Глава четвертая
Все офицеры, прибывшие в райком партии, склонились над картой, только Александр отошел к окну, о чем-то напряженно думая.
Феофанов окликнул его:
– Тимохин, я сказал искать вариант освобождения заложников.
Капитан ответил:
– Что я и делаю.
Затем обернулся, подошел к столу:
– Не ломайте головы. Есть скрытый вход в здание.
Офицеры и первый секретарь подняли на Тимохина удивленные взгляды.
Александр же взял карандаш, провел по карте линию от школы к детскому саду:
– Вот здесь прорыта канава глубиной примерно в метр. Она подходит к пролому в тыловой, если смотреть отсюда, стене. Канава скрыта от постороннего взгляда густой растительностью. Рядом несколько полос похожей растительности. Через пролом можно попасть в подвал садика, далее проникнуть внутрь любого помещения.
Первый секретарь, хлопнув ладонью по столу, сказал:
– Точно! В свое время там велись работы по подводу к детскому саду дополнительной нитки от котельной. Но ее протянули до школы, далее работы заморозили из-за недостатка в финансировании. Пришлось отказаться от дополнительной запитки садика, и яму должны были засыпать. Но... как выяснилось, не засыпали.
Феофанов спросил у Тимохина:
– А тебе откуда известно о существовании этой канавы?
– Мне не только известно о ее существовании. По этой канаве мне перед отпуском пришлось проникать в садик незаметно от сторожа.
– Не понял?! Зачем?
– Это неинтересная история. Главное, проникнуть в здание можно, но силами в два-три человека. Штурмовую группу незаметно по канаве не провести.
Начальник штаба по освобождению заложников произнес:
– Так! Нашлась-таки лазейка.
Он повернулся к Тимохину:
– Значит, в здание штурмовую группу не провести?
Александр ответил:
– Нет! Только два-три человека. Безопаснее двух. По одному, выдерживая временной интервал, двое гарантированно пройдут в подвал.
Первый секретарь воскликнул:
– Но где могут пройти двое-трое, почему не смогут пройти десять бойцов?
Тимохин взглянул на Салтанова, объяснил:
– Потому что растительность не накрывает канаву этаким шатром, а растет в ней. Проход одного человека сомнет кусты, но незначительно. После третьего, если присмотреться сверху, станет виден проход, ну а уж десятому, если запускать группу, будет без разницы, ползти по канаве или идти во весь рост рядом с ней. В любом случае он будет открыт для бандитов.
Первый секретарь кивнул:
– Понятно!
Александр продолжил:
– Исходя из изменившейся обстановки, предлагаю следующее. Я, майор Крымов, капитан-десантник Шарапов скрытно выходим к школе. Оттуда я первым иду в канаву и далее в подвал детского сада. За мной следует майор Крымов. Если удастся незаметно пройти опасный участок и не сильно повредить растительность, то к нам подходит Шарапов. В подвале мы решаем, что делать дальше. Одно дело данные внешнего и ограниченного наблюдения войсковой разведки, другое дело – оценка реальной обстановки на месте применения штурмовой группы.
Феофанов спросил:
– У кого будут другие предложения?
Командир танкового полка, он же начальник Кара-Тепинского гарнизона, ответил:
– Считаю, другого варианта силового и эффективного решения возникшей проблемы в данной ситуации просто нет.
Феофанов взглянул на Крымова:
– Ты что скажешь, Вадим Петрович?
– Надо работать по плану Тимохина. И чем быстрее, тем лучше.
Полковник перевел взгляд на капитана-десантника:
– Ваше мнение, Дмитрий Юрьевич?
Феофанов обладал феноменальной способностью запоминать не только фамилии и имена, но и отчества людей, которые поступали к нему, пусть даже на весьма короткий промежуток времени, в подчинение.
Капитан пожал плечами:
– Нормальный план. Единственно, хочу добавить, не мешало бы во время перемещения штурмовой группы по канаве как-то отвлечь внимание бандитов. Сам же я готов принять участие в операции.
Феофанов повторил:
– Отвлечь внимание? Провести отвлекающий маневр? Какой? Нам нельзя раздражать бандитов, тем более дать повод сомневаться в том, что мы не планируем силового варианта решения проблемы. Как и чем нам отвлечь от штурмовиков бандитов?
Слово взял тот же капитан-десантник:
– Предлагаю применить наш вертолет!
– Вертолет?
– Так точно! Мы поднимаем его с площадки, и он выходит к садику. Зависает, опускается и тут же взлетает. Подобные манипуляции пилоты делают несколько раз. Главаря бандитов это введет в непонятку, и он обязательно выйдет на связь с требованием объяснить, что означает появление вертолета и его маневры. Первый секретарь райкома объяснит, что «вертушка» гарнизона проверяет пригодность участка местности перед детским садом для посадки вертолета, который вскоре должен прибыть по требованию бандитов, другими словами подбирают посадочную площадку, ничем не угрожая сбежавшим заключенным. Это объяснение успокоит главаря. Мы же должны быть уверены, что сможем посадить «Ми-8» там, где это надо бандитам? И данный маневр отвлечет не только главаря. Ему-то как раз придется усилить контроль над заключенными, так что он вынужден будет привлечь к слежению за вертолетом еще, как минимум, одного боевика. Да и другие, уверен, проявят интерес к маневрам «вертушки». Для них это явление необычное. В ходе манипуляций вертолета к школе проходит штурмовая группа. Мои же снайперы займут позиции вокруг цели.
Тимохин оценил предложение десантника:
– А что? Шарапов прав. «Вертушка» отвлечет или по крайней мере ослабит контроль бандитов за территорией подхода к садику.
Крымов также согласился с предложением Шарапова.
Феофанов принял решение:
– Да будет так!
В это время в кабинет первого секретаря райкома вошел командир дивизии генерал-майор Максимов. Офицеры при его появлении поднялись. Но генерал отмахнулся:
– Обойдемся без формальностей. Ну что тут у вас?
Феофанов представился как руководитель операции.
Максимов ответил, что он прибыл по поручению секретаря ЦК компартии Туркменистана для оказания полковнику любого содействия в проведении антитеррористической операции и не намерен вмешиваться в действия штаба, возглавляемого старшим офицером округа.
После чего он поздоровался с командиром танкового полка, пожал руку Тимохину:
– А ты как успел оказаться в нужном месте?
– Так у меня сегодня кончается отпуск. Вот и прибыл. А тут черт те что происходит. Бандитами захвачена группа детей, воспитателем которой является моя невеста, а среди детей наша дочь.
– Понимаю! Сожалею! Но уверен, проблема будет решена в нашу пользу. Так что выше нос, Тимохин!
Генерал спросил у Феофанова:
– Чем штабу могут помочь дислоцирующиеся в Кара-Тепе войсковые части подчиненной мне дивизии?
Полковник ответил:
– Командир танкового полка обеспечил штаб всем необходимым.
– Вы приняли решение по освобождению заложников и захвату бандитов?
– Приняли, генерал. Вот только взять бандитов живыми не сможем. Потому что штурм здания будет осуществлять группа из двух, максимум из трех человек. Кстати, ее поведет ваш офицер, капитан Тимохин!
– Мне кажется, вы с ним тоже неплохо знакомы.
– Да, мы знакомы. Вы понимаете, о чем речь!
– Понимаю! Что ж, не буду вам мешать.
Генерал присел рядом с первым секретарем райкома, передав просьбу ЦК составить подробный отчет по факту произошедшего в районном центре захвата бандитами детского сада. После чего взглянул на Тимохина:
– Удачи тебе, Саша!
– Спасибо, товарищ генерал. Прорвемся.
Феофанов повысил голос:
– Все! Закончили разговоры. Начинаем реализацию выработанного плана. Полковнику Крапивину доставить майора Крымова и капитанов Тимохина с Шараповым к средней школе. Обеспечить всем необходимым вооружением, снаряжением и экипировкой для проведения боевой операции. Как только группа будет готова к выходу, доклад мне, и я тут же вызову к садику вертолет. Ну, а далее руководство операцией переходит к капитану Тимохину. Только он решает, что и как делать во время освобождения заложников. Мы обязаны освободить и детей, и остальных заложников. Иначе грош нам всем цена и позор. Уверен, операция пройдет успешно! Приступить к выполнению задачи!
Тимохин, Крымов и Шарапов вышли во внутренний двор райкома. Вскоре к ним подошел командир полка. Полковник сел за руль «УАЗа», офицеры устроились в салоне, и армейский внедорожник, выехав на центральную улицу, медленно продвигаясь сквозь толпу населения поселка, направился в объезд рынка к средней школе Кара-Тепе, освобожденной от учеников и учителей солдатами гарнизона.
Одновременно в школу, в спортзал, из танкового полка доставили два автомата «АКС-74У», 2 пистолета («ПБ» или «6П9») с глушителем – капитан-десантник имел собственное вооружение, портативные радиостанции малого радиуса действия, бронежилеты, защитные шлемы, полевую форму – афганку, пояса с гранатами и дополнительными автоматными магазинами, так называемые «лифчики», сетчатые маскировочные костюмы. Офицеры решили отказаться от «лифчиков», гранат, бронежилетов и защитных шлемов. Экипировавшись, Тимохин предложил временным подчиненным пройти в соседнее здание, где находились классы. Левая сторона школы была скрыта от детского сада густыми зарослями высокого кустарника. Прошли в класс, глядящий окнами прямо на объект. Через тюль они не были видны извне, сами же имели прекрасный обзор. Тимохин указал на одну из полос растительности, тянущейся от школы к садику:
– Канава там! И выходит к проему в стене подвала. Подвал невысокий, так что придется пригибаться, чтобы черепа не повредить. К канаве выйдем из крайнего слева класса. Придется ползти вдоль стены. Впрочем, и по канаве придется перемещаться на животе. Первым в садик уйду я, за мной Крымов. Далее смотрим на проход и определяем его пригодность для перемещения нашего товарища десантника, но скорее всего тебе, Дима, – Александр взглянул на спецназовца, – придется остаться здесь. Но там видно будет.
Капитан, слушавший Тимохина, глядя на детский сад, воскликнул:
– Движение шторы в окне первого этажа!
Александр с Крымовым одновременно спросили:
– Где?
Десантник сказал:
– Четвертое слева окно! Еще движение. Силуэт. Точно! Там находится человек. И им может быть только сбежавший зек.
Крымов проговорил:
– А войсковая разведка докладывала, что бандиты ведут наблюдение за подступами к садику со второго этажа.
Тимохин ответил:
– Ну, боевик мог спуститься только что.
– Для чего?
– А хрен его знает, Крым!
Шарапов процедил сквозь зубы:
– Срубить его, шакала, прямо отсюда!
– И загубить все дело. Но если бандиты начали организованно менять позиции наблюдения, это плохо. И если разошлись по этажам, тоже плохо. Их перемещения лишают нас возможности нанесения по ним одного молниеносного удара. А прозвучи снизу хоть один выстрел, все, провал операции. Главарь банды сразу же начнет расстрел заложников.
Крымов сказал:
– Значит, придется валить их бесшумно! По одному, но для этого мы должны знать, где точно они разместились. А как узнать?
Тимохин сплюнул на пол:
– Никак! Отсюда никак! Только проникнув внутрь, мы сможем получить нужную информацию. Но одну цель мы вычислили, поэтому, Дима, – Александр вновь обратился к десантнику, – останешься здесь и будешь отслеживать перемещения этой цели.
– Понял!
– Еще! У тебя во взводе, наверняка, снайперы – ребята подготовленные, не раз реально работавшие по живым целям, так?
Шарапов кивнул:
– Так! Профессионалы!
– Давай-ка тогда свяжись со своими профи, пусть занимают позиции вокруг садика. Для этого пригодны два пятиэтажных дома с востока и запада, а также крыша бани, что находится с юга от детского сада за кольцом войскового оцепления.
Крымов спросил:
– Будем ждать, пока десантники не выйдут на эти позиции?
Тимохин отрицательно покачал головой:
– Нет, майор. Ждать мы не можем. Мы с тобой пойдем на объект.
– Это другое дело, а то слишком много времени убьем на подготовительные мероприятия. А надо работать.
– Будем, Вадим, работать. Так, – Тимохин повернулся к десантнику, внимательно следящему за зданием детского сада, – последнее! Определимся с позывными: я – Фергана, майор – Крым, ты, капитан...
Тот ответил:
– Мой позывной – Оса-1! У снайперов – Прицел, от ноль первого до ноль пятого!
– Ясно! Давай вызывай стрелков, я же связываюсь с Феофановым, и... начинаем.
Десантник, не отрываясь от окна, вызвал свой взвод и быстро поставил заместителю задачу. Продолжил наблюдение.
Тимохин запросил по рации:
– Центр вызывает Фергана!
В ответ немедленное:
– Центр на связи!
– Штурмовая группа готова к выходу на объект. Пойдем вдвоем. Необходимо уточнение местонахождения боевиков в детском саду. Нами из школы замечен на первом этаже один бандит, которого сейчас ведет Шарапов. Следовательно, прежние разведданные устарели. Если возможно, прошу сбросить нужную информацию по запросу из подвала. И еще. Мной принято решение подвести к детскому саду снайперов взвода спецназа. Обеспечьте быстрое, беспрепятственное и скрытное их перемещение на позиции, которые им уже известны!
Полковник ответил:
– Понял тебя. Переброску снайперов обеспечим, разведданные, по возможности, уточним!
– Ну, тогда поднимайте вертолет, мы с Крымом пошли в детский сад. Конец связи!
– Конец, Фергана. Удачи тебе!
Отключив станцию и вложив ее в специальный отсек формы, Тимохин натянул поверх «афганки» сетчатый камуфлированный костюм. Его примеру последовал Крымов. Тимохин, подумав секунду, отставил автомат к стене, обратился к капитану-десантнику:
– Дай-ка мне свой «ПМ»!
– Ты оставляешь автомат?
– Да! В детском саду нам с Крымом и одного хватит. При обработке же главаря банды он будет только мешать. А с этим ублюдком Егором я лично разберусь. Все!
Он повернулся к Крымову:
– Готов, майор?
– Готов, капитан!
– Пошли!
Выходя из класса, Тимохин слышал, как запищала радиостанция десантника. Тот, видимо, получал информацию от своих подчиненных, так как не остановил штурмовую группу. Да и не вернулись бы Тимохин с Крымовым. Плохая примета.
В крайнем классе Александр открыл окно, скрытое от детского сада густым кустарником, повернулся к боевому товарищу:
– Я пошел, Крым!
– Ты поаккуратней на улице, Тимох!
– А мне нельзя по-иному. Или забыл, КТО в руках у бандитов?
Майор вздохнул:
– Забудешь тут, мать их этих беглецов и тех, кто их охранял. Но все будет пучком, Саня!
– Дай Бог! Ушел!
Тимохин выпрыгнул из окна в кусты. Упал в траву возле школьной стены, извиваясь змеей, пополз к канаве. Добрался до ямы благополучно. Перевел дыхание, двинулся дальше. Старался меньше вредить зелени. Наблюдатель его не заметил, и Тимохин в 15-47 юркнул через пролом в подвал. Стараясь не шуметь, поднялся по лестнице, выглянул в коридор. Никого не увидел. Вернулся к проему. Достал рацию, бросил в эфир:
– Крым! Пошел!
Спустя 15 минут, в 16-02, майор Крымов присоединился к Тимохину. Во время перемещения по канаве майора над школой пророкотал «Ми-8». Рокот его двигателя и свист от вращения винта слышались и сейчас.
Тимохин вновь включил рацию:
– Центр вызывает Фергана!
Феофанов ответил тут же:
– Центр на связи!
– Мне нужна информация по расположению бандитов!
– По уточненным данным, главарь банды Егор находится в отсеке № 5 вместе с заложниками. А вот в комнате или раздевалке, неизвестно. На втором этаже еще двое уголовников, те засветили себя у торцевых окон коридора, там же, где и лестницы. Двое других, действительно, спустились на первый этаж. Одного из этих контролирует капитан Шарапов. Второй появляется то у входа в детский сад, я имею в виду у центрального входа, то уходит вглубь. Минуту, Фергана, тот, о ком мы только что говорили, занял позицию в помещении сторожа. Надолго ли? Неизвестно. Смотрит на маневры вертолета.
– Ясно!
– Еще, Фергана, снайперы взвода спецназа находятся на определенных тобой позициях!
– Оперативно, однако!
– Стараемся!
– Что ж, постараемся и мы! Этот Егор заложников не трогал?
– Кроме убитого в самом начале захвата детского сада прапорщика, никого не трогал. Насчет вертолета интересовался. И даже очень, но, получив объяснения первого секретаря, похоже, успокоился. Объявил, что не будет принимать кардинальных мер против остальных заложников, при условии, что с ним ведут честную игру.
Тимохин проговорил:
– Честный нашелся, урод смердящий! Ладно, информацию принял. Вертолет пусть еще покружит минут пять и уходит. Мы же начинаем!
– Ни пуха, Саша!
– К черту, полковник! К черту!
Александр отключил станцию, вложил ее в отсек, сбросил с себя камуфлированный костюм. Крымов еще до этого, пока Тимохин вел радиопереговоры, избавился от камуфляжа.
Капитан подошел к майору:
– Выхожу по лестнице в фойе. Там, в каморке сторожа, должен находиться один из бандитов. Отрабатываю его, ты прикрываешь. Затем валим бандюка, которого контролирует Шарапов. После чего обсудим план дальнейших действий! Хоп?
– Хоп!
– Прикрой, Крым, атакую!
Тимохин подошел к лестнице, ступая на носки, поднялся в коридор, из которого шел выход в фойе садика. Пистолет «ПБ» держал перед собой на уровне глаз, направив глушитель ствола на дверь сторожки. Каморка все ближе и ближе. Рокот вертолета, маневрировавшего около садика, начал удаляться. Пилоты выполнили свою задачу и уводили «вертушку» за поселок.
Тимохин сделал еще два шага, как внезапно дверь сторожки открылась, и перед ним предстал довольно крупный мужик с автоматом в руке. Александр не стал дожидаться реакции преступника на свое появление и выстрелил бандиту в голову. Тот рухнул спиной обратно в сторожку. Шум от его падения не мог не услышать второй бандит, находившийся в классе напротив. Поэтому и Крымов не стал медлить. Он рывком открыл дверь и, не успел бандит перевести на него автомат, нажал на спусковой крючок бесшумного пистолета. Пуля попала в лоб несостоявшемуся террористу. Тимохин обошел Крымова, мельком взглянув на дергающегося в судорогах бывшего зека, сдернул шторку с окна.
Тут же услышал сигнал вызова рации.
Ответил:
– Фергана на связи!
– Я – Оса! Вижу вас! Следовательно, операция идет по плану?
– Пока да, двоих бандитов отправили в минус, но осталось еще трое и самый сложный этап отработки главаря банды.
– Результаты вашей работы на втором этаже садика неизвестны. Фланговые снайперы докладывают, что их цели по-прежнему находятся у торцевых окон объекта. Продолжают следить за обстановкой. Снайперы могут снять этих двоих.
– О чем сразу же узнает главарь банды Егор! Что последует за этим, догадаться нетрудно. И мы выйти на них незамеченными не можем. Они услышат нас, и тут никакая реакция не поможет. А снять их надо бесшумно.
– А если заглушить выстрелы снайперских «СВД»?
– Каким образом?
– Пустить рядом с садиком БТР и, как только он поравняется с центральным входом, применить снайперов. От выстрелов «СВД» даже стекла не осыпятся. Останутся аккуратные дырки, и все.
– А как объяснить Егору проход мимо садика бронетранспортера? Нет, это не вариант.
– А что же делать?
Тимохин принял решение:
– Надо атаковать отсек с заложниками одновременно с двух сторон. И не изнутри здания, а извне!
– Я не понял тебя!
– Потом поймешь, Дима! Срочно найди трос длиной метров в десять. Матерчатый, но крепкий, лучше широкий.
– Погоди, погоди, ты хочешь ворваться в помещение с заложниками через окно?
– Да!
– Так есть трос! Метров пятнадцать, со штурмовой лебедки. Его мне мой снайпер притащил. На всякий, как объяснил, случай!
– Твоему снайперу, Дима, цены нет. Давай сюда трос, пока территория за школой бандитами не контролируется.
Капитан ответил:
– Иду к вам сам!
– Давай! И быстрей, Дима, быстрей!
В 16-30 через открытое спецами окно сначала перевалилась достаточно тяжелая бухта, и за ней запыхавшийся капитан-десантник.
– А вот и я! Не ждали?
Крымов указал на трос:
– И как ты его тащил, да еще с оружием?
– Молча! Знаешь, майор, не до песен строевых было!
Шарапов посмотрел на Тимохина:
– Говори, капитан, что дальше делать будем? Время терять нам нельзя!
– Дальше, Крым, – Александр перевел взгляд на майора, – ты аккуратненько поднимаешься к пролету между первым и вторым этажом правой лестницы, но на бандита не выходишь, находишься в готовности действовать по обстановке и команде.
Капитан повернулся к десантнику:
– Ну, а мы, Дима, с тобой выходим на улицу и по пожарной лестнице лезем на крышу!
– Ясно. Откуда ты кувырнешься в гости к Егору. Вот только как определим нужное окно?
– Как? Очень просто!
Тимохин по рации вызвал полковника Феофанова:
– Центр! Я – Фергана!
В ответ:
– На связи!
– Докладываю, первый этаж отработан, двое бандитов уничтожены. Продолжить развитие штурма внутри здания не имею возможности. Посему принял решение атаковать главаря через окно с крыши. Туда поднимусь вместе с десантником. У нас трос штурмовой лебедки. Подельники Егора в зоне поражения снайперов Шарапова. Проникновение в помещение содержания заложников проводим одновременно с отстрелом подельников. Крым на страховке внутри садика.
Феофанов спросил:
– Уверен, что это единственно верное решение и других вариантов завершения операции нет?
– Может, и есть другие варианты, но просчитать их у нас нет времени.
– Ты планируешь рискованное мероприятие!
– А когда ранее мы занимались ерундой?
– Хорошо! Согласен!
– Согласия мало! При выходе на крышу необходимо, чтобы кто-то навел меня на окно отсека содержания заложников и просчитал расстояние от кромки парапета до середины этого окна.
– Это не проблема! Наведем! Просчитаем!
– Тогда я с десантником на крышу! Да, с заложниками все в порядке?
– По крайней мере все они живы!
– Уже хорошо! Продолжаю работать! До связи!
– До связи, Фергана!
Отключив радиостанцию, Тимохин взглянул на Шарапова:
– Ну, что, капитан, вперед?
– Пошли!
Офицеры выбрались на улицу. Пожарная лестница находилась у правого торца. Тимохин с Шараповым без особых усилий поднялись на крышу, где Александр приказал десантнику залечь. Тот удивился:
– Здесь-то это зачем?
Тимохин объяснил:
– Как ты думаешь, нас увидит толпа, если мы пойдем по крыше в полный рост?
– Увидит, конечно!
– И что будет делать?
– Понял. Будет шуметь и указывать на нас.
– Вот именно. А нам это надо? Чтобы наблюдатели второго этажа заподозрили неладное и сообщили о непонятке Егору? Не надо. Так что ползем, капитан.
Шарапов спросил:
– И давно ты в спецназе служишь?
Александр усмехнулся:
– В рембате я, Дима, служу, в ремонтно-восстановительном батальоне, старшим инженером техотдела. Бумажки перекладываю.
– Вообще-то это заметно.
– Ползем!
Добравшись до парапета высотой в тридцать сантиметров, который скрыл ползущих офицеров от глаз толпы, увеличивающейся за оцеплениями, Тимохин вновь извлек портативную радиостанцию малого радиуса действия:
– Центр! Я – Фергана!
В ответ голос Феофанова:
– На связи!
Тимохин доложил:
– Мы с десантником на крыше.
– Понял! Обозначь себя.
Александр поднял и тут же опустил руку. Движение, которое никто, кроме полковника, в общей суматохе не заметил.
– Ясно! До нужного окна шесть метров двадцать сантиметров, высота от парапета три метра сорок сантиметров. Это, считая от места подачи сигнала до центра первого окна комнаты содержания заложников. Размеры окна два метра на два метра тридцать сантиметров.
– Значит, ширина два тридцать?
– Да!
– Принял. Оставайтесь на связи до выхода к цели.
Тимохин взглянул на напарника:
– Раскрой приклад.
Десантник взял в руки «АКС-74У».
– Итак, его длина сейчас составляет семьдесят три сантиметра, нам надо проползти 6 метров, меряем стволом, двинулись.
Переложив укороченный автомат 8 раз, Тимохин остановился:
– Так, еще сантиметров двадцать пять, но лучше уточним.
Он вновь вызвал Феофанова и поднял руку. Полковник подтвердил правильность расчетов Тимохина:
– Вам еще сантиметров двадцать пять, и будете над целью!
– Принял. Пока отбой!
– Отбой!
Александр повернулся к десантнику:
– Не присмотрел место, где можно закрепить трос лебедки?
– Если только обмотать тросом вентиляционную трубу и заблокировать.
– Ну так чего лежишь? Крепи!
– Если я заблокирую лебедку, то не смогу управлять длиной троса.
– Этого и не потребуется. Главное, чтобы его хватило до окна, а значит, необходимо оставить... Так, от трубы до края парапета расстояние ты прежним способом замеришь, но думаю, где-то метра 4, плюс три метра сорок сантиметров от кромки парапета до центра рамы окна. Кромка может срезаться, значит, возьмем три метра тридцать сантиметров. И еще два метра, чтобы маневрировать внутри помещения. Следовательно, нам надо оставить свободным кусок троса где-то в восемь с половиной метров. Но ты уточнишь расстояние до трубы и оставишь столько троса, сколько потребуется, чтобы я, прыгнув, влетел в окно размером два тридцать на два. Вопросы?
– Вопросы возникнут, если ты пролетишь мимо окна. И не у меня!
– Это точно! Но поторапливайся, Дима.
Подготовка к прыжку заняла десять минут.
В 17-13 Шарапов с куском троса, на окончании которого был закреплен пояс с карабином, подполз к Тимохину. Александр обвязался, защелкнул карабин. Достал «ПМ», оставив десантнику бесшумный «ПБ», повернулся к капитану.
– А сейчас упрись обеими ногами в парапет, обмотай руки курткой и держи два метра троса, который отпустишь, как только услышишь звон разбитого стекла. Удар получится не хилый, все же я вешу семьдесят килограммов, но тебе надо удержать трос на мгновение.
– Не волнуйся, удержу!
– На мгновение, Дима, и отпустить! Иначе я зависну перед выбитым окном и стану мишенью для Егора.
– Да понял я все, понял.
– Ну, тогда давай команду своим снайперам на отстрел фланговых наблюдателей банды. После выстрелов, на счет два, я прыгаю.
Десантник укрепился на крыше, держа трос обеими руками. Тимохин включил рацию, поднес ее к щеке десантника. Тот вызвал снайперов:
– Прицел-02, Прицел-04, я – Оса, как слышите?
В ответ:
– Слышим, Оса!
– К поражению целей готовы?
– Так точно!
– Огонь!
Практически тут же раздались два выстрела.
По рации пошел доклад, но Александр уже отбросил ее.
– Раз, два, пошел!
И прыгнул с карниза вниз.
Он попал точно в квадрат окна и, выбив раму, разбив стекло, сорвав шторы, что удачно рухнули на пол, не создав препятствия для офицера, влетел в помещение, заполненное детьми. Капитан вовремя отпустил трос. Тимохина развернуло при падении, но он успел выцепить взглядом главаря банды. Тот находился у двери, лицом к окнам. Егор явно не ожидал ни выстрелов, ни тем более появления Тимохина. И потерял время, чтобы среагировать на кардинально изменившуюся обстановку. Он был бандит, но не спецназовец. Александр выстрелил в эту перекосившуюся физиономию. Пуля «ПМ» отбросила тело главаря банды в коридор. Заложники также не ожидали подобного развития событий. Дети закричали, сбившись в кучу, женщина в форме прапорщика упала на пол, Татьяна, обхватив голову руками и закрыв глаза, опустилась на корточки. И только мужчина-прапорщик внутренних войск стоял в углу бледный как мел.
Тимохин отцепил пояс, извлек радиостанцию:
– Крым! На этаж! Проверить работу снайперов!
– Что в отсеке с заложниками?
– У меня все в порядке. Егора тоже найдешь в коридоре.
– Принял!
Александр переключился на десантника:
– Дима? Спускайся на второй этаж, да прикажи своим снайперам зачехлить винтовки.
– Выполняю!
Еще никто из заложников не пришел в себя, как майор Крымов доложил, что снайперы отработали цели на «отлично».
Александр повернулся к Татьяне, вложив пистолет в специальный отсек куртки.
Она открыла глаза:
– Саша? Ты?
Тимохин подошел к ней, присел на корточки:
– Конечно, я!
– Но... откуда?
– Как откуда? Из отпуска. Ведь сегодня 2 июля.
– Но...
– Подожди, милая, минуту.
Он достал радиостанцию:
– Центр! Я – Фергана!
Голос Феофанова был напряжен:
– Слушаю тебя!
– Докладываю, в ходе антитеррористической операции все заложники освобождены, бандиты уничтожены. У нас потерь нет. Высылайте в садик людей для эвакуации детей.
– Медицинская помощь никому не требуется?
– Вроде нет, но пришлите на всякий случай эскулапов. И не допустите прорыва населением оцепления. Иначе они с радости детский сад в руины превратят!
– Все сделаем, Саша! Вы молодцы!
– До встречи, полковник!
– Да, да! До встречи!
Убрав радиостанцию, Тимохин прижал к себе Татьяну:
– Очень испугалась? Хотя... о чем я спрашиваю? Но теперь все позади. Все кончилось.
Татьяна только и смогла выговорить:
– Саша.
Силы покинули достойно державшуюся под прицелом бандитов почти весь день женщину. Александр прислонил ее к стене.
Из кучи детишек выбежала Оля.
Она бросилась на шею матери.
Татьяна прижала к себе дочь и заплакала.
Тимохин встал, помог подняться женщине-прапорщику:
– А вы, как понимаю, и есть та самая Елена, вскружившая голову моему другу?
В глазах Елены мелькнуло удивление:
– Вы знаете Вадима?
Александр улыбнулся:
– Знаю ли я лейтенанта Шестакова? Знаю. И не буду капитаном Тимохиным, если он с секунды на секунду не объявится здесь.
И действительно, не успел Александр отойти от прапорщика, как в комнату ворвался Шестаков. Бросился к Елене, обнял ее.
Александр указал женщине на лейтенанта:
– Что я говорил? Кстати, Вадим буквально рвался в бой, чтобы спасти свою единственную любовь. Ну и детей, конечно. Однако командование приняло другое решение. Но ладно!
Шестаков оторвался от возлюбленной, метнулся к Тимохину, обняв и капитана:
– Саня, друг! Ты... ты! Слов нет! Спасибо!
– Ну хватит, хватит, я – не Елена. Иди к ней!
– Для тебя, Саня... ну, ты знаешь!
– Знаю!
Появились Крымов с Шараповым.
Десантник улыбнулся:
– Значит, говоришь, в техчасти, инженером служишь? Бумаги перебираешь?
– Да, Дим, и никуда от этого не деться. Каждому, как говорится, свое!
– Ну, ну, технарь!
В комнату вошел капитан из танкового полка, доложил Тимохину:
– Прибыл для организации эвакуации детей!
– Позаботились, чтобы родители не устроили свалку?
– Так точно! Со мной взвод. От входа до оцепления рота выстроила коридор. Решено детей выводить парами, через определенный интервал, после осмотра медиками, и передавать родителям за оцеплением.
– Разумное решение.
– Разрешите выполнять?
– А чего ты у меня спрашиваешь? Я тебе не начальник.
– Таков приказ сверху!
– А, ну если сверху, тогда, конечно, выполняйте, товарищ капитан.
– Есть!
За спиной танкиста к детям прошли врачи медсанбата.
Тимохин вернулся к Татьяне. Помог ей подняться. Женщина смотрела на возлюбленного.
– Саша! ...
Тимохин не дал ей договорить:
– Пойдем, Танюш, на воздух? Душно здесь!
– Да, да, пойдем, конечно!
Она нагнулась к дочери:
– Оленька, дядя Саша спас нас.
Девочка проговорила:
– Спасибо!
Александр сказал будущей супруге:
– Не надо, Тань, ничего говорить Оле.
– Но почему? Должна же она знать, кому обязана жизнью?
– Вся прелесть детства в том, что дети никому и ничего не должны. Я же лишь завершал операцию, к которой были привлечены сотни солдат и офицеров. И на моем месте мог оказаться любой из них. Такая наша работа, Таня, защищать людей. Для этого нам и оружие дано. Но пойдемте отсюда! Не будем мешать эвакуации.
Крымов с Шараповым пропустили капитана и его семью.
Десантник подмигнул Александру и показал ему большой палец правой руки, кивнув на Татьяну.
Они спустились по правой лестнице, вышли в холл.
Там находились и первый секретарь райкома, и начальник колонии, и начальник местной милиции, и офицеры временного штаба по освобождению заложников. Первым Тимохина с Татьяной и Олей увидел командир дивизии. Генерал подошел к ним. Протянул руку Александру:
– Благодарю за службу, капитан!
– Служу Советскому Союзу!
– Молодец! А это, – Максимов кивнул на Татьяну, – и есть твоя невеста?
– Так точно! Скоро свадьбу сыграем.
– Надеюсь, меня не забудешь пригласить?
– Ну, что вы? В первую очередь, ведь только не приедете?
– К вам приеду.
Генерал взглянул на женщину:
– А вы, кажется, Татьяна?
– Да!
– Так вот, Татьяна, вы можете гордиться своим женихом. Он настоящий офицер.
– Я знаю это!
– Ну и хорошо! Да, вам же надо квартиру приличную в городке подобрать?!
Тимохин ответил:
– Есть у меня квартира.
– Без удобств?
– Так у многих офицеров без удобств.
– Это верно, но далеко не многие сделали для Родины столько, сколько сделал ты. Ладно. Квартирный вопрос на мне! А сейчас не смею задерживать. До свидания!
– До свидания, товарищ генерал!
Тимохин с Татьяной и Олей вышли на улицу. От центрального входа к периметру оцепления в две шеренги лицом друг к другу стояли солдаты, образовывая «живой» коридор, по которому навстречу родителям уже шли дети.
Откуда-то появились Шестаков с Еленой.
Лейтенант окликнул друга:
– Саня! Подожди.
Они подошли.
Вадим проговорил:
– Ну, вот и познакомились, правда, при таких обстоятельствах, что хуже не придумаешь.
Александр положил руку на плечо другу:
– Все прошло и забыто. А то, что наши дамы познакомились, так это прекрасно. Кстати, лейтенант, кто-то дней десять назад насчет пикничка намекал. Или я путаю?
– Да какой разговор? Сообразим пикник, правда, Лена?
Миловидная женщина в форме прапорщика поддержала жениха:
– Конечно! Вадиму некогда, я займусь этим.
– Ну и хорошо. Ладно, пойдем мы!
– Давай, Сань! И еще раз...
Капитан так взглянул на Шестакова, что тот, выставив перед собой ладони, сказал:
– Молчу, молчу! Все ништяк! Кстати, чуть не забыл, комбат просил передать, тебе завтра выходной, и еще, что комдив приказал тебя к Красной Звезде представить!
– Выходной? Это как раз то, что нужно!
– Нет, вы посмотрите на него. То, что его орденом награждают, об этом молчит, а выходному радуется.
– Да выходной сейчас для меня важнее всяких наград.
Шестаков указал Елене на Тимохина:
– Вот такой он, Саня! Без балды, Лен, такой! За что и уважают его!
Елена же ответила:
– Да, у тебя хороший, настоящий друг!
– А ты думала!
– Но не будем им мешать. Да и я хочу быстрей домой попасть. Отойти от кошмара пережитого.
Пары распрощались, и Тимохин с Татьяной и Олей направились в сторону вокзала. Таня крепко прижалась к руке офицера. Неожиданно спросила:
– Саш? А почему, когда речь насчет квартиры зашла, генерал сказал, что далеко не многие сделали для Родины то, что сделал ты?
– Не знаю, Тань. Наверное, решил перед невестой возвысить. А может, находился еще во власти эмоций. Ведь им там, в штабе, было гораздо сложнее, чем нам, кто работал в садике.
– Ты что-то скрываешь от меня!
– Знаешь, Тань, давай не будем о службе. Ничего героического в своей жизни я не совершил. Просто выполнял приказы. Но это долг каждого офицера. И вообще, дома вас ждут подарки, впереди прекрасный вечер и... долгожданная ночь. А завтра выходной. У нас впереди совершенно новая жизнь!
Неожиданно Тимохина окликнули, он обернулся.
Увидел Феофанова и Крымова:
– Саш! Можно на минутку?
Тимохин взглянул на невесту:
– Я сейчас, хорошо?
– Конечно!
Александр подошел к полковнику и майору.
Феофанов сказал:
– Мы с Вадимом улетаем. Кто знает, встретимся ли еще когда? Меня переводят в Москву, Крымова в спецслужбу. Давай попрощаемся, ведь сколько вместе пережили!
Офицеры обнялись.
Феофанов улыбнулся:
– Ну, иди к своей возлюбленной, и счастья вам!
– Спасибо! Вам тоже счастья!
Тимохин вернулся к Татьяне. Она спросила:
– Вы больше никогда не встретитесь?
– Наверное, нет! Я же говорю, у нас начинается новая жизнь. И все будет хорошо! А теперь домой.
Обнявшись, молодые люди и маленькая девочка пошли дальше, уходя от детского сада, где еще недавно им грозила смертельная опасность. Уходя в иной, светлый мир любви и счастья. А вокруг радостно шумели люди. Счастливые родители тискали своих детей. Они не замечали Тимохина, не ведая, что именно он с друзьями принес им эту радость. Впрочем, это совершенно не задевало Александра. Он сделал свое дело и шел домой. Шел, обнимая любимую женщину. Шел со своей семьей. И вот это было для него самым главным.
