В 13.00 за столом совещаний кабинета генерала Феофанова разместились полковники Потапов и Крымов, а также подполковник Тимохин.

Феофанов обратился к Крымову:

– Что узнали из обследования окрестностей дачного поселка?

Начальник отдела спецмероприятий доложил:

– Главное – это то, что бандиты вывезли Андорина с Королевой на «Ниве» до стоянки, расположенной в трех километрах от поселка, в лесном массиве. Там же мы с Тимохиным обнаружили следы протекторов «КамАЗа» и иномарки, предположительно «Форда». «Ниву» перед отходом террористы отогнали к оврагу и, облив бензином, но не подпалив, сбросили в овраг. В «Ниве» обнаружено оружие, из которого были расстреляны и охранники поселка, и милицейский патруль, так некстати остановившийся у КПП поселка. То, что машина охраны была вывезена к оврагу из леса, подсказал водитель патрульной машины, прибывшей к оврагу первой. Со стоянки следы и «КамАЗа» и «Форда» уходят по дороге к неохраняемому железнодорожному переезду, откуда прямой путь на челябинскую трассу. Но, оценив обстановку, мы с Тимохиным пришли к выводу, что «КамАЗ» с пленниками вернулся в Москву. Иначе его могли вычислить милиционеры из тех сил, что были брошены на проверку стоянок, близлежащих населенных пунктов, дорог местного значения, лесных массивов. В столицу, судя по всему, ушла и иномарка. Таким образом, если от МВД нет никаких сообщений по перехвату машин террористов, то им удалось захватить Андорина с Королевой и где-то в Москве укрыть. А возможно, и отправить из столицы по своим, не известным нам каналам. Стебрина взяли под контроль ночью, в постели. Отработали ребята Тимохина. Академик не признает своей причастности к похищению Андорина. Пытался разыграть удивление, возмущение, негодование, но это у него получалось плохо. Дергался, словно отрабатывал сценарий. Причем отрабатывал непрофессионально. Убежден, академик имеет отношение к похищению профессора. Вопрос только в том, каким образом он был использован террористами. Считаю, Стебриным следует заняться по полной программе.

Генерал перевел взгляд на Тимохина:

– Что ты скажешь, Александр Александрович?

– Мне добавить нечего, кроме, пожалуй, одного. Надо подвергнуть обработке супругу Стебрина. Дамочка она, видно, разбитная, не исключено, гулящая. Из породы тех, кто ради денег сделает все. Стебрин мог делиться с женой своими планами или информацией по Андорину. Но, главное, если академик вел переговоры с террористами, Виктория Александровна могла просушивать эти переговоры. Наверняка она отслеживала времяпрепровождение своего муженька, дабы обеспечить себе развлечение на стороне. А отслеживать планы мужа она могла только через телефонные разговоры.

Феофанов согласился:

– Что ж, логично! Девицы типа Виктории Александровны, охотящиеся на богатых или известных и обеспеченных пожилых мужчин, как правило, имеют связи на стороне. Иногда весьма обширные. Да, ее тоже следует взять под разработку.

Генерал поднялся, прошел по кабинету:

– Все поисковые мероприятия милиции завершились ничем. По горячим следам выйти на след террористов не удалось. Единственно, обнаружили бесхозный «Форд» в районе Митина. Специалисты, вызванные инспекторами ГАИ, отметили то, что перед тем, как бросить иномарку, водитель тщательно протер те места, где мог оставить отпечатки пальцев. И все же один пальчик спецы обнаружили. Сейчас им занимаются в лаборатории ФСБ. Как будет результат, нам тут же его сообщат. Поиски «КамАЗа» продолжаются, пока он не найден. И скорее всего найден не будет. Вот такая хреновая на сей момент, господа офицеры, складывается обстановка. Опередили нас бандиты. На трое суток опередили!

Крымов спросил:

– Как насчет стукача?

Генерал отрицательно покачал головой:

– Отпадает. Работали профи, и, если вы заметили, они практически скопировали нашу планируемую акцию. Та же нейтрализация охраны, примерно тот же вариант захвата Андорина и Королевой. Только без трупов, подрывов дач и использования «Нивы». Если бы им был известен наш план операции «Доктор», то террористы действовали бы по иному варианту, дабы не засветить своего информатора. Просто они думали так же, как и мы, а это говорит об уровне их профессиональной подготовки. И от этого нам не легче. Перейдем к конкретике, а именно распределим, кто и чем будет заниматься в ближайшие двое суток.

Начальник отдела спецмероприятий доложил:

– Группа Тимохина берет на себя охрану Стебрина, затем заступает резервное подразделение.

Феофанов согласно кивнул:

– С этим ясно.

Он повернулся к Потапову:

– Тебе, Владимир Дмитриевич, завтра же заняться обработкой академика и его супруги, с привлечением специалистов-психологов.

Заместитель генерала спросил:

– А не лучше заняться этим в нашем изоляторе? Там все под рукой!

– Поместить Стебрина и супругу в изолятор успеем. Подержим их пока в качестве приманки, глядишь, и клюнет какая рыбка. Если академик замешан в похищении Андорина, а он по идее должен быть замешан, то связан либо с заказчиком, либо, что более вероятно, с посредником – представителем заказчика. А раз акция террористам удалась, то Стебрин становится ненужным свидетелем. Зачем платить ему деньги, если можно просто пристрелить, тем самым отрубить все концы. Ну, а если к нему никто не проявит интереса и Стебрин не пожелает говорить правду, перевезем в изолятор.

Потапов кивнул:

– Мне задача ясна, Сергей Леонидович!

– Вот завтра и начинай! Сегодня пусть Стебрин подумает, почувствует неоднозначность своего положения. С этой точки зрения, ограничение свободы и наличие в квартире постороннего лица, представляющего серьезную антитеррористическую организацию, окажет на не подготовленного в психологическом плане академика нужное нам воздействие. Я же свяжусь с Казаковым, надо поднимать всю агентурную сеть разведчиков, дабы выйти на след преступников, похитивших Андорина. Мы обязаны найти профессора, не допустив привлечения его к работе над отравляющим веществом. Обязаны! Иначе всем нам грош цена и не место в спецслужбе. Потапова прошу остаться, остальные свободны.

Крымов с Тимохиным вышли из особняка. Во дворе Крымов спросил:

– Домой?

Александр утвердительно кивнул:

– Да! Надо выспаться. В 21.00 мне менять Шепеля.

Крымов предложил:

– Может, на ночь возьмешь напарника? А то черт его знает, что может произойти в квартире Стебрина.

– Это лишнее. Справлюсь один, да и светиться напрасно в хате тоже не следует. А если ситуация начнет развиваться не в мою пользу, то уж какое-то время удержу ее под контролем, одновременно вызвав дежурное подразделение управления. Ему до дома Стебрина не более десяти минут хода.

– Ну, как сам знаешь! Я тоже отдохну немного, а потом поработаю с МВД.

– Давай! Поехали!

Вторник, 20 марта. Квартира наемников Тома Долтона и Милли Прайтон. 9.00 Проведя бурную ночь, Долтон и Прайтон встали позже обычного. Приняв душ и позавтракав, они устроились в гостиной. Прайтон потянулась в кресле:

– Если бы кто знал, как не хочется чего-то делать.

Долтон заметил:

– Ты рано расслабилась, дорогая. Хочется не хочется, а мы должны отработать дополнительное задание.

– А может, ну его к черту, этого Стебрина? Перекантуемся здесь, не выходя из дома, да и свалим в Турцию. А Миллеру скажем, что при подготовке акции обнаружили скрытое наблюдение за академиком со стороны русских спецслужб. В таких условиях попытка устранить Стебрина равносильна самоубийству. Мы же не смертники и не подписывались нейтрализовать академика любой ценой. Нам не заплатят двести тысяч? Ну и черт с ним. Хватит доли от реализации плана похищения Андорина. Ты меня слышишь, Том?

– Слышу! Лепет провинциальной домохозяйки, а не слова профессионала. Мы выполним задание, естественно, если оно окажется выполнимым, но безо всяких афер, отговорок. Сама прекрасно понимаешь, что если мы вернемся в Штаты, не завалив семейку академика, то лишимся не только двухсот тысяч долларов. Главное, чего мы лишимся, это репутации. И в дальнейшем окажемся не нужными ни Миллеру, ни кому-то другому. И чем станем заниматься? Мыть посуду в дерьмовых забегаловках? Подметать улицы?

Прайтон, закурив, сказала:

– Ладно, нытик, считай, пошутила. Отработаем Стебриных.

– Это другое дело. Значит, сейчас едем в район проживания академика, проводим рекогносцировку местности. Оцениваем обстановку и принимаем решение на действие.

– Надеюсь, поедем на такси?

– Нет, на метро! Так безопаснее.

– Да чего ты боишься?

Долтон взглянул на любовницу:

– Милли, сколько раз повторять, я ничего и никого давно уже не боюсь, смерти в том числе, но опасаюсь попасть в глупое положение и оказаться в лапах русской ФСБ. У меня нет ни малейшего желания провести остаток дней в русской тайге, на нарах их зоны. И давай-ка, родная, сосредоточься. Выходим не на прогулку, а на работу.

– Завалить старого идиота с его безмозглой молодой телкой – это работа?

– Да, работа! И хватит болтать! Через пять минут выходим.

– О’кей, сэр, – передразнила любовника Прайтон, – через пять минут – выход!

Долтон сделал вид, что не обратил внимания на шутливый тон напарницы. Он хорошо знал Милли. Та сумеет взять себя в руки, когда это потребуется.

Приятная внешне парочка подошла к арке здания, за которым находился дом, где жил Стебрин с супругой, в 10.20. Долтон предупредил Прайтон:

– Если что, Милли, то мы оказались здесь не случайно. Вчера в ресторане отеля якобы познакомились с мужчиной по имени Борис. Тот предложил купить у него фамильный фарфоровый столовый набор, а мы просто с ума сходим от подобных вещей, в общем, коллекционеры. Мужчина оставил визитную карточку, но так как выпили много, ты эту карточку потеряла, запомнив лишь улицу и то, что мужчина, по его словам, живет в элитной квартире семиэтажного дома, на шестом этаже. Вот мы с тобой и ищем этого Бориса.

Прайтон улыбнулась:

– И кто нас может спросить об этом? Не та ли толстушка, что усердно машет метлой у скамейки внутреннего двора?

– Ты не хуже меня знаешь ответ на этот вопрос. А дворник-женщина подвернулась весьма кстати.

– Уж не хочешь ли ты трахнуть ее? На толстушек потянуло?

– Перестань, Милли! Дворники, как правило, все видят и все знают.

– А также являются стукачами полицейских.

– Так! Легенду запомнила?

– Запомнила!

– Входим во двор. Ты следуешь к зданию, что напротив дома Стебриных, входишь в подъезд, оттуда осматриваешь окна квартиры академика с этой стороны, не упуская из вида меня. По сигналу переходишь на улицу, что находится за домом академика. Ясно?

– Ясно, дорогой!

– Оптику не забыла?

– Нет, не забыла.

– Тогда вперед!

Прайтон скрылась в арке здания.

Проводив ее взглядом и убедившись, что Милли беспрепятственно прошла в нужный подъезд, во двор, минуя ту же арку, пошел Долтон.

У невысокой оградки, недалеко от работающего дворника, остановился. Задрав голову, начал осматривать верхние этажи семиэтажного современного дома. Это заметила толстушка. Перестав мести, она грубо спросила:

– И чего ты пялишься на этот дом, господин хороший? Голую бабу в окне увидел?

Долтон изобразил смущение:

– Да нет, извините, доброе утро!

– Привет! А утро – оно обычное, по крайней мере, для меня. Так чего на дом пялишься?

Долтон подошел к дворнику:

– Понимаете, я ищу человека, с которым только вчера познакомился.

Женщина с опухшими от пьянки чертами некрасивого лица усмехнулась:

– Вчера познакомился, а сегодня забыл его адрес?

– Дело в том, что мы вчера много выпили. Слишком много. Он дал визитку с адресом, сказал, что живет в доме, который я сразу отличу от других во дворе. К сожалению, визитку я потерял, из адреса запомнил лишь эту улицу. А вот ни дома, ни квартиры, увы, память не сохранила. О номере телефона и говорить не приходится. Еще помню, что дом отличный от других, семиэтажный, а живет он в элитной квартире на шестом этаже.

Долтон указал на семиэтажку Стебрина:

– Похож на этот дом!

– А как зовут твоего знакомца?

– Борис!

– Борис? Нет тут никаких Борисов. А чего ты его ищешь, аль вы голубые?

– Да вы что?

– А что, сейчас всяких развелось, на любой цвет. Дожили, мужики мужиков трахают, бабы баб. Охренел народ.

Долтон вздохнул:

– Значит, не живет в этом доме Борис?

– Нет! Тута обитают богачи. А в одном подъезде целый академик. Вот только жена у него шлюха молодая. Как академик на работу свалит, простипома его тут же хахаля принимает. И не одного. Не сразу, конечно, меняет она их. А старый осел ни о чем не догадывается. Говорят, раньше у него жена как жена была. Примерно одного с ним возраста. Так нет, бросил, на молодую манду потянуло. Теперь рогами ветки сбивает.

– Академик, говорите? Подождите, мне Борис тоже что-то про ученого какого-то говорил. Как же его фамилия? Нет, не вспомню! Голова плохо после вчерашнего соображает.

– Не Стебрин?

– Стебрин? Стебрин, Стебрин. Нет. Другая фамилия.

– Так ты ни хрена никого не найдешь. Похмелиться надо.

Долтон сморщился:

– Только не это. Я сейчас на водку даже смотреть не могу.

– Ну, тогда меня похмели. Я не откажусь. Вчерась со своим тоже перебрали. До сих пор спит.

– А вам не попадет? От того же академика? Хотя он, наверное, на работу уехал!

Толстушка рассмеялась:

– Это мне попадет? От академика? Да кто он такой, чтобы касаться меня? Не начальник ЖЭКа. Подумаешь, академик. Плевать я на него и на всех жильцов хотела. Пусть попробуют другую дуру найти за копейки ихнее дерьмо убирать. Рассмешил ты меня, парень. Так похмелишь или нет?

– Похмелить можно, не проблема.

– Так давай деньги, я в магазин вмиг слетаю. Тебе пивка возьму, для рывка, а?

Долтон достал несколько купюр:

– Хватит?

Женщина чуть не выхватила их:

– Хватит!

Бандит предупредил:

– Только пейте с мужем без меня. Я пойду. Может, вечером знакомца встречу, в ресторане. А вы здесь все же поосторожней. Лишитесь работы, что делать будете?

– Это не твоя забота!

– Ну, как знаете, впрочем, жильцы сейчас в основном на работе.

– Кто на работе, кто нет. Вот академик наш сегодня дома остался. Приболел, наверное. Или молодушка вконец заездила. За ним и машина не приезжала. Но черт с ними со всеми, ушла я!

– Счастливо!

Женщина, бросив метлу под скамейку, поправив сползшие с живота трико, затрусила к арке.

Долтон прошел в подъезд дома Стебрина. Лифтом поднялся на седьмой этаж. Взобрался по металлической лестнице к проему выхода на плоскую крышу. Осмотрев ее, начал спускаться вниз пешком. Проходя мимо квартиры Стебрина, оценил замки металлической двери. Вышел во двор. Нагнулся, поправил брючину, в чем не было никакой необходимости, тем самым подав условный сигнал Прайтон. Обошел дом, выйдя на улицу, проходящую с тыла здания. Пересек проезжую часть. У газетного киоска остановился. Закурил. Выпуская дым, взглянул на окна и балкон квартиры Стебрина. Подошла Прайтон:

– О чем это ты, Том, так долго и так мило беседовал с грязной русской свиньей, уборщицей мусора?

– О деле! Докладывай результаты осмотра окон квартиры академика со стороны двора!

– А нет их, никаких результатов. Во двор выходят лоджия и одно окно спальной комнаты. Она единственная и просматривалась, но за все время наблюдения в спальне никто не появлялся. Окна же лоджии закрыты плотными портьерами.

– Лоджия открытая?

– Да.

– Ясно! А вот отсюда просматриваются два окна и застекленный балкон. Но отсюда ничего не увидишь. Впрочем, и этого достаточно. Примерная схема квартиры мне понятна. А посему работаем по семье Стебрина с двух направлений. Главного и отвлекающего.

Прайтон взглянула на любовника:

– В смысле?

Долтон ответил:

– В прямом смысле, Милли. Будем исходить из того, что академиком все же занялась ФСБ и выставила в квартире пост охранения. Толпу спецов, естественно, в ней не разместили, но одного охранника посадили. Акцию проводим ночью, а точнее, ранним утром, в 1.30. Ты берешь отмычки и пытаешься открыть дверь. Охранник это слышит и готовится принять непрошеного гостя. То есть он отвлекается на дверь. В это время я по тросу спускаюсь с крыши на лоджию. Из нее выходы наверняка в гостиную и кабинет или другое помещение типа тренажерного зала. Спальня или спальни в конце коридора, рядом с санузлом и душевой. Что в принципе не важно. Важно то, что из гостиной я выйду на охранника и без проблем срежу его. Впущу тебя. Ну, а дальше все просто. Находим брачное ложе пожилого академика и его молодой, как мне поведала дворничиха, гулящей женушки и отстреливаем обоих. После чего отходим через крышу. Если же охранника в квартире не окажется, я впускаю тебя, и далее по плану. В этом случае уйдем подъездом. Но рассчитываем время акции с учетом присутствия охранника, который может успеть подать сигнал тревоги своим сослуживцам. Значит, нам на всю акцию не более десяти минут. Этого хватит, чтобы уйти до прибытия подкрепления.

Милли спросила:

– А где трос возьмем?

– Как где, дорогая, в магазине спорттоваров.

– Ты уверен, что ночью Стебрин со своей соской будут дома?

– Они и сейчас дома. С утра академик не поехал на работу, даже не вызвал служебную машину. Это я от той же бабы-дворничихи узнал, так что теперь тебе понятно, о чем мы так долго и мило с ней беседовали?

Прайтон переспросила, казалось, забыв о дворнике:

– Академик не поехал на работу? Это плохой знак, Том.

– Поэтому, дорогая, я и решил действовать с учетом того, что русские взяли семейку под свой контроль. Днем они наверняка допрашивают Стебрина, но пока в виде беседы, еще надеясь, что милиции удастся выйти на след Андорина. И… возможно, ожидая того, что академика попытаются убрать. Но вряд ли они просчитывают тот вариант его ликвидации, что применим мы. Слишком уж он дерзок.

– Тебе не кажется, что ты недооцениваешь русских? ФСБ умеет работать. Там профессионалы, чья квалификация гораздо выше нашей. И у них любые средства под рукой.

– Я не недооцениваю профи. Однако в высокой квалификации спецов таится и их слабость. Они уверены в себе. В своих силах. Попытка ликвидации Стебрина всего лишь предположение, ничем не подтвержденное. Страховка, обусловленная не боевой необходимостью, а отработкой стандартной, предупредительной схемы действий в подобной обстановке.

Милли пожала плечами:

– Черт его знает, Том, может быть, ты и прав.

– Ты убедишься в этом, крошка!

– Сейчас в магазин?

– Да!

– Надеюсь, не на метро?

– Нет, сейчас на такси, иначе мы угробим кучу времени в поисках нужного магазина. А его можно использовать и более приятно. Я не прав?

Похотливые искры зажгли глаза Прайтон:

– Конечно, милый, вот в этом ты прав на все сто процентов.

– Тогда лови машину. Привлекательной женщине это гораздо проще!

– О’кей, дорогой!

Террористам удалось поймать частника в считаные минуты. Водителем «Волги» оказался бывший таксист, прекрасно ориентирующийся в городе. Он доставил Долтона и Прайтон к магазину «Все для туризма и активного отдыха», где Долтон приобрел не просто трос, а специальный канат с поясом из комплекта начинающего альпиниста.

К двум часам парочка прибыла на съемную квартиру. Быстро пообедав, она вновь завалилась в постель. Теперь, когда им больше никто не мешал, Милли дала волю своей дикой, безудержной страсти, не сдерживая вопли и крики сладостного наслаждения от яростной случки с любовником. В 16 часов, удовлетворенные, опустошенные партнеры наконец оторвались друг от друга и тут же уснули, чтобы в 21.00 быть уже на ногах.

Задержись террористы на несколько минут, то увидели бы нечто, что, вероятно, заставило бы их изменить принятое решение. Во двор дома Стебрина въехал черный «Мерседес». Из него вышел человек в штатском и вошел в тот самый подъезд. Еще находясь на улице, он набрал по сотовому телефону номер. Ему ответил молодой голос:

– Шепель, Владимир Дмитриевич!

– Как дела, капитан?

– Все нормально, товарищ полковник. Объект под контролем.

– Я поднимаюсь к вам! Один!

– Принял!

Полковник Потапов, а это он приехал для беседы с академиком и его супругой, вошел в подъезд, воспользовавшись лифтом, поднялся на шестой этаж. Дверь тут же распахнулась. В прихожей находился боец особой группы капитан Шепель:

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– Здравствуй, Миша. Как клиенты? Не бузят? Академик не грозит погоны сорвать?

– Да нет, все нормально.

– Это хорошо! Где находятся супруги?

– Стебрин в своем домашнем кабинете. Разложил какие-то бумаги, но думает о чем-то постороннем.

– Как же ты определил это?

– По его взгляду. Не смотрит он в бумаги. Нервничает, то ручку возьмет, то карандаш, то брелок теребит.

– Что за брелок?

– Да обычный, я проверял. Для ключей, декоративный, такие в Крыму на каждом шагу продают. Типа янтаря, а внутри – скорпион.

– Радиоустройством этот скорпион быть не может?

Капитан улыбнулся:

– Нет! Мы установили сканеры и портативные генераторы радиопомех. Так вот первые сигнализируют о том, что никакие сигналы из квартиры в эфир не выходят. А если попытались бы выйти, то тут же гасились бы помехами.

– Ясно! А супруга господина Стебрина чем занимается?

– В гостиной сидит, по видаку фильм какой-то смотрит. Гостиная рядом с кабинетом за стеной. Их соединяет лоджия, но я заблокировал выходы на нее.

– Хорошо. Значит, говоришь, Стебрин о чем-то нервно думает в своем кабинете?

– Так точно!

– Я пройду к нему. А ты обеспечь, чтобы нам жена не помешала.

– Понял! Выполняю!

– Давай, Миша!

Полковник без стука вошел в кабинет академика. Тот вздрогнул, поднял глаза на непрошеного гостя. Потапов, поздоровавшись, представился:

– Добрый день, Павел Алексеевич, я – заместитель начальника Главного управления по борьбе с терроризмом, полковник Потапов Владимир Дмитриевич. Вот мое удостоверение.

Стебрин воскликнул:

– Да на черта мне ваши удостоверения? Вы мне ордер прокурора покажите, где сказано, что я под арестом, а вы можете делать со мной, в моей квартире, все, что захотите, без адвоката, понятых, участкового, наконец.

Потапов достал из кармана сложенный вчетверо лист форменного бланка:

– Пожалуйста, можете ознакомиться с ордером. Видимо, вам звонка заместителя Генерального прокурора мало, что ж, получите ордер на особые по отношению к вам санкции, подписанный самим Генеральным прокурором.

Стебрин побледнел:

– Генеральным? На особые санкции! Но в чем меня обвиняют? Это бред какой-то.

– Так будете знакомиться с документом?

– Буду!

Прочитав сухие строки постановления генпрокурора, Стебрин отложил ордер в сторону.

– Это какая-то чудовищная провокация!

Потапов указал на кресло возле стеклянного столика:

– Присесть позволите?

– Вам важно мое разрешение?

– Конечно. Вы же хозяин кабинета.

– А если откажу в просьбе, останетесь стоять?

– Да! А вас поставлю рядом с собой. Не привык, знаете ли, разговаривать с людьми, глядя им в глаза сверху.

– Присаживайтесь. И ответьте наконец: в чем меня подозревают?

– Вы же прекрасно знаете, мы считаем, что вы могли быть соучастником похищения Андорина.

Стебрин поднял глаза к лепнине потолка:

– Боже! И за что мне, человеку, столько сделавшему добра людям, такой позор на склоне лет?

Потапов усмехнулся:

– Ну не надо бога гневить, Павел Алексеевич. Какие ваши годы? Да разве в них дело? Вы в полном порядке. Жена молодая, шикарная квартира с дорогой обстановкой, высокий общественный статус, множество наград, успешная карьера. Все при вас. А шестьдесят один год – это разве возраст? Шестьдесят лет – это зрелость, мудрость. Некоторые политики к шестидесяти только начинают свой путь к власти.

Академик недовольно пробурчал:

– Перестаньте издеваться, полковник, и оставьте свой насмешливый тон. Молодая жена? Да, молодая. И что? Это не ваше дело, с кем мне жить.

– Вы абсолютно правы. Но не надо, право, так нервничать. Должны понимать, произошло неординарное событие, похищение вашего подчиненного, ученого, создавшего уникальный препарат, который может быть превращен в оружие массового поражения. А это не шутки. Далеко не шутки.

– Но я-то здесь при чем?

Потапов неожиданно спросил:

– Скажите, Павел Алексеевич, почему вы договорились о встрече с Андориным в дачном поселке «Сирень» на 21.00 дня его похищения и не приехали к профессору?

Академик растерялся:

– Но как…

И замолчал. За него продолжил Потапов:

– Вы хотели спросить, как мы узнали о том, что вы назначили Андорину встречу? Не ломайте голову. Все банально просто. Даже самый высококвалифицированный профессионал иногда допускает просчеты. Террористы, уничтожив охрану, не обратили внимания на журнал регистрации лиц, въезжающих на территорию поселка и выезжающих из него. Так вот, Андорин предупредил охрану о том, что около 21 часа понедельника, 19 марта, к нему в гости должны приехать вы, господин Стебрин, чтобы вас беспрепятственно пропустили.

– А вы не допускаете, что это Андорин пригласил меня на вечеринку, а не я назначил ему встречу?

– Обмыть предстоящий триумф на конференции в США?

– Хотя бы!

Потапов поднялся, прошел к книжному шкафу, осмотрел книги в дорогих переплетах:

– Я бы допустил эту версию, если бы не дата встречи и то, что вы так и не поехали к профессору. И еще. Если бы за все время совместной работы вы с Андориным хотя бы раз провели время вместе вне службы. Но вы ни разу не встречались с профессором вне научного Центра, стараясь держаться от него, как, впрочем, и от других сотрудников, обособленно, подчеркивая свое особое положение. Но, как бы то ни было, вы не ответили на вопрос, который так смутил вас.

Академик переложил на столе какие-то бумаги:

– Ну, хорошо, хорошо! Я действительно хотел провести с Андориным и Королевой вечер в неслужебной обстановке. Просто расслабиться. Тем более после конференции Андорин вряд ли остался бы в моем подчинении.

– Вы хотели узнать, не метит ли он на ваше место?

– И это тоже!

– Так почему не приехали? Профессор ждал вас, готовился.

– Я хотел поехать, но… не смог. И не спрашивайте почему, это личное.

– Супруга воспротивилась?

– Я же просил.

– И все же вам придется назвать причину, почему вы не поехали к профессору!

– Придется?

– Именно. Здесь и сейчас. Это в ваших интересах. Иначе я расценю ваши действия как обеспечение нахождения Андорина в дачном поселке для того, чтобы террористы смогли провести акцию его захвата. А это, Павел Алексеевич, и называется соучастием в преступном деянии. Если не знаете, скажу: во время захвата профессора террористы убили восемь человек. Хладнокровно расстреляли их. Четверых охранников, троих сотрудников милиции и актера Тихоненко. Подорвали пять коттеджей, вызвав сильный пожар. Ну, а о том, что кровавое преступление связано с угрозой для всего человечества, и говорить не буду. Так что вам лучше быть искренним.

Академик потер подбородок. Его алиби зависело от супруги. По легенде Таскарева, это она якобы сорвала поездку к Андорину, договорившись о встрече с какой-то своей подружкой, и Стебрин вынужден был уступить ей. Но академик не предупредил Викторию о том, что она должна говорить, так как не допускал подобного развития событий. Да и жена постоянно капризничала, не до этого было. Что-либо другое правдоподобное не придумать. Но, выставив причиной Викторию, он сам загонит себя в угол. Женщина не подтвердит его слов. И тогда?… Хотя, что тогда? Ведь можно настаивать на том, что она лжет. Иного пути нет. Чертов Таскарев, и на какой хрен было разыгрывать спектакль с поездкой к Андорину? Ведь и так было почти на сто процентов ясно, что после работы он с Королевой поедет на дачу! Подставил, козел. Вертись теперь, как уж на сковороде.

Академик проговорил:

– Хорошо! Я отвечу, почему не поехал к Андорину вечером 19 марта. Но, боюсь, сделаю только хуже себе. Ибо… но вы сами все поймете. Итак! В девять вечера понедельника мы действительно должны были встретиться с Андориным и Королевой на даче Игоря Викторовича. И на самом деле лишь для того, чтобы немного посидеть за бутылкой водки под хорошую закуску. Вы правы, по сути, я напросился к нему в гости. Почему? Да потому, что находиться в этой квартире для меня становится все мучительней. Я люблю Вику, последней, настоящей любовью, а она… она играет со мной, имея на стороне любовников. Однажды, в порыве гнева, я отказал ей в какой-то мелочи, очередной побрякушке, она и призналась. До сих пор помню ее слова – ты что, старый идиот, думаешь, я вышла за тебя по любви? Как бы не так, губошлеп, извините, облезлый. Не ты, а твое положение и твои деньги мне нужны. Если б ты знал, какие жеребцы возле меня отираются, готовые… простите, дальше одна пошлость.

Стебрин вздохнул:

– В общем, представляете, что за семейная жизнь у меня?

Потапов, внимательно смотревший в глаза Стебрину, пока тот произносил свой душещипательный монолог, спросил:

– Ждете, что я пожалею вас?

– Нет! Мне жалость не нужна. Я понимаю, сейчас вы пойдете к жене, и она опровергнет мои слова. В Виктории пропала великолепная актриса. Впрочем, возможно, еще не пропала.

– Я не пойду к вашей супруге, Павел Алексеевич.

– Но почему?

– Не вижу смысла. К сожалению, вы так и не осознали всю серьезность своего положения. Мы дадим вам еще сутки подумать, после чего, не обессудьте, коль и дальше будете вести себя подобным образом, переведем в специальный изолятор. А это, господин Стебрин, уже реальный арест с предъявлением обвинения в совершении особо тяжкого преступления.

Академик вскричал:

– Но почему вы не верите мне?

Потапов спокойно ответил:

– Потому, что вы лжете, Павел Алексеевич. Причем делаете это весьма неумело. Но у нас есть средства, совершенно безвредные для здоровья, способствующие тому, чтобы человек говорил правду. На этом беседу считаю оконченной. Замечу на прощание одно: вы до сих пор не поняли, с КЕМ имеете дело. У вас сутки на размышления. Честь имею!

Полковник вышел в прихожую. Подозвал Шепеля:

– Что Виктория Александровна?

– Ничего! Продолжает смотреть фильм.

– Ты вот что, Миша, постарайся развести их… Чтобы шума не подняли. У них весьма сложные и далеко не семейные отношения. Шум нам не нужен! Не получится по-хорошему, разведи в жестком режиме. И не спускай с них глаз.

– Не волнуйтесь, товарищ полковник, я знаю, что делать!

– Тогда удачи тебе! Я поехал к Феофанову!

– Извините! Не колется академик?

– Куда ж он, Миша, денется?

– А если не замешан в преступлении?

– Замешан! Поверь, за долгие годы службы в спецназе я научился разбираться в людях. И знаешь, что выдает ложь у тех, кто врет? Глаза, Миша. Но ладно! Служи!

Потапов извлек сотовый телефон.

Бросил в микрофон:

– Я выхожу!

И тут же отключил мобильник. Вышел в подъезд. Проводив заместителя начальника управления, Шепель заглянул в кабинет Стебрина. Академик сидел за столом, обхватив голову руками.

Капитан спросил:

– Вы сегодня обедать будете или диету с женой блюдете?

Стебрин вскочил:

– Да оставь хоть ты меня в покое, капитан!

– Без проблем, господин академик! Я-то оставлю, а вот другие – вряд ли. И не из нашего ведомства. Дверь не закрывать!

– Да иди ты!

– А вот грубить не надо! Не люблю я, когда мне хамят!

Из гостиной донеслось:

– Офицер! Можно вас на минуточку?

Шепель сказал академику:

– Вы бы прилегли, Павел Алексеевич. Плохо выглядите! И, пожалуйста, не срывайтесь на супруге. Это просьба.

– Ну где же вы, офицер?

– Минуту, мадам!

Стебрин прошипел:

– Ну что стоишь, иди к этой потаскухе. Зовет же! Трахнуться захотела, сука подзаборная. Шалава!

– И это говорите вы, академик? Цвет интеллигенции? И кому? Офицеру? Несолидно и некрасиво. Вы можете называть свою жену, как угодно, но не в моем присутствии. Это также прошу учесть.

Академик обреченно махнул рукой и вновь обхватил голову. Ему было не до гулящей молодой жены. Стебрин все более отчетливо понимал, что медленно сползает в пропасть, из которой ему не выбраться. И это холодной змеей обвивало его тело.

В то время как Долтон с Прайтон еще спали, в 20.30 к дому Стебрина подъехала «Тойота» Тимохина. С трудом, но Александр нашел место для парковки иномарки. Из салона по сотовому телефону вызвал подчиненного, отдежурившего дневную смену в квартире Стебриных:

– Шепель?

Капитан ответил:

– На связи, командир!

– Поднимаюсь, встречай!

– Принял! Встречаю!

Спустя три минуты капитан Шепель впустил в квартиру подполковника Тимохина.

Александр, поставив на пол сумку с бутербродами, небольшим термосом с кофе, спросил:

– Ну как тут, Миша?

Капитан ответил:

– Нормально, командир! Припарковаться удалось? А то под вечер машин во двор накатило, не повернуться.

– Удалось! Ты о деле говори!

– Днем приезжал Потапов. Около часа беседовал со Стебриным. После чего академик сник. Жена к нему и так и этак, а он от нее, как от мухи назойливой. Мне же на руку. Полковник приказал развести их, чтобы шума не поднимали. Сейчас академик в спальной комнате, я на окно сигнализатор поставил. Мало ли, решится броситься вниз, так датчик и сработает, а ты успеешь перехватить Стебрина. Но не думаю, что он способен на самоубийство. Жилка не та. Слабак он и мерзляк, хотя личность паскудная, коварная. Так, женщина Стебрина виски жрет в гостиной и порнуху по видаку гоняет.

Тимохин спросил:

– Не клеилась?

– Так, пару раз глазками стрельнула, пришлось осадить. Но к тебе прилипнет точно. После виски и порноты.

– Отобьемся. У меня есть чем успокоить эту сексуально озабоченную… даму! За двором, домами и улицей наблюдал?

– Конечно! Но, сам понимаешь, не постоянно. Ничего подозрительного не заметил. Я в кабинете блокиратор на дверь лоджии ставил, пока там академик наш сидел. Ушел, снял. Днем парочка не обедала. Где-то час назад Стебрин поужинал. Виктория Александровна ограничилась шоколадом к виски и курятиной, в смысле сигаретами. На городской телефон звонков не было. Мобильные выключены, я с них аккумуляторы снял. Они в кармане кожаного пальто женушки академика. Пальто в шкафу.

Александр кивнул:

– Ясно! Что ж, давай на отдых!

– Да здесь все спокойно, командир. Хоть Потапов и кружил Стебрина, но тот, кроме нас, видимо, никому и на хрен не нужен. Включая сотрудников Центра. Хоть бы кто-нибудь позвонил, поинтересовался здоровьем босса. Нет, тишина. Такой, видно, уважаемый руководитель.

– Ну, это не наше дело. Езжай!

– Счастливого дежурства, товарищ подполковник! Дожили, особая группа каких-то лохов охраняет. Так нас скоро к ФСО прилепят. Вот опыта поднаберемся.

– Не дождешься! Счастливо!

– До свидания!

Тимохин выпустил Шепеля. Обошел квартиру, не входя в гостиную, откуда слышались стоны развратной, групповой, судя по голосам, случки и тянуло приторным дымом импортных дамских сигарет.

Академик спал или прикидывался, что спал. Он занял вторую спальню, не ту, где его зацепили. Видно, с супругой ложиться не хотел. Да и та пока не проявляла никакого желания отправиться на отдых.

Тимохин сел за кухонный стол, придвинул к себе пепельницу, закурил. Сегодня днем матери вновь стало плохо. Пришлось вызывать медиков из санчасти. Майор-врач распорядился перевести Антонину Сергеевну в лазарет на обследование. Пришлось подчиниться. Так что спал Тимохин сегодня около трех часов. И это после практически бессонных суток. Но ничего, есть крепкий кофе. Не поможет напиток, приготовленный Татьяной, в кармане имеется шприц-тюбик с препаратом, лишающим сна как минимум еще на сутки. Рядом лежали два других тюбика. Эти со снотворным. На случай, если потребуется приземлить, точнее, прикроватить семейную парочку. Так что прорвемся.

Выкурив сигарету, Александр вышел в коридор и увидел стоявшую, облокотившись о стену, жену Стебрина. Она была пьяна, глаза блестели, рот зовуще приоткрыт. На теле прозрачный пеньюар, не скрывающий прелестей молодой развратной женщины. Держа в отведенной в сторону руке только что прикуренную сигарету, она спросила:

– Как я тебе, офицер?

Тимохин ответил:

– Во-первых, я – подполковник, фамилию тебе знать не обязательно, а зовут Александром. Во-вторых, отвечая на вопрос, – ничего, выглядишь неплохо… для третьего сорта уличных проституток!

Александр ждал возмутительной реплики оскорбленной дамы, но та неожиданно рассмеялась:

– Хамишь, полковник, значит, приглянулась. Меня не обманешь. Я мужиков насквозь вижу! Идем-ка, красавчик, в гостиную. Там такой увлекательный фильм идет. Несколько кадров, и у импотента встанет! Ну? Не упускай момента. Поверь, я умею доставлять мужикам удовольствие. На жену потом, если женат, и не посмотришь! Так идем?

Александр усмехнулся:

– А выпить осталось?

Женщина встрепенулась. Глаза загорелись еще более ярким похотливым огнем желания:

– Конечно, дорогой! Для тебя все, что угодно, найдется. Кроме… презервативов. Терпеть не могу резину! Ну?

Тимохин галантно поклонился:

– Только после вас, миледи!

– Не получится. Мне же надо в ванную. Ты иди в комнату, разденься, расслабься, выпей. Я быстренько.

– А как муж на это посмотрит?

– Да пошел он, старый идиот! Вы его накрыли с чем-то, уж с чем, не знаю, теперь выпустите только на зону. И поделом ему, козлу.

– Тебе-то от этого какая польза?

– Как какая, полковник? Все имущество, бабки, хата, дача, тачка – все на меня записано. Он, дурак, думал, что так сохранней будет. Додумался, придурок. Так что, полковник, скоро я богатой невестой стану. Старайся. Может, и набьешься в женишки.

Александр улыбнулся:

– Я очень постараюсь, дорогая!

Виктория развернулась:

– Вот так! В этой хате я хозяйка. А посему что хочу, то и делаю!

Она повернулась:

– А ты иди, иди, полковник, я скоро!

– Давай.

Отчаянно виляя задом, шатаясь, жена Стебрина дошла до ванной. Перед дверью сбросила пеньюар.

Александр, приоткрыв дверь в гостиную, встал на пороге, чтобы видеть квартиру, достал из кармана шприц-тюбик со снотворным. На экран видеодвойки, где сношались, иначе данное действо назвать было нельзя, трое мужчин и одна женщина, вопившая на все лады, Тимохин посмотрел мимолетом, безо всякого интереса. Обнажил тонкую короткую иглу, проговорив:

– Вот с этой инъекции мы, дорогая, пожалуй, и начнем нашу бурную ночь. Которая, впрочем, продлится несколько секунд. Но и этого достаточно.

Тимохин облокотился о стену у двери, ожидая появления глупой, циничной, развратной бабенки, являющейся законной супругой академика, директора Научно-исследовательского центра. И куда только смотрят мужики, на что надеются, выбирая себе в жены подобных особ? Непонятно.