Фархади вошел в свой кабинет в 7.00. И вызвал дежурного по лагерю. Молодой пуштун доложил о том, что за прошедшую ночь на объекте происшествий не случилось. Приняв доклад, начальник лагеря приказал вызвать своего помощника и полковника Довлатова.

Появился Али Азар, сменивший на посту оператора связи своего брата Бахтира:

– Ассолом аллейкум, Али! За время твоего дежурства кто-нибудь выходил на связь?

– Никак нет, саиб!

– Значит, ты зашел просто поздороваться?

– И спросить, не приготовить ли вам чаю?

– Приготовь зеленый!

Связист, он же, по сути, денщик, поклонившись, удалился, чтобы уже через пять минут вернуться с подносом, на котором стояли чайник, пиала и вазочка с сахарными «подушечками»! Поставив поднос перед хозяином, Али неслышно скрылся в приемной, служившей одновременно постом оператора связи. Фархади отпил несколько глотков крепкого, ароматного тонизирующего напитка. Не успел поставить чашку, как вновь вошел связист:

– Саиб! Вас просит на связь господин Амир!

– Принеси трубку!

Связист выполнил приказание.

Фархади ответил:

– Ассолом аллейкум, брат. Надеюсь, ты спешишь сообщить мне, что решил вопрос с БТРами?

– Ва аллейкум ассолом, Абдул! Да, я решил этот вопрос. Твои люди получат бронетранспортеры в нужном месте и в нужное время! За ту сумму, что была оговорена между нами!

– Хорошо, брат! Значит, бронетранспортеры должны быть доставлены в разрушенный и брошенный населением кишлак Дукур, что неподалеку от Малитабада. Доставлены к полудню вторника. Их примет мой человек, Омар Закир. Он же передаст твоему представителю деньги. И учти, техника должна быть без опознавательных знаков. Все понял?

– Да, брат!

– Тогда конец связи!

Передав трубку обратно Али, Фархади допил чай.

Прибыли помощник и командир бригады «Свобода». Поздоровались. Начальник лагеря указал им на стулья у стола совещаний:

– Проходите, господа, присаживайтесь.

Ширзад и Довлатов выполнили распоряжение начальника.

Фархади спросил, глядя на помощника:

– План проведения карательной акции в Малитабаде разработан?

– Разработан, саиб! – ответил Ширзад.

– Ну так докладывай, Мохаммед, я хочу знать подробности вашего плана.

Поднялся бывший советский офицер:

– Разрешите мне, саиб?

Фархади пожал плечом:

– Как угодно, полковник!

Довлатов расстелил на столе карту, принесенную с собой в планшете.

– План, господин, следующий… – Полковник быстро и четко расписал начальнику план предстоящей акции. Маршрут выдвижения спецкоманды к объекту отработки, режим марша, время и места привалов, ночного отдыха, порядок действий «Призраков» в селении, варианты отхода в зависимости от той обстановки, что реально сложится после акции. Закончив говорить, предатель вытянулся:

– Таков план, саиб!

Фархади кивнул:

– Неплохой план. Поработали вы на совесть. Но… я вынужден внести в него коррективы.

Встал и Ширзад:

– Мы с полковником где-то допустили просчет?

Начальник лагеря поднял вверх обе руки, растопырив пальцы, на которых красовались перстни и печатки:

– О нет! Однако вчера господин Довлатов говорил, что наши акции с привлечением спецкоманды «Призраки» становятся неэффективными из-за отсутствия боевой техники, на которой обычно выходят к кишлакам истинные советские подразделения.

Фархади повернулся к Довлатову:

– Не так ли, полковник?

– Так точно, саиб! – ответил тот.

– Вот видите! Исходя из выводов командира бригады, я принял соответствующие меры, и у спецкоманды будут два БТРа, правда, без вооружения, но большего мой друг сделать не мог!

Довлатов проговорил:

– Нам в принципе и не нужно крупнокалиберное вооружение бронетранспортера. БТРы – это лишь декорация акции и средство передвижения. На них бойцы спецкоманды смогут быстро уйти из зоны применения. Но, саиб, эти бронетранспортеры отработают лишь в одной акции. Спецкоманда вынуждена будет бросить их!

Фархади сказал:

– Это понятно! Вернуться в лагерь на них «Призраки» не смогут, надежно спрятать БТР не удастся. Хотя, если противник не поднимет вертолеты и за спецкомандой не будет организовано оперативное преследование, место, где укрыть технику, есть! Но будем действовать по обстановке и вернемся к той корректировке плана, о которой я начал говорить. Итак, БТРы будут ожидать спецкоманду в разрушенном и брошенном людьми кишлаке Дукур, что в 10 километрах от Малитабада. Поэтому меняется маршрут выдвижения «Призраков» к цели! Команда должна сначала выйти в Дукур, а затем уже провести налет на Малитабад. Технику примет проводник команды Омар Закир. Бойцам, по возможности, следует не показываться на глаза передатчикам БТРов. Так будет спокойней! Хотя, если и попадут случайно, ничего страшного. Но лучше лишний раз не светиться. Убытие спецкоманды из лагеря завтра, в 5.00. На той стороне границы «Призраков» будут ждать лошади. В Дукуре команда должна быть не позднее полудня вторника. Чтобы в 16.00 нанести удар по Малитабаду. На всю акцию полтора часа! В 17.30 «Призраки», выполнив задачу, должны уйти из селения. Направления отхода два. Первое, – при организации русскими активного преследования, – уходить по маршруту выдвижения в обратном порядке, бросив бронетехнику! Второе, при отсутствии преследования, следует укрыть БТРы в «зеленке» у входа в Хайдарский проход и далее двигаться к кишлаку Гамдеш!

Довлатов с Ширзадом переглянулись. Полковник-предатель переспросил:

– К кишлаку Гамдеш, но…

Фархади поднял руку.

– Не продолжай, а слушай! Да, спецкоманда, если ее не будут преследовать русские, должна выйти к кишлаку Гамдеш. Выйти к утру 12 июня. И укрыться в роще, что растет неподалеку от селения. После доклада командира «Призраков» я лично поставлю ему задачу по Гамдешу! Предвосхищая ваши вопросы, скажу, эта задача по Гамдешу не будет отличаться от задачи по Малитабаду! Этого достаточно!

– Две акции на один выход? – произнес Довлатов.

Фархади поднялся:

– Да! При возможности! И на этом все, господа! Приступить к выполнению поставленной боевой задачи!

– Есть, саиб! – козырнул полковник.

Ширзад поклонился:

– Слушаюсь, саиб!

Фархади махнул рукой:

– Идите! Да поможет вам Аллах!

Помощник и командир так называемой бригады покинули кабинет начальника лагеря.

И вновь появился связист:

– Разрешите, саиб? К вам на прием просится американский инструктор сержант Слейтер!

– Вот как? Пусть входит.

Сержант ввалился в кабинет начальника лагеря, как всегда, шумно и бесцеремонно:

– Здравствуйте, саиб!

– Здравствуйте, Слейтер! Что привело вас ко мне?

– Вы не догадываетесь? Сегодня суббота!

Фархади изобразил на лице недоуменное выражение:

– Ну и что?

Сержант повысил голос:

– Как это что? По выходным мы обычно выезжаем в Чевар!

– Вам нужно мое разрешение?

– Нет! Оно нужно охране лагеря.

– Вас выпустят с территории.

– О’кей! Мы вернемся завтра в полдень!

Начальник лагеря пожал плечами:

– Хорошо! В полдень так в полдень! Что еще?

– Еще? Когда начнем работать с новой спецкомандой русских?

– Я сообщу вам об этом позже!

– Ладно! Мы берем свой «Хаммер» и уезжаем из лагеря. Прошу вас во избежание недоразумений хвост за нами не высылать. Заметим слежку, у ваших людей возникнут проблемы. Не думаю, что это в ваших интересах, господин Фархади!

Моджахед усмехнулся:

– О чем вы говорите, Слейтер? Мне безо всякой слежки известно, где, с кем и как вы проводите время вне лагеря!

– Да? И кто же, интересно, стучит на нас?

Фархади развел руки:

– Этого, при всем уважении, сказать не могу, но вы же опытные спецы. А значит, в состоянии просчитать ситуацию. Вот и просчитайте.

Сержант кивнул:

– Мы просчитаем! Обязательно просчитаем стукача, Фархади, и я ему не позавидую!

– Не уверен, что, даже просчитав так называемого стукача, вы нанесете этому человеку хоть какой-то вред.

– Вы плохо нас знаете!

– Напротив, сержант! Я очень хорошо знаю вас, американских инструкторов.

– Ладно! Посмотрим!

– Посмотрим! До свидания, Слейтер!

– До встречи!

Развернувшись, инструктор вышел из кабинета, а затем и из здания и направился к себе в барак. У входа его ждали подчиненные.

Капрал Умберг спросил шефа:

– Ну что, Энди, Фархади разрешил выезд?

– Ты, Майк, думал, этот ублюдок решится запретить нам выезжать?

– Нет, но кто его, дикаря, знает. У них же семь пятниц на неделе. И в почете тот, кто больше всего может замутить воду.

– Но только не в отношении нас!

Слейтер повернулся к рядовому Паслеру:

– Давай, Фил, сходи в парк, пригони наш джип. Только перед тем, как повернуть ключ зажигания, проверь «Хаммер». От дикарей можно ждать все что угодно! Подложит какой-нибудь идиот, повернутый на ненависти ко всему неисламскому, мину, и взлетишь к чертовой матери в воздух.

– Ты думаешь, Фархади может нас убрать?

– Тут, кроме Фархади, полно придурков, смотрящих на нас исподлобья. Короче, проверь машину. При необходимости дозаправь ее!

– Слушаюсь, сэр! – козырнул Паслер. И пошел в сторону стоянки автомобилей, обслуживающих нужды лагеря.

Умберг поинтересовался у Слейтера:

– Ты не связывался с Фарухом?

Сержант отрицательно покачал головой:

– Нет! Да и зачем? Старик знает, что мы приедем в субботу. И наверняка уже подготовился к нашей встрече. Нас ждут и виски, и молоденькие азиатки!

Умберг поморщился:

– И как ты спишь с этими вонючками? От них же за милю несет псиной?

– Кто бы говорил о вонючках, Майк? Не ты ли в прошлый раз так раздраконил местную шлюху, что чуть дом не развалил!

– В прошлый раз я был пьян! И ничего не помню. А раз не помню, значит, этого не было!

– Ну если так, то конечно!

– Только так, шеф!

Подъехал «Хаммер». Паслер доложил:

– Господа, карета подана! Можем отправляться туда, где правит разврат!

– Ты деньги не забыл, извращенец? – спросил подчиненного сержант.

– Ни деньги, ни «кольт»! – улыбнулся рядовой.

– Тогда вперед, парни!

Джип американцев выехал с территории лагеря и взял курс на Чевар, до которого было около 30 км пути по вполне сносной дороге.

Но в город «Хаммер» въезжать не стал.

Паслер повернул армейский внедорожник примерно за километр от Чевара на грунтовку, которая привела к одиноко стоявшему на отшибе, большому каменному дому, окруженному высоким, под три метра, тоже каменным забором. Остановившись у массивных железных ворот, рядовой посигналил. Из калитки показалась прыщавая физиономия парня-охранника. Узнав постоянных клиентов, он распахнул створки ворот. «Хаммер» въехал на мощеный двор усадьбы. Остановился возле фонтана. Американцы покинули салон. Из дома вышел пожилой пакистанец благообразного вида. Заговорил по-английски:

– Рад приветствовать дорогих гостей. Дорога не сильно утомила вас, уважаемые?

Слейтер вплотную подошел к хозяину особняка.

– Дорога не сильно утомила нас. Вот только в горле пересохло. Будем признательны, если ты, Фарух, угостишь нас виски!

– В этом доме все к вашим услугам. – Старик указал на дверь: – Проходите в дом, пожалуйста!

Американцы вошли в знакомую комнату, где кроме шикарного ковра и подушек ничего не было.

Разместившись на полу, облокотились о подушки. Хозяин дома что-то выкрикнул на урду. Появилась женщина, закутанная во все белое. Были видны лишь ее огромные, красивые и бесстыжие черные глаза. Она расстелила между мужчинами клеенку.

Вышла, а спустя минуту вернулась, неся в руках поднос, на котором, кроме чайника с пиалами, стояла запотевшая бутылка виски.

Слейтер довольным тоном проговорил:

– Вот это дело!

Женщина, поставив поднос и стрельнув раскосыми глазами в американцев, удалилась.

Умберг открыл бутылку, разлил виски по пиалам. Хозяин дома налил себе чаю. Американцы выпили. Закурили, использовав под пепельницу пятую пиалу.

Слейтер спросил:

– Надеюсь, Фарух, в доме, как всегда, кроме нас, других мужчин нет? Не считая, естественно, твоих придурков-телохранителей?

– Естественно, господин Слейтер! – ответил хозяин дома. – Мужчин нет, все женщины свободны, ждут, кого из них выберут достопочтенные гости. Одна просьба, господа, принимая ласки выбранных дам, не поднимайте, пожалуйста, шума, как это было в прошлый раз. О’кей?

Умберг, понимая, что старик намекает на него, ответил:

– О’кей, Фарух! Можешь не беспокоиться.

– Хорошо! Вы, господин Умберг, как всегда, предпочтете белокурую мадам из Европы?

Капрал в знак согласия склонил голову:

– Да! Но не одну, а двух представительниц Европы в вашем публичном доме! Сегодня меня тянет на групповуху!

– Хорошо! – согласился Фарух и перевел взгляд на рядового: – Вы кого выберете?

Паслер сглотнул слюну:

– Толстозадую негритянку Мэри!

– Она в вашем распоряжении. – Фарух взглянул на сержанта: – А для вас, господин Слейтер, у меня сюрприз!

– Что за сюрприз? Ты забыл, Фарух, что у нас принято называть сюрпризом?

– О, извините, я совсем не это имел в виду.

– Понимаю. Что за сюрприз? Какая-нибудь экзотическая дикарка с острова Ява?

– Нет! Но давайте проводим ваших подчиненных, сюрприз преподносят без свидетелей!

– Что за дела, командир?! – воскликнул Умберг.

Сержант усмехнулся:

– Фарух решил чем-то удивить меня. И вас, ребята, это не касается. Допиваем пойло – и по комнатам!

Проводив подчиненных, Слейтер спросил хозяина дома:

– Ну, Фарух, что за сюрприз ты мне приготовил?

– Девочку из Таджикистана, которую вы не видели, но которая очень желает быть с вами.

– Не понял?! Ты получил шлюх из Союза? И почему эта незнакомка желает быть именно со мной? Откуда она меня знает?

Фарух развел руки:

– Чего не ведаю, того не ведаю. Я не получал шлюх из Союза, молодую таджичку мне прислал родственник из Исламабада. Остается только догадываться, откуда она может знать вас!

Сержант нахмурился:

– Что за чертовщина? Может, эта шлюшка знает и как зовут меня?

– Нет! Она этого не знает! Но, думаю, все объяснится, когда вы встретитесь в отдельной комнате, охлажденной кондиционером.

Сержант приблизился к хозяину дома:

– Послушай, Фарух, мне не нравится твой сюрприз. Что за игру ты затеял?

Хозяин борделя поднял глаза к потолку:

– Видит Аллах, я ничего не затевал.

– Но девка должна была объяснить тебе, почему она выбрала мужчину, которого не может знать?!

Фарух вздохнул:

– О’кей, Энди, сдаюсь! Вы не отстанете, пока я не скажу правду.

– Конечно, не отстану! Говори!

– Все объясняется просто. Гульнара или Гуля, так зовут девочку, живет у меня вторую неделю. История ее жизни сложна и трагична. Еще ребенком родители вывезли ее в Индию. Там же она осиротела, когда мать с отцом, работавшие на каком-то объекте, возведенном специалистами из Союза, попали в автокатастрофу. В машине, в которой погибли родители, в момент аварии находилась и Гуля. Она осталась в живых. Ее подобрали жители местного селения, не симпатизирующие, скажем так, властям официального Дели. Для русских она исчезла. Да ее особо и не искали. Местный богач какое-то время держал девочку у себя. Та подросла, и он продал ее в Пакистан. Покупателем был мой родственник из Исламабада. Я гостил у него и увидел Гулю. Очень красивая девочка. Стройная и нежная, как цветок, не зря ее назвали Гульнарой. Мне она понравилась. И я выкупил ее у родственника. Так она оказалась в этом доме. Вас же увидела в прошлые выходные. Спросила, кто вы. Я ответил: американец, советник в нашей армии. Гуля и попросила предложить ее вам, как только вы появитесь вновь. Что я и делаю. Видимо, она в американце увидела шанс выбраться из рабства. Вот и все!

Слейтер кивнул. Его удовлетворило объяснение старого развратника и сутенера.

– О’кей! Посмотрим, на что способен твой нежный и стройный цветок! Только напрасно она надеется на то, что я вытащу ее отсюда! Для меня шлюхи остаются шлюхами. Что здесь, что за океаном!

Фарух хитро прищурил глаза:

– Ой, не торопитесь говорить «нет», Энди, когда не исключено, что позже скажете «да»!

– Этого не будет!

– В принципе мне все равно. Главное, чтобы мои девочки исполняли любые прихоти клиентов. Особенно вас, американцев. Остальное меня не волнует. А сейчас можете подняться в свою комнату. Гульнара ждет вас, сержант. И признаюсь, я вам завидую.

– Так взял бы да и отымел ее! Она же твоя собственность! Рабыня!

– Вот именно, что собственность. Товар. А кто же портит то, что можно выгодно продать?

– Ладно, прикажи доставить в комнату еще бутылку виски да пару фужеров. Из ваших чашек пить спиртное – только ломать кайф. И еще, пожалуй, фруктов для цветка.

– А что вам на закуску?

– Тонко нарезанную солонину!

– Хорошо! Заказ доставят быстро!

– Не сомневаюсь! К отъезду завтра приготовь два ящика с пойлом да по три блока сигарет на каждого. Настоящих американских сигарет, Фарух!

– Конечно, господин сержант!

Слейтер поднялся, потянулся:

– Ну что же, пойдем, посмотрим на твой райский цветок. И оценим, чего он стоит в постели.

– Приятных вам ощущений, Слейтер!

Сержант поднялся по лестнице на второй этаж, прошел по коридору до крайней справа двери. В его, сержанта, комнату. Он знал, что Фарух больше никого, кроме Слейтера, не пускал в нее! Впрочем, он не впускал местных клиентов и в комнаты Умберга и Паслера, дорожа щедрой оплатой услуг и расположением американцев.

В помещении, оборудованном всем необходимом для любовных утех, Слейтер разделся, бросил одежду в кресло и положил пистолет под подушку топчана, устланного перинами. Прошел в соседнюю комнатушку, где находились туалет и душевая, встал под упругие струи прохладной воды, чувствуя, как тело наполняется силой, проходят усталость и нервное напряжение, которое с недавних пор не отпускало американского инструктора. Причину этого напряжения сержант объяснить не мог. Он просто интуитивно чувствовал, что где-то рядом затаилась опасность, и относил ее к своей работе. Поэтому и пил больше обычного, дабы хоть на время уйти в мир иллюзий, туда, где душе покойно, безмятежно.

Насладившись душем и обмотавшись простыней, захваченной из стопки белья, сложенной на краю топчана, Слейтер вошел в комнату. На краешке любовного ложа сидела хрупкая девушка в белом одеянии, платке, прикрывая его уголком половину лица. Сержант сразу обратил внимание на глаза будущей партнерши. Они смотрели на него спокойно и были удивительно красивы. Как и черные волосы, выбивающиеся из-под платка.

– Гульнара? – спросил Слейтер.

Девушка ответила по-английски, что удивило американца:

– Да, господин! Я – Гульнара, Гуля!

– Откуда ты знаешь английский язык?

Женщина ответила:

– Я хорошо училась в школе, и у нас был прекрасный преподаватель иностранных языков.

– Но у тебя произношение, которому не научат ни в какой школе!

Глаза Гульнары улыбнулись:

– Даже в разведывательной, сержант Слейтер?

Сержант пронзительным взглядом посмотрел на девушку.

– Что ты сказала? В разведшколе?

– Да, Слейтер, в разведывательной школе! Вас это удивляет?

Американец, бросив простыню, пошел к Гульнаре:

– Ты решила поиграть со мной, сучка? Со мной? Сержантом морской пехоты США?

Девушка, не тронувшись с места, подняла правую руку. В ней был зажат «кольт» инструктора:

– Остановитесь, Слейтер! Иначе я выстрелю!

Американец замер. Гульнара неожиданно рассмеялась:

– Если бы вы видели себя со стороны. Комичная ситуация. Хотя для подобных заведений нет ничего странного в том, что мужчины не стесняются своей наготы.

Слейтер спохватился. Поднял простыню. По пояс завернулся в нее, процедив сквозь зубы:

– Ты напрасно так ведешь себя со мной, Гульнара. Положи оружие на место, и тогда я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого.

Гуля вновь рассмеялась. И смех ее был весел, заразителен, несмотря на то что глаза выдавали ее решительное настроение. Американец не сомневался, что эта женщина нажмет на спусковой крючок пистолета, если возникнет необходимость. Гуля, прервав смех, сказала:

– Опрометчиво оставлять оружие без присмотра. И обязательно прятать под подушкой? Вы слишком расслабились, Энди. Вы не против, если я буду называть вас по имени?

– Называй, как хочешь. Что тебе надо от меня?

– Всему свое время. А пока выпейте, сержант! В данной ситуации спиртное пойдет на пользу. – Гуля поправилась: – Немного, граммов пятьдесят!

Слейтер выпил. Закурил. Сел в кресло, стряхивая пепел на ковер.

– Вы и у себя дома свинячите подобным образом? – спросила девушка.

Американец крякнул, взял в руки пепельницу. Спросил:

– Так что тебе надо от меня? И кто ты на самом деле, черт бы тебя побрал? Подстава Фаруха? Он об этом очень пожалеет!

Девушка сбросила платок, и американца поразила красота той, что держала его на прицеле.

Гуля положила пистолет на одеяло. Так, чтобы при случае иметь возможность применить его. Внимательно посмотрев на сержанта, сказала:

– Хозяин этого борделя ни при чем! Он не знает, кого послал к вам в постель. Но не в этом дело. – Сделав паузу, девушка поинтересовалась: – Хотите узнать, Энди, о чем сейчас я подумала?

– Мне плевать, о чем ты думаешь! – прорычал сержант. – Я спрашиваю, что тебе надо от меня? И кто ты?

– Об этом позже! А подумала я об одном событии, имевшем место в Нью-Йорке, два года назад.

Слейтер сощурил глаза:

– О чем ты?

Гульнара по-прежнему оставалась совершенно спокойной. И вообще своим спокойствием она деморализовала боевого сержанта. Он мог бы наброситься на нее, уйти от встречного выстрела и убить Гулю, но что-то мешало Слейтеру сделать это. Может быть, спокойный, уверенный взгляд, умело скрывающий угрозу, исходящую от женщины? Возможно.

Гульнара же продолжила:

– Если мне не изменяет память, одним из осенних вечеров 83-го года сержант Слейтер, только что вернувшийся из длительной командировки, шел домой, к своей супруге Анжеле. Он нес пакеты с подарками, выпивкой, закуской, купленными в супермаркете. До дома оставалось совсем ничего, как неожиданно со стороны небольшого сквера раздались крики женщины. Она взывала о помощи. Сержант Слейтер мог пройти мимо. Он спешил к любимой жене, и чужие проблемы его не касались. Но Слейтер поступил иначе. Бросив пакеты, он поспешил на крики и увидел четверых дюжих молодцов, пытающихся изнасиловать молодую азиатку – эмигрантку, каких полно в Нью-Йорке и к которым морской пехотинец относился, мягко говоря, без особой симпатии. И в тот момент он мог остановиться. Подумаешь, насилуют какую-то азиатку. Но Слейтер не остановился. Он вступил в схватку с насильниками и спас женщину. Помог ей уехать из района. Вызвал неотложку для получивших свое насильников, сообщил о случившемся в полицию и только после этого отправился домой. Припоминаете этот случай, Энди?

Сержант произнес:

– Зачем ты рассказала мне о нем?

– Не знаю! Наверное, потому, что данный поступок в полной мере характеризует Энди Слейтера как человека! Что для меня немаловажно.

Слейтер как-то невесело усмехнулся:

– Ты хорошо осведомлена. Видимо, твои боссы серьезно заинтересовались моей персоной. Они не говорили тебе, чем закончилась вся эта история?

– Говорили. Придя домой, сержант Слейтер, безумно любивший свою супругу и жаждавший встречи с ней, застал Анжелу в постели с другим мужчиной! Мне жаль, что так получилось. Вы не заслужили измены.

– Тем не менее жена изменила мне, и все доброе, человеческое, жившее в сержанте Слейтере, было убито. Поэтому сейчас я здесь, в Пакистане. Готовлю моджахедов для войны с русскими, чью разведку ты и представляешь? Не так ли?

Женщина кивнула:

– Вы угадали. Точнее, сделали правильные выводы. Я, Гульнара Хаджаева, действительно сотрудник советской разведки. Более того, меня внедрили в публичный дом Фаруха с одной-единственной целью – повстречаться с сержантом Слейтером.

Инструктор моджахедов хмыкнул:

– С дальнейшей его вербовкой, так?

Но Гульнара неожиданно ответила:

– Нет! Не так! Мое руководство считает, что завербовать Энди Слейтера невозможно!

– Вот как? Это льстит мне. Но не внушает доверия.

– Однако это так!

– Но что вам даст встреча со мной?

– Многое! При одном условии, если наши взгляды на то, что происходит в лагере Фархади, совпадут.

– Так вот куда вы клоните? Советскую разведку интересует особый лагерь полевого командира Абдула Фархади, где базируется специальная команда «Призраки», сформированная из предателей своей родины?

– Да!

Сержант затушил окурок и тут же прикурил новую сигарету:

– А говоришь, что не имеешь намерения завербовать меня? Ведь вы, я имею в виду и тебя, и твое руководство, хотите получить информацию о том, что происходит в лагере, а ее может поставлять человек, работающий на вас. Это ли не вербовка? И в то же время твое руководство считает, что меня завербовать невозможно. Получается ерунда, девочка. Тебе не кажется?

– Мне никогда ничего не кажется!

– Тогда будем считать наш разговор оконченным. Пожалуй, я не стану мешать тебе покинуть этот гадюшник! Ты и так рисковала, внедряясь сюда. Уходи! И скажи своему руководству, сержант Слейтер не продается и на провокации не поддается!

Слейтер откинулся на спинку кресла, поднял голову к потолку и стал пускать вверх аккуратные кольца дыма. Скорее всего он вспоминал тот злополучный вечер в Нью-Йорке – вечер, сломавший ему жизнь.

Но Гульнара не двинулась с места.

– Ни о какой вербовке речи не идет, Энди!

Сержант взглянул на девушку:

– Ты еще здесь? Я же сказал, уходи!

Гуля согласилась:

– Хорошо! Я уйду! Но после того как договорю! Ответьте, Энди, как вы относитесь к предателям?

– Ну-ну, началось! Ты что, решила устроить мне тест на идеологическую устойчивость? Это вполне соответствует методам коммунистической пропаганды. Только я плевать хотел на ваш коммунизм. И обработать меня не удастся! Поэтому все же лучше уйти, пока я не передумал отпустить тебя с миром.

Девушка отбросила пистолет в сторону, к окну, где шелестел кондиционер:

– Ладно! Я уйду! Но как будете дальше жить вы, сержант Слейтер? По-прежнему готовить бандитов для совершения ими страшных, подлых, кровавых террористических актов, заглушая протест совести виски? Надолго ли вас хватит? И не кончится ли это насилие над собственным достоинством роковым выстрелом в висок? Вы же ненавидите тех, кому служите.

– Это мое дело!

– Да, это ваше дело! Но не дело того Энди Слейтера, который защитил несчастную девушку-эмигрантку. Впрочем, если тот Слейтер умер, то нам больше говорить не о чем!

Гульнара поднялась, закутала платком лицо, направилась к дверям.

Слейтер остановил ее:

– Подожди! Как ты собираешься выйти из охраняемой крепости Фаруха? Верные псы сутенера не выпустят тебя!

– Ничего! Это мои проблемы!

– Тебя ждут? Прикрывают?

– Нет!

– Так какого черта ты прешься под кинжалы аборигенов?

– У меня нет другого выхода. Но не беспокойтесь, Слейтер! Какое вам дело, что станет со мной? Вызовите Фаруха, он доставит вам другую женщину, и вы получите то, зачем пришли сюда.

– А ну сядь на место! – приказал сержант.

– Зачем?

– Продолжим беседу! Не могу же я допустить, чтобы дикари разорвали тебя на куски, будь ты хоть трижды агент советской разведки.

Гуля улыбнулась:

– Нет, тот, спасший жизнь беззащитной девушки, Слейтер не умер, и я рада этому!

– Странная ты! Нашла чему радоваться! Но к делу. Я действительно презираю тех, кому вынужден служить. И если соглашусь сбрасывать информацию, то безо всяких обязательств, договоров и оплаты. Что конкретно интересует твое руководство по лагерю Фархади?

– Для начала общая информация об объекте.

Сержант прикурил третью сигарету.

Говорил он около часа, описывая лагерь, систему его обустройства, охраны, размещения личного состава, обычного распорядка дня.

Гуля заинтересовалась специальной командой:

– Сколько человек в спецкоманде «Призраки»?

– Десять. Во главе с бывшим капитаном Советской армии Ивановым. Остальных карателей по фамилии не знаю. Кроме одного, некоего Копытко, которому на днях сломал челюсть!

– При проведении занятий?

– Нет! При других обстоятельствах! Но они не стоят того, чтобы их обсуждать!

Гуля кивнула:

– Хорошо! Кроме «Призраков», среди пленных много тех, кто добровольно перешел на сторону душманов?

– Не знаю! Но замечу, большинство твоих соотечественников, имевших несчастье попасть в лапы Фархади, предпочитают смерть позору! Чтобы заполучить к себе в услужение десяток русских, начальнику лагеря приходится расстреливать несколько десятков пленных солдат! Некоторых убивают с особой жестокостью. Убивают, чтобы запугать других. Неоправданная жестокость, неоправданные загубленные жизни юнцов, которые еще и осознать толком не успели, что находятся на войне.

– Тебе их жалко?

Слейтер, немного подумав, ответил:

– Они не нуждаются в жалости!

– Может, вы и правы! А о полевом командире Карамулло вы слышали?

Сержант усмехнулся:

– Еще бы! Это один из верных, приближенных псов Фархади. Недавно проводил рейд в Афганистане. Его результаты мне неизвестны. Кроме того, что Карамулло привел в лагерь троих пленных. Одного офицера, двух солдат. Офицер то ли ранен, то ли контужен, но не тяжело. Сейчас находится в лазарете! И для него готовится комната в бараке, где проживаем и мы, инструкторы, и банда этих ублюдков «Призраков»! Где содержат солдат, мне неизвестно. Но где-нибудь в подвале, на воде и куске сухой лепешки.

Гуля задумчиво произнесла:

– Офицер и два солдата. Офицер ранен! – Она встряхнулась: – Хорошо!

Затем задала еще несколько вопросов. Слейтер ответил и на них. Гуля, выслушав сержанта, поднялась, прошлась по комнате:

– На первый раз достаточно! Вы были правдивы, подтвердив ту информацию, которую мы имели по особому лагерю. Вот только о пленных Карамулло нам не было ничего известно! Спасибо, Энди!

– На здоровье, мэм!

Гульнара взглянула на сидевшего в кресле закутанного в простыню американца, продолжавшего беспрестанно курить. Улыбнулась:

– Нет, Слейтер, вы даже представить себе не можете, как комично смотритесь!

– Могу представить. И ничего смешного в этом не вижу. Я же жаждал получить ласки молоденькой шлюшки, а вовсе не думал попасть на допрос прелестной, но все же сотрудницы КГБ. Мужчина не может долго обходиться без женщины. Ты же загубила мне ночь любви. Подозреваю, не последнюю. Как будем решать этот вопрос? Я не желаю стать импотентом по милости советской разведки!

Девушка встала, сбросила с себя одеяние, представ перед американцем голой:

– Вам не грозит длительное воздержание, способное повредить здоровью! Половая связь с вами входит в мои обязанности.

Слейтер хмыкнул:

– В обязанности?

– Да! В обязанности проститутки. Вы же желали встречи со шлюхой? Так вот она перед вами!

– Ты замужем? – спросил сержант.

Гульнара отрицательно покачала головой:

– Нет! И никогда не была! Замужество мне не разрешено.

– Ты посвятила свою жизнь службе, отказавшись от обычного, человеческого, семейного счастья?

– Кто-то должен делать эту работу. Почему не я?

Слейтер погладил покрывшийся щетиной подбородок:

– Признаюсь, ожидал услышать от тебя душещипательную историю несчастной любви. Что-то типа того, что твой муж якобы погиб. Погиб давно, в Афганистане, отстреливаясь до последнего патрона, попав в засаду душманов. И непременно тех, кого готовим для войны мы, инструкторы-американцы.

Гуля ответила:

– Я не привыкла врать! Ложь, возведенная в привычку, неминуемо приводит к провалу. А я не хочу, чтобы меня разоблачили. Но что вы сидите? Перед вами шлюха! Я вся ваша!

Сержант поднялся, налил полную пиалу виски, выпил. Бросил Гуле:

– Прикройся! Сегодня у меня ничего не получится. Слишком много отвлекающих факторов. Может быть, в другой раз. Будем считать, за тобой долг.

Девушка, укутавшись в простыню, которую взяла из стопки постельного белья, вновь присела на край топчана:

– Как скажете! Будет неплохо, если мы станем встречаться каждую субботу или в те дни, когда вы будете сюда приезжать. Сможете это устроить?

– Смогу!

Слейтер открыл вторую пачку сигарет.

– Вы много курите! Это вредно! – заметила Гульнара.

– Тебя волнует мое здоровье?

– А вас нет?

– Меня давно ничего не волнует. С того момента, когда я застал свою Анжелу в постели с негром! Кстати, ты чем-то похожа на мою бывшую супругу!

– Чем же?

– Не знаю! Но что-то общее в вас есть.

Гуля вздохнула:

– До утра далеко. Что будем делать? Или мне постараться расшевелить вас?

– Не надо! А что будем делать? Спать! – Сержант усмехнулся: – Кто бы мог подумать, что я расклеюсь перед женщиной, русской шпионкой! И где? В публичном доме! Невероятно! Слейтер, по сути, агент русской разведки. Расскажи я обо всем своим парням, они ни за что не поверили бы и посоветовали обратиться к психиатру.

– Вы не агент русской разведки, Энди. И никогда им не будете, если, конечно, сами не проявите инициативы. А вы не проявите. И вы не расклеились. Ваша откровенность вызвана тем, что вы ненавидите тех, на кого работаете!

– Ты психолог, Гуля?

– Нет! Я – разведчик.

– Разведчица.

– Как угодно!

– Но ладно, иди, выпьем!

– Вообще-то я не пью!

– Я тоже!

Через час после того, как сержант рассказал старшему лейтенанту Государственной безопасности Хаджаевой историю своей жизни после развода с женой, они уснули. Во сне Слейтер обнял женщину. Она не отстранилась, почувствовав прилив желания. Но будить американца не стала.