Малой кровью, могучим ударом (продолжение)
Стоящий на вершине холма дон Гуг гневно обернулся, но, увидев лицо главного ведьмака, только выругался в никуда. По виду собравшихся колдунов все было понятно без слов. Магия никакой поддержки в будущем сражении не окажет. Остается только честная сталь. Меч на меч и щит на щит. Но и такой бой дона Гуга не пугал, его войска даже после ухода имперского ак-каида многочисленнее, чем у ромеев. И он, решившись, поднял вверх руку с жезлом коннетабля, украшенным блестевшими на солнце драгоценными камнями.
Взревели трубы, отозвались грохотом барабаны, и строй алайцев дрогнул. Оглушающий рев атакующих всадников и пехотинцев разорвал тишину и заглушил все остальные звуки.
Атакующая конница сдерживала коней, стараясь не опережать идущую в центре пехоту, но когда до строя противника оставалось всего с сотню шагов, бросилась на фланговые алы, прикрывавшие строй передовых легионов. Те, в свою очередь, не дожидаясь удара, также рванули вперед, стараясь встретить врага контратакой. Над полем поднялся новый, ужасающий грохот и рев, с которым столкнулись две конные лавы.
Не обращая внимания на ливень стрел и болтов, на падающих под ноги соратников, алайская пехота, стараясь поддерживать сплошную стену щитов, колючую от опущенных вперед копий, шла и шла под еле слышный барабанный бой на держащих строй легионеров. У тех тоже были потери, стоящие в задних рядах атакующих алайцев лучники не напрасно выбрасывали вверх тысячи и тысячи смертоносных стрел. Но вот враз вылетели из-за ромейских щитов тяжелые пилумы, сбивая с ног, убивая, калеча, вонзаясь в щиты противника. Попавший в щит пилум застревал в нем и мешал движению, заставляя его бросить на землю и покрепче сжимать в руках копье. Короткая команда и, в свою очередь опустив свои копья, гасты, римляне бросились на черные щиты противника. Алайцы продолжали идти вперед, смыкая ряды, бесстрашно встречая ромейскую контратаку.
Грохот от столкновения передовых шеренг перекрыл даже звуки конного боя, идущего на флангах. Немногочисленные по сравнению с алайскими конруа ромейские алы связывали их боем, крутя карусель схватки и не давая охватить первую линию легионов с флангов. Рубка разрасталась, стремясь охватить все поле, но с боков ей мешали овраги и речка, а центр был занят бьющимися пехотинцами. Так что конникам пришлось драться в тесноте, и тем удивительней было, что многочисленные и опытные алайские кондотьеры никак не могут справиться с малочисленной кавалерией противника. А ромеи рубились и рубились, не только удерживая поле, но кое-где даже разгоняя и прогоняя алайских всадников, заставляя вражеского полководца бросать в сечу все новые и новые конруа.
Пехотное же сражение разгоралось неторопливо, но основательно. Уже первые ряды столкнувшихся скар и когорт полегли под ударами копий, мечей и топоров. Уже вступили в бой, заполняя образовавшиеся бреши скары второй линии и принципы легионеров. Уже копья были брошены, щиты упирались в щиты и короткие гладиусы оказывались более удобны в наступившей тесноте, чем более длинные бастарды и кончары алайцев. Давка стала такой, что убитые не могли упасть на землю, мешая драться. Уже кое-где гибли не столько от мечей и кинжалов, сколько от давки. Огромная толпа убивающих и убиваемых с рычанием и криками, под лязг железа топталась на выровненном предыдущим ударом магов поле, двигаясь то в одну, то в другую сторону.
Стоявший на валу Олег внимательно разглядывал в подзорную трубу извивающуюся, двигающуюся то в одну, то в другую сторону линию войск, в которую непрерывно врывались все новые и новые отряды алайцев и ромеев. При этом он старался не думать, что там, в этой кровавой каше, сейчас оказались или готовы оказаться его друзья, и не обращать внимания на царящую над полем какофонию из лязга и грохота оружия, криков воодушевления и боли, лошадиного ржания и стука копыт. Стоящий рядом Окта и несколько легатов и центурионов выслушивали подъезжавших гонцов, что-то командовали, о чем-то совещались, но Гордеев совершенно не вникал в штабную суету. Его терзала одна мысль – не пропустить момент, когда надо будет отозвать заклинание и нанести один, выверенный до полупальца и полусекунды удар. Удар, который должен переломить ход сражения. И поэтому он, отключив переживания и слух, весь обратился в зрение, не отрывая глаза от подзорной трубы. И ждал…
Гонец резко осадил коня, из-под копыт которого во все стороны брызнули земля и трава. Два охранника вцепились в узду, помогая удержать коня на склоне. Гонец практически свалился на землю.
– От кого? – Дон Гуг пытался говорить спокойно.
– От дона Кондора, – выдохнул поддерживаемый охранником гонец. – Мы ломим… Но у нас большие потери… Пробиться насквозь мы не сможем… дон Кондор просит двинуть Гвардию.
– Нет, – после короткой задумчивости ответил дон Гуг. – Гвардия должна стоять.
Повернувшись к стоящим неподалеку командирам, коннетабль скомандовал.
– Барон Помпа и дон Гай, – двое из оставшейся четверки дружно вскинули руки в салюте. – На поддержку дона Кондора. Ударьте в стык между корпусом Кондора и левым флангом пехоты. Туда, и только туда!
Командиры отдали салют и, пришпоривая лошадей, наметом устремились к своим лэнсам.
Земля уже дрожала под копытами лошадей. Но внезапно новые оглушительные крики поднялись над полем, и земля даже не задрожала – закачалась от тяжелого конского топота. Сверкая на солнце блестящими доспехами, в которые были одеты и лошади, и не менее блестящими остриями длинных копий, втаптывая в землю все встречающееся на пути, вперед устремилась лава рыцарской кавалерии алайцев. Щиты, несущие благородные гербы, шлемы, украшенные султанами из перьев и причудливыми фигурками, тяжеловозы-декстрие, покрытые кольчугами, – казалось, ничто не может остановить набравшую разбег подвижную стену брони, копыт и копий. Но земля снова задрожала, теперь уже под мерными шагами тяжелой пехоты. Олег оглянулся. Ни Трора, ни командующего союзным хирдом на валу уже не было. Гордеев снова поднял трубу и осмотрел поле боя…
Клин тяжелой конницы пробился, как нож сквозь масло, через истончившуюся на фланге линию пехоты и разбросал в стороны рубящихся сбоку от нее конников. Приученные лошади безбоязненно скакали по конским трупам, давили и растаптывали человеческие тела. Конница вырвалась на простор… и тотчас же уткнулась в стоящий напротив плотный, закрывшийся тяжелыми, окованными металлом щитами и ощетинившийся алебардами квадрат – баталию гномьего хирда.
И вновь, который раз за это время, раздался перекрывающий грохот боя чудовищный, невероятный, четкий звук, от которого, казалось, волосы стремились вырваться из-под шлема наружу. Олег невольно вздрогнул и оглянулся.
– Конница нарвалась на алебарды, – оторвавшись от подзорной трубы, пояснил ему Окта.
Клин рыцарей с размаху попытался прорваться сквозь чащу торчащих навстречу алебард и… увяз. Увяз в вязкой и эластичной, как смола, огрызающейся ударами копейных наконечников и лезвий топоров алебард железной стене баталии. Там, где, рубя мечами и отталкивая конскими телами, закованными в броню, древки алебард, конники все же добирались до строя, вверх поднимались тяжелые топоры. И последнее, что успевал увидеть в жизни уже предвкушающий победу алаец, был блеск гномьей стали. Падали и гномы, попавшие под удар пики или тяжелого меча, но их было намного меньше, чем выбитых из седел и убитых атакующих.
Олег готов был поклясться, что такого не ожидал никто. Под ударами алебард и топоров почти не понесших потери, прикрытых щитами и доспехами гномов, только что победоносно атакующий клин рыцарей надломился и остановился на месте. А потом Гордеев просто не поверил своим глазам. Под громкий, донесшийся даже до штаба боевой клич гномов «Актендверген!» баталия гномов сделала шаг, потом второй… Гордеев протер неожиданно заболевший глаз и понял, что слишком сильно вжимал окуляр подзорной трубы в глазницу.
Поднес трубу и опять увидел, как баталия неторопливо двигалась вперед. Двигалась ровная, плотная, прикрытая щитами, и сверкая остриями алебард и топоров. Двигалась, переступая через свои и вражеские трупы и толкая перед собой конницу. Толкая тяжелую, элитную рыцарскую конницу, причем в буквальном смысле. Вот несколько алебард уперлись своими остриями в нагрудник пытавшегося взять разгон коня, уперлись… конь вынужденно попятился, споткнулся и неожиданно упал, грохоча навьюченным железом и давя всадника. Такого просто не могло быть, но Олег видел это собственными глазами…
Новый гонец придержал коня пораньше и на холм въехал практически шагом.
– Дон Перрон просит подкрепления. В центре дело дошло до триариев. Если сейчас нанести удар, то вражеские войска будут разрезаны на две части.
Дон Гуг молча кивнул и поднес к глазу подзорную трубу. Тут же опустил ее, еще раз кивнул каким-то своим мыслям и крикнул:
– Гвардия – вперед! Ударить в центр!
Двое оставшихся на холме командиров отсалютовали и устремились вниз…
В каждом сражении есть момент, когда все словно замирает, и даже звуки боя словно глохнут в предчувствии, момент, который решает все. И Олег почувствовал его, когда последние резервы алайцев двинулись вперед. Гвардейские сержанты скакали ровным строем в отличие от рыцарской лавы. Мерное движение коней, сопровождавшееся покачиванием торчащих вверх, отбрасывающих солнечные зайчики наконечников пик, завораживало. Надвигавшийся вал кавалерии ничто не могло остановить. Хирд был связан боем с рыцарями, линия легионеров, истончившаяся до опасного предела, с трудом сдерживала вал алайцев, остатки конницы ромеев и все брошенные в бой резервы бились с поредевшими, но все еще многочисленными кондотьерами.
– Еще немного, и мы будем праздновать победу, – не выдержал один из стоявших рядом с доном Гугом штабных. И тотчас же заработал гневный взгляд коннетабля.
Оставалось меньше трех десятков лошадиных шагов до бившихся в центре ромеев и алайцев, когда из глубины строя сержантов раздалась команда, и они, наклонив пики, бросили лошадей в галоп.
Олег, наблюдавший за атакой отрядов алайской Гвардии, быстро прорычал заклинание. И тотчас все резко изменилось… Гордеев встряхнул головой, отгоняя внезапно наступившую темноту в глазах, и слегка ошарашенно огляделся. Сил, как всегда после удачного и сильного заклинания, хватало только на то, чтобы стоять, делая вид, что все нормально.
Да, неожиданный удар, точнее даже два удара «ОДАБами», уничтожившими первые ряды атакующих сержантов и основную группу вражеских магов, резко, как и задумывал Гордеев, изменил ход сражения. Приободрившиеся ромеи с громким боевым ревом «Барра!» с новыми силами устремились вперед. Кроме того, Окта сразу приказал бросить в бой драконов и сам устремился вперед во главе штабной алы. Минуту-другую битва как бы замерла в равновесии, но вот словно порыв ветра принес летящую тучу драконов, и блеснул на солнце, устремляясь вперед, орел штабной алы. «Барра! Барр-рра!» – могучий крик атакующих смыл последние остатки сопротивления алайцев. Громкий клич, удары копыт, грохот бьющего о железо железа, шум крыльев атакующих драконов слились в одну симфонию победы, глуша вопли паники и ужаса. Тысячи и тысячи алайцев бросились назад, ломая строй и бросая мешающие доспехи, хватаясь за хвосты лошадей и стремена. И только уцелевшие сержанты Гвардии, встав в круг и опустив копья, спокойно стояли среди обтекающего их потока беглецов, выжидая возможности сразиться с наступающими ромеями…
Дон Гуг даже и не пытался остановить бегущих. Бесполезное занятие, ибо панику, овладевшую только что победоносно наступающими войсками, ничем не перешибешь. Это – смерть войска. Поэтому опытный коннетабль, бившийся и с ромеями, и с гоблинами, и с кроллями, и даже с эльфами, приказал штабному отряду отступать, а уцелевшим после удара ведьмакам – прикрыть штаб от налетов драконов.
Беглецы и преследователи покинули поле боя, заваленное трупами и залитое кровью. Умчались, одни – спасая свою жизнь, другие – стремясь утвердить свою победу и добить побежденных.
И лишь небольшой, ощетинившийся копьями «еж» Гвардейского отряда продолжал стоять недвижимо. Откуда-то изнутри строя несколько раз хрипло взвыл рог, подавая неизвестный Олегу сигнал. «Что-то знакомое, прямо со школьной парты, – думал Гордеев, пока его конь, фыркая и переступая через трупы, нес его к окружившим алайцев отрядам. – Серые демоны! Роланд дует в рог, призывая помощь! – вспомнил он один из поразивших его рассказов учителя истории. – Но какая может быть помощь сейчас? На что они надеются? Маги…»
На всякий случай он начал читать заклятье, послав вперед сторожевое заклинание. Но оно вернулось практически безответно. Кроме обычных, защищающих от боевых заклинаний артефактов, которыми были увешаны гвардейцы, никаких других колдовских предметов или магов в их строю не было.
– Олег! – От размышлений его отвлек оклик одного из группы гномов, вышедших из общего строя хирда. С удивлением Гордеев узнал в нем Трора. Одетый в гномий пластинчатый доспех и шлем с поднятым забралом, с большим боевым топором в руках, гном мало походил на привычный попаданцу образ командира алы конных разведчиков.
Громыхая доспехами, гномы подошли к остановившемся Олегу и его охране.
– Позволь представить тебе Ингвара Рабе Барбароссу, командира первого гау хирда, – церемонно поклонившись, начал разговор Трор. Удивленный Олег спешился и столь же церемонно поклонившись, пожал руку гному, из-под халса которого выбивалась рыжая борода.
– Херн Олег, вы сейчас самый главный здесь, ардлохх, – пробасил Ингвар, – прошу прощения за ругань, привычка, ардафхаганг! Прикажите пропустить нас этим балкерам, прошу прощения.
– Куда пропустить, уважаемый Ингвар? – удивился Олег (немного притворно, если признаться; он-то уже понял, что хотят гномы).
– Херн Олег, не стоит, – ухмыльнулся во всю бороду гном, – вы же умнейший человек. Мы хотим, чтоб нас пропустили вперед и дали добить этих дхумкопфтагннохэмарров. Отомстить, ардлохх, за погибших хернов.
– Месть – это блюдо, которое нужно подавать холодным, – банальный ответ Олега отчего-то привел обоих гномов и подошедшего легата Шестого Легиона Дмитрия Вулфа в полный восторг. Дождавшись, пока они отсмеются, Гордеев добавил: – Поэтому лучше не торопиться. Давайте попробуем заставить их сдаться.
– Гвардию? – удивленный Трор не сразу нашелся, что сказать.
– Гвардию, гвардию, – подтвердил Олег.
– А-ха-ха-ха! – снова не выдержал Ингвар. – Это будет посильнее обычной мести, митард вирлескхен, клянусь моей бородой!
Олег, его охранники, Вулф и оба гнома прошли через расступившихся легионеров и оказались прямо напротив ощетинившегося пиками строя сержантов. Перед неприятельским строем, словно брошенные на землю поломанные куклы, лежали убитые легионеры.
– Неудачная атака? – уточнил Олег у Вулфа. Тот лишь молча кивнул в ответ. – Что же, трубите переговоры и потребуйте сдачи.
Вышедший из строя парламентер едва успел начать свою речь, как ему ответил громовой, словно из громкоговорителя, голос.
– Альвум! Гвардия умирает, но не сдается!
И в парламентера полетели стрелы…
– Ну вот, ардлохх, будем атаковать? – Ингвар в нетерпении даже притопнул ногой, вновь загремев надетыми на него железками.
– Вулф, обстрелять строй гвардейцев! И прикажите когорте пропустить хирд. – Олег ответил мгновенно, одновременно начав читать про себя заклинание. Огнешар, сорвавшись с его левой руки и постепенно увеличиваясь в полете, долетел до щитов сержантов… и бессильно стек по ним в землю.
– Хороша защита, – усмехнулся Олег и вновь прочел заклинание.
Небольшой, но мощный хлопок, и вихрь снес несколько щитов вместе с хозяевами, вдавив их в землю. Одновременно с этим громовой клич «Актендверген!» и тяжелый топот атакующего хирда сотрясли землю. Гвардейцы не успели сомкнуть строй. А гномы ворвались внутрь, раскидывая пытавшихся сопротивляться врагов в стороны. Внезапно строй хирда словно распахнулся, и десятки гномов устремились в глубь разваливающегося на отдельные, пытающиеся сопротивляться кучки гвардейцев. Одновременно в атаку бросились и легионеры. И началась резня…
Олег не стал любоваться кровопролитием, предпочитая проверить, что творится на месте, где стоял штаб алайцев. Оставив сзади грохот и крики схватки, он поднялся на холм и осмотрелся.
Увы, ничего интересного победителям алайцы не оставили. Завалившаяся штабная палатка, в которой охранники, покопавшись, нашли небольшой сундучок с деньгами, несколько брошенных обгоревших бумаг, напоминающее бойню из-за валяющихся кусков тел место, в которое ударил «ОДАБ». «Да, алайцы отступали поспешно, но не теряя головы. Хороший у них коннетабль…» – подумал Олег.
Битва под Липками закончилась уже ночью. Несмотря на магические шары и факелы, кавалерия ромеев прекратила погоню. Рука бойцов колоть устала, как писал в другом мире о подобной ситуации поэт. Усталые люди и кони возвращались в лагерь мимо груд тел, особо густо набросанных в местах, где отдельные отряды отступающих пытались сопротивляться.
– Хей! Мы победили, Маг, – встретившийся Олегу Окта радовался победе, как мальчишка. – Теперь осталось совсем немного – отбить Столицу.
– А коннахты и имперцы? – Гордеев был настроен скептически и не скрывал этого.
– Коннахты? Против них справятся «Голубые Драконы» и Шестой Легион. А имперцы, как установили наши эксплораторы, отвели свои ак-каиды и собираются удерживать только остров Таррагон. Ничего, соберемся с силами и выкинем и их тоже.
Олег не был столь уверен в будущих успехах, но время показало, что он ошибся. Через два дня после битвы под Липками алайский гарнизон оставил Город и начал отходить к порту Эблана.
Коннахты, потеряв несколько отрядов, уничтоженных драконами, спешно, бросая награбленное, бежали к границе, преследуемые конниками и частями шестого легиона.
Основные же силы ромеев, простояв у Липок два дня, в течение которых Олег все свободное время проводил в госпитале, получив за это время подкрепление и отправив раненых в ближайшие крепости, неторопливо двинулись к вновь осажденной алайцами Липсии. Шли, поднимая к небу пыль колонны легионов, скакали конники, вились в небе драконьи дозоры. Бодрые и уверенные в успехе солдаты пели на ходу, заглушая скрип колес тысяч и тысяч обозных повозок.
К удивлению Олега, ни одного крупного боя больше не произошло до конца войны. Совсем без боевых действий, конечно, не обошлось. Несколько месяцев армия Окты маршировала по новоромейским землям от провинции к провинции и от города к городу, а алайцы уходили после незначительных боев, скорее, даже стычек передовых отрядов. Про коннахтов и говорить нечего, Шестой Легион не только восстановил прежнюю границу, но и отбил у них город Диниум, захваченный князем коннахтов-манкутов всего пять лет назад.
Народ ликовал, а Олег никак не мог понять, что же его тревожит. Что-то было во всем этом наигранное, словно в плохом кино, где актеры старательно изображают наигранные страсти, а зрители – не верят, так как фальшь видна невооруженным глазом. Вот и ему постоянно чудилась какая-то наигранность во всем происходящем. Словно разыгрывалась очередная сцена из спектакля с названием «Победоносное освобождение Страны от Злых Захватчиков под руководством Героя». «Серые демоны, как же не хватает мне Алика с его умением узнать обо всем и объяснить, что происходит. И Ольгерта, чтобы вернуть ему кресло верховного мага. Он-то держал всех в ежовых рукавицах, а меня эта шатия-братия не особо и слушается. Делают вид, скорее. И все выполняют спустя рукава. К тому же мало их осталось, довоенных магов… а новенькие… где их только Окта набрал», – Олег едва не махнул рукой с зажатой в ней иглой. Хочешь сделать что-то отлично – сделай сам. Тем более в импровизированных полевых условиях. Раненый Ким оцепенело смотрел в потолок палатки, а Олег уже заканчивал свою работу, не прекращая, однако, размышлений. Он вспомнил, что сам несколько раз оказывался в очень тяжелых ситуациях, когда от гибели его спасало только отличное владение магией, о ранении легата Шестого Легиона Вулфа, о Троре, трижды попадавшем в засаду.
«Кто-то играет против нас. Причем играет, имея всю информацию на руках, словно находится на самом верху, – мытье рук и переодевание тоже не мешали думать. – Все мои сторонники, те, что в элите, постепенно от меня отходят. Ну, так сам же я и виноват. Обещал, от имени нового Местоблюстителя, а он взял свои слова обратно. Настоящий английский джентльмен, хозяин своего слова, «ЗИЛ» сто пятьдесят семь крестовину марать. Захотел – дал слово, захотел – взял его обратно. Вроде как сейчас война и не до того. А вот Трор обещал что-то интересное раскопать, и сразу начались неприятности у него и остальных моих друзей. Что же он такого обнаружил, что неведомый противник так взвился? Вон, даже простого центуриона, и то в специальную засаду заманили. Это пусть легату асфодели вешают на уши, мне-то картинка, восстановленная с помощью заклятья «Актуал», все разъяснила. Ждали здесь именно когорту Кима, пропустили даже обоз с деньгами для Третьего Легиона. Эх, где же ты, Алик?..»
– Дон Олег! – встретивший его у палатки Крисп улыбался во все сорок четыре зуба. – Алайцы прислали в главный лагерь глашатаев. Мир!
