Глава 37

Светлана Алексеевна сердито посмотрела на свекровь.

– Алевтина Степановна, вы зачем внучке глупости рассказывали, пугали ее? Ничего хорошего из этого не получилось, она до сих пор ерунды боится.

– Не смей старшим замечания делать! – отрубила старуха. – Ольга без руля и ветрил, справиться с ней, иначе как страх внушив, не получалось. Ты, невестушка дорогая, диссертацию писала, в Екатеринбург шлендрала, о детях не думала. А я по три месяца с девками на даче сидела, свою работу побоку пустила. Аня с Катей послушные уродились, а Ольга бешеный огурец – то на велосипеде по шоссе укатит, то полезет в пруд купаться, где каждый сезон двое-трое тонут, то костер разожжет и в огонь баллончик с лаком для волос бросит. Как такую от беды уберечь? Чубарека мне здорово помогал, притихала язва басурманская.

– Послушайте, может, Оли около того дома и не было никогда? – прошептала Катя. – Чего вы на нее напали?

– Свидетели Баков и девочка Люся, узнавшие ее машину, голубые туфли с камешками… – перечислила я и взглянула на Ивана. А тот спокойно произнес:

– Мы вынуждены задержать Ольгу Шарову в связи с подозрением в убийстве Игоря Семеновича Бражкина. Федор Михайлович!

Дубов покраснел и отстегнул от пояса наручники.

– Василий Петрович, прости…

– Ничего плохого я не делала! – закричала девушка. – Папа, спаси меня!

Катя вскочила и загородила собой младшую сестру.

– Не дам!

– Офонарели, ироды? – зашумела Алевтина Степановна. – Зачем ей Игоря давить?

Оля заплакала, Катя обняла ее. Василий Петрович встал.

– Мы уходим.

– Нет, – отрезал Тарасов, – вашей дочери сейчас зачитают ее права. Татьяна!

Я зачастила:

– Вы имеете право хранить молчание…

– Стойте! – звенящим голосом произнесла Светлана Алексеевна. – Оставьте мою девочку в покое. Это я.

– Вы убили Игоря Семеновича? – уточнил шеф.

– Нет, я ехала на машине Оли, – призналась жена Шарова. – И туфли голубые мои, а не дочкины. Но я их всего разок надела, мозоль натерла и в шкаф убрала.

– Верно, мама их купила, а я ей позавидовала, – всхлипнула Ольга. – Один раз потихоньку надела, когда поехала в кафе, и больше мокасины не трогала, они мне маловаты оказались.

– Ничего не понимаю, – выдохнул Василий Петрович.

– Все просто, – влез в беседу Денис. – Ваша жена, зная, что младшая дочь отправилась в Екатеринбург, села за руль ее машины, натянула блондинистый парик, а в бардачке небось нашла очки от солнца. Вечером они не нужны, но Светлана Алексеевна не хотела, чтобы ее узнали. И никому бы в голову не пришло, куда госпожа Шарова каталась, но она въехала в «жигуль» Бакова, пришлось удирать. В подошвы мокасин набился бордовый щебень, Оля их потом взяла и в кафе в них пошла. Дочь вернулась домой, не обнаружила свою тачку и заявила об угоне. Светлана Алексеевна, куда машину дели? Неужели в чей-то гараж на разбор отдали? Очень неразумно.

Каролина, не пойми почему, заплакала. На лице Максима на мгновение появилось выражение детского изумления. Так реагирует крохотный ребенок, впервые увидев собаку или кошку, – смотрит на животное и изо всех сил пытается понять, что это такое. Потом Макс моргнул и обнял мать.

– «Мини Купер» Оли я в лесу бросила, – медленно произнесла жена Шарова. – Не хотела навредить пенсионеру, это случайно получилось, я компенсирую все его траты.

– Мама, а зачем ты в карьер ездила? – изумилась Аня.

Василий Петрович молча смотрел на супругу.

– Светлана Алексеевна, – оживился Глеб Валерьянович, – что произошло в доме колдуна? Почему Игорь Семенович вам звонил и говорил: «Мышка, мы погорячились».

– Мышка? – удивленно повторил Константин. – Мышка?

Вдова мэра закрыла лицо руками и уткнулась в грудь Макса. Только сейчас мне стало понятно: мать и младший сын очень близки, они друг для друга на все готовы. Нет, Константина и Семена она тоже любит, но Максим – особенный для нее ребенок.

– Светлана Алексеевна, вы голову моете? – вдруг спросил Жданов.

Жена Шарова вздрогнула, она явно не ожидала столь странного вопроса.

– Да. Конечно.

Я уставилась на Дениса. Та-ак, парень решил импровизировать… В нашем тщательно разработанном и старательно расписанном сценарии беседы этой фразы не значится. Наверное, надо остановить излишне креативного стажера, а то он дров наломает.

– Отлично, – потер руки Жданов. – А куда выпавшие волосы деваются? Ну, те, что с мыльной пеной смываются?

– Ну, вероятно, в трубу уходят, – растерянно ответила супруга Василия.

– О! – поднял палец Дэн. – Но должен вас разочаровать: посторонние предметы не могут вместе с водой утечь в канализацию, потому что дорогая фирма «Брау», дабы избежать поломок, ставит решеточки в том месте, где отвод из ванны крепится к основной трубе. А то ведь уроните губку, та шмыг и забьет намертво проход в основной стояк.

Брови Глеба Валерьяновича поползли вверх, а я, ничегошеньки не смыслящая в сантехнике и трубах, подумала: Жданов несет несусветную чушь.

Денис же продолжал:

– Нашему эксперту раз плюнуть решетку вытащить, и на ней обнаружатся волосы Светланы Алексеевны. Одного хватит, выделим ДНК и докажем: госпожа Шарова в доме колдунов мылась. Даже если вы там последний раз душ в двухтысячном году принимали, улики никуда не делись. Между прочим, в могилах волосы по нескольку столетий сохраняются. Лучше вам самой правду рассказать. Да и не делали вы ничего плохого, Бражкина машиной Оли не давили, Игоря Семеновича убил «Форд Фокус» черного цвета, а у вашей дочери «Мини Купер».

Я наконец поняла задумку Дениса; он решил, что Светлана Алексеевна испугается наличия улик и станет откровенничать. Да только главврач совсем не дура. Сейчас она произнесет: «Мальчик, начнем с того, что внутри труб решеток нет». Ложь Дениса внушит недоверие к материалам, которые висят на доске, и мы окажемся в идиотском положении.

– Светлана Алексеевна, вы не обязаны ничего рассказывать, – вмешался Максим, – вас на понт берут.

Каролина Олеговна вцепилась в сына.

– Ты на чьей стороне? Она же… она…

– Тише, мама, – попросил Макс, – тебе лучше помолчать.

И тут, как-то обреченно махнув рукой, заговорила жена Василия Петровича.

– Устала я, сил нет. Пора заканчивать.

– Нет, нет! – испугался Максим. – Очень прошу, ради памяти папы, ни слова!

Светлана Алексеевна встала.

– Каролина, слушай. Чуть более пятнадцати лет назад я ездила в Питер. Там была конференция, посвященная фитнесу, а я как раз затеяла в Лоскутове клуб «Здоровье» организовать, поэтому заинтересовалась мероприятием. В свободный день пошла в Эрмитаж и столкнулась там с Игорем. До этого мы виделись лишь на официальных мероприятиях, а тут оказались нос к носу, отправились вместе по залам. Потом пообедали, выпили и – проснулись утром в одном номере.

Вдова мэра зажала руками уши, но Светлана Алексеевна не остановилась.

– Игорь был не особенно счастлив в браке. Он женился на тебе по огромной любви, но ты ежедневно напоминала ему, что согласилась на поход в загс исключительно из желания отомстить Василию. Глупое поведение! Хотя ты никогда и не отличалась большим умом. А я к тому времени родила троих дочерей и находилась под тяжелым моральным давлением мужа и свекрови – Шаровы требовали сына. Алевтина Степановна шипела мне в спину: «Каролина трех мальчиков принесла, а ты бракоделка. Из милости голодранку в приличную семью взяли, а она постараться не может». Мне дико было такие речи от профессионального гинеколога слышать, так рассуждают малообразованные старухи. Я старалась пропускать злые слова мимо ушей, но вода камень точит. Василий ни разу не остановил мать, не защитил меня. Когда я его просила: «Дорогой, вели Алевтине Степановне от меня отвязаться», – он пожимал плечами и бубнил: «Не обращай внимания, у нее сложный характер. Не затевать же скандал с пожилой женщиной».

Шарова сделала секундную паузу, бросив на супруга взгляд, полный упрека. Затем, тяжело вздохнув, продолжила, по-прежнему обращаясь к одной Каролине.

– Сначала мне было очень неприятно, затем горькая обида съела мою любовь к Васе. С твоим мужем произошло то же самое. Он имел троих сыновей, крепкую семью на зависть друзьям и врагам, но любовь к жене давно испарилась, брак ваш держался на гипертрофированном чувстве ответственности Игоря. А еще он имел большие, очень амбициозные карьерные планы, для осуществления которых требовалась чистая, без скандалов биография. Тогда в Питере нас потянуло друг к другу. И мы поняли, что не сможем разлучиться. Вернувшись в Лоскутово, Гарик оборудовал для свиданий дом на дне карьера. Я понятия не имею, как ему удалось провернуть покупку и сделать ремонт, но через пару месяцев он сообщил мне адрес. Я приехала, увидела лачугу, вошла и поняла: это дворец. Встречаться часто не получалось, но когда мы оказывались вместе, время останавливалось, окружающий мир исчезал. Меня ничто не волновало, я не думала о том, кто убирает дом, покупает вино, цветы, меняет белье, стирает мой халатик, приносит косметику-парфюмерию. Я просто приезжала в сказку. А потом забеременела. И свекровь наконец-то получила внука, только рожденного не от ее сына.

– Степа был ребенком моего отца? – жалобно спросил Константин. – Значит, мне брат?

Светлана Алексеевна усмехнулась.

– Ну да! Шаров-то запрограммирован на девочек.

Затем жена нашего нанимателя повернулась к его матери.

– Уважаемая Алевтина Степановна, вы что, работая всю жизнь акушером-гинекологом, так и не узнали, что пол ребенка при зачатии определяет отец? Вам следовало рвать нервы не мне, а сыну.

– Гадина! – зашипела старуха. – Ты изменяла мужу! Дрянь. Потаскуха. Мерзавка. Шлюха подзаборная.

Светлана Алексеевна расхохоталась.

– Счет один-один. Вы ведь Василия, как мы сейчас узнали, произвели на свет не от Петра Ильича, своего законного супруга.

– Постойте, – пробормотала Раиса. – Что у нас тогда получается? Если Игорь Семенович единокровный брат Василия Петровича и он же отец Степана, то, выходит, Степа моему покойному свекру одновременно сын и племянник? Ой, сейчас у меня голова треснет!

Старшая Шарова вцепилась в диванную подушку и начала колотить ею по подлокотнику, крича:

– Я имела право на связь с Семеном, потому что спасала фамилию Шаровых! Не родись Вася на свет, сейчас бы в Лоскутове Бражкины верховодили! А ты дрянь развратная!

– Следуя вашей логике, я тоже имела право на рождение сына от Игоря, – отбила подачу Светлана Алексеевна. – Кстати, у вас все равно ничего хорошего не вышло – девочки, ваши внучки, выйдут замуж, и трендец Шаровым. И я, в отличие кое от кого, не убивала своего мужа, Василий жив, здоров и невредим. А вот где его юридический папочка? С чего, интересно, Петр Ильич на тот свет внезапно отправился, а?

Алевтина Степановна попыталась встать, но не смогла, ноги отказались держать ее.

– Бабушка, ты дедушку убила? – разинула рот Оля. – Чем? Ножом зарезала или застрелила?

Мать Василия Петровича швырнула во внучку подушкой.

– Дура! Наглая, невоспитанная идиотка! Неужели не ясно, что москвичей специально вызвали, чтобы оболгать Шаровых и возвысить Бражкиных?

– К детективам обратились не мы, – подала голос Ирина Федоровна. – И, Ангелина, заметь: твой сын наполовину Бражкин, шаровской крови в нем нет. Да и Степан был тоже из наших, причем на три четверти.

– Нет, неправда, – отрезала старуха, – это вранье.

Константин показал на доску, возле которой на полу валялись обрывки ксерокопий документов.

– Анализ ДНК подтвердил наше родство с Василием Петровичем. Правда, исследования крови Степана нет, но навряд ли Светлана Алексеевна все выдумала. Кстати, думаю, что ее жизнь после шокирующего признания кардинально поменяется.

– Вот и слава богу, – прошептала мать Оли. И повторила: – Устала я, сил больше нет, не вижу смысла продолжать жить с Василием.