Книга: Спецотряд «Скорпион»
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

Глава 7

Пашин очнулся в незнакомой комнате. За плотными шторами было темно. Он поднес к глазам руку, но часов на запястье не оказалось, так что определить, поздний вечер сейчас или раннее утро, было невозможно. Голова болела, не сильно, но как-то ноюще, слегка подташнивало. Григорий попытался напрячь память и вспомнить, что же с ним произошло. Память выбрасывала обрывки, словно проектор кадры, короткие и логически не связанные между собой. Нина. Прощание в прихожей. Машина. Дорога. Дождь. Пост ГИБДД. Сержант. Ангелина. Стоп. Ангелина. Да, Лина, собственной персоной в серебристой иномарке. Сумочка у нее на коленях. Баллончик. Удар струи газа. И газ пустила в него Ангелина, на помощь которой он ехал в Горки. Черт! Почему она сделала это? С какой целью? И где в конце концов он находится?
Пашин встал с односпальной деревянной кровати, сориентировался. Нашел выключатель, включил свет. Необычайно резкий и яркий. Пришлось на какое-то время закрыть глаза, постепенно открывая их, адаптируясь к свету. Наконец майор смог рассмотреть комнату, в которую попал по милости госпожи Моховской.
Слева у стены кровать, за ней стул, на котором, аккуратно сложенная, лежала его одежда. Далее зашторенное окно. Правее по стене, противоположной той, у которой стояла кровать, старый шифоньер с каким-то подобием бара. По крайней мере, за стеклом шкафа он явно различил бутылки со спиртным. Еще правее два кресла с журнальным столиком посередине. На нем пепельница, пачка сигарет «Бонд», копеечная разовая зажигалка, черный телефонный аппарат. Две двери в стене напротив окна. Одна железная и, судя по всему, наглухо закрытая, без ручки, другая обычная, межкомнатная. Люстры не было. Вместо нее на коротком проводе болталась мощная лампа ватт на 200. В углу над дверью — зрачок портативной камеры видеослежения. Так, значит, за ним следят. Понятно!
Пашин оделся, обнаружив, что оружие, его табельный «ПМ», сотовый телефон, ключи от машины и все другое, ранее находившееся в карманах, отсутствуют.
Подошел к окну, распахнул шторы. Окно забрано прочной решеткой. Мало того, к толстым прутьям были подведены провода. Что это, сигнализация или электрозащита? Черт его знает. За решеткой — темный лес. Деревья подступали прямо к окну, чуть не касаясь решетки.
Григорий осмотрел шифоньер, вернее, содержимое самодельного бара. Три бутылки коньяка, импортного, два флакона с бренди, литровая емкость с водкой, стакан.
Затем присел в кресло. Оно оказалось удобным. Вскрыв пачку, прикурил сигарету, но тут же загасил ее в пепельнице. Дым только усилил тошноту. Поднял трубку телефона. Тот был отключен. Встал, прошел к деревянной двери, открыл ее. Справа увидел унитаз с бачком и ковриком перед ним. Рулон туалетной бумаги. Слева — душевую кабину. Современную и достаточно дорогую, так не вписывающуюся в общий интерьер камеры его заключения.
Выйдя из туалетной комнаты, осмотрел металлическую дверь. В ней ничего особенного не было. Лист толстого железа, небрежно окрашенного в неприятный для глаза поносный цвет.
Внезапно задребезжал телефон.
Пашин присел в кресло, ответил:
— Да?
— Доброе утро, Григорий Семенович, — прозвучал в динамике хрипловатый мужской голос.
Значит, на дворе все-таки утро.
— Здравствуйте! С кем имею честь?
— Об этом позже. Как вы находите свое временное пристанище?
— Нормально! Вполне… для камеры.
— Камеры? Хотя в принципе вы правы. Как ваше самочувствие?
— Бывали времена, когда я чувствовал себя значительно лучше.
— Голова болит? Это пройдет, как и тошнота. Рядом с баром, в нижнем ящике, — аптечка. В ней всего один шприц-тюбик. Сделайте укол, и дискомфорт, который вы испытываете, как рукой снимет.
— И что дальше?
— А дальше пока побудете в одиночестве. Можете выпить.
— Без закуски не пью, а ее я что-то не замечаю!
— То, что не пьете без закуски, хорошо! Ранний завтрак вам сейчас организуют. Одна просьба, когда будет открываться входная дверь, отходите, пожалуйста, к окну. Это в целях избежания ненужных эксцессов. Пока вы не выполните указанное требование, что будет контролироваться через видеокамеру, дверь не откроется. Надеюсь, я выразился понятно?
— Понятно! И как долго куковать мне здесь?
— Недолго, уверяю вас! Но давайте закончим наш разговор. Если у вас возникнут вопросы по существу содержания в изоляции, наберите номер 22. Иных вопросов просьба не задавать. Ответов на них не получите. У меня все! Пока, Григорий Семенович.
— Пока, мистер инкогнито!
Пашин бросил трубку на рычаги.
Так, похоже, им занялись серьезно. И не без участия уважаемой Ангелины Эдуардовны. Надо же было так проколоться? Повестись на элементарную подставу! Да, Пашин, потерял ты нюх. Ранее бы такого не произошло. Но что ж, делать нечего! Как говорится, будем посмотреть, что покатит дальше. А пока действительно боль и тошноту снять не помешает.
Майор прошел к шифоньеру, выдвинул нижний ящик, достал аптечку. Подумал, откуда у этих ребят средства боевой экипировки спецназа, открыл пластмассовую коробочку. Взял шприц-тюбик. По названию препарата определил, что его траванули «Ударом» — газом моментального усыпляющего действия. Данный газ мог успокоить Пашина навсегда, приобрети он на гражданке болезнь сердца или легких. Но далее развивать мысль не стал, сделал себе укол. И боль, и тошнота отпустили Пашина. Теперь можно закурить. Он вновь опустился в кресло, на этот раз с удовольствием затянувшись сигаретой. Немного подумав, поднял трубку телефона, набрал номер 22. Ему тут же ответили:
— Слушаю вас!
Говорил другой голос, более молодой, хотя это впечатление вполне могло быть и обманчивым.
— Кто-то из ваших намекал на завтрак. Я не прочь перекусить.
— Хорошо. Сейчас вам доставят пищу, пройдите к окну.
Майор бросил окурок в пепельницу:
— Черт бы побрал ваши идиотские правила.
Но требования выполнил, предварительно положив на аппарат трубку. Стоя у окна, он услышал, как отодвинулся засов, замка, судя по этому движению, дверь не имела, металлическая плита открылась. На пороге появился человек в камуфлированной форме, с закрытым черной маской лицом. Перед собой он держал столик-каталку.
Пашин усмехнулся. Тоже мне конспираторы. И на какой хрен маскарад устраивают? Давят на психику? Но, беря его, должны были бы знать, что подобными штучками офицера не пронять. Человек между тем, не входя в комнату, толкнул каталку в помещение и закрыл дверь. Вновь лязгнул засов, и все стихло. Григорий подошел к столику на колесах. Под салфеткой обнаружил тарелки с манной кашей, яичницей-глазуньей и тонко нарезанными кусочками бекона. На блюдечке были и дольки лимона, посыпанные сахаром. Сервировку дополняли и завершали плетеная корзинка с белым хлебом и чашка кофе.
Что ж! Для заключенного совсем не плохо. Все, исключая кашу. Тем более манную, которую он терпеть не мог еще с детства.
Подкатив каталку к креслу, Пашин подошел к бару. Выбрал бутылку «Наполеона». Налил в стакан граммов сто коньяка. В один глоток выпил. Принялся за яичницу и бекон. После трапезы откинулся в кресле, вновь закурил. Начало светать. Следовательно, времени сейчас было где-то около шести часов утра.
Докурив сигарету, упал на постель, заложив руки за голову. Думать ни о чем не хотелось. Да и не было у него пока той информации, чтобы как-то просчитать свои первые действия в неволе. Она появится, как обещал хриплый голос, позже. Вот тогда и будем думать. А сейчас остается одно: лежать и пялиться в черный зрачок камеры видеонаблюдения.
Где-то через час звонок телефона заставил Пашина подняться.
Он снял трубку:
— Да!
— Как настроение?
— Отменное, господин надзиратель!
— Я не надзиратель! А то, что настроение отменное, так это просто отлично.
— Вам нечего делать, мистер инкогнито, кроме того, как отрывать меня от отдыха, или ваш звонок имеет какую-то определенную, конкретную цель?
Хрипловатый голос проигнорировал вопрос майора. Видимо, его обладатель не обратил внимания и на иронию Пашина.
— Через час ждите гостей, господин Пашин. Или вас следует называть Григ?
— Называйте как хотите, только давайте быстрее внесем ясность в сложившуюся обстановку. Я терпеть не могу неопределенности! В состоянии неопределенности и длительного нахождения в замкнутом, тем более закрытом пространстве, прошу учесть, становлюсь непредсказуемым и опасным. Опасным для тех, кто пытается вести со мной игру втемную!
— Я учту это. Через час ждите гостей и будьте благоразумны. Люди, которые вами заинтересовались, не менее опасны, чем вы. До встречи, Григорий Семенович.
— Угу! Милости прошу! Пойла хватит, да и закусь еще осталась. Посидим, поболтаем, если… найдем общий язык, мать вашу!
Бросив трубку, Пашин вернулся к постели. Ложиться не стал, присев на краешек кровати. Задумался.
Через час к нему зайдут и начнут обработку. Почему через час, а не немедленно? Ведь он готов к разговору. Опять пытаются давить на психику, исходя из принципа: ничего нет хуже, чем ждать и догонять? Или того, кто должен был начать с ним беседу, пока нет в здании, где запрятали майора? Это более вероятно. Значит, хриплый ждет своего хозяина. Кто он? Полесский? Очень может быть. Для чего Полесскому Пашин? Вроде и ни к чему! Но это с точки зрения Григория. Савва Яковлевич наверняка имеет в отношении майора спецназа свое особое мнение. И цель конкретную тоже, которая также напрямую связана с Пашиным.
Как и было обещано, через час металлическая дверь распахнулась, и в комнату вошли четверо. Трое в камуфляже и масках, четвертый в строгом костюме с тростью в руке. Один из охранников выкатил в коридор каталку, встав в проеме.
Мужчина в цивильном костюме прошел к журнальному столику и присел в одно из кресел. Двое телохранителей застыли рядом с ним.
Пашин сел на кровати, следя за движениями в комнате. Внимание майора было сосредоточено, естественно, на мужчине в костюме. Тот был немолод, лет под шестьдесят, но выглядел неплохо. Ухоженные черные, с обильной проседью волосы, орлиный нос, плотно сжатые губы, правильный овал лица — вот те черты, которые характеризовали его внешне. К этому добавлялся идеально подогнанный и весьма дорогой костюм, галстук с золотой заколкой. И, конечно же, особый шарм придавала трость. Она как бы подчеркивала консерватизм мужчины.
Не менее внимательно в наступившей неестественной тишине рассматривал Пашина и этот холеный человек.
Наконец он произнес:
— Что же вы сидите на кровати, Григорий Семенович? Прошу к столику!
Пашин молча поднялся, отметив, как напряглась охрана, подошел к креслу, сел напротив мужчины.
Тот продолжил:
— Вам, наверное, очень интересно узнать, почему и зачем вы здесь, а также, где это «здесь» находится и кто таков я! Не так ли?
Майор ответил кратко:
— Да!
— Хорошо! Сейчас я вам все объясню, но прежде, чтобы наша беседа была плодотворной, вам, считаю, было бы неплохо поговорить по телефону с одним человеком.
Мужчина протянул ему сотовый телефон. И сразу майор услышал голос Нины:
— Гриша? Григорий?
— Нина?
— Да, да, это я! Гриша, меня какие-то люди увезли за город, закрыли в каком-то лесном доме и сказали, что все это связано с тобой. Я не могу ничего понять, Гриша!
— Подожди, Нина! Давай по порядку. Как незнакомые люди могли увезти тебя из города?
— Их было двое, они представились сотрудниками милиции, предъявили удостоверения. Сказали, что я должна проехать с ними: мол, с тобой произошла неприятность и надо кое-что уточнить. Я, естественно, пошла с ними.
Пашин взглянул на мужчину, продолжив разговор с невестой:
— Ясно! Значит, ты находишься в каком-то лесном доме. Тебе местность не известна?
— Нет! Меня посадили в салон «Газели», окна которой были плотно зашторены, так что я не имею ни малейшего понятия, даже в какую сторону от Переславля меня вывезли.
— Понятно!
— Что все это значит, Гриша?
— Долго объяснять, Нина. Как с тобой обращаются?
— Никак! Заперли в комнате второго этажа и вот только сейчас навестили, принесли завтрак и телефон.
— Так! Слушай меня внимательно, дорогая. С тобой никто ничего не сделает, поэтому успокойся и смирись с мыслью, что некоторое время тебе придется провести там, где ты находишься. Но все будет хорошо. Я обязательно заберу тебя оттуда, только прошу, сама никаких попыток сбежать не предпринимай! Просто находись в комнате и жди! Ты поняла меня?
— Да! Но…
— Нина! Не надо никаких вопросов. Будь умницей, жди меня. И все будет хорошо! Это я тебе обещаю!
Разговор был прерван со стороны Нины.
Пашин также отключил телефон, перевел мрачный, не сулящий ничего хорошего взгляд на мужчину, продолжавшего невозмутимо сидеть напротив.
— И какие мне следует сделать выводы, уважаемый?
Мужчина медленно извлек портсигар, достал из него короткую сигару. Охранник, стоявший ближе всех, поднес огонь зажигалки. Мужчина, прикурив, выпустил в потолок узкую струю дыма.
— Выводы, молодой человек, будете делать позже, а пока я отвечу на интересующие вас вопросы. Ну, во-первых, я — Савва Яковлевич Полесский.
Пашин бросил:
— Об этом я уже догадался.
— Перебивать оппонента — плохой тон, Григорий Семенович, а вы человек, несомненно, образованный и воспитанный. Не надо больше этого делать. Продолжу: во-вторых, вы находитесь в одном уютном местечке, недалеко от Москвы. В-третьих, вы здесь, потому что я заинтересован в вас. И, в-четвертых, временное нахождение вашей невесты Нины, уверяю, совершенно безопасное для нее, обусловлено как раз моей заинтересованностью в вас, что другими словами означает обычную страховку. Я понятно изъясняюсь?
— Понятно, понятно! Продолжайте, Савва Яковлевич!
Полесский усмехнулся:
— Спасибо за разрешение! Мне нравится, как вы держитесь.
Пашин также закурил, удобнее устраиваясь в кресле. Понимая, что разговор коротким не будет.
Полесский же поднялся, прошелся по комнате.
— Надеюсь, теперь вы, Григорий Семенович, отдаете себе отчет в том, что интерес к вам с моей стороны предельно серьезен. Даю вам слово: и ваша невеста, и дочь вашего боевого друга погибнут, если мы сегодня же не договоримся о плодотворном сотрудничестве. Естественно, погибнете и вы. У вас нет выбора, бывший майор Пашин.
Григорий откинулся в кресле:
— Ошибаетесь, Савва Яковлевич. Выход всегда есть. Из любой ситуации. И не один.
— Может быть. Но не для вас. У вас, Григорий Семенович, просто нет времени искать этот выход. Мы немедленно должны решить вопрос, будете ли вы работать на меня или нет. Решайте! В случае согласия мы подпишем кое-какие бумаги, и вы начнете работать, а Нина и Алла будут жить! В случае же отказа — смерть! Всем троим! Предварительный разговор окончен. У вас ровно три минуты на принятие решения. Время пошло!
Григорий задумался. Вариант силового решения проблемы не проходит. Да, он вполне сможет нейтрализовать охрану и захватить Полесского. С ним же выйти из дома. И решить вопрос с заложницами. Это все в его силах при одном условии… при условии, что именно Полесский — главная фигура в том мутняке, в который втянулся Пашин. Если же Полесский обычный, пусть и высокопоставленный, исполнитель чужой воли, то им пожертвуют без раздумий. А вместе с Полесским и Пашиным. А далее Ниной! Алю, возможно, не тронут, но Нину уберут точно.
Полесский назвал Пашина БЫВШИМ майором. Это хорошо! Значит, он не в курсе, что Григорий никогда не покидал службы, а сейчас вновь востребован. И то, что за ним, майором спецназа, стоит сила. Надо только связаться с кем-нибудь из своих, и Полесский обречен. Как и весь его шалман снизу и сверху. Этот идиот сам…
Голос Полесского не дал завершить мысль:
— Три минуты прошло, Григорий Семенович! Что скажете?
Григорий принял решение:
— А что мне сказать? При той постановке вопроса, которую вы тут разложили передо мной, я вынужден согласиться на сотрудничество с вами. Я не самоубийца и тем более не хочу стать причиной гибели других невинных людей.
Полесский скривил рот в ухмылке:
— Разумно, Григорий Семенович, разумно. Уважаю людей, у которых холодный расчет преобладает над эмоциями.
Он повернулся к охраннику:
— Позови нотариуса.
Охранник поднес ко рту рацию, что-то сказал в микрофон, и тут же в комнату вошел тщедушный человек в помятом костюме со старым кожаным портфелем в руках и в очень больших очках, делающих его бесцветные глаза похожими на фары «Запорожца».
— Я к вашим услугам, Савва Яковлевич!
— Боря, передай моему оппоненту документы и покажи, где он должен их подписать.
Нотариус поклонился, открыл портфель, выложив на журнальный столик несколько листов бумаги.
Пашин, не глядя на них, спросил:
— Что это?
Полесский поднял глаза на нотариуса:
— Объясни, Борис!
— Да, конечно! Перед вами, э-э-э, господин Пашин, расписочка, так сказать, на некоторую сумму и документ на загородный дом и автомобиль, которые любезно отписал вам один очень уважаемый человек, имя которого указано в бланках.
Пашин взглянул на Полесского:
— Ничего не понимаю! Какая расписка? Какая собственность?
Тот улыбнулся:
— Вы получите то, что указано в документах, при выполнении миссии, которую я на вас намерен возложить. Это хорошее вознаграждение за простую работу. И в то же время убойный компромат на случай, если вы решите играть не по моим правилам. Компетентным органам будет очень интересно узнать, за какие такие услуги старший офицер спецслужбы получил столь высокий гонорар от одного очень крупного, хотя уже мертвого преступного авторитета, ранее связанного с торговлей оружием и наркотиками и не чуравшегося заказных убийств.
Григорий вновь достал сигарету, медленно прикурил, посмотрел на Полесского:
— Зачем вам какой-то компромат, если, по вашим же словам, я буду немедленно уничтожен в случае проявления своеволия или неповиновения? Не кажется ли вам, что ваши действия нелогичны?
— Мне, Григорий Семенович, никогда и ничего не кажется. Я учитываю, что вы профессионал очень высокого уровня и реально можете в ходе выполнения задания выйти из-под контроля моих людей, повернув оружие против меня же. Я не хотел бы, чтобы это произошло.
— И думаете, какие-то бумаги смогут остановить меня?
— Да! Думаю, что смогут остановить! По крайней мере мне не надо будет защищаться. Это сделают правоохранительные органы.
Пашин сожалеюще вздохнул:
— И все же, Савва Яковлевич, вы точно пересмотрели американских видеобоевиков. Все, что вы предпринимаете для дополнительной страховки, — ерунда, чушь, бред сивой кобылы. Никакая бумага и никакая угроза не остановят меня, если я решу повернуть оружие против вас. Единственное, что может удержать меня, так это то, что, к сожалению, у вас в руках близкие мне люди. И только ради них я иду на сотрудничество с вами, хотя, признаюсь, с превеликим удовольствием свернул бы вам шею.
— Ну, в этом я не сомневаюсь.
— И правильно делаете, но достаточно разговоров, Савва Яковлевич, пусть ваш нотариус забирает бумаги и валит отсюда вместе с охраной, начнем серьезный разговор. Мне надоел этот цирк!
Полесский буквально впился глазами в Пашина, на его скулах заиграли желваки.
— Вы уже пытаетесь играть не по моим правилам. А ведь я вас предупреждал!
— О каких правилах вы говорите? Разве мы обсуждали какие-либо правила? По-моему, до сего момента мы только впустую тратили время!
Полесский задумался. Правда, ненадолго. Видимо, он умел принимать решения или имел инструкции более опытного человека, нежели сам Савва Яковлевич. Он ударил своей маленькой ладошкой по столику.
— Хорошо! Будь по-вашему! Борис! И все остальные, вышли из комнаты!
Нотариус подхватил бумаги, забросил их в портфель и вместе с охраной покинул помещение. Как только Пашин с Полесским остались одни, Григорий произнес:
— Два вопроса, если позволите!
— Извольте!
— Первый: Ангелина добровольно помогала вам взять меня?
Полесский изобразил удивление:
— Вы прекрасно знаете, что она вынуждена была делать то, что ей прикажут, ради спасения собственной дочери. Это же очевидно. Странный вопрос.
— Не так уж и странен. За время встречи с ней в Горках у меня не сложилось впечатления, что госпожа Моховская сильно обеспокоена. Скорее она играла роль несчастной матери, ставшей жертвой безжалостных бандитов, похитивших ее единственного ребенка.
Полесский заметил:
— А вы очень наблюдательный человек. Но на сей раз вы ошиблись и отнеслись к Лине предвзято. Не ее вина в том, что слегка переусердствовала, играя ту роль, которую ей насильно навязали. Надеюсь, с первым вопросом все?
Пашин согласно кивнул:
— Да, все. Теперь второй вопрос. Оставшись наедине со мной, вы не боитесь, что я просто возьму вас в заложники? Тем самым обеспечу выход отсюда и освобождение Нины и девочки?
— Нет, не боюсь!
— Почему?
— Потому что у вас ничего не выйдет. Как вы уже заметили, за комнатой ведется видеонаблюдение, и не только с открытой камеры. И оператор не только наблюдает помещение. У него на пульте есть маленький такой тумблер. Достаточно опустить рычажок вниз, и комната мгновенно наполнится усыпляющим газом, тем самым, которым отключили вас в машине. Я от газа не пострадаю, так как мне введена сыворотка, нейтрализующая его действие, а вот вас придется откачивать. Хотя вряд ли. Смысла возвращать к жизни майора Пашина уже не будет.
— Понятно. У меня больше нет вопросов. Теперь я готов очень внимательно выслушать вас! Узнать, что вы подразумеваете под словом сотрудничество?
Полесский в очередной раз поднялся с кресла, прошелся по комнате, как бы собираясь с мыслями:
— Для начала я, говоря языком военных, доведу до вас общую обстановку, чтобы понятней было то задание, которое вам предстоит выполнить. Как вам известно, бизнес всегда сопряжен с конкуренцией. И чем он больше, скажем так, тем сильнее конкуренция. Короче, в Павлограде под контролем неких влиятельных лиц, в круг которых вхожу и я, налажено выгодное производство, связанное с рыбным промыслом. Дело доходное, по крайней мере было таковым до настоящего момента. До того момента, пока местный губернатор не решил подмять его под себя. Этого мы допустить не можем. Мы не принимали никаких ответных мер, надеясь, что скорые выборы сметут его с поста, а следовательно, и выведут из игры. Но, судя по результатам изучения общественного мнения, он имеет весьма неплохие шансы получить очередной губернаторский срок. Поэтому решено вывести его из предвыборной гонки. У нас есть свой человек на этот пост. И он проходит на выборах, но при условии устранения главного соперника, хотя в жизни губернатор и наш человек дружны, более того, наш человек занимает пост первого заместителя действующего губернатора.

 

Исходя из всего вышеизложенного, вам, Григорий Семенович, и предстоит убрать действующего пока губернатора Павлоградской области. Но сделать это так, как предусмотрено планом.
Пашин удивился:
— Планом?
Полесский поднялся:
— Сейчас я уйду, вам же принесут папку с разными бумагами, среди которых будет и план устранения неугодного нам лица. Там же досье на него. Вы сможете убедиться, что оно, это лицо, далеко не всегда защищает интересы тех, кто по глупости или недопониманию отдал за него голоса. Также в папке будет вся необходимая информация по объекту ликвидации. Схемы резиденции, загородного дома, городской квартиры, карта Павлограда с маршрутами передвижения губернатора, ну и еще много всякой занимательной информации. Изучите документы, Григорий Семенович, затем обсудим детали. У вас будут ко мне вопросы?
Пашин утвердительно кивнул:
— Сколько у меня времени на ознакомление с документами?
— Сутки!
— Что дальше?
— Получение конкретной задачи, с возможной некоторой корректировкой, и убытие в Павлоград. Где гостей из Москвы встретят и обеспечат всем необходимым.
— Вы сказали, гостей?
— Да! Естественно, работать по губернатору вы будете не один.
— Ясно!
— Хорошо! Я покидаю вас. Вы знаете, что надо делать, если вам что-то понадобится?
— Знаю. Две двойки по телефонному аппарату…
— Точно. До свидания, Григорий Семенович!
— Всего хорошего, Савва Яковлевич, хотя при ваших заботах этого самого хорошего вам, скорее всего, не видеть как собственных ушей.
Полесский резко повернулся:
— Что это означает, господин Пашин?
— Ничего, господин Полесский. Не завидую я вам. Мне если и умирать, то мгновенно. Пуля в голову и мрак! Вам же покидать этот мир медленно, с сожалением и сознанием неизбежности гибели. Вас не мучает вопрос, кому после смерти достанутся ваши капиталы? Их же с собой в могилу не взять…
— Думайте лучше о себе, Григорий Семенович, и о том деле, которое предстоит сделать!
— Конечно! Но все же, Савва Яковлевич, мне кажется, что мы еще вернемся к этой теме. И тогда, когда она для вас станет актуальной.
Полесский молча пошел к выходу. Сразу же после его ухода Пашину принесли канцелярскую папку.
Он развязал тесемки. Сверху лежало досье на Бурмистрова Ивана Михайловича. С первой страницы на майора смотрело открытое лицо мужчины лет шестидесяти. Ничего особенного в его чертах не было, пожалуй, за исключением какого-то холодного, жесткого взгляда. Рядом были отпечатаны биографические данные павлоградского губернатора. Родился, учился, работал и т. д. Женат, дочь двадцати двух лет, внук.
Григорий отложил информацию о губернаторе Павлограда в сторону. Следующим оказалось досье на его заместителя. Соколовский Вениамин Вячеславович, 46 лет. Трижды женат, последний раз на девице моложе себя на двадцать один год. Пашин вздохнул. И что за моду взяли эти новоиспеченные государственные мужи? Как только прорвутся к какой-нибудь власти, так сразу в супруги молодушку. Но… это их дело. К предстоящей акции сей факт отношения не имеет. Так, что о нем в самом начале? То же самое, что и о губернаторе. Родился, учился… ого? В свое время господин Соколовский окончил Ташкентское высшее общевойсковое училище, затем Академию имени Фрунзе. Участник боевых действий в Афганистане! Имеет ранения и награды. Уволен из Вооруженных сил с должности начальника штаба десантно-штурмовой бригады, в звании полковника. Причина увольнения — сокращение штатов. Начальника штаба боевой бригады — и сократили? Странно. Для этого нужны были веские причины. Политика? Возможно. Политика — дело пусть и грязное, но как причина для смены рода занятий весьма уважительная. Посмотрим, что внешне собой представляет полковник запаса.
Пашин открыл страницу с фотографией Соколовского. И немного разочаровался. Он надеялся увидеть лицо типичного вояки, человека волевого, сурового. Вместо этого на майора спецназа смотрело изображение обычного мужчины в гражданском костюме, с обычными чертами лица, без особых примет. Первое, что пришло Григорию на ум в плане характеристики недавнего старшего офицера, так это его безликость. Он не запоминался. Этакая фигура второго плана вокруг главного объекта — губернатора.
Ознакомимся теперь с планом, что разработали стратеги из окружения Полесского. Посмотрим, на что способны специалисты теневых спецслужб.
План представлял собой всего три листа отпечатанного текста со ссылками на схемы и карту города.
То, что он прочитал, заставило боевого майора по-иному взглянуть на Полесского. Савва Яковлевич оказался прав, утверждая, что над планом работали далеко не дилетанты. Говоря литературным языком, сюжет антигубернаторской акции был закручен круто. План состоял из двух частей. Первая подразумевала обстрел губернатора либо у администрации области, либо возле его загородной резиденции, либо в другом, смотря по ситуации, подходящем месте. Но в результате работы киллера роль пострадавшего отводилась не Бурмистрову, а Соколовскому. Первая пуля предназначалась заместителю, который в определенное время и при определенных условиях «случайно» должен был оказаться на линии огня наемного убийцы. После ранения, легкого ранения Соколовского, исполнитель заказа должен был скрыться, оставив на месте преступления винтовку. Далее следовала вторая часть. Соколовского доставляют в клинику. Произошедшему придают широкую огласку в СМИ. Типа, вице-губернатор прикрыл собой Бурмистрова, тем самым спас тому жизнь. Понятно, что областной глава не преминет навестить раненого соратника в больнице. И вот тут его ждет уже не имитационный, а конкретный выстрел. И пуля, которая должна раскроить губернатору череп. Надо признать, придумано неплохо. Вот только об одном умолчали составители весьма неплохого плана. А именно о том, что для полного эффекта реальности покушений, для завершения логической цепи акции в ней нужна еще одна жертва. Сам киллер, которого желательно завалить после окончания работы по главной цели. Прямо на позиции. Скажем, очень бдительным человеком из охраны губернатора, который будет знать, куда стрелять после поражения объекта охраны. И это ничего, что его выстрел не сможет нанести наемнику никакого вреда. Главное, чтобы он быстро сориентировался и выстрелил в нужном направлении. За охранника отработают другие люди. Чистильщики, которым будет прекрасно известна позиция киллера. Они или он, что не меняет сути, смогут из оружия охранника влепить наемному убийце, а в данном случае ему, Пашину, пулю в лоб, а затем в толпе заменить оружие, передав телохранителю винтовку или автомат, из которого и будет убит киллер! Об этом умолчали создатели плана ликвидации Бурмистрова. И не стоит тешить себя мыслью, что вышерассмотренный вариант не просчитывался профи Полесского. Ему, Пашину, эти ребята отвели роль обреченной на смерть марионетки. Напрасно! Он не марионетка! Но почему бандиты поступили столь легкомысленно, до конца не отработав план, не предусмотрев в нем подробностей отхода стрелка? Или они не знали, КОГО Полесский выберет в качестве подставы? Следовательно, его недооценивают! И это очень даже хорошо. В этом его главный козырь! Если, конечно, до убытия в Павлоград ему не удастся связаться с Луганским. Если же контакт с Катраном будет установлен, то ситуация кардинально изменится.
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8