ГЛАВА 8
Пробуждение Хусейна Учигова было ужасным. Вчера он принял слишком большую дозу героина, и теперь его тошнило. Тошнота сопровождалась противной мелкой дрожью и тревожным состоянием. Он выглянул из своей палатки. Полевой лагерь еще спал, только одинокие фигуры часовых были видны на вершине перевала. Они внимательно следили за основной тропой, ведущей к базе боевиков со стороны Ойтынского ущелья. Хусейн достал из портсигара длинную папиросу, прикурил, втягивая дым вместе с воздухом. Анаша принесла облегчение, но Учигов знал, что это ненадолго и уже завтра ему вновь придется принимать героин, благо запасов зелья еще хватало, а в тайнике дома в Грозном хранилась солидная партия наркоты. Так что проблем со здоровьем, в смысле ломки, в ближайшем будущем не предвиделось. Уколоться бы сейчас, но надо подождать. Мало ли какую вводную подбросит Кадаев, покинувший базу, приказав Хусейну пополнить наемниками-афганцами отряд, чтобы компенсировать незапланированные потери во время проведения карательной операции в Ойты. Хусейн посмотрел на часы — 4.27. Рано. Вновь прилег на расстеленный на траве импортный надувной матрац. Забылся тревожным, рваным сном. Бандиты обычно спали часов до девяти. На этот раз Учигова разбудил связист в 9.30.
Приходя в себя, Хусейн спросил:
— Чего тебе?
— Вас по спутниковому каналу шеф вызывает!
— Кадаев?
— Нет! Сам Али!
Последняя фраза заставила бандита вскочить с надувной постели. Он вместе со связистом бегом кинулся к штабной палатке. Схватил трубку:
— Хусейн на связи! Слушаю вас, хозяин!
— Проснулся, сын шакала?
Раздраженный голос Асханова испугал Учигова. Али слыл человеком скорым на расправу и обычно говорил спокойно. Лишь какая-либо нештатная ситуация могла вывести Асханова из себя. Но почему он обрушил гнев на Хусейна? В чем он-то провинился? Ведь только вчера перед своим убытием Беслан разговаривал с командующим. И разговор был вполне мирный. Правда, Асханов и ему выговорил за потери, понесенные боевиками в Ойты, но не таким тоном, каким сейчас говорит с ним, Учиговым.
Хусейн сказал, едва скрывая дрожь, которая вновь начала трясти его вспотевшее тело:
— Слушаю, господин!
Асханов взорвался:
— Что ты заладил, как попугай, слушаю, слушаю! Послушай новости в десять часов. Потом дашь мне объяснения по сути услышанного. Все! В 10.15 быть на связи.
Связь отключилась.
Хусейн ничего не понимал.
Какие новости? И почему он должен их слушать? Что случилось? Но это касалось отряда, иначе Али не стал бы орать на него. Учигов выскочил из штабной палатки, приказал дежурному по лагерю срочно построить весь личный состав, исключая часовых постов слежения за подходами к базе.
Вскоре банда стояла строем на небольшой лужайке вдоль палаток и землянок. Стояла по группам. Учигов молча обошел строй. И заметил, что на левом фланге отсутствуют Лема Агаев и переданные ему вчера наемники-пуштуны из резерва Али.
Он выкрикнул:
— Где Лема? Забыли разбудить? Дежурный!
Немолодой чеченец подбежал к начальнику, доложил:
— Хусейн, я лично обошел все палатки и землянки. Ни Агаева, ни четверых афганцев в лагере нет, а на террасе у дороги в ущелье нет одного «УАЗа».
— Что?!! Лема самовольно покинул базу?
Один из строя вышел вперед:
— Хусейн! Ты же сам вчера отпустил его в Шатан!
— Что? Когда?
— Да после ужина. Неужели не помнишь?
Учигов помрачнел. Вчера после ужина он уже был под сильным кайфом и ни черта не помнил, что было. Разбираться перед строем больше не имело смысла, и он распустил банду, отправившуюся толпой к полевой кухне, где уже был готов завтрак. Хусейн задумался. Под действием наркоты он мог отпустить кого угодно хоть на Луну. И Лема воспользовался моментом. Ведь говорил же он в Ойты о какой-то бабе! Уж не к ней ли он рванул, чтобы рассчитаться с ее семейством за какие-то прошлые грехи? Точно, туда. Но каков козел?! И свидетелями того, что Учигов сам отпустил его, заручился. Хитрый шакал. Интересно, что он натворил такого, о чем стало известно Али Асханову и что так взбесило его? Взглянув на часы и увидев, что время приближается к 10.00, бросился в штабную палатку. С ходу приказал связисту:
— Быстро найди волну любой радиостанции, которая сейчас начнет передавать местные новости.
Связист кивнул головой и начал крутить ручками радиостанции. Вскоре из динамиков донеслось:
— …уничтожена банда из пяти человек, четверо являлись выходцами из Афганистана. К сожалению, провести мероприятия по ликвидации бандитов наряду местной комендатуры удалось после того, как те уже сделали свое страшное дело. Итак! В Шатан-Мартане боевиками так называемых «сил сопротивления» прошедшей ночью было совершено нападение на дом переселенцев из Грозного Сахидовых, в результате чего вся семья зверски уничтожена. Но и боевикам не удалось уйти от возмездия. Они были перехвачены войсковым патрулем при попытке покинуть селение. И уничтожены. Погиб и Лема Агаев, опознанный одним из местных жителей и, по данным командования федеральных сил, состоявший на службе в одном из отрядов Али Асханова, недавно жестоко расправившегося с мирными жителями аула Ойты, о чем мы уже сообщали. Лема Агаев также опознан как один из нападавших на Ойты. По факту совершенного преступления прокуратурой района возбуждено уголовное дело. Это были последние известия из Шатанского района. Мы переходим к другим новостям…
Хусейн сам отключил радиостанцию. С силой ударил кулаком по столику, на котором стояла станция. Ударил так, что пиала с чаем, которую только что наполнил связист, упала на пол и разбилась.
Практически тут же пропищал сигнал вызова на аппарате спутниковой связи.
Хусейн включил «трубу»:
— Да, господин! Учигов на связи!
Али Асханов вкрадчивым голосом произнес:
— Ну и как тебе новости?
— Что я могу сказать?
— Как что? Каким образом и с чьего разрешения Агаев поехал в Шатан? А также кем и по какой причине было принято решение о ликвидации семьи этих, как их… Сахидовых?
Врать Али не имело смысла, все равно осведомители донесут, как все было на самом деле, и тогда смерть неизбежна. Лучше сказать правду, естественно, не заикаясь о наркотиках, а там будь что будет. И Хусейн доложил Асханову, что он сам разрешил выход Агаева с группой в райцентр, объяснив причину — личное оскорбление, которое в свое время было нанесено Сахидовыми роду Агаевых. А то, что патруль перехватил Лему, — это дело случая, от него никто не застрахован.
Асханов терпеливо выслушал Учигова. Он понял, что подчиненный сказал правду. Проговорил:
— Хоп! Ты командовал отрядом в отсутствие Кадаева и мог принять самостоятельное решение. Это моя вина, что я не успел довести до подразделений приказ до особого распоряжения безвылазно находиться на базах. Ладно. Но с этого момента все действия только по моему личному распоряжению! А сейчас собери отряд и переведи его на запасную базу! Все!
Отключив трубку, Учигов облегченно вздохнул.
Кажется, на этот раз пронесло. Но надо немедленно организовать переброску отряда глубже в горы!
Хусейн вызвал к себе командиров боевых групп.
Примерно в это же время командир отряда спецназа, находясь на территории парашютно-десантного полка в Чечне, связался со своим заместителем, подполковником Даниловым, оставшимся в станице Союзной со второй штурмовой группой.
— Гроза-2, я — Гроза! Прошу ответить!
Данилов ответил немедленно:
— Гроза-2 слушает!
— Здравствуй, Виктор Александрович!
— Здравия желаю, Александр Иванович!
— Как у тебя дела?
— Нормально, товарищ полковник! Наблюдение за усадьбой Шаида Эдаева и прилегающими к ней стройплощадками продолжаем в установленном режиме.
— Что-нибудь путное выявили?
— Особо серьезного ничего, кроме одного обстоятельства.
— Что за обстоятельство?
— Сразу же после отъезда из Аманкула Асханова исчез и один из застройщиков, Беслан Султанов. А вчера под вечер объявился, пройдя Велийский пост на старой «Ауди».
Калинин проговорил:
— Значит, во время нападения бандитов на Ойты этот Султанов находился в Чечне?
— Так точно! Данные проверены. Я установил наблюдение за блокпостом. Так вот, у ребят Трухина сложилось впечатление, что начальник поста знает Султанова. Он не досматривал машину и, перебросившись с чеченом парой слов, пропустил «Ауди». К тому же группой установлено, что этот прапорщик вместе с сержантом-контрактником и другими военнослужащими за определенную мзду пропускают транспорт через свой пост безо всякого досмотра. Так что и Асханов мог уйти в Чечню через тот же Ведийский пост. Но тогда прапор должен находиться в сговоре либо с Али, либо с одним из его телохранителей.
— Ясно! А вот насчет Султанова… Ты пока будь на связи, скоро я вызову тебя. Надо мне здесь кое-что уточнить и решить.
— Есть, товарищ полковник!
Калинин отключил специальную станцию, прошел на территорию полковой гауптвахты, где в отдельной камере, втайне ото всех, даже от командира полка, под охраной бойцов первой штурмовой группы находился Лема Агаев.
Через несколько минут полковник вошел в камеру бандита. Присел на принесенный табурет напротив прикованного к солдатской кровати Агаева. Закурил, мрачно глядя на бандита. От этого взгляда, не сулящего ничего хорошего, Лема отодвинулся к стене. Калинин спросил:
— Тебе дали возможность прослушать утренние новости?
— Да, но по радио сказали неправду! Я…
Полковник перебил Агаева:
— Неважно! Главное в другом, теперь ты понял, что для всех, в том числе и для семьи, и для подельников, ты перестал существовать? Тебя нет! Ты убит!
— Но…
Калинин, не обращая внимания на попытки Лемы что-то сказать, продолжал:
— И я прямо здесь и сейчас могу расстрелять тебя. Это ты понимаешь?
— Да!
Голос бандита потух. Этот русский офицер с безжалостными глазами действительно мог сделать с ним все, что захочет.
— Хорошо, что ты это понимаешь! И я пристрелю тебя, если потеряю интерес к твоей паскудной персоне, который пока еще существует. И заключается этот интерес в следующем. Я хочу знать, кто выводил ваш отряд на Ойты?
Бандит с готовностью ответил:
— Беслан Кадаев.
Полковник кивнул головой:
— Допустим! Он находился в банде все время, когда готовилась акция?
— Нет! Готовили отряд мы, командиры групп, под началом Хусейна Учигова. Кстати, я могу сказать, где базируется отряд.
— Об этом позже. Когда же появился на базе Кадаев?
— Ночью накануне нападения. Он прибыл на базу после полуночи и сразу же собрал нас, командиров подразделений. Закурить разрешите?
Калинин, подумав, протянул узнику зажженную сигарету. Лема, жадно затягиваясь, втянул в себя дым.
Допрос продолжился.
— Кадаев поставил задачу и повел отряд к аулу, так?
— Да, так оно и было. Мы заходили с четырех сторон…
— Это мне известно, как известно и то, что вы сделали в селении, что добили своих раненых, и то, каким маршрутом уходили.
Агаев опустил голову.
Полковник спросил:
— Когда Кадаев покинул лагерь?
— Вчера.
— И куда направился?
— Не знаю, клянусь, не знаю! Если бы он не уехал, я не смог бы поехать в Шатан. Беслан не отпустил бы!
Полковник поднялся. Агаев, уронив окурок на бетонный пол, вжался в стену.
Калинин усмехнулся:
— Живи пока! Да, совсем забыл: что тебе известно о Велийском блокпосте?
— Ничего! Нет, знаю, конечно, что такой существует, но не более того.
— Учти, ложь и пуля в лоб — для тебя понятия идентичные! Понимаешь, о чем я говорю?
— Понимаю!
— Значит, конкретно о российском Велийском блокпосте тебе ничего не известно?
— Нет, господин офицер, не известно.
Развернувшись, полковник вышел из камеры.
Дверь закрылась, а Агаев, вытерев обильно выступивший пот, бессильно опустился на матрац, задрав голову к потолку, готовый завыть раненым шакалом.
Калинин же прошел в штаб полка, где ему выделили отдельный кабинет. По своей связи вызвал старшего лейтенанта Волкова:
— Сережа?
— Я, отец!
— Ты вот что, навести свою Марьям и с ней зайди ко мне.
— Что-нибудь случилось?
— Я не могу пригласить сына с невесткой?
— Ты в своем репертуаре!
— Иным уже не стану! Давай, Сережа, поторопись.
Ждать Волкова с чеченской девушкой долго не пришлось. Семью разместили в отдельном отсеке офицерского модуля, рядом с бараком, где находились боевые группы отряда спецназа.
В кабинет заглянул Волков:
— Разрешите, товарищ полковник?
— Если с девушкой, то разрешаю!
Сергей пропустил Марьям вперед.
Калинин предложил молодой паре присесть за стол совещаний. Обратился к девушке:
— Как родители и брат, Марьям?
— Нормально! Привыкаем потихоньку.
— Никто не обижает?
— Наоборот, повышенное внимание уделяют, а из столовой двойные порции доставляют. Из санчасти телевизор принесли, настроили, Москву показывает. Даже неловко как-то. А брата десантники утром брали на вождение. Вернулся счастливым. Рассказывал, как сам боевую машину водил. Так что нормально все! Чужими себя не чувствуем.
— Вот и хорошо!
— Одно неприятно!
— Что именно?
— То, что сообщили в утренних новостях, а позже показали по телевидению. Дом жалко. Мы же его всей семьей по кирпичику из руин поднимали.
Калинин вздохнул:
— Иначе поступить мы не могли, Марьям! Поимкой Агаева наша работа не закончилась. А дом мы еще построим! Большой, просторный, красивый дом!
Девушка улыбнулась.
Полковник поднялся. Прошелся по кабинету, вновь обратился к чеченке:
— Я понимаю, Марьям, тебе тяжело вспоминать ужас бойни в Ойты и встречу с Агаевым, но надо бы кое-что вспомнить.
Марьям же ответила:
— Скажите, что надо вспомнить, возможно, и вспомню.
— Вспомнить желательно, не видела ли ты случайно в ауле главаря банды?
Зная, что девушка во время налета бандитов находилась в стороне от площади, откуда и руководил резней Кадаев, и в саду, что спасло ей жизнь, отчего шансов на положительный ответ почти не было, полковник, следуя какому-то шестому чувству разведчика, все же задал этот вопрос.
Марьям покачала головой.
— Нет! Да я и не знаю, кто у них был главарем. Но еще одну знакомую физиономию, кроме рожи Агаева, видела.
— Кого же?
— Беслана Кадаева!
Полковник не удержался от удивленного возгласа:
— Кого?!!
Марьям посмотрела сначала на полковника, потом на Сергея, в чьих глазах тоже прочитала крайнее изумление.
— А что?
Полковник приложил ладонь ко лбу:
— Подожди, Марьям, подожди. Я не ослышался, ты назвала имя Беслана Кадаева?
— Ну да!
Волков спросил:
— Откуда ты его знаешь?
Марьям повернулась к старшему лейтенанту:
— Да все просто, Сережа. Этот Кадаев, как и Агаев, до войны жил в Грозном. Насколько помню, он был каким-то начальником по канализации в нашем районе. Часто обходил квартиры, у него еще всегда с собой портфель был.
Полковник, сев в кресло, протянул:
— Та-а-ак! Но как тебе удалось увидеть его, ведь ты находилась в саду?
— Да, это так! Но когда я, убежав от Лемы, юркнула в сарай, то обернулась посмотреть, нет ли сзади Агаева, и увидела Кадаева.
— Он что, тоже находился во дворе убитого милиционера?
— Нет! Кадаев стоял на улице. А увидела я его потому, что от двери сарая Шалдаева по палисаднику прорублена полоса, видимо, Саид хотел проложить дорожку или выкопать траншею, не знаю. Так что часть улицы была видна. И видна еще и потому, что там стоит столб освещения. Вот как раз под ним, в компании еще двух бандитов, и стоял Беслан Кадаев. И он, оказывается, подался в боевики. А почему вы акцентировали внимание именно на нем?
Полковник вновь поднялся:
— Дорогая Марьям, ты представить себе не можешь, как помогла нам. Это же такая удача. Ты золотце, Марьям!
— Но я ничего не понимаю.
Калинин кивнул сыну:
— Сережа, объясни!
Волков положил руку на ладонь девушки:
— Дело в том, Марьям, что бывший специалист по канализации Беслан Кадаев и является командиром отряда, устроившего бойню в Ойты!
Большие глаза чеченки еще более расширились:
— Кадаев руководил бандой?
— Да! И продолжает руководить! Но, думаю, недолго ему гулять по белу свету.
Полковник присел напротив молодых:
— Так, родные вы мои! Главное установлено: Марьям знает в лицо Кадаева, что тому, в свою очередь, неизвестно. Как думаешь, Марьям, встреть тебя сейчас Кадаев, он узнает тебя?
Девушка пожала плечами, но ответила отрицательно:
— Вряд ли. Думаю, не узнает. Когда он бродил с портфелем по квартирам, я была еще совсем девочкой.
— Отлично. А теперь, Марьям, следующий вопрос: ты могла бы со мной и Сергеем совершить путешествие в одно место за пределы Чечни?
Предвосхищая ее вопрос, Калинин завершил:
— С твоими родителями я договорюсь.
Марьям вновь пожала плечами:
— Ну, если так, то почему бы и не попутешествовать? Я за пределы Чечни никогда не выезжала.
— Вот и договорились.
Полковник повернулся к Волкову:
— Давай, Сергей, к пилотам! Пусть срочно готовят «вертушку» к взлету. А мы с Марьям посетим ее родителей. Затем сборы, и через два часа все у меня, здесь же!
Сергей вышел из кабинета, направился к вертолетным площадкам полка ВДВ, где стояли и «вертушки» спецназа. Калинин, переговорив с родителями девушки и получив их согласие на «командировку» Марьям, вернулся в кабинет. Связался с заместителем, который ждал вызова командира отряда.
— Виктор? Александр!
— Да, Александр Иванович!
— Готовься к встрече, я вылетаю в Союзную!
Подполковник Данилов удивился:
— Могу я узнать причину такого решения?
— При встрече узнаешь все. А до этого свяжись-ка с начальником ФСБ района. Желательно увидеться непосредственно по прилете.
— Хорошо! Сделаю!
— У меня все! Примерно в полшестого буду на базе!
— Жду!
Полковник вновь закурил. Постепенно в голове вырисовывался план дальнейших действий. Если все срастется, то задача отловить Кровавого Али станет не такой уж и невыполнимой, несмотря на все препоны, которые ставятся при начале любой операции по Асханову. Но… поживем — увидим.
Волков с Марьям появились вместе.
Старший лейтенант доложил:
— Вертолет борт 047 к вылету готов.
Полковник перевел взгляд на чеченку:
— Ты, Марьям?
— Первый раз полечу на вертолете. Да я и на самолете-то не летала. Интересно.
Калинин добавил:
— И боязно, наверное?
— Немного!
— Ну, что ж, ребятки, все у нас готово. В путь?
Как и запланировал Калинин, шасси одного из приданных отряду «Ми-8» плавно коснулись бетонки посадочной площадки базы в 17.20.
Калинина встречал Данилов.
Он подошел к трапу и, как положено, доложил:
— Товарищ полковник, во время вашего отсутствия в отряде происшествий не случилось. Личный состав занимается в соответствии с распорядком дня.
Офицеры пожали друг другу руки. Данилов поприветствовал и Волкова с Марьям, которую ему представил Калинин. Не успел несущий винт прекратить вращение, как командирский «УАЗ» отошел от вертолетной площадки. Калинин, сидящий впереди, обернулся, спросил заместителя:
— Фээсбэшника пригласил?
— Как и приказывали. Он ждет вас в моем кабинете.
— Добро!
До штаба добрались за считаные секунды.
Вошли в кабинет подполковника Данилова. Там офицеров и девушку встретил начальник отдела ФСБ по району майор Анатолий Груздев. Калинин удалился с ним к себе. Заместитель, командир разведгруппы и чеченская девушка остались в кабинете Данилова. Подполковник был из разряда людей, не любящих задавать лишние вопросы, зная, что нужную информацию до него доведут, поэтому вышел в дежурку.
Марьям спросила:
— Скажи, Сережа, папа твой рядом, а где мама? Здесь же?
— Нет, Марьям! Она пока в Ростове. В госпитале работает. А вообще-то мы живем в закрытом военном городке под Москвой. Но мама не оставляет нас и, когда отряд перебрасывают в какую-либо точку, следует за ним, устраиваясь где-нибудь поблизости, чтобы быть рядом.
— Твои родители, наверное, очень любят друг друга.
— Да!
— Это хорошо! Любовь — это жизнь, это счастье! Плохо, когда нет любви, а есть расчет. Тогда человек долго не живет. Он медленно умирает, порой не замечая этого. Вот ты боишься смерти?
Волков, взглянув на девушку, пожал плечами:
— Не знаю! Просто не думаю о ней. Кто-то хорошо сказал, что смерти не существует вообще.
— Как это?
— Когда человек живет, ее еще нет, когда он умер, ее уже нет! Вот и получается, что нет смерти!
— Может быть. Но только для того, кто думает лишь о себе. Кому безразлично, как воспримут его кончину родственники, как будут убиваться близкие. Произнесенное тобой утверждение — философия эгоистов.
— Ты права!
Вошел Калинин.
— А где Данилов?
Сергей ответил:
— Тактично оставил нас наедине с Марьям!
— Ясно.
Он выглянул в коридор, выкрикнул:
— Дежурный!
В ответ армейское:
— Я!
— Подполковника Данилова ко мне!
Из глубины штаба послышалось:
— Иду, Александр Иванович.
Полковник потер ладони.
— Так! С Эдаевым вопрос вроде решен.
Старший лейтенант переглянулся с подполковником. Но Калинин уже сменил тему, обратившись к Данилову:
— Виктор Александрович, а что ты мне об обстановке на Велийском блокпосту не доложил?
Заместитель командира отряда резонно заметил:
— Вы не спрашивали о нем.
— Да? Значит, спрошу!
Калинин повернулся к молодым людям:
— Сергей! Марьям работать завтра, завтра я и скажу, что надо будет сделать, а пока отведи ее к нам домой — и отдыхайте. Места там хватит. Думаю, все лучше, чем в общаге. Я же останусь здесь. Жду вас ровно в семь утра.
Сергей отворил перед девушкой дверь кабинета:
— Прошу!
Она вышла. Старший лейтенант повернулся к отцу, постучал пальцем по лбу. Полковник не понял жеста сына и вопросительно вскинул голову, но сын лишь махнул рукой, взял дорожную сумку Марьям и последовал за девушкой.
Они вышли из штаба.
Пошли по тенистой аллее. Сергей сказал:
— Конечно, ты можешь переночевать в общежитии, я обеспечу тебе номер со всеми удобствами и даже охраной, но…
Марьям, как-то загадочно взглянув на старшего лейтенанта, ответила:
— Твой папа, по-моему, сказал, где мы можем переночевать. Или ты не хочешь провести меня в свой дом?
— Хочу, конечно, но…
Она искренне рассмеялась:
— Что с тобой, Сережа? В бою ты храбр и решителен, как тигр, а перед слабой девушкой растерялся. Я думала, русские мужчины более раскрепощены с женщинами.
— Черт его знает, что со мной происходит. Я совершенно запутался. С одной стороны, эти уроды Али, Лемы, Аманы, с другой — ваши обычаи. Не знаю, как вести себя.
Марьям произнесла:
— А ты поступай так, как подсказывает твое сердце.
— Легко сказать. Знала бы ты, ЧТО подсказывает мое сердце, думаю, пощечиной не отделался бы…
Городок, в котором базировался отряд, был небольшим, и молодые люди быстро дошли до двухэтажного кирпичного дома. Зашли в подъезд, поднялись на второй этаж. Сергей открыл дверь:
— Прошу в дом моих родителей. Временный дом. А своего, поскольку холостяк, еще не имею.
Марьям вошла внутрь. Обратила внимание на обилие книг, которыми были забиты два шкафа.
— Это ваши книги?
— Угу! Отец их всегда с собой возит. Когда мы находимся в отстое, то есть в режиме ожидания или подготовки, то вместе и читаем.
Девушка сделала интересный вывод:
— Тот, кто много читает, не может быть плохим человеком.
— Это смотря что читать!
— Да, конечно.
Марьям прошла на кухню. Сергей как тень следовал за ней и не знал, как себя вести.
Девушка спросила:
— Из чего я могу приготовить ужин? И что ты хотел бы покушать?
— Да мне без разницы. А продукты все в холодильнике. Тебе помочь?
— Нет. Кухня не для мужчин.
— Тогда я приму душ. И приготовлю ванну для тебя.
— Хорошо!
После душа и ужина решили ложиться спать.
Сергей предложил Марьям спальню. Девушка, чему-то улыбаясь, спросила:
— А где ляжешь ты?
— Да вон, на софе. Мне все равно, могу в кресле спать, могу на полу!
И вновь Марьям улыбнулась:
— Хорошо! Раз так решил мужчина, пусть так и будет.
Она, захватив свою сумку, ушла в спальню.
Сергей закуривал очередную сигарету, когда Марьям вышла из комнаты. Волков машинально погасил окурок, взглянул на Марьям. Девушка протянула руку:
— Не мучайся, Сережа! Идем со мной!
Как завороженный, он подал ей свою ладонь и последовал в спальню. Он не помнил, как разделся, как сняла с себя белье Марьям. Сергей что-то попытался сказать, но девушка закрыла его рот страстным поцелуем. Офицер почувствовал ее упругое дрожащее тело и… провалился в пропасть неведомого и не виданного никогда ранее наслаждения.
Время перестало существовать. Любовь захватила их в свои сладостные оковы. К пяти утра влюбленные оторвались друг от друга. Марьям положила голову на грудь Сергея, и ее черные распущенные шелковистые волосы накрыли ее легким покрывалом. Она прошептала:
— Теперь ты мой муж! Я — твоя жена! Ты будешь единственным мужчиной в моей жизни. Буду ли я таковой для тебя?
Сергей ответил уверенно:
— Да, Марьям, будешь. Одной-единственной, как моя мать для моего отца.
— Прошу, не изменяй мне. Иначе я умру!
— О чем ты говоришь, Марьям? Я же обещал!
— Это хорошо.
После недолгого молчания Сергей спросил:
— А если твои родители будут против нашего брака?
— Нет, Сережа, не будут! Уже не будут. Я стала женщиной, и сделал ею меня ты. Они не будут против. Только…
— Что только?
— Я мусульманка, Сережа! Возможно, твоя вера когда-нибудь станет и моей верой, но пока этого не произойдет, относись, пожалуйста, терпимо к тому, что я буду соблюдать ритуалы своей религии. Хорошо?
— Какой разговор? А эти ритуалы не устанавливают периода воздержания от близости?
Молодая женщина рассмеялась:
— Нет! Не устанавливают! По крайней мере для меня!
— Тогда все нормально!
— Ты скажешь завтра своему отцу о том, что произошло между нами?
— Скажу! А могу и не говорить. Как лучше для тебя?
— Лучше скажи!
— Без вопросов!
Времени на сон у молодых не осталось, Сергей и Марьям в шесть утра уже были на ногах. Закрывшись в ванной комнате с простынями, сохранившими следы первой ночи, она вынесла их чистыми, вывесила на балкон. После чего, быстро приняв душ, слегка позавтракав и одевшись, Сергей и Марьям покинули квартиру, направившись в штаб отряда специального назначения. Хотя пришли они за пять минут до назначенного времени, возле штаба стояла командирская машина, и сам полковник Калинин курил на ступеньках. Увидев молодых, поздоровался и поинтересовался:
— Ну, как отдохнули?
Ответил Сергей:
— Нормально!
— Что-то по твоему лицу не видно этого!
— Отец?! Ну что ты в самом деле?
— А что? Жизнь есть жизнь. И против законов природы не попрешь! Ну, ладно, сколько сейчас времени?
Командир отряда посмотрел на часы: 7.01.
— Пора в путь!
Сергей подошел к отцу:
— Пап, я хотел тебе сказать…
Калинин прервал сына:
— Не надо! Я все прекрасно понимаю. Кстати, вечером звонила мать, я ей объяснил ситуацию, и теперь ей не терпится увидеть Марьям!
— Но как ты мог? А если бы у нас с ней ничего не вышло?
— Интуиция. Поехали!
Сергей и Марьям сели на заднее сиденье. Калинин, как и положено командиру отряда, устроился впереди, на месте старшего. Волков передал возлюбленной слова отца. Желание матери Сергея увидеть Марьям взволновало женщину. Она наклонилась к уху Сергея и спросила:
— А вдруг я не понравлюсь ей?
— Этого не может быть!
— А вдруг она воспротивится тому, чтобы сын женился на чеченке, мусульманке?
— Мать у меня без подобных предрассудков. Главное — был бы человек хороший, а ты хорошая. Но поговорим позже, а то неудобно получается, воркуем, как голубки, а впереди неизвестно что. Надо сосредоточиться.
— Ты прав.
Марьям отодвинулась от Сергея, приняв серьезный вид.
В 7.35 «УАЗ» въехал в поселок Аманкул. Его встретила машина майора Груздева.
Анатолий сообщил, что в администрации поселка все для проведения акции готово. Полковник предложил проверить готовность на месте, и машины направились в центр поселка. Их оставили в гараже и вошли в здание через заднюю дверь.
Прошли по коридору. Груздев кивнул на две двери:
— Пришли. Первая дверь в отдел по землеустройству, вторая — в архив.
Вошли в отдел. Рабочая обстановка. Все нормально. Груздев указал на крохотный шарик в самом углу за стулом заместителя начальника:
— Объектив видеокамеры. Под крышкой стола «жучок». Монитор и магнитофон с динамиком в соседней комнате.
— Там же архив?
— Был! До вчерашнего вечера. Ночью бумаги перенесли в подвал. Посмотрите?
— Да!
В соседней комнате на столе у стены монитор с оборудованием, принимающим и одновременно записывающим картинку с видеокамеры, а также магнитофон с небольшим динамиком, предназначенные для прослушивания и фиксирования на ленту всего того, что будет сказано в кабинете начальника отдела по землеустройству поселковой администрации.
Полковник остался доволен работой. Напоследок спросил:
— А сам землеустроитель не подведет?
— Нет! Мужчина серьезный, в прошлом афганец, мы с ним поговорили, он сразу понял, что требуется сделать, и без раздумий согласился.
— Когда он придет?
— Как обычно, в 8.00 в понедельник. А вы можете устроиться в комнате справа. Аппаратура включается оттуда.
— Добро!
— Инспектор ДПС проинструктирован и будет готов выполнить задание! Машина подставы стоит в гараже администрации, можете забрать ее в любое время.
— За работу и помощь спасибо!
— Не за что, одно дело делаем.
Майор вышел во двор. Полковник обратился к Сергею с Марьям:
— Прошу в комнату архива. Там объясню, что нам, ребятки, предстоит сделать в понедельник, 28 июля!
