Смена Николая Старикова в Молодежном развлекательном центре, а проще говоря, в здании обычной дискотеки с пристроенной к нему небольшой, двухэтажной гостиницей весьма непрезентабельного вида только начиналась.

Нашел эту работу бывший майор спецназа Николай Сергеевич Стариков около двух месяцев назад, когда понял, что нормальное занятие с достойным окладом в своем провинциальном городе, хоть и областном центре, ему не отыскать. А семью кормить надо! Жена Тамара с трудом устроилась медицинской сестрой в поликлинику и получала гроши, которые и зарплатой-то не назовешь. Пятнадцатилетняя дочь Ольга училась в школе. Принято считать, что главный добытчик в доме — мужчина, и это справедливо. Но откуда взять деньги? Пенсии Старикова, кавалера четырех боевых орденов, хватало лишь на оплату коммунальных услуг и на то, чтобы семья не умерла с голоду. Родина «высоко и щедро» оценила заслуги офицера, бросив того в нищету. Вот и пришлось идти на поклон к новоиспеченным нуворишам.

Те оценили боевые качества Николая и взяли его охранником в развлекательный центр с начальным окладом в триста долларов за дежурства — сутки через двое. Первый месяц, когда Николай охранял стоянку, было еще терпимо, а вот когда его перевели в само здание, обстановка кардинально изменилась. Чего только не насмотрелся Стариков! Малолетние проститутки, бросившие свои деревни в надежде подзаработать в городе, превратились в настоящих рабынь сутенеров и ублажали лиц так называемой кавказской национальности, которые не жалели долларов для удовлетворения своей похоти. Не тех ли баксов, что получали за войну в Чечне, но не на стороне федералов? Ничего подобного Николай и представить себе не мог. Все протестовало в нем против творящейся вокруг мерзости! Но он сам сюда пришел, где он мог заработать триста долларов за десять суток? Такая работа не могла не сказаться на его и без того травмированной психике. Стариков стал угрюм, с дочерью разговаривал жестко, ни о каких вечеринках и слушать не хотел, вечерами не выпускал Ольгу из дома. Из-за этого возникали ссоры с женой, чего раньше никогда не было. Потом начались скандалы. Николай понял, что, если останется работать в центре, распад семьи неизбежен, и решил уйти из этого бардака! Оставалось два дежурства, чтобы закрыть месяц. Придя в центр, Николай предупредил о своем уходе Андрея Владимировича Милютина, которого обслуживающий персонал называл Крюгером. Крюгер был непосредственным начальником Николая.

Милютин, выслушав Старикова, как-то нехорошо ухмыльнулся.

— Что, майор, не по тебе современная жизнь? Ну-ну! Только учти, другой уже не будет. Привык бы лучше, а то так и сдохнешь нищим! А дочь твоя, ей, кажется, пятнадцать? Так вот, дочь твоя все равно придет к нам! Не сюда, так в другое место, похожее на это! Некуда ей, как и всей молодежи, податься, расслабиться! Некуда! Дворцы пионеров ликвидировали! А здесь все, что душа пожелает! Вспомнишь мое слово, майор! Но силком тебя держать не буду! Рассчитаю после окончания следующей смены. Все! Вали на пост, офицер!

Николай с трудом сдержался, чтобы не врезать боевой «хлыст» этому ублюдку в кость над верхней губой, чтобы та, проломив череп, навсегда заткнула пасть этому самодовольному типу! Из-за семьи сдержался!

В этот раз вместе со Стариковым дежурил молодой, особо не отягощенный умом парень Костя. Он постоянно пытался затащить в темный угол какую-нибудь полупьяную проститутку, но пока это ему не удавалось. Однако он не отчаивался и не терял бодрость духа. От него Николай и узнал новость, заставившую его глубоко задуматься.

— Слышал, офицер, ты уходить собрался?— спросил Костя, едва они заняли свой пост.

— И что?

— Зря!

— Это тебе, щенку, может, интересно смотреть на всю эту мерзость, а мне блевать хочется! И на «ты» к своим безмозглым дружкам обращайся, понял?

— Какие мы важные! А что, если я не буду с тобой на «вы», а?

— В жало получишь! Прямо здесь! Месяца два блядушек своих не увидишь точно!

— Крутой, что ли, в натуре?

— А ты «тыкни» — узнаешь!

— Ладно! — неожиданно легко согласился Костя. — Так вот, хочу вам сказать по секрету. Триста баксов здесь платили только последние два месяца.

— А раньше больше давали?

— А то! Под штуку иной раз выходило! Да еще дряни дармовой в придачу! Это сейчас у начальства напряги с «дурью», поэтому всего триста и платят. Но я слышал, послезавтра утром тачка с наркотой подвалить должна. Тогда заживем!

— Тачка с наркотой, говоришь?

— Ага! Они, боссы наши, — пацан поднял глаза к потолку, — постоянно наркоту получали. Откуда тот героин тащили, не знаю! Но веселье начиналось по полной программе! Обдолбленных ползала, снимай любую и хоть в сортир тащи, ни хрена не понимает! Да и сам кумарнешь в кайф! И в получку баксов восемьсот! Не хило, а, майор? Вы в армии столько получали?

— Нет!

— Так что зря сваливаете! Идите лучше, пока не поздно, к Крюгеру, в обратку проситесь. Он мужик отходчивый, и ровесники вы с ним с виду! Я, в натуре, говорю! Потом пожалеете, офицер!

— О себе думай! И советы свои оставь при себе!

— Мне че думать? Вы только, майор, смотрите, того, никому про наркоту ни слова! А то нам обоим башни в шесть секунд спилят!

— Так уж и в шесть?

— Я серьезно, майор! Тут долго не базарят! Это вы ни хрена не знаете, а я знаю!

— Так молчал бы, не трепал языком как помелом.

— Не, ну вы че? Я же вам как своему!

— Заткнись, Костя! Нашел своего!

— Но вы не сдадите меня?

— Очень надо!

— Ништяк! Пузырь с меня. А язык мой, в натуре, враг мой! Что ни услышу, то выболтаю!

— Не в языке дело, Костя!

— А в чем?

— В голове! Она тебе дана, чтобы думать! И не только о том, как пьяную проститутку в сортир затащить.

— Да ладно вам!

После смены Николай взял бутылку водки и пошел к сестре. Она жила одна в отдельной квартире, недалеко от развлекательного борделя.

Было восемь утра, а на смену в госпиталь ей заступать вечером. Поэтому, как и рассчитывал Николай, сестра оказалась дома.

— Ты чего, Коль? — удивилась она, открыв дверь и увидев брата.

— Привет!

— Привет! Случилось что?

— Может, в дом пустишь?

— Извини, проходи, конечно! Водка? Зачем?

Николай прошел на кухню, поставил бутылку на стол, ребром ладони срубил горло. Налил полный стакан, в два глотка опорожнил, занюхал сигаретой, ее же и прикурил и сказал:

— Не могу я, Лиля, больше!

— Чего не можешь? Да говори толком, присядь, я закусить приготовлю, раз уж такое дело.

— Не надо закуски, не хочу. Дай лучше пепельницу!

Он сидел, глубоко затягиваясь.

— Так чего ты больше не можешь, Коля? — повторила свой вопрос сестра.

— Смотреть на весь этот бардак, что вокруг творится!

— Вот оно что! Знакомая картина. Синдром войны. Депрессия. За что, мол, кровь проливали, так?

— А если и так?

— Тебе, Коля, сейчас не водка, а больничная койка нужна. Покой. Психолог.

— Какой может быть покой, Лиля? Какой психолог? Знала бы ты, что творится там, где я работаю!

— Представляю.

— Представлять — одно, видеть — другое.

— Ты что-то можешь изменить?

— Не знаю.

— Ничего не можешь! Надеюсь, ты ушел оттуда?

— Еще одна смена.

— Вот и хорошо. Поищем — что-нибудь другое найдем. Не везде же как в том борделе. И люди, ты на людей посмотри! Они нормальные, и молодежь тоже. А где ты работаешь, одни отбросы. Но их немного. Что значит сотня-другая для полумиллионного города.

— Ничего не значит. Но туда все новые и новые малолетки прутся. И представляешь, что господа хозяева увеселительного заведения им готовят? Это я только сегодня узнал. В город, в бордель, идет крупная партия наркотиков. И они, хозяева эти долбаные, ждут ее как манну небесную. Для них это деньги! А жизни и здоровье людей — пустой звук!

— Наркотики, говоришь? Неужели опять? Было время, когда они буквально заполонили город. Но потом какая-то специальная служба навела здесь шороху, многих арестовали! Значит, история повторяется? Но ты-то откуда об этом узнал? Обычно, тем более сейчас, такие дела наркодельцы проворачивают в строжайшей тайне.

— Напарник мой, тьфу! Тоже напарник нашелся, пацан, гнилой, как пень трухлявый, поведал эту тайну.

— И ты поверил? Если пацан слюнявый про наркотики знает, то о соответствующих органах и говорить нечего.

— А если ты ошибаешься?

— Ну ты сам подумай. Гонит ерунду твой пацан, а ты слушаешь!

— Может, ты и права!

Стариков налил еще стакан. Выпил. Закурил.

После бессонной ночи водка сделала свое дело. Николая стало клонить в сон, слипались глаза, и вдруг он выкрикнул:

— Всех под пулемет! Всех, до единого! Живыми никого не брать!

Сестра с жалостью посмотрела на брата:

— Ну вот! Допился! Вставай-ка, пока еще бормотать можешь, пошли в комнату, уложу тебя. А то через минуту с места не сдвину.

— Я сказал, под пулемет! Почему не выполняешь, лейтенант?

— Патроны кончились, — силясь поднять Николая, в тон ему говорила Лиля.

— Патроны? А гранаты на хрена? Гранаты к бою!

— Есть, товарищ майор!

— Вот так-то! А то патроны у него, видишь ли, кончились! Мозги, а не патроны кончились в твоей башке, лейтенант! — продолжал бормотать Стариков, пока сестра вела его к дивану.

Наконец-то дошли. Но прежде чем рухнуть на подушки, Николай вырвался от Лили и скомандовал:

— По противнику гранатами, на расстояние прямого броска, огонь!

— Так-то оно лучше, — проговорила Лиля, укрывая мгновенно уснувшего брата.

Она прошла в прихожую, к телефону, и позвонила на квартиру к Николаю. Было воскресенье, и Тамара оказалась дома.

— Тамара? Привет, это Лиля!

— Привет! — не без удивления ответила жена Николая.

— Коля у меня! У него на работе неприятности, заявился с бутылкой водки, выпил все до капельки. Я его спать уложила, так что не беспокойся, проспится — придет!

— Пусть в свой бордель идет!

— Тамара, ты не права!

— Не права? Да он там среди проституток сам скурвился!

— О чем ты? Напротив, он говорил…

— Догадываюсь, о чем он говорил, — перебила Лилю Тамара, — но не будем об этом. Я с ним еще не так поговорю. Завтра! А сегодня пусть у тебя ночует, мне только его пьяной физиономии не хватает! Так и передай ему!

— Не надо так, Тамара! У Николая сейчас такое состояние, как бы тебе объяснить…

— У него, значит, состояние, а у меня нет? — не дослушав, сказала Тамара.— Ты братца не защищай. Неужели не видишь, как он изменился за последнее время? Хотя, когда тебе его видеть, он все свои проблемы ко мне несет!

— Так и должно быть, ведь он твой муж, а все, что с ним происходит, связано с его работой! Он не ожидал, что попадет в настоящий бардак. И не забывай, он прошел не одну войну. Психика в таком режиме существования, режиме, чуждом ему как личности, может и сбой дать! У нас в госпитале таких не один десяток!

— Вот это точно! С психикой у твоего брата явные напряги.

— Это пройдет, но ему нужно помочь…

— Водкой поить? — в очередной раз перебила Лилю Тамара. — Так у меня на это денег нет, а главное — желания.

— Почему ты все время перебиваешь меня?

— Да потому, что достал меня твой брат своими проблемами. Как будто они у него одного. Да, деньги в семье нужны, но не ценой же постоянных скандалов и предвзятого, можно сказать, жестокого обращения с родной дочерью, которую он вечерами в комнате закрывает. Ольга уже подросток, ей нужно общение, в монашки она не собирается. А Николай запрещает ей после девяти выходить на улицу, это нормально?

— Это тоже связано с его работой! Но он решил уйти оттуда, осталось одно дежурство, получит расчет, устроится куда-нибудь, пусть на меньшую зарплату. Со временем что-нибудь подвернется. И все у вас будет хорошо, как раньше!

— Да брось ты! Куда он уйдет? Где его, героя, ждут, и кому он нужен, профессионал бывшего спецназа? В такой же мутной конторе? У него и образования-то нормального нет!

— Что ты говоришь? Как кому нужен? В первую очередь тебе, дочери, мне! Он нам нужен, Тамара!

— Очень сомневаюсь. Не знаю, сможем ли мы и дальше жить вместе! Он как зверь на нас с Ольгой смотрит! Будто мы виноваты в его неудачах!

— Когда он был действующим офицером, ты гордилась им, старалась появляться с ним на людях. Ну ладно, я тебе сказала, где муж, все! У меня свои дела! Пока!

— Пока!

Лиля положила трубку, вернулась в комнату, где на софе распластался, словно убитый, ее брат. И ей вдруг стало страшно. В Николае она увидела смерть. В его бледном, безжизненном лице, с безобразным шрамом после скользящего ранения осколочного фугаса. В полуоткрытых, словно остекленевших, глазах, в самой его позе.

— Господи! Да что же это такое?

Она перекрестилась.

Видение исчезло, брат повернулся лицом к стене.

Лиля вытерла выступивший на лице пот. И что только не придет в голову? Надо заняться стиркой! Да и в квартире убрать, а то ничего не успеет, вечером на дежурство. А Коля проспится, пойдет домой! Не забыть бы оставить ему ключ, если не оклемается до пяти. С Тамарой они помирятся, с работы брат уволится, и жизнь нормализуется. Все пойдет своим чередом!

Проснулся Николай в шесть часов. Чувствовал себя нормально, только голова немного болела. То, что после смены пришел к сестре, помнил, как всегда, помнил наутро все, что случалось накануне вечером, если даже выпивал изрядную дозу спиртного. Правда, выпивал он редко. Лиля ушла на дежурство, на столе, на видном месте, лежал второй комплект ключей. Для него. Стариков прошел на кухню, закурил. Одна мысль не давала покоя. Мысль о наркотиках! Все в нем протестовало против наглой торговли медленной смертью. Надо бы сообщить куда следует. Пусть хозяева борделя получат сюрприз. А заодно милиция, может, и весь центр раскрутит, и закроют его к черту! Как и должно быть по всем элементарным правилам нормальной жизни в понимании бывшего майора войскового спецназа. Но сначала нужно решить свои собственные проблемы. Наверняка Лиля сообщила Тамаре, где находится ее благоверный, чтобы та не волновалась. А посему в первую очередь следует позвонить домой.

Николай прошел в прихожую, сел на пуфик перед зеркалом, набрал свой домашний номер. Жена ответила почти сразу:

— Да?

— Тамара? Здравствуй!

— Вечер добрый, Стариков. Проспаться изволил?

— Изволил. Собираюся домой.

— А зачем? Перегаром всю квартиру заполнить?

— Тамара, ты же знаешь, я пью очень редко! Зачем ты так?

— А затем! Раньше не пил, да. И нормальным мужиком был. А сейчас в своем борделе превратился неизвестно в кого! Не хватало еще, чтобы ты мне оттуда заразу какую принес. От проституток!

— Ты в своем уме, жена?

— Я в своем, а вот тебе, правильно Лиля говорит, лечить синдром войны надо!

— Ну все! С меня хватит! Я остаюсь у сестры, спокойной ночи!

— Оставайся! Ты к этому все и вел! Лиля на работе, бордель рядом! Веселой тебе ночи, любимый!

Говорила Тамара зло, жестоко, но сквозь злость чувствовались обида и страдание. И все из-за этих подонков из борделя. Наркоту они ждут? Пусть ждут! Получат ее в полном объеме, с кучей неприятностей вдогонку!

Он хотел было набрать номер дежурного по областному Управлению внутренних дел, найдя номер в городском телефонном справочнике, но остановился. Стоп, Стариков! А стоит ли раскрывать себя? Тем более «светить» хату Лили? Менты в момент по определителю узнают его номер, а потом и адрес! Нет, лучше позвонить из автомата!

Сбросить информацию, и все! А милиция пусть разбирается, что да как! Ну а если в УВД не среагируют на сигнал, есть еще ФСБ! Все равно, не даст он, бывший майор, этому гадюшнику, так называемому развлекательному центру, покоя, не даст!

Приняв решение, Николай вышел из дома, нашел телефон-автомат и набрал номер УВД.

Ему тут же ответил хриплый, видимо, простуженный голос:

— Дежурный по управлению, майор Рыков, слушает!

— Скажите, майор, могу ли я сейчас связаться с кем-нибудь из сотрудников отдела по борьбе в незаконным оборотом наркотиков?

— Кто вы? Представьтесь!

— Не все ли равно, кто я? У меня информация по наркотикам. Или лучше сразу в ФСБ обратиться?

— Подождите. Попробую найти кого-нибудь из ОБНОН!

— Я перезвоню через десять минут, — сказал Стариков и повесил трубку.

Он прошел дальше по улице, но исправных телефонов-автоматов больше не обнаружил. Пришлось идти на проспект, к гостинице. Купив талон, Николай вновь набрал нужный номер. После первого звонка прошло пятнадцать минут.

— Ну, куда вы пропали? — недовольно прохрипел дежурный. — Вашего звонка ждут. Соединяю!

И тут же:

— Заместитель отдела по борьбе с наркотиками, майор Кузнецов Вениамин Анатольевич, с кем имею честь?

— Неважно! Пусть будет — доброжелатель!

— Вы хотели сообщить какую-то информацию?

— Да!

— Говорите, я слушаю!

— Молодежный развлекательный центр знаете?

— Конечно, дальше?

— А что там свободно реализовывалась всевозможная «дурь», тоже знали?

— Послушайте, доброжелатель! Что мы знаем, а чего нет, вас лично, извините, не касается! Если вам есть что сказать, говорите, терять время на пустую болтовню я не намерен, да и вам развлекаться подобным образом не советую, чревато!

— Хорошо, майор, слушайте: завтра утром хозяева названного мной заведения ожидают крупную партию наркотиков! Каким образом и откуда, не знаю!

— Информация достоверна? — спросил Кузнецов.

— За достоверность поручиться не могу, сам случайно узнал, но проверить ее вашему отделу не помешает. Это все, удачной охоты, майор!

Связь отключилась. Кузнецов откинулся в кресле и закурил.

Хорошо, что он задержался на службе. Иначе утром произошла бы катастрофа! Теперь Арнольд должен ему кругленькую сумму. Какой-то «доброжелатель» знает то, что известно лишь узкому кругу лиц! Расслабился Арнольд, расслабился! «Доброжелатель» сообщил достоверную информацию. Кому, как не Кузнецову, одному из членов наркокартеля, об этом не знать? Теперь придется принимать меры! Ведь Кузнецов заместитель начальника ОБНОНа и по совместительству тайный помощник владельца развлекательного центра, Лисицына Геннадия Вячеславовича, по кличке Арнольд. Черт бы его побрал, с его беспечностью! Караван придется перехватить по всем правилам. И кто знает, только ли ему, Кузнецову, слил информацию этот мужик? Ведь вполне мог проинформировать и ФСБ! Те, ребята ушлые, к нему отправили, а сами со стороны посмотрят, что будет делать ОБНОН. Но кто это такой осведомленный о центре и его секретных делах объявился в городе? Откуда у него эта информация? И Кузнецов решил срочно встретиться с Арнольдом!

Майор спустился в фойе, где за стеклянной перегородкой за пультом сидел Рыков с помощником.

— Ну, что там у тебя за разговор состоялся?— спросил дежурный.

— Все тебе, Рыков, знать надо?

— А как же? Толковое что? Регистрировать или не стоит?

— Регистрируй! Только разговор этот яйца выеденного не стоит! Нажрался или обкурился какой-то псих и гнал какую-то чушь. Жаль, время на него потратил!

— Он мне пьяным не показался.

— Это поначалу. Пока его не развезло. Ты бы послушал, что он нес! Что милиция прикрывает наркоторговцев и торгует изъятым дерьмом! И это, заметь, уже четвертый или пятый такой случай. Наркоманы обдолбятся и звонят прикола ради! Выловить бы парочку таких да под статью, может, перестали бы названивать, отвлекать от работы! Но поди отлови их! Умными стали, из автоматов звонят!

— Да! Козлы, да и только! Что мне в рапорте-то отражать?

— Напиши, что в 19.00 майору Кузнецову был передан анонимный сигнал о том, что завтра утром в город прибудет крупная партия наркотиков. Хочешь, не хочешь, а меры принимать придется! Не только усилить посты ГАИ, но еще и перекрыть все объездные пути в город. Машины подвергать досмотру! И все из-за звонка этого полоумного! Но на сигнал, Рыков, мы обязаны среагировать, пусть даже он поступил из сумасшедшего дома. Пока, пошел я! Спокойно отдежурить!

— Давай, Кузнецов, удачи тебе!

Заместитель начальника ОБНОНа направился к служебной стоянке и вдруг остановился. Что ему Рыков сказал на прощание? Удачи тебе? Да, именно так! Любой обыватель в таком случае скажет примерно то же: пока, давай, счастливо оставаться, ну и все в таком духе! А неизвестный попрощался как-то необычно! Что же он сказал? Кузнецов подумал и вспомнил: «Удачной тебе охоты, майор!» Вот что пожелал неизвестный! А это уже из лексикона охотников или бойцов спецназа. Кузнецов проходил срочную службу в бригаде ГРУ, так их командир перед учебным заданием всегда говорил: удачной охоты, ребята! Так! Это уже кое-что. Прокололся ты, мужик. На мелочи прокололся. Майор достал сотовый, набрал номер Арнольда.

Тот в это время ужинал с Крюгером и Пастором — Кугманом Георгием Львовичем в отдельном кабинете на втором этаже развлекательного центра, куда не доносился шум из дискотеки.

— Арнольд, — спросил Крюгер, наполняя бокалы вином, — помнишь отставного майора, которого мы недавно взяли в охрану?

— Я его не видел, а что?

— Подал заявление об уходе.

— С чего бы это? Чего ему не хватало?

— Не желает, видите ли, в бардаке служить.

— Да? Ну тогда скатертью ему дорога на помойку! Расчет не давать! Взбрыкнет, рассчитаешь по-нашему, чтобы навсегда сюда забыл дорогу.

— Вот это мы с превеликим удовольствием сделаем, босс!

— Еще какие новости?

— Товар прибудет завтра утром.

— Хорошая новость! Тайники готовы?

— Конечно!

— Как ты считаешь, Пастор, не пора ли нам расширяться?

— Давно пора! В этом здании скоро уединиться с телкой будет негде!

— Присмотрел что-нибудь?

Пастор был заместителем Лисицына по вопросам планирования, одновременно ведая финансами, естественно, в той части, в которой их ему доверял Арнольд.

— Есть одно подходящее помещение, бывший детский сад. Хорошее место. Такие учреждения сам знаешь где строили. В центре кварталов и микрорайонов.

— Ну так действуй!

— Я бы с радостью, но есть одна проблема!

— У тебя бывают проблемы?

— Редко, но бывают.

— Говори понятнее!

— В этом помещении одна общественная благотворительная организация хочет устроить дом престарелых. Уже подали прошение губернатору.

— Так надо изъять это прошение и положить наше. Подключи Гришаню, пусть генерал подсуетится, отработает хоть часть денег, которые получает от нас.

Гришаней Арнольд называл начальника УВД области, генерал-майора милиции Гришакова.

— Не все так просто, Арнольд! Дошла до меня весть, прямо скажу, нехорошая весть. Из самой Москвы.

— Да не тяни ты кота за яйца, объясни, в чем дело.

— Я вообще могу молчать! — надулся обидчивый Кугман.

— Нет уж, говори, коль начал базар!

— Начальника УВД, Гришаню нашего, будто хотят за хобот взять!

— Сплюнь!

— Я-то сплюну, а что толку? За Гришаней много грешков, сам знаешь! И нюх он давно потерял! Третью домину в черте города возводит! Скажи, есть ум у человека? Зачем ему эти хоромы, кого удивить хочет?

— Но раньше на это никто не обращал внимания.

— Все течет, Арнольд, все изменяется. Не забыл, надеюсь, эту истину? Так я еще не закончил. Понятно, Гришаня может и отбиться, связей в верхах у него предостаточно! Но если все же возьмутся?

— Типун тебе на язык, пророк хренов! Но пока не взялись, пусть нужную бумагу и подпишет. Передай, что я очень просил! С намеком передай! Сумма гонорара — десять штук баксов! — распорядился Арнольд.

— Я-то передам, мне нетрудно! — ответил Пастор. — Но думаю, пока не поздно, надо подумать, как без его «крыши» работать будем?

— Ты прекратишь каркать? Все обойдется! Главное, у него с губернатором все чики-чики, а тот своих людей не сдает! До выборов три года, а значит, в целом все остается по-прежнему! Кстати, Пастор, откуда у тебя всякие-разные данные? Не из ФСБ ли? — Арнольд засмеялся.

— Я ведь уже сказал, из Москвы! Но не из ФСБ! Не зря говорят: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». Хотя лично я предпочел бы иметь и то и другое, а также связи в названной тобой конторе!

— Что же конкретно твои друзья говорят?

— Пока это все! Они же не ясновидящие, чтобы знать наперед, что власть верховная на этот раз надумала отреформировать. Они только собирают информацию из надежных источников, анализируют и продают кому надо! Кстати, очень выгодное дело!

В это время сработал сигнал вызова на сотовом Арнольда. Определитель номера высветил цифры и букву К сверху. Звонил майор Кузнецов! А этот просто так беспокоить не будет.

— Да! — ответил Лисицын.

— Нужно срочно встретиться, разговор предстоит серьезный!

— Так приезжай ко мне, зайди со служебного входа.

— Не пойдет! Давай через полчаса у цирка, возле фонтана!

Связь отключилась.