Уложив спать Картаева и посидев с Людмилой еще около часа, Макеев откланялся и покинул квартиру дочери покойного босса. В машине достал сотовый телефон. Набрал номер Лазарева. Вице-президент ответил:

– Слушаю тебя, Вячеслав Александрович.

– Нам надо поговорить.

– Согласен. Приезжай ко мне!

– А это удобно?

– Удобно. Жену с внуками я отправил на дачу.

– О’кей, еду к вам!

К дому Лазарева начальник службы безопасности подъехал в 21.35. Охрана, предупрежденная о визите гостя, проверила документы Макеева и пропустила на территорию внутреннего двора нового высотного здания. Лазарев также жил в элитном доме, ни в чем не стесняя себя. Он впустил Макеева в квартиру. С ходу спросил:

– Ну, и как наши дела?

– Может, позволите хотя бы в столовую пройти?

– Да, конечно, извини. Весь день в напряжении.

Вице-президент и начальник службы безопасности устроились в столовой, где Макеев мог курить.

Он выпил стакан минеральной воды, выкурил сигарету. Затушив окурок в пепельнице, положил руки на стол:

– В общем, так. По порядку. Утром сопровождал машину босса до места катастрофы. Видел, как «Мерседес» влепился в бочину «КамАЗа». Зрелище, скажу вам, не для слабонервных. Там до кучи едва «Волга» не всадилась в «мерина». Но водитель успел среагировать на опасность. Впрочем, это мало помогло ему. «Волга» вылетела на встречку и ушла в кювет. В ней вроде пострадавших нет. По крайней мере, и медики и спасатели работали только с нашей машиной. Покружился возле разбитого «мерина», поговорил с водителем «Скорой». От медсестры узнал, что Богданов и Семеныч скончались на месте. Затем, после звонка вам, поехал на хату Слепнева, который управлял «КамАЗом» и который благополучно скрылся на машине Пахомова с места катастрофы. Ребята ушли быстро и незаметно. На хате приказал Слепневу избавиться от «десятки». Жорик звонил, когда я ехал сюда. Сообщил: тачку спихнули. Она в ночь уйдет из города на автовозе. После посещения квартиры Слепнева, приняв звонок дражайшей Людмилы Константиновны, поехал к нашему другу из МВД. А затем в УВД. Прокуратура возбудила уголовное дело по факту гибели Богданова и Костина. Ознакомился с бумагой, составленной инспекторами ГИБДД, а также с протоколом осмотра «КамАЗа» следователем УВД. Из них следует, что виновником ДТП является некто Скворцов Юрий Анатольевич, 1975 года рождения, постоянно проживающий в городе Саранске, являющийся и владельцем грузового автомобиля, и его водителем. Который после столкновения с «Мерседесом» Богданова с места происшествия скрылся, оставив документы в кабине «КамАЗа». Поиски по горячим следам результатов не принесли, в понедельник его объявят в розыск. В кабине обнаружено множество отпечатков пальцев, а также женские вещи: трусики, бюстгальтер, джинсовый костюм, туфли. Пустые бутылки из-под водки, вина, пива, презервативы и предметы женской косметики. Сумочка с набором предметов, которые используют дорожные проститутки, или, как их еще называют, «плечевки». По мнению следователя, проводившего осмотр «КамАЗа», вещи и сумочка принадлежат шлюхе, которая ночью перед катастрофой развлекала водителя. Куда она делась и почему сбежала в чем мать родила, неизвестно. Девочку тоже будут искать, но сами менты признаются, что это дело гиблое. Водителя надеются отыскать. Пусть ищут.

Лазарев спросил:

– Так что, Жора с Пахомом завалили и водилу, и проститутку?

– А что им оставалось делать? Скворцова убить, а шлюху отпустить?

– Другую машину не могли найти?

– Нет! Не могли! Но что вас смущает, Валерий Михайлович?

– Трупы! Вот что!

– Их не найдут!

– Уверен?

– Уверен!

– Я выпью! Ты будешь?

Макеев отказался:

– Нет! Мне еще до своей хаты ехать! Дома выпью.

– Как хочешь!

Лазарев налил себе стакан коньяка. Залпом выпил, закусив долькой лимона. Поморщившись, вернулся к столу:

– Какая все же гадость коньяк!

– Так приняли бы виски или водки. А еще лучше спиртику неразбавленного.

– В следующий раз так и сделаю. Продолжай!

– Закончив с ментами, созвонился с другом из МВД. Он обещал информировать нас о ходе следствия. После чего поехал к Картаевым. Встретил меня пьяный Паша!

Лазарев взглянул на подельника:

– Пьяный? Когда он, сучок, успел нажраться? При мне был трезв. Трезв и напуган.

– Вот и залил водкой испуг свой! После того, как вы уехали.

– Он, мудак, доиграется. В самый ответственный момент может загубить дело. Надо как-то повлиять на него. А то наломает придурок дров.

Макеев проговорил:

– Ничего, Валерий Михайлович. Все будет нормально. Завтра я еще поговорю с ним. Хотя этого можно и не делать. Людмила не обращает на Пашу внимания. Видимо, уже вычеркнув его из своей жизни.

– А она не подаст на развод в ближайшие дни?

– Нет! Не думаю! Не до этого будет. Похороны, девять дней, сорок. А вот потом обязательно подаст. Людмила не станет жить с Пашей. Это очевидно. Но мы опередим дочь покойного босса.

Лазарев, погладив подбородок, спросил:

– А что за идея пришла тебе в голову, из-за которой я не должен был общаться с Людмилой?

– Идея неплохая, но ее реализация требует тонкой игры. И я уже начал эту игру.

Лазарев поморщился:

– Ты можешь объясняться человеческим языком?

– По вашему, я по-собачьи лаю?

– Не передергивай. Говори понятней!

– Сейчас я скажу вам только одно: у меня есть план, как сделать Пашу единственным наследником всего состояния Богданова. И при этом нейтрализовать Людмилу так, что ее гибель не вызовет никаких подозрений, даже на фоне смерти отца. Подробности плана я изложу позже.

– Но ты сказал, что уже начал игру?! Я должен знать, что это за игра.

– Конечно! Вы же теперь босс!

– Вячеслав! Давай по существу!

– О’кей… босс!

Макеев, закурив сигарету, поведал Лазареву суть своего разговора с Людмилой. Выслушав подельника, вице-президент какое-то время недоуменно смотрел на него. Затем, повысив голос, спросил:

– За каким чертом ты посеял в Людмиле сомнения насчет несчастного случая? Зачем ты сделал это? Теперь она точно вобьет себе в голову, что отца завалили. А кто мог организовать убийство? Кроме конкурентов, которые никак себя не проявляли? Ты, да я, да мы с тобой. И еще Паша, муженек ее. Ты не понимаешь, как подставил всех нас? И эту подставу называешь игрой? Да какая это, на хрен, игра?

Макеев резко оборвал начальника:

– Успокойтесь, Валерий Михайлович. Прекратите истерику и слушайте дальше. Или мне, может быть, уйти? Все остальное вы сделаете сами? Вместе с хлюпиком Картаевым?

Лазарев выставил перед собой ладони:

– Ладно, ладно, все, успокоился. Продолжай!

Он нагнулся за бутылкой, но Макеев отставил ее в сторону:

– Валерий Михайлович, или мы будем разговаривать, или вы будете пить. Без меня. Выбирайте.

– Ну, хорошо. Оставим спиртное.

– Так-то лучше! Сейчас Людмила находится в таком состоянии, что ей просто необходима поддержка. И этим надо воспользоваться. Кто может поддержать ее? Картаева она не воспринимает, да и не тот он человек, чтобы поддержать. Я удивляюсь, как Людмила вышла замуж за него. Ведь ясно же было, что Паша из породы альфонсов. Но еще больше меня удивляет то, что вы сумели привлечь его на нашу сторону.

Лазарев усмехнулся:

– А вот в этом как раз нет ничего удивительного. Какую цель преследует альфонс? Получение максимальной для себя выгоды от связи с женщиной. Причина, которая толкнула Пашу на предательство тестя и жены, банальна – алчность. Он быстро просчитал, что, продолжая оставаться всего лишь мужем богатой, но умной супруги, не получит того, что хотел бы иметь. Больших денег, баб, развлечений, а главное – свободы. И одновременно послушной жены, которая закрывала бы на его разгульную жизнь глаза. А вот избавившись от нелюбимой властной супруги и грозного тестя, став наследником их состояния, он может реально получить то, о чем мечтает. Поэтому Паша без особых раздумий согласился на мое предложение подмять империю Богданова. Понятно, что особой пользы от Картаева не будет, но это от него и не требуется. Нам он нужен в роли наследника. А после того как приберем к рукам компанию и состояние Богданова, то еще посмотрим, как с ним поступить. В принципе, можно и к семье отправить. На небеса.

– Не думаю, что это верное решение, но сейчас преждевременно обсуждать будущее Картаева. Сейчас надо готовить акцию по устранению Людмилы. А для того чтобы подготовка шла спокойно, необходимо контролировать дочь Богданова. И контроль этот буду осуществлять я. Но он возможен лишь при условии полного доверия ко мне со стороны Людмилы. Поэтому я и подбросил ей информацию, ставящую под сомнение версию несчастного случая. Информацию, которая частично может найти и официальное подтверждение в ходе следствия. Необходимо заставить Людмилу бояться. Видеть в бывшем ближайшем окружении покойного отца потенциальных предателей, представляющих для нее и для ее ребенка реальную угрозу. И в то же время верить мне, как единственному человеку, способному защитить ее. Если нам это удастся, то в дальнейшем с ее устранением проблем не возникнет. Как не возникнет и проблем с разводом. Людмила ничего не должна делать без согласования со мной! Теперь понятны мотивы предпринятых мной действий?

Лазарев сощурил глаза:

– А ты страшный человек, Вячеслав Александрович! Похоже, я недооценивал тебя.

Макеев усмехнулся:

– Ну какой я страшный, Валерий Михайлович? Я человек дела, не более того. Хотя со мной лучше дружить, нежели враждовать. У меня гадкий характер, Валерий Михайлович. Я не умею прощать! Это вам не мешает знать… Так, для сведения! И для выстраивания добрых отношений в дальнейшем.

Вице-президент компании проговорил:

– Я запомню твои слова, Вячеслав Александрович.

– Это как угодно. Ну вот, у меня, кажется, все! Надеюсь, теперь вам ясна моя позиция. Ну, а конкретный план устранения Картаевой мы обсудим позже, когда подойдет время второго главного этапа нашей совместной деятельности по захвату компании. Я представлю его в мельчайших подробностях.

– Хорошо!

– Вы возьмете на себя организацию похорон Богданова?

– Да! И завтра же!

– Понятно! Ну, что ж, пора и честь знать!

– Ты славно потрудился, Вячеслав Александрович. Отдыхай!

– Да, а что мне делать завтра? По службе, я имею в виду?

– Приезжай в офис, там разберемся!

– Договорились! До завтра, Валерий Михайлович!

– До завтра!

Проводив начальника службы безопасности, Лазарев выпил еще сто граммов коньяку. Присел в кресло. Задумался. Ему было о чем подумать после разговора с Макеевым, который посеял смятение в душе вице-президента. Сейчас Лазарев уже не чувствовал себя хозяином положения. Макеев неожиданно перехватил инициативу. И сделал это, надо признать, очень умело. И теперь он вел большую игру, отведя Лазареву роль ведомого. Да, Валерию Михайловичу было о чем подумать.

Макеев встал рано, в 6.00. Выкурил сигарету за чашкой кофе, набрал по сотовому телефону номер Слепнева. Подчиненный долго не брал трубку. Наконец в динамике раздался его сонный голос:

– Шеф? А чего так рано?

– Во-первых, здравствуй, Жора!

– Здравствуйте, Вячеслав Александрович.

– Во-вторых, звони Пахому, чтобы в 7 часов был у тебя. Я подъеду чуть позже. И не забудьте надеть черные костюмы. В офисе траур!

– Я понял! Сейчас позвоню Виктору!

Макеев отключил телефон, прошел в ванную комнату. Встал под душ. Затем побрился. В спальне оделся. В строгий черный костюм, белоснежную рубашку и черный шелковый галстук. Брызнул на лицо дорогой французской туалетной воды. Вновь включил телефон, набрал длинный номер Токарева – оператора прослушки:

– Леонид? Доброе утро, Макеев!

– Здравствуйте, Вячеслав Александрович.

– Ты на ногах или еще в постели?

– Зарядку делаю!

– Зарядку? Это хорошо! Это прекрасно, Леня. Мужчина должен всегда быть в форме.

– Стараюсь.

– Тебе, Леня, после зарядки и быстрого завтрака надо приехать в офис.

– Что-то случилось?

– Ты телевизор не смотришь?

– Редко, все больше за компьютером время провожу! Так что случилось-то?

– Вчера утром по пути в загородную усадьбу в автокатастрофе погиб наш босс, Константин Леонидович Богданов. Вместе с водителем, Костиным.

– Ничего себе! А как погиб, Вячеслав Александрович?

– «Мерседес» врезался в «КамАЗ», вышедший на встречную полосу. Это все, подробности узнаешь в офисе.

– Извините, мне находиться в приемной? Или…

– За пультом, Леня, за пультом. Мне надо знать, о чем будут разговаривать люди в офисе. Записывай все подряд, потом отсортируем пленки.

– Ясно, Вячеслав Александрович! Через десять минут выезжаю!

Переговорив с подчиненными, Макеев уложил деньги в кейс, туда же отправил две пачки сигарет, бутылки водки из бара. Пригодится. Вышел из дома, прошел на стоянку. В 6.40 его «Ауди» выехала на проспект. Сегодня он припарковался ближе к дому Слепнева. В воскресенье транспортный поток был значительно слабее остальных дней недели. Москвичи еще старались выехать из города на свои дачи.

Ровно в 7.30 начальник службы безопасности вошел в квартиру Слепнева, с ходу спросил:

– Пахом прибыл?

Слепнев утвердительно кивнул:

– Да! Буквально за пять минут до вашего прихода. Проходите!

Пахомов поднялся при появлении начальника:

– Доброе утро, Вячеслав Александрович!

– Доброе, Витя!

Пахом, как и приказывал Макеев, был одет в черный траурный костюм.

Начальник службы безопасности сказал:

– Тебя и не узнать, Пахом! Депутат Госдумы, не меньше.

Бандит смутился:

– Что-то не так? Я могу и переодеться!

– Все нормально, Витя. Кто знает, может, со временем ты займешь высокий государственный пост!

– Оно мне надо? И так неплохо живу!

– А будешь жить еще лучше. При условии полного мне послушания. Понял?

– Понял, Вячеслав Александрович. Давно понял!

– Молодец. А где у нас хозяин квартиры?

Из коридора донеслось:

– Здесь я! Чертов галстук завязать не удается.

– Так иди сюда, помогу!

– Справлюсь! Я сейчас!

Спустя минуту Слепнев присоединился к подельникам.

Макеев достал из кейса пачку стодолларовых купюр, бросил на столик:

– Здесь расчет за босса!

Пахомов довольно ухмыльнулся:

– Дело! Значит, заказчик убедился, что мы сработали чисто?

– Убедился.

Начальник службы безопасности извлек из кармана еще стопку долларов, протянул Пахомову:

– А это тебе компенсация за «десятку». В ближайшие дни купишь подержанный, но ходовой внедорожник. Черный!

Пахомов спросил:

– А может, «Ниву»? «Шевроле», я имею в виду? И новая, и вполне вместительная. Кстати, «Нива», если подобрать, пройдет там, где «козел» на мосты сядет.

Макеев, подумав, согласился:

– Хорошо! Если не хочешь иномарку, то возьми нашу, но не «Ниву», а «УАЗ». По цене почти одно и то же, а по вместительности «Хантер» больше. Понял?

Пахомов скривился:

– Шеф?! Западло по Москве – да на «УАЗе», словно колхозники. Тогда уж лучше иномарку.

Начальник службы безопасности посмотрел на подельника:

– Короче, Пахом, мне плевать, что ты купишь. Главное, чтобы тачка была вместительна, проходима и особого внимания к себе не привлекала.

Задал вопрос Слепнев:

– Нам предстоит еще какая-то работа?

Макеев ответил кратко:

– Да! И более серьезная, нежели организация дорожно-транспортного происшествия. Посему подберешь еще пару надежных парней. Но не из фирмы. Со стороны. Есть на примете такие?

Слепнев кивнул:

– Есть! Особливо те, кто за бабки готов мать родную прибить!

– Ты учти, Жора, мне безбашенные бандюки не нужны. Ты мне парней нормальных подбери, чтобы хоть немного умели думать. И опыт боевой имели. Реальный боевой опыт, а не навыки криминальных разборок.

– Ясно! Подберу!

– Это первое! Второе – надо приобрести три пистолета с глушителями. Снайперскую винтовку, лучше бесшумного боя. Типа «Винтореза». Боеприпасы к ним.

Слепнев с Пахомовым переглянулись.

– Банк, что ли, брать будем? Или инкассаторов валить? Сейчас это модным стало.

Макеев укоризненно покачал головой:

– Взрослый ты мужик, Жора, а мыслишь по-детски.

– Да я пошутил, шеф!

– Неудачная шутка! Достанешь стволы и боеприпасы?

– Думаю, достану!

Начальник службы безопасности повысил голос:

– Мне не надо думать, я должен знать, сможешь ты достать оружие или этим придется заняться мне лично?

– Да смогу, шеф! Были бы деньги, черта купить можно.

– Черт нам не нужен. Узнай, сколько будет стоить обозначенный арсенал. Деньги получишь. Вопросы?

– Нет вопросов!

– Сколько надо времени на подготовку сделки с оружием?

– Так если отпустите, то сегодня постараюсь договориться с нужными людьми!

– Нет, сегодня не получится. И завтра тоже. Сегодня вам быть в офисе. Делать то, что прикажет Лазарев, завтра похороны, а вот послезавтра займетесь и тачкой, и оружием.

– Ясно!

Макеев закрыл кейс.

– Я ухожу! Следом в офис выезжаете вы. Там возле меня не кружить. Надо будет – позову.

Начальник службы безопасности покинул квартиру Слепнева и в 9.05, оставив «Ауди» на служебной стоянке, вошел в офис.

В холле встретил Лазарева.

Поздоровался с вице-президентом:

– Доброе утро, Валерий Михайлович!

Лазарев пожал руку Макееву:

– Доброе, Вячеслав Александрович. Вот только суетное. Столько дел надо сделать, что не знаю, с чего и начать. Никогда не занимался похоронами, черт бы их побрал.

– А вы начните сначала, Валерий Михайлович. Присядьте за стол, составьте план действий. А затем соберите сотрудников и озадачьте каждого. Это же так просто!

– Может, ты заменишь меня?

– Не могу, Валерий Михайлович, у меня другие дела.

– Я хотел бы продолжить начатый вчера разговор.

Макеев удивился:

– Мне казалось, я все объяснил вам!

– Не все! У меня есть к тебе вопросы.

Начальник службы безопасности пожал плечами:

– Как угодно, босс! Когда и где продолжим разговор?

– Я скажу! Позже! Разгребусь немного с похоронами и скажу. Ты офис не покидай, лады?

– Конечно! Прибуду по первому вызову.

– А что, если не секрет, делать собираешься?

– Ну, какие от вас, Валерий Михайлович, могут быть секреты? Я планирую серьезно поговорить с Картаевым! Кстати, он приехал или еще отлеживается дома?

– Приехал! Недавно видел у лестницы. Наверное, к себе в кабинет поднялся. Видок у него хреновый, мается, видно, с похмелья.

– Ничего. У меня он быстро протрезвеет.

– А потом?

– Что потом?

– Потом чем заниматься будешь? Не весь же день разговаривать с директором по маркетингу?

– Посмотрим. Да, Валерий Михайлович, все мои люди в вашем распоряжении.

Лазарев усмехнулся:

– И давно они стали твоими?

Макеев ответил:

– С того момента, как поступили на работу в частное охранное предприятие, которое я возглавляю по совместительству!

– Что ж! Благодарю.

– Не за что! Я к Картаеву!

Макеев поднялся на этаж, где располагались кабинеты менеджеров и отдел маркетинга.

Картаев действительно находился в своем кабинете. Он сидел за столом, обхватив голову руками.

Начальник службы безопасности, зайдя в служебное помещение зятя Богданова, спросил:

– По тестю горюешь, Павел Андреевич?

Картаев вздрогнул. Он не слышал, как вошел Макеев.

– Черт! Это вы? Здравствуйте!

– Здравствуй, Паша! Я спросил: по тестю горюешь?

– Да ладно вам, Вячеслав Александрович! Болею я. Еле встал, а как доехал до офиса, лучше не вспоминать.

– Ты вчера, как я уехал, вел себя спокойно?

– Да вроде бы!

– Не понял?!

– А чего понимать? Сначала заснул, а за полночь проснулся. Голова раскалывалась. Прошел в столовую, выпил. Граммов сто пятьдесят. Не помогло. Добавил. И перебрал. После третьего бокала ни хрена не помню, как в комнате обратно оказался. Проснулся на полу. Замерз как собака. До сих пор трясет!

Макеев подошел к столу, за которым сидел Картаев, уперся руками о край, наклонившись к подельнику:

– Значит, продолжил пьянку, сукин ты сын?

– Ну и что? Кому плохо сделал?

– Людмила видела, как ты ночью водку жрал?

– Сначала нет, потом не знаю, не помню.

– А утром она тебе ничего не сказала?

– Когда? Я слинял с хаты в 7.00. Оделся по-быстрому, наскоро побрился – и ходу. Со двора вызвал машину. Водила подкатил быстро. В 8.00 был уже здесь. Так что сегодня я супругу не видел.

– Ты мудак, Паша! Нет, я не прав, ты – кретин, безголовый кретин.

– Да что я такого сделал?

– Не будем перетирать что было. Это бесполезно. Но запомни, Паша, если ты еще хоть раз сделаешь что-то не так, то я займусь тобой лично. И поверь, тебе это не понравится. Ты понял, скотина?

Картаев отшатнулся от Макеева:

– Я все понял! Кроме одного. Что означает «делать что-то не так»?

– Это, Паша, означает, что ты должен вести себя так, как буду говорить я! Теперь понятно?

– Может, вы еще станете указывать, спать мне с женой или нет?

– В этом нет никакой необходимости. Уверен, больше Людмила тебя к себе не подпустит, а вот насчет траханья со шлюхами, то об этом ты должен забыть! И вот за этим я буду следить строго. Можешь не сомневаться.

– А не кажется вам, Вячеслав Александрович, что вы много на себя берете?

– Будем считать, что ты ничего не говорил, а я ничего не слышал.

– Но на хрена мне такая жизнь?

– Чтобы потом было до хрена, придурок!

– У меня болит голова.

– Радуйся, что болит. Значит, еще на месте. Гораздо хуже, если перестанет болеть. Совсем.

– Вы мне угрожаете?

Макеев сожалеюще посмотрел на Картаева:

– Дурак ты, Паша! Я предостерегаю тебя. По-дружески предостерегаю от необдуманных поступков, которые могут привести тебя к гибели.

– Что вы хотите этим сказать?

– То, что сказал! Твоя задача проста – делать то, что буду говорить я. И все! Остальное не твои проблемы. На этом закроем тему! У меня есть водка, похмелишься?

Картаев воспрял духом:

– Так с этого и надо было начинать. А то наехали на больного человека, как каток на асфальт. Конечно, похмелюсь.

Макеев достал из кейса бутылку, выставил на стол:

– Где у тебя стакан?

– Фужер!

– Давай фужер.

– Одного мало будет.

– Хватит!

Вздохнув, Картаев указал на мебельную стенку:

– Все в секретере!

Макеев налил полный фужер. Почти ополовиненную бутылку закрыл пробкой, положил обратно в кейс. Поставил фужер перед Картаевым:

– Это выпьешь, и до официальных поминок больше ни капли в рот. Ясно?

– Ясно!

– И не советую игнорировать мои слова.

– Да понял я все! Там в секретере еще конфеты должны быть!

– Конфеты сам возьмешь, я тебе не прислуга. Через полчаса быть в холле.

– А если Людмила приедет?

– Ну и что?

– Как мне вести себя с ней?

– Нежно, Паша! Очень внимательно. И обязательно извиниться за вчерашнее, объяснив… Но ты найдешь нужные слова.

– И долго так играть?

– Столько, сколько нужно! Если, конечно, хочешь в будущем заполучить деньги, свободу и развлечения. Еще вопросы ко мне есть?

– Нет!

– Тогда через полчаса быть в холле. Не забыв надеть на физиономию маску скорби и безмерной печали по внезапно и трагически погибшему горячо любимому тестю!

Макеев, покинув Картаева, прошел в свой кабинет. Открыл дверь в потайную комнату, забитую всевозможной радиоэлектронной аппаратурой. Леонид Токарев сидел за пультом в наушниках. Макеев подошел к помощнику, положил на плечо руку. Токарев вздрогнул. Снял наушники:

– Вы меня испугали, Вячеслав Александрович.

Начальник службы безопасности усмехнулся:

– И давно ты стал пугливым, Леня?

– Да я не стал, я…

– Ты был таким, да?

– Нет, просто вы неожиданно появились.

– Ладно, что услышал интересного?

– Практически ничего. Буквально пять минут назад Лазарев вошел в кабинет Богданова. Вызвал к себе главного бухгалтера, технического директора и двух человек из охраны, да еще водителя. Озадачил всех приглашенных. Кому в ритуальное агентство ехать, кому на кладбище, кому в цветочный магазин. Сам по телефону разговаривал с рестораном. Обговаривал условия заказа для поминок. В общем, обычная предпохоронная суета.

Макеев проговорил:

– Смотри ты! Господину Лазареву своего кабинета мало, в президентском угнездился. – И спросил помощника: – А насчет похорон Семеныча Валерий Михайлович хоть словом обмолвился?

– Да! Не забыл старого водителя. Отдал распоряжение главному бухгалтеру пригласить вдову Костина и выдать ей пятьдесят тысяч рублей. От компании на похороны! Ну и соболезнования по случаю от имени всего коллектива выразить.

– «Расщедрился» Лазарев! Целых пятьдесят штук семье Семеныча решил выделить. «Приличная» компенсация, ничего не скажешь. Мог бы и больше дать.

– А зачем, Вячеслав Александрович? Господин Лазарев умеет считать деньги.

– Хорошее качество, но иногда оно может резко испортить репутацию. А репутация, Леня, в бизнесе стоит очень дорого. Но ладно, продолжай слушать вице-президента. Если проявится что интересное, сообщи, я буду рядом в своем кабинете. А выйду, позвони!

Макеев вернулся в свой кабинет. Сел прямо у рабочего стола. Потянулся. Позвонил в приемную. На месте оказалась секретарь Лазарева.

– Вика? Добрый день, Макеев!

– Я узнала вас, Вячеслав Александрович!

– Вика! Не в службу, а в дружбу, ты могла бы сделать мне кофе? Крепкого, черного?

– Конечно! Вы у себя?

– Да!

– Сделаю и принесу! Вам без сахара?

– Без сахара, девочка!

– Хорошо!

Положив трубку, Макеев закурил.

Секретарь Лазарева появилась через считаные минуты.

Поставила поднос на стол, широко, натренированно улыбаясь, обнажая при этом свои белоснежные зубки. Одета она была в короткую черную юбку, кружевные колготки и откровенно декольтированную блузку. На лице косметика. Волосы уложены в затейливую прическу.

Макеев сказал:

– Тебе не кажется, дорогая, что ты не совсем по случаю нарядилась? У нас в офисе траур.

– Но у меня нет ничего траурного. Длинных платьев я не ношу, костюмов старушечьих не покупаю.

– И все же я советовал бы тебе переодеться.

– Но почему, Вячеслав Александрович? Босс мне ни слова не сказал!

Макеев изобразил удивление:

– Босс?! Но наш босс погиб!

– Так за него Валерий Михайлович.

– Это он так решил?

– Я не знаю! Но сегодня всеми руководит Лазарев.

– Девонька! Лазарев всего-навсего такой же, как и ты, и я, наемный работник. А хозяин компании, вернее теперь уже хозяйка – дочь Богданова, Людмила Константиновна Картаева. Она прямая наследница всего, чем владел до смерти отец. И если госпожа Картаева приедет в офис и увидит тебя в таком одеянии, то ты очень даже легко можешь остаться без работы. Тем более в свете того, что вы с ее мужем учудили на рабочем столе в рабочее время!

Секретарь широко раскрыла свои черные, блудливые, накрашенные глаза:

– Что вы имеете в виду, Вячеслав Александрович? Я не понимаю вас!

Макеев отпил глоток кофе, улыбнулся:

– Госпожа Картаева видела, как вы с ее муженьком трахались в приемной Лазарева. После чего заявила отцу, что не желает больше жить с Павлом Андреевичем. Вот что я имею в виду, дорогая!

Секретарь побледнела:

– Этого не может быть!

– Да? Значит, я все придумал, так? И у тебя с Павлом ничего не было?

Молодая женщина приложила ладонь ко рту:

– Черт! Но теперь она точно выгонит меня! А куда я пойду? Я не хочу уходить.

– Еще бы! Потерять такое теплое местечко – это катастрофа. Для тебя!

– Что же делать? Может быть, вы поможете, Вячеслав Александрович?

– Почему тебе не обратиться к Лазареву? Он твой начальник и любовник.

– Так и Валерий Михайлович все знает?

Макеев солгал:

– По-моему, нет. Если только с ним своими впечатлениями о случке с тобой не поделился сам Павел Андреевич.

– Не похоже! Лазарев бы тогда устроил мне вздрючку! Я не могу обратиться к шефу за помощью.

– Ну хорошо, я помогу тебе. Пока еще Людмила Константиновна прислушивается к моему мнению. Но и ты должна вести себя соответственно. Во-первых, немедленно переодеться: нет костюма – купи, благо деньги у тебя есть, а до ближайшего магазина рукой подать. Косметику с физиономии убери, прическу измени. Во-вторых, больше никаких контактов с Картаевым. Ни половых, ни каких-либо других. Будет подъезжать – гони! Поняла?

Секретарь закивала пышной шевелюрой:

– Да, да, конечно! Но если хозяйка наедет на меня?

– Не наедет! Об этом побеспокоюсь я. Лучше, конечно, не попадаться ей на глаза, но я решу твой вопрос. Ты останешься на фирме.

– Не знаю, как и благодарить вас!

– Ничего, отблагодаришь. Всему свое время. А сейчас иди! За подносом зайдешь позже!

– Поняла! Ухожу!

– Давай! И не виляй так задницей, не на подиуме!

Вика выпорхнула из кабинета.

Макеев усмехнулся. Допил кофе, отодвинул поднос с чашкой, достал сотовый телефон. Набрал номер. Ему ответил голос человека, привыкшего командовать:

– Иргушин! Слушаю!

– Добрый день, товарищ генерал. Макеев!

– Здравствуй, Макеев!

– У вас есть что сказать мне, Геннадий Викторович?

– Ничего из того, чего бы ты не знал, Вячеслав Александрович! Водителя и проститутку ищут. Поиски на данный момент не принесли никаких результатов. Думаю, их уже нет в живых!

– Вот как? Почему вы так решили, генерал?

– Я не решил, я предполагаю!

– Ясно! Скажите прямо, Геннадий Викторович, вы можете сделать так, чтобы следствие было прекращено?

– Прекращено? Хм! Интересно. Вчера вы просили об одном, сегодня о другом. Странно!

– Вы не ответили на вопрос, Геннадий Викторович.

– Это не телефонный разговор!

– Согласен! Когда и где мы можем встретиться?

– Да хоть сейчас! А где? Можно в кафе, что недалеко от моего дома. Место тихое, уютное, безопасное. Там, где мы уже встречались.

– Я понял, Геннадий Викторович, но немедленно выехать не могу. Давайте договоримся: как освобожусь на службе – у нас сейчас, сами понимаете, подготовка к похоронам уважаемого Константина Леонидовича началась, то позвоню вам. Тогда и уточним время встречи!

– Хорошо! Я сегодня свободен весь день. Звоните.

Макеев отключил мобильник.

И тут же раздался звонок телефона внутренней связи офиса. Начальник службы безопасности поднял трубку:

– Да!

– Ты у себя, Вячеслав Александрович?

Говорил Лазарев.

– На месте, Валерий Михайлович!

– Я зайду!

Положив трубку, Макеев заглянул в потайную комнату:

– Леонид, сейчас ко мне явится господин Лазарев.

– Я в курсе, Вячеслав Александрович!

– Переключи аппаратуру на мой кабинет! И сиди тихо, как мышь!

– Здесь хорошая звукоизоляция!

– Делай что сказано!

– Понял! Сижу тихо, как мышь!

– Наш разговор запиши на отдельную пленку. И… лучше, если сам не будешь слушать этот разговор. Лишняя информация может очень навредить здоровью. Это понял, Леня?

– Понял, шеф!

Оператор снял наушники.

– Я не буду слушать вас!

– Очень на это надеюсь!

Макеев занял место за рабочим столом. Через минуту в кабинет вошел вице-президент. Сел напротив начальника службы безопасности. Спросил:

– Что у тебя делала Вика?

– Вы за этим пришли ко мне?

– Нет. И все же?

Макеев указал на поднос:

– Кофе просил ее принести! А вы подумали, что я ее, как Картаев, решил оттрахать здесь?

– Не напоминай мне об этом!

– Да вы никак ревнуете, Валерий Михайлович? Напрасно! В ваши годы это не рекомендуется.

– Ладно! Вика – моя проблема!

– Здесь вы абсолютно правы. Проблема! Но, знаете, таких проблем у вас может быть сколько угодно. Не стоит зацикливаться на Виктории.

– Закрыли тему!

– Хорошо! Закрыли так закрыли.

– Я хотел бы продолжить вчерашний разговор.

– Давайте продолжим.

Начальник службы безопасности откинулся на спинку кресла:

– Что вы хотите узнать, Валерий Михайлович?

– Суть твоего плана по ликвидации Людмилы.

– Я же говорил, придет время, и я выложу его вам во всех подробностях.

– Но я должен знать, что ты задумал! Хотя бы в общих чертах! Мы же одна команда, Слава, ведь так?

– Так!

– Тогда поделись своими намерениями и ближайшими планами!

Макеев вздохнул:

– Ну хорошо! Но только в общих чертах!

Начальник службы безопасности поднялся, подошел к окну, проговорил:

– А на улице дождь, Валерий Михайлович!

– Я знаю! Слушаю тебя.

– В общем, так. Второй несчастный случай у нас не пройдет. Потому как станет очевидно, что некто убирает Богдановых из-за их состояния. И дело может принять непредсказуемый оборот. Особенно если подключатся журналисты. Те в погоне за сенсацией поднимут такой шум, что нам не отбиться. Следовательно, нейтрализацию надо организовать так, чтобы комар носа не подточил.

– Ну это понятно! И что ты предлагаешь?

Макеев внимательно посмотрел на вице-президента:

– Людмила должна стать жертвой любовной страсти!

Лазарев удивленно протянул:

– Че-го? Не понял?!

– Картаева собирается разводиться, так?

– По твоей информации, да! Но только с твоих слов. Доказательств этому нет!

Макеев усмехнулся:

– Вы забыли о диске, что я передал Паше в кабаке?

– Ах, черт! Ну, да! Ты же записал последний разговор Богданова с дочерью. С этими делами в голове все перемешалось. Допустим, что Людмила действительно решила порвать с Картаевым. И что?

– А то, что о причине развода, кроме нескольких человек, не знает никто. И не узнает. До тех пор, пока мы не сбросим эту информацию сотрудникам офиса. Но в несколько иной интерпретации. По фирме должен пройти слух о том, что не Людмила застукала Картаева с Викой, а, наоборот, Паша узнал о том, что его супруга изменяет ему! Но эту информацию мы сбросим непосредственно перед тем, как убрать дочь Богданова!

– О каком любовнике ты говоришь, Вячеслав? У Людмилы, кроме придурка и альфонса Паши, никогда и никого не было. Да и нет! Она же до тошноты правильная.

Макеев вновь усмехнулся:

– Об этом знаем мы с тобой! Но не знают другие. Нет любовника – появится. И еще какой любовник! Страстный, ревнивый, не ровня Картаеву. Настоящий мужик. И Людмила переедет к нему. На свое несчастье. Потому что любовник однажды в порыве ревности убьет свою возлюбленную. А поняв, что совершил, покончит с собой! Или другой вариант. Любовники станут жертвами вооруженных грабителей. В любом случае Людмила должна погибнуть при обстоятельствах, которые снимали бы все подозрения с Картаева. И я устрою эти обстоятельства.

Лазарев тряхнул головой:

– Ни черта не понял! Какой любовник? Какие обстоятельства?

Макеев приблизился к вице-президенту:

– Ничего не поняли? Это хорошо! Значит, и другие не поймут. А мы получим нужный нам результат!

– Да, замутил ты обстановку. Ничего не скажешь.

– И не надо ничего говорить. Я же предупреждал: всему свое время! Вы оцените мой план по достоинству и во всем разберетесь непосредственно перед началом акции. А до этого не стоит ломать голову.

– Когда ты планируешь начать эту акцию?

– Не раньше, чем пройдет сорок дней со дня трагической кончины нашего уважаемого босса и Людмила вступит в наследство, оставаясь при этом законной супругой Павла Андреевича Картаева.

– Хорошо! Не буду больше доставать тебя, но на один вопрос все же попрошу ответить. Ты уверен, что у нас все получится?

– Иначе, Валерий Михайлович, я бы и пальцем не пошевелил.

– Ладно! Делай как считаешь нужным. В конце концов ты знаешь, за что работаешь!

– Вот именно!

– Что у тебя на сегодня?

– Это так важно?

– Вячеслав! Мы договорились…

Макеев прервал подельника:

– Хорошо, хорошо! Докладываю. Сегодня я планирую встретиться с нашим другом из МВД. Надо, чтобы он прикрыл следствие по делу Богданова. Это потребует затрат, так что будьте готовы раскошелиться, тем более сейчас вам сделать это легче. Затем заеду к Людмиле. Я должен быть рядом с ней, дабы контролировать ее поведение и сохранить брак с Пашей. Ну а завтра, как и все, буду на похоронах. Этого достаточно?

– Вполне! Как думаешь, когда мне запросить у Людмилы доверенность на управление делами компании?

– Когда угодно. Хоть сегодня!

– Сегодня? Накануне похорон?

– Почему бы и нет? В любом случае Людмила Константиновна откажет вам!

– Что? Откажет? Но почему? Какие у нее есть на это основания?

Макеев прикурил сигарету:

– Она откажет вам потому, что так надо нам! А основание? Мой совет не передавать вам руководство компанией!

– Слава! Ты переходишь все границы.

– Верно. Но не только я. Мы вместе пересекли ту черту, за которой обратного хода нет! Либо идем дальше до конца и побеждаем, либо… Но об этом лучше даже не думать.

– Но кто-то должен руководить компанией!

– Вы и будете руководить, согласовывая все решения с госпожой Картаевой. Исполнять условия контракта, который продолжает действовать.

– Мне и запрашивать ничего не надо. Какой смысл, раз по твоей милости в любом случае получу отказ?!

– Э-э, нет, Валерий Михайлович. Мы должны проверить, насколько Людмила готова слушать меня. А посему вы запросите разрешение на управление компанией и в случае отказа разыграете недоумение, обиду. Вы оскорбитесь, но примете решение Картаевой.

– Ты хочешь видеть мое унижение?

– Я хочу достичь нужного результата! Главное – результат, все остальное ерунда. Запрос же можете сделать когда угодно, на ваше усмотрение!

– Мы еще вернемся к этому разговору.

– Как скажете, Валерий Михайлович.

– Когда поедешь к Иргушину?

– В час дня, если вы не против!

– Я не против, удачной поездки. Похороны завтра, в 14.00. Отсюда, из холла офиса. Прощание с телом и отпевание с 12.00!

– Все понял!

– Бывай, стратег!

– До свидания, Валерий Михайлович!

Проводив Лазарева, Макеев вошел в потайную комнату. Забрал пленку с записью разговора. Она может пригодиться. Как и все сделанные ранее записи. Если господин Лазарев решит вдруг повести свою игру и отстранить конкурентов при разделе имущества покойного Богданова. Макеев умел страховаться. Этому его научила война в Афганистане. Война, которая до сих пор не давала спокойно спать. Бередила совесть, заставляя бывшего офицера глушить ее. Не давать волю эмоциям. В новом перевернутом, несправедливом мире совесть не нужна. Вырезать бы ее да выбросить на свалку. Но… это невозможно! А посему оставалось одно – гасить совесть, как врага. И Макееву это удавалось. Поэтому он и перестал быть человеком, превратившись в особь, живущую инстинктами животного.