Глава 12

Появление вертолета было замечено и бандитами, державшими оборону кишлака, и спецназовцами. Знавшие о целях и задачах боевой группы «Орион» спецы тут же усилили огонь по позициям душманов, моджахеды же в большинстве своем растерялись. Для них, как и для их командира, Башара, появление «вертушки» стало полной неожиданностью, что дезорганизовало ряды душманов. Огонь обороняющихся ослабел.

Командир экипажа «Ми-8» после пролета над перевалом и разворотом передал в десантный отсек:

– Держитесь, ребята, захожу на цель.

Вертолет наклонился и начал снижение. Бойцы «Ориона» вцепились в поручни.

Выйдя на рубеж атаки, Родионов открыл огонь по территории усадьбы Башара. Реактивные снаряды легли точно в цель, в мгновение превратив и дом, и надворные постройки в руины. Невредимым остался лишь сарай у скалы – место содержания российских летчиков. Башар не успел добежать до спасительного здания. Его тело разорвало в клочья прямым попаданием «НУРСа». Были уничтожены и двое других охранников, и один из тройки, отозванных с позиций обороны душманов. Двое укрылись в арыках. Третий, выставленный местным полевым командиром на охрану заложников бандит, заметался по сараю. Он помнил приказ Башара, но в то же время понимал, что сделает с ним спецназ, убей он летчиков. Поэтому душман отчаянно искал выход из создавшейся ситуации, даже не помышляя о том, чтобы вести бой с нападавшими.

А вертолет между тем, обстреляв для верности и соседние усадьбы, снизился и завис над дымящимися руинами в полутора метрах от земли. Ниже опустить вертолет Родионов не мог. Второй пилот вышел в десантный отсек:

– Мы над землей, ребята, прыгайте! – И открыл дверь. В отсек ударил дым.

Тимохин, подойдя к двери, спросил:

– Сколько до земли?

– Метра полтора, – ответил капитан Савелько.

Александр кивнул и, бросив: «С богом», первым прыгнул в неизвестность. Упал на камни, вскочил и отпрыгнул в сторону, к дувалу. Следом за ним десантировались все остальные бойцы группы «Ориона». «Ми-8» резко пошел вверх и скрылся за перевалом. Майор Шепель, оказавшись напротив сарая, увидел фигуру часового внутри помещения.

– Первый! В сарае дух!

Александр не раздумывал:

– Срочно убери его, пока он не уничтожил заложников.

Понимая, что очередями моджахеда не достать и имея представление о том, что перекрытия подвалов афганцы делали массивными, крепкими, Михаил ударил по входу в сарай из подствольного гранатомета. Так ничего и не решивший для себя душман рухнул на бетонный пол рядом с люком, пораженный осколками гранаты. Шепель метнулся в сарай, увидел решетку, ногой отодвинул дергающееся тело охранника, крикнул в подвал:

– Эй, есть кто живой?

Снизу ответил молодой голос:

– Есть! А кто вы?

– Мы-то? А кто еще может устроить шухер в тылу у талибов?

– Спецназ? Свои?

– Свои! Сам-то кто есть?

– Командир экипажа потерпевшего катастрофу «Ил-76» майор Курдин!

– Очень приятно, майор Шепель. Члены экипажа с тобой?

– Так точно!

– Живы, здоровы?

– Так точно!

– Сами подняться сможете?

– Конечно. Бросьте лестницу, она где-то там наверху, веревочная.

– Не сейчас. Разминайтесь пока, из кишлака придется уходить быстро!

Шепель вышел к двери, вызвал Тимохина:

– Первый! Третий! Пилоты здесь, живы, невредимы, охрану я снял.

– Хорошо, оставайся там!

Разбежавшиеся по развалинам усадьбы спецназовцы заняли позиции обороны. Капитан Ким оказался в каких-то десяти метрах от укрывшихся в арыке двух боевиков. И только высочайший уровень профессиональной подготовки позволил ему определить душманов, поднявших стволы для открытия огня по высадившимся из вертолета спецам. Краем глаза заметив движение в арыке, Ким бросился в кусты, на лету отцепив от пояса гранату и метнув ее в сторону канала. Раздался взрыв, вскрик. Из кустов капитан дал две очереди по арыку. И рванулся к нему, в готовности добить противника. Но добивать никого не пришлось. Один душман был убит сразу, осколком в висок, другой умирал, обхватив руками разорванный взрывом живот. Держал кишки, которые змеями выползали из безобразной раны. Тимохин запросил Кима, что произошло, капитан доложил об уничтожении духов. Командир «Ориона» приказал бойцам приготовиться поддержать огнем прорыв остальных подразделений. Вызвал на связь Соловьева и Федорова:

– Внимание! Штурм!

Бойцы «Миража» и «Града», до сих пор имитировавшие позиционный бой, получив приказ на штурм, тут же провели гранатометный обстрел окраин селения, что позволило им выбить не менее половины талибов, защищавших западное направление, и бросились в атаку. Их поддержали огнем бойцы отряда Бакаяра. Оставшиеся в живых душманы дрогнули и, бросив позиции, рванули в центр селения к усадьбе Башара. И попали под огонь группы «Орион». Талибам грозила неминуемая смерть, и все они были бы уничтожены, но двое молодых афганцев, остановившись у дувала, бросили на землю автоматы, подняли руки вверх. Тимохин увидел, как майор Гарин перевел на них ствол автомата и крикнул:

– Витя! Отставить! – И обернувшись: – Внимание всем! Сдающихся духов не валить.

При виде спецов группы Соловьева молодые талибы опустились на колени, сложив руки на затылке. Дрозденко забрал у них автоматы.

Подошла и группа Федорова. Для «Алтая» не представляло никакого труда сломить оборону четверых боевиков, отстрелив их перед прорывом. Тимохина вызвал Бакаяр:

– Орион! Я – Алим! Что делать нам?

– Отведи отряд вниз по ущелью метров на пятьсот и заблокируй западное направление. Кто знает, не спешит ли сюда еще какой-нибудь «Урал» с кучей смертников.

Переговорив с командиром отряда, подчиненного Шакуру Акрани, Тимохин повернулся к командирам боевых групп антитеррористического Управления, которые окружили его, выйдя в усадьбу покойного уже главаря местных талибов:

– Так, мужики! Сейчас всем бойцам – на зачистку домов и дворов кишлака с проверкой подвалов. «Мираж» чистит западную окраину, после чего отходит к Бакаяру и отправляет афганцев сюда. «Алтай» работает на востоке, «Орион» – в центре, «Град» отходит за кишлак на восток и принимает «вертушку», обеспечивая безопасную ее посадку. На зачистку и маневрирование – полчаса. В 21.40 вертолет должен начать переброску определенных планом боевых групп, отряда Бакаяра и летчиков «Ил-76» в Кадинкот. При оказании сопротивления духами валить их к чертовой матери. Ну а не дернутся – не трогать! Время пошло! Начали!

К 22.20 зачистка горного селения была завершена. Спецы обнаружили пять боевиков, сложивших оружие, – их оставили с семьями; отпустили и двоих сдавшихся ранее. Вертолет благополучно приземлился на площадке восточнее кишлака. В 22.40 он принял на борт освобожденных пилотов «Ил-76», группы «Алтай», «Град», а также отряд Бакаяра, который на позициях прикрытия западного направления сменило подразделение подполковника Соловьева. В 22.50 «Ми-8» поднялся над ущельем и скрылся за перевалом, взяв курс на Кадинкот. Полковник Тимохин вывел группу «Орион» к позициям «Миража», оттуда по спутниковой станции связался с руководителем операции, полковником Крымовым:

– Крым, это я!

– Наконец-то! Ну что у тебя, Саня?

– Все нормально, боевая группировка задачу по экипажу разбившегося «Ил-76» выполнила.

Крымов облегченно выдохнул:

– Ну слава богу, не промахнулись, а то я, признаться, опасался, что экипаж самолета духи перебросили куда-нибудь еще.

– Не перебросили. Обнаружили их в подвале сарая, живыми и невредимыми. Понятно, что отходняк ребят ждет тяжелый – все же столько времени провести в постоянном напряжении, – но отойдут. В общем, по операции все прошло по плану. Банду Башара уничтожили. Сдавшихся в плен семерых духов отпустили. «Алтай», «Град», отряд Бакаяра и экипаж «Ил-76» в 22.50 вылетел в Кадинкот. У нас потерь нет. «Орион» и «Мираж» в 23.10 начинают отход на базу в Чардане.

– Я понял тебя! Отходите. Родионов вернется, и вместе уйдем в Кадинкот, а оттуда домой.

– Сначала надо дойти до Чардана.

– А куда ж ты денешься?

– Слишком много шума мы наделали здесь, как бы этот шум не услышали в Кандагаре и не выслали к нам пару сотен головорезов, дабы достойно проводить восвояси.

– Не каркай, Саня, выводи группы. Акрани через своих людей отслеживает обстановку в регионе, если что – мы будем знать о движениях духов.

– Ладно, Крым, до связи! На подходе к Чардану свяжусь с тобой!

Тимохин отключил трубку спутниковой станции, передал ее старшему лейтенанту Самойлову. Подозвал к себе Соловьева:

– Значит, так, Леша, отходим следующим порядком: впереди «Орион», за ним «Мираж»; передовой и левый фланговый дозоры мои, тыловой и правый фланговый твои. Порядок построения – колонна, дистанция между дозорами и группами – расстояние прямой видимости, интервал с флангами тот же, между группами держим дистанцию в сто–сто пятьдесят метров в зависимости от местности. В «зеленках» идем параллельными курсами, сохраняя дозоры. В случае обнаружения противника от боя уклоняемся, если попадем под прессинг, то отстреливаемся и пытаемся прорваться с отсечением преследования; ну, а если духи основательно зажмут в кольцо, то занимаем круговую оборону и бьемся до подхода поддержки или… ну, сам понимаешь.

– Понимаю! Живыми нас духам не взять.

Ровно в 23.00 боевые группы начали марш к Чардану. Пройдя пять километров, Тимохин остановил подразделение, объявив привал. К нему подошел Соловьев:

– Мне, Саня, недавно тыловой дозор доложил, будто кто-то идет за нами.

Александр удивленно взглянул на командира «Миража»:

– Что значит «будто»? У тебя в замыкании кто, офицеры или дизайнеры? Если возникли подозрения в пассивном сопровождении, то почему не проверили их?

– Проверяли. Вернее проверял. В замыкании идет Бурмистров. Он останавливался, уходил в сторону, смотрел за местностью. Никого не заметил. А когда догонял группу, то ощущение преследования вновь возвращалось.

– Бурмистров не из тех, кто накручивает ситуацию. Но кто может идти за нами? Впрочем, на этот вопрос ответить несложно. Сопровождать группы может кто-то из духов, что мы отпустили. Но с какой целью он или они идут за нами? И идут так, что Бурмистров не зафиксировал их…

– Я тоже об этом думал. Может, волк увязался? Тот почуял бы Бурмистрова раньше, чем капитан заметил его. И остановился бы. А потом вновь пошел.

Тимохин посмотрел на Соловьева:

– Волк, говоришь? Одиночка? За людьми?

– Почему нет?

– А на хрена ему идти за нами? Да зверье наоборот старается держаться от людей подальше.

– Может, голоден?

– И ждет, чтобы напасть на кого-то из нас? Сам-то подумал, что сказал? Волчара оружейную смазку чует раньше человека. Да и оглянись – зелень кругом, лето сейчас, Леша. Это зимой волкам жрать нечего, а в июне корм чуть ли не под каждым кустом сидит.

– Тогда что все это означает?

– Не знаю! Но ситуация мне не нравится. Давай-ка пробьем ее по-серьезному. Оставишь здесь Бурмистрова и еще одного бойца, пусть укроются и замаскируются, а мы отойдем на пятьсот метров. Впереди поворот, за ним выход на плато. Если кто-то пасет нас, он, чтобы не потерять объект слежения, должен будет ускориться и выйти к плато, пока группы не скрылись в «зеленке». И попадет – или попадут – в поле зрения дозора. Бурмистрову при обнаружении вероятного преследования не спешить с действиями, посмотреть, кто следует за нами, пропустить и доложить мне. Я приму решение, что делать дальше.

– Понял! А если дозор никого не обнаружит? Когда ему догонять группы?

– После доклада мне. И передай Володе: в случае, если никто не будет обнаружен, перед тем, как догонять подразделения, пусть поставит на тропе и рядом с ней три растяжки обратного действия. Мирные дехкане здесь не ходят; ну а налетят на сюрпризы духи, то и черт с ними. Давай! Командуй! Пусть дозор маскируется. Через пять минут группы продолжат движение в том же режиме и в том же построении. Кстати, кто у тебя на фланге идет?

– Дрозденко!

– А Андрюха ничего подозрительного не замечал?

– Нет!

– Ясно, в общем, работай, как договорились. И скоро проясним обстановку.

Страховка не дала результатов. Оставшаяся на месте привала засада никого не обнаружила и, выставив растяжки обратного действия, которые срабатывали от обрыва троса, вышли к подразделению после доклада Тимохину. Но Бурмистрова не беспричинно беспокоило ощущение преследования. За группами действительно велось наблюдение – от кишлака Абри. Душман, являвшийся доверенным лицом Башара – трусливый, коварный, жестокий и сообразительный одновременно, – вовремя бросил позицию обороны и спрятался в подвале собственного дома, тем самым показав, что сдался на милость победителя. Сохранивший жизнь, хитрый талиб быстро просчитал ситуацию. Мужчин в Абри почти не осталось. Без хозяина кишлак жить не сможет, так почему ему не занять место хозяина, не стать саибом? Не прибрать к рукам кишлак, тем самым возвыситься и обогатиться? Но для этого сохранить жизнь мало. И просто объявить себя начальником не получится. Никто слушать не станет, тем более повиноваться. Другое дело, если его назначат хозяином кишлака из Кандагара или из самого Пешавара, подбросив людей для формирования отряда. Женщин свободных теперь много, лучших он заберет себе, остальных отдаст тем, кого пришлют. А чтобы добиться назначения, надо выслужиться.

Рейд русских по югу Афганистана наверняка привел в ярость главарей движения. Они готовы порвать проклятых гяуров. Но русские – профессионалы. Они уйдут от возмездия. Если не подсказать, где их можно найти. Чтобы узнать, куда пошли русские, необходимо проследить за ними, а потом связаться с Азизом, о котором душман много слышал. В том числе и то, что Азиз покровительствовал Тургаю, а значит, и Башару. Моджахед, как только спецназ покинул селение, вылез из подвала своего дома и пошел к развалинам усадьбы Башара. Он нашел то, что ему было нужно, дабы связаться с Азизом, а именно портативную радиостанцию бывшего хозяина Абри. Теперь следовало определить, куда пойдут русские. И талиб двинулся за спецназом. Шел он осторожно. Страх заставлял прятаться от любого шороха, что и позволило ему остаться незамеченным. Он видел, как русские встали на привал. Звериное чутье подсказало талибу, что дальше его ждет опасность, и когда группы продолжили марш, он не пошел по тропе к плато, где не мог преследовать русских.

Моджахед поднялся на холм, обойдя засаду Бурмистрова и Волкова. Чудом избежав выхода на Дрозденко, хитрый душман сумел войти в «зеленку» восточнее горного плато, откуда проследил за группами российского спецназа. Взошла полная луна, и местность освещалась не хуже, чем в сумерки обычного дня. Так душман дошел со спецами до второго привала. И вновь чуть было не налетел на фланговый дозор группы «Мираж». Вовремя юркнул в кусты. Дрозденко услышал шорох и обошел местность, но душману в очередной раз повезло. Андрей прошел в каких-то сантиметрах от куста, в котором спрятался бандит. А тут еще какой-то зверек юркнул между ног капитана. Посчитав, что этот лесной зверек и явился причиной шума, Дрозденко успокоился. Он не успел отойти от куста, когда его на связь вызвал Тимохин. О чем говорили русские, душман не понял – русского языка он не знал, – но главное услышал. Он услышал слово Чардан. И понял: русские идут в брошенный кишлак. Теперь он мог попытаться связаться с Азизом, и несмотря на позднее время, ему это удалось. Вообще душману чертовски везло, и он воспринимал это, как знак свыше. Всевышний помогал ему стать большим человеком.

Азиз выслушал душмана, расспросил о подробностях боя в Абри и о том, как там оказался экипаж потерпевшего крушение российского десантного самолета «Ил-76». И Тургай, и Башар были мертвы, и душман спокойно выдал их, тут же попросив назначить его на место Башара. Азиз согласился. Он не думал о каком-то бандите. Согласился машинально, обдумывая план своих действий. Но этого хватило трусливому талибу из Абри, и он направился в родное селение, дабы с утра объявить о решении самого Азиза и вступить во владение кишлаком. Азиз же, просчитав ситуацию, связался с полевым командиром Нури Хамизом из селения Чули, что находилось ближе всех к Чардану, в 40 километрах восточнее Галистана. В разговоре с Нури Азиз был краток. В 2.10, когда группы «Орион» и «Мираж» начали третий этап марша к Чардану, из Чули вышел отряд численностью в тридцать боевиков и, ведомый Нури Хамизом, пошел по неглубокому ущелью на запад. Одновременно из крайнего дома Чули пожилой афганец, глава большого семейства, достал из сундука радиостанцию. И вызвал на связь… Пуштуна.

2.30. Группы «Орион» и «Мираж» вошли в зеленый массив, перестроившись из длинной колонны в две и двинувшись дальше параллельно друг другу. Дозоры доложили о том, что по-прежнему ничего подозрительного не замечают, марш проходил по плану. Неожиданно к Тимохину подбежал старший лейтенант Самойлов:

– Товарищ полковник, вас Крымов вызывает.

– По спутнику?

– Да, пока мы еще не вошли в зону действия обычных станций, перевал создает экран.

– Давай трубу.

Приняв от офицера трубку спутниковой станции, командир «Ориона» ответил:

– Слушаю тебя, Крым!

– Слушай, Саня, очень внимательно слушай! Обстановка резко изменилась. Видимо, вы посадили себе «хвост» в Абри!

– А в чем, собственно, дело?

– Осведомители Пуштуна доложили, что в Кандагаре узнали о нападении на Абри.

– Оперативно! – протянул Тимохин.

– Оперативно. В общем, из Чули двадцать минут назад вышла банда некоего Нури Хамиза, которая насчитывает около тридцати боевиков. И двинулась эта банда на запад. Просекаешь ситуацию?

– Черт, духи наверняка узнали не только о штурме Абри, но и о том, что в Чардане находится наша временная база! И о том, что мы идем на эту базу. Поэтому-то главари талибов и послали отряд этого Хамиза на запад, чтобы перекрыть нам путь отхода к Чардану.

– Почему ты считаешь, что духи решили заблокировать тебе путь отхода, а не имеют задачи выйти к Чардану, где, окружив бывший кишлак, нанести удар по нам, когда группы после длительного марша войдут в брошенное селение?

– А ты на карту посмотри! – ответил Тимохин. – От Чули до Чардана километров двадцать по сильно пересеченной местности будет, так?

– Ну, так…

– А до безымянного ущелья, что режет плато у перевала, в восьми километрах от базы, верст десять, не больше. Это первое. Второе: даже если духам Хамиза удастся выйти к Чардану и окружить его до подхода «Ориона» и «Миража», то тридцати рыл для нанесения полноценного удара и тем более уничтожения группировки российского спецназа будет маловато. К тому же духам неизвестно, сколько людей мы держим в кишлаке. Нет, Крым, получив неожиданное сообщение о появлении и действиях наших групп из Абри, а возможно, и из Галистана, решение по нам принимали в экстренном порядке. И в Кандагаре привлекли к операции против нас ближайший к Чардану и Абри более-менее крупный отряд. Им оказался отряд Нури Хамиза из Чули. Духам сейчас что главное? Перекрыть отход группам, движущимся от Абри пешим порядком. Связать боем. И подтянуть к району другие банды. Им сейчас, Крым, главное – время выиграть. К рассвету духи стянут к Чардану столько талибов, что из кишлака невозможно будет прорваться не только двум группам и отряду Сакара, но и десантно-штурмовому батальону при активной поддержке штурмовой авиации. У них же в каждом селении по двадцать-тридцать боевиков, а этих селений не пересчитать. Посему Хамиз, думаю, на всех парах гонит свой отряд в безымянное ущелье, что от нас в семи километрах, от Чули в десяти. Только там он может успеть устроить нам засаду. Ни в «зеленке», ни у перевала, ни тем более у Чардана. Только в ущелье. Оно неглубокое, с пологими, поросшими кустарниками склонами, очень удобное для встречи противника. Это отметил Соловьев при выходе к Абри. Только там у духов есть шансы задержать нас и выиграть время, необходимое для подтягивания сил к Чардану.

– Что ж, похоже, ты прав! Но тогда тебе придется менять маршрут и уходить на северо-запад, чтобы обойти опасный участок ущелья. Что увеличит дальность маршрута и приведет к той же потере времени.

– Никуда уходить не будем.

– Тогда что ты предлагаешь? Не выходить же на засаду боевиков?

– Не на засаду, а в ущелье, опередив отряд Хамиза. У нас нет другого выхода. А вот шансы переиграть талибов есть, и неплохие. Им идти до места встречи с нами 10 верст, нам – семь. До этого момента группы передвигались со скоростью около трех с половиной километров в час, что должно было быть зафиксировано неизвестным наблюдателем. Понятно, что духи будут торопиться, но при любом раскладе больше четырех километров в час организованно они идти по ущелью не смогут. Как ты сказал, банда вышла из Чули в 2.10. Значит, уже прошла около двух километров. Таким образом, на данное время мы имеем фору. Я сейчас остановлю группы, быстро скорректирую задачу, и мы форсированным маршем двинемся к ущелью, в квадрат… где наиболее удобно пройти к перевалу и далее к Чардану и где самое выгодное место для организации засады. При скорости в пять километров в час, что нам вполне под силу, без привалов, избавившись от ненужного балласта в виде средств маскировки, продовольствия и спецоборудования, группы выйдут в заданный квадрат примерно через полтора часа. Духи же – через два. Подготовить им капкан мы успеем и за десять минут. Так что, думаю, у нас есть все шансы опередить талибов и похоронить их к чертовой матери в этом гребаном ущелье.

Крымов, выслушав заместителя и друга, сказал:

– Что ж, Саня, возможно, ты и здесь прав. Действуй, тем более что обсуждать другие варианты у нас нет ни времени, ни возможности!

– Скажи, Крым, Родионов еще не вернулся в Чардан?

– На подлете. Минут через десять будет. Ребята Сакара обозначают площадку у «зеленки» для посадки.

– Антон перевооружился или пустой в кишлак идет?

– Ты имеешь в виду неуправляемые реактивные снаряды?

– Да!

– Перезарядил две кассеты.

– Прекрасно! Держусь «зеленки», в случае необходимости пусть Родионов поддержит нас.

– Только подай сигнал, и мы с Пуштуном и его джигитами быстро прибудем, куда скажешь.

– Добро! Только учти, Крым: из Кандагара могли выслать в район не только отряд из Чули. Нельзя исключать варианта, что и к Чардану идет какая-нибудь банда, о которой наш доблестный Акрани не получил информации.

– Я все учту, Саня, ты давай с Хамизом разберись.

– Прорвемся, Крым! Да, и последнее. Эвакуацию целесообразней и безопасней будет провести из ущелья. После боя группам еще восемь километров, да через перевал, идти нежелательно. Тяжело. Да и все та же потеря драгоценного времени.

Передав трубку офицеру-радиоэлектронщику, Тимохин подал сигнал на остановку групп и сбор. Офицеры пошли к командиру «Ориона». Александр кратко изложил суть изменившейся обстановки и как следствие корректировку ближайшей задачи. Бойцы спецназа выслушали полковника молча. Даже Шепель не сказал ни слова. Только Бурмистров проговорил:

– Значит, «хвост» был, а я его прозевал…

Тимохин прервал капитана:

– Сейчас об этом говорить без толку. Сбрасываем маскировку, сухпай и выстраиваемся в колонну по одному. Быстро, ребята!

В 2.37 сводное подразделение во главе с Тимохиным начало форсированный марш к безымянному ущелью, имея задачу выйти в заданный квадрат не позднее 4 часов 10 минут. Офицерам предстояло совершить марш-бросок в семь километров по сложной местности за полтора часа. Задача трудная, но для спецназа выполнимая. Что офицеры и доказали, выйдя к ущелью в 4.12. Высланный на разведку майор Шепель доложил, что в ущелье пусто.

Тимохин принимал решения быстро:

– Группе «Мираж» занять позиции штурма банды духов на вершине северного склона ущелья, используя естественные укрытия. На восток выслать одного бойца. На удалении в семьдесят-сто метров. Интервал между позициями остальных бойцов 10 метров, снайпер занимает крайнюю западную позицию. Цель снайперов обеих групп – обнаружение и уничтожение главаря банды с личной охраной. Сигнал открытия огня – красная ракета. – Он повернулся к Соловьеву: – Давай, Леша, в темпе проходи ущелье и рассредоточивай бойцов. После чего доклад мне.

Командир «Миража» кивнул и повел группу вниз. Тимохин обратился к своим подчиненным:

– Шепель! Уходишь на восток на удаление в сто метров, там организуешь пост раннего обнаружения противника и в дальнейшем вместе с бойцом «Миража», что будет находиться почти напротив тебя, запираешь ущелье, перекрывая путь вероятного отхода банды обратно на восток. Смотри, Миша, чтобы ни один дух не вырвался из «мешка»!

– Понял! Разрешите выполнять, товарищ полковник?

– Ты еще здесь? Бегом к позиции!

Шепель улыбнулся и побежал по вершине на восток, отсчитывая шаги.

Командир «Ориона» продолжил:

– Первая позиция в десяти метрах правее настоящего местонахождения. Ее занимает капитан Ким, далее в следующем порядке: Гарин, я, Макаров, Самойлов, на уступе Бирюков. Снайперу задача определена, остальным по сигналу – уничтожение банды духов огнем стрелкового оружия. Вопросы есть? Вопросов нет, да и времени отвечать на них тоже. В эфире соблюдать молчание, на связь выходить только в экстренных случаях. Вперед!

Бойцы «Ориона» в считаные минуты рассредоточились по вершине южного склона безымянного ущелья, готовые атаковать противника. Шепель доложил, что занял пост раннего обнаружения духов, откуда хорошо просматривается метров триста ущелья. Тимохин доклад принял.

В 4.27 на связь вышел Соловьев:

– Орион! Я – Мираж, к бою готов!

– Принял! Кто у тебя на восточном фланге?

– Дрозд!

– Передай ему, чтобы связался с Шепелем, согласовал взаимные действия по задаче, которую доведет Михаил. Только быстро, Мираж!

Тимохин отключил рацию, передернул затворную раму ручного пулемета, протер платком вспотевший лоб. Если его расчеты верны, то банда должна объявиться здесь где-то минут через пятнадцать. Если же ошибся… но об этом лучше не думать. Сейчас. А потом… потом действовать по обстановке. Еще каких-то пятнадцать минут – и все станет на свои места. Станет ясно, удастся ли разгромить еще одну банду и уйти на север или придется продолжить войну.

Тимохин ошибся. Но не в просчете наиболее вероятных действий душманов, а во времени. Бандиты появились в ущелье не через пятнадцать, а через двадцать минут. В 4.29 на связь вышел майор Шепель:

– Командир! Вижу передовой дозор духов. Три человека. Идут, прижимаясь к северному склону. Сейчас проходят выступ утеса.

Александр вскинул бинокль и увидел трех боевиков, быстро передвигавшихся вдоль склона, внимательно осматривая вершины. Один из них применял прицел от снайперской винтовки, хотя дозорные были вооружены китайскими автоматами, которые держали наперевес, приведенные к бою.

– Вижу, Миша! У одного прицел, у того, что идет последним, – рация. Так! А вот и основной отряд появился.

– Да! Две колонны.

– Пропускаешь духов и пересчитываешь их; если сможешь, определи местонахождение главаря. Впрочем, он наверняка среди троих талибов на лошадях. Рядовым лошади не положены; значит, среди этих троих и Хамиз.

– Не факт, но скорее всего так.

– Предстоящие действия с Дроздом согласовал?

– Так точно!

– Все, Миша, работаем!

Передовой дозор банды, миновав уступ и пройдя еще метров пятьдесят, вышел на середину дна ущелья и остановился. Боевик, имеющий рацию, поднес ее к щеке, что-то передал в эфир. И видимо, получив приказ, указал подельникам на склоны. Талибы осмотрели их, один прошел дальше, двое других осмотрели кусты подножия северного склона. В зону засады начал втягиваться основной отряд. Главарь банды тоже торопился. И он выдал себя: гарцуя на лошади, что-то прокричал. К нему потянулись рядовые душманы. Вскоре вся банда собралась в кучу.

Тимохин тут же вызвал Шепеля:

– Миша! Духи не оставили в тылу резерв?

– Нет, я только хотел связаться с тобой. В сектор обстрела вошло тридцать два боевика. Главаря ты уже и сам определил.

– Определил. Приступаем!

Отключив рацию, командир «Ориона» достал ракетницу, поднял ее, дернул за кольцо шнура. В небо ушла красная ракета. И тут же дважды, опережая остальных, выстрелили снайперы. Пули их дальнобойных, мощных «СВД» пробили черепа двух всадников, повисших в седлах. И следом вершины взорвались массированным автоматно-пулеметным огнем. Бандиты сами поставили себя в невыгодное положение, превратившись, по сути, в мишени, скучковавшиеся вокруг убитого первым главаря. И спецназу хватило одной минуты, чтобы расстрелять это скопище боевиков. Огонь прекратился так же внезапно, как и начался. Внизу валялись в самых неестественных позах уничтоженные бандиты. И только тот, что уходил вперед, – один из дозорных, – кричал, и крики его разрывали наступившую тишину. Бандит был ранен.

– Духа не добивать! – приказал по связи Тимохин. – «Миражу» оставаться на месте, вниз спускаюсь я, Макаров и Ким! Внимание на тыловые подходы, Шепелю продолжать наблюдение за ущельем, снайперам контролировать запад. Провожу зачистку! – Отключив станцию, он поднялся: – Макаров, Ким, за мной!

Группа из трех человек спустилась к разбросанным в ущелье трупам людей и лошадей. В условиях скученности банды не задеть животных при обстреле было невозможно. Обойдя место бойни и убедившись, что тридцать один боевик мертв, Тимохин приказал Макарову и Киму обыскать трупы, валявшиеся под лошадьми и рядом с ними, сам же направился к продолжавшему кричать душману. Пуля автомата попала ему в живот. Александр сразу понял, что ранение смертельно и жить молодому талибу осталось недолго. И все же его следовало допросить. А чтобы он мог говорить, Александр ввел бандиту сильнодействующий обезболивающий препарат из арсенала специальной боевой аптечки. Боль отпустила, душман перестал кричать и поднял черные, полные слез глаза на командира группы российского спецназа. Александр спросил:

– Кто ты?

– Рахим!

– Рахим из отряда Нури Хамиза?

– Да!

– Вы шли из Чули, чтобы устроить засаду российскому спецназу?

– Да! Таков был приказ. Но… вы опередили нас! Теперь в Чули без отцов, мужей и сыновей останутся все семьи. Вы убили почти всех мужчин.

– Но ведь вы хотели убить нас. Не мы пришли в Чули, а Хамиз привел вас сюда. Останься вы дома, мы ушли бы, и не было бы бойни. Хамиз виноват в том, что произошло. И те, кто приказали ему вести вас на смерть.

– Но… но и вас никто не звал в Афганистан.

– Ошибаешься. Звали. Люди, которых твои подельники захватили в заложники. Мы освободили своих соотечественников и не имели никакого желания воевать с вами.

Молодой афганец спросил:

– Я умру?

Тимохин не стал лгать:

– Да, юноша, и совсем скоро. Так что молись.

– Я – воин, я должен умереть с оружием в руках, тогда на небесах меня ждет почет.

– В рай мечтаешь попасть?

– Дай мне автомат. Я должен умереть с оружием в руках.

– И чего тебе не жилось нормально, мирно? – вздохнул Тимохин. – Ладно, ты сделал свой выбор.

Полковник поднял автомат раненого боевика, отсоединил магазин, передернул затворную раму, выбросив патрон из патронника, положил автомат на грудь умирающего моджахеда:

– Держи… воин! Теперь Всевышний с распростертыми объятиями примет тебя там, на небесах, куда ты так стремился.

Афганец ничего не ответил, он закрыл глаза, сжав одной рукой цевье автомата. Тимохин отошел от него, достал рацию:

– Внимание всем: отход по вершинам на запад. Остановка и спуск по моей команде. По-прежнему отслеживать подходы к ущелью. Вперед!

Боевые группы снялись с позиций и колоннами направились на запад, уходя от места расстрела банды Нури Хамиза.

Пройдя двести метров и увидев, что ущелье расширяется, образуя площадку, вполне пригодную для приема вертолета, Тимохин извлек из кармана рацию и попробовал вызвать Крымова:

– Крым на связи!

– Это «Орион»! Банда Хамиза уничтожена. Всего тридцать два человека, включая главаря. Я же говорил, что духи придут сюда и мы опередим их.

– А кто спорил, Саня?

– Давай сажай бойцов Пуштуна на борт и поднимай «вертушку». За перевалом выйдете к ущелью. Пройдете над ним и увидите нас. Вот только возьмет ли столько человек «Ми-8»? У него же еще и кассеты с «НУРСами» на пилонах висят?

– Родионов говорит, – подготовь и обозначь площадку, остальное не твоя забота.

– Да? Что ж, ему виднее. Площадку обозначим. Жду!

В 15.10 майор Родионов плавно посадил «Ми-8» на обозначенную бойцами «Мираж» площадку в ущелье в двухстах метрах от места боестолкновения российского спецназа с бандой талибов. Как только пыль снесло в сторону, на землю спрыгнули Крымов и Акрани. Тимохин подошел к ним.

– Ну вот, кажется, и все. И на этот раз мы переиграли бандитов. Протер лицо, указав на кассеты с неуправляемыми реактивными снарядами, подвешенными на пилонах вертолета:

– Придется сбрасывать балласт: если всех загрузить, то перегруз выйдет, а нам еще до Кадинкота лететь.

– Не придется ничего сбрасывать, – сказал Крымов. – Пуштун распустил своих людей в Чардане.

Тимохин взглянул на Акрани:

– Уверен, что правильно сделал, Шакур? Скоро здесь, в этом районе, духи на каждом шагу шнырять будут!

– Уверен, полковник. Мои люди растворятся в горах и выйдут туда, где их ждут семьи. Талибам их не достать. Не думай об этом.

– Ну что ж, тогда грузимся? Или ты, Крым, желаешь место уничтожения банды Хамиза осмотреть?

– На черта мне это надо? Давай бойцов на борт, и летим отсюда.

Тимохин отдал команду. Группы «Орион» и «Мираж» загрузились на борт, и вертолет, поднявшись над ущельем, взял курс на Кадинкот, откуда группировка была благополучно переброшена на российскую военную базу в Таджикистане. Встретил бойцов генерал-майор Потапов. Пожал руки офицерам, поздравил с успешно завершенной боевой операцией и тут же предложил всем занять место в автобусах, подошедших от штаба авиационной части. Группы ждал «Ил-76», готовый немедленно вылететь в Москву. Поднявшись в салон первого автобуса, Тимохин обратил внимание на то, что Шепель о чем-то оживленно разговаривает с прапорщиком местного полка, но не обратил на это внимания. Михаил заводил знакомства быстро, повсюду, где бы ни находилась группа.

Автобусы доставили спецназовцев к самолету. Группы поднялись на борт. «Ил-76» вырулил на взлетно-посадочную полосу, взревел двигателями и начал разгон. Вскоре самолет оторвал шасси от бетонки. Тимохин сидел рядом с Крымовым. К руководителям отдела спецмероприятий подсел Шепель. Александр взглянул на подчиненного:

– Ты чего по салону шарахаешься, Миша? По горам не набегался?

– Набегался. Я че подсел-то. Отметить бы надо освобождение заложников?

– Чего?

– Выпить предлагаю, вот чего.

Крымов зевнул:

– Лично я на борту данного лайнера бара не наблюдаю, да и стюардесс, развозящих напитки, тоже.

– Они нам нужны? Я с базы спиртику прихватил.

Александр взглянул на Шепеля:

– С базы? И когда успел?

– А ты не видел, как я с прапором-технарем беседовал?

– Вот оно что! Развел прапорщика?

– Да его и разводить не надо было. Просто спросил, достать спирту можешь? Только быстро? Он ответил, смогу. Ну я и попросил его к самолету спирт подбросить. Прапор сказал – прапор сделал. А вот и фляга, – Михаил достал из-за пазухи армейскую фляжку, – полная.

Крымов покачал головой:

– Нет, Шепель, прав Тимохин – ты неисправим.

– А чего такого сделал? Кстати, мог и один, втихаря. Ну чего? Лететь-то больше четырех часов, от скуки сдохнешь!

Тимохин посмотрел на Крымова:

– Ну что, Вадим, скажешь?

– Феофанов встречать будет, а мы с перегаром.

Шепель махнул рукой:

– Выветрится все за четыре часа, да и в первый раз, что ли? Генерал у нас с понятием: даже если и учует запах, сделает вид, что не заметил.

– Черт с тобой, наливай! – выдохнул Крымов. – Только по сто граммов, не больше.

Михаил достал из кармана раздвижной стаканчик. Офицеры выпили. Закурили.

– А все-таки ты, Миша, нехорошо поступаешь, – сказал Тимохин.

– Чегой-то? Нехорошо, что угостил вас? – удивился Шепель.

– Нехорошо, что к начальству с пойлом подъехал. Ребята посмотрят и скажут: вот Шепель какой, гнется перед командованием. Тебе бы сослуживцев угостить, а не нас.

Михаил улыбнулся:

– А ты думаешь, Саня, не угостил? Или Шепель, в натуре, козел?

На этот раз удивился Тимохин:

– Погоди, погоди, майор, уж не хочешь ли ты сказать, что все офицеры выпили?

– Ну не все, конечно, кто-то отказался. Стал бы я ради одной фляги время на прапорщика тратить! Между прочим, собственные бабки за спирт предлагал. Другое дело, техник не взял – но предлагал.

– Ну, Шепель! Прилетим, я тебя…

Крымов рассмеялся:

– И что ты ему сделаешь, Саня? Выговор объявишь? Когда? До представления к награде или после?

– Иди отсюда! – гаркнул на подчиненного Тимохин. – Видеть тебя не могу! Достал ты меня вконец!

– В чей конец?

– Шепель!

– Я, командир!

– Уйди! Не зли!

– Эх, Саня, Саня, да ты злиться-то по-настоящему не умеешь! Я имею в виду на своих, потому как сам прошел огни и воды от рядового бойца до командира группы. Ладно, пошел я к мужикам.

– Фляжку оставь – и те, что раздал ребятам, давай сюда. Нам с Крымом не хватало, чтобы в Москве вас выносить пришлось!

– С чего? С трех литров на тридцать рыл? Те фляги пустые, а эту забирай, неблагодарная твоя душа.

Шепель пересел к бойцам «Миража», и вскоре оттуда послышался смех.

– Никак Миша анекдоты травит, – проговорил Крымов.

– Он на это мастер!

– И не только на это!

– И не только на это. Кстати, ему тесть работу в нефтяной компании своей предлагал. Каким-то начальником на бешеном окладе. Отказался. А ведь мог бы сидеть в шикарном кресле, в дорогом, цивильном прикиде, подписывать бумаги, попивая кофе, подаваемый красавицей секретаршей.

– Не представляю Шепеля в качестве чинуши.

– Вот и он не представляет.

Тимохин потянулся:

– А как же все-таки хорошо лететь домой, да, Крым?

– Еще бы! Домой, не к духам.

– А дома сейчас хорошо!

Александр закрыл глаза. И думал он о том, как подойдет к дому, как выбежит навстречу Татьяна, как он поднимет ее на руки, крепко прижав к груди. И теплая волна накрыла полковника. Даже только ради этих моментов возвращения с войны домой стоило служить в спецназе. Стоило просто жить! А жизнь – она сильнее смерти, если в этой жизни есть смысл. То, ради чего и отдать ее не жалко.