По ущелью продвигались быстро, его дно на всем протяжении было относительно ровное. После каждого километра делали десятиминутный привал. В 4.40 на связь вышел старший лейтенант Дебижа:

– Гроза-1, я Гром-3, прошу ответить!

– Слушаю тебя, Гром-3!

– Исходные позиции занял на обоих участках.

– Ничего подозрительного не заметил?

– Нет!

– Добро. Организуй службу в режиме ожидания и следи внимательно за обстановкой.

– Принял! Выполняю.

Тут же, с разницей в две минуты, доложился замполит роты. Его отделение заняло рубеж прикрытия южного перевала. А в 5.32, с опережением графика, в район водопада вышел взвод старшего лейтенанта Хоманова. Ему Запрелов поставил задачу более конкретно, но еще не раскрывая общего замысла операции:

– Следи за выходом через водопад в ущелье. Бандиты наверняка пустят впереди и поверху передовые дозоры. Далее уточнение задачи и работа. Как понял?

– Понял тебя, Гроза-1!

– Работай!

Спустя двадцать минут группа командира роты достигла района применения, представлявшего собой точную копию того, что было отображено на карте. Расширенное до пятидесяти метров дно ущелья на востоке, метрах в восьмистах, водопад с небольшим водоемом, по бокам покрытые кустарником склоны обоих Паршенских перевалов. Здесь и следовало встретить, а затем и уничтожить караван Исламуддина и силы Азизуллы. Применяя прибор ночного видения, капитан осмотрелся. Да, что ни говори, а место, как на полигоне, выбрано удачнее не придумаешь. При благополучном развитии событий спецназовцам в первые минуты столкновения предстоит работать, как в тире, имея перед собой ничем не защищенные цели. Это чуть позже духи огрызнутся, все же всех сразу их подавить не удастся. Тогда и будет введен в действие третий этап варианта Запрелова, если считать за второй массовый расстрел моджахедов. Но вряд ли все пройдет как по маслу. Внутренним чутьем, выработанным двумя годами войны, капитан чувствовал это. Как развернется бойня на самом деле, не известно никому. Но пока все идет по плану. Оглядывая склоны, на северном Запрелов увидел отвесный утес, как бы выпирающий из перевала. Странно, что он раньше не обратил на него внимание. Очень привлекательный утес, надо его пощупать.

Закончив изучение ущелья, капитан отдал приказ подниматься на южный склон, предварительно оповестив об этом старшего лейтенанта Дебижу, чтобы тот указал более-менее подходящее место. Тот не только обозначил звериную тропу, но бросил вниз канат, чтобы группе командира было легче подниматься.

В 6-15 Запрелов находился уже на позиции, оборудованной Дебижей за хребтом, метрах в десяти ниже, как и было приказано. Смотавший канат сержант оказался и наблюдателем за ущельем. Если и на противоположном хребте заместитель Дебижи так же организовал размещение бойцов, то можно сказать, что взводный-3 со своей предварительной задачей справился на отлично. До позиции старшего лейтенанта командир роты не заметил ни одного солдата третьего взвода, не считая, естественно, наблюдателя на перевале, – бойцы замаскировались профессионально. Впрочем, иного Запрелов и не ожидал.

Опустившись в яму, образованную вывернутыми корнями огромной поваленной сосны и накрытую плотной сетью, ротный опустился на землю:

– Ух! Ну вот, кажется, и дома!

Копытко прокряхтел:

– Нашел тоже дом! Век бы этих прибежищ не видеть. Кстати, Миша, – спросил прапорщик Дебижу, – как тут насчет змей и всякой прочей ползучей твари?

– Не знаю, Петрович! Мне они как-то побоку, так что я землянку не обследовал.

Санинструктор укоризненно заметил:

– А зря! Давай сейчас проверим!

Ротный устало произнес:

– Да, завязывай ты, Петрович! Какие на хрен змеи? Если и были, то при появлении человека расползлись. Тут могут быть гюрзы да скорпионы. А они сваливают при приближении опасности. Это тебе не эфа песчаная или тот же бестолковый щитомордник. Но даже и они при нашем подходе свист подняли бы. Нет тут никого, садись, отдыхай. А ты, Москалев, – капитан повернулся к связисту, – достань-ка из мешка пару сухпайков, перекусим. Пока есть возможность.

Сержант взялся за вещевой мешок, Плешин же, видимо, решил разговорить санинструктора, слывшего большим мастером выдавать всяческие небылицы вперемешку с анекдотами. Подсев поближе к прапорщику, он спросил:

– Скажи, Иван Петрович, вот ты медик, человек образованный, а змей боишься, почему? Ведь прекрасно знаешь, что в боевой аптечке против любой дряни сыворотка имеется?

Копытко взглянул на лейтенанта:

– Один такой, вот точно, как ты, только подлинней ростом, со мной однажды в горном учебном центре, еще в Союзе, в командировке был. Ну, он, понятно, начальник, хоть и лейтенант, – кстати, невезучий до безобразия. Тому ботинки за день надоело таскать, он под вечер в шлепанцы обувался. На голу ногу! И это у каньона, который назывался конкретно: Змеиный. Мы, помню, как-то раз решили с ребятами танкистами в каньоне, подальше от глаз начальника лагерного сбора, пикничок устроить, расслабиться. Надраться, короче. Расстелили на камни матрацы, одеяла, выставили спирт, закусь, как положено…

Запрелов перебил санинструктора:

– Извини, Петрович, но, по-моему, ты о другом речь начал. О невезучем лейтенанте!

Прапорщик поморщился:

– Да не перебивай ты! Слушай, не смотри, что вилять буду, в конце все прояснится! Иначе я не смогу поведать вам весьма поучительную во всех отношениях, включая последствия случайных связей с бабами, историю.

Запрелов махнул рукой:

– Ну, раз о бабах расскажешь, валяй, все одно делать нам нечего. Закусываем по ходу выступления нашего Айболита.

Копытко, наскоро сделав бутерброд с паштетом и прожевав солидный кусок, приосанился:

– Так вот, решили мы нажраться и все для этого приготовили. Ну и, конечно, нажрались! Да не просто так, а в сиську. Думали тихо посидеть, специально же подальше от лагеря отвалили, да вышло все наоборот. К утру такой шум подняли, что начальник сборов, один из заместителей командира артиллерийского полка нашей дивизии, с полевым караулом явился. Но я этот эпизод уже плохо помню. Только солдаты с фонарями, да подпол чего-то орет. Потом вырубился совсем. А поутру просыпаюсь. Трое ребят-танкистов рядом валяются, а на валуне солдат с автоматом сидит. Оказалось, начальник лагерного сбора, «шестьдесят шестой» подогнал, тех, кто двигался из нашей теплой компании, в лагерь отправил, ну а рядом с нетранспортабельными караульного посадил. Ну, я огляделся, смотрю – в самой низине каньона трещина в скале, оттуда еще с вечера что-то наподобие шелеста ручья слышалось. Думаю, умыться не помешает. Спускаюсь. С солнца ничего не вижу и уже руки хотел в трещину засунуть, да поскользнулся и больно так влепился в камень, время понадобилось в себя прийти, а заодно и к темноте привыкнуть. Опять к трещине, а там?! Мать твою? Змеи! Гадом буду! Свились вокруг друг дружки толпой немереной и шевелятся. Вот трение их чешуй за шелест воды и принял. Сразу назад. Думаю, хорошо, что поскользнулся, а то бы сунул руки. Они б в момент меня охреначили. Тут и танкисты поднимаются. У одного фляга в заначке. Похмелились. Надо на базу идти, сдаваться, да и солдат просит. Я фуражку искать, хрен там. Нигде нет. Потом только узнал, что мы ее взрывпакетом в воздухе разорвали. Кто-то предложил посмотреть, насколько пакет подбросит головной убор. Пьяные были, чего взять?

Прапорщик замолчал, продолжив есть бутерброд.

Лейтенант-разведчик толкнул его:

– Так что лейтенант-то твой? И что дальше было?

Вставил слово и сержант-связист:

– Да, товарищ прапорщик, вы еще о бабах хотели сказать.

– Ну, вы что, подождать не можете? – с полным ртом ответил санинструктор. – Будет вам и лейтенант, и бабы будут.

Проглотив ранний завтрак, Копытко, удобнее устраиваясь между двух коряг, продолжил:

– Короче, летеха в ту ночь каким-то образом от патруля слинял! Поступок, конечно, поганый, а с другой стороны, чего ему было светиться, когда можно чухнуть? Свалил, в общем, он в парк, а к обеду я подруливаю. Подполковник вставил за пьянку по самое не могу и отпустил с богом. Возвращаюсь я, а Саня Лыбчук, так его звали, на гамаке в летучке рембатовской качается. Увидал меня, ржет. Я на него, но это неинтересно. Интересное вечером началось. Мы в летучке этой так и зависли. Бойцы газеты окружные принесли, я на стеллаж лег, Лыбчук в гамаке. Смотрю, встает! Надевает свои шлепанцы. Спрашиваю, куда намылился? А он берет газету, говорит: до ветру, товарищ прапорщик, в овражек прогуляюсь. Меж тем стемнело. Я ему: иди, мол, в сортир. Он в ответ – далеко! Тут, мол, овраг сгодится, не в первый раз. И вышел. Я тоже взял газету, раскрыл, начал читать всякую белиберду, вдруг вопль! Как раз от оврага. И тут же, буквально через какие-то секунды, вваливается Лыбчук. Шары на лбу, рот перекошен, орет:

– Петрович, меня гюрза херакнула!

Посмотрел, точно, на пятке отметки от зубов, покраснение и опухоль пошла. Время весеннее было, змеи тогда, как известно, наиболее ядовитые. Я за аптечку, а найти не могу. Вспомнил, в палатке оставил. Время терять нельзя. И получается, что до лагеря за сывороткой бежать, что до санчасти Учебного центра на летучке проехать. Но в санчасти надежней! Я за руль и в Учебный центр. Пока вез, Лыбчука так раздуло, не узнаешь. Но откачали.

Разведчик спросил:

– И в этом все его невезение?

Прапорщик усмехнулся:

– Если бы! Это так, ерунда, случайность. С каждым может произойти, а непруха у него с бабами была. Как какую ни снимет, через три дня с конца капает. Представь себе, втроем в город поехали. В кабаке трех чувих сняли. Посидели, как люди. Одна замужней представилась. Пора и по хатам, позабавиться. Разбираем девок. Лыбчук сразу за замужнюю хватается. И ничего, что она его в барак какой-то потащила, главное – замужняя, значит, безопасная. Ну а мы с корешом, особо не разбираясь, поделили двух остальных. Утром встречаемся на остановке, пивка попили, посмеялись. Лыбчук доволен. А через три дня закапало! Представляете? Нам двоим хоть бы что, а у летехи – очередной трепак. Сам из троих бабу выбрал и опять налетел. Это как расценить? Это уже не случайность. А закономерная вещь.

Копытко повернулся к сержанту-связисту:

– Так вот, намотай на ус, Москалев, в Союз вернешься – поаккуратней с этим делом!

– А че я? У нас девки в деревне здоровые!

– В деревне-то, может, и здоровые. Да смотри, в поезде, по пути домой на какую шалаву с голодухи не запрыгни.

Закончив повествование, Копытко спросил у командира:

– Капитан! Позволь перекурить?

В режиме ожидания, находясь в боевом походе, курение запрещалось, но сейчас, если по уму… Запрелов разрешил:

– Ладно! Только мордой к земле и дым в мох, понятно?

– Ясный палец, ученые!

Разрешение санинструктору принял на свой счет и сержант, уползший в кустарник следом за прапорщиком. Неожиданно пропищала рация. Илья сам включил станцию:

– Гроза-1 на связи!

И услышал слегка искаженный помехами голос комбата:

– Я – Первый! Как у тебя?

– Пока тихо!

– Это хорошо! Слушай внимательно и записывай на корочку: утренним облетом самолетов-разведчиков засекли отряд примерно штыков в 70—100 на лошадях в районе Уршенской «зеленки».

Запрелов задумчиво произнес:

– Считаете, это банды Азизуллы выдвигаются к водопаду?

– Стопроцентной уверенности нет, но очень даже может быть, потому как других отрядов моджахедов в том районе разведкой не обнаружено.

Капитан спросил:

– И банды Нуруллы?

– Нуруллы?

Вопрос капитана явно поставил комбата в тупик.

– А с чего ты взял, что Нурулла может болтаться с остатками своей банды на юге от Паршенского ущелья, ведь его, помнится, вместе с Рахматулло разбили севернее Паршена?

Запрелов уточнил:

– Уничтожили Рахматулло, банду же Нуруллы рассеяли. Да, выбили у него духов порядком, но не добили. Где-то он должен скрываться. А где это сделать удобнее всего? Как раз на юге, где обширный лесной массив, а не на севере, среди открытых для авиации и дальнобойной артиллерии гор. Думаю, движение, замеченное разведчиками Плешина, может иметь отношение к Нурулле. Если это была его банда, то уходила она на восток. И сейчас должна быть в Панджшере. По крайней мере, наблюдение за «зеленкой» больше ничего подозрительного не выявило. Странно, что авиационная разведка, обнаружившая в районе банды Масуда при первом их пробном проходе, никак не среагировала на духов Нуруллы. Но… в принципе, Нуруллы может и на самом деле не быть в «зеленке». В общем, с ним темный лес. А информацию по отряду духов в Уршенской «зеленке» принял. Если выйдут к брошенному аулу, определимся точно, что к чему. Надеюсь, авиацию из района убрали? Не отправили искать еще и Исламуддина?

Подполковник проговорил:

– Самый умный, да? Другие так себе! Докладываю, Гроза-1, естественно, авиацию убрали. Этого достаточно?

– Вполне, Первый!

– Спасибо на этом! Короче! Где-то к обеду готовься принять первых гостей с запада. Их восточные коллеги тоже, думаю, не заставят себя долго ждать!

– Принял, Первый!

– Работай! О первом контакте не забудь проинформировать меня.

– Как можно? Обязательно проинформирую.

– Ну ладно, шутки в сторону! Предельное внимание и аккуратность. Караван должен встретиться с Азизуллой. Иначе операция теряет всякий смысл, а значит, будет засчитана в минус, со всеми вытекающими последствиями. Конец связи!

Появился связист. Ротный бросил ему трубку.

Сержант спросил:

– Что? Вызывал кто-то?

– Ага! Девки из кабака, где гулял Петрович со своим невезучим летехой. Интересовались, когда дембель у сержанта Москалева. Особо одна напор проявляла. Та, что замужем.

– Все шутите, товарищ капитан?

– Да нет, сейчас не до шуток, – думая уже о другом, проговорил Запрелов. – А ну-ка соедини меня с Телюпиным!

Командир первого взвода ответил тут же:

– Гром-1 на связи!

– Слушай сюда, Гром-1. В Уршенской «зеленке» замечен отряд примерно до 100 штыков, конный отряд. Движется по направлению к Паршенскому ущелью. Если это один из наших гостей, то быть ему у Дохи где-то в полдень. Но тебе ожидать с 11.00. Задача – зафиксировать отряд, оценив его мощь. Пропустить в ущелье и занять позицию для отражения нападения с востока. Если это Азизулла и основным силам роты не удастся уничтожить духов у водопада, то будем выдавливать их из ущелья. Прямо на тебя. Твои оборонительные рубежи моджахеды пройти не должны. Усвоил задачу?

Старший лейтенант Телюпин ответил, что усвоил, задал несколько уточняющих вопросов и отключился. Запрелов передал информацию о приближающемся с запада отряде душманов всем командирам подразделений, предупредив Хоманова, чтобы тот связался с постами раннего обнаружения противника, выдвинутыми примерно на километр за водопад, и приказал бойцам усилить внимание вкупе с осторожностью. Ориентируясь по графику движения Азизуллы, появления передовых дозоров, а за ними и каравана Исламуддина следовало ожидать около 13.00. Командир роты второго взвода подтвердил получение приказа и доложил, что примет все необходимые меры. На этом связь прервалась.

Запрелов посмотрел на командира разведывательного отделения:

– Владик, у тебя на юге где посты стоят?

Плешин объяснил по карте.

Командир роты проговорил:

– Так, связи у нас с ними нет, а это плохо.

Разведчик спросил:

– Вы решили изменить им задачу?

– Сдвинуть бы их, Влад! Слишком велик интервал между ними!

– Предполагаете проход противника и с южного направления?

– Не знаю, но не нравится мне «зеленка».

– Но там же уже давно ничего замечено не было, иначе ребята с постов оповестили бы нас!

– Оповестили бы, если… если их не лишили такой возможности!

Плешин удивился:

– Кто?

– Я же сказал, не знаю!

Командир разведывательного отделения предложил:

– Послать к постам посыльного?

– А у тебя есть такая возможность?

– Естественно! Мне-то самому делать особо нечего, разве что слушать приколы Петровича. Чем я не посыльный?

– Да? Ну, давай. Только, Влад, аккуратно и по возможности быстро!

– Иначе не умеем! Пошел!

Лейтенант скрылся в кустах, и в том направлении, в котором он пошел, не шелохнулась ни единая ветка: Плешин не зря считался хорошим разведчиком.

Вернулся он спустя час.

– Все в порядке, командир, переустановил посты. Теперь они друг от друга в 200 метрах, в визуальном контакте.

– Хорошо!

Ротный посмотрел на часы – 9.20.

Еще часа полтора спокойного, тягуче-медленного ожидания. Но события начали развиваться раньше запланированного Запреловым срока…

В 13.10 Запрелова вызвал Телюпин:

– Гроза-1, я – Гром-1! К кишлаку Доха со стороны Уршена вышел передовой разведывательный дозор духов. Пять человек, вооруженных автоматами.

– Они на лошадях?

– Нет! Спешены. Остановились на повороте, из оптики рассматривают сам кишлак и прилегающие к нему территории, включая склон северного Паршенского перевала.

– И долго рассматривают?

– Минут семь!

– Маскируются прилично?

– Нет! Практически не применяют средств маскировки, поэтому мы их и видим.

– Значит, скоро выйдут в ущелье, если, конечно, не засекут кого из твоих подчиненных.

Старший лейтенант заверил:

– Не засекут.

Немного подумав, ротный предупредил:

– Ты смотри, Дима, духи могут навести шмон в кишлаке.

– Я это предусмотрел. Пусть проводят.

– Ладно! Следующий доклад после того, как банда покинет кишлак.

Отложив трубку, капитан осмотрел находящихся рядом с ним подчиненных. Плешин спросил:

– Объявились козлы горные?

Запрелов кивнул, подтвердив:

– Объявились. Пока разведдозор! Скоро и весь отряд выйдет, если ничего не произойдет неординарного.

И моджахеды Азизуллы вышли в ущелье спустя двадцать минут после появления у кишлака их разведки. Те ничего подозрительного не заметили, поэтому главарь принял решение о вводе отряда в Паршен. Оставив лошадей возле речушки, душманы по команде своего командира окружили брошенный кишлак. Затем одиночными группами обследовали его. Доложив сабибу (начальнику) о том, что развалины «чисты», что совершенно не соответствовало действительности, они вышли на середину ущелья. Азизулла, и это хорошо видел с южного склона старший лейтенант Телюпин, подозвал к себе пуштуна с ранцем за спиной. Вскоре тот нагнулся над радиостанцией, выбросив вверх полуметровый штырь антенны. Моджахеды применяли советскую радиостанцию звена рота-батальон «Р-107», такую же, какая находилась в распоряжении командира роты спецназа. Сеанс связи длился менее минуты, после чего Азизулла отдал приказ своим повстанцам на привал с приемом пищи, который длился ровно полчаса.

В 14.12, построив отряд в походный порядок, главарь бандитов отдал приказ на продолжение движения. Дождавшись, пока моджахеды не скроются из зоны видимости, старший лейтенант Телюпин, как и было приказано, вызвал Запрелова, доложил о действиях бандитов у кишлака Доха.

Выслушав офицера, Запрелов уточнил:

– Значит, Азизулла выходил с кем-то на связь?

– Так точно! И не с кем-то, а наверняка с Исламуддином, сообщил о своем прибытии в ущелье.

Но Илья возразил:

– Не скажи, Дима! От кишлака пуштун мог связаться и с третьим лицом, контролирующим и фактически руководящим встречей каравана. Но… согласен, это вряд ли, скорее синхронизировал режим движения с Исламуддином. Так, с этим ясно. Теперь я хочу знать состав банды, а также порядок их движения на марше, ну и, естественно, вооружение душманов.

Командир первого взвода объяснил:

– Состав отряда Азизуллы, как и предполагалось ранее, при подготовке операции, около ста человек. Лично я насчитал 94 джигита, потом сбился. Вооружение обычное, наши автоматы «АКМ» и «АК», шесть ручных пулеметов «РПК», два автоматических гранатомета «АГС-17», штук десять карабинов, пара-тройка снайперских винтовок «СВД» с оптикой. Походный порядок также стандартный для духов, впереди разведдозор – пять человек, он идет на удалении в шестьдесят-семьдесят метров, от передового охранения, имеющего в своем составе двадцать человек, далее, через сто – сто двадцать метров, следует основной отряд, ну и за ним где-то за пятьдесят метров группа тылового охранения из пятнадцати рыл. Оружие рассредоточено равномерно, пулеметы есть у духов как в авангарде, так и в арьергарде, а вот «АГСы» среди основных сил. С ходу взяли приличный темп.

– В тылу никого не оставили?

– Нет! У меня боец за поворотом на сосне висит. Докладывает, что те духи, которые были с Дохой, в кишлак полным составом и вошли.

Капитан проговорил:

– Хорошо! Это хорошо! Да если Азизулла и решил бы оставить в тылу резерв, то сосредоточил бы его в кишлаке. Добро, Гром-1. Задачу свою знаешь. Блокируй ущелье, согласно ранее полученному указанию. Блокируй так, чтобы ни одна сука не прорвалась из Паршена. Ни по дну, ни по хребтам, ни на лошади, ни пешком!

– Я все понял, Гроза! Выполняю!

– Выполняй, Дима! О выдвижении к кишлаку, надеюсь, небольших остатков банды, я тебя предупрежу! Все, отбой!

Ротный задумался. Моджахеды, по крайней мере Азизулла, продолжают действовать по самой простой и далеко не безопасной схеме. Это, конечно, хорошо для спецназа, но не является ли тактика духов ловушкой? Хотя так ловушки не ставят. Следовательно, Масуд, непосредственный начальник и Азизуллы, и Исламуддина, действительно не видит во встрече никакой опасности. Или эту встречу готовил и контролирует не сам Панджшерский Лев, а кто-то из его заместителей? Не самый подготовленный и опытный в проведении подобных акций.

14.50. Сержант Москалев, все время находившийся возле радиостанции, окликнул командира роты:

– Товарищ капитан, на связи старший лейтенант Хоманов.

– Давай его сюда!

Приняв трубку, бросил в эфир:

– Слушаю тебя, Гром-2!

– Мои посты раннего обнаружения противника видят разведывательный дозор моджахедов. По три духа с каждой стороны от реки, образующей водопад, в километре от последнего.

– Отлично! Действия вражеских дозоров?

– Движутся к водопаду!

– Идут осторожно?

– По докладам разведчиков, нет, открыто, даже небрежно.

– Что говорит о том, что они чувствуют себя в полной безопасности. Это хорошо! Будь на связи, как появятся основные силы отряда Исламуддина, кстати, пусть твои ребята постараются определить его место в колонне, доклад мне!

– Принял!

– Давай, Боря! Принимай и работай!

Запрелов, которого начинал охватывать азарт предстоящей схватки, потер руки, обращаясь к разведчику, санинструктору и связисту:

– Ну, ребята, кажется, начинается основной этап, и скоро внизу, за хребтом, если обстановка не изменится, разыграется кровавая забава. Что ж, за этим мы сюда и пришли! Приготовить оружие, Петрович, распаковывай свои мешки. Думаю, без медикаментов дело не обойдется, как и без твоего профессионализма. Лишь бы без «двухсотых». Раненые – куда ни шло, но не убитые. Не та ситуация, чтобы нести серьезные потери.

И, обернувшись к командиру разведотделения и связисту, приказал:

– На хребет, к наблюдателю, за мной, мужики!

Офицеры и сержант с радиостанцией преодолели подъем и вышли на позицию наблюдателя третьего взвода. От него Запрелов вызвал старшего лейтенанта Дебижу:

– Гром-3, я Гроза-1! Как слышишь?

В ответ спокойное:

– Слышу хорошо!

Ротный ввел взводного в курс дела. Доложив обстановку, сложившуюся на данный момент, в 15.05 местного времени, закончил:

– Я сейчас на позиции твоего наблюдателя. Предупреди своего заместителя о приближении духов и будь в готовности по моей команде вступить в бой! В каком порядке, уточню непосредственно перед схваткой! Все! Жди приказа!

– Понял вас, Гроза! К бою готов!

Переговорив с замполитом роты Гвоздевым и получив доклад, что на подступах к южному перевалу также все спокойно, Илья устремил взор на запад. Оттуда вот-вот должен был появиться отряд Азизуллы. Его по всему маршруту следования сопровождали наблюдатели разведотделения, обосновавшиеся на хребтах. Передовой дозор моджахедов уже был зафиксирован с утеса.

Внезапно ротного вызвал Хоманов:

– Гроза-1, я – Гром-2, авангард Исламуддина, который находился под охраной в середине каравана, идущего по левой на запад тропе, в кустах, что раскинулись вокруг водоема, соединившись, остановился. Остановился и караван. Разведка духов осмотрела местность, но на открытое пространство не вышла. Люди Исламуддина явно чего-то ждут!

– Понял тебя. Продолжай наблюдение! Обо всех изменениях немедленный доклад.

Капитан, взяв бинокль, оценив положение солнца, чтобы случайно линзы оптики не бросили блики в восточном направлении, навел его на кустарник возле водопада. Тот, многократно приближенный, был как на ладони. Шесть моджахедов с автоматами в руках и нуристанками на головах. Несмотря на бороды, было заметно, что душманы сравнительно молоды, лет по 30–35.

И тут ротного толкнул в бок лейтенант Плешин:

– Командир! Опасность слева!

Запрелов развернулся и увидел, уже невооруженным глазом, как, минуя утес, на участок перед водопадом выходит конная группа численностью всадников в пятьдесят. Азизулла перед встречей с Исламуддином решил перестроить отряд? Зачем? Вернее, почему? Что за причина толкнула его на этот маневр?

Объяснилось все скоро. Конный отряд рассыпался по дну ущелья, но не хаотично, а разбившись на две равноценные группы. Моджахеды спешились.

Капитан увидел и станковые гранатометы. Духи спешно устанавливали их, направляя на каждый склон. Какой-то бородач, видимо помощник Азизуллы, махнул рукой, и моджахеды открыли ураганный огонь по кустарникам обоих склонов, разнося их в клочья. Огонь велся по отработанной схеме, из автоматов и пулеметов снизу вверх, из станковых гранатометов по вершинам хребтов. И разрывы гранат чуть не стали губительными для группы Запрелова, которая в последний момент успела скатиться с вершины на противоположный склон. Ротный понял маневр Азизуллы. Не имея никакой информации о возможной засаде русских, но учитывая теоретическую возможность ловушки, он решил подстраховаться, по всей вероятности, согласовав свое решение с Исламуддином, который поэтому и остановил отряд, предоставив партнеру полную свободу действий во исполнение своего страховочного решения. Находись в кустах противник, а именно здесь и было самое удобное место для засады, опережающим огнем Азизулла уничтожил бы его. Но главное даже не в этом. Главное в том, что он вычислил бы противника. Что привело бы к немедленному отходу каравана и отступлению Азизуллы. Тот, нанеся неожиданный удар по потенциальной засаде и серьезный урон врагу, сумел бы уйти из ущелья! Ясно! Теперь все ясно и встало на свои места. По крайней мере, сейчас капитану Запрелову стал понятен смысл в тактике душманов. А это уже половина дела. Вернее, половина успеха.

Огонь со дна ущелья как внезапно начался, так внезапно и прекратился. Обработав склоны, моджахеды успокоились. Ротный вновь поднялся на хребет и укрылся в одной из воронок, образованной разрывом непонятно как залетевшей сюда гранаты «АГС-17». Посмотрел осторожно вниз.

Моджахеды вновь, как у Дохи, отогнав лошадей к речушке, сосредоточились на середине дна. Вот сейчас, выводя на огневые рубежи отделения взвода старшего лейтенанта Дебижи, их можно было уничтожить одним прицельным залпом, но эта огневая группа являлась лишь частью общей цели, а второй этап, налет спецназа, следовало провести по всем силам двух отрядов духов, которые пока еще на открытое пространство не вышли. Но должны выйти.

И как бы в подтверждение мыслям капитана, раздался сигнал вызова на радиостанции Москалева.

Сержант, укрывшийся ниже хребта, вынужден был ползти с рацией, следя за тем, чтобы снизу не заметили антенну. Наконец он передал ротному трубку, кратко сказав:

– Гром-2!

Запрелов ответил:

– Слушаю тебя!

– Караван двинулся к водопаду. Идут по двум направлениям.

– Тыловое замыкание?

– Практически отсутствует! Есть группы по три человека, но они следуют почти вплотную с основными силами.

– Посты дальнего обнаружения других сил не отмечают?

– Нет!

– Ясно! Пусть отпустят караван на дистанцию, обеспечивающую скрытное преследование и выход к месту встречи непосредственно за ним, остановившись в кустарнике у водоема. Там твой рубеж действия!

– Все понял, выполняю!

Плешин отметил, что передовой дозор Исламуддина покинул прежние позиции и движется к огневой группе Азизуллы. С востока все шло по плану. Но вот на западе обстановка изменилась. Казалось бы, Азизулла, проведя обстрел склонов, тем самым убедившись в отсутствии засады противника, должен был бы и сам с остатками банды выйти на открытое пространство. Но он продолжал оставаться за утесом, недосягаемый для главных сил спецназа. И при всем желании невозможно было нанести более-менее серьезный ущерб Азизулле, боевая группа которого находилась в считаных метрах от «мертвой» для пулеметчиков зоны. Чего ждет Азизулла? Подхода Исламуддина? Возможно. А если этот хитрый и коварный дух придумал нечто иное? Что он мог в данной ситуации придумать? Начать отход при появлении каравана, уведя его из потенциально опасной зоны? Несмотря на проведенные страховочные мероприятия? А что? Это мысль. Дополнительная страховка никогда лишней не бывает. Да если еще духи начнут проводить караван от водопада частями, то это серьезно осложнит выполнение второго этапа операции – уничтожение основных сил бандитов. В этом случае придется кардинально менять план действий, отсекать Азизуллу с его полусотней от открытого пространства на рубеже утеса силами полувзвода Дебижи, связывать его теми же силами позиционным боем, а взводом Хоманова выдавливать караван под обстрел второго полувзвода старшего лейтенанта, применяя пулеметный огонь с утеса. Вряд ли Азизулла, поняв, что их сделка раскрыта и, несмотря на все предпринятые меры, караван попал-таки в засаду, станет помогать Исламуддину. Тем более находясь под огнем с перевала. Нет, скорее всего Азизулла начнет прорыв на запад. На позиции Телюпина, к гарантированному поражению. Если только коварный пуштун не бросит на полпути лошадей, приказав подчиненным перевалить через хребты и рассеяться, кому в горах, кому в «зеленке», как это однажды уже проделал Нурулла. И тогда подобный маневр ему удался. Азизулла не мог не знать о том, как вырвался из засады его соплеменник, и вполне может воспользоваться его опытом. И тут рота Запрелова уже ничего не сможет сделать. Хотя… хотя есть вариант, как не дать Азизулле уйти. Но посмотрим, как будут развиваться события дальше. Внизу между тем от водопада показался караван. Лошадей и ослов, нагруженных тюками, за тканью которых угадывались и оружие, и ящики с боеприпасами, вели вооруженные погонщики. Рядом с ними следовали бойцы охранения, больше смотрящие на склоны, чем под ноги, от чего некоторые душманы спотыкались о камни.

В середине каравана выделялась группа моджахедов численностью в 10–12 человек. Она двигалась на лошадях. Среди нуристанок качалась белая чалма. И принадлежать она могла одному человеку из всей банды – Исламуддину. Тут же Плешин, продолжавший отслеживать обстановку за утесом, доложил:

– А вот и Азизулла наконец пошел навстречу. Его отряд также выходит на площадку перед водопадом.

Капитан облегченно вздохнул:

– Ну, славу богу! Все встает на свои места.

Он взглянул на часы: 15.54. Следовательно, встреча двух отрядов для передачи оружия была запланирована бандитами на 16 часов, и Азизулла, укрываясь за утесом, просто ждал назначенного времени. Пунктуал хренов, заставил понервничать. Но размышлять больше было некогда. Надо начинать второй этап операции.

Капитан вызвал Дебижу и Хоманова, коротко спросил:

– Готовы?

Дебижа попросил пару минут на окончательный подъем личного состава и занятие огневого рубежа на хребте. Для порядка поворчав, ротный разрешил. А что он еще мог? Не отдавать же приказа на открытие огня и атаку духов силами, не вышедшими на рубеж действия? Это все равно что отдать приказ в воздух.

Эти минуты пролетели стремительно.

Старший лейтенант Дебижа доложил, что его личный состав к штурму духов готов.

Ротный отдал приказ:

– Внимание всем! Грому-2 по команде начать штурм каравана и встречающих его сил от водопада с тыла, имея целью максимально возможное уничтожение личного состава противника. Как только сводный отряд духов развернется на восток с целью отражения нападения, взводу 2 залечь, не прекращая огня. Полувзводам Грома-3 в это время открыть массированный огонь по противнику с перевалов и утеса. Желательно главарей банд подранить для дальнейшего пленения, но остальным – тотальное уничтожение. Прекращение огня, корректировка боя и передислокация сил только по моей команде! Все! Начинаю отсчет: четыре, три, два, один… штурм!