Глава 4
Карахан вышел во двор, присел на скамейку у фонтана под развесистой ивой. К нему подсел Верехов:
– Ну, что, Ваха? Чем закончился разговор с боссом?
Карахан взглянул на Есаула:
– Ты, кажется, прав, Игнат, Каландина пора менять.
– А что я говорил? И так зажился на этом свете. И все время барствовал, что при коммунистах, что при бандитах и демократах.
– Знаешь, он запросил за использование твоего отряда миллион евро!
– Старая жаба. Ему-то за что миллион?
Карахан, не обратив внимания на реплику Есаула, продолжил:
– А потом передумал.
– Просветление нашло? Снизил цену?
– Да нет, Игнат, он вообще отказался от денег!
– С чего бы это?
– Ни с чего. Просто Каландин решил изменить условия нашего договора и запросил вместо миллиона евро твою голову, естественно, после удачно проведенной операции «Зигзаг».
Верехов побледнел:
– Что? Мою голову? В каком смысле?
Карахан усмехнулся:
– В самом прямом, Есаул, в самом прямом. После проведения операции я должен обеспечить уничтожение твоего отряда, ну а тебе просто-напросто отрезать башку. Без разницы, живому или мертвому. Затем окровавленную голову привезти в усадьбу господина Каландина и бросить ее к его ногам. И никаких денег.
Караханов погладил бородку:
– Вот так, Игнат! Видимо, босс узнал, что ты желаешь его смерти. А такие люди, как он, подобного не прощают. Вопрос, откуда он мог узнать, что ты ищешь ему замену?
Есаул воскликнул:
– Да я только тебе в первый раз намекнул, что Каландину пора на погост!
– Только ли мне, Игнат? Ведь если это так, то получается, что я сдал тебя Каландину?!
– О тебе речи нет, Ваха, да не поверил бы твоим словам босс. Устроил бы проверку. Ты не обижайся, я просто размышляю. Черт, где и когда я мог проколоться? Если… если только на свадьбе Морды…
– Кого?
– Морды! Это погоняло одного из моих бойцов, Ваньки Мордовцева. Я тогда пережрал, бузу устроил, поутру пацаны говорили, что и на Каландина наехал. Но сам ни хрена не помню. Может, тогда и сболтнул лишнего, а сучонок, Мельник, шестерка босса, все тому и доложил, представив мой пьяный базар в выгодном ему свете.
Карахан произнес:
– Язык мой – враг мой! А почему у тебя плохие отношения с помощником Каландина? Насколько слышал, он человек спокойный, уравновешенный, в прошлом капитан, тоже спецназовец. В чем причина вашего противостояния?
Есаул сплюнул на плитку, которой был вымощен двор усадьбы:
– Сначала все между нами было нормально. Точнее, не было никак. Он сам по себе, я сам по себе. Мельник иногда передавал задания босса, мой отряд выполнял их. Он живет при хозяине, в гостевом доме, у меня, как и остальной братвы, хаты на хуторе. Места здесь живописные, Дон широкий. Берег для отдыха – лучше не придумаешь. Ну вот однажды, прошлым летом объявилась тут компания студентов. Три пацана да две девки. Молодые, лет по двадцать. Пацаны – хлюпики, а вот девки красивые были, особенно одна из них, блондинка. Прикидываешь, волосы до самой задницы. А попочка, – Есаул причмокнул, приставив пальцы к губам, – конфетка. Сиськи стояком, да и вообще вся она – ох…ть не встать. Сучка, от вида которой у любого импотента желание вмиг проснется. Обосновалась компания на бережку. Две палатки поставили, «Жигуленок» старенький в кусты загнали и давай жизнью наслаждаться. Пацаны костерок сгондобили, шампура достали, кастрюлю, а телки в бикини, представляешь, такие соски, да в бикини, по мелководью круги нарезают…
Карахан переспросил:
– Если можно, короче, Есаул. Ближе к теме.
– Ну вот, студенты балдели, а мои ребята по реке на моторке катались. Ну девиц и увидали. Ничего лишнего, а сразу ко мне. Докладывают обстановку. А я тогда поддал слегка, уж и не помню, по какому поводу, но выпил. Не сказать, чтобы много, но в голову ударило…
Карахан вновь усмехнулся:
– И в головку тоже, да?
– И в головку. Не сразу, а на берегу. Короче, подкатили мы к студентам. Я как белобрысую увидел, так и охренел. В натуре красавица. Вот тут ударило и в головку. Я к бабам, а Шавлат с Драконом к пацанам. Шуганули молодняк, те все бросили и сразу же отвалили. Девки тоже за ними, но я белобрысую поймал. Сказал, куда, дурочка, веселье только начинается. Или что-то в этом роде. Она в крик. На помощь студентов кличет, а тех только и видели. В тачку и деру, забыв и вторую девицу. Чушкари, одно слово. Ну, чё? Шавлат подружку в охапку и в кусты. Я же блондинку прямо на песочке разложил. Сорвал лифчик, трусики, в дыхало дал, чтоб не орала, не сопротивлялась, ноги раздвинул и только засадить хотел, как тут этот пидорок капитан и объявляется. Сам ли решил вдоль реки прогуляться, крики ли услышал, иль стуканул кто, но объявился. И сразу ко мне. Я – свали, моя баба, а он ствол выхватил и ко лбу. Говорит: встал – и бегом на хутор. А у самого глаза так и сверкают. Чую, выстрелит, сука, ну и отпустил соску. Та голая скрючилась, бьется в истерике, а тут из кустов крик – не надо! Мельник в кусты. И выводит оттуда вторую голую девку да Шавлата с разбитым хлебалом. На поляне как заорет: «Бегом на хутор, или положу всех!» Ну, бегом мы не стали, пехом, не спеша ушли, но слабину дали.
Карахан спросил:
– У вас что, при себе своих стволов не было?
– Так шли на тузиков безобидных, на хрена стволы? Кто ж знал, что Мельник в дела наши впряжется?
– Дальше?
– А чё дальше? Мы ушли на хутор, а Мельник вызвал одного из своих парней с тачкой да шмотьем для телок. Их одежонку кавалеры на «Жигулях» увезли. Ну и отправил баб в Ростов.
– И все?
– Нет! Как вернулся в усадьбу, Мельник вызвал меня. Встретил у ворот, предупредил, еще хоть один раз нечто подобное тому, что чуть было не произошло на берегу, то кранты и мне, и моим пацанам. Сказал, развернулся и калитку перед мордой захлопнул, козлина. После этого меж нами вражда.
– Почему не отомстил Мельнику за унижение?
Есаул взглянул на Карахана:
– Потому что время не пришло. Вот замутим тему насчет Каландина, если, конечно, не сдрейфишь, тогда и с Мельника спрошу по полной программе. Ведь он не только снял меня с бабы, оскорбил, а с той шлюшкой сам встречаться, пес, начал. Водила проговорился. Он и сегодня в Ростове с ней наверняка развлекается. А за это отдельно ответить придется.
Карахан проговорил:
– Смотрю, шустрый этот капитан бывший. Давно он у Каландина?
– Как из спецов уволился. За него, слышал, корешок его босса по ЦК просил. Ну, уважил Каландин просьбу бывшего коллеги. Они связями дорожат. Помогают друг дружке. Блядь, им уже за восемьдесят, а все, суки, норовят власть держать.
– Такая порода, Игнат! Для них власть – жизнь. Без власти они трупы. Впрочем, и обладая властью, никто еще вечно не жил. Значит, Мельника к Каландину дружок старый устроил?
– Да!
– Кто именно, узнать можно?
– А на хрена?
Карахан повысил голос:
– Чтобы было до хрена! Перед тем, как на кого-то руку поднимать, не мешает узнать, а не отрубят ли тебе случаем эту руку. Так можно или нет?
Есаул вновь задумался:
– Черт его знает, хотя… Лева, по-моему, тогда еще в личной охране Каландина обретался. И трахал бывшую секретаршу босса. По крайней мере, слух такой гулял по хутору.
– Что за Лева и секретарша? Почему бывшая?
– Лева – это тоже мой человек. Дмитрий Левин, а секретарша? Была у Каландина некая Валентина. Где он ее откапал, неизвестно. Просто в один прекрасный день года два назад эта Валя появилась в приемной босса, да так там и осталась, до… до… если не изменяет память, 9 мая сего года.
Карахан спросил:
– Что произошло 9 мая? Каландин ее выгнал?
– Не совсем! На праздники на хутор приезжали твои земляки, пробыли здесь двое суток и свалили. Валентина уехала с ними. Больше о ней ничего не было слышно. А в приемной появилась Жанночка Шлевич, смазливая девочка. Откуда появилась эта красотка, тоже, как в случае с Валентиной, неизвестно. Лишь то, что привез ее водила ростовского банкира, с которым у Каландина какие-то совместные дела. Банк называется то ли «Донкар», то ли «Донкор».
– Ясно! Где сейчас твой Лева?
– На общей хате, наверное, с пацанами в карты режется.
Карахан поднялся, приказал:
– Ты иди поговори с Левой, узнай, кто рекомендовал Каландину Мельника, и выходи на берег.
– А чего тебя так заинтересовал Мельник? Какая разница, кто его прислал сюда?
– Ты не понял приказа? Мне повторить?
– Не надо! Постараюсь узнать, что требуется, но учти, безо всякой гарантии. Лева может и не знать ни хрена.
– Ты еще здесь?
Есаул поднялся, прикурил сигарету, вышел за пределы усадьбы. Телефон Карахана издал сигнал вызова. Бандит взглянул на дисплей. Цифры номера Каландина. «Наблюдал, старый лис, за разговором во дворе».
Ответил:
– Да, Георгий Дмитриевич?
– О чем ты долго беседовал с Есаулом?
– Странный вопрос. После того как вы передали его в полное мое подчинение. Но если интересно, то расспрашивал Верехова о его людях. Мне важно знать, кто на что способен, чтобы не допустить срыва предстоящей акции. Есаул довольно подробно обрисовал каждого из своих бойцов. Оказывается, некий Левин являлся любовником вашей бывшей секретарши Валентины?
– Что еще Есаул сказал о Валентине?
– То, что вы подарили ее своим гостям, моим землякам. Но большего он не знает.
– И этого достаточно. А чтобы ты забыл о секретарше, то знай, сейчас она обслуживает Масуда.
– Так вот кто к вам приезжал!
– Я этого не говорил!
– А я этого и не слышал!
– Хорошо! Все!
– Не волнуйтесь, Георгий Дмитриевич! Скоро у вас не будет забот с Есаулом и его болтливыми подчиненными!
– Надеюсь!
Карахан обернулся на шорох сзади.
Помощник стоял, сложив перед собой руки, преданно глядя на хозяина в ожидании приказа.
– Ты, как всегда, кстати, Анвар! Почему оставил джип? Или забыл, что лежит в его багажнике?
– Вы считаете, что люди Есаула посмеют прикоснуться к деньгам?
– Что тебе нужно?
– Сущая малость, узнать, когда наконец мне дадут хоть сухую лепешку с кувшином воды.
– Проголодался, значит?.. Иди к джипу. Тебе принесут завтрак!
– Хорошо!
Шарипов повернулся, чтобы пойти к гаражу, но Карахан его остановил:
– Анвар! Позвони брату. Передай, чтобы где-то через час связался со мной по третьему номеру. Он поймет!
– Хорошо! Если отсюда есть связь с Шали!
– Сделай, Анвар! И еще, уложи в кейс из общей суммы пятьдесят тысяч евро. Потом я заберу его.
– Слушаюсь!
Помощник удалился.
Карахан медленно направился к Дону. Места здесь действительно были чудесные. Широкая, несущая свои чистые, голубые в свете солнца воды к Азовскому морю, река. Пожелтевшие поляны в обрамлении кустарника. Отличный, чистый пляж. И… воздух. Чистый, прозрачный, звенящий в унисон пению птиц. Ранняя осень. Не жарко. Тепло. Свежо и спокойно. Построить здесь дом. Не особняк, как у Каландина, а простой, небольшой деревянный дом. Заполнить погреб бочками отборного выдержанного десятилетиями вина, разложить на топчане пару-тройку молоденьких красавиц, еще не познавших сладость близости с мужчиной. Что еще надо человеку для счастья? Хотя… нет. Карахан долго не сможет жить здесь. Он человек гор и без заснеженных вершин Кавказа, перевалов, ущелий, аулов не выдюжит. Если только обстоятельства сложатся так, что ему придется существовать на равнине, среди чужого народа.
Карахан вздохнул:
– На все воля Аллаха! Как он решит, так и будет. От судьбы не уйти! На время спрятаться можно, но совсем уйти… Если только не договориться с ней. Несколько раз Карахану удавалось это. Всевышний благоволит к нему, значит, он нужен ему, следовательно, будет жить, несмотря ни на что. Ведь так угодно Всевышнему.
Неслышно подошел Есаул.
Карахан вздрогнул, услышав его голос:
– Я прибыл!
– Шайтан! Ты, как кошка!
– Навыки!
– Что узнал?
– В общем так! Лева хоть и с трудом, но вспомнил, Валентина говорила, кто рекомендовал Мельника Каландину, некий Рудинец Игорь Витальевич. Секретарша слушала их телефонный разговор.
Карахан переспросил:
– Рудинец?
– Да!
– Рудинец, Рудинец! Не слышал о таком, а должен знать. Каландин всегда был птицей высокого полета и общался с избранными, равными себе. Фамилии избранных были и остаются на слуху, ведь они входили в руководство Союза. Но кто такой Рудинец?
Есаул предположил:
– Может, родственник какой?.. Дальний?
– Для таких, как Каландин, родственники не существуют. Даже семья. Впрочем, у них таких семей было больше, чем у любого мусульманина. Нет, родственник отпадает.
– Но тогда я не знаю!
– А я, кажется, начинаю понимать. Рудинец мог быть высокопоставленным чиновником КГБ. Тогда все объясняется. Руководство комитета особо не афишировалось, лишь председатель да несколько афишных фигур. Те же, кто занимался истинной работой, были засекречены. Да, скорей всего, Рудинец – один из бывших генералов бывшего КГБ. Но ладно! Информацию принял. Ты сейчас же пойди распорядись, чтобы деньги из багажника перенесли в твой дом. Но так, чтобы никто не знал, что переносят бабки. Или пусть это сделают Шурин и Тарас. Кажется, им можно доверять. Но и они не знают, какая сумма лежит в тайнике. Деньги в баулы или мешки переложит мой помощник Анвар. Его тоже перевезешь к себе и распорядишься, чтобы Анвара хорошо накормили. Бабки спрячешь, но так, чтобы были под рукой. Нам обед после того, как евро окажутся в безопасном месте. Затем отдых. В 19.00 я объясню, как предстоит действовать твоей группе. Завтра в 10.00 мы должны покинуть усадьбу. Порядок выдвижения определю также на совещании в 19.00. Вопросы?
– Совещаться будем вдвоем или мне собрать всех людей?
Карахан задумался. Ненадолго. Спросил:
– У тебя отряд обычно действует единым подразделением?
– Нет! Он разделен на две группы по пять человек. Но можно раздробить и на три, и даже на четыре группы.
– Кто старший двух групп?
– Одной командую я, другой, как правило, Тат, Дурды Аширов. Туркмен, Афган прошел. Зверь умный и безжалостный. Для него главное деньги. Много денег. Мечтает в своем кишлаке под Чарджоу гарем завести, ханом стать.
– Ясно! Значит, так! Насчет Аширова вопросов нет! А вот первой группой предстоит командовать не тебе!
– Почему?
– Не задавай глупых вопросов. Твое место во время акции определено дополнительно, а ты быстренько определи, кто встанет вместо тебя!
– Ну, тогда самая подходящая фигура – Шурин. Хотя нет, лучше Дракон – Михаил Рубашвили. Тоже, как и Тат, злой как собака. И до денег тоже жаден.
Карахан усмехнулся:
– А кто у тебя в отряде не жаден до денег? Неужели найдется такой?
– Деньги нужны всем. Ради этого наемники и собрались на хуторе. Но одни легко тратят заработанные бабки, а другие каждую копейку – в чулок. И попробуй этот чулок тронь, загрызут.
Карахан кивнул:
– Я понял тебя. На совещание пригласишь Тата и Дракона, тьфу, а Драконом-то грузина почему назвали?
– Из-за его жестокости. Рвет жертвы на куски, не жалеет никого, ни стариков, ни женщин, ни детей. И делает это с дьявольским удовольствием.
– Ну и назвали бы тогда Дьяволом.
– Как назвали, так назвали. Ничего не изменишь. И какая разница, какое у кого погоняло? Лишь бы работали. А работать мои люди умеют.
– Посмотрим! Вопросов больше нет?
– Нет!
– Ступай! На обед пусть сделают шашлык. Из баранины. Свежей баранины, большими кусками, обжарив на открытом огне. И травы побольше. Все!
Есаул так же неслышно, как подошел, скрылся в кустах.
Карахан подумал:
«А людишки у этого Есаула непростые! С ними надо будет решать вопрос быстро. Иначе… иначе с самого шкуру снимут».
Он прошел к реке. Набрал в ладони прохладной воды, брызнул в лицо. Приятно. За этим занятием его и застал сигнал вызова мобильного телефона. Извлек его из кармана, взглянул на дисплей. Он светился буквой «Д».
– Джохар? Ассолом аллейкум, дорогой брат. Как ты? Как молодая жена, ребенок?
– Ва аллейкум, Ваха, у меня все хорошо. Как ты? Кажется, целую вечность не слышал твоего голоса, а ты последний из родных, кто остался от нашей когда-то большой семьи.
– Да! Времена меняются. Когда-то мы жили большой, счастливой семьей. Мне до сих пор снится родной дом, укрытый большим виноградником.
Джохар печально заметил:
– Я недавно заезжал в наше селение. Вместо дома – пустое место. Руины сровняли… вместе с виноградником. Собираются детский дом строить. Что ж, сейчас в Чечне много сирот, пусть строят.
– Быстро, однако, тебя Анвар нашел. Я думал, до Шали дозвониться будет трудно.
– Так я не в Шали, брат.
– А где же?
– В станице Лыковской Ростовской области.
Карахан искренне удивился:
– В станице Лыковской? А… что ты там делаешь, брат?
Джохар усмехнулся:
– Как и многие сейчас мужчины, деньги зарабатываю. Ты же знаешь, я неплохой каменщик. Строим дома, коттеджи.
– Гяурам, что уничтожили нашу семью? Поработили наш народ?
– Ты можешь содержать мою семью? Или предложить что-то взамен, более достойное горца и выгодное? Приму оба варианта. Говори, если есть, что сказать, вместо того чтобы незаслуженно упрекать. Тебе ли не знать, где я был в свое время, когда…
– Извини меня, брат. Я невольно нанес тебе обиду. Клянусь всем святым, не хотел этого делать. Извини.
– Да ладно, Ваха, не чужие.
– Не чужие! А предложить тебе кое-что более выгодное и достойное, нежели пахоту на русских свиней, я действительно могу. Несколько дней работы, и ты надолго обеспечишь свою новую семью.
Джохар явно заинтересовался:
– Слушаю тебя, брат.
– Это тоже не телефонный разговор. Вот если бы ты смог вечером подъехать в Ростов?
– Ты в Ростове?
– Рядом, можно сказать, в Ростове.
– Когда и где встретимся?
– Так ты можешь подъехать?
– Могу. Я от Ростова в ста километрах, и «девятка» у меня есть. Так где и когда?
Карахан, подумав, предложил:
– Давай на набережной! Там, где бродили, проведывая в больнице сестру! Помнишь то место?
– Помню, хотя и прошло почти десять лет. Хорошо! Когда?
– Так! Будь на набережной в районе 9 вечера сегодня, устроит это время?
– Устроит!
– Хоп! Будь там. На подходе я позвоню тебе! Одно прошу, не говори своим товарищам, что едешь на встречу со мной.
– Конечно, брат. Договорились. Рад буду увидеть тебя, Ваха!
– Я тоже, дорогой Джохар. До встречи!
– До встречи!
Карахан отключил телефон.
Тихо, хотя вокруг не было ни души, произнес:
– До встречи, брат. Жаль, что придется подставить тебя, но… другого выхода нет. Как ни крути, а без тебя, Джохар, не обойтись. Хотя о чем жалеть? Как я подставлю тебя, так и прикрою, если все пойдет по плану. И ты уедешь в Шали с большими деньгами, которых хватит для того, чтобы больше самому не работать. Все должно пройти нормально.
В 19.00 сытно пообедавший и отдохнувший Карахан принял в доме Верехова самого Есаула и двух его подельников. Хозяин дома представил заместителей, начав с чеченского полевого командира:
– Перед вами, бойцы, известный в Чечне, да и за ее пределами человек, Ваха Караханов, или Карахан! Авторитет его на Кавказе огромен. С Караханом имеют дело очень серьезные люди в России и за «бугром»! А это, – Есаул указал Карахану на подчиненных, – лучшие люди моего отряда, Миша Рубашвили по кличке Дракон и Дурды Аширов – Тат! Ребята отчаянные, оторви да выбрось, при этом не безбашенные, умеют принимать решения в сложной обстановке и побеждать противника.
Карахан пожал руки Дракону и Тату, предложив всем присесть к столу. Взглянул на Есаула:
– Надеюсь, ты принял меры, чтобы во время совещания к дому никто из посторонних не смог подойти?
Верехов утвердительно кивнул:
– Конечно! Возле хаты двое. Мимо них не пройти.
– Хорошо! Тогда начнем! Если есть желание и хозяин дома не против, курите.
Бандиты закурили, сразу заполнив горницу дома облаком дыма. Верехов хотел открыть форточку, но Карахан запретил:
– Не надо! Дым рассеется. А вот слова, которые могут уйти через окно, не вернешь. Но к делу. Итак, господа, у меня есть к вам деловое предложение. С Есаулом мы в общих чертах его обсудили, теперь надо разработать план действий.
Рубашвили бросил взгляд на Верехова:
– Что за дела, Есаул?
Тот ответил:
– Послушай, что скажет Карахан, и все поймешь.
Полевой командир продолжил. Он, выложив карту Шигаевского района, объяснил бандитам суть предстоящей операции, закончив доклад словами:
– Таким образом, нам, действуя двумя группами, надо проникнуть в спецвагон, что обеспечит человек, работающий на заказчика и являющийся начальником караула. Завалить охрану, ранив начкара, вскрыть один из контейнеров с крылатой ракетой, снять с корпуса блок и отойти в сторону лесхоза, откуда и начнем этап активных действий. Главную задачу предстоит выполнять группе Дракона. Тат же со своими бойцами прикрывает людей Михаила, а при необходимости проводит отвлекающий маневр. Мы с Есаулом и моим помощником будем находиться на некотором удалении от места действий отряда, так, чтобы иметь возможность корректировать работу отряда. И, естественно, прикрывать обе группы. Такова задача, таков предварительный план. Окончательное решение по отработке цели примем на месте.
Дракон поднял руку:
– С вагоном, охраной, контейнером все ясно, но как мне определить, какой именно блок надо снять с крылатой ракеты?
Карахан ответил:
– Перед штурмом ты получишь схему ракеты, где и будет указал этот блок. Думаю, разберешься?
– Со схемой разберусь.
Подал голос Аширов:
– Все это хорошо. Хотелось бы знать цену вопроса. Что мы получим, передав вам нужный блок?
Карахан спокойно ответил:
– Один миллион евро! На всех, не считая Есаула. Ему назначена отдельная плата. Заказчиком. Учитывая, что на спецвагон пойдут десять человек, то нетрудно просчитать долю каждого участника операции – по 100 000 евро!
Дракон с Татом переглянулись.
Рубашвили сказал:
– Хоп! Но доля убитых разделится между живыми.
Карахан кивнул:
– Конечно. Теперь о ближайших действиях. Убываем с хутора завтра, в среду, в 10.00. На трех машинах. Тачки-то найдутся?
Есаул ответил:
– Найдутся! Есть пара «девяток» и «семерка». Но четырем бойцам в двух машинах, да еще с оружием, сложно будет пробежать восемьсот верст.
Карахан сказал:
– В «девятках» поедут только люди Дракона и Тата. И без оружия! Автоматы и боеприпасы к лесхозу доставит Игнат на «семерке».
Ваха взглянул на Верехова:
– Возьмешь двух человек на выбор. Деньги на проезд, чтобы отбиться от ментов на дороге, я тебе выдам. До утра надо подготовить машины, затарить их провиантом из расчета питания в лесу не менее недели. Упаковаться под дикарей-туристов. Взять удочки, палатки, резиновые лодки, соответствующую экипировку и… документы! Деньги на проезд группам я тоже выдам утром. Ну, и в 10.00 покидаем хутор. До Ростова идем колонной. Далее разъезжаемся. К лесхозу у станции Магино все машины должны прибыть не позднее утра четверга, 22 сентября. Связь держать по необходимости, посредством мобильных телефонов. Так будет надежнее. Только в разговорах не упоминать ни фамилий, ни имен. Меня называть просто Чечен. Проинструктируйте людей.
Есаул спросил:
– Так вам тоже нужна машина?
Карахан кивнул:
– Да, но я надеюсь взять напрокат джип у Каландина.
– Дорого запросит старый ишак!
– Ничего! Разберемся. Вопросы по подготовке марша есть?
– Нет! Пока все ясно.
– Вот и хорошо! Значит, завтра построение всем отрядом рядом с подготовленной техникой в 9.30. Есаул, предупреди всех своих подчиненных, ни сегодня, ни завтра, ни все то время, которое понадобится нам для возвращения, спиртного в рот не брать! Утром почувствую от кого-нибудь запах перегара, пеняй на себя. О наркоте я и не говорю. Все, занимайтесь по плану, я к Каландину. Мне сегодня еще в Ростов съездить надо! И еще, деньги на оплату операции находятся здесь, в доме Есаула. При них остается мой помощник Анвар! Предупреждаю, если у кого-то родится в голове безумная идея похитить их и скрыться, то ничего не выйдет. Анвар успеет в любом случае, даже мертвым, привести в действие устройство по уничтожению денег.
Дракон изобразил оскорбление:
– За кого вы нас принимаете?
Карахан, продолжая оставаться совершенно спокойным, ответил:
– За тех, уважаемый Михаил, кем вы являетесь! Ни больше ни меньше! Но хватит базаров. Работаем!
Забрав у Шарипова кейс, Карахан вышел из дома Есаула, направился к усадьбе Каландина. Бывший высокопоставленный партийный босс прогуливался по двору. Полевой командир подошел к нему:
– Решили перед сном подышать свежим воздухом, Георгий Дмитриевич?
– Да! В мои года это становится привычкой. Что у тебя?
– По отряду Есаула все по плану. Завтра покинем хутор. У меня к вам просьба.
– Слушаю!
– Мне нужен ваш джип.
– Какой именно, у меня их несколько.
– Тот, на котором я приехал сюда. Готов купить его.
– Ну, не будем мелочиться. Нужен джип – забирайте.
– Благодарю. Он потребуется мне и сегодня, и на время проведения акции.
– Я же сказал, внедорожник ваш, можете использовать его по своему усмотрению. Только зачем вам машина сегодня?
Карахан объяснил:
– Надо съездить в Ростов.
– Дела?
– Да, но личного характера.
– Зазноба?
– Позвольте не отвечать на этот вопрос.
– Как угодно. Поедете один?
– Да. Вернусь где-то к полуночи.
– Значит, не зазноба. Что ж, мне все равно, когда вы вернетесь. Охрана будет предупреждена, посты вас пропустят.
– Еще раз благодарю!
– Не за что. А сейчас, Ваха, оставьте меня. Не портите вечер.
– Да, да, конечно, Георгий Дмитриевич.
В это время в усадьбу въехала «Тойота». Остановилась на площадке за воротами. Из салона вышел подтянутый, спортивного телосложения мужчина в строгом костюме. Он сразу направился к Каландину.
Хозяин усадьбы вздохнул:
– Ну вот и Николай прибыл. Не придется мне сегодня спокойно провести вечер.
Карахан, не успевший отойти от Каландина, спросил:
– Извините, это и есть ваш помощник, господин Мельников?
– Да! Единственный человек, которому я могу доверить свою жизнь.
Мельников, подойдя, кивнул Карахану, представившись:
– Николай Алексеевич.
Полевой командир ответил:
– Ваха! Ваха Караханов.
Мельников взглянул на Каландина. Тот сказал:
– Карахан наш гость. Временный. Завтра уезжает. У тебя в Ростове все сложилось?
– Да!
– Идем в дом.
Каландин направился к зданию, Мельников, кивнув полевому командиру, последовал за хозяином усадьбы. Карахан, проводив их взглядом, направился к гаражу, где стоял джип. Его встретил охранник Каландина.
Карахан указал на автомобиль:
– Я забираю джип!
Охранник кивнул:
– Забирайте. Меня предупредили о том, что машина переходит в ваше пользование.
– Оперативно, однако, у вас тут поставлена служба.
– Как в армии.
– Это хорошо! Один вопрос, уважаемый, где я могу заправить джип?
– Этого не требуется. Он заправлен под завязку!
– Прекрасно! Доверенность? Страховка?
– Все в бардачке.
– Добро! Открой ворота!
В 20.15 Карахан покинул территорию хутора. Безопасностью бывшего партийного деятеля руководил его помощник Николай Алексеевич Мельников. Видимо, он держал охрану босса в ежовых рукавицах и пытался скрыть это за показной бравадой. Вахе действительно следовало опасаться бывшего спецназовца. Тот человек профессионально подготовленный, офицер.
Двадцать пять километров от хутора до Ростова «Ниссан» пробежал за десять минут. Еще пятнадцать Карахан потратил на поиск стоянки. Ему повезло, и он припарковал джип почти над местом запланированной с братом встречи. Спустился на набережную. На часах – 20.47. Осмотрелся. Набережная пуста, если не считать несколько парочек, обнявшись бродивших вдоль реки. Карахан вздрогнул. Молодость. Начало жизни. Первые ощущения от знакомства с девушкой, незабываемые минуты сладостной, немного болезненной, что только усиливало блаженство, близости. Познание ранее не ведомого. Это ли не счастье? Потом все пойдет по-другому. Еще весело, бесшабашно, но уже не так остро воспринимаемо. А затем жизнь и вовсе превратится в руину. Редко кто сохранит первую любовь, щедро разбросав ее по мимолетным влечениям. Кто-то затеряется в этой жизни, кто-то прорвется наверх, но все станут в конце концов заложниками воспоминаний. Конечно, если этих кого-то не приберет к себе война. А ей еще долго полыхать в этих краях. Кавказ легко поджечь, а погасить невозможно. Только времени это под силу.
За размышлениями Карахан не увидел, как со стороны стоянки судов подошел человек, словно две капли воды похожий на него.
– Ваха!
Резко обернулся:
– Джохар! Здравствуй, дорогой, здравствуй.
Братья обнялись.
Карахан, отпустив близнеца, внимательно посмотрел на него:
– А ты совсем не изменился!
– Как и ты! Вот только седины прибавилось.
– Она и тебя не обошла стороной.
– Ты прав! Но что хочешь? Жизнь-то какая? Кто знал в начале девяностых, что сейчас окажемся чужаками в своей родной Чечне.
Карахан возразил:
– В Чечне из нас, борцов на свободу и независимость, сделали бандитов. В Ичкерии же мы навсегда остались героями. И мы еще вернемся, сбросив марионеток неверных, высоко подняв знамя Пророка.
Джохар улыбнулся:
– Ты неисправим, Ваха. Но расскажи лучше, как живешь?
– Пройдемся! Расскажу. И тебя послушаю.
Братья гуляли по набережной около часа.
Затем Карахан сказал:
– Мне нужна твоя помощь, брат!
– Я всегда готов помочь тебе, ты это знаешь, говори, что надо сделать.
– Сыграть роль моего двойника. Это совершенно безопасно, но необходимо.
Джохар вновь улыбнулся:
– Как в случае с псами Кадыра в Грозном, когда те явились за тобой, а взяли меня?
– Да! И пока разбирались, я успел уйти от них.
– Было такое. Правда, досталось мне от них тогда, но ничего, до свадьбы зажило.
– На этот раз тебе ничего не грозит!
– Верю! Ты что-то говорил по телефону о большой сумме денег?
– Да! Выполнив мою просьбу, ты получишь полмиллиона евро! Представляешь, какие это деньги? На все хватит!
– Миллион за простую игру?
– Игра простая, но она очень поможет мне! Ты согласен?
– Зачем спрашиваешь? Лучше говори, что надо делать!
Карахан спросил:
– Как быстро ты можешь покинуть Ростов и убыть туда, куда я скажу?
– Да хоть сейчас уеду.
– А стройка? Тебя там не хватятся?
– Плевать я хотел на эту шабашку.
– Это хорошо. Тогда поступаем так…
Ваха протянул брату кейс:
– Держи! В дипломате 50 тысяч евро. Переночуй в гостинице, а поутру обменяй в разных обменниках валюту и на рынке купи подержанный, но не старый автомобиль, атлас автомобильных дорог России и выезжай в поселок Курлянск Уральского округа. До него чуть более восьмисот километров от Ростова. С выбором маршрута поможет атлас автомобильных дорог. По пути, ближе к Курлянску, в каком-нибудь крупном городе купи две надувные двухместные лодки с небольшими моторами.
Брат Карахана воскликнул:
– Это какую же тачку мне надо купить, чтобы уложить в нее две моторки, пусть и резиновые?
– Возьми «Волгу». К ней прикупи прицеп.
– Понял.
– В Курлянске, где-нибудь на окраине, желательно как можно ближе к реке Курля, сними хату. Думаю, с этим проблем не возникнет, если дашь хорошую плату. Не скупись. Полученные деньги – всего лишь командировочные расходы, так что трать по необходимости. Как устроишься, позвони мне. И жди, когда я приеду к тебе в гости! Остальное и главное обсудим при встрече в Курлянске! Ты все хорошо понял, брат?
– Да, Ваха. Я хорошо тебя понял.
– Тогда пойдем наверх, у меня джип. Найдем уютный ресторан и поужинаем.
– Я тоже не пешком сюда из Лыковской пришел. Не на джипе, конечно, но и не пешком. Завтра придется продать «девятку», а жаль, тачка попалась хорошая, особенно двигатель.
– О чем ты говоришь? О какой «девятке»? У тебя скоро будет полмиллиона евро, на них таких «девяток» целый таксопарк купить можно! Вместе с водителями и конторой!
– Ты прав, брат. Пока не могу привыкнуть, что скоро разбогатею. А поужинать? Это можно. Ты забыл, что здесь недалеко есть кабак? На списанном теплоходе?
– Верно. Забыл! Что ж, тем лучше! Идем на теплоход.
Карахан вернулся на хутор в 0 часов 40 минут среды, 21 сентября.
Поставив джип перед тем, как пойти к Есаулу, он даже не догадывался, что за ним из крайнего окна дома Каландина внимательно наблюдает помощник хозяина усадьбы. Как только Карахан скрылся за калиткой забора, Мельник извлек из кармана сотовый телефон. Нажал клавишу вызова:
– Первый? На связи «Дон»!
– Слушаю тебя, «Дон»!
– Карахан только что вернулся в усадьбу секретаря.
– Где он был и что делал, узнать не удалось?
– Ездил в Ростов, а для чего – неизвестно!
– Ясно! Жду подтверждения выхода банды Есаула из хутора. Отбой!
– До связи!
Мельников выключил телефон, убрав информацию о том, с кем вел последний разговор.
Закурил, глядя на начинающийся мелкий осенний дождь. Он любил дождь.
