Понедельник. Третья неделя

К Мишкиной радости, утро понедельника началось все же с трезвона будильника, а не с тревожного бренчанья телефона. И хотя за окном было пасмурно, воспоминания о так приятно проведенных выходных грели Мишкину душу не хуже весеннего солнца. Добравшись до душевой комнаты, Мишка быстро и тактично оттеснил русалку Водонаеву в сторону, недолго постоял под струями воды и в самом лучшем расположении духа вернулся в комнату. За окном начинал моросить дождик, и идти на работу в джинсах и футболке означало нарваться на простуду. Погладив верный чемодан ладонью, как бы испрашивая совета, Мишка достал свой единственный костюм и водолазку, после чего отправился на поиски утюга. К его удивлению, утюг оказался на своем месте в бытовой комнате и, мало того, даже был исправен. Правда, длинная стальная цепочка, соединявшая рукоять утюга со стеной, несколько мешала процессу глажки, но Мишка не обращал на подобные мелочи внимания — в ВШМ бывало и похуже. Надев серую водолазку, Мишка облачился в светло-зеленый с коричневыми переливами костюм. Немного полюбовавшись на себя в зеркало, он решил, что его внешний вид достаточно представителен. Для парадно-выходного наряда костюм был несколько сумрачен, но для того, чтобы выглядеть респектабельным на работе — подходил идеально.

Столовая вновь была переполнена гоблинами, но Мишка, рассудив, что его статус постоянного обитателя общежития выше, чем статус стаи гоблинов из окрестных ночлежек, подошел к окну раздачи, где назаказывал кучу всякой снеди. Приобретая провиант, Мишка расточал комплименты поварам и кондитерам, превознося их талант до недосягаемых вершин. Тетки в белых колпаках краснели от смущения и удовольствия, сноровисто наполняя Мишкин пакет булочками и ватрушками. Когда же Мишка достал бумажник, намереваясь расплатиться, его заверили, что нынче угощение за счет столовой и порекомендовали заходить почаще. Не обращая внимания на моросящий дождик, Мишка довольно-таки быстро добрался до отдела. Встретив на лестничной площадке Регинлейв Гримсдоттировну, он раскланялся с гномихой самым галантным образом, после чего окончательно ввел бедную девушку в ступор, поцеловав ей ручку. Не дожидаясь, пока Регинлейв придет в себя, Мишка шустро юркнул в свой кабинет и изумленно замер на пороге. По кабинету расхаживал задумчивый Костик, одетый точно в такой же костюм, что и Мишка, и в точно такую же водолазку.

— Костик, привет! — заорал Мишка, размахивая пакетом. — А все-таки здорово, что мы не женщины, а то передрались бы сейчас!

— Да, согласен, — кивнул Костя. — Меня всегда удивлял обычай некоторых человеческих женщин немедля после встречи таскать друг друга за волосы. В чем смысл этой традиции? Да и зачем бы нам было драться, если бы мы были женщинами?

— Да я не об этом! Почему говоришь? — продолжал смеяться Мишка. — Одеты-то мы с тобой абсолютно одинаково!

— Ну и что? — продолжа недоумевать Костик. — То, что мы с тобой одеты одинаково, не является причиной для драки, это говорит только о наличии у нас чувства вкуса. На мой вкус у меня очень хороший костюм.

— На счет вкуса я не знаю, — задорно улыбнулся Мишка. — Я свой костюм не пробовал. Я предпочитаю ватрушками да булочками питаться, да и тебе советую. Ну, ее, эту шерсть.

Прерывая дискуссию о стилях и моде в кабинет бодрой, чуть пружинящей походкой в кабинет вошел Витиш. Судя по самодовольной улыбке, блуждающей по его лицу, нынешние выходные отличались от предыдущих самым наилучшим образом. Вскипятив чайник, друзья расселились за столом. Превратив завтрак в подобие рабочего совещания, Витиш стал распределять направления работ.

— Костя! На твои плечи выпадает самая тяжелая и ответственная работенка. Шаманский дал ключи от третьего кабинета, за выходные участковые и ППС развезли повестки всем клиентам банка, которых мы установили за пятницу, через полчаса они начнут прибывать. Всех допросишь самым подробным образом, ну круг знакомств там, кто, что знал, у кого чего схитили… Ну чего тебя учить, не первый раз замужем.

— Ты хотел меня обидеть? Я — альфа-самец. Или это опять этот… ну, от которого странно кашляют? — вермаджи изобразил смех. — Да я еще и женат-то не был, — продолжал удивленно порыкивать Костик. — Странные вы сегодня какие-то. Мишка говорит, что костюм надо на вкус пробовать, ты меня почему-то замуж отправляешь не известно за кого…

— Ага! То есть, если бы было известно за кого, то ты бы пошел?! — рассмеялся Игорь.

— Нет, не пошел бы, — от смущения Костя частично принял звериный облик, но его пылающие уши были видны даже сквозь шерсть. — Я честный вермаджи, а не фавн какой-то!

— Ладно. Вопрос о твоей женитьбе оставим пока открытым. Миша! Ты берешь все протоколы осмотра и назначаешь экспертизы по изъятым следам. Ну а я, грешный, отправлюсь в банк, вытрясать их них документацию, думаю, что это будет немногим легче, чем взять у лепрекона беспроцентный кредит.

Дожевав булочку, Витиш пошел по своим делам. Пока Костик собирал необходимые ему документы и примеривался, как же ему половчее прихватить свой «Ундервуд», Мишка достал из сейфа пакет со злосчастным осколком и стал вертеть его в руках, гадая, какую же экспертизу можно было бы по нему назначить. Проходивший мимо Костик, заинтересованно взглянул на осколок в Мишкиных руках.

— Интересный рисунок, редкий. Я вот месяц или два назад в лавке старого Баруха кувшины с таким рисунком видел, это что, Барух вазы для банка поставлял, что ли?

— Не знаю, Костик, не знаю… — пробормотал Мишка, обдумывая услышанное. — А где эта лавка находится?

— Район называется Лосинка. Улица Садовая, дом 52. Добраться можно четвертым и седьмым маршрутом, если на автобусе, или на третьем, если на троллейбусе. Я тебе точное расположение вряд ли объяснить смогу, ты на карте города посмотри. Антикварный магазин Баруха.

Долгое корпение над картой города принесло свои плоды — антикварный магазин Мишка нашел почти без труда. Одноэтажный домик желтого кирпича, крытый красной черепицей, втиснувшийся между двумя серыми высотками, был похож на пионера, которого ведут по улице за руки двое взрослых. Фасад здания сиял огромной старомодной витриной. Через стекло витрины на улицу безучастно взирали бюсты фараонов и доспехи рыцарей, где-то за их спинами устало брели индийские слоны, а псевдокитайские вазы неведомо какой эпохи, горделиво подбоченясь, свысока поглядывали на статую сфинкса, разлегшуюся перед входом. Над полукруглой стеклянной аркой входа сусальным золотом блестела монументальная вывеска: «Лавка старого Баруха. Антиквариат. Ювелирные украшения. Ломбард. Распродажа».

Украдкой погладив утомленного жарой сфинкса, Мишка вошел в магазин. На призывный звон колокольчика откуда-то из-под прилавка выкатился невысокий, пухлый лепрекон лет шестидесяти на вид. Пикейный жилет и серые диагоналевые брюки, давно вышедшие из моды, делали своего владельца похожим на предмет антиквариата. Ястребиный нос на круглом лице мужчины был нацелен на визитера, словно перст судьбы, короткие седые волосы на лысеющей голове, прикрытой кипой, походили на уши ретривера. Завидев Мишку, мужчина улыбнулся, ослепив визитера голкондой искусственных зубов. Ощупывая Мишку пронзительным взглядом, мужчина со скоростью компьютера НАСА просчитал его покупательную способность. От произведенных расчетов лепрекон заметно приуныл, но, тем не менее, раскинул руки, словно готовясь обнять самого перспективного покупателя и, слегка картавя, затараторил:

— Здравствуйте, юноша, проходите, присаживайтесь. Вы таки хотите приобрести себе вещей? У старого Баруха всегда есть хороших вещей для достойных покупателей! Желаете украшение на свою девушку? Или Вы за старинное оружие? Вот, смотрите сюда глазами! Этот кинжал видел еще моего прапрадедушку. Таки его чуть не зарезали этим кинжалом! И совсем недорого, юноша, совсем даже дешево! Таких цен есть только у старого Баруха!

— Барух Беньяминович? Я из милиции, — сказал Мишка, доставая служебное удостоверение.

— Таки я подозреваю себе, Вы думаете, старый Барух совсем незрячий? Еще не родилась на свете та болезнь, что лишила бы старого Баруха ума и зрения! Но какой интерес может иметь наша доблестная милиция до старого бедного лепрекона? Я таки плачу все налоги, и даже два раза, чтобы Вы не думали пугать меня налоговой инспекцией. И это несмотря на то, что эта лавка приносит одни убытки! Или Вы будете смешить мои шлёпанцы, утверждая, что можно делать хороший гешефт от старых вещей? Это же не гешефт, а сплошное разорение! Просто слезы старого антисемита! Посмотрите, юноша, этот кинжал пытался продать еще мой прапрадедушка! А он до сих пор здесь. Нет, прапрадедушка, к сожалению, умер. А кинжал таки здесь!

— Да нет же, я не с проверкой, я совсем по другому вопросу.

— Разве я говорил за проверку? Разве старому Баруху страшны проверки? Да ни одного раза. Юноша, я Вам говорил, что у старого Баруха таки есть специальных скидок для сотрудников эМВеДе? Таки бог свидетель, как счастлив старый Барух за то, что от своих доходов милиционеры имеют интерес до антиквариата! Старый Барух готов разориться, но помочь нашей доблестной милиции в таких увлечениях! Есть, есть пяти, нет, даже семи процентная скидка! Таки можно уже заворачивать кинжал?

— Простите, но я ничего покупать не буду, — Мишка достал из кармана осколок с рисунком, найденный им на месте происшествия в банке. — Посмотрите на этот осколок. Что вы можете о нем сказать?

— Вы хотите сдать это в ломбард? Мне грустно, как было грустно моему прадедушке, когда моя прабабушка родила ему семнадцатого ребенка. Неужели старый Барух ошибся, и зарплата нашей милиции настолько ничтожна, что наши доблестные защитники закона вынуждены нести в ломбард таких глупых вещей? — Разочарованию антиквара не было предела. — Я не хочу вас огорчать, юноша, но за этот осколок Вы не получите даже одной свечки на Хануку. Он такой же старый, как моя вчера родившаяся правнучка! Да будет вам известно, что такие сосуды, как и вся контрабанда, делается на Малой Арнаутской. Я могу Вам заказать подобный сосуд, если оно Вам надо. А оно Вам надо? Таких вещей очень редко заказывают, их никому не надо.

— То есть, Вы заказывали ранее подобные сосуды? Будьте добры, подскажите, где, когда и у кого вы делали заказ? — Мишка раскрыл блокнот, готовясь записать нужную ему информацию.

— Молодой человек! Вы делаете мне смешно! Совершенно не можно задавать такие вопросы! Как может задавать такие вопросы взрослый и умный человек, даже если он милиционер? Я же не спрашиваю вас, где вы берете Ваших жуликов? Зачем я должен говорить Вам, где я беру свой товар? Послушайте, старый Барух готов заключить с милицией взаимовыгодный договор. Я не буду ловить жуликов, а Вы таки не будете торговать антиквариатом! Вы будете смеяться, но это есть коммерческая тайна!

— Таки я имею Вам грустную новость. — Сказал Мишка, невольно подражая собеседнику, — будто Вы недавно приобрели изрядное количество серебра и, я весьма таки сомневаюсь, что вы внесли сию сделку в налоговую декларацию… А один мой знакомый из государственной инспекции пробирного надзора имеет дикий интерес до того серебра, что вы купили на прошлой неделе.

— Ай, зачем вы говорите мне за пробирный надзор? Вы хотите моей смерти? Лучше вам просто застрелить старого Баруха, чем так его пугать! Ну, зачем вы сразу о всяких глупостях? Сколько там того серебра… Разве стоит иметь разговор за такие мелочи! Старому лепрекону тоже нужно как-то кормить свою семью. Я же Вам уже говорил, с этой лавки доходу меньше, чем оставалось мацы на столе в доме моего прадедушки, после того, как все его семнадцать детей съедали свой обед! Нет, нет, старый лепрекон, конечно, имеет сказать Вам пару слов, но только он ничего не говорил, Вы ничего не слышали…

— Хорошо. Вы говорите мне то, что меня интересует, и наш разговор останется строго между нами.

— С вами иногда можно иметь маленький гешефт! Я же Вам говорил, что вся контрабанда делается на Малой Арнаутской? — картавя больше обычного, сказал лепрекон. Таки если Вы зайдете в дом номер шестнадцать, в мастерскую «У капитана Флинта» и спросите Флинта. Нет, юноша, не того пирата, Остапа Флинта. И тогда вы будете иметь свой сосуд в лучшем виде! Вы будете смеяться, но Ося, хотя и порядочный шлемазл, делать вазочки умеет…

Церемонно раскланявшись с владельцем антикварной лавки, Мишка вышел на улицу и достал телефон:

— Алло! Игорь! Слушай. Побывал я у Баруха, интересный такой дядька. Вы таки будете смеяться, но да! Барух опознал осколок как часть сосуда, который изготавливает какой-то Флинт, на Малой Арнаутской, дом номер шестнадцать. Ой, Игорь, ты бы с этим лепреконом пообщался, еще бы не так заговорил… Хорошо, понял, жду. А что, у нас действительно есть Малая Арнаутская улица? А-а, Малая Алеутская… Хорошо, понял, жду.

Двадцать последующих минут Мишка провел в томительном ожидании, изнемогая от детского желания покататься на спине сфинкса, и подъехавшую машину, которой управлял Игорь, принял как спасенье от соблазна, ниспосланное свыше. Еще пять минут поездки по лабиринтам улиц и переулков — и перед Мишкиным взором предстало здание, в недавнем прошлом бывшее, несомненно, заводским цехом либо иным промышленным сооружением весьма внушительных размеров. На фасаде тянулась вывеска: «У капитана Флинта. Ремонт всего. Строгаем, лудим, паяем, ЭВМ починяем». С сомнением покачав головой, Витиш прошел в помещение мастерской, Мишка следом за ним.

Изнутри мастерская поражала непривычностью своего интерьера. Помещение освещалось люстрами вперемешку с лампами дневного цвета и чем-то, подозрительно похожим на стабилизированные в воздухе шаровые молнии. Несмотря на обилие источников освещения, в огромном помещении было настолько прохладно, что дыхание обращалось в пар.

В левом дальнем от входа углу находился зеркальный шкаф, в котором единственным почетным постояльцем оказался парадный китель морского офицера, на угольно-черной глади сукна которого, горделиво поблескивали золотом погоны капитана третьего ранга.

На противоположной входу стене были развешены объемные снимки различных боевых кораблей. Мишка завертел головой, с интересом рассматривал фото. Здесь был снимок, запечатлевший как черное тело подлодки, блестящее, словно полированный мрамор под дождем, в белых бурунах кипящих волн вырывается из бездны на поверхность моря. Изображение парусника под пиратским флагом соседствовало с картиной, запечатлевшей ударный тяжелый ракетоносец, пугающе-прекрасный в огненном смерче ракетного залпа. Фотографии были сделаны настолько реалистично, что Мишке даже показалось, как он ощущает на лице прикосновение морского ветра, пахнущего солью и водорослями. Под фотографиями, закрывая собою полстены, разместился огромный аквариум, где в изумрудном лесу водорослей, между багровыми ветками кораллов призрачными тенями мелькали силуэты рыб самых различных форм и расцветок.

Морской антураж так зацепил Мишку, что на несколько секунд он усомнился даже в верности сделанного им несколько лет назад выбора и отказе от поступления в военно-морское училище. С трудом оторвав свой взгляд от фотографий, пропитанных таинственным духом приключений и дальних подводных походов, Мишка перевел свой взгляд на мужчину, находившегося в самом центре композиции.

Человек, сидевший за необычного вида верстаком, был из породы тех мужчин, чья вроде бы скромная и неброская внешность отчего-то приводит женщин в экстаз. На вид ему было около сорока лет, лицо человека украшали темные, тщательно подстриженные усы, а одет он был в свитер крупной вязки с высоким воротом.

Человек — не вызывал ни малейшего сомнения тот факт, что он был тут главным — восседал на кресле с высокой спинкой, неотрывно наблюдая за мерцанием хитрых синусоид на экране осциллографа. То ли досадуя, то ли восхищаясь увиденным, человек что-то тихо бормотал себе под нос, поглаживая усы. Короткий пробор его смоляных волос венчали бинокулярные очки. Под правой рукой человека выстроилась целая батарея винных бутылок и, словно стража при них, — шеренга хрустальных бокалов. Время от времени хозяин мастерской брал какой-нибудь из бокалов, подносил его к лицу, вдыхал аромат и отставлял в сторону, сопровождая свои действия краткими и емкими комментариями: «Отстой», «Славное винцо» или «А это пусть лягушки пьют!»

В дальнем правом углу помещения находился массивный металлический шкаф, на полках которого перепутанной кучей лежали инструкции по ремонту и обслуживанию всего на свете, упаковки с различными деталями и принципиальные схемы, опутанные отрезками разноцветных проводов, словно Лаокоон змеями. Напротив этого шкафа находились еще три верстака, один из которых был завален непознаваемыми частями какого-то прибора, а за двумя прочими сидели два гнома, очевидно, помощники хозяина мастерской. Присутствие в мастерской человека гномов, кои почитались непревзойденнейшими мастерами в технике и ремеслах, само по себе было зрелищем необычайным. Впрочем, приглядевшись к ним повнимательней, Мишка испытал настоящий шок.

— Простите! — окликнул он одного из гномов, не в силах сдержать удивление и любопытство. — Если я не ошибаюсь, вы ведь Альрик Велундсон?! А Вы — Колльбьерн Фродиссон?!

— Хвала вам, юноша, что чтите имена вы наши, — самодовольно улыбнулся в бороду Альрик Велундсон, на миг оторвавшись от работы. — Весьма и весьма похвально, что столь юный отрок не только ветрено проводит дни свои, но и находит время для изучения технического прогресса и подвижеников его.

— Справедливости ради смею заметить, — посмотрел на Мишку Колльбьерн Фродиссон. — что достигнутые нами до сего момента звания, Нобелевского лауреата по физике, как у меня, или же ректора Массачусетского технологического института, как у моего коллеги, ничто по сравнению со званием учеников нашего мэтра!

— Ничего себе! — удивлению Мишки не было предела. — Но что же вы здесь-то делаете?

— Как я уже сказал невнимательному отроку… — недовольно пробурчал Колльбьерн Фродиссон. — Мы пребываем здесь в обучении у МАСТЕРА, вот что!

— У Мастера? И как он вас учит?

— Учит нас подробно, обстоятельно и доходчиво, — разъяснил Альрик Велундсон. — И покажет все, и расскажет. И руки у него золотые, да что там золотые — бриллиантовые! Хотя порой тяжелые весьма… Однако он этими руками природу всякого предмета чует на молекулярном уровне. А если мы напортачим вдруг чего невольно, так МАСТЕР нас покритикует, бывает, конечно, не без этого. Но по-доброму так покритикует, — прервав речь, Альрик Велундсон аккуратно потрогал распухшее красное ухо, а Колльбьерн Фродиссон, заслышав фразу о критике, опасливо посмотрел в сторону мужчины и втянул голову в плечи, пряча от посторонних взглядов багрово-фиолетовый синяк под правым глазом.

Ставя точку на увлекательнейшей беседе, Витиш призывно махнул рукой Мишке и шагнул к верстаку мастера.

— Здравствуйте, уважаемый! Мы с коллегой из следственного отдела. — Раскрыл служебное удостоверение Игорь. — Вы будете Остап Флинт, владелец этой мастерской?

— Да, это я. — Мужчина вышел из-за верстака. — Чем могу быть Вам полезен, товарищи? Без всякого преувеличения в нашей мастерской вы можете починить все что угодно, начиная от пишущей машинки до детектора лжи, если у вас будет такая потребность.

— Ой! А где ваша деревянная нога и попугай? — не совсем учтиво вмешался в беседу Мишка. — Антураж у вас такой морской. Фотографии разные, мундир флотский, название про Флинта, а сами на двух ногах и без попугая…

— Вы плохо классику знаете, молодой человек. Китель с фотографиями мне на память от лучшего друга достался. А по поводу остального: я все же Флинт, а не Сильвер, чтобы мне на деревяшке прыгать. А что до попугая, так он мне без надобности, у меня рыбки есть…

Мастер подошел к аквариуму и подсыпал в него корм. Из стеклянной глубины на жест хозяина тут же высунулась треугольная голова пираньи. Рыбка, моментально проглотив угощение, преданно поглядела на хозяина, ощерив усыпанную зубами пасть в чудовищной улыбке, а потом всем телом повернулась к Мишке, как бы рассчитывая параметры атаки — дай Бог, чтоб не торпедной.

— Спокойно, спокойно, Сан Саныч, — Остап успокаивающе поцокал языком и вернулся к Витишу. — Кличка у нее такая. Прошу прощения, что отвлекся, но, думаю, вы меня поймете. Эти рыбки настолько прелестные создания, на меня они производят исключительно умиротворяющее воздействие. Хотите выпить? Есть Marquis de Laguiche, Pessac-Leognan, Chablis — имею я слабость дегустировать хорошие белые вина… Так какое дело до меня у нашей милиции? Что у вас сломалось?

— Наш визит к вам не связан с ремонтом, уважаемый мастер. Будьте добры и посмотрите на этот осколок, что вы можете нам о нем рассказать? — Витиш забрал у Мишки фрагмент неизвестного сосуда и передал его Остапу.

Флинт надвинул на глаза очки, несколько секунд рассматривал осколок, потом сдвинул окуляры на лоб и посмотрел на Витиша.

— Да, я узнаю этот осколок. Это часть декоративного сосуда, стилизованного под сосуды старинного ведического культа. Непосредственно этот сосуд, часть которого вы мне показали, изготавливал мой ученик — Колльбьерн Фродиссон, но видать опять что-то напутал в технологической цепочке, потому сосуд и не выдержал положенной ему нагрузки. Досаднейший казус. Колльбьерн Фродиссон получит строгий выговор с занесением в грудную клетку. Я понимаю всю глубину вашего возмущения. Но мы проведем профилактическую беседу с виновником сего инцидента… — Флинт посмотрел в сторону гнома, укоризненно покачивая головой. Колльбьерн, спеша укрыться от огорченного взгляда Остапа, забился под верстак.

— А вы не могли бы вспомнить, сколько таких сосудов вы сделали за последнее время? И главное — кто был заказчиком? — оживился Витиш.

— Без малейшего труда. Заказчик пожелал иметь точную копию ритуальных сосудов, выполненных в виде древнегреческих амфор и оксибафов, выполненных из чистейшего синестрита. Всего было изготовлено двенадцать судов модели «Геката-13», объем десять литров, и один сосуд «ГиперГеката-13» на десять гектолитров. Заказчик был один и тот же, многим в нашем городе известный эльф — Халендир. Весьма и весьма экстравагантная личность. Пожелал соблюдения полной аутентичности моделей вплоть до использования оригинальных материалов. До сих пор не могу понять, для чего ему понадобились эти сосуды… Правда теперь я уже не могу понять другого, что же могло сломать один из них…

— А вы еще вот что поясните, — нахмурился Витиш, — а почему именно к Вам с этим заказом обратились? У нас в городе, что, других мастеров нет?

— Таких, как я, точно нет. Я, уважаемый, чувствую душу предмета. — Терпеливо ответил Флинт. — Вопреки распространенному мнению, подобие души есть у любой вещи, почитающейся неживой. И в познании этой сущности — суть моих профессиональных успехов. И познания мои, к слову сказать, не имеют абсолютно ничего общего с ведовством. Ну так ведь соловья баснями не кормят… Смотрите! — Флинт щелкнул пальцами, что-то прошептал — и стоящие перед ним бокалы и бутылки вдруг зашевелились, закачались, зазвенели, пошли хороводом, и в их звоне Мишка безошибочно угадал мелодию песни «Степь, да степь кругом…»

— А для чего эти сосуды вообще нужны? — вступил в разговор Мишка. — Что могли хранить в таких сосудах?

— Во время оно, когда магия еще присутствовала на нашей грешной земле, такие сосуды использовали для сбора и хранения магической энергии. — С видом записного профессора оккультологии начал лекцию Флинт. — Но сейчас, когда от магии не осталось и следа, и повсюду властвует технический прогресс, такие сосуды представляют интерес только с декоративной точки зрения. Личное отступление. Последний сосуд модели «ГиперГеката-13» приспособлен для удержания такого количества черной энергии, что по мощности она будет сопоставима с взрывом сверхновой. Только где же взять столько энергии?

— Но что-то же должно было его деформировать?! — Витиш вновь направил разговор в нужное ему русло.

— Что-то было должно… — флегматично пожал плечами Остап. — Но что, я не знаю. Может только побывал в эпицентре небольшого взрыва. Килограмм на двадцать в тротиловом эквиваленте.

— А чем Халендир с вами расплачивался за сосуды? — Мишка никоим образом не желал быть простым статистом при допросе.

— И на этот вопрос я могу ответить без труда. В основном Халендир расплачивался со мной различными золотыми изделиями. Всегда приносил золото лично и оставлял накладные для транспортной фирмы, через которую я переправлял сосуды заказчику. Вещи все-таки достаточно тяжелые, хотя и невеликие по размерам. Правда за последний сосуд платеж поступил всего лишь позавчера утром и почему-то золотыми слитками…

— И вновь приходил сам Халендир? — настороженно поинтересовался Витиш.

— Нет. В этот раз он почему-то не смог прийти лично. Приезжал один из работников транспортной фирмы. Сказал, что он от Халендира. Он привез слитки, и он же забрал последний, самый массивный сосуд.

— И вы не потребовали от посыльного никаких документов? — Возмутился Мишка.

— А зачем? Работник привез золото и забрал сосуд для клиента. Да кому еще нужна такая тяжесть, юноша? — искренне удивился Остап. — Неужели вы думаете, что подобную вещь у Халендира кто-то мог бы украсть? Даже если взять эту абсурдную мысль за отправную точкурассуждений, всегда нужно обращать внимание на личность владельца вещи, сиречь Халендира. Я не думаю, что в нашем городе есть кто-то настолько смелый и безумный, кто рискнет перейти ему дорожку…

— Кто, для чего и зачем, мы разберемся позднее, но разберемся обязательно, — вновь вступил в разговор Витиш, — а пока что, уважаемый мастер, поясните, где находится золото, полученное Вами в оплату от Халендира. И еще — где вы брали материал для изготовления сосудов. Насколько я понимаю в данном вопросе, такие материалы в скобяной лавке не продаются?

— И вновь у меня есть ответы, — улыбнулся Остап. — Материалы мне привез все тот же Халендир. А золото находится здесь. Прошу Вас, пройдемте следом за мной.

Мастер развернулся и направился к неприметной двери, надежно прикрытой тенью от шкафа с инструментами. Игорь и Мишка направились следом. Игорь, со спокойной деловитой уверенностью много чего повидавшего в этой жизни человека, Мишка — сгорая от любопытства. Посредине комнаты находилось массивное металлическое кресло, седалище, изголовье и поручни которого были закатаны в плотную резину. За креслом возвышались приборы неясного назначения, какие-то турбины, колбы, реторты. От всех предметов к креслу тянулись провода разномастного цвета и сечения.

— Вот! Полюбуйтесь! — Остап протянул руку в направлении кресла, с видом родителя крайне довольного и гордого своим детищем.

— Что это? — изумился Витиш.

— А где же золото?! — возмутился Мишка.

— Это прототип машины времени типа «ВВВ-1», — нимало не смутясь реакции посетителей, все так же гордо ответил Остап. — Сам придумал, сам собрал. Вот этими самыми руками.

— И зачем оно вам надо? — тусклым и бесцветным голосом спросил Игорь.

— У меня есть мечта! — воздел руку к небу Остап. — Хочу я в 1941 год попасть, чтоб, значит, показать гадам фашистским, где у раков зимовье находится, да где с мамой Кузьмы повстречаться возможно!

— А золото, золото где? — Мишкин голос по тусклости точь-в-точь напоминал интонации Витиша. — Вы сказали, что золото здесь, но мы его не видим.

— Понимаете, машина пока несовершенна, часть золота, полученного от Халендира, ушла на производство отдельных узлов и деталей, а остальное было израсходовано в ходе проведения экспериментов. Для переноса объекта в прошлое машина потребляет массу энергии, а чтобы сэкономить энергию, мне пришлось ввести в процесс золотой катализатор.

— И что, абсолютно все золото растворилось в вихре времен? — продолжал гнуть свою линию Мишка.

— Ну отчего же. Немножко осталось, — Остап откинул покрывало со стола, стоявшего рядом с креслом. Под тусклым светом электрической лампы со стола блеснули два золотых слитка, поверх которых были небрежно свалены несколько золотых же колец и цепочек.

«А кольца-то такие, какие у Изыруука забрали», — подумал Мишка. — «И слитки точно с последнего ограбления в банке. Да и об остальном, наверное, Игорь знает…»

Но «ВВВ-1» вновь привлекла его внимание:

— А она… в самом деле… работает? — тихо спросил Мишка у Остапа.

— У меня работает всё! — гордо ответил Флинт. — Но, не скрою, полевых испытаний пока не проводилось.

— А что это у вас тут за склад обмундирования? — Спросил Витиш, заглянув в приоткрытую дверь одного из подсобных помещений.

— Я же уже вам говорил про мою цель! — ответил Флинт с немалой гордостью в голосе. — Вы должны понимать, что такая операция невозможна без длительной подготовки! А вот, к слову сказать, мой инструктор по боевой и политической! — хозяин мастерской указал на вошедшего в помещение высокого, но несколько сутуловатого человека с седыми аккуратными усами. Человеку было около пятидесяти, но двигался он с удивительной легкостью и грацией.

— Познакомьтесь, — сказал Остап Флинт. — Александр Мозырев. Мой старый друг по жизни, старый помощник по должности и старый империалист по политическим убеждениям.

— Рад приветствовать! — кивнул Мишке и Витишу Александр. — Чем могу помочь?

— Да нам, в общем-то, уже помогли, — улыбнулся Витиш. — М-м-м… поправьте меня, если ошибаюсь — лет семь тому назад вы имели привод за легкое черепно-мозговое внушение, которое вы устроили группе молодых идиотов, возомнивших себя рэкетирами?

— Совершенно верно. Восемь лет тому назад. Рэкетиры из тех сопляков получились, прямо скажем, как скинхед из йети, — улыбнулся Мозырев.

— Что можете сказать про Халендира? — спросил Витиш неожиданно. — Наверняка страховали товарища Флинта?

— Кто пренебрегает страховкой, лежит мертвый или ходит беременный, — ответил Мозырев. — Конечно, контролировал. Про способы позвольте умолчать.

— Что-нибудь интересное нарыли? — тихо и вежливо, словно у коллеги, спросил у Мозырева Витиш.

— Есть данные, что возле Халендира крутился какой-то подозрительный тип с оккультным прошлым, — спокойно сказал Мозырев. — Установить его я не смог. Рискованно. Сами знаете: не ставьте лешему капканы. В лесу он — хозяин.

— А за маршрутами передвижения смотрели? — все так же уважительно поинтересовался Витиш.

— Только по маршрутам перевозки нашего груза, — понимающе улыбнулся Мозырев. — Прочие мне интересны, как зомби дезодорант. Сейчас перепишу для вас из своего блокнота.

— Искренняя благодарность, коллега.

— Не за что, коллега.

В дверном проеме возникло существо, ранее Мишкой никогда не виденное — ростом всего две трети метра, остроухое, с зеленоватой кожей и добрыми желтыми глазами.

— Кто это? — шепотом спросил Мишка у Витиша.

— Да это помесь пикси с гоблином, ученик Флинта, — шепотом же ответил Витиш. — Нормальный парнишка. У нас нигде не проходит.

— Приветствовать гостей, счастлив я, — церемонно поклонился коротышка. — Рад я им не менее хозяина моего. Магистр Флинт! — повернулся малыш к мастеру. — Идея меня осенила внезапно. Глядя на указку лучевую, оружие готов сконструировать я. Позволит хозяин мне осуществить идею мою?..

— Сначала глушак на автомобиле доделай, мастер… — отозвался Флинт. — Да аккуратнее, аккуратнее с молотком-то! Силу — ее контролировать надо!

— Мудрость твоя навеки со мною пребудет, — еще раз поклонился подмастерье и удалился.

— Так что вы там говорили о транспортной компании? — Витиш усадил Мишку оформлять протокол выемки, а сам, не расслабляясь, продолжал гнуть свою линию.

— Ну, вообще, об этой компании мои помощники могут вам больше рассказать, чем я. Но если вас интересует, у меня есть накладные этой компании, а там присутствуют все адреса и реквизиты, — Остап достал откуда-то из-под верстака немного запылившуюся стопку бумаг и протянул ее Витишу. — Наверно, это пока все, чем я мог бы вам помочь на данный момент. Но если все, же у вас что-нибудь сломается — милости прошу. Починим.

Закончив оформление бумаг, Мишка и Игорь покинули мастерскую Флинта. Мишку ждало свидание с так и не назначенными им пока экспертизами, а Витиша долгая и нудная беседа с управлением «Магл-банка». Оставшееся время до вечера Мишка провел, назначая одну экспертизу за другой. Когда он устало, развалился на спинке стула, в кабинет заполз не менее уставший Костик. Тоскливо посмотрев на Мишку, Костя проскулил:

— Восемнадцать человек допросил за день, и вроде бы все они люди, а кровь из меня пили так, что Кусайло и Хреничев, узнав об их методах, от зависти бы удавились. А ведь именные ячейки в банке держали сто тридцать четыре клиента. УУУУ! Мишка, ты не знаешь, как пишется рапорт на увольнение?

— А ты у Петровича спроси, — устало улыбнулся Мишка. — Он, помнится, с рапортом на получение оружия тебе уже помог как-то раз. Думаю, и здесь не откажет.

— Все бы тебе изгаляться над бедным старым псом, — продолжал скулить Костя. — У меня сейчас только что хвост не болит.

— Так у тебя вроде бы нет хвоста? — заинтересованно взглянул на Костика Мишка.

— Вот потому и не болит, что нету, — фыркнул Костя, — Время девять часов вечера, пошли по домам, завтра очередная партия терпил нагрянет, да и у тебя, наверное, на завтра полное логово проблем намечается.

Добравшись до общежития, Мишка поужинал, после чего позвонил Марине и, проболтав с ней никак не менее часа, с удивлением отметил, что за окном уже темно. Устало опрокинувшись на кровать, он закинул руки за голову, немного помечтал о чем-то своем и не заметил, как уснул.