Часть III
Месть

В домашнем кабинете Гальянова раздался телефонный звонок, резко разорвавший тишину и разбудивший Семена Дмитриевича. Звонок повторился, и Гальянов снял трубку.

— Слушаю.

— Салам, Семен! Это звонит Керим. Заждался? Не обижайся, дарагой, — дела тут у меня, понимаишь?

— Почему не позвонил вовремя? — как можно жестче спросил Гальянов.

— Ай, Семен, проблем тут один вышла, пришлось мотаться тудым-сюдым, но все ништяк, не волновайся. Слава Аллаху, товар пошел. Три машин — «КамАЗ» с прицеп уже вышли и через несколько диней будут у тэбя.

Как ни старался Семен Дмитриевич приучить Керима обращаться к нему на «вы» и по имени-отчеству — толку никакого.

— Какой идет товар?

— Ай, савсэм хароший, да? Масло хлопковый, дешевый, но очень полезный масло. В бочках. Три машин с прицепом. Много масло. Товар хароший, мамой клянусь.

— Я тебя понял. Все. Как встретим — сообщу. Пока.

— Да продлит Аллах дни твои, дарагой. Одын, два недель — жди в гости — плов кушать и, как у вас гаварят, — шинкуй капуста, ха-ха-ха. Очень Керим любит твой капуста, особый капуста — сапсем зиленый, ха-ха-ха.

— Ну хватит ржать, сказал — до свидания, значит, все.

И Семен Дмитриевич бросил трубку. Из короткого диалога следовало, что из одного среднеазиатского кишлака, протянувшегося вдоль быстрой и холодной речушки Кара-Су, несколько часов назад отправлен караван, состоящий из трех автопоездов, двинувшийся через пески на границу с Россией. Там их встретят и проведут через посты ГИБДД к конечной цели рейса — ангару, расположенному на территории завода. Масло сольют, расфасуют, и — действительно полезное и качественное — оно поступит для продажи на рынки Города.

Со дна пустых бочек открепят прочно и герметично спаянные пакеты с героином. Наркотики заберут отдельно, и они, как и масло, но уже через черный рынок, пойдут на реализацию. А сам поставщик, Керим, через две недели прибудет в Город за деньгами от продажи предыдущей партии.

Гальянов хотел спать. Ему завтра необходимо быть в форме — вдруг откуда-то, после почти годичного отсутствия, объявился Саркис и пригласил на беседу за бокалом кавказского вина. Что могло означать появление Саркиса? Да все, что угодно. Семен Дмитриевич погасил свет в кабинете и отправился спать.

Утром к подъезду дома, где жил Гальянов, как всегда в 8.30, подъехали два автомобиля. Черная, последней модели «Волга» с его личным водителем, первым помощником и милиционером из службы муниципальной охраны. Во втором автомобиле — темно-синем «Ауди» — находилась охрана, к местным правоохранительным органам никакого отношения не имевшая. Трое плотных парней также отвечали за жизнь и здоровье Гальянова. И хотя Семен Дмитриевич не раз пытался отказаться от дублирующей охраны, это ему не удавалось. Безопасность чиновника была организована самим Саркисом.

Охрана из двух машин рассредоточилась по установленным местам, готовая защитить своего подопечного. Как правило, Гальянов не обращал никакого внимания на охрану — быстро садился в машину, сухо здоровался и молча слушал доклад своего первого помощника — Вадима Александровича Земина — человека противоречивой и сложной судьбы. Бывшего офицера ВДВ, орденоносца-афганца и в то же время бывшего зэка, отмотавшего довольно долгий срок. Он был рекомендован самим Саркисом. Земину отводилась роль связного между Гальяновым и криминальным миром. Он же принимал груз и следил за распределением товара по отработанным точкам. По сути, Земин держал в своих руках все нити наркоторговли, но являлся подчиненным Гальянова. И никогда не пытался поставить сложившиеся взаимоотношения под сомнение. Вадим тщательно исполнял свои обязанности и свою подчиненность воспринимал как должное. Поэтому пользовался уважением Гальянова, вообще относившегося к тем, кто стоял ниже на служебной лестнице, подчеркнуто пренебрежительно. На этот раз Семен Дмитриевич отклонился от установленных правил. Он не стал сразу садиться в машину, а отозвал своего помощника в сторону:

— Давай поговорим здесь, Вадим.

— Как скажете.

— Вадим, ты знаешь о приезде Саркиса и что он пригласил меня на беседу?

— Что Саркис в Городе — знаю и хотел доложить вам об этом. О приглашении слышу впервые.

— Как ты думаешь, зачем я ему понадобился? После года отсутствия?

— Не знаю, Семен Дмитриевич. Дела идут успешно. Задолженности у нас ни перед кем нет. Механизм работал и работает на полную мощность. Так что поводов для беспокойства не вижу.

— Не видишь? Вот и я не вижу. А это плохо.

— Почему?

— Сам не знаю почему. Но Саркис здесь неспроста, и что-то определенно грядет, узнать бы — что?

— Этого мы никогда не узнаем. Советую вам не напрягаться и быть при встрече самим собой.

— Ну ладно. Давай сейчас в администрацию, перед встречей с Саркисом расскажу тебе о ночном разговоре с Керимом.

— Звонил?

— Да, но подробности позже. Сейчас в администрацию.

Начинался обычный для заместителя главы областной администрации рабочий день — с непрекращающимися телефонными звонками, посетителями, подписыванием нужных и ненужных бумаг — всем тем, чем обременен современный чиновник.

В то время, когда Семен Дмитриевич Гальянов исполнял свои обязанности, Саркис находился в шикарном номере лучшего городского отеля. Он был не один. Его гость — некий Вениамин Алексеевич Дроздов — уже около часа отвечал на вопросы хозяина номера. А сводились они к проблемам фирмы «Гелион», которую с недавних пор возглавлял последний. Саркис был настроен агрессивно и вид имел рассерженный. Дроздов, напротив, казался виноватым и немного взволнованным.

— Теперь, Дрозд, я хочу узнать: почему и как, с чьей помощью погиб Зотов?

— Он стал помехой в большом деле, поэтому и погиб.

— Конкретней, Дрозд, конкретней — не перед следователем сидишь.

— Постараюсь. «Гелион», как тебе известно, пользовался большим авторитетом. Сделки, совершаемые фирмой, никогда не вызывали ни у кого сомнений, хотя бы в плане соблюдения законности. Зотов всегда платил все налоги. Но Зотов, видишь ли, есть Зотов. Кредиты ему давали чуть ли не под честное слово, и счета его за последние года два не проверялись. Зотову доверяли все, зная его болезненную обязательность и порядочность.

— Ты по существу давай, Зотова я знал, и не надо мне расписывать его достоинства. Тебе бы хоть сотую их долю.

Дроздов молча проглотил сказанное.

— В это время мне предложили одну акцию с цветным металлом, — продолжал он.

— Кто предложил?

— Хрон.

— Хрон? — Саркис хорошо знал местного авторитета, интересы которого дальше Центрального рынка не распространялись. А тут вдруг афера с цветным металлом? С каких это пор?

— Не знаю, Саркис, не знаю. Хрон пригласил меня к себе и все разложил.

— Продолжай.

— Чтобы все прошло гладко, необходима была надежная «крыша». А что могло быть надежней «Гелиона»? Весь смысл состоял в том, чтобы, прикрывшись фирмой, переправить металл за бугор, получить очень хорошие «бабки» и обналичить их. Естественно, Зотову предлагалась солидная доля, и если бы он захотел, то сделка прошла бы незаметно на фоне банковских операций «Гелиона». Но он заартачился, даже разговаривать не стал.

— Дрозд, ты за кого меня держишь? Если бы все выглядело так, как ты мне здесь пропел, Зотов не упустил бы возможность заработать деньги. Ведь ничего противозаконного в предлагаемой сделке не было. Так как же все было на самом деле? Только — предупреждаю — не гони фуфло.

— Ну ладно, каюсь. Нужно было получить из-за бугра деньги. Просто так поступить на счет они не могли. А сумма приличная — фискалы в момент просекли бы — что к чему. Поэтому и было решено провести дело через «Гелион». Делов-то, документально оформить и все. Получить за мифический металл деньги и разделить по совести. Скажи, ну что ему стоило согласиться?

— Как я понял, Зотов послал вас на хрен, так?

— Так.

— Неужели ты, мудило хреново, не догадывался, как среагирует Зотов? Ты что, за все время, которое находился при нем, не узнал, что он за человек? Какого черта вы полезли к нему со своими дебильными предложениями? Ну ладно, отказал Зотов — убивать-то его зачем было?

— Поверь, Саркис, убивать Зотова даже в планах не было. Поведи он себя спокойно. Но тот не только отверг предложение. Не только выгнал нас, как щенков, он чуть ли не пригрозил, что о нашем визите станет известно кому надо.

— Он что, прямо сказал, что сдаст вас?

— Ну не прямо, но согласись, Саркис, опасность он представлял.

— У меня нет слов. Ты что, пропил свои мозги? Да что мог сделать Зотов? На основании пустого разговора?

— Кто знает?

Саркис презрительно осмотрел Дроздова.

— К чему идем? Куда люди умные подевались? Ты же, балбес, знал, что весь авторитет «Гелиона» — это Зотов. Только под него, под его гарантию, велись дела. С тобой же, будь ты хоть трижды глава фирмы, никто связываться не будет, пока деловой мир не увидит, что ты из себя представляешь. А представляешь ты — обычное дерьмо, и никто с тобой работать не будет. Не хватит ни у тебя, ни тем более у Хрона с Шатуном мозгов для организации производства — не ваше это поле деятельности. Вам бы людей мочить, идиоты. Неужели не ясно, что прошли времена беспредела — сейчас выживет тот, у кого умишка побольше, а не бойцов и стволов. Зотова беречь надо было, а не убивать. Зотова надо было двигать в политику. Втянуть в предвыборную кампанию, обеспечить победу и только потом, когда, став государственным чиновником, он потерял бы право заниматься предпринимательской деятельностью, — взять управление «Гелионом» в свои руки. Постепенно, очень осторожно и продуманно воспользоваться репутацией фирмы. Только в этом случае можно было сделать что-то путное. А что делаете вы? Убиваете человека, тем самым обрекая себя вместе с «Гелионом» на полный крах. Вместо того чтобы делать миллионы совершенно легально, вы сшибаете жалкие тысячи от сдачи помещений в аренду! Вот чего вы добились. Ну, что ж — хлебайте свою кашу и молите бога, чтобы вас не взяли за задницу, — Зотов был не тем человеком, о котором поговорили и забыли, — его не забудут и не простят.

— На нас никак не выйдут: киллер превратился в пепел в печи одной котельной, а больше у ментов никого и ничего нет.

— Ну, тешь себя этой мыслью. Но учти, карают не только правоохранительные органы.

— Что ты имеешь в виду?

— А вот поживешь с мое — узнаешь, хотя вряд ли. Разозлил ты меня, Дрозд, — пошел вон. И Хрону с Шатуном передай все, что я тебе сказал. Больше с вами у меня никаких дел, понял?

— Зря ты так, Саркис.

— Пошел вон, сказал!

После ухода Дроздова Саркис, достав из бара бутылку коньяка, выпил рюмку и, немного успокоившись, сел в огромное кресло — обдумать сложившуюся ситуацию. А складывалась она далеко не так, как он планировал. Убийство Зотова перечеркнуло многие его замыслы. Целый год пошел насмарку по вине местных дегенератов. Не предусмотрел Саркис, что кто-то так нагло попытается влезть в зону его интереса. А интерес был. И немалый. Все, что намеревался он сделать при помощи «Гелиона», — лопнуло, как мыльный пузырь. Жаль. Другого такого варианта наверняка не представится. Но снявши голову, по волосам не плачут. Ясно одно — надо создавать новую фирму. Подбирать людей и начинать все с чистого листа. Конечно, это потребует времени, достаточно много времени, но тут уж ничего не попишешь. Организацию надо создавать серьезную, здесь потребуется Гальянов со своим положением. Поэтому на сегодня и назначена встреча с ним. И что-то надо делать с Дроздовым и Хроном. Если они сегодня решились посягнуть на его, Саркиса, интерес, то завтра так же легко решатся посягнуть и на саму его жизнь. В любом случае, работать спокойно не дадут. Саркису не хотелось крови. Он вообще был сторонником мирного решения любых возникающих проблем, но в случае с Дроздовым и Хроном альтернативы, к сожалению, не было. Саркис взял свой мобильник, набрал номер. Ответили не сразу. И разговор состоял лишь из одной фразы: «Приезжай немедленно».

Через полчаса к нему в номер вошел Земин — помощник Гальянова и человек Саркиса.

— Надеюсь, Вадим, Гальянов не знает, что ты здесь?

— Могли бы и не спрашивать.

— Ну извини. Я не хотел тебя обидеть. У меня к тебе срочное дело.

— Слушаю.

Вскоре Вадим вышел, сел в свой автомобиль, выехал на центральную улицу. Адрес, по которому он направлялся, был хорошо ему известен, как и привычно дело, которое поручил Саркис.

В это же время на квартире у Дроздова проходило небольшое совещание. За накрытым столом сидели двое — сам хозяин квартиры и его гость — Хрон. Кличку свою, или, как еще говорят, «погоняло», он получил благодаря тому, что после нескольких лет отсидки заработал на зоне хронический туберкулез. На повестке дня стоял исконно русский вопрос: «Что делать?» Разогретый спиртным, Хрон, набычившись, слушал Дроздова, подробно повествующего о разговоре с Саркисом.

— Значит, так Саркис отозвался о нас? Мы, по его словам, и идиоты, и балбесы, и вообще дерьмо? А он — смотри какой правильный — учитель, мать его, — проворчал Хрон. — Нет, а кто он, в натуре, чтобы лезть в наши дела? Его, козла, не спросили — что нам делать. Мы прибрали фирму, а это самое главное. И его пусть не е…т, что мы будем с ней делать. Умник хренов, он что, считает себя хозяином Города? А кто он есть-то? Чмо нерусское — вот он кто.

— Ну это ты зря! Саркис человек серьезный и авторитетный, и мы знаем, какие силы за ним стоят. И потом, мы действительно влезли в его дела. Вот он и погорячился. Пройдет время, успокоится. «Гелион» по-любому останется нам, — рассуждал Дроздов.

— Считаешь, что я должен проглотить обиду? Так? Чтобы завтра меня никто в грош не ставил?

— Саркис не болтлив.

— Знаю. Как знаю и то, что эта сто восьмая блядь на меня прибор свой положила. И никогда не прощу этого. Один уже послал меня, и где он? А? То-то. И этот туда же отправится.

— Хрон, ты пьян. Давай по-трезвому поговорим.

— О чем? О Саркисе? А на хрен о покойниках базарить? Я все сказал.

Он потянулся за телефоном, но за дверью квартиры, где находились два телохранителя Хрона, вдруг послышался непонятный шум.

— Что за херня? — это были последние слова в жизни Хрона.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел человек. В правой руке он держал пистолет с глушителем. Дроздов узнал его, так как несколько раз видел вместе с Саркисом. И даже знал, как зовут этого человека, но что из того? Дроздов поднял руку, закрывая лицо. Человек быстрым взглядом окинул комнату и выстрелил. Стрелял он расчетливо, поочередно вогнав по три пули в Хрона и Дроздова. Затем подошел вплотную к жертвам, выстрелил по разу в голову. Осмотрелся. Вышел на лестничную площадку, втащил тела охранников в коридор квартиры и, пройдя тем же путем, что и пришел — через чердак в крайний подъезд, спустился и вышел на улицу. Сел в машину, набрал номер, коротко бросил в трубку: «Все в порядке». Закурил. Посмотрел на часы, затем в сторону подъезда Дроздова. Вадим уложился в срок, выполнив задание Саркиса, и теперь ему следовало вернуться к Гальянову.

В 19.30, точно в назначенное время, к Саркису в номер зашел Семен Дмитриевич Гальянов.

— А ты, Семен Дмитриевич, изменился, хотя прошло-то всего ничего после нашей последней встречи. Можешь не объяснять, каково тебе было. Но молодец, справился — удержал все в своих руках.

— Помощник у меня, Саркис, хороший, деятельный, думающий — за такого спасибо.

— Да, Вадим — мужик достойный. Такой не продаст. Понятия о чести у него в крови. Боевой офицер все же. В общем, я рад за тебя.

— Сам-то где целый год обретался? Или мне это знать не положено?

— Ну почему же? Я могу рассказать, но, поверь — рассказ получится скучным и, главное, пустым. Он не стоит того, чтобы убивать на него время.

— Понятно. Как говорит Вадим — вопросов не имею.

— Ну, Семен Дмитриевич, полно обижаться-то. Ты мне лучше про дела поведай.

— Дать полный отчет?

— Нет, Семен, так дальше не пойдет — давай-ка еще по одной. Что-то ты какой-то скованный. Расслабься. Я не отчета у тебя прошу — отчитываются те, которым не доверяют или доверяют, но не совсем. А разве я мог передать такое дело и такие деньги человеку, в котором сомневался бы? Нет, просто расскажи, как да что, введи в курс в общих чертах.

— Дела, Саркис, идут — контора пишет. Ничего экстраординарного не произошло — все, как говорится, по плану. На днях встречаем очередную партию — караван в пути. Твоя доля за год ждет тебя в сейфе. Что еще?

— Керим не подводит?

— Пока нет.

— Ну и хорошо. А что за случай в Городе недавно произошел?

— Ты о чем?

— Девушка какая-то от передозировки умерла. Отца хватил инфаркт. Мать под машину попала. Что об этом можешь сказать?

— Да, было что-то подобное, мне Вадим докладывал, но я не обратил особого внимания — мало ли людей гибнет или умирает своей смертью в большом городе?

— И все же это случай особый, и напрасно ты не обратил на него внимания.

— А в чем, собственно, дело?

— В чем? Ну, во-первых, в смерти девушки виноват наркотик — это твоя сфера, во-вторых — отец наркоманки слишком легко вышел на Гарика и Топора, причем последнего довольно профессионально взял на понт, заставив плясать под свою дудку. Почему? Что это? Неосторожность наших ребят или специальная подготовка отца погибшей? Ты не думал об этом? Вижу, что нет, а зря. Кто этот человек? Чем он занимается и занимался раньше? И, наконец, где он сейчас? Адрес его известен? Наводили о нем справки?

— Да к чему все это, Саркис?

— К тому, что лично мне была бы интересна его дальнейшая судьба, род деятельности. Надо быть осторожным. А если он мстить надумал? Как тебе такой поворот?

— Если бы все, кто страдает от наркоты, решились бы на месть, то давно уже порвали нас. Но общество молчит, почему же я должен перестраховываться? Это жизнь, Саркис, — кто не погибнет от героина, того запросто могут убить в Чечне. Мало ли в этом мире всяких случайностей, приводящих к смерти? Дорогу будешь переходить — машина может сбить, купаться надумаешь — рискуешь утонуть. Кому какая судьба, я так считаю. Но раз ты настаиваешь, я поручу Вадиму — он все выяснит.

— Не надо, я это уже сделал за тебя. Прошлое того инфарктника туманно. Город он покинул, выставив квартиру, через своего посредника, на продажу.

— Вот видишь? Человек решил покинуть Город, где все будет постоянно ему напоминать о семье. Вполне закономерно и логично.

— Хорошо, если так. Пойми, Семен Дмитриевич, ты у нас самая ценная фигура — ферзь, и потерять тебя — значит максимально осложнить себе жизнь. Поэтому ни одна мелочь, даже косвенно связанная с наркотиками, не должна оставаться незамеченной. Тем более, когда происходят случаи с летальным исходом. Но, впрочем, тебе недолго осталось рулить в этой области.

— Не понял? — удивился Гальянов.

— Я считаю, что тебя пора выводить из наркобизнеса. Дело организовано, и с ним вполне справится тот же Вадим. А ты? Ты — наша перспектива. Капитал у нас имеется, и немалый, пора запускать его в легальный бизнес. Для начала создадим крупную фирму.

— Направление деятельности?

— Строительная индустрия.

— Но здесь вне конкуренции «Гелион»!

— Был. Когда им руководил Зотов. Теперь фирма обречена. Кстати, там работали прекрасные специалисты. Скоро они останутся без работы, их следует привлечь. Зотов скрупулезно проводил кадровую политику, и случайных людей у него не было.

— Как я понял, именно на меня возлагается работа по созданию фирмы?

— Ну что ты? С твоей помощью и под твоим контролем, так будет точнее. Технической стороной дела займется другой человек. Только одно, Семен Дмитриевич.

— Да?

— Тебе нужно закончить расчет с Керимом. Сколько это займет веремени?

— Немного. Получим товар, проверим, оплатим, вот и все. Взаимных долгов у нас нет. За предыдущую поставку деньги готовы. За эту придется либо отдать из резервов, либо отсрочить платеж на месяц, как обычно, до полной реализации.

— Оттягивать не будем. Встречаем груз, проверяем качество, тут же оплачиваем. Дальше в игру вступает Вадим в новой роли. Ты же переключаешься на фирму. Решено. И вообще, знаешь, о чем я думаю, Семен Дмитриевич? Это, конечно, планы, но я привык планы претворять в жизнь. Скоро новые выборы. Надо нам развернуться до них, чтобы обеспечить твое выдвижение и победу. А что? Политика — очень выгодное дело, если с умом воспользоваться возможностями власти.

— Саркис! Ты будто жизнь в меня вдохнул. Идя на встречу, я такого даже не предполагал. Думал, до конца жизни придется, извини, вращаться в дерьме. Теперь же вижу смысл. А значит… Ну ты знаешь, что я хочу сказать.

— Не надо, Семен, слов, да и эмоций не надо. Давай лучше по третьей, за наш успех и за гибель всех врагов.

Они выпили по последней, после чего Гальянов уехал, полный радужных надежд.

Активно проведя день за продажей квартиры и оформлением документов, к вечеру, на одной из последних электричек, Феликс с Виктором отправились в Москву. День на авторынке столицы прошел удачно, и друзья на новых «Жигулях» восьмой модели темно-синего цвета и белой «Ниве» благополучно миновали столичный пост ГИБДД перед Кольцевой автомагистралью и взяли курс на Подгорье.

Все прошло гладко, никто их не остановил, и к полудню друзья достигли Подгорья. Феликс, возглавлявший движение, остановился на окраине поселка, где в сторону от шоссе отходила проселочная дорога, ведущая через небольшое поле к густому лесу. Спустя несколько минут подъехал Виктор. Затем обе машины сошли с шоссе и двинулись по проселочной дороге к лесу, где и был заложен тайник. Он представлял собой две большие дорожные сумки, герметично закрытые. В сумках этого тайника находилось в первую очередь оружие: два автомата Калашникова с укороченным стволом и четырьмя полными (по 40 патронов) магазинами, снайперская винтовка с оптическим прицелом ночного видения, два пистолета Макарова, с тремя магазинами на каждый. Хранились и сами приборы ночного видения, и документы разных мастей. Удостоверения офицеров ВС и МВД, чистые бланки, печати, штампы, то есть — оснащение, позволяющее агентам слепить необходимые документы по своему усмотрению. Тайник содержал и две радиостанции специальной связи, прослушивающие устройства — от примитивных «жучков» до уникального, компактного прибора дистанционного прослушивания. Например, по малейшей вибрации оконных стекол во время разговора объекта слежения. Были здесь и боевые аптечки афганского образца, доукомплектованные препаратами против сна на длительное время, ампулы, позволяющие избавить организм от реакции на боль, — на случай грубого физического давления.

Но самым мрачным в тайнике была небольшая черная коробочка, содержащая ампулы с цианистым калием. Были там и деньги.

Уложив содержимое по автомобилям, Феликс стал готовить скорый обед, а Виктор — колдовать над документами. Вскоре все было готово, и, перекусив, друзья въехали в Подгорье, где в местной провинциальной гостинице решили основательно отдохнуть перед довольно длинным броском в Город. Вернее, за Город, в дачный поселок. Впрочем, и здесь отдых пришлось разделить на двоих. Машины хоть и стояли на платной стоянке, но кто знает местный криминальный климат и обычаи? Поэтому личное наблюдение друзья посчитали нелишним.

Ночь прошла спокойно. Феликс с Виктором отдохнули и в семь часов утра покинули Подгорье. К заходу солнца они въехали в дачный поселок с детским названием «Огонек» и вскоре были встречены Дмитричем и его братом. Машины загнали в большой сарай, вполне способный вместить еще пару таких тачек. Брат Дмитрича, Николай, быстро приготовил баньку, после которой, как водится, приняли по две капли на зуб, плотно поужинали и собрались на отдых. Утром должен был подъехать младший брат — Юрий, капитан областного УБОПа.

Юрий задержался и приехал только ближе к обеду. Феликс с Виктором познакомились с ним и уединились в небольшой беседке в центре сада. Разговор в основном вел Виктор:

— Юрий Дмитриевич, ваш брат сообщил вам, кто мы и зачем здесь?

— Называйте меня просто Юрой, а знаю я только о вашем горе — примите мои искренние соболезнования.

— Спасибо. Понимаете, Юрий, то, что мы собираемся предпринять, в рамки закона не укладывается, и, если вы согласитесь нам помогать, — это пойдет вразрез с вашими должностными инструкциями.

— Лишь бы эти действия не шли вразрез с моей совестью. Я буду вам помогать. Другое дело — чем я смогу помочь? Мои служебные возможности ограниченны.

— Юрий, что вы можете сказать о наркобизнесе в Городе и о результатах следствия по делу об убийстве Зотова?

— Информации хватает. Только что толку от этой информации?

— Это смотря кто ей воспользуется, но извините и, пожалуйста, продолжайте.

— Скажу о Зотове. На месте преступления найдены отпечатки пальцев, и, скорее всего, они могли принадлежать кому-нибудь из жильцов дома, так как киллер всегда использует перчатки. Но идентификация показала, что принадлежат они некоему Фролову, который накануне убийства сбежал из мест лишения свободы, где отбывал десятилетний срок. Отсюда и была принята версия — действовал Фролов. Но поиски по горячим следам результата не дали. Сказать по правде, я и не надеялся, что удастся взять след Фролова. Особой ценности для криминала он не представлял, поэтому вполне мог быть уничтожен. Или же его мгновенно вывезли за пределы региона. И в том и другом случае — шансов у милиции почти никаких. Лично я думаю, что убийство Зотова — дело рук Дроздова, и не только потому, что так считает брат, поскольку именно Дроздов занял кресло руководителя. Установлена близкая связь Дроздова с местным криминальным авторитетом Хроном. И была выявлена одна интересная деталь. Ранее Дроздов с Хроном наведывались к Зотову. О чем уж там шел разговор — неизвестно. Только, по показаниям секретаря-референта, Зотов в грубой форме выгнал посетителей, распорядившись уволить Дроздова. Но раскрыть дело об убийстве Зотова, скорее всего, не удастся, ибо и Дроздов, и Хрон с двумя своими телохранителями недавно сами были убиты. Кто-то одним движением обрубил все нити. Не оставив ни единого следа. Даже предположить: кто мог так хладнокровно и профессионально устранить названных лиц, ни я, ни мои коллеги, к сожалению, не в состоянии. Повторяю, убийца не оставил никаких улик.

— Интересно, — Виктор посмотрел на Феликса. — Кто-то выполнил за нас нашу работу. Что это было? Месть за Зотова?

— Следственная группа рассмотрела все варианты, и месть в том числе, проверила связи Зотова, которые обширны, но так ни за что и не зацепилась.

— Если действовал профессионал высокого уровня, то иначе и быть не могло. А его могли нанять те лица, которые под подозрение никак не подпадают, — предположил Феликс. — Но Зотов отмщен, и неважно, кто это сделал. Ладно. Давайте о более насущном. На наших машинах московские номера и документы со столичным учетом. Время нашего пребывания здесь не определено и может затянуться, тем самым мы рискуем засветиться в городе. Я уже не говорю, что с иногородними номерами длительное наблюдение за любым объектом невозможно. Поэтому, Юрий, возможно ли сделать нам местные номера и документы по вашим каналам?

— С этим затруднения не будет. Номера я вам достану, ПТС тоже. Да и штамп прописки, если нужно, и сами паспорта.

— Ну что ж, начало обнадеживает, Юра. Нам для начала нужна информация, какая имеется, на все, что связано с наркоторговлей. Но! Получить ее надо так, чтобы твой интерес был скрыт от посторонних. Или не работать совсем. Нельзя допустить, чтобы раньше времени распустился слух о том, что наркотой кто-то плотно интересуется. Ты понимаешь, о чем я?

— Виктор, я далеко не новичок в своем деле, и с местными бандитами сталкивался не раз, азам конспиративной работы учить меня не надо.

— Не обижайся, Юра. И еще: надо снять где-нибудь в старом районе Города квартиру, лучше там, где много проходных дворов, чтобы, в случае острой необходимости, быстро затеряться в лабиринтах старых кварталов.

— Ну, здесь вам крупно повезло. Ничего искать не надо. Ты знаешь, где находится улица Урицкого? В одном из домов живет моя теща, ее на время я заберу к себе, поживем вместе. Запоминай адрес. Ключи смогу передать хоть сегодня. Там же, рядом, на территории «Сантехмонтажа», можно безопасно ставить машины на ночь. Территория охраняется и имеет три выхода на разные улицы. Очень удобно.

— Да, это то, что надо. Что ж, спасибо, Юра. Тогда сделаем так. Тебе, наверное, нужно вернуться в Город?

— Я лучше появлюсь на службе.

— Давай. Вечером мы подъедем к дому твоей тещи — ты нам передашь ключи и ознакомишь с обстановкой на месте. Квартира однокомнатная?

— Трех. Правда, на первом этаже, но зато с подвалом и входом в него напрямую из квартиры.

— Лучшего и не придумаешь! Ну ладно, до вечера.

Капитан Юрий Егоров сел в свою машину и покинул поселок. Виктор обратился к Феликсу:

— Тебе надо будет свозить Дмитрича в Город, забрать деньги за проданную квартиру и прикупить продуктов. А я, ты уж извини, — на кладбище, к своим.

— Все понятно.

Вскоре из дачного поселка выехала машина с Феликсом и Дмитричем. Через полчаса следом пошла «Нива» Виктора.

Виктор вдруг почувствовал волнение, будто ехал на свидание с живыми, давно ожидавшими его любимыми и любящими людьми. Заныло сердце. Он остановился, бросил в рот несколько таблеток, заглушая боль. Понемногу успокоился. Заехав на рынок, купил два больших букета алых роз, так любимых Танюшей при жизни. После долгой разлуки Виктор всегда приходил домой с огромным букетом. И жена радовалась, как ребенок, и цветам, и его возвращению. Анюта тоже радовалась. Так было. И должно было быть всегда, если бы не проклятая наркота и те ублюдки, которые своей алчностью губят людей. Но скоро все изменится, каждый получит свое, для этого они с Феликсом здесь, а значит, спокойные денечки для наркодельцов закончились. Да, схватка предстоит неравная, но и для противника она не станет легкой. Время терпения прошло, наступило время мести.

С этими мыслями он подъехал к Центральному кладбищу. Оставив машину на стоянке, Виктор пошел по главной аллее, где через несколько минут остановился перед красиво огороженной могилой с гранитным памятником. На нем две фотографии — улыбающейся, счастливой Татьяны и сосредоточенной перед съемкой Анюты. Две фотографии, два родных, любимых человека, замерев навечно, смотрели на него с обелиска. А ниже две переломленные пополам розы, как символ насильственной смерти.

Виктор открыл калитку ограды, поставил сумку на небольшую, удобную скамейку, начал молча наводить порядок на могилах. Протер памятник, вырвал разросшуюся сорную траву, убрал занесенный ветром сор. Положив по букету на каждую могилку, сел на скамейку и закурил.

— Ну вот я с вами, дорогие мои. Здравствуйте. Извините, что долго не приходил. Но помните, что всегда, где бы я ни был, — мысли мои были только о вас. И теперь мы будем вместе всегда. Жизнь сложная штука, и я не знаю, как смог пережить вашу гибель. Сначала я мечтал только об одном, чтобы соединиться с вами, — вел образ жизни, который тебе, Танюша, не понравился бы, но я был в отчаянии. Молил бога дать мне умереть, но смерть обходила меня стороной, и в конце концов я понял — почему. Я выхожу на поле боя и вызываю мразь, которая вас погубила, на поединок. Это будет последняя моя схватка, и думаю, что скоро мы встретимся. Ни одна тварь, хоть косвенно виновная в вашей смерти, не уйдет от ответа, и приговор будет один — смерть. И простите меня за это. Мне пора, спите спокойно, дорогие мои, теперь я рядом, и наши встречи будут частыми.

Виктор прикрыл калитку, вышел на главную аллею и покинул кладбище.

В поселок он вернулся почти одновременно с Феликсом и Дмитричем. Проведя остаток дня за подготовкой к переезду в Город, вечером перед отъездом друзья собрались в доме Николая.

— Ну вот, Дмитрич, — говорил Виктор, — все, что ты мог для нас сделать, ты сделал. Спасибо. Дальше нам встречаться не следует, ты должен заниматься своими привычными делами, мы же с Феликсом займемся своими. Учти, где бы случайно ни встретились — мы знакомы лишь по работе в «Гелионе», квартиру же я оставил тебе за долги. Ты должен быть в стороне от того, что будет нами предпринято. Если возникнет острая необходимость, мы сами выйдем на тебя или на Николая. Ты не против?

— Конечно, ребята, всегда пожалуйста.

— Ну что ж, пора на встречу с Юрием. Даст бог — увидимся. Поехали, Феликс. Дмитрич, еще одна просьба, чтобы нам завтра не возвращаться, пригони мою «Ниву» в Город, лады? Ну пока, мужики. Вперед, Феликс.

Двери машины захлопнулись, и «восьмерка», взяв с места в карьер, вышла на трассу в сторону вечернего Города.

Встреча, как и было запланировано, состоялась в 20.30. Но в Город Феликс с Виктором прибыли за час до назначенного времени. Виктор провел напарника по основным проспектам и улицам, показал дом, в котором раньше жил. Фирму «Гелион», внешне никак не изменившуюся, но, к сожалению, только внешне. Без Зотова фирмы не существовало — осталась лишь вывеска. Затем они подъехали к дискотеке «Карусель».

— Вот здесь я впервые встретил Гарика, вернее, нашел эту мразь. Отсюда и проследил его до загородного дома — остальное ты знаешь, — сказал Виктор.

— Значит, это одна из точек массового сброса наркоты? И Гарик выполнял роль дилера? — поддержал Феликс.

— Уверен в этом. Много у меня к нему вопросов. Гарик — первый, кто заплатит мне. И умрет он не сразу, нет. Убежден — ему есть что нам порассказать. И от его откровенности будет зависеть, какой будет его смерть. Ну что ты так на меня смотришь? Не узнаешь своего друга? Можешь не отвечать, на твоем лице все без слов написано. Ты сделал правильные выводы. Я намерен вести войну без правил. До конца.

— Я согласен, Витя, твой гнев справедлив, но стоит ли вот так начинать дело? Конечно, мы отловим этого Гарика, допустим, изолируем его и как следует поработаем с ним. Что он может интересного нам рассказать? Сдаст своего непосредственного начальника? Ну и что? Пойми, у них организация. И если Гарик внезапно исчезнет, то руководство сделает выводы. Его будут искать, возможно, через органы. Хотя, если возьмем его профессионально, — шансов выйти на нас не будет никаких. Но результат? Что нам это даст?

— Отвечаю. Во-первых, Гарик приговорен и его участь решена, так что от смерти ему не уйти. Во-вторых, уже то, что из их системы внезапно выпадет фигура, внесет какое-то расстройство в отлаженный механизм. А то, что Гарика не найдут, — посеет первые волнения. Сам не хуже меня знаешь, как важно выбить противника из колеи. В-третьих, еще неизвестно, сколько знает этот мерзавец. И, наконец, в-четвертых, — что мы можем предпринять взамен сказанного? Я примерно знаю, что ты бы предпочел сначала попасти Гарика, выяснить круг знакомств и таким путем выйти на более значительную фигуру. Я угадал?

— В общем, да, и не вижу ничего плохого в том, что мы немного понаблюдаем за ними. Сориентируемся в обстановке, составим более точное представление о схеме построения всей системы. А начать их мочить — это никогда не поздно.

— В том-то и дело, что и я раньше так считал, но когда прикинул, сколько уйдет времени на отработку одного дельца, то пришел к выводу, что мы рискуем надолго завязнуть в постоянной и безрезультатной слежке. Нет, Феликс. Начать надо резко. Тогда они должны будут приоткрыться. И дадут нам шанс получить настоящую информацию. Нам нужен тот, кто стоит непосредственно над Гариком и руководит им. Этот тип наверняка не мотается курьером по Городу. Вот его-то мы и послушаем, когда выйдем на него. И в дальнейшем будем действовать аритмично — резкий наскок, и на дно. Со временем мы должны расшевелить их настолько, что они начнут совершать ошибки. У них должны зародиться подозрения, что кто-то из своих заварил эту кашу.

Правоохранительные органы здесь ни при чем, и они это хорошо будут знать, никакие чужеродные группировки в Городе не объявятся. Значит, им придется сделать вывод: либо кто-то свой все это затеял, чтобы захватить первенство, либо это месть неизвестных. Второе они, скорее всего, отбросят — слишком профессионально для обычного обывателя будет поставлено противоборство. Следовательно, остановятся на первом варианте — кто-то из их среды пробивается к власти. А это вызовет междоусобицу, что нам только на руку.

— А если никакой междоусобицы не будет в сплоченном едином коллективе, где за малейшие проступки неминуемо следует жестокое наказание? Что тогда?

— Тогда давай на Урицкого, шеф.

— Хорошо сказал. Если б еще знать, где таковая находится?

Под монотонные подсказки Виктора Феликс через пятнадцать минут выехал на улицу Урицкого, сбавил скорость до минимума, чтобы можно было различать номера домов. Со встречной полосы несколько раз моргнула светом фар машина, стоявшая у обочины. Юрий уже ждал их.

Он развернул машину и повел ее в центр старого, сталинской застройки, квартала. Феликс поехал следом. Через несколько минут они остановились перед массивными воротами, сверху которых были приварены большие буквы: «ООО «Сантехмонтаж». Юрий зашел в будку охранника и почти сразу же вышел. Одновременно начали медленно отъезжать в сторону ворота. Юрий махнул рукой, предлагая следовать за ним, сел в машину, они заехали на территорию и возле гаражных боксов остановились.

— Вот тут вам и отведено место — бокс № 8. Вот ваши пропуска, — милиционер передал друзьям аккуратные корочки. Затем вручил каждому по паспорту с местной пропиской и ПТС с городским учетом, после чего открыл багажник и достал оттуда новенькие номерные знаки.

— Вот все, что вы просили.

— Что ж, ничего не скажешь — работать ты умеешь. А как насчет обещанной информации по наркоте?

— Папка у меня в машине, дома сами посмотрите.

— Отлично.

— Поехали на квартиру, мы сами завтра разберемся с улочками и дворами.

Трехкомнатная квартира встретила гостей домашним уютом, который создать может только женщина. Три окна выходили на улицу, одно во двор. Зелень перед окнами не мешала обзору за тем, что происходит снаружи, но доступ к окнам со стороны двора и улицы затрудняла. Металлическая дверь с хитрыми замками была не столь необходима, раз на окнах отсутствовали решетки, однако действовала успокаивающе. В кухне был вход в обширный, размерами почти во всю квартиру, погреб. Пол там был бетонным, по стенам сооружены стеллажи с многочисленными банками на них. Феликс спустился в погреб с магнитофоном, где включил его на полную мощность. Звуки музыки еле слышно пробивались через плотную крышку люка.

В целом квартира пришлась по душе и Виктору, и Феликсу. В спальне сдвоенная кровать была разделена на две отдельные постели. Чистые белоснежные простыни и наволочки ждали новых обитателей. Друзья перенесли из машины все свое оснащение: от оружия и боеприпасов до продуктов питания, состоящих в основном из полуфабрикатов быстрого приготовления.

— Как вам квартира? Пойдет?

— Не то слово, Юра.

— Раз так, располагайтесь, я сейчас заскочу на службу и тоже домой. Как потребуюсь — вызывайте. Завтра утром подвезу вам мобильник — так будет удобнее. Еще какие пожелания будут?

— Пока все. Спасибо тебе, друг.

Юрий ушел, оставив Феликса с Виктором наедине. Папка, которую передал им Егоров, лежала на столе, и после небольшого ужина друзья решили ознакомиться с ее содержимым.

— Объяснительные, — перебирая листы, заметил Виктор. — Ну, конечно, наркоту они держат строго для собственного употребления. Как под диктовку написаны. А возраст-то, Феликс, ты только представь — от тринадцати лет! Это же катастрофа — тринадцать лет, дети еще, им бы в игрушки играть да в школу ходить, ан нет — они уже преступники и жертвы одновременно. Черт знает что происходит! Ага, вот теплее — коллективная жалоба в отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Мы, такие-то, сообщаем, что по адресу — указан точный адрес — хозяином квартиры, неким Н. производится открытая продажа наркотических препаратов, они отпускаются даже детям в долг. Убедительная просьба — принять меры и пресечь преступную деятельность названного гражданина. Подписи. Посмотрим, как среагировала милиция, — вот протокол обыска в квартире. Значит, среагировали. Ну, конечно. Обыск ничего не дал, факты, изложенные в коллективной жалобе, подтверждения не нашли. Все ясно. Ну что ж, гражданин Н., придется вами заняться, откликнуться на просьбы многострадальных жителей и на корню пресечь вашу преступную деятельность. Как ты на это смотришь, Феликс?

— Одобряю.

— Так что ждите нас в ближайшее время, гражданин Н. Так, дальше. Протокол задержания цыганской группы — обнаружено и изъято пять граммов героина. Еще протокол задержания. На этот раз пацана пятнадцати лет и мужчины тридцати пяти лет при передаче партии марихуаны общим весом сто граммов. Возбуждено уголовное дело. Прав был Юрий — одна шелупонь, ничего более-менее серьезного. Вот — проведен рейд на дискотеке — ого, Феликс, — шмонали «Карусель»! Ну-ка, ну-ка, каковы же результаты? Нет. Ты только представь себе — обнаружено целых четыре забитых анашой косяка. Естественно, для личного употребления. Да туда только Гарик каждый вечер воз и тележку доставлял. Короче, фуфло вся эта информация. Лишнее подтверждение тому, что наркобизнес надежно прикрыт сверху.

Факты не подтверждаются, и все. Нет, ну каков козел этот Н.? Никого в хрен не ставит, торгует наркотой, как клубникой. Ты как знаешь, Феликс, а я навещу его завтра — нечего откладывать. Ладно, давай ложиться, надо как следует отдохнуть, а то все урывками да по очереди.

— Хорошая мысль, Витя. Честно говоря — я уже сплю…

С утра пораньше Феликс с Виктором отправились на территорию «Сантехмонтажа». Вахтер пропустил их, не задавая никаких вопросов, лишь внимательно осмотрев пропуска. В боксе Феликс заменил номера машин, и они выехали за пределы территории. Возле дома Виктор высадил Феликса.

— Ты дождись Дмитрича, загони «Ниву» на стоянку, смени номера и жди меня дома.

— Ты собрался навестить Н.?

— Точно.

— Тогда совет — измени физиономию.

— Ты прав, — согласился Виктор.

Вместе с Феликсом он зашел в квартиру, открыл сумку, достал необходимые косметические принадлежности, и через полчаса вместо Виктора перед Феликсом предстал рыжий мужчина с приклеенным шрамом через всю правую щеку. Эти простые манипуляции совершенно изменили внешний облик Виктора.

— Ну вот, теперь порядок. Только на паспорте и удостоверениях ты другой, так что будь поаккуратнее.

— Ничего. На такси доеду. Так надежнее.

— Удачи тебе.

— Все будет, как учили, а учили хорошо. Думаю, долго не задержусь.

Виктор вышел на улицу, поймал частника, назвал ему улицу, параллельную нужной. С водителем старался не разговаривать, только «да» и «нет». Выйдя из машины, через арку и небольшой переулок вошел во двор дома.

Н. жил на втором этаже. Виктор поднялся по лестнице, прислушиваясь и осматривая каждую дверь. Вроде все тихо. Он спустился на нужный этаж и встал перед массивной дверью сейфового типа. Объемный глазок наверняка позволял хозяину квартиры видеть всю площадку. Виктор нажал кнопку звонка и услышал еле пробивающийся через дверь мелодичный звук. Через несколько минут раздался отчетливый голос:

— Че надо?

— Я из милиции, вот мое удостоверение.

И Виктор поднес к самому глазку раскрытое удостоверение.

— Ну и че?

— Откройте, мне надо с вами поговорить.

— А ты от кого?

Виктора начала понемногу заводить пренебрежительная манера оппонента.

— Я что, неясно сказал, что из милиции, откройте дверь!

— Ага. Щас, а ордер у тебя есть?

— Послушай, ты, наверное, еще не слышал о Девятом отделе?

— О каком еще Девятом?

— Значит, не слышал. Короче, или ты сейчас впускаешь меня, мы спокойно разговариваем и расходимся — у меня к тебе всего несколько вопросов. Или я поеду зa ордером, естественно, установив за квартирой наблюдение. Но тогда я вернусь не один и гарантирую тебе такой обыск, что придется после него не только всю обстановку поменять, но и капитальный ремонт вдогонку сделать.

— А я вот щас позвоню, узнаю, что за Девятый отдел ко мне пожаловал?

— Звони, звони, только быстрее, я начинаю терять терпение — для тебя это нежелательно.

Виктор включил сканер — тот молчал. Никуда хозяин квартиры не звонил.

— Ладно, заходи, только учти, у меня мало времени, — решился хозяин.

Он открыл дверь, пропуская Виктора в прихожую. Тот, не церемонясь, прошел в зал. Подвесные потолки, блестящий лаком паркет, кожаная мягкая мебель, стенка из натурального дерева…

— А ты ничего устроился. Как тебя по имени-отчеству?

— Как будто сам не знаешь?

— Не отвечай мне вопросом на вопрос, предупреждаю. Если я спросил — отвечай по теме. И на «вы», понял?

— Ну, Олег Иванович Никоненко.

— Молодец, правильно отвечаешь.

— Покажите ваше удостоверение.

— Я два раза его не предъявляю никому. А что? Что-то не так?

— Не знаю.

— Ну, не знаешь, так молчи и отвечай на мои вопросы. Я смотрю, у тебя здесь целое состояние в квартиру вбухано. Где заработал, если не секрет, такие «бабки»?

Никоненко совершенно ничего не понимал и не знал, как себя вести.

— Ты не ответил, откуда «бабки»?

— Заработал.

— И где же так платят?

— Вы сказали, что у вас есть разговор ко мне, а сами задаете непонятные вопросы.

— Да? И что же в моих вопросах непонятного? Я спросил, где ты, Олег Иванович, уже несколько лет формально безработный, ранее проживавший в обычной коммуналке, рядовой слесарь 4-го разряда, смог заработать деньги, которых хватило на приобретение всей этой роскоши? Что тебе непонятно?

— Да какая вам разница? — повысил голос хозяин квартиры. — Что? Где? В налоговой все данные! Говорите, зачем пришли, и идите дальше, у меня дела — минут через пятнадцать ко мне заедут друзья, кстати, среди них есть и сотрудники милиции.

— Блефуешь, Олег Иванович, блефуешь. Но скажу тебе — неумело. Садись за стол, руки перед собой, — приказал Виктор тоном, не терпящим возражений.

Олег Иванович сел за круглый, ручной работы стол. Напротив расположился Виктор. Он медленно достал пачку сигарет, зажигалку, потом, как бы между прочим, извлек пистолет с глушителем. Все это Виктор положил перед собой.

Никоненко широко раскрытыми глазами смотрел на глушитель. Он был ошеломлен.

— Вот теперь, Олег Иванович, и поговорим серьезно. Да не смотри ты на ствол, не отвлекайся. В глаза смотри.

Тот перевел испуганный взгляд на Виктора.

— Предупреждаю: отвечать предельно искренне, это в твоих интересах. Итак, вопрос первый: где хранишь наркоту?

— Какую наркоту? — Никоненко изобразил на лице подобие удивления.

— Я тебя предупреждал: четко отвечать на поставленные вопросы?

— Не понимаю — о чем речь?

— Ну, а если я сейчас прострелю тебе руку или, скажем, ногу для профилактики, это поможет тебе получше соображать?

Никоненко нервно сглотнул слюну.

— Вы этого не сделаете.

— Это почему же?

— Вы же представитель органов, хотя…

— Не продолжай. Меня, знаешь, что больше всего возмущает? То, что тебе, получается, можно калечить и убивать, а мне нет. Разве это справедливо? Получается — ты какой-то особенный, избранный, что ли?

— Я по-прежнему не понимаю, о чем речь.

— Все о том же, Олег Иванович, о торговле наркотиками.

— Я не занимаюсь торговлей. В этом и милиция — ваши коллеги — смогли убедиться.

Виктор встал, держа пистолет в руке, прошелся по комнате и остановился возле кресла так, что теперь сидящий Никоненко был у него на виду.

— Я тебя предупреждал? Ты не понял, тогда не обессудь, — раздался глухой хлопок, и хозяин квартиры, схватившись за левое бедро, со стоном рухнул на пол. Он хотел закричать, но Виктор опередил его:

— Скули тихо, иначе заткну твою пасть навеки. Вынужден повторить вопрос: где хранишь наркоту?

В ответ Никоненко только хрипел.

— Больно? Неужели? — деланно удивился Виктор. — Сейчас будет еще больней. Отвечай, ну? — Виктор нацелил пистолет на колено правой ноги лежавшего.

— Там, в баре, за бутылкой мартини, в правом углу, вроде как гвоздь, не забитый до конца, — надавите на него — откроется тайник. Все в нем.

— Вот это уже лучше. Никогда не надо обманывать, Олег Иванович, глядишь, и целее будешь. Хотя ты — вряд ли.

Виктор сделал все, как сказал Никоненко, и вскоре на столе лежали: распечатанный объемный пакет с белым порошком, медицинские весы, с десяток маленьких пакетиков для дозировки. Там же оказались пачки денег, как российских, так и американских. Торговец продолжал лежать на правом боку, закрывая рукой кровоточащую рану. Виктор пододвинул кресло вплотную к Никоненко, сел и наклонился над ним.

— Зачем же ты, мразь, людей губишь?

— Я же им в рот не запихиваю, они сами приходят, умоляют помочь, вот и приходится…

— Ты оказываешь помощь? Доктор, значит? А кто твоих клиентов на иглу сажает? Не знаешь? Ты же, тварь, и сажаешь. Молчи, сука, не зли меня раньше времени! Ты сам-то хоть раз попробовал кайфануть? Нет? Конечно, ты же не дурак — понимаешь, чем это может закончиться, что последует дальше. А как же другие? Ты чувствуешь себя неким божеством — перед тобой унижаются, выпрашивая в долг дозу, ты решаешь судьбы людей, так, козел вонючий? В сверхчеловеки метишь? Тебе все живое вокруг — по хрену. А скажи мне: дети у тебя есть?

— Мы в разводе, есть сын, с бывшей женой у матери ее живет, в другом городе.

— Ты и им жизнь отравил. Так кто ты? Человек? Животное дикое? Кто?

— Мне плохо, я теряю кровь.

— Ты не мычи, отвечай — кто ты после всего, что сделал?

— Ч-человек.

— Человек? Гадина ты, паскуда. Кровь ты теряешь? Больно тебе? А тем, кому ты спихиваешь дурь, не плохо? Им не больно? Нет, не человек ты. Ты разрушитель, убийца, и жить тебе нельзя. Во имя здоровья и жизни других я приговариваю тебя к смерти.

— Нет… Вы не сделаете этого. Я не буду, никогда больше не буду! Не убивайте, прошу вас! Все, что угодно, ради бога!

— Бога вспомнил, сучонок? Ну ладно, говори все, что знаешь о наркоторговле в городе. Только правду, учти, почувствую ложь — проглотишь пулю. Говори.

Никоненко, трясясь всем телом, с крупными каплями пота на лице, судорожно выговаривая слова, начал:

— Товар мне привозит Кривой. Косит он на один глаз, фамилию, клянусь, не знаю, имя тоже, Кривой, и все. За долги я попал. Вот и рассчитываюсь, торгуя. Приезжает он два раза в месяц — привозит партию и забирает деньги. У него в ментах какой-то крупный чин служит, по-моему — родственник.

— Фамилию мента ты, естественно, тоже не знаешь?

— Не знаю, честно.

— Как же ты к Кривому в должники попал, а ни имени, ни фамилии, ни где он обитает, не знаешь? Или ты решил по ушам мне поездить?

— Клянусь, не знаю, а попал так. На покупке квартиры лоханулся, денег занял — они же меня и кинули. Обитает он где-то за городом, у своего корешка. Черт, забыл — Кривой его называл…

— Давай, давай — вспоминай.

— Не могу вспомнить, он к дружку своему по Западному шоссе ездит — точно. Про собак еще чего-то рассказывал. Господи, память отшибло.

— Интересно, — Виктор задумался и вдруг спросил, больше наугад: — Про собак? А не Гариком кличут?

— Точно, Гарик! Имя-то какое — сразу и не вспомнить. А вы что, его знаете?

— Помолчи. И давно Кривой с Гариком корешатся?

— Да откуда мне знать, просто Кривой обмолвился как-то.

— Когда он должен подвезти тебе товар?

— Дня через три. Говорил, караван уже в пути, со дня на день будет крупная партия. С Гариком он как-то все это связывал, да я не запомнил — на что мне это знать? Я человек маленький.

— Что еще скажешь?

— Да вроде все. Не убивайте, прошу. Я могу, если что узнаю, вам докладывать, и деньги возьмите, там много.

— В стукачи набиваешься? Купить меня хочешь? Напрасно. Не продаюсь я. Отвечай на вопросы.

— Я готов.

— Как тебе доставляют наркотики?

— Обычно Кривой с кем-нибудь приезжал ночью, но перед этим предупреждал про очередную поставку. Деньги брал после передачи новой партии, старые остатки взвешивал и что-то записывал в свою книжку. Насчет этого он дотошный — все до миллиграмма взвесит.

— Ну, а если тебе потребуется срочно встретиться с Кривым?

— Надо ехать в «Карусель», это дискотека такая, найти какого-то Алекса — тот все устроит. Но я сам еще никогда Кривого не искал.

— Так. Значит, ты уже предупрежден о завозе новой партии. Правильно я понял?

— Да, Кривой вчера заезжал, говорил — дня через три.

— А они не боятся, что милиция может устроить засаду?

— Не знаю, боятся они или нет, но если у меня дома все спокойно, я ставлю на подоконник ночник, вон тот — под синим абажуром. А на улице — это уж их дела. Но первый раз Кривой заходит один и пустой, проверит все — по телефону вызывает второго.

— К дому они на машине не подъезжают?

— Нет, никогда. Видать, где-то рядом оставляют.

— Кривой звонит в дверь условным сигналом?

— Нет, мы че, шпионы?

— Понятно. Все с тобой понятно. Ну ладно — мне пора.

— Вы уходите?

— Конечно, а вот ты остаешься навсегда в своем шикарном склепе.

Виктор поднял руку и двумя выстрелами в голову мгновенно оборвал жизнь Никоненко.

Затем взял пакет с героином и высыпал его на остывающий труп. Протер платком поверхности, к которым прикасался, взял деньги, отыскал ключи от входной двери, защелкнул ее и вышел на улицу.

Он поймал такси, доехал до дома и наконец вошел в квартиру, где его ждал Феликс. Виктор сел в кресло, пододвинул пепельницу:

— Ну, что не спрашиваешь, как прошло знакомство с гражданином Н. — Никоненко Олегом Ивановичем, доставшим всю округу продажей наркоты?

— Как прошло, вернее, чем закончилось, я догадываюсь. Интересно другое — что мы получили в результате твоего визита?

— Ну хотя бы то, что одной точкой стало меньше, — это уже результат, по сравнению с тем, чем занимались до сих пор так называемые компетентные органы. Еще я узнал, что Гарик в Городе и продолжает активно трудиться на прежней ниве. Что есть еще одно звено — некий Кривой, который тесно связан с Гариком и обитает под его, кстати, крышей. А со дня на день в Город прибудет караван с очередной партией героина. Покойному Олегу Ивановичу должны завезти эту заразу послезавтра. Ну и последнее — наш капитал весомо пополнился. Деньги, предназначавшиеся для оплаты грязных дел, послужат делу справедливому.

— Никоненко мертв, — Феликс немного задумался. — Как ты считаешь, сколько пройдет времени, пока обнаружат труп?

— Думаю, послезавтра.

— Но перед этим они должны связаться с ним?

— Перед моим посещением Кривой уже был у Никоненко, так что еще раз встречаться они вряд ли посчитают нужным.

— Значит — засада?

— Скорее всего — да. Но сначала надо убедиться, что труп Никоненко не обнаружен. Поэтому завтра вечером походим там: посмотрим на месте, что к чему, послушаем через дистанционку, что слышно в самой квартире. Если признаков обнаружения трупа не заметим — посетим квартиру, приготовимся к встрече. Если все сложится как надо и мы возьмем посетителей, то и Гарика следует брать, не откладывая, той же ночью.

— А если труп обнаружен?

— Тогда переносим действия за город, на дачу, где обитает Гарик. И брать его, при этом варианте, следует немедленно — завтра же. Иначе может уйти на дно, путей у этого мерзавца много. Гарика, при любых обстоятельствах, доставляем сюда. Поэтому с утра готовим подвал — разговаривать с ним будем серьезно…

Наутро друзья решили немного изменить план действий. Феликс предложил Виктору заняться подготовкой погреба и оставаться на связи. Сам же он поедет к дому Никоненко — произведет разведку местности. Виктору лучше не светиться — там может оказаться Гарик, а он знает Виктора в лицо.

Феликс остановил свою «Ниву» на том месте, откуда просматривались два окна квартиры Никоненко. Этого было достаточно, чтобы настроить дистанционную прослушку и узнать, что происходит внутри квартиры.

Динамики молчали. Убедившись, что труп Никоненко еще не обнаружен, Феликс вернулся на улицу Урицкого.

— Значит, ставим засаду? — спросил Виктор.

— Да, и сегодня же ночью, днем незаметно в квартиру не зайдешь.

— Согласен.

— Веселые сутки тебе предстоят, — сочувственно вздохнул Феликс. — В обществе покойника не соскучишься.

— Да плевать мне на него, перетащу в ванную, делов-то? У него на хате и кондиционер, и освежитель воздуха, аппаратура приличная, так что устроюсь с комфортом. Это тебе придется на улице отираться.

— Днем я буду колесить по Городу, через определенные промежутки буду проезжать рядом с двором. На связь, думаю, выходить не стоит, просто, проезжая мимо, подам короткий сигнал — ты ответишь тем же. Вот ночью действительно придется посложнее.

— Да, здесь нужно все просчитать. Ну, с Кривым ясно — ему необходим сигнал на окне — так что пойдет он с улицы через арку, встречу ему я обеспечу. А вот с товарищем его будет потруднее. Где он будет находиться в это время? На улице? Во дворе? В машине? А может, уже в подъезде?

— Это вопрос. Его нужно обнаружить до подачи Кривым сигнала, обнаружить и взять. А нам они, в идеале, нужны оба, и с товаром — тогда разговаривать с ними будет легче.

— Упустить спутника Кривого нельзя — у того при себе связь, он в момент поднимет весь свой гадюшник, и нам придется быстро уходить.

— В том-то и дело, но как его просчитать?

— Ясно одно — спутник должен находиться рядом, раз заходит в квартиру сразу после сигнала Кривого. Если они будут на тачке, то лучшего места для стоянки, чем то, где я сегодня останавливался, не придумаешь. Если так, то брать спутника мне придется в машине. Но стоит ли тогда тащить его в квартиру, не проще будет отрубить его и доставить сюда?

— Конечно, а с Кривым я закончу разговор у Никоненко. С этим ясно. А если они прибудут на такси?

— Какая разница, на своей тачке или на такси?

— На такси, которое работает на них, а? Как тебе такой расклад? А ведь это оптимальный вариант, Витя. На такси, как правило, менты обращают куда меньшее внимание, особенно ночью.

— Но тогда твоя задача усложняется. Их в машине после ухода Кривого будет как минимум двое.

— Не столь важно. Наоборот. Я, подгулявший донжуан, тащусь по ночному городу, а тут такси. Ну как не подойти? А дальше пустяки — хоть их там четверо будет…

— Ну хорошо. Сейчас отдых, вечером выходим на место. Дальше по плану.

Караван из трех автопоездов задерживался. На трех шоссе, входящих в область с трех разных сторон, рядом с постами ГИБДД с утра дежурили три бригады.

Координировал связь с постами Гарик, он же Григорий Демченко, большой искатель приключений. Авантюрист по натуре и любитель красивой жизни за чужой счет. Занимался распространением наркотиков Гарик с каким-то удовольствием. Кроме него самого и, пожалуй, непосредственного начальника — Вадима, все остальные, по его мнению, были просто черви, жуки навозные, которые должны жить лишь для того, чтобы приносить пользу ему. Даже напарники, Кривой и Алекс, оставались для него лишь подсобным материалом. Девочки-малолетки, которых так любил Гарик, не вызывали в нем ничего, кроме короткого желания удовлетворения своих сексуальных извращений. Ему доставляло огромное удовольствие, заманив выбранную жертву, посадить ее на иглу лишь для того, чтобы она стала послушным животным, выполнявшим его больные фантазии…

Обычно встреча каравана происходила в назначенное время. Но сегодня время подходило к обеду, однако ни один из автопоездов на место еще не прибыл. Гарик нервничал. На даче его ждала пятнадцатилетняя блондиночка, второй день находящаяся под кайфом. Он подцепил ее веселенькую, когда она, дурочка, вздумала голосовать на дороге. Ехала бы троллейбусом, нет, тачку ей подавай.

А за тачку, милая, придется заплатить. И вот сегодня, после обеда, Гарик и планировал покувыркаться с этой одурманенной курочкой. Но автопоезда не подходили, а Гарик не мог оставить свой пост. К тому же запасы наркоты подходили к концу. На завтра еще хватит. Но потом, если не подойдет новая партия, наступит дефицит. А это опасно, очень опасно. Ситуация, как говорит Вадим, аховая. Если начнет ломать такое количество наркоманов, то это может поставить Город на уши. Товар необходим как воздух. Его мало принять, надо еще расфасовать, немного разбавляя всякой химией, распределить и доставить к точкам, а это дело не одного и не двух дней. Если караван сегодня не придет — Вадим наверняка пошлет людей выяснять причину задержки, а этого очень не хотелось трусливому Гарику. Да и блондинка обламывалась. Тут зазвонил телефон.

— Слушаю, — ответил Гарик. (Имена при разговоре называть категорически запрещалось.)

— Какие новости? — спросил Вадим.

— Ничего нового, ждем.

— Никуда не отлучаться, жрать вам привезут. Ждать до упора.

— А если до ночи никого не будет?

— Я сказал ждать и никуда не отлучаться, спать по очереди.

Связь отключилась.

— Вот офицер хренов — тебе что тут, солдатня, что ли? — про себя выругался Гарик и на немые взоры своих подчиненных, почти как Вадим, рявкнул: — Сказано ждать, ясно? И никаких базаров!

Ожидание затягивалось.

Гальянов находился в своем служебном кабинете, когда в него заглянул Вадим и спросил разрешения войти. Получив утвердительный ответ, он подошел к столу и положил перед Семеном Дмитриевичем папку с надписью «Для служебного пользования», раскрыл на нужной странице. Вадим отступил в сторону. Перед Гальяновым лежала записка, ничего общего к его прямым обязанностям не имевшая.

«С.Д. Груз в назначенное время не прибыл. Ни один из автопоездов к границам области не вышел. Опоздание 20 часов. Причина неизвестна. Выслать гонцов?»

Такое общение, посредством записок, которые тут же уничтожались, было заведено с самого начала — ни единого слова о теневых делах в здании администрации произноситься не должно.

Семен Дмитриевич, немного подумав, спросил:

— Не рано ли?

Вадим пожал плечами.

Семен Дмитриевич перевернул страницу, прочитал следующий документ чисто служебного характера и наложил размашистую резолюцию.

— По общим вопросам доложишь в семнадцать часов. Особое внимание первому документу.

— Вас понял. — Вадим вышел из кабинета.

Семен Дмитриевич задумался. Мысли его были о караване. Такого еще не случалось. В худшем случае одна из машин задерживалась примерно на десять часов, да и то из-за поломки двигателя. А тут почти сутки! Бесконтрольно караван шел без малого тысячу километров, относительно бесконтрольно — при желании водители могли найти способ сообщить о чем-то неординарном, случившемся в пути. Это в крайнем случае. Но никакого сообщения не последовало. Значит, либо они сразу все спалились, что очень маловероятно, практически невозможно, ведь шли автопоезда по трем автономным маршрутам и эта ходка для водителей и сопровождающих была далеко не первая.

Либо виной всему повсеместно проводящаяся после недавних террористических актов в городах России акция «Вихрь-антитеррор». Тогда, проходя через многочисленные посты, автопоезда вынуждены будут простаивать, теряя время. И, скорее всего, так оно и есть. Грузу, по большому счету, ничего не грозит — операция милиции сориентирована на оружие и боеприпасы. Но как не ко времени эта задержка. Выслать навстречу гонцов? Что ж — вполне резонно, по крайней мере, будем точно знать: что происходит на маршрутах. Значит, следует дать добро. Ночь еще подождем, и с рассветом — вперед.

Телефонный звонок прервал размышления Гальянова, и ему пришлось переключиться на дела повседневные, которых немало у заместителя главы областной администрации.

В семнадцать часов Гальянов в сопровождении первого помощника выехал на совет директоров нефтяной компании. Совет был назначен на восемнадцать часов, но надо было обговорить с Вадимом меры, которые следует предпринять по обнаружению и сопровождению к месту назначения затерявшегося каравана. Проезжая мимо парка, Гальянов приказал водителю остановиться и предложил Вадиму немного прогуляться. Охране он разрешил остаться в машине. Но дублирующая охрана ему не подчинялась, и поэтому, как только Гальянов с Вадимом пошли по аллее парка, крепкие ребята тут же взяли их в плотное кольцо, но держались на расстоянии визуального контроля. Эта опека постоянно выводила Семена Дмитриевича из себя, он говорил о ней с Саркисом. Но тот посоветовал не обращать на охрану никакого внимания.

— Вадим, еще раз про караван — подробнее.

— Как я уже говорил, автопоезда по графику должны были подойти к области около пятнадцати часов прошедшего дня — но этого не произошло. Уже более суток задержка. На связь никто не выходил.

— Но раньше обходились вообще без всякой связи. И все проходило нормально. Слушай, как ты думаешь, может, их опоздание связано с «Вихрем»?

— Для меня это единственно убедительное объяснение нарушения графика. Я связывался с УВД. Там подтвердили, что антитеррористическая акция носит общегосударственный масштаб. Значит, вполне вероятно, что и наши машины попадают под проверку на постах.

— А если, наряду с оружием, проверяют транспорт и на предмет провозки наркотиков? — спросил Гальянов.

— Может быть, не везде повально, но выборочно — без сомнения.

— И ты так спокойно говоришь об этом?

— У нас уже были случаи, когда часть каравана подпадала под проверку, и ничего, проносило — результатов менты не получали никаких. Хлопковое масло — очень ароматное и надежно перебивает запах героина, пакеты разделены на отсеки и закреплены на днищах бочек хитро.

— Но если на минуту предположить, что вдруг сработала какая-то спецслужба? Внедрила агента в окружение Керима, получила информацию и перехватила караван? А Керим поет под их дудку?

— Во-первых, зачем им караван? Им нужны люди — кто стоит за всем этим, а не порошок. Во-вторых, вы в Средней Азии были? Вернее, жили там?

— Нет.

— В том-то и дело, что нет. Там все повязано, и давно. В отличие от нас, Керим работает, можно сказать, легально. Там, на юге, все настолько мутно, что вариант двойной игры Керима просто не проходит. И потом, Семен Дмитриевич, если бы караван спалился — вы узнали бы об этом в тот же день, не правда ли?

— Это верно. Но не нравится мне все это, что-то идет не так, как нужно, что-то мы упускаем, чувствует мое сердце — что-то грядет. Но что? В нашем деле главное — вовремя остановиться, не перешагнуть роковую черту. Но где эта черта? Может, мы ее уже переступили? И от нас теперь ничего не зависит?

— Вы просто устали, Семен Дмитриевич, нервы перенапрягли, и немудрено — такие нагрузки выдерживать. Так бывает, когда наступает нервное истощение, у меня это было. Но все пройдет. Вот встретим караван — возьмите недельку отпуска и махните куда-нибудь в тайгу. Дикая природа вылечит вас непременно.

— Спасибо, Вадим. Ты прав, я просто впал в депрессию и вижу все в мрачных тонах. Ну ладно, давай решим вопрос о посылке навстречу каравану наших парней.

— Я уже думал об этом, и мне нужна ваша санкция.

— Говори, что надумал.

— Всех наших ребят придется разделить. Пошлем три машины по тройке в каждой, обеспечим связью, как со мной, так и между собой. Гарик пойдет старшим. Пройдут по маршрутам, обнаружат машины, сообщат нам и далее будут сопровождать до места. Надо выделить им денег: мало ли что произошло на трассе, да и для беспрепятственного прохождения постов помогут.

— Согласен с тобой, поступай, как спланировал, — деньги получишь сегодня же. Замкни все на себя, Вадим, мне только о серьезном докладывай.

— Хорошо, Семен Дмитриевич, вам бы отдохнуть. Может, к черту этот совет директоров?

— Эх, Вадим, — вздохнул Гальянов, — ты же понимаешь, что это невозможно.

Около полуночи темная «восьмерка» медленно подкатила к месту, откуда просматривались два окна квартиры Никоненко. Виктор, сидящий на заднем сиденье, настраивал аппаратуру дистанционного прослушивания. В редких соседних окнах горел свет.

Квартира молчала — ни шепота, ни скрипа половицы, ни звуков какого-либо движения, обозначающего присутствие живой души. Виктор терпеливо ждал, слушая тишину. Феликс, облокотившись на руль, внимательно осматривал содержимое открытых черных проемов подъездов и темные окна, пытаясь засечь возможное наблюдение. Все было спокойно. Виктор перевел прибор на светящиеся окна, и в динамики хлынул поток голосов — где-то семейная пара выясняла отношения, где-то несколько мужчин продолжали затянувшееся застолье, и смысл их разговора мог понять только человек, принявший на грудь никак не меньше литра. Бытовые, обычные ситуации — о Никоненко ни полслова. Значит, судя по всему, тело не обнаружено. Виктор отключился, собрал аппаратуру. Феликс повернулся к нему:

— Вроде все чисто. Наблюдения нет.

— В квартире тоже никого нет, это точно. Если ее не посетили днем и не оставили сюрприза, то мы об этом узнаем, не входя в нее.

Феликс с немым вопросом взглянул на друга.

— Волосок на двери — обычная подстраховка, — пояснил Виктор.

Феликс вышел из машины и скрылся в первом же подъезде.

Через несколько минут раздался сигнал. Виктор включил трубку.

— Порядок, — раздался голос Феликса, и связь прервалась.

Простояв еще минуты две, Виктор тронулся с места. Проехал по улице до перекрестка, развернулся, остановился возле открытого круглосуточно мини-маркета, вышел из машины, включил сигнализацию и пешком направился в направлении нужного двора.

Вошел в него Виктор не через арку, а сбоку, протиснувшись через небольшой лаз в заборе, возле мусорных баков. Скрытый густыми зарослями палисадника, Виктор нырнул в подъезд, вошел в квартиру, где его уже ждал Феликс, и закрыл за собой массивную дверь.

Все в квартире было так, как при первом посещении. Труп, осыпанный героином, лежал на прежнем месте.

На таком фоне Кривой быстро заговорит, тем более ночью.

— Обстановка впечатляет и по нервам ударит точно, — заметил Феликс. — Только тебе, Витя, тут сутки проторчать — не в кайф будет.

— За меня не волнуйся, давай дуй домой, но будь наготове, возможно, ты скоро потребуешься.

— Тогда, может, вообще никуда не ехать?

— Всего предусмотреть не удастся, случай есть случай. Так что езжай, но будь наготове. Завтра, как договорились, с утра свяжемся.

— Ты семафор-то сегодня будешь включать?

— Да включу, пусть горит, нам за свет не платить.

— Хорошо. До завтра, Витя, будет скучно — звони.

Феликс выскользнул из подъезда и покинул двор тем маршрутом, каким входил Виктор.

Но доехать до дома ему было не суждено. Примерно на полпути раздался сигнал вызова. Феликс включил связь.

— Слушаю.

— Обстановка меняется. Только что на месте, где мы еще недавно стояли, объявилось такси. Никто из него не выходит. Ты пока повремени домой возвращаться.

— Говорил же — давай рядом буду.

Феликс развернул машину и медленно поехал в обратном направлении, не выключая связь. Виктор молчал, видимо, наблюдал за обстановкой. Феликс слышал спокойное дыхание друга, значит, он готов к схватке. А может, просто совпадение? Сегодня же не ночь встречи? Хотя…

— Ты слышишь меня? — спросил Виктор.

— Да.

— Наверное, ко мне гость. Из машины вышел тип с пакетом. В такси, по-моему, остался один водитель, но я могу ошибаться. Так. Точно гость ко мне, валит прямо через двор, смотрит на окна. Все, давай блокируй таксиста и тех, кто, возможно, с ним — я встречаю гостя. Хотя… Стоп, машина отошла! В общем, действуй по обстановке.

Связь отключилась, и машина Феликса рванулась вперед, быстро набирая скорость.

Виктор наблюдал за идущим по двору человеком. Рассмотреть его не удавалось, но внешне он был крепок, высок, подтянут.

Гость вдруг остановился. Неужели что-то не так? Закурил. Огляделся и, сделав несколько частых затяжек, продолжил движение. Буквально через минуту раздался мелодичный звонок. Виктор подошел к двери, заглянул в глазок. Искаженная оптикой физиономия незнакомца смотрела прямо в зрачок. Один глаз заметно косил. Это был, без сомнения, Кривой. Ну что ж, дружок, добро пожаловать.

— Ну ты че там? Открывай, не узнал, что ли, спросонок?

Виктор распахнул дверь. Гость сделал шаг вперед, но, увидев, что встречает его не хозяин квартиры, застыл в проходе. Этого было достаточно. Виктор рванул его за куртку на себя, одновременно нанося головой резкий удар в лицо и захлопывая дверь.

Пришел в себя гость уже сидя в кресле, с заклеенным ртом и скованный по рукам и ногам. Напротив, на стуле, сидел незнакомый мужик и курил, пуская дым прямо ему в лицо. Кривой отвернулся от дыма и увидел то, что лежало на полу. Глаза его расширились, под ложечкой неприятно засосало, страх ползучей змеей проник в него, постепенно заполняя все тело.

Виктор покосился на труп:

— Узнал своего подельника?

Кривой перевел на Виктора взгляд, полный животного страха. Так, наверное, смотрит на палача приговоренный к смерти.

— Ну чего уставился? Ты штаны, смотри, не замочи, не хватало еще и от тебя вони.

Кривой закивал головой. Постепенно он начинал что-то соображать. Зазвонил телефон. Виктор включил трубку.

— Слушаю.

— На улице и нигде рядом такси нет. Я внизу. Что у тебя?

— А у меня гость. Сидим вот, пока еще знакомимся. Скоро беседу начнем. Ты на месте не стой — покатайся вокруг. Присмотрись.

— Понял тебя. Гость-то спокойный?

— Как овечка, — Виктор отключился.

Затем поднялся, включил свет. Прошелся по комнате, не глядя на труп, перешагнул через него, поднял пакет, брошенный Кривым при захвате. Подошел к столу, вывалил содержимое — пакет поменьше, точно такой, какой был спрятан в тайнике Никоненко.

— Понятно. Ну что ж, Кривой, давай поговорим. Рот я тебе сейчас освобожу, но учти — один громкий вскрик, и ты рядом с дружком ляжешь. Отвечать только на поставленные мной вопросы, без комментариев и скулежа — точно и, главное, правдиво. Понял?

Кривой вновь закивал головой.

Виктор подошел к нему и рывком, причиняя немалую боль, сорвал клейкую ленту.

— Такси, на котором ты прибыл, — ваша постоянная тачка?

— Нет, обычное такси.

— Обычное, говоришь? Но появился ты не совсем обычно, не как всегда. Где тебя ждет дружок?

— Какой дружок?

— Не забывайся. Отвечай на вопрос. Тот, с кем ты обычно приходил?

— А я сегодня один, дружок занят.

— Ты хорошо подумал? Слышал, наверное, что я здесь не один? Так что если придет к тебе помощь, то в ее гибели будешь виноват только ты, и смерть тебе я обещаю медленную, мучительную. Подумай.

— Сегодня я один, клянусь.

— И отчего же вдруг такие неожиданные изменения в заведенном порядке? Неужели что-то с караваном?

— Откуда вы знаете? Хотя понятно — откуда…

— Понятливый. Продолжай, я слушаю.

— Караван, на самом деле, не прибыл, и утром навстречу поедут наши ребята, я тоже должен ехать. Поэтому и пришел один — корешу завтра придется за рулем весь день потеть.

— Пока складно. А Гарик тоже едет? Да не строй ты удивленную рожу, я многое про ваш гадюшник знаю, поэтому и советую не хитрить.

— Он старшим пойдет, у него связь и деньги.

— Какими маршрутами поедете?

— Первая бригада — на Лукашино, вторая через Низкое на Горское, третья по Северному шоссе — на Климовск.

— С какой бригадой едет Гарик?

— Со второй.

— Так, теперь — марки и номера ваших машин, всех трех.

Кривой назвал, Виктор запомнил.

— Ладно. Все это мелочи. Давай теперь о серьезном. Никоненко получал товар от тебя. Кто тебя снабжал дрянью?

— Все шло через Гарика.

— Ты смотри, какой он крутой, значит, это он распоряжается распределением наркоты? Учти, весь твой базар пишется на пленку. Понравится ли Гарику, что ты на него все валишь, тем самым подставляя под пулю?

— Вы не поняли, Гарик тоже не шишкарь, но только он лично связан с теми, кто наверху.

— Тебя втянули в это дело? Или ты жизни красивой захотел, денег легких?

— Да какая разница? Про наркоту все знают, менты знают — не трогают. Вы-то откуда такие взялись?

— Из преисподней. И будем давить вас, не спеша, одного за другим.

— Вы не можете так, взять и убить меня, вызовите милицию — все улики налицо, пусть меня суд судит.

— Суда захотел? Так вот он суд — перед тобой. Высший суд, чей приговор окончателен и обжалованию не подлежит. Другого ни для тебя, ни для подельников твоих — не будет.

— Не надо, ну не надо, я уеду отсюда, скроюсь, вы больше никогда меня не увидите.

— Где же ты раньше-то был, когда только начинал торговать смертью? Что ты тогда мозгами своими не шевелил?

— Ну дурак был, по глупости малолетней все.

— Хватит скулить. Умей отвечать за свои поступки. — Виктор достал пистолет с глушителем.

— Нет, не надо, прошу вас!

Виктор посмотрел в полные страха глаза Кривого, отрицательно покачал головой и выстрелил. Снял с агонизирующего тела наручники, постоял, глядя на пакет с наркотиком. Затем вскрыл его и, как в случае с Никоненко, высыпал содержимое на труп. Выйдя в коридор, он связался с Феликсом:

— Ты сейчас где?

— Недалеко. Пока все тихо, на улице никого. Твой клиент как? Колется?

— Откололся…

— Понял, — после секундного молчания проговорил Феликс. — Где тебя подобрать?

— Там же, у мини-маркета.

— Добро, жду.

Пока друзья ехали домой, Виктор подробно рассказал о том, что произошло в квартире.

— Вот так закончилась наша первая и последняя встреча с Кривым. Знаешь, Феликс, у меня что-то шевельнулось, похожее на жалость, и даже был момент, когда я готов был отпустить его.

— И что же не позволило тебе сделать это?

— Не могу точно сформулировать причину, но в его оправданиях все же проскальзывала фальшь.

— Он умолял тебя?

— Конечно, но не в этом дело. Понимаешь, не чувствую я удовлетворенности в том, что еще одной мразью на земле стало меньше. Какой-то хреновый осадок на душе.

— Не стоит, Виктор. Мы на войне. Ты лучше скажи мне, как, по-твоему, поступил бы Кривой, отпусти ты его? Ушел бы из Города? Бросил бы наркотики? Или побежал бы докладывать своему начальству о том, что произошло, чтобы организовать наши поиски и принимать в них самое активное участие?

— Скорее второе, — вздохнул Виктор.

— Короче, давай лучше подумаем о том, что будем делать завтра?

— Надо с Юрием связаться.

— Прямо сейчас? — спросил Феликс, заметив, как Виктор набирает номер.

— Да, сейчас, с утра нас ждет работа, догадываешься — какая? Алло. Юра? Извини, что так поздно.

— Да ничего, я привык к ночным звонкам, говори, — ответил милиционер.

— Завтра, вернее сегодня, организуй визит вашей конторы по адресу Никоненко — там найдете пару жмуриков. Обстановка в квартире подскажет причину убийства. Постарайся, чтобы дело не замяли. Да-да, лучше организуй широкую огласку, надо немного расшевелить гадюшник. Нас некоторое время не будет в Городе, вернемся — позвоню.

— Вы там не наследили?

— Все чисто, милиция может работать на совесть, главное, чтобы не умолчали.

— Об этом не волнуйтесь, сработаю через участкового. Ну, парни, серьезные дела вы затеяли, но это то, что сейчас нужно. Ладно, не буду вас отвлекать — удачной охоты.

— Спасибо, до связи.

Виктор отключился, откинул голову и задумался. Разговор продолжил Феликс:

— Ты решил пойти на караван?

— Угу, пойдем по горячим следам.

— За Гариком?

— Нет, этот ублюдок нам нужен живым.

— Объясни.

— Утром, Феликс, все утром.

Подъехав к дому, машину подогнали вплотную к окнам, включили сигнализацию и отправились отдохнуть часа три.

Выехать было решено пораньше, чтобы опередить бригаду…

В 4.30 утра машина, ведомая Феликсом, подъехала к посту ГИБДД на выезде из города. Пост был в это время закрыт, и инспектор пригласил водителя отметиться в журнале, одновременно пытаясь уловить возможный запах спиртного. После отметки и рядовых вопросов — откуда да куда — друзья продолжили движение. Машину, как ни странно, инспектор досматривать не стал, видимо, надоело за ночь лазить по кузовам и багажникам.

Через двадцать минут с небольшим к посту подошла белая «девятка» с тремя парнями в салоне. Инспектор остановил и их.

А через тридцать километров эта же машина легко обошла темную «восьмерку» и стала удаляться, понемногу растворяясь в легком тумане. Феликс прибавил газу. Преследование началось.

Семен Дмитриевич Гальянов вошел в свой кабинет, когда часы показывали ровно 9 утра. Вадим его сегодня не встретил, передав через водителя, что немного задержится. И это было необычно. Мог и сам позвонить. Разбудил же в пять утра, сообщив, что бригады отправлены. Что сейчас мешает ему воспользоваться связью? Что-то идет не так, что-то заставляет тревожно биться сердце. Но что? В чем причина необъяснимой тревоги? Ведь ничего угрожающего в сложившейся ситуации, как ни старался, Семен Дмитриевич не находил. Ну опаздывает караван, но это объяснимо, по крайней мере, просчитываемо. И не должно так действовать на нервы. Дело в усталости? Нервном перенапряжении, как утверждает Вадим? Нет. Тут что-то другое. Он чувствовал витающую где-то рядом опасность, но найти причину не мог. Предчувствие недоброго сопровождало Гальянова в последние дни постоянно. Такую же непонятную тревогу Семен Дмитриевич испытывал много лет назад, перед встречей с отцом, круто изменившей его жизнь. Тогда предчувствие его не обмануло.

Постояв у окна, Гальянов вызвал секретаря, попросил кофе. Отпив небольшой глоток, Семен Дмитриевич посмотрел на часы: 9.20. От Вадима ни слуху ни духу. Надо начинать рабочий день, но все валилось из рук. И почему Вадим не позвонит? Придется звонить самому, но, как и ранее, на мобильник поступило сообщение, что связь с абонентом в настоящее время невозможна.

Гальянов чертыхнулся, подошел к бару, налил рюмку коньяка и одним большим глотком выпил. В это время раздался звонок.

— Ну, где ты пропадал? Ни связи с тобой, ни информации — ничего. Так же нельзя, случилось что?

— Случилось, Семен Дмитриевич, случилось. Вы могли бы выйти на улицу?

— Да, конечно. Я выйду со двора.

Гальянов, предупредив секретаря, что отлучится на полчаса, торопливо вышел во двор, где его ждал Вадим. Вместе они отошли от здания администрации и присели на скамейку.

— Что произошло, Вадим? Что-нибудь серьезное?

— Я еще сам не знаю.

— Ты мне ребусами не говори. Что произошло?

— Так. По порядку. Сегодня в 8.00 участковый района, где жил Никоненко, решил проверить квартиру последнего — то ли очередная жалоба, то ли еще что. Квартиру никто не открыл. Уж что подумал молодой ретивый лейтенант, я не знаю, но он решил забить тревогу. Вызвал оперов, те сняли дверь и вошли внутрь… У вас сигареты не будет?

— Какой сигареты? Ах да, есть, конечно, возьми, — Гальянов протянул Вадиму пачку «Парламента». Тот закурил. — Что дальше? Говори же!

— А дальше в одной из комнат было обнаружено два трупа — хозяина квартиры и его гостя, тоже одного из наших парней. Причем убиты они были в разное время. Сначала Никон, затем Кривой. Смерть последнего наступила позже. Перед тем как их кончить, неизвестный или неизвестные, судя по всему, беседовали с жертвами и серьезно — у Никона прострелено бедро, у Кривого обнаружены следы от скотча на лице и наручников на руках. Вот так. Но главное, тайник вскрыт и убийца, как бы подсказывая, за что он совершил убийство, осыпал трупы героином из тех самых пакетов, которые периодически доставлялись Никоненко. Деньги не обнаружены, но их и менты могли прихватить. Что более всего настораживает: в квартире явно была устроена засада и действовал далеко не дилетант — никаких следов! Я вышел на нашего друга в УВД с просьбой не афишировать случившееся, но куда там. На место преступления вместе с оперативниками прибыли журналисты и телевизионщики. Встает вопрос: кто их предупредил? У меня возникла уверенность, что убийству кто-то преднамеренно старался придать максимальную огласку. Вы представляете, что будет, когда на экранах телевизоров покажут трупы, осыпанные наркотиком? Представляете заголовки завтрашних газет: «Мститель настигает свои жертвы» или «Наркомафия получает черную метку»? Правы вы были, Семен Дмитриевич: что-то действительно у нас дало сбой. Кто-то резко, агрессивно выступил против вас. Знать бы — кто?

— Да-да, — Гальянов в раздумье разглядывал окна администрации. — Значит, кто-то теперь и о караване знает? Кто же посмел объявить нам войну?

— Это самый главный вопрос, и ответ на него необходимо получить как можно быстрее, — сквозь зубы проговорил Вадим.

— Подожди, но если действительно против нас действуют профессионалы, то зачем им так афишировать свою деятельность? Убрали бы этих потихоньку, вывезли куда-нибудь, закопали или в реку с камнем на шее. Зачем выставляют свою работу напоказ? Запугать нас?

— Здесь их понять несложно. Об убийствах наркоторговцев должен заговорить весь Город.

— Кто же это сделал? — Семен Дмитриевич машинально продолжал задавать один и тот же вопрос. — Органы? Исключено. Наркоманы-должники? Тем более нет, какая, к черту, тогда может быть засада? Да и порошок бы они не рассыпали, а уволокли бы с собой. Кто же тогда? Новая секретная федеральная спецслужба?

— Нет, Семен Дмитриевич, спецслужба, какой бы секретной она ни была, действовала бы по-иному, по-крупному, не задевая мелочь. Она бы имела целью устранение руководителей наркобизнеса. Потом, если это все же спецслужба, то не удалось бы сделать ее абсолютно секретной. Информация все равно просочилась бы, что знают двое — уже не секрет. Нет, ваш вариант отпадает. Сегодня я получу первичные результаты следствия, тогда и посмотрим, какие следует делать выводы.

— Но караван, Вадим? Если они устроят охоту за караваном?

— В лучшем случае, они смогут ударить по одной машине, а это далеко не просто. Тем более Гарика я предупредил о случившемся и дал указания усилить бдительность. Так что ребята будут держать ушки на макушке.

— Ничего большего мы предпринять не можем?

— В отношении каравана и бригад?

— Да.

— Не думаю, что есть смысл посылать еще группы. Если неизвестные пошли на караван, то им окажут сопротивление. Смогут ли наши ребята выстоять или нет — это уж как бог даст, помочь им все равно уже не успеем, разрыв в пять часов — хорошая фора для преследователей, и нам ее не перекрыть. Остается надеяться на лучшее и организовать поиски в Городе. Ментам посулить крупное вознаграждение, пусть поднимают всех своих стукачей. Где бы сейчас ни были наши враги, в Городе они объявятся непременно. Ждать, искать и брать их придется здесь. Если они пошли в одиночку на Систему, не имея солидной поддержки, то их судьба предрешена. Система раздавит их, какими профессионалами они бы ни были.

— Наверное, ты прав. С Саркисом встречаться будем?

— Нет, он уехал на пару дней. Вас просил не беспокоить.

— Другими словами — не ставить меня в известность?

— Это решение Саркиса, не мое, и все же я сообщил о нем.

— Эх, чертова карусель, удастся ли удержаться, если раскрутят твой диск на полную катушку?

— Удастся, Семен Дмитриевич, непременно удастся. Давайте решим так: вы занимаетесь текущей своей бюрократией, а я в Городе поработаю, приму кое-какие меры.

— Только прошу тебя — оставайся постоянно на связи, не отключайся и береги себя, Вадим.

— Я, Семен Дмитриевич, три раза уже погибал — два раза за речкой, один — на зоне, так что жить мне вечно.

— Ну ладно, Горец, осторожнее будь и побольше с органами контактируй — у них возможности неограниченные, если захотят — найдут.

— А если не захотят?

— Захотят, Вадим, обязательно захотят. Среди них некоторые из одного с нами котелка кашу хлебают, ты напомни это кому следует.

— С удовольствием. Ладно, я поехал — связь будет непрерывной. Вечером доложу вам о проделанной работе.

Вадим поднялся со скамейки и энергичным шагом тренированного человека вышел на улицу. Глядя ему вслед, Гальянов невольно подумал: сколько же перенес в своей недолгой жизни этот человек? Прошел и через войну, и через тюрьму, и не сломался — только заматерел. Смог бы так он, Семен Дмитриевич? И, с сожалением признавшись себе, что нет, не смог бы, направился к зданию администрации, где его ждала масса дел. И тревожное ожидание дальнейшего и никак от него не зависящего развития событий.

Преследование продолжалось уже два часа. Туман остался только в низинах, постепенно рассвело. Теперь Феликс держался от белой «девятки» на более длинной дистанции, то давая ей уйти вперед, то сближаясь на расстояние прямой видимости. Наблюдение немного облегчалось тем, что на дороге все чаще стали попадаться автомобили, и вскоре поток стал довольно плотным. Пейзаж постепенно менялся. Лесные массивы плавно перешли в обширные поля, разделенные между собой лесополосами, да и рельеф изменился: начали попадаться холмы, и дорога то взмывала вверх, то переходила в затяжной спуск. Здесь, в этой местности, как объяснил Виктор, издревле находились известковые карьеры, которые представляли на некоторых участках реальную угрозу для водителей, так как шоссе иногда вплотную приближалось к самому краю отвесных глубоких обрывов.

— Притормози, Феликс. Видишь слева небольшую густую рощу? Самое подходящее место для засады. И подъезд к ней хороший.

— Ты предполагаешь встретить их из засады?

— Почему бы и нет? Вот только удастся ли нам подготовить ее? Неизвестно, сколько еще пилить придется. Оставаться здесь и ждать их возвращения — неразумно. Ребятки из группы поиска могут повести груз по другому маршруту, путей до Города здесь хватает.

— Да, кстати, Витя, зачем ты сообщил Юрию об убийстве? Не рано ли?

— Нет, Феликс. Не сделай мы этого сразу — утром Кривого хватились бы — ведь он должен был тоже ехать на поиски. Его отсутствие не осталось бы незамеченным. Как результат, они нашли бы два трупа. Трудно предугадать их дальнейшие действия, но уверен, тела они тихо захоронили бы. И все. Никакого общественного резонанса. Вызвав милицию и прессу, мы нанесли им неплохой удар. Ведь о нашем существовании, вернее, о существовании противоборствующей силы, они узнали бы по-любому и сегодня же. Так пусть уж лучше вместе с ними о преступлении узнает и весь Город. Слухи о том, что кто-то начал мочить наркоторговцев, заденут многих, разрастутся, как снежный ком, и дойдут до каждого. Это нам на руку. Удалось бы еще по каравану ударить и показать всем, как именно поступают наркотики в Город. Такой расклад заставит шевелиться как ментов, так и бандитов. Весь Город должен загудеть.

— На словах все складно, Витя. Но кто знает, как обыватель среагирует на нашу деятельность? А убийство торговцев наркотиками вполне могут представить как очередную бандитскую разборку.

— Они бы так и сделали, я говорю об органах. Конечно, скрыли бы если не факт преступления, то причину уж точно. Но поэтому туда и были приглашены журналисты. Этим нужна сенсация — это их хлеб. И они не будут молчать.

— Я согласен с тобой. Но эта шумиха заставит бандитов разыскивать нас.

— Пусть ищут. Мы опередили их, и у нас на руках главный козырь — мы их можем просчитать — они нас нет. Как в Арталыке, помнишь? В случае с Валентином? Только на этот раз с точностью до наоборот.

— Хорошо, Витя, убедить ты умеешь. Объясни, что мыслишь насчет каравана?

— Сначала надо с ним встретиться. Если успеем засечь издалека, что они пошли по шоссе, то устраиваем засаду в том месте, где я показал. Транспорт там идет медленно. Значит, меньше вероятность нанести вред ни в чем не повинным людям. И еще — на том участке, потеряв управление, автопоезд неминуемо сорвется в карьер, соберет кучу зевак и обнажит тайники с наркотой. То, что в идеале и нужно.

— Неплохой план. Но это одна сторона медали, теперь о другой.

— Если же мы столкнемся с ними вплотную и не успеем задействовать первый вариант нападения, то пройдем мимо них, развернемся и будем сопровождать до выбранного нами места. Там начнем действовать непосредственно из машины. Сначала гранатами ликвидируем сопровождение, затем делаем все, чтобы столкнуть автопоезд в карьер. Думаю, это удастся. И в том, и в другом случае нападение производим в районе рощи и карьеров. Как только автопоезд слетит с обрыва, сразу же уходим в Город, возможно, изменив маршрут — я по карте сориентировался. Вот и все. Значит, определились?

— Определялся, по-моему, ты один, мне пришлось лишь соглашаться. Но замечу тебе, что я предложил бы то же самое.

Встреча произошла неожиданно и отчасти совершенно случайно. Перед началом небольшого серпантина с правой стороны обнаружился кустарник, и Феликс решил остановиться — по малой нужде. Не успел Виктор проводить взглядом своего друга и закурить, как тот выскочил из кустов.

— Витя, давай сюда! Быстрее, и захвати прослушку! Здесь они, под нами.

Виктор выплюнул окурок, взял прибор, и через считанные секунды друзья рассматривали на нижнем ярусе серпантина, на площадке для отдыха, белую «девятку», стоящую бок о бок с автопоездом. Тентов не было, и в кузовах видны были ровные ряды двухсотлитровых бочек.

— Вот в чем они везут товар. Хитро, — проговорил Виктор, настраивая прибор дистанционного прослушивания. Но засечь весь разговор не удалось, так как он уже подходил к концу. Однако главное друзья узнали — машины пойдут по шоссе.

— Все ясно. Феликс, давай разворачивай тачку — уходим готовить прием у карьера.

— Может, еще понаблюдаем? Вдруг изменят решение?

— Нельзя, Феликс, незачем нам здесь светиться. Они справедливо считают шоссе наиболее безопасным вариантом, только не учитывают, что у нас на этот счет совершенно противоположное мнение…

Нападение произошло внезапно. Как только из-за поворота на опасном участке, находящемся в секторе обстрела, появился «КамАЗ» в сопровождении «девятки», Феликс навел прицел на водителя грузовика и плавно нажал на спусковой крючок. Второй и третий выстрелы были сделаны по пассажирам — их в кабине оказалось двое. Затем, практически без перерыва, переведя винтовку на белую «девятку», в той же последовательности он выпустил еще три пули. Первым, вильнув по сторонам, в карьер сорвался «КамАЗ», в чем ему немного помогла «девятка», ударившаяся по инерции в прицеп автопоезда и медленно последовавшая за объектом своей охраны.

Быстро убрав оружие, Феликс вывел машину из рощи и вскоре выехал на шоссе. За все время акции ни один посторонний автомобиль не прошел по участку. Случайное совпадение? Как бы то ни было, через несколько минут темная «восьмерка» двигалась на максимально допустимой скорости в Город. Напряжение спало, в салоне зазвучала музыка. Маршрут решено было не менять.

Вскоре на месте автокатастрофы собралось немало машин, и инспекторам ГИБДД пришлось приложить немало усилий по ликвидации создавшейся пробки. Когда следственная группа спустилась к искореженным останкам автомобилей, предварительная версия обычной дорожной катастрофы отпала сразу. Трупы из горящей «девятки» извлечь не удалось, да и не было в этом острой необходимости. К моменту прибытия группы они имели вид жалких черных головешек. А вот тела, извлеченные из «КамАЗа», прояснили многое. Все трое имели пулевые ранения в голову. Дело принимало очень серьезный оборот еще и потому, что в лопнувших от падения бочках были обнаружены тайники с большим количеством наркотиков. И поэтому старший следственной группы, проведя первичный осмотр, сообщил о случившемся в областной центр, а до прибытия сотрудников ФСБ и Отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков организовал охрану места происшествия. По сохранившимся номерам сгоревшей «девятки» он также сообщил о катастрофе в соседнюю область, в Город.

Место, откуда производились выстрелы, было обнаружено быстро и без баллистической экспертизы. Но, кроме следов от покрышек легкового автомобиля и свежепримятой травы, где могли лежать и вести огонь неизвестные, ничего существенного найдено не было. Обстановка осложнялась тем, что рощу часто использовали для отдыха водители, и она была сильно замусорена. Стреляных гильз обнаружить не удалось, но то, что огонь велся из винтовки, сомнений не вызывало. Только оружие с оптическим прицелом могло обеспечить прицельную стрельбу с такого расстояния. К тому же внезапно начался сильный дождь — небо скрывало улики.

Как всегда, бюрократическая машина раскручивалась медленно, и Феликс с Виктором пересекли городской пост ГИБДД без проблем. Остановились на стоянке, возле универмага.

— Теперь, Витя, как я понимаю, ложимся на дно?

— Рановато, Феликс, рановато.

— А как же твоя тактика аритмии?

— Я и не отхожу от нее. Только удар еще не завершен. Нужно захватить Гарика. Вот когда этот ублюдок будет у нас под ногами, в погребе, тогда и затихнем на время. От его показаний и будет зависеть дальнейшее направление наших действий.

— Ну что же, меняем тачку?

— И едем на дачу Гарика, машину там есть где спрятать, только вот собаки…

Феликс вывел машину со стоянки, и вскоре они беспрепятственно въехали на территорию «Сантехмонтажа», откуда, перегрузив арсенал, через противоположные ворота отбыли уже на белой «Ниве».

Гарик получил сообщение о гибели Никона и Кривого в 10 утра, когда машина была в пути. Он был ошарашен. Убийство подельников сильно испугало Гарика, и без того не отличавшегося особой храбростью. Заныло под ложечкой. В голове крепко засела мысль о том, что Кривой последнее время обитал у него на даче. Значит ли это, что следующим на очереди будет он, Гарик? Сердце тревожно билось — страх усиливался. Не дай бог, чтобы убийцы пошли по их маршруту! Гарик резко обернулся, разглядывая дорогу через заднее стекло. Дорога была пуста. Может, пронесет? Ведь неведомый враг мог пойти и по другому маршруту, и совсем необязательно, что объектом охоты является именно их машина? Гарик поведал своим спутникам о происшедшем и приказал сидящему сзади вести постоянное наблюдение. Долго говорить по рации Вадим запретил, поэтому Гарик лишь предупредил дружков о возможном преследовании, не уточняя причину.

Сейчас он судорожно пытался просчитать, что повлекут за собой события в Городе, если таинственный враг не встретится с ними здесь, на трассе? Но ничего толкового в голову не приходило. С дачи надо линять. Кривой мог свободно навести преследователей. Там осталась девица, ее надо выпустить, поручить соседям кормить собак, да и сделанные на наркоте «бабки» хранились на даче. Придется ехать самому, прихватив с собой парней. Да, именно так, но об этом потом. Сейчас главное не столкнуться с неизвестными здесь. Быстрее бы обнаружить автопоезд, где ж его черти носят, прошли уже более трехсот верст и ничего!

Наконец по рации прошел сигнал вызова.

— Первый на приеме, — ответил Гарик.

— Это Второй, у нас все ништяк, мы своих встретили.

— Все нормально?

— Говорю, ништяк, щас передохнем и в обратку в Город.

— «Хвоста» за вами не было?

— Никого не заметили.

— Ладно, удачи вам, если все пойдет по плану, на связь не выходить. — Гарик отключился. Так, первая машина обнаружена, он тут же сообщил об этом Вадиму. Тот был сдержан, ответил только, что понял, и отключился.

Спустя некоторое время третья бригада сообщила, что обнаружила свой автопоезд. Но у них дела похуже, накрылся какой-то редуктор. На месте сделать ничего не смогут — будут ловить попутки и буксировать машину и прицеп отдельно. И об этом Гарик также сообщил Вадиму. На этот раз последний дал инструкции, куда именно отбуксировать автопоезд, там их будут ждать. Гарик передал инструкции по назначению. Значит, очередь за ними? А может, преследования вообще нет? Вадим не исключал и такой возможности. Быстрее встретить бы свой объект и назад домой. Того, что произошло с первой колонной, Гарик не знал, да и не мог узнать. Рация вместе с группой сопровождения догорала на дне глубокого карьера…

Впереди показалась площадка для отдыха грузовых автомобилей и — о счастье! — на ней стоял последний автопоезд. Ну, слава богу, теперь дело за малым — вернуться домой. Подъехав к объекту, Гарик выскочил из машины и отправился к троице сопровождения:

— Привет, мужики. Мы из Города, по вашу душу.

— Привет, коли так.

— Почему задержались?

Один из сопровождающих, явно кавказец, с густой бородой ответил:

— Постов много, дэнэг нада много. Дэнэг нет — стой на мэсте. Шмон по всэй трассе. О других знаишь?

— Да, все дошли нормально, тоже с опозданием, но дошли. Их тоже встретили. Редуктор там какой-то у одного полетел, а так все нормально.

— Харашо. Рэдуктор — ерунда, были б сами целы.

— Мужики, может, в Городе отдохнем? Времени в обрез, надо ехать.

— Ай, подожди, да? Водытэли устали, пусть покушают, отдохнут. Минут туда-сюда — не страшна.

Поняв, что говорить дальше бесполезно, Гарик вернулся к своей машине и связался с Вадимом.

— Сокол, я Первый, прием.

— Говори, Первый.

— Встретили своих, все нормально, через полчаса начинаем движение.

— Добро, до связи.

Гарик тревожно разглядывал, стоя за машиной, проходящий мимо транспорт. Никакой угрозы, по крайней мере, видимой, он не замечал. Постепенно страх стал притупляться, он уже не бился нервной жилкой в области сердца…

А Феликс и Виктор благополучно добрались до поворота к нужному дачному поселку, свернули на примыкающую дорогу и остановились.

— Знаешь, о чем я думаю, Витя? А не встретить ли нам твоего Гарика здесь, на этой тропе? Кто знает, один он приедет или с целой бандой своих дружков? В доме мы будем стеснены в действиях, и очень может быть, что ситуация выйдет из-под нашего контроля. Начнется стрельба, которую услышат соседи и вызовут милицию. Для нас это нежелательно. Да и собаки. Завалить их проблемы не составит, но Гарик сразу обнаружит по возвращении их отсутствие, и получится так, что мы сами предупредим его об опасности. В результате он быстренько слиняет, и ищи потом ветра в поле.

— Ты прав, Феликс. Я тоже думал об этом, но место выберем подальше от шоссе. Поставим машину так, чтобы обнаружить ее можно было внезапно и объехать, лишь максимально снизив скорость. Такой участок, если мне не изменяет память, где-то дальше, я помню — ветви деревьев закрывали лобовое стекло, когда я ночью подбирался сюда.

Феликс медленно повел машину по проселочной дороге, и через некоторое время они нашли подходящее место. Сразу за одним из поворотов лес накрывал дорогу своими кронами, кустарник с обеих сторон вплотную подступал к обочине, образуя зеленый тоннель. Здесь и решено было поставить «Ниву». Двигаясь по дороге, Гарик повернет на участок засады и вынужден будет резко остановиться, чтобы избежать столкновения. Этого достаточно для того, чтобы произвести захват.

Затем друзья выбрали место для засады с обеих сторон, обсудили план захвата и решили по очереди нести дежурство, сменяя друг друга каждые два часа.

Вадим после разговора с Гальяновым заехал в УВД, где встретился с нужным высоким чином, передал инструкции и объявил о крупном вознаграждении за поимку преступников. Последнее сообщение явно пришлось по душе чиновнику в погонах, и он заверил, что его подчиненные сделают все возможное и невозможное, чтобы найти мерзавцев.

После разговора Вадим отправился на свою, можно сказать, конспиративную квартиру. Никто о ней не знал, включая Саркиса и Гальянова. Вадим имел богатый опыт в жизни, полной постоянного риска, и поэтому гнездо свое тщательно скрывал, не ленясь каждый раз прибегать к некоторым маневрам, дабы убедиться, что за ним «хвоста» нет.

Только здесь, в уютной однокомнатной квартирке, Вадим чувствовал себя относительно спокойно. Приняв душ, он мог отдохнуть душой и телом под любимую музыку Дворжака. Отсюда сегодня он поддерживал связь со всеми ячейками огромной паутины наркобизнеса, опутавшей Город. Сюда же поступила информация и о том, что один из автопоездов каравана вместе с сопровождающей его машиной сорвался в карьер. И чуть позже — сообщение о том, что авария не случайна. Колонна попала в заранее подготовленную западню. Люди, находящиеся в машинах, были расстреляны из снайперской винтовки. Место для засады было выбрано профессионально: так, чтобы машины неминуемо сорвались с крутого обрыва и обнаружился бы истинный груз. Даже то, что бочки должны расколоться, было предусмотрено. Вадим глубоко задумался.

Случившееся с Никоненко и Кривым и как это было обставлено уже говорило о том, что против них выступила серьезная сила, но то, что эта сила так легко уничтожит один из автопоездов вместе с сопровождением, такого он, честно говоря, не допускал. И вновь сработано все очень точно. Выбор места нападения и то, как проведена акция, подтверждали высокий профессионализм исполнителей. Как бывший офицер спецназа ВДВ, Вадим не раз ходил в Афганистане на караваны, и сейчас он признавал, что нападение организовано и проведено по высшему разряду. Вновь никаких следов, никаких свидетелей, и вновь главный акцент в операции сделан на демонстрацию наркотиков. Вадим прекрасно понимал, что именно эта демонстрация и являлась главной задачей нападавших и только ради этого машины были пущены в карьер.

Все плохо. Гальянов и так находится на грани нервного срыва, а эта новость вообще может вывести его из строя. Необходимо просчитать: кто эти неизвестные? И первая зацепка есть, хотя она больше огорчает, чем радует: против них действует отлично подготовленная, именно для таких вот диверсионных действий, группа людей. Они работают расчетливо, хладнокровно уничтожая своего врага, не допуская пока ни одного промаха. Это факт. Но откуда они могли взяться? Что-то заставило их действовать именно в Городе, а не в другом месте? То, что они действуют по собственной инициативе, а не по заданию спецслужб, уже выяснено через покровителей сверху. Значит, причина, побудившая этих людей взяться за оружие, находится здесь, в Городе. Надо изучить все случаи, когда возникала шумиха, вызванная последствиями употребления наркотиков. Такие случаи были. И передозировки, и самоубийства на этой почве. Все эти случаи, без исключения, надо проанализировать, может быть, тогда появится конец ниточки, который позволит распутать весь клубок?

Но что конкретно следует предпринять? Во-первых, необходимо удержать подчиненных в повиновении, не дав страху расползтись по всей организации. Да, треть каравана уничтожена, но остались еще две трети, так что порошок поступит. Значит, продажа будет продолжаться. Против этих мстителей поднимется вся милиция области. К тому же после нападения на колонну и обнаружения большого количества наркотиков к делу подключатся и органы ФСБ, их действия надо направить в нужном русле, хотя это проблематично, но покровители для того и существуют, чтобы покрывать и помогать. Мы же, со своей стороны, должны как можно быстрее проанализировать все громкие случаи, связанные с наркотой, и определить круг лиц из числа пострадавших, способных на такие акции. Необходимо своими активными действиями загнать противника в подполье, лишив инициативы в этой схватке. Сейчас надо сообщить оставшимся бригадам, что они могут возвращаться спокойно, преследование отсечено. Нужно их успокоить, а то начнут чудить на трассе. Поэтому Вадим вызвал Гарика:

— Первый, я Сокол, прием.

— Сокол, я Первый, слушаю вас.

— Держи хвост пистолетом, Первый, и спокойно возвращайтесь домой, вам ничего не грозит. Повторяю: вам ничего не грозит. Как понял?

— Отлично понял, спасибо.

Гарик, получив это сообщение, облегченно вздохнул и оглядел своих спутников:

— Ну что, братва? Расслабьтесь, все ништяк, как приедем — сразу ко мне, заберу «бобы», и гульнем по полной программе. В лучшем борделе гульнем. — Гарик откинулся на своем сиденье.

Напряжение сразу спало, вместе с ним отпустила и тревога. Ему даже было немного стыдно за свой недавний страх. Мало ли кто и за что замочил Никона и Кривого? Еще немного, и Гарик, взяв все необходимое с дачи, надежно укроется в Городе, и хрен его достанут. Гарик незаметно уснул.

Наступили сумерки, Феликс с Виктором сидели в «Ниве», легкий дождь, начавшийся с полчаса назад и заставивший друзей забраться в автомобиль, грозил перейти в затяжной. На этот раз дождь был некстати. За все время ожидания по дороге не проехала ни одна машина.

— А может, Гарик сегодня не появится? — вслух подумал Феликс.

— Черт его знает, может, и не появится. Но должен. Должен! Что-то мне подсказывает, что встретимся мы с ним. Обязательно встретимся. И сегодня. Будем ждать.

— Одного не могу я понять, почему власть не предпринимает никаких действий, реальных действий, чтобы покончить с наркомафией? Угроза же налицо? Есть же в верхах и порядочные люди, умные головы. Есть президент, наконец. Он же человек свежий и должен знать, что происходит в стране? Но никто даже словечком не обмолвится о наркомании как прямой угрозе национальной безопасности! Почему такая ситуация? Не пойму, неужели надо народу взяться за оружие?

В салоне наступило молчание. Виктор непрерывно курил, Феликс задумчиво смотрел на стекающие по стеклу капли дождя. Каждый думал об одном, но молчал. Виктор — болезненно-печально, Феликс — яростно-бессильно.

Молчание затягивалось. Дождь мерно стучал по крыше «Нивы», создавая атмосферу спокойного размышления. И хотя Феликс был напряжен от вынужденного бездействия, его мысли принимали другое направление. Теперь он анализировал свой жизненный путь: детдомовское детство, учебу, службу, забвение с обреченностью на выживание…

Почему и за что его, офицера спецслужбы, государство выбросило на свалку, растоптав светлые идеалы, за которые он готов был пожертвовать жизнью? Он, по большому счету, изгой и стоит вне закона. Другой вопрос: какого закона?

Феликс посмотрел на грустное выражение лица своего друга и спросил:

— Витя, может, я не по теме, но ответь мне: как ты оцениваешь свою жизнь, все прожитое тобой?

— Это одним словом или фразой не выразишь. Да, иногда было очень тяжело, но была цель, идея, которой мы служили. Все было, Феликс. Но самое главное, была любовь, большая любовь, настоящая. К сожалению, судьба поступила жестоко, и любовь была короткой, как все хорошее в этом мире. Кучка мерзавцев уничтожила мою любовь, и тогда родилась месть, не дающая упасть на дно. Но я все же благодарен судьбе. Благодарен за те минуты счастья, которые она мне подарила. Только ради того, чтобы познать истинную любовь, стоит жить, а все остальное — ерунда. Настоящая полноценная жизнь заключена в любви. Спроси у любого священника: в чем смысл жизни? И он, не раздумывая, тебе ответит — в любви.

— Да, но церковь учит и возлюбить ближнего, и прощать ему грехи его?

— Такие грехи, как убийство, массовые убийства, не прощаются, Феликс.

— Но тогда, если следовать логике, и мы не подлежим прощению, ибо тоже убиваем людей.

— Невинных мы не трогаем, мы помогаем беззащитным обрести себя, уничтожаем убийц, насильников и их прихвостней. Мы давим гадину во спасение тысяч людей. Если это убийство, то что называется возмездием?

— Дай-то бог, — Феликс ненадолго замолчал. — И все же я тебе завидую.

Виктор обратил удивленный взгляд на друга.

— Да, именно завидую. Ты познал большое чувство, мне же это не удалось. А жить осталось…

— Не говори так, Феликс, по большому счету, не ты мне должен завидовать, а я тебе — у тебя все впереди.

— Подожди, Витя, по-моему, следует отложить лирику. Ты что-нибудь слышишь?

Виктор открыл дверцу — прислушался:

— Ты прав. Что это значит?

— То, что Гарик не изменил своей привычке, — громко врубать музыку.

— Верно. Ну что ж, давай по местам — развязка близка. Действуем, как договорились.

— Включи габариты, — напоследок бросил Феликс, выскальзывая из «Нивы» и растворяясь в темноте густого кустарника.

Автомобиль с Гариком вслед за автопоездом въехал в Город. Основная часть работы была позади, и старший вызвал Вадима.

— Слушаю, — ответил тот.

— Мы в Городе, какие будут указания?

— Проводите гостей до гостиницы и до завтра. В обед встречаемся по моему вызову.

— Понял вас, Сокол. До встречи…

— Ну все, чуваки, сейчас проводим автопоезд до базы и ко мне, — обернулся Гарик к своим спутникам.

— Давай гулянку на завтра перенесем, Гарик? Дорога вымотала, отдохнуть надо.

— А я о чем? Вот и отдохнем. Когда я еще предложу вам роскошный отдых за свой счет, а?

— Это точно. Ну че, поедем? — спросил сидящий сзади.

— Хрен с ним, поехали! Только, Гарик, учти — заказывать я буду.

— Какой базар? Заметано.

Гарику как можно быстрее надо было попасть на дачу. А ехать туда один он боялся. Мало ли что может произойти? Спокойнее иметь с собой двух крепких вооруженных парней. Главное: добраться до дачи, выкинуть девицу, если жива еще, забрать деньги. Ни о какой шикарной гулянке и речи быть не могло — сунет подельникам по сотке баксов, и пусть катятся в любой бордель.

А сам — укроется. Есть у него надежная хата — еще школьная любовь, вернее, любовь одной дурочки, видящей в нем супермена, — такая не сдаст. А с утра видно будет.

Сделав основные дела и полностью освободившись, троица двинулась в сторону Западного шоссе. По пути Гарик распорядился остановиться возле рюмочной, работающей круглосуточно, где принял на грудь двести граммов водки. Все же на душе неспокойно, и надо было заглушить страх.

Машина подошла к повороту, когда на часах была полночь. И здесь Гарик приказал остановить автомобиль. Вышел на улицу и, как волк, чующий опасность, повел носом по ветру, вслушиваясь в тишину ночного леса. Вроде все как всегда. Если бы не дождь, то на дороге, возможно, и остались бы следы от проехавшей ранее машины, но сейчас рассмотреть что-либо было невозможно. Гарик, съежившись, вернулся в автомобиль.

— Ну что, вперед? — Он включил громкую, бьющуюся в истерии музыку. Это придало уверенности.

Водитель тронулся по проселку и, насколько позволяла дорога, держал высокую скорость. Вскоре после одного из поворотов фары высветили лежащее у обочины бревно. Скорость пришлось сбросить.

— Что там? — спросил Гарик.

— Ветер, наверное, сильный был, видишь, ствол дерева?

— Ветер? Да, иногда здесь такое бывает.

Повернув на следующем повороте, водитель резко нажал на тормоз — дорогу перегораживала белая «Нива» с горящими габаритными огнями.

— Твою… — успел выругаться водитель, и тотчас с двух сторон к автомобилю метнулись тени. Гарик, не успев ничего понять, был схвачен крепкой рукой за шею и выброшен из салона на дорогу. Падая, он услышал за спиной два хлопка и понял, что они означают. Он хотел закричать, но от сильного удара чем-то тупым по голове потерял сознание…

Утром, в 8.00, Виктор позвонил Юрию.

— Доброе утро, Юра.

— А, робин гуды, привет. Вы на месте?

— Да.