Книга: Боевой расчет
Назад: Глава восьмая
На главную: Предисловие

Глава девятая

Начиная с 17.00 к усадьбе Вишнякова начали стягиваться силы Абдуллы. Одна иномарка обосновалась на лужайке, недалеко от периметра забора, у озера. Из нее вышли пять человек, из багажника достали мангал, казан с маринованным мясом и дрова. Расстелили одеяла. Обычная с виду мужская компания, решившая устроить себе отдых на природе.
Вторая группа подошла с другого фланга, также к озеру. Из нее вышли рыбаки, даже лодку резиновую вытащили. Хотя время для рыбалки было, мягко говоря, не совсем подходящим. Объемный джип выпустил из своего чрева еще пятерых мужчин кавказской наружности и двух девиц, отчаянно хохотавших. Палатки, которые выбросили из багажника, объяснили столь позднее для рыбалки появление компании. Она явно собиралась провести здесь как минимум ночь.
Третий автомобиль прошел мимо усадьбы и остановился у соседнего особняка. Двое из машины вызвали хозяина дома и стали что-то оживленно ему объяснять. Прослушка внешнего кольца окружения группы «Обруч» зафиксировала разговор о покупке дома. Хозяин был очень удивлен поступившим от чеченцев предложением, объяснял, что и не думает продавать дом, который сам недавно построил.
Но чеченцы стояли на своем, с каждым словом отказа хозяина поднимая сумму. Стало ясно – тянут время. Кроме двоих, ведущих переговоры, в салоне находилось еще трое мужчин.
На 17.30 командир «Обруча» капитан Вячеслав Ерофеев отметил три автомобиля с пятнадцатью мужчинами и двумя женщинами, которые, по сути, охватили усадьбу с флангов и тыла. Свободной оставалась лишь фронтальная сторона с дорогой, ведущей в дачный поселок от шоссе.
Ерофеев доложил об этом «Первому» – подполковнику Кулагину, тот, в свою очередь, передал информацию в усадьбу.
Командир группы «Усадьба» капитан Алексей Князев доложил, что предполагаемого противника видит, полностью контролирует его продвижение и готов к отражению нападения.
До 17.50 обстановка кардинально не изменилась, только в поведении «туристов» и «агентов по недвижимости» была отмечена некая нервозность.
Ровно в 18.00 со стороны шоссе показались два автомобиля. Впереди шла грузовая «Газель», следом на малой дистанции еще один джип с тонированными стеклами.
В 18.05 «Газель», не сбрасывая скорости и не повернув в сторону, пошла на таран центральных ворот. Водитель заблаговременно выпрыгнул из нее на обочину. Как только микрофургон ударил в металлические створки, раздался мощный взрыв фугаса. Он разнес «Газель». Досталось по полной программе и джипу, из которого только начали десантироваться вооруженные люди. Но вместо прорыва через ворота, которые должна была снести таранным ударом «Газель», бандиты попали под плотный град крупных осколков, уничтоживших всех в доли секунды!
Незапланированный взрыв остановил бандитов в других местах, ровно в 18.00 развернувшихся на приступ усадьбы.
Эта короткая остановка стоила им жизни. Из здания и из-за внешнего кольца бойцы «Усадьбы» и «Обруча» открыли по ним ураганный огонь на поражение. Нападавшие с флангов и тыла также были уничтожены в считаные секунды. Не тронули только женщин, дико визжавших у развернутых палаток на лугу. Бойцы «Обруча», ведомые Ерофеевым, пошли на сближение и достигли места, по которому вели огонь. Все нападавшие были мертвы. Даже тяжелораненых не оказалось. В живых остались только трое наблюдателей, один из которых принял и передал приказ своего командира Джалиля на штурм. Их захватили за десять минут до начала акции. Все было кончено, по вызову Кулагина подошли специальные эвакуационные машины и несколько санитарных «УАЗов» с военными номерами. Тела погибших загрузили в «санитарки», эвакуатор забрал обломки «Газели» и обгоревший остов джипа. Через час усадьба вновь имела свой прежний вид, только вместо центральных ворот, помещения охраны и метров тридцати забора зиял огромный пролом – результат мощного взрыва фугаса.

 

В это же время из состава отделения особого назначения группы, залегшей в овраге, отделились два облаченных в маскировочные костюмы бойца. Они ползком подобрались к двухэтажному дому на отшибе деревни Палицы. За собой они протянули небольшого сечения шланг. Их задачей являлось незаметно подойти к объекту и вставить шланг в отдушину подвала. Сделав это, они подали условный сигнал, и командир группы открыл вентиль на плоском баллоне, к которому этот шланг был подсоединен. В подвал пошел газ «Вулкан». Бойцы отделения особого назначения вернулись на исходную позицию. А газ начал наполнять здание. Тяжелее воздуха, он заполнял его с самой низшей точки подвала, поднимаясь вверх.

 

Джалиль нервно ходил по комнате второго этажа с трубкой сотового телефона. Время уже перевалило за 18.30, а от Абдуллы никаких известий. Не поступало сообщений и от его, Джалиля, личных наблюдателей, контролирующих акцию. «Что там произошло?» – задавал чеченец сам себе вопрос и ответа не находил, кроме одного. Он заключался в том, что Абдулла не смог с ходу прорвать оборону усадьбы и завяз в позиционном бою. Но он не должен был делать этого! В любом случае, удалась ли акция, нет ли, на нее отводилось не более получаса, и Абдулла, получив серьезный отпор, обязан был отвести людей от усадьбы и покинуть то место. Но кто мог оказать такой отпор? Неужели малочисленная и слабая во всех отношениях охрана Вишнякова? Или по времени произошел сбой и Абдулла задержался с атакой? Но Хозяин на последнем сеансе связи четко определил время и план действий. И приказ отдал, строго связав его по времени. Машины с боевыми группами вышли на исходные позиции вовремя, да и доклады наблюдателей шли по графику и подтверждали готовность отряда Абдуллы к действию при отсутствии какой-либо третьей силы, способной прийти Вишнякову на помощь. Все до 18.00, времени начала штурма, шло по плану. А вот потом? Что же произошло после 18.00? Какое-то чувство подсказывало Джалилю, что случилось непоправимое и надо, забрав людей, уходить отсюда. Но как сделать это без согласования с Хозяином? Нужно срочно вызвать его! Но и Чечня вдруг замолчала. На вызов по спутниковой связи Хозяин не отвечал. Этого уже просто не могло быть! Что же происходит?
К нему поднялся Карельский, спросил:
– Что-то не так, Джалиль?
– Все не так, шайтан бы их побрал! Абдулла молчит, мои люди молчат, Хозяин и тот молчит! Но этого не может быть! И все непонятки начались после начала штурма, после восемнадцати часов.
– Непонятки, говоришь? – задумчиво обронил Карельский. – Да нет, трагедия, Джалиль! Нас вычислили спецслужбы и уничтожают, как крыс. И Хозяина в Чечне, как пить дать, повязали! Надо дергать отсюда, Джалиль! С появлением этого Астафьева у нас сразу все пошло наперекосяк. Таинственные взрывы на ростовской трассе, где полегли мои люди. Самостоятельность и неподконтрольность действий самого Астафьева. Ведь он мог вполне сдать ФСБ нас и Хозяина, который отдавал команду на штурм, находясь под контролем чекистов. А Абдулле просто приготовили засаду. При таком раскладе «спецы» знают и о нас. Вокруг пока вроде тихо, сюда они еще не дошли, иначе немедленно атаковали бы нас, одновременно с контрударом против Абдуллы, но, видимо, решили сначала закончить там, а потом заняться нами. Если Абдулла молчит, то совсем скоро «спецы» вполне могут появиться и здесь. А тогда хана нам, Джалиль! Распускай людей, пока не поздно, пусть уходят по одному в лес.

 

Но Карельский ошибался. Уже несколько часов как было поздно! И как подтверждение этому за окном неожиданно раздался усиленный мегафоном голос:
– Джалилю и всем, кто находится в доме! Я майор специального подразделения Федеральной службы безопасности Евсеев! Сообщаю вам, что дом окружен и заполнен взрывчатым газом. Мне стоит лишь воспламенить его, и дом вместе с людьми превратится в огненное облако. Штурмовать вас я не собираюсь, так как имею приказ в случае оказания малейшего сопротивления на тотальное уничтожение всей банды. Короче, господа бандиты, как бы мне ни хотелось отправить вас к праотцам, я все же обязан по долгу службы предложить вам добровольную сдачу. И я ее вам предлагаю! На раздумье тридцать секунд, на тридцать первой я взрываю дом! Все! Время пошло!
– Суки! – взревел Джалиль. – Падлы, гяуры проклятые! Кто сдал всех? Твари! Где твой Хованский? Это его работа, пидора! Он всех сдавал и нас сдал, шакал!
– Не кричи, Джалиль, Эдуард здесь ни при чем! Просто нас переиграли. Сопротивление не имеет никакого смысла! Сделай мы хоть один выстрел, и этот майор выполнит угрозу!
– Майор блефует! Какой такой газ? Нет никакого газа. Я ничего не чувствую. Ничем не пахнет! Вот спичку сейчас зажгу и проверим!
– Не делай этого, Джалиль! Майор не блефует! Такой газ на самом деле существует, и он не обладает запахом.
– Посмотрим!
Чеченец выхватил из кармана коробок спичек, но Карельский, играя на опережение, вырвал из его ножен резной кавказский кинжал и вогнал клинок в сердце Джалиля! Тот, захрипев и уронив коробок, упал на пол. Андрей Викторович посмотрел на часы – прошло 27 секунд. Карельский бросился к окну, закричал во весь голос:
– Не взрывайте! Мы сдаемся!
– Кто говорит?
– Карельский!
– Где Джалиль?
– Он мертв. Мне пришлось убить его, он хотел зажечь спичку, проверить, не блефуете ли вы. У меня не было другого выхода!
– Ладно, оправдываться позже будешь. Тебе его люди подчинены?
– Не знаю! Но постараюсь убедить их сдаться!
– Хорошо! Даю вам еще три минуты на убеждение! Только учтите, выходить по одному с оружием, складывая его за забором. Любое движение в сторону – выстрел на поражение! Выполнять! Три минуты, запомни, Карельский, я не намерен тут возиться с вами! И тело Джалиля вынести!
Андрей Викторович спустился на первый этаж, где собрались все, кто находился в доме. Чеченцы стояли, угрюмо глядя на Карельского. А в углу притаился белый как мел Хованский.
– Так что, джигиты, будем решать? Отправимся на небеса или сдадимся? Я думаю, лучше какое-то время провести на зоне, чем отправиться на тот свет. Решайте меж собой, как поступить, я подчинюсь большинству. И не забывайте, у вас не более двух минут.
Чеченцы собрались в круг, о чем-то оживленно разговаривая на своем языке. Карельский подошел к Хованскому:
– Эдик, держись ближе к двери! Я не собираюсь подыхать с этими воинами Аллаха. Как только время ультиматума истечет, рванем на улицу, понял?
– Понял!
Чеченцы быстро приняли решение.
– Хорошо! Передай русским, мы сдаемся! Так постановило большинство!
– Тогда поднимитесь наверх, возьмите тело Джалиля. И выходим! Порядок сдачи вы знаете! Идем, Эдик, первыми, на воле-то оно безопасней.
Карельский с Хованским вышли из дома, подняв руки вверх, показывая, что оружия у них с собой нет. Их сцепили наручниками, усадили в специальный фургон. Через несколько минут из здания вышла целая похоронная процессия. Четверо несли тело главаря и автоматы. Следом в колонну по двое шли остальные. Они бросили оружие, их обыскали, затолкали в тот же фургон. Командир группы приказал быстро обыскать дом.
– Только аккуратней, ребята, не дай бог искра, тогда конец!
Здание проверили быстро. Никого в нем не обнаружили. Шланг с баллоном убрали.
А недалеко столпилась приличная толпа местного населения.
Майор приказал выставить оцепление, убрав людей подальше. Газ уже не выветрить, придется рвать дом. Когда люди были отведены на безопасное расстояние, Евсеев достал пистолет, дослал в патронник специальный патрон, выстрелил в окно.
Одновременно с выстрелом взрыв огромной мощности взвился крутящимся огненно-черным грибом, уходя все дальше ввысь. Не выбросив из своего плена даже мелких осколков, только обдав офицера сильным жаром. Все в эпицентре взрыва сгорело, оплавилось, превратилось в труху.
Евсеев доложил «Первому» о захвате боевиков, Карельского и Хованского. Операция по ликвидации крупной преступной группировки Сулейманова – Джалиля – Абдуллы и их приспешников была удачно завершена.
Подполковник Кулагин доложил об этом генералу Власову, затем попросил связать его по спутниковой связи с Моздоком, с полковником Мовяном.
Тот ответил сразу, и в голосе его чувствовалась напряженность:
– Полковник Мовян на связи!
– Здесь подполковник Кулагин!
– Здравствуй, дорогой, слушаю тебя!
– Докладываю и вам, знаю, что ждете от меня новостей.
– Еще как ждем!
– Провели операцию по нейтрализации бандитской группировки Сулейманова. Провели успешно! Часть бандитов уничтожили, часть сама сдалась! Джалиль, Абдулла убиты в ходе столкновения. Вишняков, он же Жилин, покончил жизнь самоубийством.
– Вот, значит, как…
– Астафьев там далеко?
– Да тут он, у меня в кабинете.
– Разрешите с ним переговорить?
– Ну какой может быть разговор? Передаю трубку.
– Володя? – раздался голос Астафьева. – Рад тебя слышать. По вашему с Мовяном диалогу понял, что накрыл ты их там всех.
– Ну, не я накрывал, а ребята из спецназа. Я только руководил операцией. А это, ты сам знаешь, не одно и то же.
– Ну-ну, не скромничай! Акция же со всеми вытекающими из этого последствиями висела персонально на тебе?
– На мне, вот и сделал, что смог. Я тебе вот что хочу сказать. Живыми из главарей взяли только Карельского с Хованским, Рудакова еще, но он вроде как свидетель больше, хотя свидетель ценный. Главное, Жилина твоего взять не удалось. Застрелился в собственном кабинете. Ты уж там дочь его подготовь. Все же как-никак, но он воспитал ее.
– От позора решил уйти? А может, это и к лучшему. Затянулось бы все на года, и Вику постоянно таскали бы. А так закроют дела и по прииску, и по нынешней ситуации, и точка! Правильное он принял решение, быть может, единственный раз в своей жизни поступил порядочно!
– Ну ладно, Егор, разбирайся там и возвращайтесь! Да, мы тут борт в Моздок организуем, не только, конечно, за Сулеймановым, но заберем и его этим рейсом. Так что можешь воспользоваться моментом, я начальника конвоя и пилотов предупрежу, заберут вас с собой! Да и Вика здесь нужна, хотя бы предварительный допрос провести, связав с Сулеймановым на очной ставке.
– Володь, ну что ты такой настырный? И бестактный к тому же. Женщина такой стресс перенесла, ей сейчас покой нужен, ласка, если хочешь, а тебе лишь бы быстрее на допрос!
– Ты не понял меня, Егор! Я же не настаиваю. Поступайте как знаете, но как только будете в Москве, прошу уж сообщить мне об этом. Все равно этого не избежать, так не осложняйте мне работу.
– Вот это обещаю. Да, Володь, просьба у меня к тебе одна.
– Говори, все, что в моих силах, сделаю.
– Это в твоих силах. Ты когда ко мне домой заходил, после «Чертова колеса», соседку мою встречал?
– Нину?
– Значит, встречал!
– Встречал. Мы долго о тебе говорили, любила она тебя, да и любит до сих пор. Очень переживает…
– Знаю я это все! Ты заскочи к ней по случаю, а? Скажи, жив я и здоров. Сделаешь?
– Сегодня же вечером и заеду.
– Ну тогда все. Мовян тебе не нужен?
– Передай ему привет и благодарность за тебя.
– Передам. Ну все. До встречи, Володя.
– До встречи, Егор.
Астафьев закурил, взглянул на Вику, которая присутствовала при разговоре. В ее взгляде сквозил молчаливый вопрос. Мовян, поняв ситуацию, тактично вышел из кабинета, оставив их одних.
Вика спросила:
– Отец погиб?
– Да, Вика. Застрелился! Извини, утешать тебя не буду, соболезновать тоже, уж слишком много зла он причинил людям, да и мне лично. Но тебя понимаю и не осуждаю.
Вика смахнула слезинку с глаз.
– Ничего, Егор, ничего! Это моя печаль! Она пройдет! После всего, что было. Ведь в том, что меня похитили, была и его вина?
– Была, конечно, но я уверен, что он не хотел этого.
– А что это за соседка еще, о которой ты так печешься? – неожиданно сменила тему Вика, и в голосе ее прозвучала ревность.
– Соседка? Обыкновенная, в чем-то счастливая, в чем-то по-своему несчастная женщина. А если сказать короче, просто хороший человек.
– И, конечно, без мужа?
– Ну какое это имеет значение? Для меня она всегда была лишь соседкой, хотя, не скрою, ко мне она относилась несколько иначе.
– Главное, что ты не относился к ней иначе!
– Вика, как это понимать?
– Не знаю. Пока не знаю.
Вошел Мовян:
– Не помешал, молодые люди?
– Нет, конечно, что вы, товарищ полковник!
– Вы уж извините, ребята там внизу вас ждут, просили поторопиться. И еще, Егор, предложение мое остается в силе.
– Какое предложение? – подозрительно спросила Вика.
– Да вот, сманиваю твоего спасителя к себе.
– Не надо! – Голос женщины обрел жесткие нотки, и это было неожиданно. – Он уже навоевался!
– С каких это пор ты стала решать за меня мои дела, девонька? – нахмурился скорее играючи Егор.
– А я ничего и не решаю. Просто констатирую факты.
– Попал ты, Егор, это я тебе, как старый женатик, говорю, – улыбнулся полковник.
– Ну зачем вы так? – смутилась Вика. – Я абсолютно ничего такого не имела в виду.
– Конечно, Вика, как же иначе? – продолжал по-доброму, понимающе улыбаться Мовян. – Ну что, идемте, провожу вас.
Полковник, Егор и Вика вышли из штаба, где возле «Нивы» с небольшими дорожными сумками стояли Краснов и Турчин. Галкин с утра улетел на родину подвернувшимся кстати транспортником.
– Ну наконец-то! Ну что там, в Москве, Егор? Не подвели местные «спецы»?
– Не подвели. В Златоглавой все как надо!
– Ну и хорошо! Поехали, что ли? – предложил Краснов.
– Загружайтесь!
Бросив сумки в багажник, офицеры подошли к Мовяну, простились.
– Счастливого пути, ребята, и привет там в Ростове всем. А в Москве Тофику особо. Буду в отпуске – заеду. Так и скажи, пусть готовится.
– Все передам. Ну что, молодцы, по коням?
Краснов с Бушем назад, Егор за руль, Вика рядом, уселись в салоне – тронулись. Мовян проводил их долгим взглядом и пошел в штаб.
«Нива» вырулила из Моздока, взяла курс на Пятигорск.
Буш попытался уснуть, но Краснов не дал ему сделать это.
– Слышь, Валер?
– А? – очнувшись от дремы, вздрогнул Буш. – Чего?
– Ты уже спишь, что ли? Ну и здоров ты насчет этого! Только же отъехали.
– Что-то случилось?
– Ничего. Ты тише, не мешай молодым ворковать.
Впереди негромко разговаривали Егор с Викой.
– И ты серьезно намереваешься к этому полковнику служить пойти?
– А что, стар для этого?
– Я не об этом спросила!
– Ну что ты, Вика, на самом деле? Не знаю я. Еще доехать надо, тебя устроить!
– Меня устроить?
– А как же? У тебя же ничего не осталось! Фирму наверняка прикроют, дом конфискуют. Квартира Хованского? Ну, если только она останется.
– Она, может, и останется, только ноги моей в ней не будет! И на развод в первый же день подам.
– И правильно сделаешь! А о жилье не волнуйся, все же твой отчим мне сто кусков отвалил. Они у друга, до сих пор хранятся. Я их тебе отдам! Я же не из-за денег за тобой шел! А хочешь, на работу к нему устрою? Тофик любую должность для тебя придумает!
Вика отвернулась и стала смотреть на мелькающий мимо пейзаж. Не поворачиваясь, спросила:
– А ты?
– Что я?
– Ты как жить будешь? К соседке своей уйдешь?
– Я же уже объяснял тебе…
– А мне не надо ничего объяснять! Почему ты так поступаешь со мной?
– Как это так? – удивился Егор.
– Почему против себя идешь? Против собственного желания? Против любви своей идешь? Или я не вижу, что ты любишь меня? Ну что ты делаешь, Астафьев? Ты же хочешь остаться со мной! Женское сердце – оно чуткое, оно все понимает, и его не обманешь!
– Да! – громко, так, что сзади переглянулись Буш с Красновым. – Да, я люблю тебя! Хочу быть с тобой! Заботиться о тебе! Жить с тобой!.. Хочу! Это ты хотела услышать?
– Да, это! Но почему тогда глушишь в себе это чувство?
– Тебе сколько лет, Вика? Двадцать три. Двадцать четыре? Извини, у женщин возраст спрашивать не принято, но все же? Где-то около этого, а мне сорок, разницу улавливаешь? Или любви все возрасты покорны? Так это было сказано по другому поводу!
– Вот, значит, в чем дело? Возраст ему помешал! Старичком себя почувствовал. А вот у моей подруги отчим более чем на десять лет младше жены. А знаешь, как они живут? С трепетом друг к другу, все завидуют.
– Не зли!
Вика надула губы и вновь отвернулась.
Егор закурил, не зная, что делать. Так, в молчании, прошло минут десять, пока Вика вдруг не спросила:
– Ты будешь мне предложение делать? Или переложишь это на меня?
– Вика?!
– Я спросила тебя, по-моему. Изволь ответить, господин офицер. Это же так просто. Или – да, или – нет! Третьего не дано!
– Буду! – решительно ответил Егор, сжав с силой руль.
– Так чего ждешь? Делай! Мне же еще подумать надо будет?
И они вдруг вместе рассмеялись. Весело, счастливо, от души.
А «Нива» уносила их все дальше от войны, к новой, светлой, настоящей жизни. И горы своими вечно белыми от снега вершинами провожали их, словно двигаясь следом.
Провожали и желали счастья.
Назад: Глава восьмая
На главную: Предисловие