Глава 7
После повторного успешного отражения массированного и тщательно подготовленного штурма советского блокпоста у Аяда наступило затишье, изредка нарушаемое лишь пыльными бурями — афганцами. Батальон продолжал держать высоты, где теперь посменно несли службу вторая и третья разведывательно-дозорные роты. Духи угомонились. Их не обнаруживала ни воздушная, ни наземная разведка. Но они не ушли из ущелий, затаившись в пещерах да старых кишлаках, зализывая раны. Но на разведку пока не выходили. И уже это было хорошо.
Служба офицеров роты спецназа вошла в обычное русло. Разведывательные выходы менялись учебными занятиями, занятия — нарядами, наряды — отдыхом. Прибыл новый заместитель командира батальона по политической части майор Аркадий Соловьев, тридцатилетний крепкий офицер, имевший за плечами самые сложные, первые годы войны в Афганистане, с боевыми наградами. Он разительно отличался от бывшего замполита, чуть ли не в первые сутки своего пребывания в части став своим человеком. Он не был высокомерен, излишне придирчив, с офицерами старался держаться доброжелательно, но в рамках уставной субординации. Да и командиру он был под стать. Глобчак явно испытывал удовлетворение от замены одного из своих заместителей.
А отпуск Калинина между тем приближался. Последнюю неделю мая Александр полностью посвятил подготовке Гудилова. И тот занимался усердно, чего Калинин от него не ожидал. Документы в штабе подготовили — загранпаспорт, проездные документы и прочие. Шестого, как раз вечером, с военного аэродрома их базы отправлялся в Союз транспортный «Ан-12». Встал вопрос об отвальной — вечеринке, посвященной убытию офицера в отпуск. Глобчак по такому случаю разрешил поездку в Уграм, отпустив туда и отсидевшего срок на гауптвахте начальника клуба Ерохина. Старшим был назначен новый замполит. Трофимов улетел к новому месту службы, в штаб армии, и все вздохнули свободнее.
Поездку в афганский поселок назначили на утро воскресенья, 29 мая. Офицеры ждали этого дня, как обычно, с нетерпением — все какое-то разнообразие. Ждал его и бывший замполит, а ныне ответственный работник политотдела всего контингента советских войск майор Трофимов. Он планировал провести неделю перед началом июньских разведывательных рейдов в своей бывшей вотчине, «родном» разведбате. Его начальник посчитал инициативу разумной и разрешил Трофимову 29-го числа убыть на Уграмскую военную базу.
И он оказался в поселке раньше колонны разведбата, уже в восемь утра. Выставив на площади охранение из трех сопровождающих его бойцов, Трофимов вошел в знакомую узкую улочку и незаметно для охраны нырнул в небольшой дукан.
Хозяин лавки был немного удивлен его появлением:
— Илья? Ты?
— Салам, Оман! Я, как видишь. Обещал же наведаться, вот и приехал!
— Салам, дорогой, проходи! Ты в свой разведбат официально направляешься?
— Угадал.
— Это кстати!
— Сам знаю! На обратном пути жди информацию, где будет выполнять задачу взвод, временно подчиненный старшему лейтенанту Гудилову.
Дуканщик для маскировки выложил на прилавок несколько сувенирных наборов. Трофимов спросил:
— Амирхан оповещен о мероприятиях дивизии?
— Конечно!
— Тогда зачем он опять сунулся на блокпост, по сути, обрек людей на уничтожение?
Оман скривил рот в ухмылке:
— Амир знает, что делает! Во-первых, потерял он не так много людей, да и тех в основном из отряда, присланного из Пакистана. Так что, можно сказать, Амир своих людей сохранил! К тому же теперь более солидную помощь получит. А части дивизии пусть чистят ущелья. Ничего они не найдут!
— Но ущелья закроют!
— Надолго ли? Вашему командованию больше делать нечего, как постоянно держать в горах усиленную дивизию? Уйдут! Выходы заблокируют и отойдут к Уграму.
Трофимов положил руку на прилавок:
— Впрочем, Оман, меня это не касается.
— С твоим переводом, Илья, Амирхан, и не только он, связывает очень большие надежды.
Майор довольно улыбнулся:
— Правильно делает, что связывает. Передай ему, что я вскоре буду курировать все воинские части, дислоцирующиеся в северных провинциях. А это зона ваших действий, Оман!
— Передам, Илья! Обязательно передам.
— И напомни, дорогой, что с сегодняшнего дня стоимость моей информации возросла вдвое!
— Напомню! Амирхан не скуп. Нужным людям он платит достойно! Кстати, я подумал о том, как осуществлять связь с тобой. Тебя будет навещать полковник афганских правительственных вооруженных сил Хабиддин, или просто Хабид. Он тоже служит в политорганах и имеет доступ в ваш главный штаб. При первой встрече обговорите вариант экстренного контакта.
— Хорошо! Буду рад знакомству с коллегой. А теперь поговорим о деньгах, что мне должны передать в Москве. Ты обкатал этот вопрос?
— Конечно!
— Ну и как я получу причитающуюся мне сумму?
Оман достал карточку, на которой был какой-то текст, объяснил:
— Это визитка человека, который работает секретарем посольства ДРА в Союзе. По указанному в карточке телефону свяжешься с ним, он и организует безопасную передачу заработанных тобой денег, в рублях, как ты и просил.
Трофимов остался доволен. Он посмотрел на часы — следовало убираться из кишлака.
Майор выбрал набор китайских шариковых ручек и статую Будды.
— Поехал я, Оман! Сегодня воскресенье. Вполне могут заявиться сюда и бывшие однополчане. А резона встречаться с ними здесь у меня нет!
— Так по дороге встретишься! Все равно могут возникнуть вопросы, почему ты оказался тут.
— Не возникнут. А поеду я через штаб дивизии и госпиталь. Ну, все! Давай, Оман, торгуй-богатей!
— Да хранит тебя Аллах, Илья!
Бывший замполит разведбата покинул дукан Омана, а уже через час к нему вломилась уже знакомая компания с начальником клуба во главе. На этот раз Ерохин находился в Уграме абсолютно официально. Он, как и все офицеры батальона, сумел найти общий язык с новым заместителем Глобчака.
— Ассолом, Оман, — поздоровался Ерохин.
— Ва аллейкум, дорогой Слава! Как дела?
— Ай, какие у нас дела?
— Слышал, опять в горах с бандитами столкнулись.
Начальник клуба указал рукой за спину:
— Насчет этого с ними разговаривай. Это они воевали, а я на «губе» отдыхал!
Оман посмотрел на офицеров, словно хотел запомнить их. Ведь на этот раз среди спецназовцев был еще один старший лейтенант, по описанию — сам Алексей Гудилов.
— Слышал о том бое! Много людей, говорят, убили.
Гудилов, бывший в приподнятом настроении, бесцеремонно хлопнул Омана по плечу, что по местным обычаям было унизительно для человека более старшего возраста. Но Гудилов, не обратив внимания на негативную реакцию пуштуна, проговорил:
— Да, духов положили в том бою много! Но… духов, а не людей! Те, кто остался в своих домах, не пострадали. Мы не обстреливали жилые улочки Аяда.
Слушавшие Гудилова Новиков, Калинин и Листошин снисходительно улыбались. Вот уж кто меньше всего имел отношение к последнему бою у блокпоста. Ну, пусть хоть перед дуканщиком героем предстанет. Хотя, судя по глазам афганца, поведение заместителя командира роты ему не понравилось.
Оман, заметив на себе взгляды офицеров, улыбнулся, повернулся к Ерохину:
— А тебя, Слава, как на гауптвахту попасть угораздило?
Капитан махнул рукой:
— Длинная история, Оман! Ты вот что, лучше водочкой нас затарь.
— Опять хочешь под руку начальства попасть?
Начальник клуба перегнулся через стойку:
— Оман! Ты же был в России и должен знать поговорку: волков бояться, в лес не ходить!
— Знаю такую поговорку. Но слышал и другую: никогда не лезь на рожон!
— Это не поговорка! Так, отмазка для чистоплюев! Так как насчет водки?
— Событие какое?
— Любишь ты поговорить!
Оман согласно кивнул головой:
— С русскими — да, я же вас вижу редко. Со своими лишь торгуешься, а вы — гости!
— Вот как гостей и обслужи!
— Хорошо! Сколько водки будете брать?
Начальник клуба обернулся к Калинину:
— Банкуй, Саня!
Тот ответил:
— Четыре ящика.
Дуканщик удивился:
— Так много?
— Это для тебя, Оман, много, а для нас щебень!
— Ну да, конечно! Я совсем забыл, с кем имею дело. Во что ж замаскировать спиртное?
Оман задумался.
Его мысль прервал тот же Калинин:
— Не ломай голову, дуканщик, у нас с собой вещевые мешки. Грузи прямо в них.
— Что ж, давайте вашу тару.
Приняв от офицеров рюкзаки, Оман удалился в подсобку. Вскоре на прилавке стояли четыре доверху набитые бутылками мешка:
— Вот товар! Жду расчета.
Александр достал чеки, пересчитал их, протянул дуканщику. Тот тоже посчитал заменитель валюты, опять кивнул головой:
— Хорошо!
— Все нормально?
— Нормально!
— Водка «Столичная»?
— Конечно!
Попрощавшись с дуканщиком, офицеры ушли.
Оман присел в свое кресло, взял в руки четки.
Так вот ты какой, старший лейтенант Гудилов. Верно охарактеризовал тебя Трофимов, гнилой ты человек. Это заметно. Когда в толпе и под защитой, балагур. А вот в другой ситуации… Ну ладно, посмотрим! А гяуры решили неплохо погулять. Не иначе организуют проводы товарища в Союз. Того, кого и заменит Гудилов. Пусть гуляют! Скоро для них наступят не лучшие времена. Оман прикрыл глаза, но в дукан вошли двое местных жителей, пришлось подняться.
Отвальную назначили прямо на 6-е число. Самолет в Ташкент вылетал поздно вечером, поэтому офицеры роты решили собраться днем, сразу после совещания, на котором им предстояло получить задачу по разведывательной работе в ущельях. Правда, пока они этого не знали и больше готовились к пьянке.
Шестого числа командир батальона вызвал к себе командный состав роты спецназа в 10.00. Вместе со всеми в штаб пошел и Калинин, хотя он уже с сегодняшнего дня числился в отпуске. Но пошел, мало ли какая вводная по взводу, проинструктировать Гудилова нелишним будет. Официально взвод принимал заместитель Калинина старшина Гобура, Гудилов же назначался как бы на усиление: все же подразделение боевое и напрямую участвует в военных действиях. А посему старшина-срочник, несмотря на опыт и заслуги, переподчинялся заместителю командира роты. Временно. До прибытия из Союза Александра.
Совещание началось с неожиданной новости. И озвучил ее майор Трофимов, теперь уже представитель вышестоящего штаба. Роте спецназа с утра завтрашнего дня, 7 июня, предстояло начать разведку Кидрабского и Арихельского ущелий в целях раннего обнаружения противника и уничтожения его либо собственными силами, либо применением авиации, в зависимости от количественного состава бандформирований. Трофимов пояснил, что подобные рейды должны заставить Амирхана отвести свои банды с этого направления, а тем самым значительно снизить вероятность продолжения попыток афганских моджахедов уничтожить советский блокпост у Аяда. Взводам предлагалось действовать в ущельях по стандартной и отработанной схеме, то есть отделениями, прочесывающими местность, разнесенными между собой на удаление визуального контакта. Это уже было распоряжение начальника штаба. По его мнению, согласованному с командованием части, подобная схема позволит и разведку производить, и минимизирует риск для всего взвода попасть в ловушку бандитов, и в случае обстрела или попытки уничтожения духами одного из отделений два других смогут быстро оказать эффективную помощь своим сослуживцам. Взводы планируется применять в разных точках ущелий, доставляя их туда вертолетами «Ми-8».
Далее выступил командир, подвел итог совещанию. Назначил время «Ч» — завтра, седьмого июня, в 5.00. После чего обратился к офицерам с просьбой:
— Знаю, сегодня провожаете в Союз Калинина. И то, что водкой прилично затарились, знаю и все понимаю, традиция есть традиция, вот только прошу: ограничьте себя сегодня. Это и в ваших интересах. С утра предстоит болтанка в «вертушке», высадка в горы, рейд по ущелью при пятидесятиградусной жаре. Тяжеловато после водочки-то будет. Я уже не говорю об ослаблении внимания. Так что, ребята, Александра проводите, но не нажирайтесь. Это просьба… и, если хотите, приказ!
Комбат на минуту задумался, затем, улыбнувшись, произнес:
— А впрочем, я вам сам ограничитель поставлю.
Он повернулся к новому замполиту:
— Аркадий Витальевич! Вы не могли бы поприсутствовать на мероприятии офицеров?
— Конечно, Сергей Сергеевич! Думаю, это пойдет всем на пользу.
— Вот и добро.
Офицеры роты спецназа переглянулись. Конечно, присутствие замполита на отвальной заставит офицеров ограничить себя в свободном общении, но ненадолго, максимум до третьей рюмки. Потом ребята расслабятся.
Так оно и вышло. Сначала за столом чувствовалось напряжение, но затем оно прошло. Новый замполит оказался мужиком общительным, и вскоре его просто перестали замечать как начальника. Он влился в коллектив. Слегка захмелев и решив покурить, Калинин вышел из модуля, к нему присоединился Гудилов. Александр спросил:
— Готов к выходу?
— Готов, — кратко ответил офицер.
— Ты вот что, Леша, как высадишься…
Гудилов поморщился:
— Сань, может, хватит разговоров на эту тему? Меня и командир, и начальник штаба, и ротный, и даже замполит уже достали инструктажами. Я знаю, что делать!
Калинин удивился:
— О чем тебя мог Соловьев инструктировать? Он же совершенно не в курсе реальной обстановки.
— А кто сказал, что он инструктировал?
— Как кто, сам же сказал, и замполит тоже!
— Так я имел в виду Трофимова.
— Трофимова?
— Ну да! После совещания отвел в сторону, чуть ли не занятие провел!
Александр, присев на скамейку курилки, спросил:
— И о чем, если не секрет, он говорил?
— Да какой секрет! Посоветовал на первый раз ограничиться прочесыванием брошенного кишлака в квадрате 36–17. При этом задействовать там одно отделение, два других использовать в разведке склонов, особенно хребтов.
Калинин задумался. Затем спросил:
— Квадрат 36–17 входит в сектор завтрашней разведки?
— Да, кишлаком как раз и заканчивается.
— Значит, Трофимов предложил тебе отправить на хребты больше половины взвода, оставив в ущелье всего одно отделение?
— Ну и что?
— А то, что если нарвешься в этом Карахе на духов, тебе с ребятами придется туго. И с хребтов бойцы эффективно поддержать не смогут, да и спуститься быстро тоже. Какой-то странный совет дал тебе Трофимов. И откуда он так хорошо ориентируется в зоне твоего применения?
На этот вопрос Гудилов ответил:
— Так он же присутствовал и на совещании, и на инструктаже!
— Следовательно, задачу взводов и место ее выполнения знает?
— Конечно!
— А он только с тобой разговаривал?
— Нет. С Листошиным тоже.
— И чего лезет не в свои дела?
Гудилов положил руку на плечо взводного:
— Ну чего ты, Саня, какой-то ерундой голову забиваешь? Ведь Трофимов ни на чем не настаивал. Просто высказал свои соображения, как бы он действовал на моем месте, оставив право принятия конкретного решения мне!
— Но ты же намерен поступить именно так, как посоветовал замполит, не так ли?
Гудилов рассмеялся:
— Да какая тебе разница? Ты уже не у дел! Думай о том, как в Союзе оторвешься. А мы тут и без тебя разберемся. К тому же, по данным воздушной разведки, в тех квадратах, куда завтра забросят нас с Листошиным, перемещений духов не замечено!
— Кто разведку проводил? Наши летчики или…
— Афганские пилоты летали, но какая разница? И хорош об этом. Пойдем лучше к столу, пока Соловьев не прикрыл отвальную.
— Ты иди, Леш, иди!..
Заместитель командира роты повернулся и направился в модуль, у дверей Калинин окликнул его:
— Леха!
Тот обернулся:
— Да?
— Ты позови сюда Листа. На пару слов!
Гудилов пожал плечами:
— Как скажешь.
Оставшись один, старший лейтенант Калинин почувствовал внезапно возникшую тревогу. Хотя ее можно было отнести и к волнению. Через несколько часов ему предстоит на целых сорок пять суток покинуть эту неприветливую страну, эти грозные, стреляющие, иногда пылающие горы и встретиться с Ритой. Она извещена о том, что отпуск у Александра в сентябре, а он прибудет раньше, без предупреждения. Как-то пройдет эта внезапная встреча?
Из модуля вышел Листошин:
— Ты чего, Сань?
— Слушай, Лист, Трофимов инструктировал тебя насчет завтрашнего боевого выхода?
Семен прикурил сигарету:
— Точнее сказать, пытался. Я ему ответил, что прекрасно знаю, как работать в ущелье, пусть Гудилова тренирует, он и отстал. А что?
— Да ничего в принципе!
— Для этого и звал?
— Да.
— Сань! Лети спокойно! Или считаешь, что без тебя батальон или наша рота ни с чем не справится?
— Нет! Я так не считаю. Но ты прав, видно, я просто нервничаю, и все будет нормально.
— Вот это точно! Пошли в компанию. Чую, через полчаса, если не раньше, Соловьев прикроет лавочку.
Листошин как в воду смотрел. Ровно в 20.00 новый замполит поднялся:
— Все! Шабаш, ребята. По последней — и расходимся.
Выпили на посошок.
Потом всей толпой на «ГАЗ-66» поехали на Уграмский военный аэродром, откуда четырехмоторный «Ан-12» поднял в воздух старшего лейтенанта Калинина, взяв курс на север, на Ташкент. Разведчики проводили серую птицу, поднимавшуюся в безоблачное небо, рассыпая вокруг себя брызги тепловых зарядов — защиту от зенитно-ракетных комплексов. У Александра Калинина начался отпуск, а офицеры вернулись в часть.
В пять утра двум взводам роты спецназа предстояло отправиться в горы для проведения первого после долгого перерыва разведывательного рейда.
Майор Трофимов убыл из разведбата еще до отвальной, сразу после совещания. Приказал водителю следовать в штаб мотострелковой дивизии. Там долго не задержался, просто побродив по коридорам Управления соединения. Ему надо было отметиться здесь. И он это сделал, по всем правилам оформив пропуск, чего мог и не делать! Но сделал. Так надо. После этого направил «УАЗ» в Уграм, объяснив водителю и охране, что у товарища день рождения. Хочет купить подарок, но необычный, особый. Поэтому они и заезжали сюда, в афганский поселок, по пути в разведывательный батальон. Подарка, который хотел преподнести Трофимов своему товарищу, не оказалось, пришлось заказать, а сегодня забрать. Поэтому он и решил заехать в Уграм. Водитель и бойцы охраны были немного удивлены. С чего это вдруг старший офицер начал объяснять им, куда и зачем они едут? Солдатам все равно, куда пошлют, туда и направятся.
А обычно молчаливый Трофимов разоткровенничался не просто так. Ему надо, чтобы солдаты знали не только то, что майор дважды посещал афганский поселок, но и почему это делал. Вдруг что-то у Амирхана даст сбой и контрразведка заинтересуется майором Трофимовым? Это сам бывший замполит считал маловероятным, но подстраховаться не помешает.
Въехали в Уграм. Трофимов приказал остановить «УАЗ» возле мечети, двум бойцам следовать за ним. Прошел к знакомой улочке. У дукана приказал бойцам охранять подходы. Сам вошел внутрь.
Оман, как всегда, сидел в кресле, перебирая четки.
— Илья?! Ассолом аллейкум, дорогой!
— Ассолом аллейкум, Оман.
— Возвращаешься в Кабул?
— Ты очень догадлив, Оман. Достань-ка «Шарп» и поставь на прилавок.
— Имитация?
— Нет, буду брать магнитофон! А заодно рядом с инструкцией разложи карту северного района.
Дуканщик внимательно взглянул на майора и выполнил все, что тот сказал. Делая вид, будто рассматривает магнитофон, Трофимов проговорил:
— Завтра, как тебе известно, разведывательный батальон силой роты спецназа начнет рейды в Кидрабское и Арихельское ущелья. Рейды начнутся в 5.00 вылетом взводов на «вертушках» с площадки батальона. Это будут транспортные «Ми-8». Возможно, их прикроют вертолетами поддержки, но у меня таких данных нет.
Оман кивнул головой, попросил:
— Продолжай, пожалуйста.
— Взводы высадят вот здесь и здесь, — майор пальцем указал на карте середины квадратов 36–17 и 42–12.
Добавил, что в первый квадрат, или в Кидрабское ущелье, к разрушенному и брошенному кишлаку Карах пойдет взвод под командованием старшего лейтенанта Гудилова.
— Вот здесь, Оман, у кишлака, и надо организовать захват офицера. По идее, он должен заслать два отделения на хребты — это я ему посоветовал сделать, думаю, не ослушается, — сам же Гудилов останется с семью бойцами внизу. Главное, чтобы отделение Гудилова вошло в развалины, где тепленькими их и нужно взять. Одновременно или чуть позже атаковать остальные отделения взвода. При этом, Оман, обязательно вести ожесточенный обстрел как внизу, можно просто по камням, так и по хребтам, там уже по целям. С Гудиловым все разыграть, как ранее говорил я.
Оман вновь согласно кивнул головой, но спросил:
— А не станет известно контрразведке, что именно ты посоветовал Гудилову рассечь взвод, по сути лишив его взаимодействия?
Трофимов ухмыльнулся:
— Возможно, и станет. Но, во-первых, то, что я посоветовал Гудилову, вытекает из тактики, которую ранее часто применяли разведывательные группы. Во-вторых, если вы сделаете так, как я сказал, бой в ущелье будет выглядеть как случайное столкновение, оттого и такая интенсивность боя. И, в-третьих, самое главное, что должно отвести от меня все подозрения, Амирхан должен организовать «внезапную» встречу своих джигитов и со взводом Листошина в Арихельском ущелье. И тоже навязать ожесточенный бой. Мало того, боевики должны быть замечены и в Аядском ущелье. Там сейчас выдвинут от высоты вглубь солидный дозор. Он также должен заметить появление боевиков, которые при их «обнаружении» обязаны быстро скрыться, в бой на этот раз не вступая. Командование дивизии высылает разведку в ущелья, чтобы узнать обстановку, а именно — получить подтверждение того, что силы Амирхана по-прежнему находятся в этом районе. Оно, это командование, и получит нужное ему подтверждение.
Оман задумчиво проговорил:
— Да, ты, видно, продумал все!
Майор возразил:
— Всего, уважаемый, ни продумать, ни предусмотреть нельзя! Но я старался.
— И это у тебя неплохо вышло. Пока на словах. Посмотрим, как все будет выглядеть на деле.
— Ты успеешь сбросить Амирхану информацию?
— Об этом не думай. Ты свое слово сказал. Остальное наши проблемы.
— Тогда все. Упаковывай магнитофон, я поехал.
Дуканщик уложил «Шарп» в коробку, пододвинул его майору, чисто машинально назвав стоимость двухкассетника.
— Вычтешь из моего гонорара, — ответил Трофимов.
Поняв, что сказал глупость, Оман рассмеялся:
— Ай, совсем старый стал! Хотя твой счет, Илья, уже позволяет скупить все дуканы в Уграме!
— Ты, брат, свои деньги считай!
— Не обижайся, Илья, я же по-дружески!
— Я тоже! Пока, Оман!
Дуканщик произнес свое стандартное:
— Да хранит тебя Аллах!
Взяв магнитофон под мышку, Трофимов вышел из лавки. Спросил у солдат:
— Спокойно все?
Один, более шустрый, ответил:
— Так точно! Смотрят духи на нас, словно огнем жгут, но обходят, не проявляя агрессии.
— Чего же ты хотел? Мы для них чужие! Хотя их же мирную жизнь и защищаем!
Солдат поинтересовался, кивнув на импортную коробку:
— Двухкассетник?
— Да!
— «Шарп»?
— Да! Еще вопросы будут?
Рядовой не понял желания майора прекратить разговор.
— Дорогой, поди?
Трофимов ответил:
— Дорогой! Тебе за всю службу здесь не собрать нужной суммы! И думай лучше, как вернуться домой живым, а не о магнитофоне!
Солдат, тяжело вздохнув, направился вслед за начальником на площадь, к «УАЗу», не забывая вести круговое наблюдение. Не знал этот парнишка, что мог бы спокойно, забросив за спину автомат, пройти по Уграму, и никто бы его не тронул. Но при условии, что рядом находился бы майор Трофимов. А те грозные мужчины, что проходили мимо дукана, а сейчас мелькали кое-где в толпе, и являли собой истинную охрану майора, так как были людьми Омана.
Но солдат этого не знал и шел следом за начальником, озираясь по сторонам, держа палец на спусковом крючке автомата.
Ровно в 5.00 два вертолета «Ми-8» поднялись с площадки разведывательного батальона, неся на своих бортах взводы специальной разведки. До блокпоста шли друг за другом. Перед ним разошлись. «Вертушка» с подчиненными Листошина нырнула в Арихельское ущелье, машина же с людьми Калинина под командой старшего лейтенанта Гудилова поднялась над перевалами Кидраба, уходя в сторону Пакистана. Полет над ущельем длился не более десяти минут. После чего машины практически одновременно совершили посадку в заданных квадратах, высадили десант и отправились назад. Проводив взглядом вертолет, Гудилов посмотрел на часы: 5.25. Огляделся, приказал взводу построиться. Пока солдаты вставали в две шеренги, старший лейтенант раскрыл планшет, где под пластиком была сложена карта, участком, где находился спецназ, вверх, к прозрачной пленке. Сориентировался. Справа поворот, за ним заброшенный кишлак Карах, слева уходящее вглубь ущелье, по бокам крутые склоны высотой метров сто каждый. Квадрат 36–17. Заместитель командира роты вспомнил слова замполита. Тот советовал провести разведку в основном с перевалов, откуда был шире обзор, и осмотреть развалины брошенного кишлака. Гудилов прикинул, что пока бойцы будут подниматься по склонам, пока пройдут по хребтам, если это будет возможно, пока спустятся и доложат обстановку, уйдет немало времени, что и требовалось Гудилову. Он же осмотрит кишлак, вышлет дозор на восток, недалеко, метров на двести, и начнет отход всем взводом на запад к месту эвакуации. Таким образом, и задачу он выполнит, и вернется, что важнее, на базу живым. К тому же с этого дня уже никто не покажет на него пальцем: вот, мол, заместитель командира роты спецназа, а в деле ни разу не был. Теперь он, Гудилов, полноценный офицер разведки. А еще пара таких выходов, отраженная в личном деле, будет очень кстати при переводе в штаб, чтобы и там его восприняли как боевого офицера. Взвод молча ожидал, пока Гудилов примет решение. Тот наконец заметил на себе вопросительные взгляды подчиненных, вышел на середину, начал ставить задачу:
— Мы с вами находимся в квадрате 36–17.
Солдаты переглянулись. Такие подробности штатный взводный Калинин никогда им не сообщал, потому как без разницы было солдатам, в каком квадрате они находятся. Достаточно того, что в Кидрабском ущелье. Но старший лейтенант продолжал:
— Взвод имеет задачу провести разведку этого квадрата, в который входит участок ущелья отсюда на триста метров в восточном направлении, три километра в западном, включая склоны, а также брошенный и разрушенный кишлак Карах. Исходя из поставленной взводу задачи приказываю: второму и третьему отделению начать подъем на склоны с целью выхода на хребты, второму на левый по течению Кидрабки, третьему соответственно на правый. Там осмотреться и проверить перевалы на предмет их пригодности для установки постов наблюдения и заградительных огневых точек. Я же с заместителем командира взвода и первым отделением обследую кишлак, что скрыт от нас утесом и поворотом. Также бойцы из состава первого отделения углубятся по ущелью на восток. По окончании мероприятий отходим на запад к месту эвакуации, одновременно осматривая прилегающую местность. Каждое отделение оснащено радиостанцией Р-148, так что в случае чего немедленный выход на связь. Связистам работать на закрытой волне. У меня все! Вопросы?
Шаг вперед сделал командир первого отделения:
— Сержант Волочков. Как долго мы должны находиться в ущелье?
— Вопрос понял. Работать на указанных направлениях до отдельного моего приказа по связи! Еще вопросы?
Больше вопросов не последовало.
Гудилов приказал начать рекогносцировку местности. Он кивнул старшине Гобуре:
— Личный состав отделения в колонну по одному, за мной!
И направился к утесу, обозначающему поворот ущелья на северо-запад.
Как только взвод спецназа разделился, спрятавшийся за крупным валуном в жидкой кустарниковой полосе афганец в нуристанке на голове поднес ко рту портативную современную американскую рацию, бросил в эфир:
— Амин! Я — Чары!
Ему ответили сразу же:
— Говори, Чары!
— Гяуры начали разведку!
— Что они делают?
— По восемь человек пошли на склоны, еще восемь во главе с офицером направились к повороту!
— Хорошо! Продолжай наблюдать! Оператор переносного зенитно-ракетного комплекса с тобой?
— Рядом!
— Запасная позиция готова?
— Готова!
— Хорошо!
Получив доклад одного из своих дозоров, однорукий Амин повернулся к помощнику:
— Иди к людям! Готовность к выходу к кишлаку полная. Выход по моей команде.
Помощник, петляя меж камней, скрылся за вторым поворотом, сразу за Карахом. Это был даже не поворот, а изгиб, но за ним на достаточно широкой равнине стояли основные силы отряда Амина, и они были скрыты от вражеского наблюдения.
Амин же переключил станцию:
— Ахмад! Внимание, к кишлаку приближаются «гости». Скорпионом заползи в подземелье и своих людей заставь сделать это! Твоя задача — непосредственный захват. Помни это!
— Помню, командир!
— Хорошо!
Гудилов, выйдя за утес, остановился. За ним остановился и весь личный состав первого отделения. Подошел старшина Гобура, спросил:
— Что-то случилось, товарищ старший лейтенант?
Гудилов ответил:
— Вот он, кишлак Карах.
Старшина уточнил:
— Вернее, то, что от него оставило время!
— Да!
Гудилов поднес к глазам бинокль, стал рассматривать развалины. У берега мелкой Кидрабки, что сейчас находилась справа от отделения спецов, развалины выглядели сплошным нагромождением строительного мусора, далее вглубь к склону угадывались остовы домов, но невысокие, не выше метра. И только у скалы, отвесно обрывающейся в этом месте, был чудом сохранившийся сарай с площадкой перед ним.
Старший лейтенант показал старшине на него.
— Сарай видишь?
— Конечно!
— Берешь двух человек, заходишь к нему по подножию скалы с левого фланга.
— Ясно!
Гудилов посмотрел на Волочкова:
— Тебе, сержант, обойти кишлак справа и тоже подойти к сараю. Я с остальными бойцами пойду напрямую.
Сержант посоветовал:
— Вы поаккуратней в развалинах, товарищ старший лейтенант.
В глазах офицера мелькнула тревога:
— А что такое?
— Змеи! Здесь их должно быть немерено. Так что осторожнее. Кобра первой не нападает и предупреждает, ее опасаться не стоит, а вот гюрза ждет момента, затаившись. И кусает сразу. Ботинки не прокусит, но там черт его знает. А больше всего опасайтесь щитомордника, его на поверхности редко увидишь, все больше под камнями, так что лучше камни не трогать, но увидите эту тварь на поверхности, не приближайтесь. Щитомордник прыгает метра на полтора. И укус у него, особенно сейчас, не менее токсичен, чем у гюрзы. Не смертельно, конечно, при наших аптечках, но все же…
Гудилов сплюнул на камни:
— Ну, спасибо, сержант, успокоил. Я этих змей на дух не переношу. Но меньше разговоров, фланговым группам начать охват кишлака. — Сам повернулся к связисту: — Связь со склонами!
Рядовой, не снимая рацию, запросил:
— Олень-2, Олень-3, вызывает Олень-1!
Склоны ответили. Заместитель командира роты поинтересовался, как проходит подъем. Ему доложили, что трудно. Место выбрано неудачно, лучше было уйти западнее. Старший лейтенант приказал продолжить подъем.
Оглядев оставшихся с ним бойцов, подал знак рукой двигаться вперед. Четверо солдат, пройдя участок по воде, вышли на середину кишлака. Оттуда, повернувшись и разойдясь в цепь, начали движение по развалинам. После того, как сержант прочитал короткую лекцию о пресмыкающихся, старший лейтенант больше смотрел под ноги, чем по сторонам. Он был уверен, что в ущелье никого, кроме его взвода, нет, поэтому его беспокоила перспектива встречи с какой-нибудь ползучей тварью, а не сам кишлак. Увидев несколько ниш, черными дырами выглядывавших на поверхность под поваленным забором, он, вместо того чтобы проверить или хотя бы прострелить их, посчитал разумным стороной обойти проемы. А из ниши Ахмад доложил Амину, что русские прошли мимо его укрытия. Их цель — сарай. Совсем скоро они соберутся там!
Амин спросил:
— Группа захвата готова?
— Готова!
— Ждите приказа.
Амин запросил наблюдателя в ущелье:
— Чары, как у тебя дела?
— Русские поднялись где-то наполовину. Сейчас устроили привал и первая группа, и вторая. Подъем сложный и утомительный.
— Они смогут эффективно противостоять нашим силам?
— Перестрелку затеять смогут, но вот быстро спуститься на помощь своим внизу — нет. Спуск еще сложней. А кишлак им вообще не виден.
— Ясно! Группа Али пусть начинает занимать позиции с тыла русских!
— Я понял. Сейчас же передам ему приказ.
И Амин вновь переключился на Ахмада:
— Что гяуры?
— Приближаются к сараю. Им осталось не более минуты!
— Как только они осмотрят сарай, начинай охоту! И запомни: эти люди мне нужны живыми!
— Я все понял, Амин!
Однорукий душман приказал своему отряду в тридцать штыков приготовиться к броску. Командиру моджахедов осталось выждать эту минуту и получить подтверждение захвата отделения, которым командует офицер.
