Говорил Потапов медленно, доходчиво, стараясь не упустить ни единой мелочи. Эта мелочь в дальнейшем могла стоить спецназовцам жизни.

– Исходя из общей, доведенной до вас обстановки, предлагаю сегодня в 17-45 перебросить группу к району реализации боевой задачи. Но высадить диверсионное подразделение не единой командой, а тремя подгруппами в трех разных местах, что позволит значительно сократить время подхода всей группы к объекту, подлежащему обработке. Состав отделений или подгрупп определит майор Крымов. Первую подгруппу высаживаем с юга от Ширванского перевала, вторую в Ширванском ущелье, третью в зеленом массиве с севера от плато. Удаление мест высадки подгрупп от плоскогорья десять километров. Переброску и высадку диверсионного подразделения осуществим на вертолете Ми-8. После десантирования подгруппам немедленно следует начать сближение с объектом, для чего второй подгруппе предстоит по ущелью подойти к склону, непосредственно выходящему к кишлаку Тайхук. Но на плоскогорье до команды «Штурм» не выходить, провести лишь разведку местности, дабы воочию увидеть, что собой представляет и открытый участок до кишлака, и само селение. Подняться по склону не составит особого труда. Единственно, что могли предпринять духи, так это выставить пост наблюдения за ущельем. При его наличии второй подгруппе на плоскогорье не подниматься, а подготовиться к снятию этого поста. Но, думаю, никаких наблюдателей Асадани не выставил. Для этого у него сейчас мало сил. Однако перестраховка обязательна. Первая подгруппа будет иметь возможность подняться на Ширванский перевал без применения специального оборудования вот здесь, – подполковник поставил на карте точку красным карандашом. – Подняться и с хребта оценить обстановку. Спуск к кишлаку по команде командира группы. Третья группа выходит к плоскогорью с севера. Лесной массив надежно прикроет перемещение спецов. Рубеж остановки третьей подгруппы – окраина «зеленки» перед северным арыком. Оттуда так же оценка обстановки на местности. В результате предлагаемых мероприятий мы где-то к полуночи закольцуем кишлак. Открытым остается западное направление, а именно равнина и двадцать километров до Пахлаба, пристанища Чарани. Это направление в случае отхода боевиков заблокируют вертолеты огневой поддержки войск, выдвигаемых к Пахлабу. Я скорректирую, при необходимости, действия вертолетного звена. Дабы обеспечить проявление фактора неожиданности, штурм кишлака Тайхук проведем одновременно с имитацией нападения на банды Чарани. Как только подгруппы «Ферганы» займут позиции подготовки штурма, доклад Крымова мне. Ориентировочное время проведения штурма – 5 часов 30 минут, завтра. На реализацию боевой операции отводится два часа. За это время группа должна уничтожить оставшиеся в кишлаке силы противника, по возможности захватить Али Асадани и ублюдка Кашнина, а также обнаружить, подготовить к взрыву и подорвать склады боевиков. В 7-30 Фергана должна начать отход. Маршрут отхода в основной район, который определен на месте высадки первой подгруппы: плоскогорье – Ширванский перевал – равнина – вертолетная площадка. Ми-8 подойдет туда по вызову майора Крымова. При благоприятном стечении обстоятельств командир группы подает вертолету сигнал. Зеленая ракета – разрешение на посадку, красная – немедленный отход в запасной район, который определяется восточнее основного на удалении в десять километров. Если и запасной район окажется заблокирован неприятелем, что маловероятно, то подбор группы и эвакуация проводится из резервного района, расположенного севернее Наварского хребта на удалении в те же десять километров от запасного. Порядок подачи сигналов в запасном и резервном районах тот же, что и в основном. Если произойдет невозможное и группа не сможет прибыть в резервный район или принять вертолет, то Ми-8 уходит. В этом случае командир подразделения сам принимает решение по выбору маршрута отхода и на выходе за пределы стопятидесятикилометровой зоны, дабы не потерять связь со мной, вызывает «вертушку» туда, где будет обеспечена безопасность эвакуации группы. Либо, как крайний вариант, Крымов выводит подразделение к ближайшей советской военной базе пешком, но обязательно поддерживая связь со мной! Я, со своей стороны, при возникновении нештатных ситуаций приложу все усилия, дабы помочь подразделению. Но, уверен, эвакуацию мы проведем из основного района.

Шунко усмехнулся:

– Так для чего было забивать нам мозги другими вариантами, если вы, подполковник, уверены, что мы свободно уйдем основным маршрутом?

Потапов ответил:

– Не тебе, Вова, объяснять, что на войне может произойти все, даже невозможное! И, напомню, мы всегда перед выходами отрабатывали варианты эвакуации групп из основного и резервных районов.

– Но тогда это звучало иначе. А сейчас создается впечатление, что вы далеко не уверены в том, что операция пройдет по вашему сценарию. Но это мое личное мнение. Возможно, я и ошибаюсь!

Майор Крымов взглянул на подчиненного:

– Вова, не дергайся, у нас и так немного времени. Знаешь же прекрасно, что все встанет на свои места и окончательно прояснится только тогда, когда мы своими глазами увидим объект штурма. И много будет зависеть от того, как проведем этот штурм!

Потапов согласился:

– Да, к сожалению, на поле боя ситуация складывается далеко не так, как планируется в штабах. Еще какие вопросы по заданию будут?

Бойцы сводной диверсионной группы промолчали.

Подполковник поднялся:

– Значит, будем считать, всем все ясно и план принят. Сейчас майору Крымову разбить подразделение на три подгруппы, назначить в каждой из них старшего, после чего быть в готовности к вылету. В это время получить обмундирование, оружие, боеприпасы, средства защиты и связи. В 17-00 к ангару подойдет крытый тентом автомобиль. Он доставит вас на дальнюю площадку, где группу будет ожидать вертолет. Вылет, как и говорил, в 17-45. Я подъеду к «вертушке» проводить вас. У меня все!

Крымов встал, подал команду:

– Товарищи офицеры!

Бойцы группы вновь поднялись.

Проводив старшего офицера спецслужбы с прапорщиком Ларионовым, майор Крымов разрешил подчиненным сесть. Офицеры заняли прежние места за столом совещаний. Крымов осмотрел подчиненных:

– А вот сейчас нам предстоит, пожалуй, самое сложное на подготовительном этапе, разделение группы на три подразделения. Понятно, что одну из них, а именно первую, возглавлю я. Со мной пойдет и связист, прапорщик Остужин. Думаю, ни у кого не вызовет возражение кандидатура капитана Березича как командира второй подгруппы. А вот как будем делиться дальше? Нас одиннадцать человек. Следовательно, в двух группах будет по четыре человека, в одной – три. Слушаю ваши предложения.

После двадцати минут довольно бурных дебатов подгруппы были сформированы. Первая состояла из майора Крымова, старшего лейтенанта Антипова, прапорщиков Боброва и Остужина. Вторая выглядела следующим образом, – старший – капитан Березич, далее старший лейтенант Лебедев, прапорщики Сергеев и Мураметзянов. И, наконец, в третью вошли старший лейтенант Тимохин, старший лейтенант Дворцов и прапорщик Шунко, лучший в группе снайпер. Третью подгруппу возглавил Тимохин.

В 17-30 тентованный «шестьдесят шестой» доставил экипированную по-боевому сводную группу спецназа к дальней вертолетной площадке. Возле десантного «Ми-8» находился подполковник Потапов. Дождавшись выгрузки спецов из автомобиля, он подозвал к себе Крымова:

– Я вот тут подумал, майор, и решил, дабы не испытывать неудобства в связи, на время операции перебраться в Джебад. Оттуда и ближе до плоскогорья будет, да и вертолетный полк с десантной бригадой под боком.

Крымов взглянул на подполковника:

– И все же, Владимир Дмитриевич, правы мои ребята, что-то в задании не то, скрывается в нем какая-то угроза, которую даже вы просчитать не в силах.

– Ты прав, Вадим Петрович. Я не могу просчитать, как будет действовать в ходе штурма бывший полковник Кашнин. Он хоть и предатель, и подонок, но все же командовал полком, и весьма успешно командовал. Он бы далеко пошел, если бы не переметнулся к духам. Не погнался за большими деньгами. Я не сомневаюсь, что именно Кашнин примет на себя командование оставшимися в Тайхуке силами моджахедов, и вот каким образом он организует оборону, неизвестно. Асадани не в счет. Это фигура хоть и известная среди душманов, но в нашем случае номинальная. Кашнин – другое дело. Вот поэтому, несмотря на пожелания вышестоящего командования, постарайся в первую очередь нейтрализовать предателя. Ну, а раз я буду в Джебаде, то связь можем держать практически круглосуточно. Ты можешь вызвать и Ларионова позывным «Кабул», и меня позывным Турус.

Крымов взглянул на Потапова:

– Почему Турус ?

– Это позывной был у моего товарища. Он погиб в Пандшере. После чего при необходимости я использую именно этот позывной!

Майор кивнул:

– Понятно! Турус так Турус.

– Ну все, давай своих ребят в «вертушку» и... удачи вам!

– Благодарю. До связи!

– Давай, майор!

Сводная группа Фергана заняла места в десантном отсеке вертолета, и тот поднялся в воздух, точно соблюдая график, в 17-45.

Полет до места высадки первой группы занял чуть больше получаса. Прошел он без проблем. Вертолет спокойно сел в заданном квадрате, чтобы тут же подняться и, облетая плоскогорье, уйти к Ширванскому ущелью. И здесь на дне ущелья нашлась площадка, чтобы посадить винтокрылую машину. Борт покинула вторая подгруппа. А вот Тимохину с подчиненными пришлось десантироваться по-штурмовому, используя трос. Пилоты не стали рисковать, сажать вертолет из-за ограниченной территории лесной поляны. Небольшое отклонение могло привести к зацепу лопастями ветвей деревьев, что реально грозило выводом «Ми-8» из строя. Если не хуже – падением метров с десяти.

Как только трос был поднят и вертолет скрылся за верхушками деревьев, Тимохин подозвал к себе подчиненных, старшего лейтенанта Дворцова и прапорщика Шунко:

– Так, мужики, мы на земле в районе высадки. До оконечности «зеленки» – десять километров. Пойдем шеренгой, соблюдая интервал в расстоянии визуального контроля друг за другом, иными словами, на расстоянии взаимной видимости. Я отслеживаю в ходе движения все, что будет попадаться впереди, вы – и впереди, и с флангов. Проходим пять километров – привал, далее три километра – и вновь привал. Ну и в завершение марша выходим на рубеж подготовки штурма. Оружие к бою! При обнаружении противника и невозможности, подав сигнал тревоги, укрыться, открывать по нему огонь на поражение, отходя к центру шеренги, то есть ко мне! Вопросы?

У спецназовцев вопросов не было.

Тимохин добавил:

– С наступлением темного времени суток применим приборы ночного видения. В этом случае интервал сокращаем. Ну все, вперед! Да хранит нас Аллах, как говорят духи! Двинулись.

Передернув затворные рамы и опустив планки автоматов на отметку режима ведения автоматической стрельбы, бойцы самой малочисленной группы старшего лейтенанта Тимохина вошли в лес. Он оказался густым и заросшим колючим кустарником, так что интервал между офицерами составил не более восьми-десяти метров.

Тимохин взглянул на часы: 19-02. Скорость движения в лесу не более трех-четырех километров в час, следовательно, пять километров подгруппа пройдет примерно за час двадцать. Далее скорость снизится, хотя во многом это будет зависеть не от нарастающей усталости – что такое для спецназовца пять километров пусть и по сложной местности, а от того, насколько девственен останется лес. Может получиться так, что придется буквально продираться, используя ножи, через кустарник, или дорогу преградит не отмеченная на карте балка. Но скорость снизится незначительно, где-то до 3 километров, значит, второй отрезок пути подгруппа должна пройти за час. С учетом короткого привала к последнему, самому короткому этапу марша люди Тимохина выйдут около 20-20. А вот дальше предстоит приближаться к окраине «зеленки» предельно аккуратно и осторожно. Но это будет через час с небольшим, а пока можно идти, особо не опасаясь засады, и в то же время в полной готовности отразить нападение противника. Ведь разведка уточненных данных по возможности нахождения духов в лесном массиве не дала. По сути, она ничего не дала. Та информация, которой оперировал на совещании Потапов, следовала из местности. И доклад вполне можно было сделать по карте. Не факт и то, что в Тайхуке осталось сорок боевиков. И то, что Кашнин, знакомый с тактикой действий оперативно-разведывательных и разведывательно-штурмовых подразделений, не выставит посты раннего обнаружения противника. В общем, при всех раскладах вновь придется работать вслепую. Хорошо, что на этот раз имея средства связи. В принципе, и они не спасут группу, если она пойдет на штурм заранее подготовленных к обороне моджахедов. Тогда группу уже никто и ничто не спасет. Возможно, кто-то и выживет, но немногие. А умирать сейчас не хотелось. Раньше об этом как-то не думалось. Ну, получишь пулю, значит, судьба. Лишь бы сразу насмерть, чтобы ребята не мучились, отходя и вынося тебя из боя. Остальное ерунда. Вспышка в глазах и вечная мгла. Вечный сон. Сейчас же Тимохин не хотел умирать, хотя шел в неизвестность, где и его самого, и его боевых товарищей могла поджидать смерть. Шел добровольно, имея до этого в Ташкенте возможность отказаться от участия в боевых рейдах секретных сводных диверсионных подразделений. Но это было, как выразился бы прапорщик Шунко, продирающийся через редкий пока кустарник, западло для офицера. И он прав. Офицера и готовят для того, чтобы он воевал, а не занимался никому не нужной показухой в частях внутренних округов или групп войск, как это было в Венгрии. И все же сейчас умирать Александр не хотел. Он вспомнил Танюшу. Обычную провинциальную, неизбалованную, скромную женщину, единственную, которая смогла заставить трепетать сердце старшего лейтенанта. Какое ж все-таки сильное чувство – любовь. Оно может совершенно изменить человека. Взять того же Шестака. Мотался раньше по блядушкам, где получая порцию секса, где мата с полным отворотом. И не думал, что жизнь может быть иной. А познакомился с какой-то Еленой из микрорайона – и преобразился лейтенант. Да что там Шестаков? Сам Тимохин жить по-новому начал. На мир совсем другими глазами смотреть. Да, великая сила в любви. Она сильнее даже самой жгучей ненависти, самой взрывной ярости. Любовь успокоит, даст надежду и жизнь. Жизнь, а не существование. Настоящую, полную смысла жизнь, когда даже такой поселок, как Кара-Тепе, покажется лучшим местом в мире. Интересно, что сейчас делает Татьяна? С работы она уже пришла. Наверное, и поужинала. Занимается с дочерью или сидит на лавочке с замечательной соседкой, Елизаветой Владимировной? А может, включив телевизор, лежит на софе и, не видя, что происходит на экране, думает о нем? Как бы то ни было и что бы сейчас ни делала Татьяна, она ждала его. И это главное. Вот почему он просто обязан вернуться. Вернуться вместе со всеми.

Пять километров подгруппа прошла незаметно для Тимохина, настолько он ушел в воспоминания. На первом этапе это еще можно было позволить себе. Он бы и дальше повел временных подчиненных, но его окликнул старший лейтенант Дворцов:

– Командир! Тебе не кажется, что пора и привал устроить, или ты решил с ходу взять все десять километров?

Тимохин очнулся:

– Да, конечно, все ко мне, привал 15 минут!

И, осмотревшись, присел к широкому стволу старого дерева. Вскоре рядом расположились Дворцов и Шунко.

Александр сказал:

– Ну что, первый этап прошли. Никто ничего подозрительного не заметил?

Дворцов улыбнулся:

– А сам-то ты что-нибудь заметил? Шел, как лунатик. Невесту, что ли, вспомнил?

Тимохин признался:

– Вспомнил! Никогда не думал, что женщина так зацепит мое сердце!

– О! Женщины такие. От них, брат Саня, всего ждать можно! А подозрительного ничего не замечено. Лес как лес, судя по растительности, в нем люди лет этак двести не появлялись.

– Скажешь тоже, двести! Двести лет назад здесь и леса-то, наверное, не было!

– А какая нам разница, командир? Было? Не было? Главное, пока идем спокойно и по графику. Что-то будет дальше? Но этого не знает никто!

Спустя пятнадцать минут третья подгруппа диверсионного подразделения Фергана продолжила движение и ровно через час вышла к месту второго привала, прямо к берегу реки Дара.

Тимохин выругался:

– Что за херня? Откуда взялась река, если она должна быть западнее? Головы бы оторвать картографам. И чем они только занимаются?

Шунко сплюнул в траву:

– Карты рисуют. Им по херу, где обозначить русло, километр севернее, километр южнее. Им бы отсидеть в штабе до 6 вечера, а потом с бабами в кабак. А ты стебись теперь тут! Суки все эти штабисты!

Дворцов спокойней отреагировал на неожиданную водную преграду:

– Ругайся не ругайся, а толку? Все одно переправляться. Вопрос, как? Течение сильное, река широкая, глубокая. Без подручных средств не обойтись.

Шунко взглянул на старшего лейтенанта:

– Где бы еще взять эти подручные средства? Лодку бы сюда.

– С лодкой и дурак переправится, ты без лодки попробуй.

Тимохин осмотрелся:

– Хорош болтать. Вон в овраге пара поваленных деревьев лежит. Давайте к ним. Отрубить ветви, отсечь корни и сюда стволы. Держась за них, и переправимся.

Шунко вновь сплюнул:

– Правильно, и промокнем, как цуцики.

На что Александр резонно заметил:

– А арык ты решил прыжком в длину брать?

Дворцов поставил автомат на предохранитель, забросил его за спину, вытащил из ножен десантный нож:

– Пошли, Вова! Лес рубить, плоты вязать.

– Пошли! Все одно больше делать нечего.

Подгруппа Тимохина потеряла на переправу через Дару сорок минут. Ни о каком привале теперь и речи быть не могло. Перед тем как продолжить марш, Тимохин предупредил подчиненных:

– А дальше, ребята, идем колонной. Здесь духи вполне могли противопехотных мин натыкать и растяжек натянуть. Так что дистанция в десять метров, за мной след в след, вперед!

Шунко остановил Тимохина:

– Погоди, Саня, с растяжками понятно. Хоть прямого, хоть обратного действия. Но интересно, как ты определишь, где мины установлены?

– Никак! Но идти надо.

– Тогда давай я впереди пойду!

– А ты что, спец по минным ловушкам?

– Я, в отличие от тебя, в Союзе служу инструктором инженерно-саперного батальона. И знаю, где просто бугорок, а где «итальяшка» или наша обычная стерва затаилась. К тому же минные поля везде накрываются по одной и той же схеме, шахматным порядком. Обнаружу одну, восемь пройдем без проблем. Вот только времени, конечно, потеряем много. Но жизнь-то дороже.

Тимохину пришлось согласиться. Впереди колонны спецназовцев пошел прапорщик Шунко. И шел он, как кошка, едва надавливая ногами на грунт. Как это ему удавалось, непонятно.

Ни мин, ни растяжек до окраины лесного массива не обнаружили. Но два километра преодолевали почти два часа. У кустов, окаймляющих «зеленку», залегли в 22-57. Начало быстро темнеть. В горах вообще темнеет очень быстро. Отдохнув и приказав приготовить позиции отдыха, Тимохин прополз к кустам, откуда плоскогорье просматривалось как на ладони. Используя бинокль ночного видения, Александр осмотрел горное плато. И то, что он увидел, не обрадовало его. Неслышно к командиру подгруппы подполз Шунко, спросил:

– Ну что там, на полянке горной?

Александр ответил:

– Ничего хорошего. Метрах в ста арык – благо он с высокой растительностью по берегам, слева кишлак. Целых домов действительно штук шестнадцать. Особо выделяется один, крайний от ущелья.

Шунко поднес к глазам ночной прицел своей снайперской винтовки:

– Вижу. На крыше того дома дух. Еще один на крыше дома ближе к центру кишлака. Охранение. Значит, где-то в этих домах и находятся Асадани с Кашниным, а также основные силы моджахедов. Так, а вот и посты, которых, в принципе, не должно было бы быть.

Тимохин спросил:

– Где ты видишь посты?

– Между арыками ближе к реке, у моста – раз, левее нас метров на двести на северной окраине кишлака – два, и чуть дальше, ближе к ущелью, еще один. Посты сдвоенные. И это на плоскогорье. А если Кашнин опустил еще духов в ущелье и поднял на хребет Ширванского перевала? Тогда блокаду моджахеды выставили серьезную. Только с ней повозиться придется. А откроем стрельбу раньше времени, и вся банда наружу повыскакивает. Весело тогда придется.

Александр, подумав, отрицательно покачал головой:

– Нет, Вова, на хребте и в ущелье вряд ли установлены посты. Там они будут оторваны от кишлака, и там их легко снять. Как говорится, без шума и пыли. Да и для того, чтобы держать пять-шесть сдвоенных постов, духам надо держать караул рыл в двадцать. Плюс человек шесть на крышах. А это значит, ежесуточно выводить на посты почти все свои силы. Потому что дом, где засели Асадани с Кашниным, тоже должен охраняться и внутри, и снаружи. Нет, думаю, эти три поста и обеспечивают охранение кишлака.

Шунко пожал плечами:

– Возможно, ты и прав. В принципе, это подтвердит или опровергнет Крымов с Березичем, но нам-то от этого не легче. Наше направление плотно прикрыто. Мы практически выведены из операции. Втроем снять часовых на трех постах нам не под силу. Без шума, естественно. Отстрелять-то чабанов можно без проблем, но как раз этого делать нам нельзя.

– Ладно! Поживем увидим, что и как делать будем. Связываюсь с Крымовым.

– А не рано? До полуночи еще пятьдесят минут!

– Предлагаешь подождать?

– Я бы подождал и получше рассмотрел это гребаное плоскогорье с долбаными духами.

Тимохин согласился:

– Хорошо! До полуночи смотрим плато. Заодно прикидываем свои возможности по постам. Один, тот, что между арыков, мы снимем, а вот остальные? К ним надо искать подход. Но, может, что Березич или Крымов подскажут? Особенно командир. Ему с перевала объект гораздо лучше виден. Да и Березич, поднявшись по склону, окажется ближе к кишлаку. Ничего, прорвемся. А сейчас наблюдаем. Ты за постами, я за кишлаком.

– Наблюдаем.

Слежение за плоскогорьем ничего нового, кроме того, что сразу зафиксировали спецназовцы, не дало. Только на постах моджахеды развели небольшие костры, видимо, для того, чтобы готовить ночью чай. И часовые на крышах домов стали освещать кишлак и ближайшие подходы к нему мощными фонарями. Не постоянно, с перерывом примерно в 15 – 20 минут. Внешне плоскогорье и Тайхук выглядели пустынными, не считая охраны, которой, кстати, у пещер Ширванского перевала замечено не было.

Ровно в 0 часов 1 минуту 17 июня Тимохин вызвал командира сводной группы:

– Первый! Я – Третий, как слышите?

Крымов ответил:

– Я – Первый, слышу тебя хорошо!

– Прими доклад – мы на месте! При выходе на рубеж ожидания пришлось преодолевать реку Дара, промокли все до трусов. Около часа наблюдаем плоскогорье. В результате наблюдения выявлено три поста раннего обнаружения и два часовых духов на крышах двух домов. Думаю, вам это лучше видно!

– Да! Видим то же, что и вы. Меня интересует, есть ли охрана у пещер?

– Внешней нет! Если только внутри. Перевал как?

– Чист!

– А Второй?

– Недавно выходил на связь, на месте!

– Посты реально помешают мне развить наступление с севера.

– Понимаю! Пока следите за ними и за подъездом к плоскогорью со стороны Пахлаба. До утра что-нибудь с постами придумаем.

– Ясно! Вопросов нет, конец связи!

– Конец, Третий!

Тимохин, отключив станцию малого радиуса действия, повернулся к Шунко:

– Иди, выбери место поблизости и спать! В 2 часа я вас с Дворцовым подниму!

Прапорщик кивнул и отполз в глубь леса. Нашел канаву рядом со старшим лейтенантом Дворцовым, втиснулся в нее и уснул. Мокрое обмундирование приятно охлаждало тело. Жара спала ненамного, градуса на три-четыре, и все же это являлось облегчением. Тимохин продолжил наблюдение за кишлаком, так же погрузившимся в сон.

Майор Крымов, приняв доклады командиров подгрупп, приказал прапорщику-связисту Остужину вызвать Потапова.

Остужин бросил в эфир:

– Кабул или Туруса вызывает Фергана!

Ответил прапорщик Ларионов:

– Я – Кабул! Слушаю тебя, Фергана!

Крымов попросил вызвать подполковника Потапова.

Тот так же не замедлил с ответом:

– Турус на связи!

– Я – Фергана. Докладываю обстановку в районе предстоящего применения группы. Подгруппы вышли на установленные рубежи. Южное и восточное направления чисты, а вот север душманы прикрыли дозорными, бессменными сдвоенными постами. Кроме этого, зафиксированы два человека на крышах домов кишлака. Один из этих домов самый крупный в Тайхуке. Если Асадани с Кашниным в селении, то в этом доме или в домах с охраной.

Потапов произнес:

– Понятно! Вопрос: посты духов разнесены на приличное расстояние или находятся недалеко друг от друга?

– Расстояние между первым постом и вторым метров триста, между вторым и третьим – метров 70 – 100. Третий расположен недалеко от ущелья.

– Эти посты надо снять до начала общего штурма. Часовых на крышах в ходе атаки.

Крымов ответил:

– Считаете, я не догадался бы об этом?

– Догадался бы, но напомнить будет не лишним!

– Тогда все?

Но Потапов связь не прекратил:

– Беспокоит меня Чарани!

– А в чем дело?

– На территории его базы непонятные перемещения.

Майор сказал:

– И что в этом странного? Чарани ждет нападения наших войск, вот и перетасовывает отряды. Глядишь, задолбившись, к утру совсем слиняет из Пахлаба.

– Я бы принял этот вариант, Вадим Петрович, но Чарани перемещает банды с фланга на фланг, часть отведя в тыл. Передовую линию обороны не трогает. И не усиливает, хотя духов у него сейчас более чем достаточно!

– Ничего. Как «Ми-24» – вертолеты огневой поддержки – ввалят духам с утра, они все метаться начнут!

– Мне бы твою уверенность. Но ладно, видимо, я устал, настроение ни к черту. Напоминаю, если ничего не произойдет, штурм плоскогорья одновременно со штурмом Пахлаба. Продумай, как отработать духов на постах. У меня пока все! Жди команду на штурм. Внешней охраной разрешаю заняться за полчаса до времени «Ч»!

– Все понял!

– Если что, вызывай меня в любое время!

– Есть!

– Да, как насчет складов противника?

– Пока никак! Но если они есть на плоскогорье, мы их найдем!

– Добро! Отбой, Фергана!

– Отбой, Турус!

Остужин по команде Крымова отключил радиостанцию, похлопал по пластиковому корпусу небольшой и достаточно легкой коробки:

– Вот это рация, вот это понимаю! Умеют все же япошки электронику разную делать. Мастера, ничего не скажешь. А наши? Такую дребедень отштампуют, что просто диву даешься. Космические корабли строим, спутники там разные, всякое оборудованием самолетов, подводных лодок, а рации – хреновина одна.

Командир сводной группы посоветовал подчиненному:

– Закрылся бы ты, Степ, а? У япошек рации лучше, а у нас автоматы. Не сравнишь ни с какой штурмовой винтовкой. Каждый делает то, что умеет. А сейчас иди-ка, поспи. Недолго нам кровавого веселья ждать осталось.

– Прорвемся, командир! В первый раз, что ли? И ребята все обстрелянные, и знают, что, кому и как делать. Отработаем этот кишлак – и в Союз.

– Это верно, но иди-иди, мне кое-что прикинуть надо.

Остужин прилег за ближайшим валуном.

Крымов, глядя на плоскогорье и кишлак, задумался. Спустя час вызвал Тимохина по станции малого радиуса действия:

– Третий! Я – Первый! Ответь!

– На связи!

– Какие дела?

– А какие у меня могут быть дела? Два номера отдыхают, сам любуюсь на плоскогорье и подъезды к нему с запада, постепенно подсыхая.

Крымов сказал:

– Разговаривал с Потаповым, время «Ч» подтверждаю. В Пахлабе Чарани перегруппировывает свои силы. Это отчего-то тревожит подполковника. От нас до Чарани 20 километров. Для пешей банды путь длинный, для моторизированной или конной – десятиминутный. Слушай, что делаешь. В 4-00 начинаешь выдвижение к посту духов, что оборудован между двух арыков. Снимаешь его и сближаешься со вторым постом. Валишь его до 4-50! Но так, чтобы твоих действий не заметили часовые с крыш домов. После чего отправляешь на первый пост Дворцова с задачей наблюдения за подходом к плоскогорью с запада. Если что, Миша должен перекрыть временно это направление. Понял?

– Понял! Третий пост обработают люди Березича?

– Да.

– У меня другое предложение!

– Говори!

Тимохин сказал:

– Стоит ли на каждый пост выходить подгруппой? Втроем на двоих духов? А затем и Дворцова возвращать, и это скрытно от часовых на крышах. Считаю, что мы и по одному справимся с наблюдателями постов. А посему предлагаю начать выдвижение к постам одновременно следующим порядком. Подгруппой форсируем арык, после чего Дворцов идет на первый пост, я на второй. Шунко останется в резерве и будет контролировать часовых. Он же и снимет их из своей «СВД», если те зафиксируют ликвидацию постов. Дворцов после обработки поста так и останется на выезде с плоскогорья, мы с Шунко проведем атаку кишлака с севера. Естественно, по приказу свыше! Что скажешь, Вадим?

Подумав, майор Крымов согласился:

– Добро! Будь по-твоему. Предложение принимается. Но лучше, если снятие постов часовые на крышах не заметят.

– Понятное дело! Будем стараться!

– Старайся, Саня! Очень старайся! Отбой!

Воскресенье, 17 июня. 4-00.

Немного отдохнув, Тимохин вывел группу из лесного массива. Перебежками, благо пространство до арыка и его берега были покрыты высокой травянистой растительностью, достигли второй по ходу марша, на этот раз незначительной водной преграды. Стараясь не шуметь, чему способствовал усилившийся северо-западный ветер, преодолели арык, миновали полосу растительности.

Залегли, имея перед собой открытое пространство плоскогорья.

Тимохин указал Дворцову на пост, до которого было метров двадцать и к которому весьма кстати вела неглубокая, но пригодная для перемещения ползком канава:

– Идешь на этот пост! Успокаиваешь духов и следишь как за подходом к плоскогорью, так и за кишлаком. На меня не выходи, я сам свяжусь с тобой, как выйду с Шунко ко второму посту. Помни, прапорщик будет между нами, и в случае необходимости поддержит огнем снайперской винтовки. Но лучше не допустить этого!

Дворцов заверил Тимохина:

– Все сделаем тихо, Саня!

– Давай! Ни пуха!

– Да иди ты...

Дворцов закрепил автомат на спине, ножны с десантным ножом переместил вбок, чтобы ничто не мешало ползти к цели, змеей юркнул из кустов в канаву.

Проводив его взглядом Тимохин вызвал Крымова:

– Первый! Третий!

– Слушаю!

– Я начал работу по постам!

– Принял! Второй также направил бойцов на третий пост духов. Они заметят тебя и проведут ликвидацию наблюдателей одновременно с тобой.

– Конец связи!

– Удачи!

Отключившись, Тимохин взглянул на Шунко:

– Ну что, Миша, вернемся к арыку? Там можно до цели пешком пройтись. Или поползем, как Дворец?

Шунко ответил:

– Лучше пройдемся вдоль арыка, тем более растительность раскачивает ветром, нас даже при желании никто не заметит.

– Тогда двинулись?

– Двинулись, командир!

Тимохин с Шунко вернулись к арыку и пошли по берегу на восток. Александр, прикинув расстояние до второго поста, считал шаги. Отсчитав 170 шагов, остановился. Повернулся к прапорщику:

– Мы где-то между первым и вторым постами! Давай, Вова, выходи из кустов, занимай позицию поддержки моих с Дворцовым действий и при необходимости уничтожения часовых на крышах. Как отработаю пост, передам, что тебе следует делать дальше. Как понял, Вова?

– Понял, не волнуйся. И прикрою, и поддержу! Работай спокойно!

– Ну, давай! Разошлись.

Тимохин продолжил движение вдоль арыка, который стал забирать вправо, прижимаясь к кишлаку Тайхук. Отсчитал еще сто пятьдесят шагов, свернул направо. Прошел полосу кустарника, на выходе опустился на влажную землю, прополз до крайних кустов и оказался прямо напротив второго поста, до которого было метров тридцать, но не было ни балок, ни расщелин, лишь камни да небольшие валуны. Если бы часовые смотрели в сторону арыка, они не пропустили бы приближение Тимохина, но душманы в это время затеяли чаепитие, раздувая почти потухший за ночь костер.

Александр извлек из чехла нож, положил рядом с собой, достал рацию:

– Дворец! Тимохин!

Дворцов тут же шепотом ответил:

– Не кричи, на связи!

– Готов к работе?

– Давно!

– Справишься?

– Что за вопрос? Жду команды!

– Жди! Недолго осталось.

Тимохин взглянул на часы – 4-43, переключился на командира группы:

– Первый! Третий.

Крымов ответил:

– Слушаю!

– Дворцов готов к отработке первого поста противника, мне потребуется минут пять на сближение со вторым постом. Что у ребят Березича?

– Они у третьего поста! Ждут приказа на отработку. Его отдашь ты, ровно в 4-50. До этого должен сам выйти к своим духам!

– Принял! Отбой!

Вложив рацию в карман куртки, зажав в руке острый нож, Александр быстро от камня к камню, от валуна к валуну пополз, приближаясь к душманам, раздувшим костер и укрепившим на огне чайник – кунган.

Тимохин добрался до валуна, что лежал в пяти метрах от позиции душманов, в 4-47. Перевел дыхание. Снял автомат, положив на землю, стал следить за стрелкой часов. 4-47; 4-49... 4-50.

Бросил в эфир:

– Внимание! Я – Третий! Приступить к ликвидации постов!

И, вскочив в полный рост, бросился к позиции своей цели. Перепрыгнул невысокий каменный бруствер, ограничивающий позицию наблюдения бандитов, и оказался лицом к лицу с ними.

Душманы сидели на корточках, отложив автоматы к брустверу. Появление русского офицера застало их врасплох и на несколько секунд лишило способности не только защищаться, но и осознать объявившуюся ниоткуда угрозу. Этих секунд Тимохину хватило, чтобы выверенным ударом рассечь горло одному из бандитов. Второй, придя в себя и увидев гибель подельника, метнулся к автоматам. Тимохин в прыжке прижал щуплого и физически слабого моджахеда к каменной почве. Действуя автоматически, старший лейтенант схватил бандита левой рукой за глазницы, рванул голову вверх и одновременно полоснул ножом по туго натянутой коже горла душмана, рассекая его до самых позвонков. Убедившись, что нанес смертельный удар и второму духу, Александр приподнялся над бруствером, взглянул на часовых. Те сидели на корточках на своих крышах и курили анашу. Устойчивый аромат сносило ветром далеко по плоскогорью.

Запросил:

– Дворцов! Тимохин! Слышишь?

– Слышу!

– Как дела?

– Нормально! Трупы духов аккуратно лежат друг с другом у бруствера. Контролирую подходы к плоскогорью и сам кишлак!

– Хорошо! Продолжаем работу! Отбой!

– Отбой!

Тимохин переключился на Крымова:

– Первый! Третий! Первый и второй пост сняты!

Командир группы добавил:

– Третий пост тоже уничтожен! Люди Березича отошли к ущелью.

– Часовых снимать будет Бобров?

Прапорщики Бобров и Шунко числились в группе снайперами, правда, последний еще и сапером, но сейчас они находились на разных позициях.

Поэтому Крымов спросил:

– Шунко хорошо видит цели?

– А это вы у него сами спросите!

– Хорошо. Спрошу! Кто бы ни сбил часовых, выстрелы снайперов – сигнал к полной готовности штурма кишлака. При этом подгруппа Березича из ущелья атакует первый охраняемый дом, мои люди – второй, ты с Шунко выходишь через кишлак к пещерам. Пока первая и вторая подгруппы будут отрабатывать дома, твоя задача искать склады.

– Я все понял!

– Тогда будь в готовности к штурму!

– Всегда готов!

– Как пионер? Ну, да ладно, мои заканчивают спуск. Через две минуты ожидай команды!

Отключившись от Крыма, Тимохин вызвал Шунко:

– Вова...

Но прапорщик не дал договорить командиру подгруппы:

– Минуту, Сань, Крым вызывает!

И через несколько секунд:

– Сань! Мне приказано снять часовых!

– Понял! Снимай и тут же бегом ко мне!

– Принял!

И практически тут же раздались два хлестких выстрела. Часовые на крышах опрокинулись навзничь, получив по пуле в голову. Секундное затишье, и тишину раннего утра, сначала потревоженную выстрелами снайперской винтовки, разорвали автоматные очереди. Сводная диверсионная группа Фергана пошла на штурм полуразрушенного кишлака Тайхук.

Тимохин дождался Шунко, похвалил прапорщика:

– Молодчик, Вова, расколол черепа духам, как арбузы.

– Все, как учили, командир. Что делаем дальше? Наши уже в кишлаке.

– А мы будем прорываться к пещерам.

– Понятно! Поиск склада?

– И подготовка его подрыва. Взрывчатку, надеюсь, у арыка не забыл?

Прапорщик поправил пояс, в который были заложены тротиловые шашки с детонаторами:

– Все свое носим при себе, как учили!

– Тогда, Вова, вперед! Валим всех, кто попадется по пути. Приготовь гранаты. При проходе через кишлак они нам пригодятся!

– Само собой!

– Давай, за мной, бегом марш!

Тимохин и Шунко рванулись к кишлаку, где вовсю разгорался бой!