенный кусок ствола…

А ведь еще нужно было симулировать бурную деятельность в ракетостроении для лезущего во все щели Достопочтенного Умо и изо всех сил делать вид, что автоматизированная линия по производству дальнобойной артиллерии производит «только» новые орудийные стволы взамен расстрелянных во время учений.

В общем, к моменту, когда все возникшие проблемы были решены и начался монтаж «бронебойки» на шагающее шасси сверхтяжелого меха типа «Дракон» для финальных испытаний, изделие называли исключительно матерными эпитетами. Говоря о нем, почему-то, в женском роде. Когда же перевооруженная машина вышла из бокса в центр пещеры для проведения стрельб, присутствующих охватило безудержное веселье.

Во-первых, для уменьшения вызванного отдачей опрокидывающего момента и снижения центра тяжести, пушку необходимо было разместить как можно ниже. В результате лафет трехтонного орудия был установлен прямо на узле соединения «нижних конечностей» меха с корпусом. Во-вторых, самый первый экземпляр калибра 80 мм, после оснащения дульным тормозом и системами охлаждения и стабилизации, имел длину ствола под восемь метров. Физически не умещаясь в корпусе шагающего боевого механизма. Даже без учета пространства для экстракции стреляных гильз и перезарядки.

Поэтому, для легкости управления и уменьшения габаритов шагающего боевого механизма, пушка в «походном» положении отводилась назад, практически полностью скрываясь в корпусе меха. В «боевом» — напротив, вся система вместе с лафетом смещалась более чем на три метра вперед. Обеспечивая тем самым возможность автоматической перезарядки в освободившемся объеме корпуса и увеличивая угол вертикальной наводки. Другое дело, что всем, наблюдавшим процесс приведения мехом своего главного оружия в рабочий режим, в голову приходили одни и те же на удивление неприличные ассоциации.

Впрочем, сразу после первых выстрелов из орудия новой конструкции по стандартным композитным броневым плитам, применяющимся для защиты шагающих боевых механизмов, комментарии зрителей если и не приобрели литературность, то, во всяком случае, стали гораздо более уважительными. Потому что с расстояния чуть более полусотни шагов (для испытаний использовалась самая удаленная и еще как следует не расчищенная пещера) тупоконечные бронебойные снаряды прошивали стопку из пятисот миллиметровых композитных бронеплит навылет. После чего, на остатках кинетической энергии, деформированные болванки вздыбливали внушительные столбы песка и гравия из защитного вала.

При виде такого результата, «Ф-82» была немедленно окрещена присутствующими Фаллосом. А перевооруженный ею «Дракон» получил от присутствующих уважительное прозвище Самец! С многочисленными комментариями расстреливающих учебные цели пилотов, что произойдет при встрече такой машины с чужими «самками».

С этого момента во время проведения секретных учебных стрельб ракетных дивизионов начался сбор данных по возможному поведению снарядов изделия при стрельбе на большие дистанции. Конечно, на сегодняшний день наша информация недостаточно полна, но… Несмотря на грамотно составленный график производства и большое количество заготовок разной степени завершенности, мы физически не сможем выпускать больше одного ствола за двое суток. Часть из которых нужно будет использовать для отработки навыков реальной стрельбы. А еще следует предусмотреть возможность «человеческого фактора». То есть — банального брака. Так что начинать выпуск малой серии длинноствольных «Ф-82» следует немедленно.

И тогда дело останется за малым: до появления сил вторжения научить бойцов правильно использовать новое оружие. С его колоссальной дальностью эффективного огня. Сначала — на подземном полигоне, а потом и с помощью симуляторов. Чтобы бойцы приобрели навыки уничтожения противника с недосягаемой для тех дистанции: от мили и больше. Уничтожая врагов, словно мишени в тире. Для чего им следовало всесторонне изучить достоинства и недостатки чудо-пушки.