Эпилог
…породили ее семена гадов ползучих и птиц летучих, водных рыб и земное зверье, деревья, травы, цветы и мхи всяческие, и заселили они землю и стали плодиться и множиться.
Было так, есть и будет.
Летопись Предвечная. Предание о камалеях.
– Пусто! – доложил ЭрТар, спрыгивая с трех последних ступенек лестницы. Честно ушедшие до рассвета бродяги и представить не могли, в чем их подозревали. Архайнов росток действительно указал на Привратницу – но не затаившуюся на чердаке, а столпившуюся в углу. Брентов же – на самого жреца, как ближайшую частицу ее сути. – Там кошка на сеннике дрыхнет, наверное, она и шуршала. А гдэ тот хыщный птыц делся?
– Улетел куда-то. – Вот уж чья судьба тревожила Джая меньше всего. – На кой он тебе?
– У моей бабки была подвеска в виде такой твари, – пояснил горец. – Значит, когда-то они тоже существовали, э? А может, до сих пор где-то остались?
– Вот уж чего не хватало! – возмутился обережник. – Чтоб он нам еще гнездо свил, яиц нанес?! Ты видел, какие у него когтищи были? Очень надеюсь, что второй такой твари я не увижу до конца жизни!
– Увидишь, – неожиданно сказала Радда. Глаза у девушки были пустые, голос надтреснутый. Она так и осталась стоять на коленях, бездумно просеивая сквозь пальцы камалейниковый прах. – Как только на лозе созреют первые семена, ушедшее вернется и равновесие восстановится, а для него важны как хищники, так и жертвы...
– Чего?!
– А? – Радда подняла голову. – Что?
– Ничего, это мы между собой, – с запинкой соврал ЭрТар. – Интересно, что сейчас в храмах творится?
– О да-а-а… – Джай почти посочувствовал бедным йерам, которые в одно ужасное утро обнаружили, что Иггру надоело доказывать свою божественную суть чудесами. Изрядно перетрухнут и селищане – пока не поймут, что все и так прекрасно всходит и плодоносит. – Зато брат Марахан развернется! Молитвы-то, в отличие от ирн, никуда не делись. Разве что мы ему, ха-ха, конкуренцию составим!
– Эге, – подхватил горец, – оснуем свой орден, построим храм, наберем жрецов, они нам поклоняться будут, мух лопухами отгонять…
– Да как вы… – Радду наконец прорвало, из глаз брызнули слезы. – Да как вы можете… о такой ерунде… когда Брента больше нет!
Джай подумал и честно ответил:
– Потому что я в это не верю. Он уже столько воскресал, что разом больше, разом меньше…
– Но тогда он был привязан к кристаллу!
– А теперь он привязан к нам, – нахально заявил горец. – Камальки-то по-прежнему летают. И погода не портится, как будто ничего не произошло… Эй, что там у тебя в кулаке?
Девушка нехотя разжала ладонь. В центре лежала одинокая крупинка семени.
– Отлично! – восхитился ЭрТар. – Сейчас мы его посадим…
– Да ты взывать-то хоть умеешь?! – возмутилась Радда, отдергивая руку.
– Скоро узнаем!
– И вообще, ты уверен, что это камалейник, а не камалея?
Троица сосредоточенно изучила семя со всех сторон. Даже Тишш сунулся понюхать.
– Ну как? – поинтересовался у него горец. – Чуешь в себе пробуждение великой Привратничьей силы?
Кошак смутился и попятился.
– По-моему, вид у него вполне мужественный, – заключил Джай, пошевелив семя пальцем.
– При чем тут вид?! – всхлипнула вконец замороченная девушка.
– А Брент, думаешь, как их выбирал? Какое больше приглянется! – ЭрТар выхватил семечко у замешкавшейся Радды. – И лично мне оно очень даже нравится!
– Но Брент говорил, что результат непредсказуем! – продолжала слабо сопротивляться та. – Вдруг у нас получится еще одна птица?
– Судя по его характеру – скорее баран, – оптимистично заявил горец, ногтями отковыривая кусочек дерна. – Эй, кис, ты с нами?
– Мррряф! – с обидой откликнулся Тишш, подбегая и садясь рядом.
Привратница закусила тонкую губу.
Ухмыльнулась.
Сосредоточенно нахмурила светлые брови.
Сладко почесалась за ухом.
– Давай!
И – полетело, завертелось, блеснуло на солнце, упало в мокрую землю черное блестящее семечко.
Чтобы в следующий миг проклюнуться ростком.
notes
