Книга: Честь офицера
Назад: ГЛАВА 2
Дальше: ГЛАВА 4

ГЛАВА 3

В же это самое время в пригородном особняке некий Руслан Габрелия – хозяин усадьбы – вызвал к себе в кабинет жену Аллу и падчерицу Ларису, девушку семнадцати лет.
Когда мать с дочерью вошли к строгому мужу и отчиму, тот предложил им присесть:
– Садитесь в кресла, разговор у нас предстоит короткий, но обстоятельный, во многом меняющий обычный уклад нашей жизни.
Хозяин дома и семьи встал из-за рабочего стола, прошелся по обширному кабинету, обдумывая, с чего начать. Он подошел к супруге:
– Алла! Ты должна быть готова к тому, что скоро дочь нас покинет!
– Что??? – в один голос, в крайнем удивлении, воскликнули мать с дочерью.
Габрелия поднял руку:
– Лара, помолчи, с тобой разговор особый будет, а тебе, женщина, – повернулся он к жене, – повторяю: дочь в ближайшие дни покинет нас! Она станет женой одного почтенного и обеспеченного человека. И не пытайся возражать. Так решил я! А значит, так оно и будет! Не скули, а лучше займись подготовкой Ларисы к отъезду! Дорога ее ждет долгая, а жизнь счастливая!
Алла попыталась что-то сказать мужу, но тот грубо прервал ее:
– Ты не поняла меня, женщина? Или забыла, что в семье все вопросы решает только мужчина? Иди! Оставь нас с Ларой!
Алла послушно поднялась и, вытирая наполнившиеся слезами глаза, вышла из кабинета.
Когда-то, когда она жила еще в Грозном, мирном центре Чечено-Ингушетии, ей, девушке, чьи родители умерли в раннем возрасте, воспитанной бабушкой по отцовой линии, жить было нелегко. Она рано вышла замуж. Но супруг вскоре, без предупреждения, неожиданно ушел от нее, переехав куда-то на Кубань. Оставив ее в маленькой комнате общежития пожарной части, где служил раньше, с двухмесячной дочерью на руках и практически без средств к существованию. Она осталась подло брошенной, но не утерявшей былой красоты и привлекательности. Это пришлось по вкусу одному молодому горцу, абхазцу по национальности. Руслан, так звали горца, начал ухаживать за Аллой, и это нравилось молодой женщине. Она не любила его, но жизнь поставила ее в такие условия, что без посторонней помощи она просто бы не выжила.
Через год он сделал ей предложение. Тогда еще смешанные браки не были редкостью, и родители Руслана, не без некоторого сожаления, благословили молодых, несмотря на то что у невестки уже был ребенок. Казалось, все складывается неплохо, но Руслан после скромной свадьбы резко изменился. Алла из «необыкновенного, цветущего бутона розы», как раньше называл ее жених, превратилась просто в «женщину»!
По-другому муж к ней больше почти не обращался.
На окраине города отец Руслана построил молодой семье небольшой дом, где муж стал полновластным хозяином, подчинив Аллу своим законам. А супруг жил своей жизнью. Он являлся домой поздно, целыми днями занимаясь чем-то на центральном рынке. Требовал ужина, курил анашу и терзал ее молодое тело, извращаясь, как хотел!
Не такой жизни ждала от Руслана Алла, но что-либо предпринять не могла.
Однажды она решилась высказать мужу все, что думает по поводу их брака, и пригрозила, забрав дочь, уйти от него!
Руслан, выслушав ее, криво усмехнулся, вытащил из ножен длинный и острый кинжал, подошел к Алле, одним взмахом рассек ей щеку. Затем, подставив к горлу острие клинка, спокойно, словно так и должно быть, произнес:
– Это тебе, дорогая, за то, что забыла свое меcто в семье, где все решаю только я. А насчет ухода? Надо будет, я сам вышвырну тебя отсюда вместе с твоим выродком. До этого ты будешь жить по моим законам! И если ты еще раз осмелишься завести подобный разговор, я просто отрежу тебе голову. Запомни то, что я тебе сказал, на всю жизнь: ты, как и твоя дочь, мои рабы, не более того. Без меня вы давно бы сдохли в сточной яме, нищенки!
Он вложил кинжал в ножны, разрешил ей обработать рану, из которой хлестала кровь; к врачу, однако, не отпустив и не вызвав того. С этого дня безобразный шрам постоянным предупреждением «красовался» на лице женщины!
И хотя рабыней Руслан называл и Ларису, но относился к ней лучше, чем к матери. Может, оттого, что своих детей супруги так и не смогли завести? А может, по какой другой причине, но как бы то ни было, отчим относился к падчерице строго, однако не жестоко, иногда даже балуя подарками!
Алла же со временем смирилась с участью обычной прислуги и не возмущалась даже тогда, когда Руслан выгонял ее в комнату дочери, а сам проводил ночь с другой женщиной. И делал он это часто и открыто! Пока не подросла Лариса.
Как только ей исполнилось десять лет, Руслан стал уходить из дома и иногда пропадал на стороне неделями. И жили бы они так, но тут разразилась первая чеченская военная кампания.
Муж Аллы, как истинный горец, пошел служить Дудаеву. Но недолго продолжалась его боевая карьера. Вскоре он был взят в плен. К счастью для него, ничего кровавого Габрелия совершить не успел, да и многочисленные просьбы Аллы сделали свое дело. Руслана отпустили. И он, быстро собравшись, ничего толком не объяснив, уехал из родного дома. Габрелия отсутствовал почти год. Алла думала, что и второй муж просто бросил ее, и это было бы облегчением для несчастной женщины. Но он вернулся! Как-то поздней ночью Руслан постучал в окно своего дома. Приказал жене и падчерице собираться в дальнюю дорогу. Наутро они были уже в пути.
Остановились в Переславле, где Габрелия за период своего отсутствия сумел наладить собственное дело и купить квартиру. Жизнь изменилась, но только не в отношении Аллы. Она как была прислугой, так ей и осталась. За любое, случайно брошенное слово, которое не нравилось мужу, тот ее жестоко избивал. На улицу она не выходила. А скоро они переехали в пригородный дом, вся забота по которому легла на ее плечи. Муж же, связавшись с какой-то темной компанией, продолжал дикие оргии с местными проститутками, забыв об Алле как о женщине навсегда, как забывают о старых, отслуживших свой срок вещах, еще пригодных для грязной работы. Алла продолжала и в центре России оставаться рабыней. И жила одним – заботой о дочери! Габрелия строго следил за ее воспитанием, образованием и поведением, иногда потакая ее скромным прихотям. Как ни странно, Руслан даже не воспротивился знакомству падчерицы с молодым парнем из необеспеченной семьи! Знать бы, что готовил этот монстр!
Но он был скрытен, и все для Ларисы складывалось неплохо, пока не наступил сегодняшний проклятый вечер, принесший новость, от которой у Аллы острым клинком пробило сердце. И уходя из кабинета мужа, Алла не чувствовала себя. Без Ларисы ее жизнь в этой золотой клетке теряла всякий смысл!
Оставшись наедине с падчерицей, Габрелия долго молчал, отвернувшись в кресле к окну, зашторенному паутиной дорогой тюли.
Лариса, сжавшись в комок, ждала, что еще ей скажет отчим. Как это так? Без ее согласия решить ее же судьбу? И у нее уже есть парень, о котором отчим прекрасно знал! Как сказал он? Незнакомый жених из почтенного и обеспеченного рода? Да, именно, РОДА! Значит, он нерусский? Какой-нибудь, такой же похотливый, как и Габрелия, земляк отчима? Нет! Она не желает стать женой кавказца, с их дикими обычаями. Насмотрелась, что сделал с матерью богатый и почтенный горец! Она русская девушка и выйдет замуж только за своего парня, Сережу, которого любит и который любит ее! Какой может быть другой мужчина?.. Но решила пока молчать. Главное – переговорить с Сережей, может, он придумает что-нибудь? И с мамой следует посоветоваться. Злить отчима не следует.
Габрелия повернулся к столу, устремив безжалостный взор на падчерицу. Начал разговор вопросом:
– Лариса? Ответь мне, тебе плохо жилось в семье?
– Нет, но мама…
– Не о матери речь, я спрашиваю о тебе лично. Не все ли ты имела из того, что хотела?
– Я жила обеспеченно!
– Обеспеченно! – повторил за ней Габрелия. – Правильный ответ. Точный. Обеспеченно во всем!
Он ненадолго замолчал, забивая в трубку табак. Раскурив ее, продолжил:
– Я знаю, что у тебя есть парень. Из бедной русской семьи.
– Да, есть, и мы любим друг друга.
Руслан Габрелия сморщился, словно его пронзила зубная боль:
– Любите, да? Ты была у него дома?
– Была!
– Тебе в нем понравилось? Тебе пришлась по душе нищета, царящая в нем?
– Не это главное, папа!
Габрелия с детства приучил падчерицу называть его отцом и обращаться к себе соответственно.
– Вот как? С нищим и в шалаше рай, да?
– Да!
– Эх, Лариса, ты молода, красива, но глупа! Ответь мне еще на один вопрос, а что такое, собственно, любовь?
– Я… я… не могу выразить это чувство словами, но ты и сам не имеешь ответа на свой вопрос, не так ли?
– Как раз наоборот, я-то его имею, а вот ты – нет! И не будем тратить время на пустяки. Перейдем к главному! Послезавтра, 23-го числа, нас навестит один человек. Я решу с ним кое-какие вопросы, ну а потом, в тот же день, ты уедешь с ним! Чтобы вскоре стать его женой и наследницей многомиллионного состояния. Единственной наследницей! Там, куда попадешь, ты узнаешь, что такое настоящая роскошь! Ты не мать, это она поставила себя в положение рабыни. О ней забудь, думай о себе! Поведешь себя правильно, станешь принцессой! А я помогу тебе в этом и не позволю никому обидеть свою дочь!
Он положил трубку, выбив из нее пепел на листок бумаги, который, свернув, бросил в мусорную корзину. Вновь посмотрел змеиным взглядом в глаза падчерицы.
– Вижу, как ты возмущена, вижу, что хочешь многое высказать мне, но… я не желаю ничего слушать и замечать!
Габрелия повысил голос:
– И будет так, как я скажу! Ты станешь женой того человека, которого выберу я. Для твоего же блага, ибо сейчас ты не в состоянии принять правильное решение. Тобой правят эмоции, а должен главенствовать разум!
Лариса, наклонив голову, проговорила:
– Я подчинюсь тебе, папа, но позволь последние дни провести с Сережей?
Габрелия встал из-за стола, прошел к бару, налил себе рюмку дорогого французского коньяка, смакуя, мелкими глотками, выпил его.
– Лариса! Я мог бы до прибытия высокого гостя запереть тебя дома, но я не сделаю этого. Я пойду тебе навстречу! Ты можешь встретиться со своим парнем. У вас для этого есть сегодняшний вечер и завтрашний день. Попрощайтесь, разрешаю. Но не вздумай переспать с ним! Если в дальнейшем окажется, что ты выходила замуж не девственницей, скрыв это, – по нашим обычаям, я лично вынужден будут смыть позор кровью, твоей кровью!
– А если я уже не девочка? – спросила Лариса.
Взгляд Габрелии прострелил девушку.
– Ты решила поиграть со мной? Я сейчас же вызову врача, и мы все быстро узнаем, но тогда твоему Сереже сегодня же отрежут член, а замуж ты выйдешь все одно! Только принцессой уже не будешь, а превратишься в подстилку, как твоя мать!
Он поднял со стола сотовый телефон.
– Мне вызывать гинеколога?
– Не трудись понапрасну! К сожалению, я не успела…
Габрелия облегченно вздохнул:
– А может, Лара, тебе не надо встречаться с этим нищим? Достаточно будет телефонного разговора?
– Нет, папа, я должна все ему объяснить… раз так сложилось, да и ты обещал…
– Хорошо, хорошо, вызывай своего Сережу сюда. Объясняться и прощаться будете здесь, в нашем парке. Так спокойнее мне. Все! Иди!
Лариса поднялась из кресла, гордо, в отличие от матери, подняв голову, вышла из кабинета.
Отчим проводил ее похотливым взглядом. Почему Алла не оказалась такой же, как дочь? И жизнь бы сложилась иначе, и прожили бы вместе еще лет двадцать. А так… сама же и встала на край могилы. Зачем ему, полному сил и богатому Руслану какое-то забитое существо, которое и женщиной назвать можно лишь условно? Ему нужны такие девочки, как Лариса! И они у него будут! А вот Алле больше нет места в жизни. И как только падчерица уедет в гарем Юсупа, князя Когоева, он поставит точку в существовании бывшей жены.
Гаврелия вызвал своего помощника-земляка: надо установить наблюдение за Ларисой и ее влюбленным щенком.
– Муумин?
– Да, хозяин?
– Зайди ко мне в кабинет!
– Слушаюсь!
Проинструктировав подчиненного, Руслан отпустил его со словами:
– Смотри, Муумин! Пацан приезжает-уезжает, Лариса остается. Держать обоих под постоянным контролем. Если что случится, то жизнь твоя тогда оборвется! Судьбу пацана решим, когда передадим Ларису Юсупу. Свободен!
Муумин вновь поклонился, пятясь, как это было принято здесь, покинул кабинет, аккуратно закрыв за собой двери.
Лариса же спустилась в комнату матери.
Дернула за ручку, та была закрыта.
Девушка позвала:
– Мама, открой! Это я!
– Доча?.. Подожди, милая, немного, я сейчас открою!
В комнате послышалось какое-то движение. Дверь отворилась.
Лариса сразу обратила внимание на то, как бледна и неспокойна мать.
– Что с тобой, мама? Ты так сильно расстроилась?
Алла выглянула в коридор, убедилась, что кроме дочери в нем никого нет, пригласила:
– Заходи, Лара!
Лариса вошла в скудно обставленную комнату. Мать усадила ее в кресло у окна, сама опустилась на колени перед дочерью:
– Ты прости меня, Лариса, что устроила тебе судьбу такую… не перебивай, пожалуйста… я хотела, как лучше, а вышло вот как! Послушай мать свою! Этот… отчим твой, Габрелия, разрешил тебе последнее свидание с Сережей?
– Да! И сегодня вечером, и завтра! Правда, здесь, под его контролем. Я не хочу уезжать в неизвестность, мама, я не хочу жить с каким-то Юсупом, я не хочу оставлять тебя одну, и я люблю Сережу!
– Тише, дочка, здесь и стены имеют уши! Знаю я все и понимаю тебя, потому послушай моего совета. Но перед этим, подожди…
Мать встала, прошла к шифоньеру, недолго покопалась в белье, достала свернутые спортивные брюки. Развернула их. Внутри лежал газовый револьвер, пачка долларовых купюр разного достоинства, перстень с рубином, еще несколько драгоценных украшений.
Лариса удивленно смотрела на действия матери, ничего не понимая.
– …Дочка, возьми все это. И сегодня же вечером, слышишь, сегодня же, беги с Сережей отсюда. Бегом, через лес к трассе! Ближе к посту ГАИ. И через центральный вход. Сергей должен из газового пистолета вывести из строя охрану и забрать боевое оружие. Тогда отчим не пошлет погоню.
– Почему?
– Потому, что до поста не далее километра, и если Сережа выстрелит из автомата вверх, это услышат милиционеры, которые тут же поднимут тревогу. Габрелия испугается шума! А вы за постом ловите попутку, и в город. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Деньги помогут вам на первое время, продадите драгоценности. Ну а дальше все в руках господа! Будет трудно, идите в ФСБ. Только в ФСБ. Не вздумайте в милицию, там у него свои люди. Главное, сегодня же беги отсюда, дочка, иначе завтра может оказаться поздно, и ты станешь такой же рабыней, как и я. Отчим продает тебя, преследуя свои цели. Ему и семья-то русская нужна была, чтобы обосноваться здесь, в России. И здесь творить дела свои грязные. Ты поняла меня, Лариса?
– Я все поняла, мама! А как же ты?
Алла встала, подошла к окну, замерла перед ним, вглядываясь куда-то в даль, тихо проговорила:
– За меня, дочка, не волнуйся. Со мной хуже, чем было, уже не будет…
Она повернулась к дочери.
– Иди ко мне, родная!
– Мама!
Они обнялись, навсегда прощаясь в этой жизни!
– А теперь иди! И, прошу, сделай так, как я сказала тебе! Только таким образом ты спасешь и свою жизнь, и жизнь Сережи. И дай вам бог всегда быть вместе! Прожить жизнь счастливую и долгую! Прощай, кровинушка моя, прощай!
– Мы разве больше не увидимся, мама?
– Нет!
Категоричность ответа испугала Ларису. Она посмотрела в глаза матери и… увидела в них мертвую пустоту. В глазах не было жизни, и дочери стало еще страшнее.
Но мать уже почти силком вытолкнула ее в коридор, передав оружие, деньги и драгоценности:
– Иди, дочка. Прости меня за все!
– Мама!
Но Алла, захлопнув дверь, не ответила, закрыла лицо руками и зарыдала.
Лариса бегом скрылась в своей комнате.
Там она, закрыв дверь, переоделась в широкого покроя спортивный костюм, разложив предметы и деньги в его глубокие карманы, вышла на улицу.
Из беседки, по сотовому телефону, набрала знакомый номер.
– Да? – тут же ответил Сергей.
– Сережа, ты извини, раньше позвонить не могла, у меня небольшие проблемы.
– Проблемы? Мы встретимся сегодня?
– Да, если только ты сможешь приехать ко мне в загородный дом.
– Что-нибудь случилось?
– Да! И встретиться мы можем только здесь! Или нигде и никогда! Ты понял меня, Сережа?
– Понял! Я подъеду с другом на машине, но появиться, как понял, должен с остановки, при подходе пригородного автобуса?
– Ты не по возрасту сообразителен, парень!
– Жди, я буду с «первым же автобусом»!
– Ты нужен мне, Сережа!
– Я скоро буду!
Муумин, неизвестно как оказавшийся рядом с беседкой, слышал окончание телефонного разговора, но ничего подозрительного в нем не усмотрел.
Зато взорвалась Лариса:
– Тебе чего здесь надо? Хозяин следить за мной отправил?
Абрек усмехнулся:
– Э-э, дорогая, зачем ругаешься? У тебя свои дела, у меня – свои! Не будем мешать друг другу? Тем более ругаться! Такой молодой, красивой девочке и ругаться? Это совсем плохо!
– Да пошел ты!
И на этот раз Муумин только улыбнулся.
Правда, в этой улыбке больше отражался оскал разъяренного хищника. Но он смолчал, повернулся и пошел к центральному входу.
Туда же следовало идти и Ларисе.
Вот черт нерусский! И этот туда же. Не даст отчим уединиться им с Сережей! Через своего Муумина не даст! Тем хуже для абрека!
Лариса помнила наказ матери и решилась на бегство. Теперь никто и ничто не могло ее остановить. Да и Сережа понял, что предстоящее свидание простым не будет. Сережа, Сережа, знал бы ты, в какое дело ввязываешься? Может, бросил бы все и сбежал? Нет! Он не такой! Да что гадать, скоро она узнает, насколько правдивы были его слова о любви. Ему всего шестнадцать лет, он моложе ее на год! Готов ли он защитить свою любовь? Не на словах, а на деле, на которое не каждый взрослый мужчина пойдет!
Сегодня все встанет на свои места.
Она посмотрела на часы: 19.10.
Через пять минут у перекрестка, ведущего от города сюда, к усадьбе Габрелия, и вправо, к деревне Кудрино, остановится автобус и должен будет появиться Сережа!
А тот в это время, лежа в кустах за остановкой, двадцать минут назад высадившийся здесь из «девятки» друга, тоже с нетерпением посматривал на часы.
Как медленно текло время!

 

Мать Ларисы проводила взглядом удаляющуюся по аллее дочь, задернула плотные шторы, проверила запоры на дверях, переоделась во все чистое, написала на листке бумаги:
«Лариса, прости и не осуди, а ты, Руслан, будь проклят до седьмого колена на веки вечные! Алла».
Повернулась к образам в углу, встала на колени, помолилась.
Набросила ранее приготовленную веревку на крюк в деревянном потолке, который сама и вкрутила перед приходом Ларисы. Этот шум и слышала дочь, перед тем как бледная мать открыла ей дверь. Подставила под крюк с веревкой стол. Встала на него, сделала петлю, набросила ее на шею, затянула.
Слезы застилали ей глаза, тело дрожало.
Шаг вперед, веревка натянулась, второй… опора ушла из-под ног. Горло сдавила петля, руки повисли. И несчастная женщина, сбив стол, повисла, дергаясь в судорогах. Ей не было еще и сорока пяти лет.

 

Лариса подошла к воротам одновременно с Сергеем.
Охрана, вставшая было между ними, под окриком Муумина расступилась.
– Проходи, Сережа, – пригласила Лариса парня.
Тот зашел на территорию поместья, встал, осмотрелся. Он был здесь впервые. До ворот провожал, это было, но внутри – впервые! Обычно они встречались в городе у дискотеки, куда ее доставляла машина с охранником. Но иногда она приезжала и на автобусе. Именно тогда Сергей провожал ее до ворот усадьбы. Теперь же он с интересом рассматривал поместье своей возлюбленной.
– Да, – проговорил он, – шикарно жить не запретишь, и этот замок, – он указал на большое каменное строение, выполненное в готическом стиле, – ты, Лара, называешь домом?
– Это и есть дом.
– Нет, это скорее музей какой-то. В нем привидения не водятся? – спросил Сергей, улыбаясь открытой, доброй улыбкой.
– Нет! – немного раздраженно ответила Лариса. – Привидения здесь не уживаются!
– Ну не знаю, – задумчиво сказал молодой человек, – ты не обижайся, но, по-моему, нормально в этом замке жить невозможно. Я бы лично не смог!
– А здесь и не живут нормально. Пойдем в парк. Нечего тут стоять рядом с этими абреками из ох-раны.
Муумин в который раз оскалился в своей звериной ухмылке:
– Идите, голубки, идите в парк. Погуляйте. В 23.00 прошу прибыть сюда, на выход! Иначе твоему ухажеру, не успей он на последний автобус, придется топать до города двадцать верст!
– Ты за нас не волнуйся, Муумин. Надо будет, отчим заставит тебя лично отвезти Сережу в город! Пошли, Сергей!
Муумин в ответ что-то неслышно прошипел…
Молодая пара между тем свернула с центральной аллеи и направилась в парк. Там они устроились на открытом берегу искусственного пруда. Так, чтобы незаметно к ним подойти никто не мог.
Они видели охранника, специально приставленного к ним Муумином, но тот был метрах в ста левее. Абрек сидел на перевернутой лодке и курил, бросая редкие взгляды на влюбленную парочку.
– Что случилось, Лариса? – спросил Сергей.
– Что случилось, спрашиваешь? Страшное, Сережа! Меня хотят отдать замуж за неизвестного кавказца и увезти отсюда!
– Что???
– Да! Но ты не перебивай, а слушай внимательно. Ответь только, ты хочешь, чтобы я осталась с тобой?
– О чем ты спрашиваешь?
– И готов ради меня пойти на все?
– На все!
В голосе парня прозвучали угрожающие нотки. В его мальчишеских глазах зажглась недетская ярость. Сережа в свои шестнадцать лет был не только крупным, спортивным парнем, но и выглядел не по годам взрослым, вел себя как взрослый.
– Я тебя никому не отдам, Лариса. Никто тебя никуда не увезет. Это мое слово. Нам надо бежать отсюда!
– Это самое говорит и мама. Она даже предложила план побега.
– Да? Значит, она нас поддерживает?
– Ты ей нравишься, и она не имеет ничего против того, чтобы у нас сложились более серьезные отношения.
– Что она предлагает?
– А вот теперь слушай и прикидывай…
Лариса начала излагать план, предложенный матерью.
Сергей внимательно слушал.
Девушка закончила:
– Вот таков план!
– Понятно!
Сергей задумался, принимая решение, как ему лучше действовать. Лариса не стала мешать ему, она подошла к пруду и стала бросать в воду камешки. Вскоре к ней подошел Сергей. Она спросила:
– Ты сможешь разоружить охрану? Там ребята крепкие!
– А я что, по-твоему, слабый?
– Я не хотела тебя обидеть, Сережа!
– Знаю. Ну что ж, будем действовать, как посоветовала твоя мама, давай пистолет.
Лариса вернулась на прежнее место, легла на траву.
Сергей сделал то же самое.
Она незаметно, по траве, пододвинула пистолет жениху. Тот взял его, положил в карман брюк. Спросил:
– Чем он заряжен, не знаешь?
– Как чем, газом! Пистолет же газовый!
Сергей улыбнулся:
– Понятно, что газом, я хотел узнать каким? Слезоточивым, нервно-паралитическим, снотворным или еще каким?
– Этого я не знаю, и мама не сказала. Она тоже, скорее всего, сама не знает. А это важно?
– Да нет, в принципе, главное, самим не попасть под газ…
К охраннику, отдыхающему на перевернутой лодке, подошел Муумин. Они о чем-то быстро переговорили друг с другом, глядя в сторону молодых людей. Помощник Габрелии посмотрел на часы. На свои посмотрел и Сергей. Черт, уже 22.35, а казалось, только встретились. Как быстро пролетело время. Сейчас его должны попросить отсюда.
Покурив с охранником и выбросив окурок в пруд, Муумин направился к влюбленным. Сергей приказал:
– Приготовься, Лара! С этой минуты не встревай ни во что и следуй за мной как тень!
– Да, конечно, Сережа…
Девушка была приятно удивлена его спокойствием.
Подошел Муумин. Улыбнулся, обнажив свой волчий оскал:
– Молодые люди, вам пора прощаться. Тем более завтра у вас будет еще день. Прошу, молодой человек, покинуть усадьбу. До последнего автобуса в город осталось не так много времени!
Сергей с Ларисой поднялись, не обращая внимания на Муумина, пошли к центральной аллее, оттуда к воротам.
Помощник Габрелии шел следом, мурлыкая под нос какую-то мелодию.
Они приблизились к воротам.
Из будки вышли охранники.
Сергей оценил обстановку, теперь он видел автоматы «АКСУ». Бойцы охраны, не готовые к бою, спереди, Муумин сзади. Применить пистолет против всех троих сразу не удастся.
Стрелять вкруговую означало попасть в самый центр собственноручно выпущенного газового облака.
Следовательно…
Сергей остановился перед воротами, Лариса отошла немного в сторону, жених ее резко обернулся и выстрелил прямо в лицо горца. Тот схватился за бородатую физиономию, с воем опускаясь на колени. Сергей же, развернувшись на сто восемьдесят градусов, нанес два почти одновременных удара ребром ладони в горло. Охранники отключились. Сергей снял с бессознательных тел автоматы, один бросил Ларисе, раскрыл калитку, крикнув:
– А теперь, Лара, за мной!
Молодые люди рванулись в лес. Им предстояло пробежать метров пятьсот, где на лесной грунтовке, развернувшись к трассе, Сергея ждал его друг.

 

Муумин достаточно быстро пришел в себя, промыв глаза в противопожарной бочке, наполненной водой. Посмотрел на вырубленных охранников, покачал головой:
– Ай, как плохо! Но докладывать хозяину надо немедленно, пока беглецы не ушли далеко.
Помощник прошел в будку, вызвал Габрелию.
– Да! – ответил тот.
– Это Муумин, хозяин!
– Я понял, что это ты, чего надо?
– У нас ЧП, хозяин!
– Что?
– Пацан Ларису увел!
Секунда молчания на том конце провода. Затем недоуменный вопрос:
– Как это, увел?
Габрелия никак не мог осознать, до него еще не дошло… Муумин же продолжал:
– Этот шакаленок, когда я выводил его за ворота, выстрелил в меня из газового пистолета и напал на охрану, вырубил и обезоружил их…
Наконец Руслан понял, что произошло.
– Ты что мелешь, идиот? Как это шестнадцатилетний пацан мог вырубить этих амбалов? Уж не обкурился ли ты анаши?
Выслушав хозяина, Муумин ответил:
– Я не обкурился, не обнюхался и не напился! Я все время следил за молодой парой. Они сидели на берегу пруда и мирно беседовали. Потом я попросил парня покинуть усадьбу. Он подчинился без лишних слов. А на выходе напал и на меня, и на ваших джигитов. Кстати, бойцам охраны требуется помощь, они до сих пор не пришли в себя. Я же, как только оклемался, сразу же позвонил вам. Парень и Лариса ушли лесом, забрав автоматы охраны…
Габрелия бросил трубку внутренней связи.
Первым желанием было отдать приказ на преследование беглецов, но его пришлось усмирить.
Пацан оказался слишком шустрым… В руках у него оружие. И он вполне способен открыть огонь. А рядом пост ГАИ! Менты, услышав автоматную стрельбу, тут же поднимут тревогу, и скоро ОМОН перекроет всю округу. Начнутся разборки. Этого допустить нельзя. Раз сумели сбежать, пусть бегут! Надо только перекрыть все дороги и вокзалы, немедленно… О чем он тут же распорядился. Далеко им не уйти!
Завтра же бригады перевернут весь город, захватят мать этого шустрого Сережи. Вернется Лариса, никуда не денется. Но кто вложил им в головы мысль о побеге? Не иначе эта сука, Алла! Ну, женщина, у нас с тобой разговор конкретный состоится! Но перед этим надо прилюдно разобраться с Муумином.
Руслан вызвал на связь помощника:
– Муумин?
– Слушаю, хозяин!
– Охрана ворот очухалась?
– Только что!
– Оставь там одного, остальных собери во внутреннем дворе особняка. Через полчаса я выйду.
– Понял, хозяин, выполняю!
– Выполняй!
Отключив телефон, Габрелия прижал трубку к щеке, задумался. Злость переполняла его. Неужели Алла надоумила Ларису на побег? Укусила, сука, все же укусила, тварь ползучая!
Но я не так укушу! Умоешься ты у меня кровью, женушка!
Он схватил ножны с кинжалом, длинный кнут и бегом спустился на первый этаж.
Попытался открыть дверь, но та оказалась на запоре.
Носком сапога он несколько раз ударил по двери.
– Открывай, сука! Мужа встречай!
В комнате мертвая тишина!
Посмела куда-нибудь выйти? Нет, дверь закрыта изнутри. Не открывает, потому что боится? Правильно делает, что боится! Но от гнева Габрелии никакие запоры не спасут. Он вызвал все того же Муумина.
Помощник прибыл в считанные секунды в сопровождении охраны.
Руслан приказал:
– Выломать дверь!
Сам отошел в сторону, затянулся анашой из отборной индийской конопли.
Бойцы одним ударом вышибли дверь, влетев вместе с коробкой в комнату. Вышли оттуда бледные, растерянные, испуганные. Один из них показывал рукой в проем:
– Там, хозяин… это… того… ваша жена… этого!
– Чего тянешь кота за хвост? – крикнул Габрелия. – А ну все во двор, ждать меня!
Муумин с охранниками ринулись по коридору во двор.
Руслан зашел в комнату, резко остановившись на пороге.
Перед ним висела, с посиневшим лицом и чуть выпавшим наружу языком, Алла!
Габрелия провел взглядом от крюка, которого раньше в комнате не было, по телу бывшей жены, до опрокинутого стола.
– Вот, значит, как, мразь? Опередила, сука? Сама свою судьбу решила? Эх, твою мать! Надо было и над ней установить контроль!
Он сплюнул на пол комнаты, вышел из нее, прошел коридором во двор, укрытый с четырех сторон жилыми и подсобными строениями, исключая неширокий проезд для автомобиля. Но и через него, из-за периметра ограждения, невозможно было ничего разглядеть. Проезд закрывался сауной.
Габрелия вышел на каменный плац, как называл место у фонтана, где иногда строил своих подчиненных, отдавая какие-либо задания, проводя инструктажи по несению службы, просто читая нотации. Здесь же и наказывал, в основном поркой, провинившихся.
При его выходе шеренга охранников, подавляющее большинство которых составляли лица так называемой кавказской национальности (были среди них еще два украинца, литовец и русский), подтянулась.
Муумин вышел к хозяину, доложил, что охрана, за исключением двух человек с основных постов, собрана.
Габрелия, казалось, не обратил никакого внимания на рапорт помощника, прошелся вдоль строя, вернулся в центр, встал перед подчиненными, широко расставив ноги, сложив руки назад.
– Я собрал вас здесь для того, чтобы наказать одного человека! Прилюдно наказать! Так, чтобы каждый из вас знал, что Руслан Габрелия слов на ветер не бросает, никому и ничего не прощает! Муумин!
– Я, хозяин!
Помощник подошел к Габрелии.
– Муумин! Скажи мне при всех, что я велел тебе сегодня?
– Следить за тем, чтобы ваша дочь с прибывшим из города парнем до 23.00 находилась в усадьбе! – ответил помощник.
– И это все? – спросил Руслан.
– Все!
– А разве я не предупреждал, что, если она скроется с эти пацаном, твоя жизнь оборвется?
Муумин виновато и обреченно опустил голову:
– Предупреждали, господин…
– А как ты думаешь, Муумин, я должен держать свое слово?
– Да, хозяин!
Габрелия повернулся к замершей в ожидании скорой казни шеренге своих подчиненных.
– Вы слышали ответ человека, который верно служил мне долгое время, но совершил непростительную ошибку. Слышали? А теперь смотрите!
Выхватив кинжал и резко развернувшись, Руслан по рукоятку вонзил клинок в живот Муумина.
Тот обеими руками схватился за руку убийцы. Габрелия легко освободил кисть от захвата. В болевом шоке бывший помощник попытался вырвать кинжал из тела. Но глаза затуманились, ртом пошла пенистая кровь, колени подогнулись, и, дергаясь в судорогах, Муумин упал на каменный покров двора, обильно орошая его кровью.
Руслан нагнулся, выдернул кинжал, протер его одеждой жертвы, вложил в ножны, приказал:
– Рамазану остаться, остальным по своим местам, представление закончено, жизнь продолжается! Вперед, джигиты!
Шеренга быстро распалась. Никому не хотелось оставаться во дворе рядом с трупом бывшего начальника, на глазах хозяина, в одно мгновение решавшего судьбы людей, которые от него зависели.
Габрелия взял под руку здоровяка Рамазана, блестевшего своей начисто лишенной волос головой.
– Идем, Рамазан, в кабинет. С этого момента ты моя правая рука, вместо покойного Муумина. Ты доволен назначением?
– Еще бы, хозяин!
– Вот и хорошо. Беспрекословное подчинение и беззаветное служение мне. Не совершай ошибок, и ты станешь богат! Ведь это главное для тебя?
– Если честно, то да, хозяин.
– Я знаю, что говорю, идем. Поговорим, определимся, что нам следует сделать в первую очередь.
Рамазан ничего не понял из сказанного хозяином, но твердо уяснил, что с этой минуты он становится большим начальником, помощником самого Габрелия.
Руслан приблизил Рамазана к себе не случайно.
Совершенно не отягченный умом и совестью, имеющий при этом отменное здоровье и какое-то скотское желание кому-нибудь служить. Не имеющий не только друзей, но и товарищей, умудряющийся обитать в стае одиноким волком, такой человек и нужен был Габрелии.
Долго разговаривать в кабинете хозяин с новоиспеченным помощником не стал, довел до него свои основные требования по должности, обсудил материальные вопросы и отдал первые приказы:
– Что ты должен сделать сейчас, Рамазан, так это убрать трупы! Как стемнеет, прикажешь затолкать эту падаль в мешки с песком и катером, на веслах, вывезти на середину озера. Там и затопить мазуриков!
– Второе, сегодня уже бесполезно, а вот завтра, с утра, бери пару бригад и начинай поиск Ларисы. Вот тебе адрес ее пацана… Если к вечеру не найдешь девку, хватай его мать, за которой с утра же и установишь наблюдение.
– Извините, хозяин, – перебил Руслана помощник, – а если рядом с матерью в его хате оставить засаду?
Габрелия встал, забил трубку, закурил:
– Рамазан! Усвой раз и навсегда, что, когда говорю я, ты – молчишь! И… позволь уж мне решать здесь, что делать, а чего нет! Твоя задача лишь выполнять задания, понял, Рамазан?
– Понял, хозяин!
– Хорошо! Далее…
Хозяин усадьбы еще с полчаса инструктировал своего нового помощника.
Проводил из кабинета словами:
– И все это, Рамазан, ты должен будешь сделать завтра. А теперь иди, наводи в охране порядок. Особо займись теми, у кого пацан, какой-то ребенок, отнял оружие, отрубив, как щенков каких-то. Покажи сразу свою власть. Эти ребята, как мне кажется, достойны сурового наказания. А как думаешь ты?
– А?.. Что?.. Это… конечно! Как может быть иначе?
– Смотри, не убей кого! Иди…
Новый помощник вышел из дома хозяина, яростно сверкая глазами. Он пошел в отсек, где находились комнаты отдыха охраны. Нашел тех, кого обезоружил Сергей, безжалостно избил их до полусмерти. Рамазан умел служить хозяину!
Позже небольшой катер вывез и сбросил в озеро мешки с телами Аллы и Муумина. А в час к Габрелии доставили проституток. Он прогнал сутенера с его длинноногими сосками. Не ко времени они были сейчас! Он до утра пил коньяк и думал, пока мог. Около трех часов спиртное свалило его. Он заснул тут же, в кабинете, на кожаном диване.
Назад: ГЛАВА 2
Дальше: ГЛАВА 4