ГЛАВА 10

22.10 понедельника, 28 июля.

Колонна крытых брезентом «ЗИЛов-131» с командирским «УАЗом» вошла на территорию базы. Прибыл батальон десантно-штурмовой бригады. Встречать его вышел полковник Калинин с заместителем подполковником Даниловым.

Из «УАЗа» появился бравый майор в лихо заломленном голубом берете. Представился:

— Командир батальона майор Сергеев! Здравия желаю, товарищ полковник! Докладываю, вверенное мне подразделение прибыло в ваше распоряжение!

Командир отряда спецназа пожал руку майору.

— Полковник Калинин, — указал на Данилова: — а это мой заместитель.

— Очень приятно!

Калинин обратился к Данилову:

— Займись, Виктор Александрович, временным размещением наших славных десантников, а мы с майором пойдем обсудим дела наши штатные. Прошу в штаб, Сергеев.

Но десантник не торопился следовать за Калининым:

— Извините, товарищ полковник. Со мной прибыл человек, который очень хотел бы встретиться с вами.

Майор при этом хитро улыбнулся.

Полковник удивился:

— Что за человек?

— Если нетрудно, пройдите к командирской машине.

— Что ты загадками говоришь, майор? А ну, вызывай сюда этого человека.

— И все же прошу, пройдите к машине.

— Ну и ну! Или ты, майор, слишком борзый, или…

— Или, товарищ полковник!

Калинин медленно подошел к «УАЗу».

Задняя дверка вездехода открылась, и полковник остолбенел. Перед ним появился не кто иной, как Сеня Листошин, его друг по Афгану. Будучи еще взводными, они вместе провели не один десяток акций против духов. Только теперь Листошин был не старший лейтенант, а генерал-майор.

Калинин невольно воскликнул:

— Лист?

Генерал ответил, смеясь:

— Узнал, чертила? Ну, здорово, что ли, Саня?

Друзья обнялись.

После чего Калинин спросил:

— А ты-то с какого бока здесь, в этой дыре, генерал?

— Ну, во-первых, Саня, генерал я всего неделю. Во-вторых, батальон, приданный тебе, входит в десантно-штурмовую бригаду. Ну, а я ее командир!

— Понятно! Ну, майор!

— Да не злись ты на него. Приказ выполнял! Веди к себе, что ли, поговорим?

— Идем! Штаб перед тобой.

Бывшие взводные прошли в кабинет Калинина.

Присели за стол совещаний. Листошин прикинул:

— Это ж сколько лет мы с тобой, Саня, не виделись?

— Двадцать, Семен, двадцать.

Листошин протянул:

— Да-а! Двадцать лет, а кажется, только вчера гоняли по горам банды Амирхана. Первую свою поездку в госпиталь помнишь?

— Ну, как же. С нее, по сути, и началась моя семейная жизнь!

— Так у тебя все сложилось с Соней?

— Да! И я счастлив, что встретил ее. Живем, другим бы так. Душа в душу, Сеня!

Генерал вздохнул:

— Это хорошо, когда душа в душу! А у меня на семейном фронте одни напряги!

— Что так?

— Два раза был женат, да все без толку! От одной сам ушел, другая от меня сбежала, и знаешь с кем? С лейтенантом, начфином батальона. В отпуск вместе махнули, и звоночек мне, я тогда только бригаду принял, мол, так и так, любовь меж ними образовалась. Прости и не обессудь. А я, если признаться, и рад. По-глупому женился. Но это долгая история. Расскажу на досуге. Искал я тебя после Афгана. Узнал, что в Чехословакию свалил, а дальше — темный лес. Куда делся мой друг Саня Калинин? Неизвестно! Теперь понимаю, почему не нашел, хотя людей в высоких штабах к поискам привлекал. Вы, спецназ, ребята особые, подразделения ваши засекречены. Только не пойму, как ты в спецслужбе-то оказался?

— Это, Семен, тоже долгая история. В Чехословакии предложили, я согласился. Но об этом на досуге. Ты лучше скажи, чего сам прилетел?

Листошин выказал крайнее удивление:

— Ну, ты даешь! Я узнаю о том, что мой батальон придают отряду спецназа, а этим отрядом командует сам господин Калинин, которого я двадцать лет не видел. И мог остаться в бригаде?

— Командование-то знает, что ты здесь?

— А я в отпуске! С завтрашнего дня! Так что ставить кого-либо в известность о том, что решил отдохнуть с другом в прекрасной станице Союзная, считаю совершенно не обязательным. Начальник штаба в курсе, где я, этого достаточно.

— Ты как был рубаха-парень, таким и остался. На тебе же погоны генерала, Сеня!

— Ну и что? Какая разница, сколько и каких звезд на моих погонах? Я в гору через трупы не лез, задницы никому не лизал, ты мою натуру знаешь. Ну, а раз надели лампасы, значит, заслужил. Да и не надели бы, никакой трагедии. Так почему я должен измениться?

Калинин поднялся:

— Я рад тебя видеть, Лист, очень рад. Вот только время для встречи нам выпало неудобное. Впереди серьезная работа. На самого Асханова выходим!

— Да ты что? Не знал! Так ты вычислил этого шакала?

— Вычислил — это громко сказано. Скорее по стечению ряда трагических обстоятельств удалось зацепиться за него.

И Александр коротко поведал другу обо всем, что произошло с момента нападения на армейскую колонну с вооружением до этого дня. Листошин внимательно выслушал друга, проговорил:

— Вот, значит, что задумал этот козел Али? Утопить в крови российский поселок, вновь раздув пламя войны? Ну и тварь! Это хорошо, что ты сел ему на хвост. Очень хорошо. Лишь бы он появился здесь! Так… а чего мы моего комбата за дверью держим? Насколько тебя знаю, ты уже определился, как использовать штурмовой батальон. Вызывай Сергеева, ставь задачу. Он паренек башковитый, грамотный. А главное — исполнительный. Сделает все, как скажешь. И батальон я тебе отрядил лучший. Ребята крепкие, обстрелянные, не фуфло тыловое!

Калинин прошелся по кабинету, сказал:

— Задачу-то твоему батальону и своему отряду я определил. Да вот сомневаюсь, верно ли тактику выбрал? Где-то что-то я упустил, нутром чувствую! А сейчас мне, Сеня, ошибаться никак нельзя, слишком дорогой может стать цена этой ошибки.

Листошин предложил:

— Так поделись с другом проблемами. Вместе и разберем ситуацию! Как делали это не раз в Афгане.

— Что ж! Ты прав, одна голова хорошо, а две лучше. Слушай, что я решил.

Калинин поведал Листошину планируемый порядок организации контрмер, направленных на уничтожение банды Асханова на подступах к поселку Аманкул.

— Вот так, Сеня! Таков план!

— Давай теперь разложим его по полочкам. То, что ты решил на передний край выдвинуть две мои роты, правильно. Они в состоянии отразить натиск «чехов». И то, что ты закрыл пути отхода, тоже верно. Вот только, друг мой, одного ты не учел: каким образом роты общим составом в сто пятьдесят человек, в условиях пристального наблюдения за поселком, смогут незаметно для банды занять свои позиции?

Калинин согласился:

— Да, здесь слабое звено. И все же расположить десантные подразделения за околицей поселка можно. Достаточно организовать в ночь с четверга на пятницу пару веселых ночных гулянок на окраинах Аманкула, которые отвлекут внимание наблюдателей, и твои ребята по одному проскочат на позиции. Тем более на это им будет выделена целая ночь…

Полковник потер лоб.

Листошин же попросил:

— Продолжай! Если ты уверен, что сможешь прикрыть перемещение бойцов рот, так в чем дело? Они займут позиции, надежно замаскируются, выждут день, это им не впервой, и в 18.00 встретят «чехов»!

— Но что-то, Сеня, не дает мне покоя! Что-то подсказывает: именно в этом маневре и кроется ошибка! Что?

Генерал неожиданно улыбнулся:

— Не что, Саша, а кто!

— В смысле?

— Ты не принял в расчет собак. Они есть в любом дворе. И если люди как с той, так и с другой стороны действия десантников могут пропустить, то собак не проведешь. Они будут чувствовать присутствие чужаков и лаять! И вот это опытные разведчики, которые есть и у бандитов Асханова, без внимания не оставят!

Калинин взглянул на Листошина:

— Вот! Вот где ошибка! Ну, Лист! Молодец! Действительно, о собаках я не подумал. Но тогда получается, что весь мой план летит к черту?

— Если работать наверняка, то да, Саша, от него придется отказаться!

— И что бы предложил ты?

— Надо подумать!

— Так думай, раз прилетел сюда.

— Положение у нас не безнадежное, времени еще предостаточно. Так что приемлемое решение мы с тобой найдем.

Листошин склонился над картой:

— Дай-ка я повнимательней посмотрю на район предстоящего применения!

В кабинете наступило молчание. Калинин, сев на свое место, закурил.

Листошин что-то бурчал. Молчание тянулось долго. Наконец он оторвался от карты:

— Кажется, Саня, я нашел решение всех наших проблем. Смотри сюда.

Калинин подошел к карте:

— Ну, и что ты придумал?

— Ничего особенного. Смотри и слушай.

Вместо прежнего плана Листошин предложил ввести в Аманкул одну штурмовую группу отряда спецназа. Сделать это в течение суток можно было без проблем. Своим же подразделениям он отвел место за рубежами ожидания штурма бандитов. Двум ротам, с севера и юга. Он просто убрал их от околиц и переместил за пределы и поселка, и планируемых позиций бандитов. Третье же подразделение вывел в «зеленку» на северо-восточной окраине Аманкула, где предложил разместить штаб всей операции.

— Таким образом, Саша, мы пропускаем духов на их позиции ожидания штурма и наблюдения за поселком. Пусть бандиты спокойно занимают рубежи и пасут Аманкул. Мы следом за ними выводим к боевикам в тыл две мои штурмовые роты. Они начинают пасти бандитов и держать их под полным контролем. Ты же, причем днем, заставишь своего Шаида собрать находящихся в усадьбе людей, скажем, прямо в доме, якобы для сообщения им какого-нибудь нового приказа Асханова, и, как только чурбаны скучкуются, накроешь их. Западное направление перейдет под наш контроль. Шаид же обеспечит связь с Али и будет ездить тому по ушам, что у него все нормально! К группе «чехов», которые будут контролировать юго-восточную окраину поселка, я подведу опять-таки с тыла взвод третьей своей роты. В итоге мы закольцуем бандитов и будем иметь страховочное подразделение внутри поселка, оно не даст боевикам, которых мы атакуем прямо в самом начале их штурма, прорваться в поселок. И никаких ночных гулянок, сомнительных маневров и лая собак. К тому же еще один взвод все той же третьей роты можем перебросить к блокпосту, чтобы Серега твой имел более широкие возможности для маневра.

Калинин ударил Листошина по плечу:

— Слушай, а не зря тебе генерала дали. И что бы я делал тут один?

— Ну, ты сам пришел бы к подобному решению. Тебе просто нужно было услышать лай собаки, и сразу все стало бы на место. Давай лучше собирай по новой совещание и ставь окончательную задачу. А я пока пройдусь, посмотрю, как моих орлов устроили.

В 23.10 Калинин вызвал генерал-лейтенанта Кучерова и доложил согласованный с командиром десантно-штурмовой бригады план нейтрализации банды Али Асханова с захватом или в крайнем случае ликвидацией последнего. Генерал план утвердил, и с этого момента он получил статус боевого приказа.

Вновь Калинин с Листошиным встретились за полночь. За бутылкой водки командир десантной бригады поинтересовался:

— Постороннего наблюдения за отрядом не отмечено? Или ты не отслеживаешь контроль извне? А то, друг мой, до Али дойдет информация о прибытии достаточно крупных сил, что может его встревожить.

— Обстановка отслеживается. По моим данным, в Союзной постороннего наблюдения не замечено. Да и колонны, подобные той, что доставила в станицу штурмовой батальон, здесь, в районе дислокации армейского корпуса, редкостью не являются. Корпус живет активной жизнью, частью своих соединений выполняет различные задания в Чечне.

Оставив служебную тему, вернулись к личному. И только тут Калинин вспомнил, что должен был позвонить супруге. Он начал набирать номер на своем сотовом телефоне.

Листошин удивился:

— Куда это ты на ночь глядя звонить собрался?

— Жене!

— Ты в своем уме? Времени-то сколько!

— Ничего, Соня к таким звонкам привыкла. Хуже, если не позвоню, тогда точно бессонная ночь ей обеспечена.

Генералу осталось лишь укоризненно покачать головой.

Соня ответила сразу:

— Да? Здравствуй, Саша! Почему так поздно, случилось что?

— Нет, милая, все в порядке, просто я встречал одного генерала, задержался с ним.

— И Сережа не звонил. Ты говоришь мне правду?

Калинин ушел от прямого ответа:

— Сережа готовится к ответственной проверке и занимается своей группой, а свободное время проводит с одной очень милой чеченкой.

— Что?

— Невеста, по-моему, у нас с тобой, Соня, определилась. Хорошая девушка, Марьям зовут!

— Марьям? Чеченка?

— Да! Ну и что?

— Да ничего, просто это как-то неожиданно!

— Ты не волнуйся. Сама убедишься, что у Сережи хороший вкус. Лично мне девушка нравится.

— Подожди, они уже что, вместе живут?

Полковник слегка замялся:

— Утверждать не могу, но что-то вроде этого!

— Да, новость ты мне сообщил!

— Хорошую новость!

— А что за генерал к тебе прибыл? Непосредственный начальник?

Калинин помолчал, затем спросил:

— Ты помнишь, как мы первый раз встретились?

— Конечно. У Галины. Веселенькая ночь получилась.

Александр проигнорировал последнюю фразу жены:

— А кавалера Галины, моего друга, помнишь?

— Подожди, его Семеном, кажется, звали. Вы в одной роте служили!

— Точно. Так вот генерал этот и есть бывший мой однополчанин Семен Листошин!

— Да ты что? Он тоже теперь имеет отношение к спецназу?

— Самое непосредственное. Командует десантно-штурмовой бригадой!

— Высокая должность. А тебя он как нашел?

В голосе супруги Калинин чувствовал слабую тревогу. Действительно, с чего это вдруг к командиру стоявшего в резерве отряда спецназа вдруг прибыл командир штурмовой бригады? Александр успокоил жену:

— Он, Соня, в отпуске, узнал, где я, и приехал. К сожалению, всего на пару дней!

— Да?

— Так точно!

— Ну, ладно, давай заканчивать, поздно уже! Сереже привет!

— Обязательно. До свидания. Целую тебя за себя и за сына! Мы очень любим тебя!

— Я вас тоже! До свидания!

Калинин отключил телефон.

Погрустневший вдруг Листошин произнес:

— Счастливый ты, Саня! Тебя любят, ждут. А тут?

Он махнул рукой:

— Ладно, наливай по последней и спать! Завтра много работы предстоит.

Офицеры, выпив по пятьдесят граммов, устроились на отдых прямо в кабинете командира отряда. Они могли пойти и домой к Калинину, и ничего, что там находились Сергей и Марьям, могли занять и номер «люкс» в гарнизонной гостинице, но решили, как прежде, по-полевому!

Кстати, родители Марьям с сыном находились тут же, на базе. Семье Сахидовых была предоставлена небольшая квартира в старом жилом фонде. Это было временным пристанищем, поэтому на неудобства не обращали внимания.

После первой совместной ночи Марьям, как и положено, во всем призналась родителям. Те на удивление спокойно восприняли весть о том, что их дочь фактически жена русского и стала таковой без разрешения отца. Что ж поделаешь, если дочь полюбила русского, спасшего их семью от соплеменников. Да и какая разница, кем был по национальности жених Марьям. Главное — человек хороший, надежный!

Утро вторника, 29 июля, принесло много хлопот. И Калинин, и Листошин как опытные офицеры спецназа понимали, что Али Асханов, имея широкую сеть осведомителей, должен был перед тем, как приступить к акции, выяснить, что за спецназ объявился в регионе. Он должен был отслеживать все перемещения войсковых частей и подразделений именно сейчас. И, несмотря на достаточную интенсивность деятельности армейского корпуса, мог получить информацию о том, что отряд специального назначения скрытно рассредоточен в станице Союзной, и о том, что в мотострелковый полк, где и осел этот отряд, дополнительно прибыл десантный батальон. В результате Асханов мог отменить «мероприятия» по Аманкулу и перенести бойню в другой район или отсрочить акцию. Поэтому с утра генерал и полковник решили провести обманный маневр. Листошин приказал командиру батальона майору Сергееву передислоцировать батальон на полигон корпусного Учебного центра. А две штурмовые группы Калинина, распоряжением командира отряда, на «вертушках» ушли в сторону Ставрополя, где Сальские степи надежно скрыли их от глаз наблюдателей Кровавого Али.

Это немедленно стало известно Асханову.

Действия российского спецназа бывший советский полковник, как ни пытался, правильно расценить не сумел. Да и трудно было это сделать.

Находясь в своем горном штабе, Асханов долго ломал голову над тем, что означали маневры русских. Если им каким-то образом стало известно о планах главаря сепаратистов в отношении Аманкула, то спецназ должен был действовать иначе. Во-первых, установить наблюдение за усадьбой Эдаева, что, по докладам Шаида, сделано не было. Мало того, никто особо не интересовался не только Эдаевым, но и Кадаевым с Бусаловым, которым в настоящей акции предстояло во главе отрядов нанести главный удар по русскому поселку. Во-вторых, расследуя дело об исчезновении оружия после нападения на колонну майора Левитина, командир спецназовцев просто обязан был просчитать, каким путем это оружие ушло в Чечню, и взять под контроль Велийский блокпост. Что тоже не было сделано. Прапорщик Дубинин продолжал нести службу в прежнем режиме, и разведка одной из штурмовых групп, находящейся за пределами административной границы и скрывающейся в доме на окраине Верхнего Кабаша, буквально прочесывающая гребенкой местность вокруг поста, присутствия не только групп, а даже посторонних лиц не обнаруживала. Что говорило о том, что и блокпост оставался вне поля зрения загадочного спецотряда. В-третьих, зная о предстоящем нападении на Аманкул, русские не стали бы открыто подгонять к мотострелковому полку в станице Союзной десантный батальон, а затем так же открыто перебрасывать его в Учебный центр армейского корпуса, словно предупреждая Асханова: смотри, мол, Али, не суйся к нам, встретим. И отряд спецназа не покинул бы базу, уйдя куда-то на север. Опять-таки открыто, особо не маскируясь.

Чем больше оценивал Асханов сложившуюся ситуацию, тем больше склонялся к мысли, что русским ничего не известно о его замыслах.

Они явно готовили подразделения для переброски в Чечню, чтобы там организовать противодействие отрядам движения сопротивления. И к этому их принудила последняя акция в ауле Ойты! Федералы получили хорошую оплеуху и решили ответить. В Чечне. Практически готовя удар на полигоне и в степях.

Одно не давало покоя хитрому Али. Это то, что отряд спецназа появился в Союзной до нападения на колонну Левитина и сразу же после операции по захвату оружия был привлечен к поиску пропавшей колонны. Хотя… если принять во внимание давнее желание некоторых чинов из путинской администрации выловить Асханова, движения спецназа можно было объяснить. Действительно, этот отряд вполне мог иметь конкретную цель — Али Асханов. Тогда акция в Аманкуле вообще не касалась отряда, готовящегося к рейдам в Чечне! И все же какое-то чувство неуверенности не покидало Али. Что-то подсказывало руководителю всего движения сопротивления, что не следует ему лично участвовать в предстоящей аманкульской бойне. Но это нужно было его хозяевам как в Москве, так и за «бугром». Надо, чтобы Асханов засветился на фоне разгромленного российского поселка. И Али прекрасно понимал, для чего! Для того, чтобы не дать затухнуть костру войны. Войны, выгодной им, да и самому Асханову. Али получал более чем приличное вознаграждение за ту роль, которую послушно исполнял и от которой при всем своем желании отказаться не мог. Для него выход из Большой игры означал одно — смерть. А умирать бывшему советскому полковнику не хотелось. Приняв окончательное решение, Асханов вызвал на связь поочередно всех тех, на кого было возложено руководство отрядами боевиков, а также Эдаева, главное лицо в предстоящей акции, и подтвердил проведение операции против поселка Аманкул по ранее оговоренному плану, в обозначенное время.

Калинин с Листошиным находились в кабинете командира отряда «Гроза», когда сотовый телефон полковника пропищал сигналом вызова.

Генерал взглянул на друга:

— Это что еще за мышиный писк?

— Это, Сеня, не писк, это Эдаев просит связи, что сейчас очень важно.

Александр включил мобильник и тут же услышал голос Шаида:

— Я — Эдаев, у меня сообщение: только что Асханов утвердил план и сроки проведения акции в Аманкуле. Никаких изменений. Нахожусь в безопасном месте. Если есть что сказать, слушаю.

Полковник проговорил:

— Нужна личная встреча. Ты говорил с землемером насчет предложенных тебе участков?

— Нет! Я должен позвонить ему, но не звонил.

— Так позвони и отправляйся в администрацию, убедив подельников в необходимости этого визита. Встречу назначаю на 15.00! Все!

Связь отключилась.

Листошин восхищенно смотрел на Калинина:

— Тебе удалось заставить работать на себя Эдаева?

— Как видишь!

— Ну, ты молодец! Интересно, как ты развел его? На чем подцепил?

— Долго объяснять, Сень! Поедешь со мной в Аманкул?

— Конечно! Посмотрю на этого урода! Если гражданской одежонкой обеспечишь.

— Это не проблема, выбирай в шкафу что захочешь, я сюда уже весь свой походный гардероб перетащил.

Калинин тут же связался с майором ФСБ Груздевым, попросил обеспечить еще одну встречу с Эдаевым в отделе администрации. Майор ответил:

— Без проблем. Тем более оттуда ничего не убирали. Кабинеты по-прежнему оснащены необходимой аппаратурой!

— Добро! Я выезжаю не один и немедленно. Пусть дверь архива будет открыта.

— Считайте, она уже открыта.

Калинин с Листошиным тут же выехали в Аманкул и уже в одиннадцать часов находились в комнате бывшего архива. Командир бригады, осмотрев помещение, присвистнул:

— Ну, ты даешь, Саня! Серьезно крутишь бандюков, серьезно.

— А иначе с ними нельзя. На подготовительном этапе работать следует очень аккуратно. Это потом, когда заговорит оружие, не до предосторожностей будет, а сейчас надо все делать осторожно.

Эдаев, переговорив с командиром отряда русского спецназа, вернулся со двора в дом, где готовились к убытию на позиции Кадаев с Бусаловым. Прошел к городскому телефону, начал набирать номер.

Беслан спросил:

— Кому это ты звонить собрался?

— Местному землемеру. Я же говорил, что он участки возле карьера предложил. Надо ответить.

— Сдались они тебе!

Шаид положил трубку, медленно подошел к Кадаеву, взял его за подбородок, резко подняв голову:

— Ты забыл, Беслан, кто здесь старший? Тебе напомнить?

— Да ты что, Шаид?

— Какого шайтана ты обсуждаешь мои действия, когда обязан слепо повиноваться мне?

Кадаев не мог понять, с чего вдруг вспылил Шаид, но, зная бешеный нрав Эдаева и то, что тот назначен Асхановым руководителем операции по Аманкулу, резко сменил тон:

— Так я ничего! Просто сказал, зачем заниматься этими участками, когда твой дом будет полностью разрушен?

Шаид ответил:

— Да, этот дом будет разрушен, как будут зверски убиты и мои «жены»-чеченки. Лишь я должен уйти из усадьбы. Потому что мне и дальше оставаться здесь. И я обязан быть вне подозрений. Стал бы человек, знающий о скором уничтожении поселка, более того, руководитель бойни, за двое суток до штурма договариваться о скупке каких-то участков?

— Нет! Не стал бы! Но кто докажет, что ты договаривался о сделке, если землемера ждет та же участь, что и всех жителей Аманкула, — смерть?

— Умный, да? А я дурак? Землемер лишь посредник, а продавец где-то за пределами поселка. И если я соглашусь выкупить земли, то этот неизвестный продавец уже сегодня узнает об этом. А его в пятницу вечером в Аманкуле не будет! И его не ждет участь землемера. Теперь ты понял, зачем я собираюсь звонить в администрацию?

— Да, да, Шаид! Конечно! Извини за глупый вопрос.

Эдаев отпустил голову Кадаева, повернулся к телефонному аппарату и бросил за спину:

— Занимайся своим делом! И лучше — молча!

Шаид набрал номер.

— Севидов? Это Эдаев! Здравствуйте! Как и обещал, звоню по поводу участков… Да, я решил приобрести их, но прошу хоть немного снизить цену. Что? Не телефонный разговор? Понимаю! Когда? Сразу после обеда, в 15.00? Но это ненадолго? А то у меня тут по хозяйству дел невпроворот. Да? Хорошо! Буду! Что?.. Сразу?.. А, аванс… понял. Да, да… до встречи…

Закончив разговор, Эдаев положил трубку и сказал:

— Шайтан бы побрал этих русских чиновников. Из мухи слона делают, конспираторы. А за копейку удавиться готовы. Но придется ехать. Впрочем, это кстати! Посмотрю, все ли спокойно в поселке.

Бусалов спросил:

— С тобой не поехать?

— Зачем?

— Мало ли что.

— Нет, Керим! Не надо! На такие дела толпой не ездят. Сделка темная, свидетели не нужны!

— Решай, как знаешь!

Ровно в 15.00, оставив еще не восстановленную, но ходовую «Ауди» у здания администрации, Эдаев прошел в кабинет начальника отдела по землеустройству, где его ожидал Калинин. Листошин же из соседней комнаты по монитору наблюдал за встречей. Полковник указал Эдаеву на стул:

— Садись!

Чеченец поправил командира отряда:

— Обычно говорят — присаживайся, насидеться еще успеем.

— Вот это точно. Но я вызвал тебя не затем, чтобы вести пустые разговоры. Значит, Асханов утвердил план нападения на поселок?

— Да!

Калинин расстелил перед Шаидом карту района.

— Укажи рубежи ожидания бандитских штурмовых групп.

Эдаев быстро, прекрасно ориентируясь в обстановке, отметил на карте позиции, которые должны были занять ночью со среды на четверг боевики Асханова. Отметил с указанием численного состава каждой группы и фамилии командира.

Полковник оценил расстановку сил, по которой легко угадывалось направление главного удара боевиков. Вернее, два направления двух одновременных и сопоставимых по мощи ударов. Проговорил:

— Хорошо! Теперь о том, как именно намереваются действовать группы. Обозначь секторы ответственности каждой из них.

Эдаев так же оперативно выполнил и это распоряжение полковника.

— Ясно! Одно непонятно: группировка не намерена выставлять разведывательные дозоры с тыла?

Эдаев ответил:

— Почему не намерена? Более того, дозоры уже выставлены!

Полковник не подал вида, что удивлен.

— Сколько человек сейчас находится в районе и где они рассредоточены?

Эдаев указал на карте овраг с южной стороны поселка, окраину лесного массива при въезде в него со стороны Гудана, рощу на восточной окраине поселка и собственную усадьбу, добавив:

— В овраге — двадцать человек, в лесу — тридцать, в роще — пятнадцать, и у меня — двадцать пять. Это не считая командиров. Всего девяносто шесть человек.

— Вооружение?

— То, что в «Уралах»! Да, еще…

Эдаев вновь наклонился к карте и поставил четыре крестика, пояснив:

— Это позиции автоматических гранатометов «АГС-30». Они будут доставлены с основной группой.

— Ясненько! Если ты, Шаид, сообщил мне достоверную информацию и точно все указал на карте, то уже значительно облегчил свою участь. Но если что-то, скажем, случайно напутал, я тебе не завидую!

Эдаев взглянул в глаза Калинина. И взгляд его был серьезен и сосредоточен.

— Если я согласился работать на вас, то выполняю работу на совесть. Для меня это более важно, чем для вас!

— Вот здесь ты абсолютно прав! Еще один вопрос: кто назначен руководителем акции непосредственно в поселке?

Эдаев спокойно и несколько неожиданно для Калинина ответил:

— Я!

— Ты?

— Да, я! Под контролем, естественно, самого Али.

— Тебе по-прежнему неизвестно, когда и как он прибудет в Верхний Кабаш? И где планирует разместить штаб?

— Это никому не известно, кроме самого Асханова.

— Ладно! Итак! Переброска основных сил завтра ночью?

— Да!

— А рекогносцировка, ведение длительного наблюдения послезавтра?

— Да! Послезавтра же и отдых. Возможно также прибытие в Кабаш Асханова, но более вероятно, что он появится там непосредственно перед началом штурма.

— И лично отдаст приказ на него?

— Несомненно! Только по его команде отряды начнут действовать. Таковы условия общего плана.

Полковник свернул карту, достал из сейфа пакет из плотной бумаги, бросил на стол перед Эдаевым:

— Держи. Там документы на покупку участков с распиской о получении аванса. Все настоящие, никакой подделки!

Не взглянув на содержимое, Эдаев взял пакет:

— Я могу быть свободен, или у вас ко мне еще будут какие вопросы?

— Один будет. После акции ты тоже должен был уйти в Чечню?

— Нет!

— Логично! Вижу, ты на самом деле откровенен. Али решил выставить тебя такой же жертвой, как и остальных жителей поселка?

— Вы угадали. С одной поправкой: живой жертвой, возможно, единственной живой.

— А как же особняк, жены, наконец?

И вновь Эдаев ответил спокойно:

— По плану Али Асханова и дети, и женщины подлежат уничтожению. Остаюсь только я, для дальнейшей работы в России. Аманкул не единственный поселок, который приговорен Асхановым к полному истреблению!

Калинин вздохнул:

— Ну, конечно, он же объявил войну за пределами Чечни? Только хер что у него выйдет, понял, Шаид?

— Да, начальник, я это понял, поэтому и сотрудничаю с вами!

— Сотрудничаешь ты не потому, что знаешь об обреченности замыслов Асханова, а единственно ради спасения собственной шкуры! Свободен. И не забывай обо всех, ты слышишь, обо всех самых незначительных изменениях в планах Асханова тут же сообщать мне!

— Не забуду!

— И еще, Шаид, мы начнем операцию с твоего особняка, так что подумай, как по моему сигналу собрать свой бандитский шалман в кучу, чтобы мы могли накрыть его сразу и, как говорится, без шума и пыли!

— Я подумаю об этом!

Эдаев встал, взял пакет с документами на участки и вышел из кабинета. Вскоре его потрепанная иномарка направилась к западной окраине поселка.

Полковник прошел в соседнюю комнату, где перед монитором, подперев рукой подбородок, задумчиво сидел генерал-майор Листошин.

Александр спросил:

— Ну, как встреча?

Откинувшись на спинку стула и закурив, Листошин ответил:

— Нормально. И джигит твой говорил правду. Одно меня обеспокоило.

— Что именно?

— Те тридцать рыл, что обосновались в лесном массиве. Если они до начала штурма будут контролировать «зеленку», то мы роту с севера к поселку бесшумно не проведем.

— Но ведь Шаид будет на месте руководить операцией. Он и отведет северное прикрытие.

Листошин возразил:

— Если Асханов ему позволит. Но гадать не будем. В случае чего подведем роту с фланга, а на уничтожение заслона отправим взвод из состава резерва. Чувствую, Саня, нам еще не раз придется менять тактику, и все устаканится в самый последний момент, а именно в 18.00 пятницы. Но одно ясно: мы не позволим бандитам атаковать поселок!

Офицеры вышли из здания администрации, прошли в проулок, где их ждали «Жигули» седьмой модели, организованные все тем же майором ФСБ Груздевым.

В 15.20 Калинин с Листошиным прибыли на базу. А в 17.00 командир отряда спецназа вызвал к себе в кабинет старшего лейтенанта Волкова, группа которого вертолетом была возвращена на базу.

Вскоре Сергей постучал в дверь отца.

Калинин представил сыну Листошина, о котором старший лейтенант был наслышан.

— Так это вы, товарищ генерал, духов вместе с отцом по горам да ущельям гоняли?

Листошин улыбнулся:

— Было дело. Но гонялись мы не только за духами, были у нас дела и поважнее. Например, выбраться в госпиталь.

Генерал посмотрел на Александра:

— Так ведь, Сань?

Полковник проговорил:

— Ты мне парня не расслабляй! Давай лучше еще раз вместе окончательно определимся по его задаче и составу группы.

Спустя полчаса было решено придать разведгруппе отряда спецназа десантно-штурмовой взвод, порядок использования которого полностью возлагался на Сергея. В кабинет был вызван командир этого взвода, ровесник Волкова, старший лейтенант Юрий Малинин. Офицеры познакомились и отправились вместе в подразделение. Им первым предстояло вступить в игру и начать работу уже завтра, в 21.00 местного времени.