Глава четвертая
Из воспоминаний Героя России, подполковника ВДВ Голубятникова С.Н.:
Естественно, что отношения между офицерами не ограничивались рамками службы, регламентированной уставами, приказами и требованиями вышестоящего командования. Воинский коллектив хоть и имеет свою специфику, но, по сути, является таким же коллективом, как и большинство других, на гражданке. Со своими радостями и проблемами. Как и в любом коллективе, в батальоне имелось немало поводов для проведения торжественных мероприятий. Это и дни рождения офицеров, прапорщиков, присвоение очередных воинских званий и повышения по службе, часто связанные с переводом в другие войсковые части, и многое другое. Дабы не превращать службу в практически постоянную гулянку, мной в батальоне по согласованию с командиром полка ежемесячно определялся один день, вечером отмечались все праздничные даты сразу. Но, надо признать, нередко эти вечера имели продолжения после официального закрытия. Младшие офицеры, особенно холостяки, только что пришедшие из военных училищ, парни крепкие, заводные, горячие. А полк дислоцируется в городе, где полно кафе, ресторанов, других развлекательных учреждений. И очень много красивых женщин. Вот и продолжали гулять до утра. В большинстве случаев заканчивались гулянки без происшествий. Но иногда сопровождались приключениями, которые впоследствии иногда меняли судьбу офицеров… Конечно, я знал о том, что ребята расслабляются, но относился к этому спокойно. В обиду себя они не дадут, первыми конфликт не развяжут, а расслабление им было просто необходимо. Чтобы сбросить груз усталости, нервного напряжения, сопряженных с повышенными нагрузками, повседневной учебно-боевой работы. Не следует забывать, что батальон вынужден был нести службу за весь полк. И неплохо справлялся с этим…
15 октября, суббота.
Восьмого числа собрать офицеров и прапорщиков в кафе не удалось, батальон вновь заступил в наряд, а посему вечер по поводу присвоения очередных званий, а также дня рождения одного из прапорщиков был назначен – как, впрочем, и планировалось ранее – на субботу 15-го числа. После проведения парково-хозяйственного дня, закончив работы по уборке территории, и построения, подводящего итоги субботы, подполковник Голубятников разрешил подчиненным отдых, так редко выпадавший им. Ответственным за проведение вечера он назначил своего заместителя по воспитательной работе. Ответственным по батальону продолжал оставаться заместитель комбата по вооружению.
Офицерский состав собрался в кафе ровно в 18.00. Расселись за столы. Как и положено в таких случаях, право первого слова было предоставлено командиру батальона. Голубятников поднялся, держа в руке рюмку с водкой:
– Товарищи офицеры, позвольте от себя лично и от вашего имени поздравить лейтенантов Гротова и Раневича с присвоением им очередного воинского звания – старший лейтенант, а также прапорщика Митрина с днем рождения. Кстати, Алексей, – обратился комбат к старшине 8-й роты, – сколько тебе стукнуло?
Митрин, поднявшись, ответил:
– Двадцать семь, товарищ подполковник!
– Двадцать семь лет – хороший возраст. Ты у нас еще молодой.
– Ага, молодой! – подал голос Стрельцов. – В его годы ребята майора получают. Если досрочно. А Леха и Афган срочником захватить успел!
Комбат взглянул на взводного:
– Может, Стрельцов, ты и дальше за меня говорить будешь? Или разрешишь продолжить?
– Молчу, товарищ подполковник!
Голубятников продолжил:
– Что пожелать вам, ребята? Мирного неба в первую очередь, чтобы служба и далее продолжалась в режиме учебно-боевой, а не боевой. Чтобы огонь войны миновал тех, кому не пришлось еще пройти через него. Здоровья, счастья, любви! Ну и, как говорится, всего самого наилучшего. А теперь я хочу знать, готовы ли Гротов и Раневич?
– Готовы, товарищ подполковник, – ответил Гротов.
Под готовностью подразумевалось, что в бокалы с водкой были опущены три звездочки, обозначавшие звание старшего лейтенанта.
Голубятников поднял рюмку:
– Приступили!
Новоиспеченные старшие лейтенанты, пришедшие на вечер в погонах лейтенантов, но уже с проколотым отверстием для третьей звездочки, выпили до дна водку, удержав во рту звезды. Уронили их на ладонь.
– За старших лейтенантов! – провозгласил Голубятников.
Все присутствующие выпили. Затем по традиции старшие лейтенанты, больше всех прослужившие в этом звании, прикололи по третьей звезде своим молодым товарищам. Что было встречено овацией.
Комбат вручил Митрину подарок – столовый набор. Выпили и за прапорщика.
Третью пили за тех, кого не было в зале. За тех, кто погиб, выполняя свой воинский долг. Пили молча, стоя и не чокаясь. После чего комбат разрешил офицерам перекурить на улице.
Далее вечер пошел не по сценарию. Кто-то вышел на улицу. Кто-то подсел к товарищам. Заместители собрались возле командира. На улицу вышел старший лейтенант Стрельцов, подошел к Лихолетову. Офицеры закурили.
– Давно не расслаблялись, – проговорил Стрельцов.
– Да! И в ноябре где-то ближе к концу месяца соберемся. Если вообще не перенесут вечер на более поздний срок, когда закончится проверка.
– Комбат за этим следит строго! А помнишь, как в штыки восприняли нововведение Голубятникова?
– Помню! Но он оказался прав. Отмечай все даты по мере их наступления, уже спились бы к чертовой матери.
– От такой службы спиться можно легко! Замотали батальон.
– Да, лучше бы нас отправили куда-нибудь в «горячую точку».
– Нет, Серега! – сказал Стрельцов. – Пусть уж здесь напрягают.
– Конечно, у тебя же сейчас медовый месяц? – улыбнулся Лихолетов.
– Да какой он, на хрен, медовый, когда в пять утра срываешься из дома и в лучшем случае к восьми вечера возвращаешься.
– У тебя с Катей все нормально?
– Все прекрасно, Серега. Расписались, ждем пополнения.
– Марина не достает?
– Нет.
– Не встречал после развода?
– Видел в магазине, в городе. Покупала что-то.
– Не подошел?
– А на хрена?
– Значит, у тебя все хорошо?
– А у тебя?
– Да тоже нормально. С жильем, конечно, хреновато, но, может, начнут в городке дома строить?
– Откуда деньги взять? Хотя, кто знает, может, и начнут. А может, город жилье поднимет. Слышал по телевизору мэра. Вроде говорил, что для офицеров гарнизона чуть ли не микрорайон строят.
– Из палаток! – усмехнулся Лихолетов.
– Ну почему из палаток?
– Не верю я новой власти. Хоть убей, не верю. И на хрена затеяли реформы?
Стрельцов затушил окурок и тут же прикурил новую сигарету:
– Так сказали, что страна в заднице оказалась в результате правления коммунистов. Поднимать ее надо.
– Карманы «баблом» набивать, а не страну поднимать желают наши правители. Вот это точно. Им, чинушам, на все наплевать. Что в бывших республиках творится? Духи шастают в Таджикистан, как к себе домой, повсюду межнациональные конфликты. Сколько крови пролилось! И сколько ее еще прольется… А у нас в Чечне? Дудаев требует предоставления независимости. Создал чуть ли не армию. А министр говорит, мы эту Чечню двумя парашютно-десантными полками успокоим. Успокоим или успокоимся… Как думаешь, Юра, войска в Чечню будут вводить?
– На это МВД есть. У них свои, внутренние войска имеются.
– Имеются, только без нас ни один конфликт не обходился. Нет, чую, скоро что-то грянет. В Чечне. И такое, что мало не покажется!
Стрельцов пожал плечами:
– Грянет, пойдем воевать! Нас для этого и учили. Разберемся с чеченами как-нибудь. Тем более, России не впервой мятежи горцев подавлять. Историю вспомни.
– Да идет она, эта история! Меня больше волнует не то, что было раньше, а что будет в ближайшем будущем. Ладно, пойдем в зал, а то без нас всю водку выжрут. Или уже лыжи навострил к молодой жене?
– Да нет, она на два дня уехала. Тетушка престарелая у нее заболела. Вот и поехала в Москву, может, в последний раз повидаться с родственницей.
– Тогда гуляем?
– Гуляем!
Офицеры вернулись в столовую. Там уже играла музыка. Молодой парень из штатских, сын прапорщика, начальника склада, притащил аппаратуру и крутил диски. Кто-то вытанцовывал между столами, кто-то подпевал, но больше офицеры, сбившись в группы, перебивая друг друга, вели разговоры. И конечно же, о службе. Так почти всегда происходит: на службе о женщинах, на вечеринках о службе. Почему? На этот вопрос вряд ли кто сможет дать ответ.
Между тем время, отведенное на вечер, постепенно таяло. К Стрельцову и Лихолетову подсел один из виновников торжества, старший лейтенант Раневич:
– Мужики! Позвольте выпить с вами?
Лихолетов улыбнулся:
– Ты еще на ногах? Обычно тех, кто обмывал звания, к этому моменту уже уносили…
– Андрюха Гротов поплыл. А я насчет водки крепкий! Так выпьем?
– Давай!
Раневич разлил по рюмкам водку:
– За вас, мужики! Уважаю!
– За тебя, старлей! – сказал Стрельцов. – Сегодня пьем только за тебя!
– Согласен! За меня! И… за вас!
Офицеры выпили.
Раневич бросил в рот кусок сыра. Прожевав, посмотрел на часы:
– Во! Уже без десяти десять. Сейчас батя отбой объявит.
– Объявит, по домам пойдем!
– А я не хочу. Слушайте, мужики, есть предложение.
– Что за предложение? – спросил Лихолетов. – Продолжить пьянку у тебя в общаге?
– На хрена общага? Предлагаю пойти в кабак. В новый, как его, в «Стакан»! Ребята туда уже ныряли, говорили, вполне приличный кабак.
– Что за «Стакан»? – спросил Стрельцов. – Я о таком ресторане не слышал.
Повернулся к Лихолетову:
– А ты, Серег?
– Тоже не слыхал!
Раневич посмотрел на офицеров:
– Да вы чего? У Дворца культуры кабак новый не знаете?
– Так он как-то по-иностранному называется.
– Верно, «Стэй Кам». Я узнавал, что означает название. Короче, «Стэй Кам» по-английски – «будьте спокойны». Типа, гуляй, братва, и ни о чем не думай. Будь спокоен, обслужат по высшему разряду! Ну а по-нашему этот «Стэй Кам» – «Стакан». И проще, и понятней!
– И кто будет платить за кабак? – задал вопрос Лихолетов. – В этом «Стакане» наверняка расценки на порядок выше, чем в нашем кафе!
– За это, господа офицеры, прошу не беспокоиться. Я приглашаю, я и плачу!
Лихолетов взглянул на Стрельцова:
– Ну что, Юра, уважим коллегу? В его праздник?
– А, пойдем! Дома одному делать нечего. Твоя-то, Серег, беспокоиться не будет?
– Она на дежурстве в больнице. До утра. Так что и у меня на хате пусто!
Лихолетов повернулся к Раневичу:
– Предложение принято!
– Отлично! Тогда сразу после кафе идем к автомобилке, ловим тачку – и в кабак! Это чтобы на комбата не налететь.
– А до каких кабак пашет? – спросил Стрельцов. – Может, и смысла в десять часов туда ехать нет?
– До часу пашет! Успеем расслабиться. А бабы там какие кружат, говорили, закачаешься.
– Ну, это по твоей части! Нам и коньяка хорошего за глаза хватит.
– Без проблем! Встречаемся у переезда.
– За переездом! – уточнил Лихолетов. – Там с «круга» не видно, а комбат поедет домой на автобусе. Значит, выйдет на «круг»!
– Договорились!
– Ты бабки не забудь, а то опозоримся!
Раневич похлопал себя по карману рубашки:
– Бабки здесь! И их хватит не то что на троих, на взвод, не меньше.
– Где золотую жилу нашел? Или клад в Дубрах отыскал?
– Какая разница? Главное, есть деньги, остальное ерунда.
Раневич отошел от офицеров.
И в это время поднялся подполковник Голубятников, музыка оборвалась, в зале наступила тишина. Комбат поднял рюмку:
– Предлагаю тост за личный состав нашего батальона и на этом завершить вечер.
Офицеры выпили. Голубятников продолжил:
– Прошу офицеров, закусив, в 22.00 покинуть кафе и разойтись по домам. Завтра проводим спортивно-массовые мероприятия, посему построение батальона в 9.00. К этому времени всем быть в состоянии к полноценному проведению озвученных мероприятий! И никакого продолжения банкета. Это уже не просьба! До завтра!
Командир батальона, начальник штаба и заместитель по воздушно-десантной подготовке вышли из кафе, попрощавшись с подчиненными. Остался заместитель по воспитальной работе – завершить вечер в положенное время.
Офицеры начали расходиться сразу за комбатом. Они привыкли, не обсуждая, выполнять приказы командования. Тем более, просьбу командира, которого уважали.
Стрельцов с Лихолетовым ушли из кафе без пяти десять. Не спеша направились к железной дороге. Прошли переезд и увидели Раневича. Виталий стоял у такси. Успел уже поймать.
Через двадцать минут они вошли в зал ресторана. Народу в нем было много, но оставались и свободные столики. За один из них и усадил офицеров официант, предложил ознакомиться с меню и сделать заказ.
Раневич открыл красную папку:
– Что будем пить, господа? Водку, коньяк, виски, вино?
– Догадайся с трех раз! – ответил Лихолетов.
– Ясно! Пьем водку! Что берем на закуску?
– Определись сам. Тебе же платить! Но много не заказывай, не полезет после кафе.
Пока Раневич оформлял заказ, Лихолетов закурил, слушая песню группы, вполне прилично исполнявшей. Стрельцов же осмотрел зал и неожиданно увидел… свою бывшую супругу. Она с какой-то обильно подкрашенной женщиной сидела за столиком у окна в компании двух мужчин кавказской национальности. Марина, наверное, видела, как в зал вошел Стрельцов, потому что смотрела на бывшего супруга. И когда Юрий встретился с ней взглядом, подмигнула ему, махнув рукой, что означало – привет! Стрельцов ответил тем же, подумав, – тебя только здесь не хватало. Следовало бы уйти, но Раневич уже оформил заказ, довольно оглядывая публику. Было заметно, старшему лейтенанту здесь нравится. Холостой взводный с жадностью смотрел на женщин. Особенно на тех, что сидели у стойки бара без мужчин. Догадаться, для чего они здесь, было несложно. Похоже, нравилось в ресторане и Лихолетову. Тот развалился в кресле, слушая песню. И только Стрельцов ощущал неудобство. Но уйти, оставив товарищей, не мог. Придется мириться с соседством бывшей супруги. И дернул ее черт прийти именно сюда! Как будто в городе не было других ресторанов. Впрочем, это относилось и к Стрельцову. Он с друзьями также мог пойти в любой другой ресторан, менее шикарный и менее дорогой. Но он пришел сюда. Захочет ли Марина поговорить с ним? Неизвестно. Ей что угодно могло прийти в голову, тем более затуманенную обильно выпитым спиртным. Хотя она не одна, и вряд ли кавказцам понравится, что одна из их женщин станет беседовать с офицером. Да и в принципе ничего страшного в разговоре с ней не было. Потому и думать об этом не следует. Она сама по себе, он сам по себе. Юрий закурил, откинувшись на спинку удобного полукруглого кресла.
Официант быстро выполнил заказ, выставив на столе графин с пол-литром водки, салаты, бутылки с минеральной водой, вилки и ножи в салфетках. Пожелал гостям приятного вечера. Лихолетов указал на тарелку, взглянув на Раневича:
– Это что, Виталик?
– Как что? Салат!
– И что за дерьмо лежит поверх овощей?
– Креветки. Не пробовал, что ли, никогда?
– Пробовал. И они мне не понравились. Ты что, обычный салат из помидоров и огурцов заказать не мог?
– Так не было в меню простого!
– Тогда креветки будешь жрать сам.
– Да ради бога. Я не привередлив к еде, как некоторые.
– Меньше говори, Виталя. Наливай!
Раневич разлил водку, открыл бутылки с минеральной водой.
Стрельцов поднял стопку:
– Ну что? Продолжим? За тебя, Виталик!
– Как скажешь.
Офицеры выпили.
– А водка здесь ничего, – сказал Лихолетов. – В кафе «паленку», наверное, пили.
– В магазине брали.
– Значит, «паленку». Да и черт с ней! Но здесь водка хорошая. А вот стопки маленькие. Рука устанет, пока графин опустошим. Наливай в фужеры.
– Да неудобно как-то! – сказал Раневич.
– Что неудобно? Пить из фужеров?
– Остальные бухают из стопок.
– Да плевать на остальных. И кто на нас обращает внимание? Прошли те времена, когда бабы за офицерами табунами бегали. Сейчас им либо коммерсантов подавай, либо бандитов, либо чинуш из мэрии. Тех, у кого шальное «бабло» водится. Так что наливай в фужеры.
Офицеры выпили по второй. Раневич высмотрел в зале яркую стройную шатенку. Пригласил на танец, несмотря на то что та находилась в компании. Никто не был против, и старший лейтенант увел шатенку в полумрак танцевальной площадки. Лихолетов почувствовал себя плохо и вышел в фойе, где располагались туалеты. Юрий остался один за столиком. Ненадолго. Подошла бывшая супруга, присела в кресло Раневича:
– Ну, здравствуй, что ли, муженек?
– Бывший, Марина, бывший! – поправил ее Стрельцов. – У меня сейчас другая семья.
– Конечно! И как учительница? Лучше меня в постели?
– Гораздо лучше, хотя такие вещи и не принято говорить дамам.
– Смотри, какой вежливый стал! И чем же она лучше? Шире ноги расставляет?
– Ты зачем подошла? С абреками скучно стало?
Марина пьяно усмехнулась:
– Да у этих абреков денег столько при себе, сколько тебе за всю службу не заработать.
– Тогда тем более не понимаю, какого черта ты подсела за наш столик.
– Как это какого черта? Все ж мы не чужие. Жили вместе!
– И это были не лучшие годы моей жизни. Слушай, Марина, шла бы ты к своим абрекам?
– А мне и здесь неплохо. Подружка сфотографирует нас, а потом я отправлю фото твоей учительнице. У нее наверняка возникнет масса вопросов к тебе, как думаешь?
– Ты забыла о предупреждении?
– Да шучу я. Как был ты солдафоном, так солдафоном и остался. Шуток совершенно не понимаешь. – Почему не спрашиваешь, как я живу?
– Потому, что мне это неинтересно.
– Ну не прикидывайся. Интересно, еще как интересно. А живу я, Юрик, очень даже хорошо. Работенка у меня сейчас непыльная, но весьма прилично оплачиваемая. Я, кстати, генеральный директор фирмы. Торговой фирмы.
– Да что ты? – усмехнулся старший лейтенант. – И что же это за фирма, где ТЫ генеральный директор?
– Сказала же, что торговая!
– Короче, купи-продай, да? И в офисе пара человек: секретарь и бухгалтер. Остальные по рынкам да оптовым базам мотаются. Выискивают, где дешевле купить и подороже продать. Знаю я такие фирмы. В общем, ты обычная спекулянтка!
– Чего еще от тебя ждать?
– Ничего, так иди с богом. Туда, откуда пришла.
– А чего это в дорогой кабак заявился? Раньше, помнится, и в кафе при полку не часто заглядывали, а сегодня в ресторан явились. Правда, смотрю, меню у вас скудное. Могу помочь по старой дружбе, заказать коньячок, горячей закуски!
– Обойдемся. Тебя не касается, почему мы здесь.
– Меня, дорогой, что относится к тебе, все касается. Хочу посмотреть, как вы дальше будете жить в нищете.
Стрельцов хотел ответить грубостью, но не успел. У столика возник кавказец:
– Дорогая, почему ты ушла? Я не понимаю тебя. Кто этот мужик? Почему ты сидишь с ним?
– Познакомься, Артур, это мой бывший муж.
– Тот, которому ты рога наставляла?
Кавказец рассмеялся. Но его смех оборвал Стрельцов:
– Послушай, ты, обезьяна, если сейчас же не извинишься и не свалишь отсюда с этой, – он указал на бывшую супругу, – шмарой, то, клянусь, я тебе рожу так разделаю, что мама в горном ауле не узнает.
– Что?!
Но Марина, зная Стрельцова, подхватила любовника под руку:
– Артурчик, дорогой, извинись и пойдем отсюда.
– Что? Мне извиниться? – воскликнул Артур.
– Сделай это ради меня. Тебе нужен скандал в ресторане? А десантники, они же медноголовые, тем более, Юра у нас контуженый. Ну извинись, пожалуйста!
Кавказец сквозь зубы процедил:
– Я извиняюсь, но только ради Марины. Если бы не она… Короче, мы уходим, и лучше будет, если больше не встретимся!
– Вот это верно! Лучше будет, если я вас больше никогда не увижу. Для вас лучше!
Марина, протрезвев и злобно взглянув на Стрельцова, потащила любовника к столу у окна. Вскоре к ним подошел официант, и компания ушла из ресторана.
Вернулся Лихолетов:
– Там абреки, что с Мариной и ее подругой, у ресторана ругаются. Один казбек грозится кому-то кишки выпустить. Случайно не тебе?
– Может, он себе решил харакири устроить?
– Ты с ним не общался?
– Так, перебросились парой слов.
– Понятно! Завел ты абрека…
– Да плевать я на него хотел!
– Ладно, черт с ними. А где наш новоиспеченный старший лейтенант Раневич?
И, словно услышав вопрос, офицер, зайдя откуда-то сбоку, плюхнулся в кресло. Выпил минералки. Протер платком вспотевшее лицо. Посмотрел на товарищей:
– А чего вы такие смурные сидите? Ну, с Сергеем понятно. Его вывернуло, а ты, Юр, чего загрустил?
– Да вот смотрю на весь этот бардак. Кому-то на хлеб денег не хватает, а кто-то тысячами швыряется.
– А мне здесь нравится! Насчет же бабок, то прежней жизни, Юра, уже не будет. Так что надо привыкать к этой, новой. Вы шатенку, с которой танцевал, видели?
– Видели, – ответил Стрельцов.
– Шикарная дамочка, да?
– Не все, Виталя, золото, что блестит.
– Тут ты прав. Мордочка смазливая, фигурка точеная, а внутри пустота. И взгляд какой-то отрешенный. Ее тискаешь, а она даже не реагирует на это. Только гриву назад отбрасывает и пухлые губки открывает, вздыхая.
– Так ты что, решил снять ее? – спросил Лихолетов.
– А тут и решать ничего не надо. Когда танцевали, я ей на ушко шепнул, мол, проведем вместе ночь? Она в ответ: двести баксов, плюс за номер в гостинице. Ты понял? Плати бабки и делай с ней, что хочешь.
– Прямо-таки что хочешь?
– В натуре говорю! Я поинтересовался, а за что конкретно двести долларов? Она спокойно так ответила – за то, что ты сможешь делать все и как захочешь.
– Ну и в чем дело, денег не хватает?
– Не в деньгах дело. Противно мне стало. И обидно! Дожили. Бабы собой торгуют.
Лихолетов, постепенно приходя в себя, сказал:
– Как будто ты спишь с другими…
– С другими. Девахи, может, и не модели, но дают не за бабки. Им тоже ласки хочется. А этой, – он кивнул на зал, – до фени все, хоть впятером тащить будут, лишь бы заплатили по тарифу. Порнуха дешевая. Валим отсюда, мужики.
– Ты же так хвалил этот кабак!
– Ноги моей здесь больше не будет. Лучше в нашем кафе после службы лобастый пропустить – и к знакомой разведенке. Все по-человечески. А тут… Ну что, валим?
– Сначала расплатиться надо.
– Никаких проблем!
Раневич подозвал стоявшего у стойки бара и столиков с проститутками официанта. Тот быстро подошел.
– Сколько с нас, уважаемый?
Парень назвал сумму.
Раневич взглянул на него:
– А ты не ошибся?
– Нет, можете проверить.
– Однако недешево у вас тут!
– Цены определяю не я.
Раневич расплатился, офицеры вышли из ресторана.
Стрельцов потянулся:
– Ну, вот и погуляли! Теперь по домам?
– А чего тебе, Юр, в городе оставаться? Поедем ко мне! – предложил Лихолетов. – Моя, как говорил уже, на дежурстве.
– И у меня можно! – воскликнул Раневич. – Сосед на полигон свалил, койка пустая. Удобства, конечно, не как у вас дома, но переночевать можно.
Подумав, Стрельцов согласился:
– И то верно, утром время на проезд не терять. Переночую в общаге.
Раневич подошел к таксисту, что стоял у «Волги», припаркованной с торца ресторана:
– До десантного полка довезешь?
Средних лет мужчина ответил:
– А чего не довезти?
Офицеры устроились в «Волге»: Стрельцов – на сиденье переднего пассажира, Раневич и Лихолетов – на заднем. Таксист выехал на проспект. До полка езды было минут десять, не больше, но офицерам пришлось задержаться. Когда «Волга» проехала военкомат, Стрельцов внезапно приказал водителю:
– А ну-ка притормози, шеф!
– Купить в ларьке что-нибудь желаете? Так дальше…
– Погоди! Что это у остановки происходит?
И водитель, и офицеры посмотрели в сторону троллейбусной остановки. Там стоял черный внедорожник «Тойота», рядом – четверо бритоголовых парней, окруживших молодую девушку, испуганно прижимающую к груди белую сумочку.
Стрельцов сказал:
– Никак, ребятишки решили позабавиться с девочкой.
Раневич, сидевший с правой стороны, добавил:
– А девочка явно не желает иметь ничего общего с парнями.
– Едем отсюда, – произнес водитель. – Это бандиты, что ларьки обдирают, развлекаются. С ними шутки плохи. Прибьют и глазом не моргнут. Едем, ребята.
– Ты охренел, шеф? – воскликнул Раневич. – Мы уедем, а они пусть девчонку разделают?
– Так бандиты же!
– Да плевать, кто они. Выходим, Юра?
– Подожди! Посмотрим! Может, отвяжутся.
– Нет, не отвяжутся, – сказал Лихолетов.
– Но нам пока встревать рано. Что мы бандюкам предъявим? Чего они прицепились к девчонке? Так, может, кто-то знает ее. Подождем!
А парни между тем распалялись. Выполнив свою ночную работу по объезду территории, заметив на остановке девушку, решили поразвлечься. Они уже привыкли к безнаказанности и вели себя хамски. Сначала просто припугнули девушку, предложив покататься с ними по ночному городу. Та отказалась. Тогда один из бритоголовых схватил ее за задницу. Девушка оттолкнула руку, но второй сжал ей грудь. И, не выдержав, девушка закричала:
– Помогите! Ну помогите же кто-нибудь!
Крик не помог. Напротив, он послужил бандитам сигналом к действию. Двое схватили девушку и потащили ее к задней двери внедорожника.
И тут Стрельцов сказал:
– Пора, ребята!
Двери «Волги» открылись, и трое офицеров вышли на улицу. Водитель предпочел отъехать в сторону.
Стрельцов крикнул парням:
– Эй, мальчики! Отпустили девушку, быстро!
Бандиты повернулись к десантникам. Один из них воскликнул:
– О! Десантура объявилась! Только не вовремя. Мы с вами не имеем дел. Так что езжайте, куда ехали. Мы не мешаем вам, вы не мешаете нам. Разойдемся по-мирному!
Девушка же закричала:
– Не оставляйте меня, прошу! Они ведь изуродуют меня!
Бритоголовый влепил ей пощечину:
– Заткнись, сука! Не лезь в мужской базар.
Офицеры подошли к бандитам. Стрельцов угрожающе повторил:
– Я сказал, отпустите девушку!
– Не в свое дело лезешь, командир! – ощерился старший из бритых. – Не стоит, а то можно и пулю поймать!
Он вытащил из кармана короткой черной кожаной куртки пистолет «ПМ».
– И поймать очень даже легко. Девка наша, как все здесь вокруг. А свое мы не отдаем. Никому.
– Да что ты? Значит, говоришь, девушка ваша?
– Наша!
Стрельцов обернулся к товарищам:
– Слыхали? Оказывается, какие-то отморозки присвоили себе все вокруг. И даже людей!
– Оборзели! – кивнул Раневич.
Лихолетов пожал плечами:
– Чего с них взять, особенно с тех, кто держит слабую девушку. Я прав, Виталик?
– На сто процентов! А тот, что ударил даму, вообще урод!
Бандиты слышали разговор офицеров, но им и в голову не могло прийти, что за оскорбительными словами скрывалась подготовка десантников к действию и распределение ролей в предстоящей схватке.
Стрельцов обернулся к бандитам.
Старший поднял пистолет, передернув затвор:
– Отморозки? Уроды? А за базар, козлы, отвечать придется!
– Конечно! Какой разговор?
Юрий бросил друзьям:
– Начали!
И тут же нанес ногой удар по вооруженной руке старшего бандита. Ствол упал на асфальт. Стрельцов сразу же нанес старшему второй удар в челюсть, опрокидывая того на спину. Одновременно на бандитов, державших девушку, ринулись Лихолетов и Раневич. Не прошло и десятка секунд, как трое бритоголовых парней были выведены из строя и рухнули на асфальт рядом со своим главарем. Раневич дернулся на четвертого, но тот, как и старший, внезапно выхватил пистолет:
– Стоять, твари! Всем стоять! Лапы за голову и на колени. Быстро, козлы, или стреляю!
Девушка, воспользовавшись моментом, забежала за остановку.
Раневич остановился, выставив перед собой ладонь правой руки:
– Не суетись! Спокойно! Твоя взяла. Но пачкаться не хочется. Так что давай без колен!
– Да вы сейчас всю пыль здесь вылижете, ублюдки! Пацаны очухаются, они устроят вам День ВДВ!
– Ну, устроят так устроят. Ты только с оружием поаккуратней. Не игрушка. А может, ствол липовый?
– Проверим?
– Нет, не надо!
Раневич, разговаривая с бандитом, отвлекал его от Стрельцова. А Юрий поднял пистолет старшего и подошел к Раневичу:
– Отойди к джипу, Виталик, я с парнем поговорю.
Бандит крикнул:
– О чем мне с тобой базарить, офицерская морда? На асфальт, твари!
Стрельцов приблизился к вооруженному бандиту:
– Ну? Как теперь запоешь, урод? У меня патрон в патроннике, ваш старшой позаботился передернуть затвор, а твой ствол на предохранителе. Что ж ты, придурок, не привел оружие в готовность к стрельбе?
Стрельцов блефовал. Пистолет бандита был снят с предохранителя, и затвор он передернул, отскакивая в сторону, но сейчас вспомнить это не смог. Он, не опуская руки, скосил глаза на собачку предохранителя. И тогда Стрельцов применил прежний прием, ногой выбив пистолет из руки на мгновение выведенного из равновесия бандита. Ствол отлетел на тротуар, а парень застыл, опустив руку, глядя в черное отверстие пистолета Стрельцова, направленного прямо в его физиономию.
Раневич подскочил и двумя ударами вырубил бритоголового. Тот, потеряв сознание, упал на бордюр тротуара.
– Готов, ублюдок!
Стрельцов обернулся к внедорожнику, возле открытых дверей которого стоял Лихолетов. Он проверил салон. В нем никого не было. На улицу вышла вся бригада. Юрий кивнул.
– Что дальше делать будем? – спросил Раневич. – Сдадим этих чертей в милицию?
– Сдать можно, но их тут же отпустят.
– Да, ты прав, и до утра не просидят! Тогда что, бросаем их к чертовой матери, и в полк?
– А где девушка?
Подошедший Лихолетов сказал:
– Как вырубили бандюков, что держали ее за руки, она рванула за остановку и, наверное, прямиком мимо домов к детскому саду. Испугалась.
– Испугаешься тут! – проговорил Раневич. – А что это белое у урны лежит? Погоди, погоди, да это же ее сумочка. Во как рванула! Отвезем на КПП. Форму видела, разговор слышала, если что есть ценного в сумочке, приедет за ней в полк.
Неожиданно из-за остановки раздался девичий голос:
– В сумочке нет ничего ценного, только денег немного да помада.
Раневич зашел за остановку:
– Так ты здесь? Никуда не убежала?
– Нет! Сил хватило только спрятаться. Ой, что это?
– Где?
Но девушка вновь нырнула в кусты за остановкой.
Офицеры повернулись и увидели подъезжающий к остановке еще один внедорожник, поновее, в сопровождении «девятки». Лихолетов произнес:
– Вот этого нам для полного счастья и не хватало.
Стрельцов, следя за машинами, спросил у Раневича:
– Ты ствол подобрал?
– У меня!
– Мой тоже на взводе. Заходим за столбы опор электропередачи. Ты, Серега, дергай к девчонке. Без оружия ты тут не нужен.
– Как это без оружия? – ответил Лихолетов. – У меня тоже «ПМ» имеется. В бардачке джипа лежал, я его и конфисковал!
– Тогда встань за остановкой. Оттуда прикроешь нас. Но в перестрелку не ввязывайся, пока у нас не кончатся патроны. Все. Разошлись.
Впрочем, для того чтобы укрыться, времени много не требовалось. Столбы стояли в каких-то пяти-семи метрах от офицеров, а остановка вообще в метре. Поэтому, когда внедорожник и «девятка» остановились за машиной бандюков, начинавших приходить в себя, офицеры уже заняли позиции для ведения уличного боя. И тот казался неминуем. Но все дальнейшее пошло по-другому сценарию.
Из внедорожника вышел мужчина в дорогом костюме. На вид ему было лет пятьдесят. Он прикурил сигарету, подошел к месту, где валялись бандиты. Спросил:
– С кем я могу поговорить?
– А кто ты будешь, чтобы с тобой разговаривать? – ответил Стрельцов.
– Тот, чьих пацанов вы положили отдыхать.
– Значит, ты их пахан?
– Можно сказать и так. Так с кем могу поговорить? Не беспокойтесь, я без оружия, и вам ничего не грозит.
– Ну, спасибо, успокоил!
Стрельцов вышел из-за столба, опустив пистолет:
– Слушаю тебя!
– Буду краток. Я предлагаю забыть о том, что произошло. Считать, что ничего не было. И разойтись по-мирному.
– После того, как твои мальчики чуть не завалили нас?
– Завалить вас? – улыбнулся мужчина. – Десантников? Это же нереально!
– Однако они пытались это сделать.
– И получили то, что заслужили. Сколько раз я говорил им не связываться с военными – не послушались. Жлобы! Так как насчет предложения?
В разговор вступил Раневич:
– А как насчет возмещения морального ущерба?
– Без проблем!
Мужик достал из внутреннего кармана стодолларовые купюры:
– Здесь штука «зеленых». Этого, надеюсь, хватит?
– Пойдет!
Стрельцов осадил товарища:
– Раневич! Ты не охренел ли, брать деньги у бандюков?
– А что? Они сами говорили: за базар надо отвечать. Так пусть отвечают. Тебе что, баксы не нужны?
– Нет! И тебе тоже!
Юрий взглянул на мужчину:
– Убери деньги! Мой друг пошутил.
– Не надо отказываться от денег, когда их дают.
– Я сказал, убери бабки!
– Хорошо, хорошо!
Мужчина спрятал доллары обратно в карман.
– Ну, что скажете, господа офицеры? – обратился к друзьям Стрельцов. – Что решим?
– Да пусть проваливают, – ответил Лихолетов.
Стрельцов вновь взглянул на мужчину:
– Короче, так! Девчонку и таксиста твои люди должны забыть.
– И девчонка, и таксист могут чувствовать себя здесь, на территории района, в полной безопасности. Никто даже не подойдет к ним.
– Добро! Тогда забирай своих дебилов, и валите на все четыре стороны.
Мужчина повернулся к машинам, подал знак. Из «девятки» вышел парень лет двадцати.
– Слушаю, босс!
– Рома! Этих, – он указал на избитых десантниками бандитов, – в тачку и по домам. С ними я завтра отдельно поговорю!
– Не сейчас, босс! – сказал Стрельцов. – После того как мы уедем.
– Хорошо! Рома, ты слышал?
– Слышал!
Мужчина поправил галстук:
– Оружие, господа офицеры, прошу вернуть!
– А вот по этому вопросу мы не договоримся, – ответил Стрельцов. – Стволы останутся у нас. Единственное, что могу гарантировать, – они не попадут в руки милиции. Потому что те тут же отдадут их вам.
– Куда же вы денете их?
– А это не твоя забота!
– Мне приходится согласиться. Забирайте девочку и езжайте. И помните: ни водителю, ни девчонке ничего не грозит. А уж о вас я и не говорю. Вы сами в состоянии разобраться с кем угодно.
– Верно, с нами лучше не связываться!
Стрельцов повернулся к остановке:
– Сережа, выходи с девушкой, и идите к машине. Мы с Виталиком следом.
– Идем!
Мужчина так и стоял у поверженных бандитов, пока водитель «Волги» не вывел ее на улицу Островского, приняв еще одного пассажира – точнее, пассажирку. После чего махнул рукой и сел в джип. Бандиты из «девятки» помогли своим подельникам прийти в себя и усадили их в машину. Затем колонна, развернувшись, направилась в сторону трамвайных путей. Это отметил водитель, притормозивший у мигающего желтым светом светофора:
– В обратку ушли! Значит, их старшой обещал не наезжать на меня?
– Да! И на нашу случайную попутчицу. – Стрельцов обернулся к девушке: – Тебя как зовут, красавица?
– Оля. Спасибо вам большое!
– Не за что! Где живешь?
– В микрорайоне, в частном секторе.
– Далековато забралась… Ладно, не высаживать же тебя здесь?
Он повернулся к водителю такси:
– Давай в микрорайон, шеф!
– А потом в полк?
– А потом в полк.
– Это ж почти через весь город проехать?!
– Ну и что? Мы заплатим!
– Вы-то заплатите, да мне как деньги брать?
– Очень просто! Ты же не воруешь, а зарабатываешь их. Так что отбрось все сомнения, и вперед, в микрорайон!
– Ну, в микрорайон так в микрорайон.
По ночному городу «Волга» проехала без проблем, а вот в микрорайоне, за перекрестком, делившим жилой массив на высотки и частный сектор, водитель остановил машину:
– Дальше не проедем!
– Я тут недалеко живу, дойду! – сказала девушка.
Стрельцов повернулся к заднему сиденью:
– Так не пойдет. Виталик, проводи даму!
– С преогромным удовольствием, – улыбнулся Раневич.
Он открыл дверь, помог девушке, поблагодарившей офицеров и водителя, выйти из салона. Спросил:
– И куда нам, красавица?
– До первого поворота направо, а там второй дом, тоже справа.
Раневич козырнул друзьям и, взяв девушку под руку, повел ее в указанном направлении.
Они шли не спеша. Раневич спросил:
– Извини, Оля, за нескромный вопрос, но что ты так поздно делала на остановке и так далеко от дома?
– Я учусь в мединституте. У подружки-сокурсницы сегодня день рождения. А она живет недалеко от той остановки. Решили отметить.
– Почему тебя никто из парней не проводил?
– А не было парней, мы девичник устроили. Ну и засиделись, я на время смотрела, рано, а когда поняла, что часы встали, было поздно. Поспешила на последний троллейбус, да так и не дождалась. Бандиты подкатили, ну а потом вы.
– Родители, наверное, беспокоятся.
Девушка отрицательно покачала головой:
– Нет, не беспокоятся! Я с бабушкой живу, а она в это время уже спит.
– Извини, а почему ты живешь с бабушкой?
– Потому, что нет у меня родителей.
– Как это?
– Еще до перестройки они, оставив меня у бабушки, уехали на Север денег заработать. Квартиру хотели купить, машину… Пять лет отработали. Прислали письмо, что к Новому году вернутся. А потом пришла телеграмма, что в автобус, в котором они ехали в аэропорт, врезался грузовик и все пассажиры погибли. Мы даже не смогли похоронить их. И я ни разу не была на их могиле.
– Извини, Оля!
– Да за что? Вы-то в чем виноваты? Судьба, видно, такая.
– Тяжело, наверное, на пенсию бабушки жить?
– Тяжело, но живем. Я вечером в больнице уборщицей подрабатываю. Да и друзья родителей иногда помогают. Живем.
– Разве это жизнь?
– А чего делать? Выучусь, пойду работать по специальности.
– Замуж выйдешь…
– Выйду замуж!
– И жених, наверное, уже есть?
Ольга отрицательно качнула головой:
– Нет, жениха нет.
– Почему? Ты красивая!
– Скажете тоже, красивая. У нас, знаете, какие красавицы учатся? Закачаешься. И родителей блатных имеют, машины собственные. Вот вокруг них ребята толпами кружатся.
– Ничего они не понимают, твои студенты.
– Это их дело.
Раневич, подумав, спросил:
– А как ты смотришь на то, чтобы мы с тобой встречались?
Девушка взглянула на офицера:
– Вы не женаты?
– Нет. И невесты тоже нет. Вот только и времени, к сожалению, свободного тоже выпадает маловато. Но если ты не против, найду время…
– Я не против! – улыбнулась Ольга.
– Вот и ладненько! У тебя дома есть телефон?
– Да!
– Продиктуй мне номер.
– Записывайте!
Раневич достал записную книжку и ручку. Записал номер телефона. Оля предупредила:
– Бабушка обязательно будет расспрашивать, кто вы да что вы. Я у нее одна на этом свете осталась, как и она у меня.
– Так ты ей скажи, кто я такой!
– Все равно будет расспрашивать. Вы с ней поласковей, ладно?
– Конечно!
– А вот и мой дом.
И тут же из-за кустов кто-то вышел. Тучный, медлительный. Раневич напрягся, приготовившись отразить угрозу, но молодые люди услышали старческий, с одышкой, женский голос:
– Оля! Ну что ты делаешь? Разве так можно? Я проснулась, а тебя нет. У меня сердце так и забилось, время за полночь, а тебя нет. Подумала, случилось, наверное, что-то!
Девушка бросилась к кустам:
– Бабушка! Все нормально. Я опоздала на троллейбус. Часы остановились, вот и упустила время.
– Но позвонить-то могла?
– Чтобы разбудить тебя?
– Лучше разбудила бы, чем вот так-то, проснуться одной.
– Извини меня, родная, я больше не буду задерживаться, не предупредив тебя.
– А ты, никак, не одна? С провожатым?
– Да!
Раневич подошел к пожилой женщине:
– Добрый вечер, сударыня!
– Военный, что ли? Не вижу в темноте!
– Да, бабушка, Виталий военный, офицер-десантник, – ответила за него Ольга.
– И давно вы знакомы?
Раневич хотел сказать, что несколько часов, но Ольга опередила его:
– Примерно месяц.
– Почему я раньше о нем ничего не слышала?
– Да вот времени не было вас познакомить. У Виталия служба такая, свободного времени почти нет.
– Знамо дело, военный. Но что мы на улице стоим? Приглашай, Ольга, своего знакомца в дом.
В планы Раневича это не входило. Если бы не Стрельцов с Лихолетовым, то он с удовольствием и прошел бы в дом, но ребята ждут. Пришлось отказываться:
– Извините, но как-нибудь в следующий раз! Уже поздно, а мне утром на подъеме быть надо. До свидания и спокойной вам ночи!
– Спокойной ночи!
Старший лейтенант пошел к машине. Он слышал, как бабушка спросила внучку:
– А этот Виталий что, с тобой на вечеринке был? По-моему, вы девичник собирались устроить.
– Нет, бабушка, его не было. Когда поняла, что уже поздно, я позвонила ему. Виталик приехал и проводил меня.
– А у тебя с ним ничего не было? За месяц-то знакомства?
– Нет, родная, не было!
Голоса стихли.
Раневич улыбнулся – волнуется бабуля. Подошел к друзьям, которые курили, стоя возле такси.
– А ты особо не торопился, Виталик. Понравилась девушка? – прищурился Лихолетов.
– Понравилась, мужики! Скажу больше, я влюблен.
– Да? И как родители встретили тебя? Или они спали?
– Нет у Ольги родителей. Погибли в автомобильной катастрофе на Севере. Живет с бабулей. А бабуле той лет восемьдесят. Девушка учится в мединституте, подрабатывает в больнице. Хорошая девушка, неизбалованная, скромная.
– И что ж она ночью на другом конце города делала?
Раневич рассказал то, что услышал от Ольги.
– Вот так она оказалась на остановке. Завтра обязательно приеду сюда. Цветов куплю, шампанского.
Стрельцов взглянул на товарища:
– Ты, Виталик, послушай, что я тебе скажу. Только без обид. Если надумал поматросить и бросить, то лучше сразу откажись от этой мысли. Девчонке и так несладко приходится. Не хватает только обмана! Не ломай ей жизнь.
– Да ты что, Юрик?! Я все по-серьезному, слово!
– Ну раз так, то флаг тебе в руки. Ладно, едем в полк, время уже второй час!
Офицеры сели в салон «Волги». Без двадцати два Стрельцов уже спал на свободной кровати номера Раневича. Вечер отдыха, насыщенный событиями, закончился. Не мог уснуть лишь Раневич, ворочаясь на постели. Он думал об Ольге, осознав, что и к нему пришло то, чего так ждут все люди. Пришла любовь, настоящая. И от этого было как-то тревожно и тепло одновременно. А за окном пошел дождь, мелкий, нудный, осенний, мерно и успокаивающе стуча по стеклу небольшого окна офицерского общежития.
