Глава 9
Получив приказ на эвакуацию раненого капитана Соколенко, командир взвода материального обеспечения, прапорщик Белов вскочил на броню БТРД и отдал команду механику-водителю:
– Вперед!
Бронетранспортер отошел от медицинского пункта и пошел к «коридору». За парком уже показался госпиталь – палатки, машины, флагштоки с полотнами, на которых был нанесен красный крест. Белов, понимая всю важность того, насколько быстро он передаст раненого медикам, не стал уточнять, что это за госпиталь, а подъехал прямо к одной из палаток, из которой вышел молодой мужчина в бушлате, наброшенном на голубой медицинский костюм.
– Что у вас? – спросил он.
– Раненый офицер, – ответил Белов.
– Куда ранен?
– В бок, в печень, требуется срочная операция, и мне приказали доставить раненого в госпиталь.
Тут же к БТРД подбежали санитары с носилками и еще один мужчина в бушлате. Он приказал санитарам снять с бронетранспортера раненого и отнести в палатку, а сам повернулся к Белову:
– Мы принимаем раненого. Вам необходимо пройти в соседнюю палатку для оформления документов.
– Есть! – ответил Белов.
Оформив все документы о приеме раненого, Белов вернулся на плацдарм.
В это же время комбата по связи вызвал Бортнов.
– Кама! Ну, где ваш раненый? Медики из госпиталя запрашивают, когда его привезут, у них все готово к операции.
– Соколенко уже должен быть в аэромобильном госпитале, его повез мой взводный на бронетранспортере.
– В госпитале раненого нет. Разбирайтесь!
– Есть! Странно. Разберусь, доложу! – Вернув трубку сержанту Выдрину, Голубятников удивленно проговорил: – Черт, куда пропал Белов?
– А что, еще не прибыл в госпиталь? – спросил Кувшинин.
– В том-то и дело, что не прибыл, а там Соколенко ждут, операционную подготовили… И где Белова черти носят?
– Я здесь, – неожиданно донесся от входа голос прапорщика Белова, и Голубятников резко повернулся:
– Где Соколенко?
– Медикам передал.
– Каким медикам?! Где? Когда?
– За парком. Выехали к госпиталю, подъехали к одной из палаток, откуда вышел офицер – врач, судя по форме под бушлатом. Я ему сказал о Косте, он вызвал еще какого-то офицера, и тот приказал передать раненого. Я передал, оформили все, как положено.
– Так это не наш аэромобильный госпиталь?
– А черт его знает, может, наш, может, нет. Да какая разница?
– Почему по бортовой связи не связался со мной?
– Так ведь надо было передать Соколенко медикам как можно быстрее!
– А сдав Костю, почему не доложил?
– Виноват!
– Ладно, может, ты и прав. До «ямы» еще ехать надо было, а тут… – Комбат повернулся к Выдрину: – Связь с командиром полка!
– Что там у тебя с раненым ротным? – продолжал возмущаться Бортнов.
– Судя по докладу прапорщика, вывозившего капитана Соколенко, ротного передали не в наш госпиталь, а в какой-то другой. Возможно, в отдельный медицинский отряд, что дислоцируется за парком.
– Найдется. Документы при нем, передачу оформили, никуда не денется. Самое главное, что раненый у медиков, и помощь оказывается. Что у тебя по Департаменту?
– Работаем. Готовимся.
– Ну-ну, готовься.
Передав трубку связисту, Голубятников повернулся к майору:
– Сейчас 13.00. Оповести, Сергей, всех ротных, замов, начальников служб, командиров подразделений обеспечения о совещании на КНП в 14.00. Чтобы прибыли все!
– И Стрельцов?
– Он и так здесь.
– Мог уже и уйти в поликлинику. Ты ж его знаешь, он отсиживаться в тылу не будет, когда его рота ведет бой.
– Проверь. Если ушел, пусть остается в роте, нет – быть на совещании. Все, работай, я готовлю окончательное решение на утверждение Бортнову.
– Пойдем на штурм?
– Да. Подробности в ходе совещания.
Переговорив по телефону с командирами подразделений, Кувшинин вышел из комнаты, а Голубятников склонился над картой. Спустя десять минут выпрямился и обратился к Выдрину:
– Вызови-ка ко мне капитана Уханина.
– Есть!
Командир роты ставропольской десантно-штурмовой бригады находился в здании КНП, поэтому явился тут же и доложил:
– Товарищ подполковник, капитан Уханин по вашему приказанию прибыл!
– Проходи, Дима, к столу, надо нам с тобой один вопрос обсудить. – Голубятников показал на карту: – Здание ДГБ видишь?
– Вижу!
– Поликлинику, улицу с запада?
– Конечно, вижу.
– Так вот, Дима, завтра я планирую провести штурм этого проклятого и до чертиков надоевшего Департамента гребаной госбезопасности Дудаева. Тебе известен план наших действий, откуда и в каком порядке пойдут на объект группы штурмового отряда.
– Так точно.
– Я решил с наступлением темноты вывести на улицу между частным сектором и поликлиникой два танка, чтобы они поочередно поработали по северному крылу. А теперь представим – выходит на позицию танк, начинает обстрел, а в это время из «зеленки» появляются духи. Что может произойти?
– Ну, расстреливать из гранатомета «коробку» им смысла нет, лучше захватить танк и из него ударить по нашим, – немного подумав, ответил Уханин.
– Вот! А что значит танковый обстрел наступающих штурмовых групп и поликлиники? По сути, срыв штурма и огромные потери с нашей стороны. Пока мы сожжем его, он много дел успеет наделать. Согласен?
– Полностью!
– Значит, что нам надо предпринять?
– Прикрыть действия танков, – ответил командир десантно-штурмовой роты.
– Верно.
– А как насчет вашей артиллерии, товарищ подполковник?
– Предлагаешь обработать частный сектор самоходными орудиями?
– Почему бы и нет?
– Я думал о применении батареи и пришел к выводу, что она нам практически ничего не даст. Ну, накроют орудия восточную окраину «зеленки»; а духи, если они окажутся в зоне обстрела, укроются в развалинах и подвалах. Конечно, часть их сил орудия уничтожат, но только часть. К тому же до применения артиллерии необходимо получить информацию, есть ли в секторе наши войска. А это, поверь мне, не так просто. Поэтому применение артиллерийской батареи в данной ситуации считаю нецелесообразным. Гораздо проще и надежней ввести в «зеленку» подразделение прикрытия.
– И этим подразделением вы планируете выставить подчиненную мне роту?
– Приятно иметь дело с профессионалом, – улыбнулся Голубятников. – Да, я планирую до выхода танков на позиции ввести в «зеленку» твою роту. Она должна рассредоточиться вот здесь. – Комбат начертил на карте вытянутый овал. – Маршрут выхода в заданный район отработаешь с начальником штаба. Время выхода уточню дополнительно.
– Понятно, – ответил капитан Уханин. – Кому передать позиции в здании КНП?
– Ты выполняй свою задачу, а кем прикрыть КНП, мы найдем. У нас во дворе – взвод материального обеспечения, КНП мотострелкового батальона, обеспечивающего «коридор», рота пехоты в здании нового вокзала. Так что прикроем.
– Все ясно. Остается узнать время выхода.
– Готовь роту, а время я уточню после утверждения общего плана штурма командиром полка. Сейчас отдай необходимые распоряжения, и в 14.00 на совещание!
– Есть! Разрешите идти?
– Конечно, Дима! Ступай!
– Здесь Стрельцов. Уже собрался в поликлинику, но я остановил, – сказал вернувшийся майор Кувшинин.
– Хорошо! А я переговорил с Уханиным.
– По прикрытию КНП?
– Нет, Серега, Уханин со своими бойцами пойдет в «зеленку». – И комбат объяснил свой замысел по применению танков и организации их прикрытия со стороны северо-западного частного сектора.
Кувшинин внимательно его выслушал и заметил:
– Что ж, решение правильное. Думаю, Бортнов поддержит его.
– Убедим. Ты вот что, отработай по карте маршрут выхода в «зеленку» десантно-штурмовой роты, конкретней определи рубеж прикрытия и согласуй все эти вопросы с Уханиным.
– У меня не остается времени до совещания.
– Так сделаешь это после совещания. Скоро начнут подходить офицеры. Выдрин, – обратился комбат к связисту, – возьми из охранения пару бойцов, принесите еще скамейки, подготовь стол. Лишнее убрать, оставить только карту, карандаш, указку.
– Есть!
Ровно в 14.00 начальник штаба доложил, что все вызванные на совещание офицеры прибыли.
– Все, товарищи офицеры, – объявил Голубятников, – подготовительный период закончился. Завтра проводим штурм. В 23.00 сегодня расписываем детально план, исходя из сложившейся обстановки. В 12.00 18 января – окончательное уточнение задачи в доме 9-й роты. Готовность к штурму в 13.30. До 14.00, по сигналу три тройки, штурмовым группам занять рубежи атаки, в 14.00, по сигналу «ноль полсотни один», – штурм. Вопросы? Нет вопросов! Готовьте подразделения.
Офицеры поднялись и один за другим вышли из помещения.
– Виктор Алексеевич, задержись, – остановил Голубятников заместителя по вооружению. – Как я уже говорил, нам надо организовать огневую позицию для танков. Место в принципе определено; остается решить, какие экипажи выведем на обстрел северного крыла.
– Думаю, наши справятся, – ответил майор Корсаров. – Они показали себя при работе по ДГБ и при отражении атаки бронетехники противника.
– Согласен, – кивнул Голубятников. – Тогда сходи к путям и предупреди лейтенантов Авдеева и Гурова, чтобы были в готовности явиться ко мне по первому вызову.
– Задачу, что предстоит им решать, довести?
– В общих чертах. Подробности обсудим здесь. Проверь, чтобы танки были заправлены и укомплектованы осколочно-фугасными снарядами в боеукладке. Вызов командиров экипажей через тебя!
Когда комната опустела, Выдрин неожиданно спросил:
– Товарищ подполковник, скажите, в Афгане тяжелей или проще было?
– Проще, Сережа! Годы Афгана, – вздохнул Голубятников, – считаю лучшими годами своей службы.
– Даже так? – удивился сержант.
– Да. Понимаешь, Сергей, там было все правильно, организованно, я бы сказал, весело, что ли. А тут – мрачно, запутанно, зачастую попросту глупо.
– А вы кем «за речкой» служили?
– Командиром роты. Первой роты 345-го отдельного парашютно-десантного полка под командованием Востротина. Слыхал о таком?
– Конечно!
– Я, Сережа, с ротой участвовал в двадцати четырех операциях, провел 107 боев. И ни один бой мы не проиграли.
– Так и здесь ни одного не проиграли.
– Глупо было бы проиграть с нашими-то орлами… Приберись еще раз, скоро командир полка подъедет, возможно, со свитой!
Командир полка прибыл ровно в 15.00. Вошел в помещение, махнув рукой поднявшемуся с места Выдрину – сиди, мол, – пожал руку комбату и начальнику штаба и присел за стол совещаний.
– Докладывай, подполковник, что решили.
Голубятников в подробностях изложил план штурма, обосновав решение провести его завтра, 18-го числа. В ходе доклада попросил утвердить и решение о привлечении к подготовке штурма двух танков, с выводом в «зеленку» роты ставропольской бригады.
– Как думаешь использовать танки? – спросил Бортнов.
– Планирую вывести их на позиции, отмеченные на карте. Выводить по одному, как при обстреле южного крыла. Отстреляется один – отойдет, на смену подойдет второй. Расстреляет свои снаряды и тоже уйдет. Ставропольцы в это время будут прикрывать работу танкистов. Танки могут также немного поработать и по зданию МВД.
– А стоит людей в «зеленку» посылать? Посади их на броню, и, если что, прикроют, – заметил Бортнов.
– Как в полной темноте солдаты, сидя на броне, прикроют танк? Ударят духи из гранатомета – и сожгут машину вместе с экипажем, расстреляв все прикрытие, к чертовой матери.
– Ладно, поступай как знаешь. План штурма утверждаю. – Бортнов поднялся. – Как думаешь, комбат, завтра управишься с ДГБ?
– Должен!
– Я бы предпочел услышать утвердительный ответ.
– Все будет зависеть от того, как сложится обстановка внутри здания. Войти в него мы войдем, а вот что будет дальше, один Господь Бог знает. Но по всем прикидкам, должны взять этот проклятый Департамент.
– Поехал я! – попрощался командир полка и покинул помещение.
Голубятников вызвал к себе танкистов, Авдеева и Гурова, и подвел их к карте.
– Общую задачу зампотех довел до вас?
– Так точно, – ответил Гуров.
– Уточняю задачу. В 21.00 первому танку «Т-72» лейтенанта Авдеева занять огневую позицию, обозначенную на карте, и без дополнительной команды начать обстрел северного крыла ДГБ. От гранатометчиков Департамента вас будет прикрывать 8-я рота. Отстреляв снаряды, Авдеев уходит на пути, на его место встает «Т-80» лейтенанта Гурова. Тебе, Слава, – Голубятников взглянул на заместителя командира 9-й роты по вооружению, – выпустить по северному крылу десять снарядов, пять – по основному зданию ДГБ и оставшиеся пять – по МВД, тряхните местных ментов. Отстреляв боеукладку, отойти на пути. Во время вашей работы в «зеленке» будет находиться десантно-штурмовая рота ставропольцев. Она перекроет все пути выхода к улице вражеских гранатометчиков. Задача ясна?
– Так точно, – ответил Гуров, как старший всей танковой группы. – Но для того, чтобы нам не маневрировать среди домов, а выйти прямо на улицу, надо сделать еще один проход в заборе.
– Где? – спросил Голубятников.
– Вот здесь! – показал на карте лейтенант.
– Я понял. Проход будет. Что-нибудь еще?
– Никак нет!
– Машины заряжены, заправлены?
– Так точно!
– Вперед! Удачи!
– Спасибо, – дружно ответили танкисты и ушли.
Голубятников приказал Выдрину найти командира инженерно-саперной роты и вызвать на КНП.
Капитан Тупорин прибыл через пять минут, и комбат без предисловий указал ему на карту:
– Вот забор; в нем необходимо сделать проход, такой же, какие вы делали для выхода танков на первую позицию.
– Как срочно? – спросил Тупорин.
– Немедленно. И еще, выдели ставропольцам своих ребят, человека четыре со взрывными комплектами.
– Тоже немедленно?
– Да, Толя, немедленно! Выполняй! – Голубятников повернулся к связисту: – Капитана Уханина на связь!
– Рубин на связи! – ответил командир десантно-штурмовой роты.
– Это Аркан! Время начала выхода в «зеленку» – 18.30. К 20.30 роте занять позиции прикрытия. О готовности подразделения к отражению атак вероятного противника доложить!
– Есть!
– Вопросы, Рубин?
– Никак нет!
– Дополнение. К тебе подойдут саперы, распредели их по взводам. В случае необходимости они смогут ликвидировать любые препятствия.
– Понял!
Получив задание, Уханин вызвал к себе командиров взводов. Когда все собрались за небольшим столом, он разложил перед офицерами карту.
– Нам поставлена задача в 18.30 начать выдвижение в северо-западный частный сектор, чтобы к 20.30 занять рубеж, указанный на карте в квадрате… недалеко отсюда, всего метрах в ста. Командование батальона приняло решение использовать для подготовки штурма танки. Цель нашей роты – прикрытие работы танков, воспрепятствование выходу боевиков из «зеленки» и обстрелу бронетехники выстрелами гранатометов. Задача ясна?
– Так точно! – ответили взводные.
– Мы можем выйти на рубеж и за пятнадцать минут, – продолжал Уханин, – если пойдем от КНП сразу в сектор и прямиком вдоль крайних развалин и сохранившихся домов к месту рассредоточения. Расположиться и ждать появления духов в укрытиях. Но при этом противник, а наблюдатели чеченов наверняка смотрят за тем, как разворачиваются события у ДГБ, увидит нас. Увидят, возможно, и находящиеся на окраине немногочисленные группы боевиков. Понятно, что вступать в бой с нами они не станут, обойдут, спрячутся, но главное, что духи будут знать о нас, а в дальнейшем и о том, для чего мы вышли на рубеж прикрытия района поликлиники. И тогда они – что? Правильно. Посмотрят, где мы займем позиции, просчитают наши возможности и, применив отвлекающий маневр, выведут на танки гранатометчиков. Попросту говоря, обойдут нас и ударят по танку с флангов, а затем быстро свалят. Преследовать их мы не сможем, да это и бесполезно, а духи свою задачу выполнят. Поэтому предлагаю зайти к рубежу с запада. Пройти по «коридору» триста метров, и там свернуть вправо, входя в частный сектор по двум направлениям. Спокойно, без шума, пройти в квадрат… и уже оттуда, развернувшись, выйти в заданный район и занять рубеж. Что мы достигаем подобным маневром? Во-первых, узнаем, есть ли духи в «зеленке», способные реально угрожать работе наших танков. Узнав, что есть, мы их накроем, используя фактор неожиданности. Если духов в «зеленке» нет, тем лучше; значит, спокойно пойдем дальше. Во-вторых, мы обнаружим вражеских наблюдателей и снимем их, лишив духов возможности отслеживать ситуацию. В результате противник потеряет контроль над районом, прилегающим к поликлинике и огневой позиции танков. Духи узнают, что танки прикрывают крупные силы, но не будут знать, где именно эти силы рассредоточатся, следовательно, не смогут вывести гранатометчиков в обход. А выводить их дальше позиции не имеет смысла. Нет, душки, конечно, могут рискнуть и пойти в лоб, во фланги, но мы и встанем в «зеленке» для того, чтобы не пропустить особо рьяных архаров к огневой танковой позиции. Как вам мое предложение? Можете высказать свое мнение. Геннадий! – взглянул ротный на командира 1-го взвода старшего лейтенанта Харитонова. – Слушаю тебя!
– Да все верно ты разложил, командир, добавить и предложить нечего.
Уханин перевел взгляд на Романюка:
– А ты что скажешь, Витя?
– Согласен с предложениями.
– Отлично! Значит, так и будем действовать. До выхода в «зеленку» через боевые порядки мотострелковой роты идем одной колонной, в секторе расходимся повзводно, соблюдая интервал между подразделениями, обеспечивающий взаимную видимость. Каждый взвод высылает вперед передовой дозор и выставляет тыловое замыкание. Я пойду с первым взводом. Да, нам придаются саперы. Как только прибудут, распределить их поровну в каждый взвод.
– А зачем нам саперы? – спросил Харитонов.
– Допустим, наткнемся на духов, укрывшихся в уцелевшем доме, и, вместо того чтобы штурмовать дом и рисковать парнями, обеспечим подход к укрытию саперов. Те обложат опорный пункт противника своими игрушками и отправят духов на небеса. Или наткнемся на растяжки или минные ловушки…
– Все понятно!
– Ступайте в подразделения, готовьте людей. Построение у здания КНП в 18.00.
Командиры взводов покинули комнату командно-наблюдательного пункта роты, а капитан Уханин поднялся на КНП батальона. Там находился вместе со связистом начальник штаба батальона, майор Кувшинин.
– Разрешите обратиться, товарищ майор?
– А? Это ты, Дим? Обращайся.
– Я принял решение ввести роту в «зеленку» не отсюда, а немного из глубины и выйти к рубежу с тыла.
– Вот как? Покажи маршрут на карте.
Офицеры склонились над картой, и тут в помещение вошел комбат.
– И чего это вы над картой колдуете, господа офицеры?
– Да вот, капитан предложил вывести роту на рубеж с тыла.
– С тыла? А ну-ка? Что ты задумал, Дима?
Уханин повторил комбату свой план и продолжил:
– Таким образом, пройдя «зеленку», мы либо убедимся, что в секторе крупных сил противника нет, либо уничтожим их до того, как они попытаются воспрепятствовать работе танков. При наличии наблюдателей разберемся и с ними. Таким образом, если из ДГБ или из другого места духи осуществляют контроль или наблюдение за подходами к Департаменту с запада, мы лишим их этой возможности. По крайней мере, на время, необходимое танкистам для выполнения собственной задачи.
– Что ж, неплохой план, и по времени вполне реализуемый, позволяющий нам, в случае возникновения непредвиденной ситуации, оперативно скорректировать действия рот. Утверждаю, – согласно кивнул Голубятников.
– Необходимо, чтобы вы связались с командованием мотострелкового батальона, чьи роты обеспечивают «коридор», и предупредили пехоту о нашем выходе.
– Сергей Станиславович, свяжись с соседями, объясни им ситуацию и укажи, где и когда наша рота пройдет через порядки их роты, – обратился комбат к Кувшинину.
– Есть! – ответил тот.
– Что-нибудь еще? – взглянул на Уханина Голубятников.
– Никак нет, товарищ подполковник.
– Саперы подошли?
– Уходил из роты, еще не было…
– Подойдут.
– Ну, давай, капитан, удачи тебе и твоим парням!
– Всем нам удачи, товарищ подполковник. Она никому не помешает.
В 18.00 десантно-штурмовая рота, состоящая из двух взводов, построилась во дворе здания основного КНП в полной боевой экипировке. Капитан Уханин обошел строй и остался доволен осмотром. В 18.30 рота вошла в «коридор», прошла триста метров, а у места выхода в северо-западный частный сектор ее встретил командир мотострелковой роты, обеспечивающий безопасность «коридора» с северной стороны.
– Приветствую славную десантуру! – козырнул он Уханину.
– Привет героической пехоте! – в тон ему ответил Дмитрий и спросил: – Ну, как служба, царица полей?
– Как оказалось, не только полей, и далеко не царица… Ну да ладно, служба нормальная. Это вы воюете, мы же стоим здесь, как в отстое.
– Духи не треплют?
– Поначалу пытались прощупать, но мы им из всех стволов объяснили, что к чему, они и отвалили. Снайперы постреливают, да это везде так.
– Как обстановка в «зеленке»? – поинтересовался Уханин.
– В зоне ответственности роты все спокойно, духов нет, это гарантирую; а вот дальше вглубь, извини, капитан, не знаю. Мне мои вчера докладывали, что вроде видели какое-то движение в северо-восточном направлении, но кто там шарахается и сколько их, неизвестно. Вполне возможно, бойцы видели наших разведчиков, но не исключено, что и боевиков.
– Ясно! Ну, давай, пехота, неси службу бодро, ничем не отвлекаясь, а главное, не выпуская из рук оружия, как гласит Устав караульной службы.
– Если что, дайте знать, поможем!
– Внимание рота, разделиться на взводы, выслать передовые дозоры и далее по плану, вперед! – отдал команду Уханин.
Взводы десантно-штурмовой роты вошли в частный сектор. Зону ответственности мотострелков, обозначенную условной линией на карте, прошли без проблем, никого не встретив. А вот через пятьдесят метров передовой дозор 1-го взвода подвергся автоматному обстрелу из большого, практически невредимого дома. Дозор залег, а ротный жестом руки подозвал к себе взводного.
– Харитонов, одно отделение в обход дома справа, второе слева. Третье сосредоточь здесь. Как только отделения выйдут во фланги здания, третьему отделению открыть огонь по дому. Первому и второму сблизиться с объектом и забросать его через окна гранатами, с дальнейшим проникновением внутрь и полной зачисткой этого укрепленного пункта. Вопросы?
– Вопросов нет, командир!
– Тогда вперед, Гена, да аккуратно, без суеты.
– Понял! Пойду с первым отделением.
– Нет! Останешься здесь, будешь корректировать огонь третьего отделения, дабы прекратить его при подходе флангов, чтобы свои не попали под обстрел.
– Понял! – И старший лейтенант Харитонов отполз от командира роты.
Практически тут же рядом с Уханиным залегли семь бойцов, которые сразу открыли огонь по хорошо просматриваемому даже в темноте дому – стреляли по окнам, дверям, чердаку в течение пяти минут.
В ответ боевики огрызнулись редкой слепой стрельбой. В 18.50 десантники первого отделения по команде прекратили огонь, и Уханин сначала увидел какие-то вспышки внутри здания, а затем раздались мощные взрывы. Бойцы отделений, зашедшие с флангов, бросали в окна оборонительные гранаты «Ф-1».
А уже в 18.57 к Уханину пришел посыльный первого отделения и доложил, что дом отработан, в нем нашли четверых боевиков, четыре автомата, подсумки с магазинами. Уханин приказал взводу Харитонова сосредоточиться у захваченного дома, а подразделению Романюка выйти к развалинам напротив здания.
В 19.02 колонны взводов штурмовой роты возобновили марш. Спустя двадцать минут огонь открыл передовой дозор второго взвода. Он обошел развалины большой усадьбы и в саду, буквально лоб в лоб, столкнулся с группой боевиков из шести человек. Только отменная подготовка десантников позволила им открыть огонь на несколько секунд раньше противника. В ходе короткого боя четверо боевиков были уничтожены, но двое сумели уйти. Приняв доклад взводного, Уханин передал его в штаб батальона. Далее взводы преодолели маршрут без проблем. В 19.40 вышли к окраине «зеленки», напротив места, определенного комбатом под огневую позицию танков, и напротив поликлиники, о чем Уханин доложил Голубятникову и сообщил Стрельцову. После сеансов связи он вызвал к себе командиров взводов и разложил на валуне карту, освещая ее фонариком и манипулируя карандашом.
– Мы на рубеже прикрытия. Теперь необходимо рассредоточить бойцов таким образом, чтобы лишить противника, если тот, конечно, проявит себя, возможности воспрепятствовать танковому обстрелу ДГБ, другими словами, не позволить духам поджечь танк из гранатометов.
– Мы уже отработали порядок рассредоточения, – доложил старший лейтенант Романюк.
– Если ты, Витя, думаешь, что я страдаю забывчивостью или, как это по-научному, склерозом, то ошибаешься, но обсуждать план на базе – это одно, а реализовать его на местности – совсем другое, – прищурившись, взглянул на него ротный. – Сколько духов мы встретили в «зеленке»?
– Десять, – ответил командир 2-го взвода.
– Вот именно, десять. Восьмерых уничтожили, а двое ушли. И это на довольно узком участке маршрута, что позволяет предположить: боевиков в секторе немало, и собраны они здесь не для того, чтобы лицезреть, как батальон будет брать Департамент госбезопасности. Они здесь, Витя, для того, чтобы поддержать обороняющие ДГБ силы. В принципе своей цели мы достигли. И то, что двое ушли, даже к лучшему. Командование духов узнает о нашем присутствии, но не будет знать, для чего мы здесь. Это боевики поймут совсем скоро и попытаются подбить танки. Следовательно, нам надо рассредоточиться по линии на расстояние не менее пятисот метров, но не выставляя одиночные посты, а отделениями. В общем, так, на север, на удаление в двести пятьдесят метров от этого места уходит первое отделение первого взвода и занимает оборону так, чтобы не допустить выхода вражеских гранатометчиков на улицу и в ближние окраины частного сектора. Вытягиваться с севера на юг, выдерживая интервалы между бойцами в шесть-восемь метров, а где позволяет местность, и на большее расстояние. Второе отделение, во главе с командиром взвода, занимает позицию в ста пятидесяти метрах отсюда, вытягивая линию обороны и на север, и на юг. И если первое отделение контролирует улицу, ближнюю окраину и подходы к ним с запада, то второе прикрывает тылы. Третье отделение рассредоточивается в пятидесяти метрах от настоящего местонахождения, отойдя в глубь «зеленки» на тридцать метров. На нем контроль над подходами к танковой позиции с тыла. Первое отделение второго взвода уходит на юг к нашим позициям на пятьсот метров и вытягивается в линию с юга на север; второе отделение, во главе со взводным, занимает позицию параллельно позиции третьего отделения 1-го взвода; третье отделение находится при мне в качестве резерва или для быстрого реагирования на то или иное изменение общей обстановки. Таким образом, мы выстраиваем оборону тупым клином, направленным на запад, с перекрытием северного и южного направлений. Там, где неминуемо образуются разрывы между отделениями, саперы выставят минные ловушки, установят растяжки. Я им лично поставлю задачу после того, как рота организует прикрытие огневой позиции танков. Танкисты отстреляются быстро, где-то минут за сорок, и уйдут, если мы не позволим духам сжечь их. Как только уйдут танки, отойдем и мы, собравшись здесь по моей команде. До этого саперы снимут мины и растяжки. Вопросы?
– Да какие могут быть вопросы, командир, если все это мы уже обговаривали?
– Нет вопросов, – констатировал Уханин, пропустив некоторый скептицизм в словах подчиненного, – это хорошо. Приступить к рассредоточению.
В 20.30 десантно-штурмовая рота заняла позиции прикрытия танков, о чем капитан Уханин и доложил подполковнику Голубятникову.
А уже через сорок минут на позицию вышел первый танк, «Т-72» лейтенанта Авдеева, и в 21.15 произвел первый выстрел по северному крылу ДГБ. Боевики из основного здания тут же провели ответный обстрел танка. Выпустили три заряда из гранатометов, но в цель не попали. Это объяснялось тем, что по появившимся в проемах окон дома гранатометчикам мгновенно открыли огонь бойцы 8-й роты. Гранатометчики, оставшиеся в живых, выстрелили, не прицеливаясь, и тут же вынуждены были укрыться от пуль десантников. «Т-72» посылал в южное крыло снаряд за снарядом. Отстреляв боеукладку, он ушел с позиции, и на смену ему вышла трофейная «восьмидесятка». Она также благополучно заняла позицию и открыла огонь. На этот раз, несмотря на то, что командиры группировки, оборонявшей ДГБ, узнали о наличии подразделения прикрытия танков в «зеленке», они все же отдали приказ пробить прикрытие и уничтожить танк. Около десяти часов две группы боевиков, каждая по пять-десять человек, атаковали позиции северного фланга и места расположения полевого командного пункта капитана Уханина. Первое отделение 1-го взвода, а также третье отделение 2-го взвода – резерв командира – вступили в бой с противником. На связь с Уханиным, отстреливавшимся от боевиков вместе с солдатами, вышли взводные. Они предложили подтянуть к местам столкновения находящиеся в их подчинении отделения, но Уханин запретил перегруппировку. Обороняющиеся имели преимущество и сдерживали натиск наступающих сил без труда. Боевики же, рвавшиеся к улице с гранатометами, несли потери. В конце концов, потеряв убитыми более половины своих сил, они отошли в глубь «зеленки». Уханина вызвал на связь подполковник Голубятников.
– Это Аркан! Что у тебя, Рубин?
– Рота подверглась нападению двух групп противника, общей численностью примерно в двадцать штыков. Позиции были атакованы с двух направлений, по центру и с северного фланга. Атаки отбиты. Уничтожено примерно около десяти духов, остальные отошли. «Коробка», как вижу, перевела огонь на здание МВД – значит, минут через пятнадцать отойдет. За ней начнем отход и мы, если не поступит другая команда.
– Другой команды не последует. Отходите по плану, вдоль «зеленки», не выходя на улицу, прямиком к основному КНП. В случае необходимости вас поддержит огнем 8-я рота; ну а если ситуация резко ухудшится, на помощь выйдет взвод мотострелковой роты.
– Духи здорово получили по мордам, и вряд ли у них появится желание преследовать нас. Они ведь тоже понимают, что наш отход будет прикрыт. Да и смысл?
– Согласен, действуй по утвержденному плану.
– Есть!
В 22.30 обстрел был закончен, и «восьмидесятка» отошла на железнодорожные пути. Ставропольцы, не встретив сопротивления и не подвергшись нападению и обстрелу боевиков, благополучно вернулись в здание КНП, не потеряв ни одного человека. Быстро переодевшись, Уханин поднялся на второй этаж, на ранее назначенное совещание.
Началось оно ровно в 23.00, как и было объявлено. Присутствовали все командиры подразделений, включая и подразделения обеспечения, а также заместители командира батальона и начальники служб. Начштаба, проверив офицерский состав, доложил комбату, что на совещание прибыли все, включая вызванного из парка командира артиллерийской батареи, а также капитана Уханина, только что вернувшегося из «зеленки».
– Мы впервые проводим столь масштабное наступление, поэтому необходимо как можно детальней, в мельчайших подробностях расписать план действий при непосредственной подготовке и проведении штурма, – начал докладывать Голубятников. – Сразу отмечу: ни время выхода на исходные позиции, ни состав штурмовых групп не меняется, за исключением того, что вместо раненого и эвакуированного капитана Соколенко штурмовую группу 8-й роты возглавит старший лейтенант Стрельцов. Непосредственную подготовку вы должны провести завтра, 18 января, с 9.00 до 12.00. Что я имею в виду под непосредственной, даже можно сказать, окончательной подготовкой? Первое – это оценка физического и морального состояния солдат, которым предстоит идти в ДГБ. Поговорите с каждым лично. Второе – внешний вид. У всех должны быть подшиты на летнем камуфляже чистые подворотнички. Обувь – берцы начищены до блеска. Всем иметь знаки различия. Тельняшки надеть поверх зимнего белья, чтобы их было видно; это подействует на духов – они уже поняли, как воюют десантники. На штурм идем в летнем камуфляже. Третье – снаряжение, вооружение, одним словом, экипировка. У всех должны быть легкие бронежилеты, боевые разгрузочные жилеты, каски, перчатки, противогазы, по 6 магазинов патронов для автоматов, по 4–6 оборонительных гранат «Ф-1», дымовые гранаты «РГД-2» белого и черного дыма, по одной осветительной или сигнальной ракете. При наступлении пускать их вдоль коридоров, очень эффектно и эффективно, впечатляет. Ну а если где-то придется перейти к обороне, то можно использовать и по прямому назначению – что-то подсветить, подать сигнал через окно… Далее. У нас в арсенале 20 подствольных гранатометов. Их распределить по группам равномерно. Выйдет по 2–3 штуки. – Комбат повернулся к начальнику штаба: – Распределение подствольников на тебе, Сергей Станиславович.
– Есть! – кивнул майор Кувшинин.
– «РПГ-22» «Муха» у всех, у кого не будет подствольников, кроме офицеров, – продолжил Голубятников. – У офицеров ни подствольников, ни «Мух»; задача командира – управлять боем. Автоматы иметь без ПБС. Никакой оптики, снайперы тоже с автоматами, «РПГ-7» не брать. Пулеметы – ни «ПКМ», ни «РПКС» – не брать. У каждого фляга с водой. Это по экипировке. Вопросы есть? Нет! Прекрасно! По медицине – у каждого бойца должен быть ИПП – индивидуальный перевязочный пакет, один шприц-тюбик с промедолом, один жгут для остановки кровотечения на 2–3 человек. С этим понятно?
– Так точно! – хором ответили офицеры.
– Понятно!
– Еще раз прошу и требую уделить особое внимание моральному состоянию солдат. – Комбат встал из-за стола и прошелся по комнате. – Оружие – это металл; бросил автомат, он и лежит. Воюют люди. Наши бойцы обстреляны, уже знают цену и побед, и утрат. Но до сих пор они сражались – достойно, замечу, сражались – в обороне, за исключением небольших скоротечных боевых акций. Завтра же им предстоит широкомасштабное наступление, чтобы овладеть одним из главных оплотов дудаевцев. Поэтому общайтесь с солдатами, смотрите им в глаза, определяйте настроение, поднимайте боевой дух. К моменту штурма они должны быть заведены до такой степени, чтобы сами рвались в бой. Но не бесшабашно – мол, порвем любого, только дай, – а расчетливо, хладнокровно, бесстрашно. В общем, надеюсь, вы поняли меня.
Теперь перейдем к деталям штурма. Применяем две лестницы, основную и запасную. Заходим через окно второго этажа. Каждая группа, имеющая в своем составе 12–13 человек, делится на три подгруппы и действует следующим образом. Вторая группа разведчиков капитана Телинского входит на второй этаж. Вперед выходит передовая подгруппа, в ней четыре человека. Двое – те, кто окажется в здании, – открывают слепой огонь вдоль коридора из автоматов, применяя ракеты. Если появляется кто-то из духов – расстреливать на месте. Вторые двое бойцов идут вдоль стен и бросают гранаты во все помещения по обеим сторонам коридора. На удалении метров пять идет вторая подгруппа, за ней третья. Использовав гранаты, передовая группа остается на месте, ее меняет вторая, и так далее, по мере захвата этажа. За второй группой в здание проникает первая, под командованием старшего лейтенанта Григорина. Она со второго этажа по торцевой внутренней лестнице спускается на первый этаж и действует так же, как и вторая группа. Шестую группу возглавляет мой заместитель по воспитательной работе майор Холодов. Почему я повторил это? Чтобы все мы вспомнили, почтили память героически погибшего старшего лейтенанта Волкова. Как помните, Андрей погиб 2 января, прикрыв собой солдат при внезапной атаке духов, пожертвовал собой ради спасения подчиненных. Вот пример, как должен действовать каждый из нас, в том числе и в ходе предстоящего штурма. В составе групп произошло изменение. Ранее планировалось, что 7-й штурмовой группой будет командовать командир 8-й роты капитан Соколенко. Но из-за ранения его заменит старший лейтенант Стрельцов, уже имеющий опыт командования ротой в боевых условиях. Позывные командиров штурмовых групп – цифровые. 1-я группа – Первый, и так далее. Позывной командира штурмового отряда майора Кувшинина – Барс.
Тактика штурма: отработка этажей южного крыла, переход в основное здание и захват северного крыла, после чего бойцы 7-й штурмовой группы отработают подвал. Сигналы взаимодействия между бойцами голосом, между командирами групп, командиром отряда и мной – через радиостанции. У каждого командира группы станция «Р-158», у Кувшинина и у меня – «Р-159». Особо предупреждаю, требую, приказываю – запомните это сами и доведите до каждого солдата, – ни в коем случае не заходить на чужой этаж. Что бы ни происходило ниже или выше вас, даже при криках о помощи, вести штурм строго своего этажа. Только в случае экстренной необходимости и только после тщательного согласования между командирами групп, командиром отряда и мной лично, возможна перегруппировка. До приказа – никакой самодеятельности, никакой инициативы, никакой смены этажа. Это понятно?
– Так точно! – так же дружно ответили офицеры.
– Запомнить это и выполнять строго, иначе друг друга перестреляем, к чертям собачьим. Далее. Каждой группе придаются по два сапера, у каждого из них, – Голубятников взглянул на капитана Тупорина, – должно быть при себе два комплекта трех зарядов – 400-граммовых, 800-граммовых и килограмм 200-граммовых. Итого – шесть зарядов. Саперы следуют сзади командира группы, на них же тыльное охранение. План здания у нас есть – точнее то, что можно назвать планом; схема устройства дома, определенная по разрушениям. Пока шесть групп занимают ДГБ, седьмая группа и 8-я рота бьют из стрелкового оружия по всем этажам основного здания 10 минут, затем по северному крылу 20 минут. На каждого солдата придется по 4–6 окон. Это нормально. 8-я рота открывает огонь в 14.00 после получения команды на штурм. По тактике вопросы есть?
Вопросов не было, и комбат продолжил:
– Теперь обеспечение штурма. Первая группа огневой поддержки – артиллерийская батарея. С 14.00 все самоходные орудия ведут огонь по «зеленке», расход снарядов не определяю. Огонь должен быть прекращен по моей команде. А до этого бьет по частному сектору, по всем квадратам с севера на юг, полосой в двести метров от улицы, параллельной проспекту. Вторая группа – 8-я рота в поликлинике. Ее задача по штурму определена. До выхода в подвал ДГБ рота не только ведет огонь по зданию, но и наблюдает за ДГБ. Взвод 7-й роты старшего лейтенанта Лихолетова переходит в резерв штурмового отряда для наращивания усилий в том или ином направлении или замены потерь. На Лихолетове также блокирование и уничтожение противника, который может выйти со стороны МВД и из той же «зеленки». Третья группа – 9-я рота. Оставшиеся бойцы 9-й роты в 4-м доме квартала ведут огонь по южному крылу здания при обнаружении противника, в том числе на улице, во дворе, на крыше. Четвертая группа – оставшаяся часть личного состава разведывательной роты – осуществляет контроль над гостиницей, проспектом и подходами к ДГБ со стороны административных зданий, а также отвечает за уничтожение боевиков, пытающихся уйти из Департамента. По обеспечению штурма вопросы есть? Нет. Переходим к следующему вопросу – медицинское обеспечение. У нас сформирована эвакуационная группа из трех БТРД, по пять человек с носилками в каждой. Задача группы – эвакуация раненых либо в медицинский пункт батальона, либо сразу в госпиталь, в зависимости от характера ранения. Капитану Адамскому выход эвакогруппы во двор квартала и рассредоточение там, под прикрытием домов, по сигналу на штурм. В 14.00.
– Есть! – ответил Адамский, поднимаясь с места.
– Подразделения на плацдарме. Взвод материального обеспечения осуществляет свою прямую деятельность; кроме этого, техник взвода прапорщик Боголюбов с бойцами подразделения отвечает за охрану КНП. Десантно-штурмовая и мотострелковая роты, а также противотанковый взвод остаются на своих позициях. Руководство всеми подразделениями на плацдарме осуществляет заместитель по вооружению, майор Корсаров. Группа задымления местности. Оставшаяся часть личного состава разведроты по сигналу на штурм применяет шашки «ДМ-11», выбрасывает их на проспект, по четыре штуки каждые 5 минут. Ветер у нас обычно дует с юга на север, так что дым должен создать плотную завесу. Но следить за этим обязательно. Если направление ветра не изменится, разбрасывать шашки в течение сорока минут, для чего командиру роты получить 32 шашки «ДМ-11». Если же дым пойдет на ДГБ или на разведроту, применение шашек прекратить.
Управление. Передовой КНП будет находиться в поликлинике. Там я и трое связистов, один с радиостанцией «Р-159», для связи с командиром полка, второй, с такой же станцией, для связи со штурмовыми группами и третий с «Р-158», для связи со всеми подразделениями обеспечения. Также со мной находится корректировщик огня батареи. Капитан Селин!
– Я! – Поднялся командир артбатареи.
– Кого выделишь мне в качестве корректировщика?
– У меня двоих подранило, надо подумать.
– Я останусь, если разрешите, товарищ подполковник, – продолжил начальник штаба артдивизиона 137-го полка майор Кулик, курировавший батарею.
– Ничего не имею против. Значит, корректировщик огня – майор Кулик. По передовому КНП все. Основной командно-наблюдательный пункт на время штурма перемещается в дом 7-й роты и является резервным. Пункт на плацдарме – запасной, там вся база связистов. И последнее: всем проверить снаряжение, которое должно быть перенесено в здание ДГБ после его захвата. Рюкзаки, спальники, плащ-палатки, дополнительные боекомплекты, пулеметы, «СВД», «РПГ», бинокли, оптику, триплексы с БМД, запасные батареи для «ночников» и радиостанций, зимний камуфляж – одним словом, все необходимое для организации полноценной обороны объекта. – Голубятников взглянул на часы. – 0.10. Напоминаю, завра в 12.00 окончательное уточнение задачи в доме, занимаемом 9-й ротой. Если ко мне нет вопросов, все свободны!
Наступила ночь перед штурмом. Что принесет завтрашний день, не знал никто. В принципе Голубятников понимал, что противник в ДГБ деморализован, измотан обстрелами, но это совершенно не означало, что он сдаст здание без боя. Нет! Чеченцы будут драться. Вопрос, на сколько их хватит? И как поведут себя десантники во время первого широкомасштабного наступления? Должны справиться. Обязаны.
Все ли офицеры и солдаты спали в эту ночь? Наверное, нет. Ведь завтра им предстояло идти в неизвестность. Туда, откуда обратной дороги может и не быть.
