В 6.40 Буша вызвал командир.

– Слушаю, – тихо ответил старший лейтенант.

– Связаться с Астафьевым и передать ему оружие нет никакой возможности?

– Точно не знаю.

– Как это понять?

– Есть на крыше здания, где они с женщиной находятся, трещина. Но вот сквозная или нет, отсюда не определишь!

– А чтобы проверить, надо снимать пулеметный пост! У тебя «АН-94», без глушителя! Тихо, значит, не получится!

– Сниму тихо, если надо!

– Снимай к чертовой матери! Пробивай трещину, связывайся с Егором. Передай, чтобы не покидал здания, когда мы начнем общий штурм. Тех, кто приблизится к ним, вали!

– Все понял, начинаю акцию!

Галкин в 6.50 передал сигнал Краснову о начале выхода на исходный рубеж, с бесшумным снятием постов караула на обеих тропах.

Буш вышел из-за куста, подобрал место для прыжка на крышу крайнего дома, собрался и рванулся вперед, держа в руке штык.

Он буквально за доли секунды пролетел по крышам и оказался у огневой точки. Боевики успели только повернуть головы, как нож Турчина первым взмахом рассек горло одному и вонзился клинком в сердце другому. Своим телом офицер подмял их под себя, стараясь не испачкаться в крови. Дождавшись, пока тела перестанут биться в судорогах, он снял с головы одного «афганку», напялил на себя, оттолкнул трупы в сторону. Кругом – тишина, никого и ничего! Он передал в эфир:

– Командир, огневая точка наша!

Время было 6.57.

Галкин приказал Краснову:

– Все, Леша, теперь наша очередь. Вперед!

Полковник вскинул «винторез». Из кустов хорошо были видны головы бандитов, гонявших косяк с анашой.

Три бесшумных выстрела, и головы исчезли за каменным бордюром. Держа ствол в направлении поста, Галкин пошел к нему, готовый немедленно среагировать огнем на любое движение. На позиции в различных позах с пробитыми черепами лежали трупы бандитов. Только выроненная кем-то папироса продолжала ядовито тлеть. Погасив окурок, полковник, прижимаясь по-прежнему к правому краю ложбины, вышел к развалинам, где его заметил Буш. Почти следом, уже с левой окраины, подал сигнал об успешном прорыве майор Краснов. Галкин приказал начальнику разведки переместиться к реке, за валунами занять позицию, полностью контролируя аул с фронта, Бушу начать работу с трещиной. Сам полковник, внимательно следя за обстановкой через прицел своего «винтореза», прикрывал действия подчиненных.

Спящему Егору на лицо посыпалась крупная пыль, от этого он и проснулся. Убрал голову в сторону, взглянул вверх. Кто-то расширял трещину в саманной крыше здания. Это мог быть только свой. Но помещение прослушивалось бандитами. Наверняка кто-то из бойцов сидит в наушниках. Нельзя дать заговорить своему, что может сразу поднять бандитов. Как это сделать? Решение, как всегда, пришло мгновенно. Астафьев разбудил Вику и, закрыв женщине плотно рот ладонью, заговорил так, чтобы услышали и наверху, и, естественно, в наушниках:

– Ну что ты, милая, не надо ничего говорить. Делай, как делаешь, но молчком, слова меня отвлекают, хорошо?

Вика смотрела на Егора расширенными от удивления и непонимания глазами. Тот, на крыше, для кого и предназначались эти слова, смысл их понял – помещение прослушивается. Буш молча продолжил работу.

Егор нагнулся к самому уху женщины:

– Стони, как будто испытываешь удовольствие, надо отвлечь прослушку!

И Вика застонала, отрывисто, глубоко вдыхая воздух и задерживая его в себе. Получилось это так естественно и эмоционально сильно, что сразу возбудило Егора.

Тем временем отверстие расширилось до размеров, достаточных, чтобы Буш, которого было с трудом узнать в душманской кепке да еще с линзами прибора ночного видения, просунул в него свою физиономию.

От его появления Вика вздрогнула, но стонать продолжала. Буш убрался обратно на крышу, карандашом написал записку, засунул в ствол трофейного «АК-74», бросил его Егору. Астафьев поймал оружие, вытащил записку, прочитал:

«Из дома не выходить. Я, Буш, наверху у пулемета, остальные заняли позиции вкруговую. Как бандиты выползут из нор, начнем штурм! Можешь поддержать огнем, но, главное, береги женщину!»

Егор подозвал к себе Вику, показал ей записку. Она открыла было рот, чтобы задать вопрос, но Егор прислонил свой палец ей к губам. Сам поднял небольшой кусок глины, швырнул в отверстие. Вскоре в проеме вновь показалась голова Буша, на этот раз без прибора ночного видения. Егор показал ему на руках, что ему надо передать наверх ответ. Валера выдернул из записной книжки чистый листок, приклеил его к карандашу куском пластыря, бросил вниз.

Егор написал:

«Передай по связи: я все понял! Хозяина обязательно брать живьем!!! Остальных можно валить, но его живым!»

Бросил сверток с запиской Бушу.

Тот, не отходя от отверстия, кивнул, что понял, и скрылся.

Тут же Галкину и Краснову пришло сообщение о контакте с Астафьевым и о его пожелании относительно Хозяина.

Егор подвел Вику к охапке сена, усадил ее и уже нормальным голосом заговорил:

– Извини, дорогая, но я не мог сдержаться. Столько времени без женщины.

Вика, поняв игру, успокоилась и с улыбкой ответила:

– За что же извиняться, милый! Такого наслаждения я еще никогда не испытывала. Ты первый мужчина, который дал мне почувствовать себя женщиной. Этой ночи я никогда не забуду!

– Я счастлив, Вика, что ты довольна, нет, не то… Ну, в общем, ты понимаешь, что я имею в виду!

– Понимаю, Егор!

Связист бандитов, слушавший этот спектакль, – он и проснулся-то от того, что Егор начал имитацию близости с женщиной, отчаянно ржал у пульта. За этим занятием и застал его Беслан, вставший раньше других, в семь с небольшим, и первым делом зашедший в отсек связиста.

– Ты чего ржешь, как лошадь, дурак?

– Да эти двое, в подвале, всю ночь трахались, а под конец «профи» принялся извиняться, мол…

– Что еще ты слышал? – перебил его начальник.

– Больше ничего, Беслан! Жаль, на пленку не записали этот сикиш, вот ребята повеселились бы. Этого «профи» смерть утром ожидает, а он, как с хера сорвался, на бабу полез. А эта недотрога стонала-то как! Видать, Егор этот мужик еще тот!

– А почему не записал этот цирк?

– Да у нас магнитофон уже неделю не пашет, никто разобраться не может. Слушать можно, писать – нет!

– Ладно, вырубай свою шарманку, иди к бойцам, объявляй подъем!

Беслан вышел на улицу, прошел до середины плато, осмотрелся. Пулеметная точка на месте, оттуда видна знакомая «афганка» Мирзы, напарника нет, может, отлить спустился! А так… все вроде бы как всегда! Помочившись, присев на корточки и умывшись из реки в пятнадцати метрах от Краснова, пошел к развалинам аула. Оттуда уже раздавалась команда:

– Подъем, кони! Выходи строиться, Хозяин ждет!

Про Хозяина связист, он же исполняющий обязанности дневального, соврал, никакой Хозяин на улице бандитов не ждал, но упоминание о командире подстегнуло чеченцев, которые, потягиваясь и без оружия, начали выползать по одному из первого от позиции полковника Галкина дома. Тут же справляли нужду, некоторые отправились в близлежащие кусты у скал. На улицу вышли и Хоза с Палачом, к ним присоединился и Беслан.

Сулейманов крикнул:

– Беслан, организуй смену караула, да пусть возьмут с собой сухой паек и воды, последний день стоим здесь, потом дома отожрутся от пуза!

– Понял, Хозяин!

Этой минуты и ждал Галкин! Смысла ждать казни не было, когда вся банда, как на ладони, сгруппировалась кучей, за исключением отдельных личностей. Нельзя дать им расползтись и вооружиться, поэтому полковник решился:

– Всем! По противнику, массированный, с применением подствольных гранатометов, стараясь не задеть Хозяина. Огонь!

И тут же от реки ударил мощный «АН-94» майора Краснова, выплевывая через небольшой интервал прыгающие гранаты. Бесшумный «винторез» Галкина присоединился к огню из развалин справа, а трофейный пулемет «РПК» Буша, который уже один с такой точки не мог дать противнику никакого шанса на спасение, крошил в пыль все вокруг.

Внезапный огонь неизвестного противника ввел Сулему в ступор. Он стоял, словно окаменев, когда вокруг с криком ужаса и боли падали его люди. Беслан со снесенной прямым попаданием гранаты головой, Палач с выбитыми глазами… в клочья, вокруг. Только он, Хоза, стоял живой и невредимый, глядя на это празднество смерти, его отчего-то не касающееся. Наконец он пришел в себя и рванул назад, в здание, где было оружие, но перед ним выросли фонтаны камня и пыли, остановив Сулему на полушаге. А сверху незнакомый, чужой ненавистный голос на чистом русском языке приказал:

– Стоять, Казбек! Или вмиг стреножу!

Так и застыл Хоза Сулейманов в двух метрах от заветной двери, в метрах, ставших для него длиною в жизнь. И он не решился рвануться навстречу пуле. Все одно убивать не стали бы, раз не тронули до сих пор.

Он сел на корточки, сжав голову руками.

Группа Галкина раненых почти не оставила. Тех, кто все же остался жив, добивать не стали. Вытащили Астафьева и Вику. Обнялись под пристальным контролем Буша, внимательно следившего за плато. Вдруг кто-то из раненых решится на последний, отчаянный выстрел? И то, что у боевиков не было оружия, его, старшего лейтенанта разведки Турчина, не расслабляло. Пистолет мог оказаться у каждого в заначке. Но все было спокойно!

– Ну что, – спросил Галкин, – начнем отход?

– Подожди минуту, – Астафьев отошел от группы и пошел среди трупов, вглядываясь в их лица.

Прыщавого Тимура он нашел у самой реки, тот лежал в воде, положив голову на камень. И был еще жив. Но развороченный пулями живот говорил о том, что ранение он получил смертельное и жить ему осталось считаные минуты. Он затуманенными, но еще полными ненависти глазами смотрел на Егора.

– Ну что, урод? Обещал я тебя утопить?

– П-по… – попытался что-то прохрипеть чеченец.

– А я предупреждал тебя, что всегда держу слово! Так что плыви, козел!

С этими словами Астафьев ногой столкнул с камня ненавистного врага, обещавшего снять с него с живого кожу. Тот скатился в воду, лицом вниз и поднять голову уже не смог, только пузыри окружили ее.

– Ну вот и рассчитались!

Егор вернулся к друзьям, которые выдвинулись к левому подъему и ждали его.

– Познакомьтесь, ребята, это Вика, а это мои друзья!

– А мы уже познакомились, пока ты ходил к реке, и они рассказали, как оказались тут, – ответила Вика.

– А что? Это так важно для тебя?

– Да, важно! Ты действительно один шел за мной! Это очень важно!

– Да? Ну ладно! Каков план отхода, господа офицеры?

– Предлагай, командир, свой вариант, – сказал полковник Галкин, – теперь ты вновь у руля!

– Что же, пусть так, тогда план таков! Но сначала подумаем, что предпримет противник, оставленный на постах в ущелье. Это более десяти человек, правда, разбитые на две взаимно не связанные группы, но здесь они объединятся. А дальше начнется преследование. «Чехи» будут вне себя, увидев своих мертвых собратьев.

– Или, наоборот, поспешат скрыться. Подумав, что здесь орудовал карательный отряд спецназа.

– Может, и так. Но будем исходить из того, что нас начнут преследовать! Нам уходить по плоскогорью нельзя, можем втянуться в бой, если боевики нас настигнут или вдруг откуда-то получат поддержку. Тут у них возникнет серьезное преимущество, эту местность они знают до самой малой ямки, мы же будем открыты, и запас патронов у нас не бесконечен. Поэтому предлагаю уходить в «зеленку». На окраину, в кусты, и немедленно! Буш, берешь весь боезапас гранат. Идешь в замыкании и расставляешь ловушки и растяжки, где только можно. И быстро, стараясь не отстать от основной группы. Но у леса мы тебя подождем. Главное, чтобы боевики не увидели, куда мы ушли. Задача ясна, Буш?

– Так точно!

– Всем передать ему гранаты и вперед, бегом, к окраине лесного массива. Да, Паша, спутниковая связь в рабочем состоянии?

– В рабочем, – ответил полковник.

– Значит, двинулись! Вика, рядом со мной, не отставай. Устанешь – скажи.

– И что, на руках понесешь? – спросила, улыбнувшись, Вика.

– Да! – серьезно ответил Егор. – Бегом, марш!

Группа благополучно достигла окраины «зеленки». Сулема несколько раз пытался имитировать повреждение ноги, но увесистые оплеухи Краснова быстро поднимали главаря банды.

Своевременно вернулся и Буш.

Наскоро зачистили местность в небольшом радиусе, укрылись в кустах. Оборудовали естественную позицию для круговой, на всякий случай, обороны.

И вовремя. Вдали, в самом начале подъема из аула прогремел первый взрыв.

Буш удовлетворенно произнес:

– Есть, суки! Попали на растяжку!

Астафьев попросил аппарат спутниковой связи, набрал известный ему номер.

– Да! Слушаю! – ответил ему приятный бархатистый голос.

– Славик? Мовян?

– Я! Слушаю, кто это?

– Егор Астафьев!

– Егор? Жив?

– Жив!

– Неужели тебе удалось?!

– Нам удалось! Друзья помогли!

– Ай! Слов нет! Молодцы! И женщину освободили?

– И даже главаря похитителей, некоего Хозу Сулейманова, захватили.

– Ну вообще! Просто нет слов! Но ты не для того, чтобы порадовать старого полковника, вышел на связь, так? Говори, что нужно!

Егор быстро развернул карту.

– Мы сейчас группой в шесть человек находимся в квадрате… Самостоятельно продолжать движение до зоны ответственности ближайшей нашей части очень рискованно!

– Не продолжай, Егор! Вас нужно забрать оттуда! Будь на связи!

Через несколько минут Мовян спросил:

– Непосредственная внешняя угроза существует?

– Есть силы, которые могут навязать нам бой, но мы пока для них недосягаемы. Но это пока, Славик.

– Зенитные комплексы у них имеются?

– Нет.

– Точно?

– Сейчас уточню. Сулема, «Стингеры» или «Стрелы» у твоих людей есть?

– Откуда? У меня что, войско было?

– И то правда, всего лишь банда! Но смотри, обманул – ох и тяжело умирать будешь!

– Да клянусь Аллахом, нет ничего подобного!

– Славик? Вот тут главарь их Аллахом клянется, что нет у них ничего против авиации!

– Тогда встречай «вертушки»! Я связался с одной эскадрильей, она недалеко от вас! Вылет, сейчас… через двадцать минут, плюс… полчаса – время подлета, посадку осуществить можно?

– Если выбирать место, но мы и так на борт запрыгнем, если что, лебедкой пилоты подтянут.

– Тогда все! Жди через сорок-пятьдесят минут звено «Ми-24» и транспортный «Ми-8». Вертолеты огневой поддержки прикроют посадку и помогут огнем при необходимости. Держитесь, ребята!

– Спасибо, Славик.

– Да, Егор. Командир звена у тебя пароль затребует, ты его прекрасно знаешь! А спасибо в Моздоке скажешь, когда я вас обниму. Конец связи, орел!

– Конец! Ну вот так, мужики, – обратился к друзьям Егор, – еще от силы час выждать. А если надо – продержаться. Сейчас всем на позиции, Буш, присмотри за чеченцем, если что, перебей ему ласты к чертовой матери да Вику прикрой.

– Сделаю, командир.

А со стороны ущелья взрывов больше не последовало.

– Пошли к правой тропе, – сделал заключение о маневре боевиков полковник Галкин, – не стали рисковать.

– Буш, – спросил Астафьев, – сколько потребуется бандитам времени, чтобы выйти наверх по правой тропе?

– Минут пятнадцать, но если идти с опаской, остерегаясь ловушек, не меньше получаса, – ответил тот.

– Нормально! До нас им не добраться!

– Это если «вертушки» вовремя появятся!

– Появятся, раз Мовян сказал, то появятся!

И они появились. Через сорок три минуты. А боевики только вышли на плоскогорье и начали движение по склону к «зеленке», будто прочитали следы отхода группы Астафьева. А может, Сулема какой знак оставил. Но было поздно. На связь с Астафьевым вышел командир звена вертолетов огневой поддержки:

– Земля! Земля! Я – Вихрь-1, как слышишь меня?

– Слышу тебя, Вихрь-1!

– Ответь, от кого мы?

– От Мовяна!

– Кто друг его детства?

– Вазген, Ашот, Тофик!

– Пароль принял! Цепь на открытой местности, кто?

– Враг!

– Понял! Вихрь-2, я – Вихрь-1, атакуй скопление людей на плоскогорье. Задача – уничтожение! Вихрь-3, прикрой Вихря-2!

– Я – Вихрь-2. Совершаю заход на цель!

– Я – Вихрь-3, маневр прикрываю!

Один из вертолетов огневой поддержки, опустив нос, дал залп с обоих пилонов. Там, где только что двигалась цепь, все покрылось частыми грибами взрывов. Отстрелявшись, вертолет взял резко вверх, за ним повторил маневр, обстреляв местность из пулемета, второй вертолет. На месте воздушного удара через бинокль просматривалась лишь пыль, поднятая взрывами фугасно-осколочных снарядов.

– У-у, суки позорные, – взвыл Сулема, – гяуры проклятые! Отольются вам наши слезы!

– Заткнись, мразь, – Буш замахнулся на Сулейманова, – а то я тебе жало-то быстро отобью, скотина!

В эфире между тем связь возобновилась:

– Вихрь-1, я – Вихрь-2, удар произвел! Цель поражена!

– Вихрь-1, я – Вихрь-3, удар продублировал! Поражение цели подтверждаю!

– Я – Вихрь-1, все разошлись, прикрываем работу транспорта! Бочка, начинай прием людей. Обстановку контролируем.

Из-за леса выплыла огромная махина транспортного вертолета.

Пилоты «Ми-8» все же увидели площадку, пригодную для посадки.

Вертолет сел, не выключая двигатель. А через пять минут все «пассажиры» были на борту. Винтокрылая машина медленно пошла вверх, набирая высоту.

Вика сидела рядом с Егором и плакала. Астафьев обнял ее:

– Ну что ты, Вика, все самое страшное позади!

Она припала к его плечу и заплакала еще сильней. Егор не стал больше успокаивать ее, пусть поплачет!

А в глубине салона также плакал бывший главарь бывшей банды, теперь во всем бывший Сулема, Хоза Сулейманов, еще совсем недавно грозный Хозяин, а ранее кровавый прихвостень не менее кровавого Дмитрия Сергеевича Жилина, ныне Вишнякова. Сулема прекрасно знал, чем для него закончится этот захват, оттого и плакал в бессильной злобе. На этот раз его быстро успокоил Буш:

– Перестань скулить, Казбек, пока с борта, на хер, не выкинул. А то будешь у меня, как ворон, в небесах парить среди душ своих собратьев! Слово офицера!

Сулема прекратил рыдания, уставившись в одну точку невидящим взглядом.