Глава десятая
Деревня Семениха Кантарского района — Ростов-на-Дону — Грозный
На ночь Колян с Надей разошлись по своим комнатам. И вновь ни Горшков, ни девушка не могли уснуть. Николай ворочался в кровати, как больной ребенок, никак не находящий удобной позы. Наконец Николаю это надоело. Он сел на кровати.
Черт! Так больше продолжаться не может! Или идти к Наде, или он сойдет с ума от желания овладеть ею. Ведь она так близко — и недоступна. Но почему? Почему они должны соблюдать какие-то условности, если хотят друг друга? В том, что и Надежда желает близости с ним, Колян не сомневался.
Достал пачку сигарет. Закурил. Вспомнился Комаров, разгромленный лагерь, угрозы нового начальника. Да пошли они все к черту! Выпить, что ли? Наде это не понравится. Плевать! Коляну не нравится то, в каком он положении сейчас. И должен, обязан с ним мириться! Чушь собачья. Надо опрокинуть стакан, а там будь что будет.
Потушив окурок и стараясь не шуметь, Горшков вышел в горницу. Здесь остановился, прислушиваясь к ночной тишине. Посмотрел налево — коридор в кухню, там холодильник, в нем водка, перевел взгляд вправо — комната Надежды, в ней она, единственная и желанная. Колян потер лоб и шагнул в сторону спальни девушки.
Войдя в ее комнату, услышал:
— Коля? Ты что?
Тоже не спала, мучилась, а еще спрашивает!
— Ничего! Хорош ерундой заниматься. Я к тебе!
— Но… родители, Коля? Может, завтра, в медпункте?
— К черту всех и медпункт вдогонку.
Николай нырнул под одеяло и почувствовал горячее тело девушки, еще не знавшей мужчины. Время для молодых людей перестало существовать! Они в эту ночь так и не уснули. В пять Колян поднялся. Близость с Надей принесла ему огромное удовольствие. Впрочем, девушке, а теперь уже женщине, тоже. Но Николай был не из тех, кто словами выражает свои чувства.
— Я пойду, Надюш. А ты поспи! Еще рано!
Но девушка тоже встала проводить парня до двери.
Но выйти из комнаты Николай не успел.
Раздался стук в дверь, которая тут же открылась. Надя вскрикнула и нырнула под одеяло, закрывшись им с головой. Колян остался стоять возле кровати. На пороге появилась Анастасия Петровна:
— Доброе утро, голубки!
Колян недовольно буркнул:
— Привет! С каких пор ты следишь за мной?
Женщина вздохнула:
— Да я не следила, Коля! Слышно все было! — Обратилась к Наде: — А ты не прячься, девонька, чего уж теперь!
Повернулась к Николаю:
— Случилось то, что должно было случиться, и мы с отцом рады, что ты выбрал Надю. Скажи, когда свадьбу играть будем?
Колян обнял мать:
— Вот это другой разговор. А свадьбу? Да хоть завтра!
— Завтра не получится. Надо документы в загс сдать, дождаться регистрации.
— Ну так завтра, точнее, сегодня и съездим в райцентр. Хотя сегодня у нас суббота. Не получится. Тогда поедем в понедельник. И будем готовиться к свадьбе!
— Ну вот и решили! А вы досыпайте. Спешить вам уже некуда!
Мать вышла, Надя проговорила:
— Неудобно как, Коля?
— Чего неудобно? Все нормально! Главное — теперь вместе будем! Неразлучно!
— А ты меня любишь, Коля?
— Говорил же уже!
— Еще скажи!
— Да, люблю!
— И никогда не оставишь?
— Нет!
— Я тебе верю!
— Попробовала бы не поверить. Вся деревня, да и не только деревня, знает, Колян слов на ветер не бросает!
— А насчет Ростова ты серьезно говорил или в запарке?
— Посмотрим! Ладно, давай спать. До рассвета еще далеко!
— Ты не устал?
— От этого не устают!
Субботний день прошел незаметно. Часов в девять с нарядом приехал Головко. Старшина подъехал прямо к дому. К нему вышел Николай:
— Привет, Степан, за машиной?
— Да, начальник послал! Слушай, а что меж вас произошло? Он вчерась рвал и метал. Орал, достал меня ваш Горшков. Звезду Героя получил и решил, что ему все дозволено? Не служить ему в милиции! Канарейкина вздрючил почем зря, тот покурить отошел и попал под раздачу! Что случилось, Коля?
Николай махнул рукой:
— Ничего особенного! Послал его подальше, и все дела!
Брови старшины поползли вверх:
— Как это?
— Молча! Не знаешь, как посылают? Я перед ним гнуться не собираюсь! Ни перед кем Горшков гнуться не будет, понял?
— Понял, а чего на меня-то кричать?
— Извини, Степа. Держи ключи от тачки, где стоит, знаешь, заодно организуй эвакуацию «БМВ» из деревни, а то местные ребята ее по деталям растащат на память.
— Как же я организую?
Николай похлопал старшину по плечу:
— А вот это уже твои проблемы, но совет по старой памяти дам. В понедельник отлови нашего деревенского главу, попроси трактор с телегой. Да погрузчик пятитонный, он у нас тут один остался. Загрузишь иномарку на телегу и спокойно оттащишь в район. Милиции Коганов не откажет! Да, кстати, как там дела с Лысым и Левой? Наши крутят, или Лушин их в область спихнул?
— Передал в Переславль!
— Ясно! Выкупили мальчиков. И что за страна! Слов нет! Уволюсь я, Степа, и уеду отсюда. Но сначала свадьбу сыграю!
Головко взглянул на Горшкова:
— Никак на фельдшерице жениться собрался?
— На ней, Степа, на ней!
— Одобряю!
— Спасибо! Так ты время не теряй, забирай «УАЗ» и рви назад, а то выходной в трубу вылетит.
Старшина вновь вздохнул:
— Он и так вылетает! Мне на дежурство заступать!
Вечером приехал дядя Нади. Узнал новость. Не удивился. Как и все в районе, он много слышал о Герое России Николае Горшкове. Поговорили. Решили на следующей неделе собраться в доме матери Надежды, обсудить вопросы, касающиеся свадьбы. Утром в воскресенье дядю проводили, а вещи молодой женщины перенесли из медпункта в дом Горшковых.
После обеда Николай с Надей решили прогуляться. Вышли к реке. Там и застал Коляна сигнал вызова сотового телефона, который он весьма кстати взял с собой. Звонку не удивился, мог звонить и Костя, и Гольдин, и ротный. Но звонил Шах.
— Слушаю вас, господин полковник! — ответил Николай. — Или уже, может, генерал?
Тон Расанова отбил у Горшкова охоту шутить.
— Здравствуй, лейтенант! Беда у нас! Ты слышал, что у Теймураза есть брат Мурза?
— Нет!
— Подонок, каких свет не видывал, и он решил отомстить нам за смерть Костолома!
— Вот как? Интересно, как это басмач собирается сделать?
— Мурза уже предпринял первые шаги! Его люди похитили Доронина!
Николай воскликнул:
— Что?! Похитили ротного? Но… как?
— Долго объяснять, как да что, мне сейчас важно знать другое! Ты с ребятами готов помочь освободить ротного?
Николай возмутился:
— О чем ты спрашиваешь, Шах? Конечно! Когда и куда нам приехать?
— Ветрова с Гольдиным поднимешь сам?
— А Гольдин нам очень нужен?
— Нужен! Обстановка складывается так, что для нас каждый человек будет на вес золота!
— Подниму! Так куда и когда прибыть?
— В Ростов, но не на квартиру Доронина, за ней могут наблюдать, а в штаб СКВО, к полковнику Воропаеву. И как можно быстрее! Я ждать не смогу, сегодня же возвращаюсь в Чечню. Воропаев организует вашу переброску ко мне!
— Все понял, Шах! Как жена ротного?
— А как, Коля, она может быть?
— Понятно!
— Да, Колян, учти! Мурзе нужны мы с тобой! Он выкрал Доронина, чтобы выйти на нас! И нам он готовит смерть страшную. За брата своего, Теймураза!
Горшков зло процедил сквозь зубы:
— Пусть лучше о собственной заднице беспокоится, архар горный! Посмотрим еще, кто эту смерть примет!
Шах посоветовал:
— Ты не ерепенься! Успокойся! Работать придется в очень сложных условиях и на грани, за которой пустота. Так что эмоции в сторону. Так и ребят настрой! Все! До встречи в Чечне!
Отключившись, Горшков сплюнул:
— Ну не суки эти духи? Нашли кого в заложники брать! Жизнь человеку покалечили! И не угомонятся. Но ничего! Разберемся!
Надежда, слыша лишь обрывки разговора жениха с неизвестным ей человеком и видя, как резко и не в лучшую сторону изменилось настроение Николая, осторожно спросила:
— Кто звонил, Коль?
Горшков бросил:
— Шах!
Николай поведал будущей жене о Расанове, о том, что произошло в Чечне, когда он уезжал из деревни, о Теймуразе, брате его, Мурзе.
— И вот, Надя, духи, дабы подцепить нас с Шахом, похитили моего ротного! Подонки!
— И что теперь?
— А теперь, дорогая, твой жених должен срочно убыть в Чечню и вырвать из лап бандитов своего командира!
Надя так же тихо произнесла:
— А как же я, Коля?
— Ты подождешь, как ждут мужей с войны!
— Но… у нас только все началось?
Николай взял Надю за плечи:
— А ты что предлагаешь? Чтобы я бросил ротного? Отдал Доронина на растерзание духам? После того, как он, по сути, жизнь мне на войне спас? Остался дома миловаться с женой, забыв о совести, чести и братстве? Это предлагаешь? Да ты, если я останусь, сама перестанешь уважать меня! Потому, что предателей не уважают, а презирают! Короче, домой нужно идти и готовиться к отъезду, но вначале я должен созвониться с ребятами. Ты пройдись пока по берегу, ракушки пособирай.
— Ну о чем ты говоришь? Какие могут быть ракушки?
Надежда заплакала.
Николай пересилил себя, не стал успокаивать любимого человека. Пусть поплачет. Полегчает, потом смирится. Ничего другого ей, к сожалению, не остается. Он обязан помочь Доронину. И Горшков поможет, несмотря ни на что!
Оставив плачущую невесту на берегу, лейтенант поднялся на холмик. Оттуда набрал номер Ветрова. Тот ответил радостно:
— Колян?! Привет, бродяга, чего давно не звонил? А мы тут с Леной Димкин день рождения празднуем. Может, приедешь?
— Ты, Костя, извини, но погоди праздновать!
И Николай поведал другу о том, что узнал от Шаха.
— Я еду выручать Доронина, — сказал в заключение рассказа Николай. — Ты со мной?
— Ты думай перед тем, как задавать глупые вопросы. Конечно, еду! Скажи, когда, куда и на чем едем!
— Я знал, что ты так ответишь. Ехать предстоит в Ростов, Шах объяснил, к кому, сам он, проведав жену и дочь Доронина, уже, наверное, улетел в Чечню. Выехать следует как можно быстрее, а вот на чем? Поезд не годится. Слишком много времени потеряем! Этот вопрос буду решать с Гольдиным!
— Ему еще не звонил?
— Нет! После тебя позвоню!
— Давай! Я уже через пару часов буду готов!
— Собирайся. Как решу вопрос с транспортом, созвонимся!
Отключив телефон, Горшков подумал. Вот и у Кости накрылся праздник. И вместо радостного смеха в доме друга на время поселится печаль и слезы. Чертова власть, развязавшая эту, никому не нужную, кроме отдельных оборотней, бессмысленную войну, вот уже более десяти лет калечащую тела и судьбы людей! Чертовы духи, никак не могут угомониться в своих горах. Чертово время, наступившее с приходом к этой власти полудурков-реформаторов. Они, эти реформаторы, в роскоши купаются, а простой народ кровью умывается. Разнести все к едрене фене и выстроить по-новому. Справедливо и правильно. Да только кто сможет отобрать кресла у потерявших совесть, ожиревших, продажных чиновников? Разве что сам народ. А он поднимется, доиграются верхи. И выбросит чинуш на свалку. Мало им тогда не покажется. Но ладно, как говорил Шах, эмоции в сторону, звоним Гольдину.
Горшков набрал номер сержанта в запасе.
Тот ответил не сразу. Николаю пришлось дважды набирать номер. Наконец прозвучал его недовольный голос:
— Да?!
— Духи похитили Доронина! — сразу огорошил Николай Гольдина. — Короче, мне объясняться с тобой времени нет. Передаю слова Шаха. Он просил, чтобы мы трое, ты, я и Костя, срочно прибыли в Ростов! Отсюда вопрос, ты едешь или остаешься заниматься коммерцией?
— Да пошел бы ты, мент поганый! Понятное дело, еду! Когда и на чем выезжаем?
— Выезжать надо немедленно, а вот на чем, это вопрос к тебе! Тачка, кроме той, что отдал ротному, у тебя есть?
— Конечно!
Николай передразнил бывшего сержанта:
— Конечно! Как же не быть. Ты у нас олигарх!
Гольдин попросил:
— Колян, завязывай, а? Надоело твои подначки слушать. Не пацаны уже.
— Ладно. Ты ж знаешь, я не со зла! Хорошая машина?
— «Тойота»! Джип! А что?
— Как скоро можешь собраться?
— Да чего собираться? Камуфляж надену, деньги возьму, и вперед!
Горшков сказал:
— Вот насчет денег ты правильно заметил. Возьми, Миша, и побольше, сколько не жалко. Они могут пригодиться.
— Без проблем! Полтинник прихвачу!
— Чего полтинник?
— Ну не рублей же? Пятьдесят тысяч долларов! Это все, что есть у меня наличкой! Но при необходимости позже можем еще со счета снять!
— Хорошо! Давай тогда собирайся и ко мне!
Гольдин спросил:
— Костя едет?
— Сам-то как думаешь?
— Понятно! Но тогда мне ловчее сначала его подобрать. Чтобы не возвращаться!
— Тогда звони ему и забирай. Жду вас к семи-восьми часам! Поужинаем у меня, обсудим маршрут и в ночь двинемся, чтобы утром быть на Дону!
— Понял! Жди!
Закончив необходимые переговоры, Николай спустился к Надежде. Та перестала плакать и стояла на берегу, смотря на реку.
— Надя! Я хочу, чтобы ты поняла меня!
Девушка обернулась к возлюбленному:
— Я понимаю, Коля, все понимаю! Позжай! И помни, что дома ждут не только родители, но и невеста! Ведь ты вернешься, правда?
— Конечно, вернусь! Да и не задержусь особо. У Шаха в Чечне все повязано, целый отряд в подчинении, да не простой, а спецназа. Его моджахеды как огня боятся! А мы ему с ребятами вроде консультантов нужны. Ну, может, для переговоров… — И добавил: — По телефону! А скорей всего, для передачи денег. От Шаха бандиты не возьмут, потому что он их в момент прищучит, а от нас с Костей и Мишкой вполне. Ведь взяли духи Доронина не для того, чтобы убить. Убить ротного они спокойно могли и в Ростове. Следовательно, запросят выкуп. Шах найдет любые деньги. А мы передадим их по назначению. Заберем Доронина и назад! Так что тебе особенно переживать не стоит. Понимаю, что все равно будешь, но честное слово, не стоит! А как вернусь, так сразу и заявление в загс подадим. Кстати, у Тихонка там родственница какая-то работает, он устроит регистрацию без всякой очереди. Сыграем свадьбу. А я заодно в Ростове обстановку для переезда прощупаю. Насчет квартиры, работы.
— Нет, Коля, не поедем в Ростов! Здесь останемся. В Кантарск переедем, там дом, мама. И в милиции, может, еще останешься!
Николай готов был согласиться со всем, что предложила Надя, лишь бы она успокоилась:
— Хорошо! Сделаем, как скажешь ты!
— Ладно, пойдем, тебя собрать в дорогу надо.
— Пойдем! Только знаешь, давай матери и отцу про Чечню ничего говорить не будем.
— А как объясним твой отъезд?
— Очень просто! Позвонил Доронин, пригласил с пацанами к себе на какое-нибудь торжество, скажем, на годовщину свадьбы. Ты работаешь, поехать со мной не можешь, вот я один и отправлюсь. В Ростов, на недельку! А то они тебе жизни не дадут! Нет, упрекать не будут, не те люди, просто атмосфера в доме сложится тяжелая. Трудно тебе будет.
Надежда согласилась:
— Хорошо, Коля. Ты только, пожалуйста, вернись!
— Обещаю! Вернусь! Идем!
Молодые люди, не успевшие осознать обретенное счастье и уже вынужденные расстаться, пошли к деревне. Николай рассказывал невесте анекдоты. Надежда пыталась смеяться, но выходило у нее неестественно. Война тяжелым грузом давила на молодых людей, холодным обручем стискивая души влюбленных.
Джип подъехал к усадьбе Горшкова в 20.30 воскресенья, собрав немало народу полюбоваться на невиданный ранее автомобиль, огромный и роскошный. Соседи Горшковых приценивались, сколько может стоить такой «сарай». Сошлись на мнении — не менее ста тысяч баксов. Целое состояние. Из салона появились Гольдин с Ветровым. Оба угрюмые, сосредоточенные. К ним вышел Николай в сопровождении невесты. Представил ее друзьям:
— Вот, мужики, Надя, моя будущая жена. Как вернемся, играю свадьбу, хана холостяцкой жизни!
Гольдин галантно поцеловал женщине руку. Костя просто сказал:
— Очень приятно! — И добавил, обращаясь к Горшкову: — Рад за тебя, Колян! Девушка хорошая, сразу видно. На свадьбу, надеюсь, пригласишь?
— Приглашу, конечно! Всех! И вас, и Шаха, и Доронина с семьей!
Ветров заметил:
— Ротного еще вытащить надо.
Николай проговорил уверенно:
— Вытащим!
Простившись с Надей, Николай присоединился к товарищам, и джип взял курс на паромную переправу. «Тойоте» предстояло до утра прибыть в Ростов. Гольдин рассказал о маршруте, по которому собирается ехать. Горшков с Ветровым согласились. Решили также ехать без длительных остановок, подменяя друг друга в случае необходимости за рулем.
Шах, переговорив с Николаем, с Катей, у которой находился с обеда, экстренно вылетел вертолетом из Чечни. Он застал обещанную Шевелевым спецгруппу за работой. После осмотра места происшествия и особенно в результате взятия пробы из шприца, а также заявления соседей о нахождении утром в подъезде трех кавказцев подтверждалось предположение Расанова о похищении Доронина. В шприце оказалось сильнодействующее снотворное. Так что ни о каком инфаркте речи вестись не могло. Настораживало одно, почему бандиты не забрали шприц и газовый баллончик с собой? Стерев при этом все свои отпечатки. Они как бы подсказывали, что офицер захвачен, но не раскрывали, кем именно. Но Шах-то наверняка знал, что это дело рук Мурзы. Теперь надо получить подтверждение и этой версии. А то, что она подтвердится, полковник спецназа Расанов ни минуты не сомневался. Попрощавшись с женой Доронина, он отправился на военный аэродром. И уже в 17.00 находился в своем штабе. Вызвал начальника штаба.
Майор Сергушин явился тут же.
— Слушаю, командир!
— Что у нас с маяком?
— Движется в сторону Ачхой-Мартана! Сигнал устойчивый.
Шах прошелся по кабинету, раздумывая, потом повернулся к Сергушину:
— Вот что, Паша! Я сейчас спущусь в бункер, еще раз поговорю с Рамазаном. Ты же вызови Рябова. Надо, чтобы его десантники ночью скрытно прощупали окрестности базы. Мне важно знать, наблюдают ли за отрядом из города? Откуда наблюдают и сколько наблюдателей привлечено к слежке за базой?
Майор удивился:
— Да за нами всегда наблюдали. Мне Чакаев еще по прибытии докладывал…
Шах перебил начальника штаба:
— Все это были игрушки! Сейчас обстановка изменилась.
И Расанов подробно рассказал заместителю все, связанное с действиями Мурзы:
— Понимаешь, Паша, не зря духи похитили Доронина. Лучшей приманки для меня им не придумать! С похищением человека, ради которого я готов на все, бандиты получают неплохой шанс уничтожить меня. А посему отныне пассивное наблюдение за отрядом должно смениться активным. Любой выход группы боевики постараются отследить. Это в их силах! А следовательно, они будут знать о перемещениях отряда, тем самым лишив меня возможности привлечь «Удар» к поиску Доронина. За Мурзой стоит Шамиль. По мнению Шевелева, действия боевиков смещены на запад искусственно, для отвлечения федеральных сил от Грозного. Наш шеф уверен, бандиты готовят главный удар именно по Грозному. И в подготовке к нему обезглавить спецназ, представляющий для Шамиля серьезную угрозу, будет нелишним. А если еще бандиты через своих людей в штабах федеральных войск рассеют «Удар» на время проведения террористической акции в Грозном, то они вполне смогут претворить замыслы в реальность. Я же не могу и город оставить неприкрытым, и не выйти на поиск друга. Но раз Мурза под Шамилем, то надо опередить противника и выйти на этого ублюдка. Только тогда удастся и Доронина спасти, и парализовать руководство боевиков, и нанести удар по их лагерю, местонахождение которого, надеюсь, скоро мы узнаем. Для того чтобы выйти на Шамиля, я должен иметь полную информацию по тому, насколько в данный момент эффективен активный контроль над базой.
Сергушин спросил:
— А если десантники не обнаружат посторонних наблюдателей?
— Тем лучше. Тогда мы получим возможность вывести за пределы лагеря штурмовую группу вместе с резервом. Это усилит наши позиции. Но, думаю, боевики уже обложили нас плотно! Поэтому я и приказал разведгруппе не возвращаться в Грозный, а уйти в запасной район!
Начальник штаба кивнул:
— Ясно! Все сделаю!
— Давай! Я к Рамазану!
Майор Сергушин спросил:
— А как же пленный, захваченный на перевале во время контроперации против боевиков, вышедших на колонну в районе перевала Варух? Он же был в отряде этого самого Мурзы. И наверняка прибыл с Башаевым из лагеря, который мы ищем.
Шах согласился:
— Да! Боевик прибыл с Мурзой из лесной базы. Но он не знает, где она находится. Его допрашивали, ничего сказать не мог!
— Может, плохо допрашивали?
— Хорошо, Паша, лучше не придумаешь! Переборщили особисты. После первого же допроса бандит скончался в камере от разрыва печени.
— А не специально его завалили?
— Нет! Он страдал циррозом, а тут удар, рассчитанный на здорового человека. Результат налицо. Ничего от него, кроме того, что бандой руководил Мурза, имевший в помощниках наемника-чеха Капрала, мы не узнали! Вот так, Паша! А я смотрю, память тебя не подводит.
Начальник штаба улыбнулся:
— Не жалуюсь!
— Это хорошо! Но… работаем!
Расанов спустился в подвал. Охранник доложил, что пленный в порядке, принял пищу, просил сигарет, в чем было отказано, сейчас лежит на нарах, отдыхает.
Полковник переспросил:
— Отдыхает? Придется прервать его отдых. Стул и стол в камеру!
— Есть!
Караульный вызвал сменщика, они открыли камеру, внесли в нее предметы мебели. Следом зашел Расанов. Охране приказал удалиться.
При виде Шаха Шалиев поднялся.
Полковник махнул рукой:
— Сиди!
Сам устроился за столом, выложив перед собой пачку сигарет, отметил жадный взгляд узника, брошенный на пачку. Спросил:
— Курить хочешь?
— Не отказался бы!
— А как насчет откровенного разговора?
— Так мы вроде все обговорили?
— Это тебе кажется! Ладно, кури.
Полковник бросил на стол зажигалку.
Пленник выхватил сигарету, прикурил ее, жадно, с видимым удовольствием и в несколько затяжек выкурил. Сплюнул в ладонь. Затушил в слюне окурок, взял вторую сигарету. Шах не мешал ему. На этот раз бандит курил уже спокойно, размеренно.
Расанов наклонился над столом, глядя в глаза Шалиева:
— Рамазан! Сейчас и здесь решится твоя судьба! Я задам тебе несколько вопросов. Ты ответишь на них. Солжешь, умрешь! В этой самой камере, слово Шаха!
Бандит встревожился. Но пытался показать спокойствие, что удавалось ему плохо и с трудом.
— Задавай, начальник, свои вопросы! Что знаю, клянусь матерью, скажу!
— Хорошо! Вопрос первый, где находится база Шамиля?
Рамазан изобразил изумление:
— Но я уже говорил, что не знаю!
— Не знаешь? Допустим! Хотя мне кажется, ты лжешь. А значит, играешь со смертью. Это неблагодарное занятие. Я все равно узнаю, знал ты место расположения базы или нет! И знаешь, как?
Полковник достал тонкую иглу с небольшой круглой головкой на конце. Спросил:
— Знаешь, что это такое?
Шалиев отрицательно покачал головой:
— Булавка, да?
— Булавка. С виду. На самом деле игла — мощный маяк. И сейчас один из них сидит в камуфляже боевика из группы, выполняющей задание Шамиля по уничтожению Крота, работавшего на вас в российской войсковой части. Боевики выполнили задачу, застрелили предателя и теперь направляются на базу. Ту базу, о которой спрашиваю я! И вот когда я получу информацию по лесному лагерю, ты уже не будешь представлять для меня интереса. И я расстреляю тебя. Как и обещал, в этой камере, тем более официально ты умер еще при штурме дома Полтаевых. Но если ты назовешь это место раньше, чем о нем я узнаю по сигналу маяка, то оставлю тебе жизнь. И не думай, Рамазан, я не блефую. Так как, будем говорить или закроем этот вопрос?
Бандит задумался. Спецы в своем арсенале вполне могут иметь подобные показанной игле штучки, и потом, откуда Шах мог узнать о том, что к материально-технической базе федералов вышла группа и именно с целью ликвидации Крота? Значит, шакалы Шаха пасли базу и действительно засекли снайперов. Тогда могли всадить им и маяки. Следовательно, Шах скоро получит координаты базы. Группа снайперов должна вернуться в лагерь. Что тогда? Тогда этот Шах без малейшего раздумья всадит пулю в лоб ему, Рамазану!
Молчать дальше опасно. И торговаться не получится. Рамазан сказал:
— Я готов указать место расположения базы Шамиля. Нужна карта южных районов Чечни.
Полковник вызвал охранника, и через несколько минут ему доставили требуемую карту. Шах расстелил ее на столе, приказав:
— Показывай, где ваша проклятая база?
Рамазан, взяв карандаш, поставил на карте крест, сказав:
— Вот здесь!
Шах проговорил:
— Хорошо! Если не солгал, считай, жизнь на время сохранил!
Полковник посмотрел на карту. База, по показаниям Рамазана, находилась в лесном массиве предгорья. Месте труднодоступном, но проходимом. Неподалеку селение Лебеда, овраг, дорога на Ачхой-Мартан. И равнина с высотами у Косых Ворот, где в свое время билась пятая рота, сравнительно недалеко. Если выйти к первому перевалу и двигаться по его основанию на восток, то как раз выйдешь к этой равнине, обойдя каньон и лесной массив, охватывающий высоты с флангов. В нем пять лет назад нарвалось на бандитов отделение взвода Валеры Егорова под командованием сержанта Голикова. Вечная им память! Опять Косые Ворота! Чертовщина какая-то. Ущелье за ними и перевалы словно магнитом тянули к себе бандитов. Там они готовили прорыв на большую равнину пять лет назад. Там, только глубже, держал базу сначала покойный Хабиб, потом и уничтоженный Коляном Горшковым Теймураз. Неужели и Шамиль после всего, что произошло в тех местах, тоже решил каким-то образом использовать район Косых Ворот? Но базу разместил западнее. Хотя наверняка не исключая, в случае необходимости, переброски своих сил к Воротам.
Расанов оторвался от карты, сложил ее, засунул за отворот куртки, повторив:
— Хорошо!
Рамазан прикурил третью сигарету. Полковник приказал принести пепельницу и включить вытяжку. Дым разъедал глаза. Только сейчас Шах почувствовал это. Охрана выполнила распоряжение командира. Дышать стало легче, а Шалиева избавили от необходимости держать окурки в руке.
Шах произнес:
— Вопрос второй, Рамазан! Мурза, выводя твою группу на Грозный, должен был поставить задачу на действия после акции. В чем она заключалась?
Шалиев решил говорить правду:
— По завершении акции я должен был связаться с ним. Мурза сказал бы, где назначена встреча после отработки объектов в Грозном и Ачхой-Мартане.
— Дальше?
— А дальше мы должны были следовать в Ростов. Зачем, не знаю!
Шах кивнул:
— Вот теперь ты говоришь правду! Впрочем, насчет последней фразы у меня сомнения. Так ли то, что ты не знал цель поездки в Ростов?
— Не знал!
— Шайтан с тобой! Вопрос третий. Банда готовит нападение на Грозный?
— Это мне также неизвестно. Все решает Шамиль, а скорее те, кто стоят над ним. Но они далеко, за границей!
— Подойти к лагерю незаметно можно?
— Если только небольшой группой. Большими силами нет!
Расанов потер рукой подбородок:
— Ты говорил, что хорошо знаешь схему лагеря. Что собой он представляет?
Шалиев рассказал все, что знал.
Полковник проговорил:
— Это что ж получается? Блиндажи образуют этакий форт, представляя собой и укрытия для боевиков, и огневые точки одновременно?
— Да! Только в одном месте кольцо разрывается. Там, где с базы уходит дорога в лес и далее на Ачхой-Мартан. И выход из него без разрешения строго запрещен!
— Но если войска окружат базу и не пойдут на штурм, а, скажем, наведут на лагерь огонь артиллерии или авиации, никому из бандитов не спастись! Неужели этого не понимает Шамиль? Или Байзед?
Рамазан сказал:
— Настоящие воины всегда готовы умереть за дело святого джихада!
Шах усмехнулся:
— Конечно! Особенно это заметно по тебе! Что ж ты не выбрал смерть, а стал говорить?
— Я другое дело! Я не ваххабит!
— Остальные в лагере ваххабиты? Кстати, что собой представляет банда по национальному составу?
Шалиев ответил:
— Отряд интернационален. Большинство чеченцев, ингушей и дагестанцев, но есть и албанцы, и афганцы-пуштуны, белуджи, даже русские с хохлами!
— Вот, а ты говоришь, что все готовы погибнуть за Аллаха! Наемники уж точно не стремятся отдать свои жизни за Всевышнего. У них своя религия… религия денег. Денег — любой ценой! Но ладно! Так значит, малочисленной группой подойти к лагерю можно?
— Да, но зачем это вам? Чтобы уничтожить лагерь, действительно достаточно навести на него артиллерию или авиацию.
Шах проговорил:
— Твой друг, отморозок Мурза похитил в Ростове моего друга! Как думаешь, он повезет его в лесной лагерь или спрячет в другом месте?
— Этого не знаю! Донор хитер! Так же, как был хитер его покойный брат. Он вообще может не появиться в Чечне! С твоим другом!
— Ты хочешь сказать, что он может остаться в Ростове?
— Почему нет? Если есть где надежно укрыться. Но вряд ли! Он нужен Шамилю здесь!
— И как нам узнать, где спрячет моего друга Мурза?
— Не знаю!
Расанов посоветовал:
— А ты подумай, Рамазан.
Тот криво усмехнулся:
— Здесь, в подземелье, плохо думается, Шах!
— На что ты намекаешь?
Бандит почесал лоб:
— Узнать можно. Но для этого тебе придется отпустить меня.
— Да? Ты считаешь меня за идиота?
— Ты не так понял! Я готов помочь вам выяснить все о Мурзе и заложнике, находясь полностью под вашим контролем. Но… при одном условии.
Шах спросил:
— При каком условии?
Шалиев проговорил:
— По твоим словам, я официально значусь убитым?
— Так, ну и что?
— А то, я помогаю тебе найти Мурзу с заложником, ты отпускаешь меня! Совсем отпускаешь!
— И это после того, что ты собирался сделать с семьей Полтаевых, убил сержанта-десантника?
— Но ведь не сделал? А сержант? Он первым открыл огонь, я вынужден был защищаться. И потом, подумай, что для тебя важней, взять Мурзу и освободить друга, а возможно, выйти и на Шамиля, или посадить какого-то Рамазана Шалиева в тюрьму?
Шах поднялся:
— Как ты сможешь выйти на след Мурзы?
— Сначала слово, Шах, что ты отпустишь меня после того, как я помогу тебе.
Расанов решился:
— Хорошо! Даю слово Шаха, что отпущу тебя на все четыре стороны, если ты поможешь освободить моего друга и захватить или уничтожить Мурзу Башаева. А в случае вывода на Шамиля я, полковник Расанов, гарантирую тебе свободный проход в Грузию! Этого достаточно?
Рамазан кивнул:
— Вполне!
Расанов повторил вопрос:
— Так как ты сможешь выйти на след Мурзы?
Шалиев ответил:
— Через Тимура. Независимо от того, появится Мурза на базе или нет, Тимур обязан вернуться с группой в лагерь.
— Ну и что?
— А то, что по возвращении Тимур обязательно появится в селении Лебеда. Там у него молодая жена.
— Но из лагеря никого не выпускают?
— Да, кроме Тимура! Он родственник Байзеда. Тот разрешает ему посещать жену.
— И как же он выходит из лагеря?
— Вот это и для меня тайна!
— Шамиль знает об этом?
— Не могу сказать!
Шах вновь опустился на стул:
— А ты откуда знаешь о похождениях Тимура?
Шалиев ответил:
— Как-то осенью прошлого года в лагерь приезжал какой-то высокопоставленный афганский чин. Шамиль, находившийся на базе, решил подстраховаться и выставил передовые дозоры. Одним из которых у оврага руководил я.
— Дальше?
— Афганец прибыл на армейском «УАЗе». Пробыл на базе часа два и уехал вместе с Шамилем. Дозорам поступил приказ вернуться в лагерь. Я со своими людьми снялся с позиции последним. И задержался. У одного из бойцов прихватил живот, баранины, наверное, объелся. Пока он сидел в кустах, я прилег на краю оврага. И… увидел Тимура. Он заметил меня. Сначала растерялся, потом поднялся ко мне. Сказал, что идет к жене в селение с позволения Байзеда. Но мне лучше молчать о том, что я его видел. И то, что за молчание он готов заплатить. Я от платы отказался, поклялся молчать, спросив, как он умудрился зацепить здесь женщину? И не рискует ли быть замеченным в селении? Оказалось, у Байзеда в Лебеде жил старый друг, который был чем-то обязан коменданту. В качестве расплаты предложил в жены свою дочь, еще девочку. Сам Алханов от предложения отказался, но Тимуру о нем рассказал. Тот сразу ухватился за девушку. Короче, вскоре они тайно поженились. Тимур и эта девица. Отец же ее исчез. Думаю, тут не обошлось без Байзеда. А насчет риска ответил, что ничем не рискует. Дом жены стоит особняком, на окраине селения, возле леса. Тимур приходит к супруге ночью, уходит до рассвета. Никто его не видит. Признаться, я хотел доложить Шамилю о похождениях Тимура, опасаясь, как бы тот не решил убрать ненужного свидетеля. Но передумал. Босс мог знать о делах Алхановых.
Шах перебил Рамазана:
— Так Тимур носит фамилию Алханов?
— В отряде человек десять Алхановых. И они не родственники.
— Продолжай!
— Так вот, Шамиль мог знать о делах Алхановых, тогда Байзед точно кончил бы меня! Пришлось выбирать одно зло из двух. Выбрал молчание и оказался прав. Тимур оценил молчание, мы даже стали товарищами. Он рассказал о том, как прелестна его новая молодая жена. Жалел, что долго с ней не жить.
Шах спросил:
— Почему?
— К ней в селение приезжали дальние родственники из Кабарды. Хотят забрать к себе. Но Тимур не отдаст ее никому. Он убьет жену перед очередным приездом родственников.
— И когда должны объявиться эти родственники?
— Тимур говорил, в конце лета. Значит, пока поживет девочка. Но Тимур после рейда обязательно нагрянет к ней! Когда бы ни вернулся на базу!
— Ясно! Хорошо! Я доволен беседой. С этого дня тебе усилят питание, поставят нормальную кровать, дадут магнитолу и сигареты. Если все пройдет гладко и я решу свои проблемы, ты получишь свободу. Но имей в виду, возможна ситуация, когда тебе придется выйти из бункера и действовать под моим руководством или руководством того человека, которого назначу я!
Шалиев кивнул:
— Не вижу никаких проблем!
— А я вижу! До освобождения заложника вне бункера ты сам становишься вне закона. И если хоть в чем-то дашь повод усомниться в себе, погибнешь. На акции вне камеры безопасность тебе гарантирует лишь собственный разум. Надеюсь, понял, что я имею в виду!
— Понял! Как не понять?
— Вот и хорошо!
Расанов вышел из бункера, отдав начальнику караула необходимые распоряжения по смене режима содержания Рамазана Шалиева. Поднялся в кабинет. По спутниковой станции вызвал командира разведывательной группы капитана Чакаева.