Глава 9
Тегеран, 15 сентября, 0 часов 57 минут
В бар местного аэропорта вошли два человека европейской наружности. Заказав кофе, расселись по разным столикам, благо в это время зал был почти пуст.
Следом за ними появился и пожилой мужчина, в котором без труда узнавался выходец с Востока. Его благообразное лицо украшала аккуратно подстриженная бородка с проседью, такая же седая густая шевелюра. На нем был строгий, но отличающийся от европейских моделей костюм. В руке пожилой мужчина держал кейс. Его сопровождал охранник в темных очках. Осмотрев зал, он что-то шепнул хозяину. Тот прошел к столику, за которым уже вкушал обжигающий напиток европеец, вошедший в бар чуть ранее. Охранник, сделав заказ, устроился за соседним столом. Вскоре официант принес и им кофе.
Пожилой человек поздоровался первым:
– Ассалам аллейкум, господин Лески.
– Приветствую тебя, Гурбани! Как дела?
– Нормально, брат, все, слава Аллаху, нормально! Рад видеть тебя в полном здравии и, надеюсь, в такой же полной готовности к выполнению священной миссии.
Англичанин усмехнулся:
– Это для тебя, Гульбеддин, предстоящая акция является священной миссией. Для меня же это хорошо оплачиваемая работа. Надеюсь, ты перевел на мой счет оговоренный аванс?
– Зачем лишние вопросы, Дэв? Ты же можешь это проверить!
– Хоп! Финансовую сторону дела закроем. Помнится, ты говорил в Австрии об инструкциях по действию на борту и о знакомстве с пилотом-смертником. Признаюсь, мне не терпится увидеть фанатика, готового добровольно расстаться с жизнью.
– Ты увидишь его! Но сначала об инструкциях! – Гурбани глотнул кофе. – Они просты, Дэв! В багажное отделение самолета уже загружены парашюты, средства химической защиты, гранатометные системы, средства преодоления минных и проволочных заграждений и, естественно, стрелковое оружие. Последнее представляет собой современные российские образцы, которые ни в чем не уступают западным аналогам, а по некоторым показателям и превосходят их! Все вышеперечисленное мной плюс приборы ночного видения и боевые аптечки, а также двойной боекомплект равномерно распределено по весу из расчета наличия в группе десяти человек и складировано с правой стороны, если смотреть от кабины пилотов, прямо около двери багажного отсека в хвосте самолета. Надеюсь, вся твоя группа в сборе?
– Естественно!
– Хорошо! Разместитесь в лайнере в двух салонах. Около пяти часов из кабины пилотов выйдет командир корабля. Он пройдет по салонам и вернется обратно. Это будет сигнал к тому, что пилот начинает имитацию аварии. Вам по одному следует пройти в багажный отсек. Там твоих людей встретит стюард, тоже мой человек.
Лески спросил:
– И тоже смертник?
– Нет! Хотя… В общем, этот парень рассчитывает покинуть борт вместе с вами. Вот только места в твоей компании для него не предусмотрено, поэтому, Дэв, оставишь его труп в багажном отсеке.
Дэвид согласно кивнул головой в знак того, что понял решение насчет стюарда.
– Как только штурмовая группа экипируется, по внутреннему телефону соединишься с командиром корабля. Он и отдаст команду на десантирование. Это произойдет за пять минут до катастрофы, на высоте около километра. Лайнер в это время, по моим расчетам, будет снижаться где-то вблизи нейтральной полосы. Туда вы и должны приземлиться. Ну а далее прорыв на объект. И работа по оговоренной схеме.
Английский наемник поднес чашку ко рту. Сделал глоток начавшего остывать кофе.
– Где и когда ты познакомишь меня с пилотом?
Гурбани взглянул на часы.
– Скоро он зайдет сюда, купит у стойки пачку сигарет. Посмотрит на нас. Так вы познакомитесь. Зовут его Теймур Зиа Набари!
– А я думал, мне с ним поговорить удастся.
– В этом есть необходимость?
– Необходимости нет, есть желание понять его! Но ладно. В принципе, каждый выбирает свою судьбу!
– Вот именно, Дэв! У тебя еще будут вопросы?
– Конечно! Когда вертолет эвакуации займет свое место в квадрате 26—14?
– Он уже там! С человеком, который должен вас встретить и в дальнейшем сопровождать. Зовут его Артур. Готова и «берлога» на скважине. Все в плане обеспечения эвакуации твоего отряда, Дэв, готово! Главное, чтобы ты со своими парнями выполнил поставленную задачу.
– Будем стараться, босс! От этого зависит наша жизнь!
– Постарайся, Дэв, постарайся! А вот и наш пилот.
В бар вошел худой мужчина неопределенного возраста, лет так от тридцати до сорока. Он был бледен, но сосредоточен. Пилот-смертник подошел к стойке, что-то сказал бармену и обернулся, встретившись взглядом с внимательными глазами Дэвида Лески.
От этого взгляда наемнику стало не по себе. На него словно смотрели пустые глазницы трупа, холодные, безразличные и немного печальные. Многое повидавший на своем веку бывший капитан королевских вооруженных сил не выдержал этого взгляда и отвернулся. А когда решил вновь посмотреть на пилота, того уже в баре не было. Он исчез словно призрак.
Гурбани спросил:
– Ну что, Дэв, запомнил пилота?
– Такого типа до конца дней своих не забудешь! Знаешь, Гульбеддин, не перестаю удивляться внутренней силе таких людей. Я многое повидал на своем веку, и ты это знаешь, но этот шахид, признаюсь, произвел на меня какое-то необъяснимое впечатление. Словно я видел не живого человека, а мертвеца, на время покинувшего могилу. Черт, я, пожалуй, закажу себе виски!
Лески жестом подозвал официанта, заказал двойную порцию крепкого спиртного напитка.
Гурбани дождался, пока наемник выпьет. Затем поднялся.
– Я ухожу, Дэв! Пора и тебе на посадку! Рейс уже объявили. Удачи тебе в России!
– Один вопрос, Гульбеддин!
– Да?
– Что с твоими людьми у водохранилища?
Гурбани ответил:
– Не знаю! Мне все равно. Свою миссию Омар выполнит!
– Он знает, что ты кинешь его? Вернее, догадывается, что такое может произойти?
– Нет, конечно!
– Не надейся, брат, что со мной пройдут подобные штучки. Окажись на объекте засада, нужные и верные мне люди в Европе узнают об этом, и тогда, Гурбани, никто не даст за твою жизнь и цента.
Пожилой пуштун укоризненно покачал головой:
– Зачем ты так плохо говоришь, Дэв? Зачем грозишь? Да, мне пришлось пожертвовать своими людьми, но заметь, теми, кто принадлежит мне душой и телом, теми, чьи семьи я кормлю. Ты же совсем другое дело. Ты солдат удачи, и между нами совершенно другие, я бы сказал, партнерские отношения. Мне намного выгодней иметь тебя среди друзей, нежели врагов. И возможности твои я прекрасно знаю. Так что не надо думать о коварстве с моей стороны по отношению к тебе. Не надо! Слишком многое зависит от тебя в моей жизни. До свидания, Дэв! До скорой и, надеюсь, приятной встречи, брат!
– До встречи, Гульбеддин! Посмотрим, насколько она будет приятной, если, конечно, состоится!
Проводив взглядом покинувшую бар фигуру пуштуна, Лески посмотрел на мужчину за соседним столом. Кивнул в сторону выхода. Дэв Лески и Эшли Бридж, а это он сопровождал капитана, также покинули бар.
Регистрация, проверка багажа и сама посадка на красивый «Боинг» прошли спокойно. Вместе с десятком наемников на борт лайнера поднялись еще 116 человек. Среди них были и мужчины, и женщины, и дети. Они не знали, что поднимаются по трапу в будущий свой братский гроб. Поднимаются на плаху, идя рядом со своими палачами.
Лески с Бриджем и еще двумя боевиками устроились в первом салоне бизнес-класса. Остальные наемники расположились сзади, в салоне первого класса.
Ровно в 3.00 местного времени «Боинг» отошел от терминала, вырулил на взлетно-посадочную полосу, замер на мгновение. Чтобы, взревев мощными реактивными двигателями, сделать короткую пробежку по бетону и взмыть вверх красивой гордой птицей, взяв курс… в Вечность!
Подняв лайнер на заданную высоту, командир экипажа задал самолету нужные параметры полета и перевел управление на автопилот. Повернулся к напарнику, второму пилоту:
– Хасан, чай будешь?
Хасан, молодой человек, недавно получивший работу на международных авиалиниях, охотно согласился:
– Конечно, господин, с удовольствием!
Командир корабля по внутренней связи вызвал старшего бортпроводника:
– Мелех! Принеси нам чаю!
– Слушаюсь, командир!
Вскоре поднос с расписным чайником, такими же расписными пиалами и небольшой конфетницей, в которой лежали ароматные сахарные подушечки, стоял на столике позади кресел пилотов.
Они повернулись к нему. Теймур разлил густой зеленый чай по пиалам. Спросил второго пилота:
– Слышал я, Хасан, свадьбу собираешься сыграть?
Молодой человек слегка покраснел:
– Да! Собираюсь! Родители настаивают. Вроде уже не мальчик, а семьи все нет. Когда учился, ладно, но теперь, получив работу, мол, пора!
– Невесту знаешь?
– Видел один раз! Понравилась! Из хорошей семьи девушка, законы чтит, истинная мусульманка!
– Калым большой ее родители запросили?
– Не настолько, чтобы мой род не смог заплатить! Да и приданое обещано солидное!
– И когда же свадьба?
– Пока точно не знаю. Но скоро! Я вас обязательно приглашу на праздник!
– С удовольствием приму приглашение!
Первый пилот, Теймур, отставил пиалу, откинулся в кресле, спросил напарника:
– В Москву первый раз летишь?
– Я вообще за границу, как вам известно, впервые направился. И сразу в Москву, в Россию. Эта страна всегда пугала меня!
Первый пилот удивился:
– Почему?
– Не знаю! Люди там другие, законы другие, обычаи, женщинам позволено все, как и мужчинам, это мне не понятно. Неправильно это! И потом, русские почти десять лет воевали в Афганистане, уничтожая правоверных!
– Они и сейчас продолжают уничтожать мусульман. О Чечне слышал?
– Это об Ичкерии?
– Да Чечня и Ичкерия одно и то же!
– Слышал! Поэтому немного и чувствую себя не в своей тарелке. Наверное, это пройдет?
– Конечно, пройдет, Хасан! Все в этой жизни когда-нибудь пройдет, закончит свой путь.
Теймур вернул кресло в первоначальное положение, посмотрел на приборы. Полет проходил нормально. Все системы функционировали исправно. Вот только окончиться этому полету предстояло не так, как всегда. И не погуляет на своей свадьбе скромняга Хасан, и бортпроводники не увидят свои семьи, и пассажиры, что сейчас безмятежно развалились в креслах, не ступят уже на твердую землю, и сам Теймур больше никогда не вернется домой! К родным и близким. Все в этом проклятом самолете обречены на смерть. Все, кроме десятка наемников. Но и для них высадка из приговоренного лайнера всего лишь временная отсрочка смерти. Наемники долго не живут. Вот и этот господин, сидевший в баре с Гурбани и не сумевший выдержать взгляда Теймура, умрет! Из России ему не уйти. В бравом иностранце, как и в самом персе, уже не было жизни. Еще на земле в аэропорту, за чашкой кофе в уютном баре, в них обоих уже не было жизни.
Мысли командира прервал Хасан:
– О чем вы думаете, господин?
Первый пилот бросил взгляд на помощника, ответил коротко:
– О жизни, Хасан!
– У вас какие-то проблемы?
– Проблемы? Да, пожалуй!
– Извините, может, я чем-нибудь могу помочь?
И вновь Теймур взглянул на второго пилота:
– Помочь?.. Нет, Хасан, свои проблемы я решу сам! И совсем скоро! Вызови Мелеха, пусть заберет поднос.
– Слушаюсь!
Командир экипажа посмотрел на часы. Прошел час полета! Еще один час, и он должен будет начать дело! Дело, которое обеспечит его семье безбедное существование. Ради этого он, Теймур, идет на смерть. Да, это Гурбани виноват в том, что пилот попал в оковы долгов, это его люди втянули пилота в тайный игорный бизнес, это по указке Гульбеддина из него, Теймура, сделали нищего, умело подведя к той черте, когда предстояло делать выбор. Выбор между смертью и смертью. Откажись Теймур выполнить условия безжалостного Гурбани, и уже завтра он лишится работы, дом его пойдет с молотка, а многочисленную семью выбросят на улицу. Жену и дочерей продадут в гаремы, а сыновей превратят в рабов. Его же с родителями просто убьют! Согласись, и долги будут погашены, семья получит большие деньги и сможет жить прежней жизнью. Но… уже без него, Теймура! От Гурбани зависело все! Поэтому пришлось выбирать второе! Если ему не жить в любом случае, то пусть уж живет семья, поминая его в своих молитвах. А Аллах все простит. Он поймет, что Теймуру ничего не оставалось делать, как идти на массовое убийство. Гурбани не оставил ему ни единого шанса по-другому решить спровоцированную самим Гульбеддином проблему! Но прочь мысли. Решение принято! Сейчас надо позаботиться о том, чтобы выполнить задание Гурбани. А смерти Теймур не боялся. После нее будет новая жизнь, ибо истинный правоверный бессмертен! И смерть – это только конец одного этапа жизни и начало следующего! Вечного!
Прошло еще полчаса полета.
Хасан вышел в туалет. Первый пилот достал из кобуры, закрепленной на кресле, пистолет. Привел его в боевую готовность, навернув на ствол глушитель.
Второй пилот вернулся. Спросил:
– Еще чаю не желаете, господин?
– Нет, Хасан, спасибо!
Второй пилот занял свое место. Вскоре предстояло отключить автопилот и перевести управление воздушным судном в ручной режим.
Теймур окликнул напарника:
– Хасан!
– Да? – ответил второй пилот и увидел направленный ему прямо в голову глушитель.
– Вы что?..
– Извини, Хасан! Такова воля всевышнего! Умри спокойно!
– Нет! – вскрикнул второй пилот, но пуля, ударившая в лоб, заставила его замолчать. Вся правая часть кабины обагрилась кровью и мозговым веществом, выбитым из черепа несчастного Хасана.
Теймур разобрал пистолет, вернув его в кобуру.
Поднялся и вышел из кабины. Его взгляд тут же встретился со взглядом того, кого пилот видел рядом с Гурбани в тегеранском аэропорту. Опустив глаза, командир корабля прошел по салону. Вышел к двери багажного отсека, где его встретил старший бортпроводник. Коротко бросил тому:
– Начинаем, Мелех!
И, развернувшись, вернулся в кабину. Не глядя на убитого напарника, запросил московский аэропорт. Сообщил, что испытывает трудности с управлением. Приборы показывают падение давления в гидравлике и неисправность в приводах элеронов. Земля попросила, чтобы пилот рейса… более подробно изложил суть возникшей проблемы. Но Теймур отключил связь. Переведя управление в ручной режим, он начал снижение с отклонением от курса на север.
Дождавшись, когда пилот-смертник вернулся в кабину, Лески встал из кресла. Прошел во второй салон, оттуда мимо туалетов в помещение перед дверью в багажное отделение. Встретился с Мелехом. Спросил:
– Ты пойдешь с нами?
– Да, господин!
– Хоп! Открой багажное отделение и пропускай туда моих людей. Они начнут подходить по одному. У каждого на левой руке – перстень с черным камнем. Это тебе для опознавания. Всего прибудут девять человек, не считая меня. Места в хвосте хватит, чтобы всем экипироваться?
Мелех закивал головой:
– Хватит, господин, багажа сегодня не так много!
– Хорошо! Работай!
Старший бортпроводник открыл дверь багажного отсека. Лески сразу увидел аккуратно сложенные ранцы, сумки парашютов и чехлы для оружия. Все снаряжение было разделено на десять равных частей. К одному ранцу была снаружи прикреплена рация. Это была экипировка для командира группы. Лески сбросил с себя гражданский костюм, оставшись в черном, плотно облегающем тело комбинезоне. Он закрепил ранец и чехол с автоматом на груди. Закрепил основной парашют, запасной ввиду отсутствия места не был включен в экипировку штурмовой группы. Надел защитный шлем, специальные ботинки и перчатки. Пистолет с глушителем положил меж двух чемоданов возле двери. Начали прибывать бойцы его банды. Они так же молча и быстро переодевались, готовясь к десантированию. Вскоре вся группа была в сборе. В багажном отсеке оказался и старший стюард. Он тоже откуда-то сбоку достал парашют, напялил его на себя. Парень серьезно собирался покинуть самолет. Лески подошел к телефону внутренней связи. Снял трубку. Тут же раздалось:
– Пилот слушает!
– Это багажный отсек. Моя группа готова покинуть борт!
Теймур ответил кратко:
– Ждите моего сигнала.
И отключил связь.
Лески тоже повесил трубку, бросив подчиненным:
– Ждем!
«Боинг» между тем снижался. Одна из бортпроводниц запросила командира экипажа:
– Господин! Что происходит? Почему мы снижаемся? Пассажиры начинают волноваться!
Теймур ответил:
– Успокойте их! А снижаемся, потому что по курсу фронт грозовых облаков. Поэтому я и решил уйти на более низкую высоту, изменив курс. Надеюсь, этого объяснения достаточно?
– Да, конечно, извините, господин!
Командир корабля продолжал вести самолет к цели, обозначенной на штурманской карте, которая лежала рядом. До места крушения оставалось менее двухсот километров. А в салоне внезапно вспыхнула паника. Кто-то из пассажиров вдруг выкрикнул:
– Падаем!!!
И началось. Людская волна прильнула к иллюминаторам, затем крики:
– Что происходит?
– Почему резко снижаемся?
– Откуда вокруг лес?
– Что делает экипаж?
Эти крики слились в единый гул. Бортпроводники разбежались по салонам, но ничего уже сделать не могли. Пассажиры воочию видели, что лайнер резко наклонился вперед и стремительно приближается к земле. Двигатели надрывно ревели. И все словно с ума сошли. Пассажиры начали хватать проводников за одежду, пытались встать, метались в креслах. Лишь одна девочка во втором салоне тихо сидела в углу, прижав к себе куклу Барби. Крики и суматоха взрослых людей испугали ее. Оттого и сидела она, забившись в кресле, стараясь быть незаметной. Ее рассудок не мог понять, что происходит.
Один из бортпроводников ринулся к кабине пилотов. Начал стучать в нее, требуя открыть. Но та была жестко заблокирована. Тогда Али, так звали стюарда, вспомнил о своем коллеге Мелехе. Тот должен находиться во втором салоне. Али мгновенно вспомнил, как Мелех в Тегеране перед вылетом, как, впрочем, и всегда, поднимаясь на борт, занес в лайнер большую сумку. А ранее Мелех как-то проговорился, что все случающиеся в небе катастрофы не пугают его. У него, мол, всегда при себе талисман, который при любых обстоятельствах спасет ему жизнь. Мелех был не настолько набожен, чтобы верить в какие-то камни или растения, которые якобы отведут от их обладателя опасность, а значит, его талисманом мог быть только парашют. Только он гарантировал спасение при катастрофе. А посему надо найти Мелеха и отнять у него парашют. Отнять, чтобы спасти свою жизнь. Остальное сейчас совершенно неважно. Главное – спасти себя. Стюард рванулся от кабины в хвост самолета.
На пути ему попадались охваченные безумием пассажиры и бортпроводники, он сбивал их ударом своего крепкого кулака. Добрался до двери багажного отделения. Рванул ее на себя. Но и она была заблокирована.
Али закричал:
– Мелех! Мелех! Это Али, Мелех! Я знаю, ты там! Ради Аллаха, прошу, открой!
В ответ тишина!
Поняв, что спасения нет, Али опустился на покатый пол и завыл раненым шакалом. Его крик был слышен в багажном отсеке, но Мелех не обратил на него никакого внимания. Каждый выживает в одиночку!
Теймур также не обращал внимания на панику в салонах. Он смотрел на приборы. Высота 2000 метров. Надо еще опуститься. Пилот немного отвел от себя штурвал. На приборной доске замигали цифры, указывающие высоту полета. 1800, 1700, 1600… 1000 м. Через лобовое стекло пилот увидел вдали трубы какого-то предприятия, окруженного лесом. Сверился с картой и вызвал багажный отсек. Лески ответил:
– Слушаю тебя, пилот!
– Вам на выход! На десантирование минута!
– Понял!
Дэв бросил трубку, приказав:
– Всем! Покинуть борт!
Бридж отвел в сторону люк багажного отделения, открывавший путь за пределы лайнера. Бойцы один за другим бросились в черную, гудящую и свистящую дыру. Последним шел Лески, за ним только стюард. Подойдя к люку, англичанин выхватил из скопления чемоданов пистолет, повернулся и, падая спиной в зияющую пропасть, дважды выстрелил в добровольного помощника террористов. Простреленное тело молодого перса, отброшенное ударами пуль назад, так и осталось в багажном отсеке.
Теймур все снижал лайнер, исступленно молясь. Смертник увидел, как перед носом самолета показались три ряда колючей проволоки, освещенные прожекторами, и мерцание струи заграждений напомнило ему посадочную полосу. Это и была посадочная полоса. Последняя полоса в его жизни. Направив лайнер вправо, Теймур до упора отжал от себя штурвал. Самолет рухнул на землю, по инерции продолжая движение огненным факелом, сметая все перед собой. Сильный взрыв разнес воздушное судно на множество пылающих осколков. Взрыв вызвал за собой целую серию разрывов. Детонировали минные поля. Стоявший глухой стеной слева лес взялся огнем. Объект, все южное направление охраны и обороны которого уничтожил упавший и взорвавшийся «Боинг», огласился множеством сирен.
А группа Лески благополучно приземлилась на нейтральной территории, в четырех километрах от места авиакатастрофы, а следовательно, и от объекта. Уничтожив быстровоспламеняющиеся парашюты, наемники, не теряя времени, начали форсированный марш, ориентируясь на огненные всполохи, освещавшие округу впереди. Эти четыре километра боевики Лески преодолели за сорок минут. Залегли на опушке леса перед вздыбленной контрольно-следовой полосой и тремя рядами в основном поваленных бетонных столбов с мотками спутавшейся проволоки между ними. Как раз здесь коснулся земли «Боинг»! Главарь наемников опустил на глаза прибор ночного видения. Пожар полыхал левее, здесь же, за лесом и периметром ограждения, было темно. Лески внимательно осмотрел сектор, который был выбран для прорыва на территорию химического производства. До полосы кустарников, среди которых находились люки подземного коллектора, метров триста. За проволочными клубами четко видны многочисленные воронки. Значит, здесь минное поле было уничтожено. Следовало начать бросок, тем более ни души из охраны в выбранном секторе Лески не обнаружил. Он подозвал к себе Бриджа. Тот явился немедленно:
– Слушаю, босс!
– Эш! Прорываться будем здесь. Отряд делим на две группы. Совершаем бросок по прямой к кустам. Прорываться в две колонны, один за другим, след в след. Аккуратно, но предельно быстро.
– О’кей, Дэв!
– Начало броска через минуту! Готовь парней к прорыву.
– Понял! Бросок через минуту!
Бридж исчез в темноте, и практически тут же за спиной Лески собралась группа из четырех человек.
Посмотрев на часы, главарь наемников поднялся:
– Ну, парни, до полосы кустарника, в колонну по одному, за мной бегом… марш!
И бывший капитан британского спецназа рванулся к колючей проволоке. Три разрушенных ряда «колючки» преодолели быстро. Сбавили скорость там, где ранее было минное поле. Сбавили из-за того, что грунт был рыхлым и десантные ботинки наемников вязли в пахоте. Но продвигались. Слева, параллельно, не отставая и не забегая вперед, двигалась группа, возглавляемая Бриджем.
Спустя три минуты отряд наемников Гурбани ворвался в заросли, тут же упав на землю. Быстро отдышались. Лески указал Бриджу в сторону производственных зданий и складов, жестом отдавая приказ организовать пост наблюдения за объектом предстоящего нападения, сам же ползком вернулся туда, откуда недавно его подчиненные ворвались в заросли.
Он вновь осмотрел поле. Никого! Применив оптику, направил взгляд туда, где полыхало пожарище. Там народ был. Много народа. Пожарные, солдаты, техника. Оттого и бункер, что размещался левее, скорее всего был пуст. Хотя этого, по идее, командование батальона охраны допустить не могло. Одна причина объясняла временное отсутствие бойцов поста. Это детонация минных полей. Из-за взрывов начальство вполне могло оттянуть рубеж обороны к самому объекту. Но все это неважно. Главное другое, замысел Гурбани на первом его этапе удался. Отряд Лески проник на территорию секретного производства и, похоже, проник незаметно для сил охраны и обороны. Справа, обходя периметр западного сектора, прошел вертолет МЧС. Что же, это объяснимо. Спасатели здесь нужны. Подозрительнее было бы появление армейских «вертушек», но их пока не видно. Так, что далее предпримет противник? Ну, в первую очередь, оцепив зону падения лайнера, восстановит рубежи заграждений. И начнет это делать немедленно. Следовательно, будут восстанавливать три ряда колючки, через один из которых вновь пустят ток высокого напряжения, накроют минные поля. Займут свои посты солдаты и в стационарных огневых точках, в том числе и в бункере, что слева. Через него, с его уничтожением, и следует начать отход после нанесения главного удара. А прямо сейчас необходимо найти колодцы подземного коллектора и укрыться под землей, убрав все следы пребывания в полосе кустарников. Возможно, бойцы батальона охранения прочешут территорию. Полезут ли они в коллекторы? Могут! Но вряд ли. Для этого у их командования веских причин нет. Ну а решат заглянуть под землю, придется атаковать их и тут же проводить основную акцию. Только в этом случае у отряда Лески останутся шансы и задачу выполнить, и вырваться из «мертвой» зоны. Но… придется жертвовать половиной подразделения. Выставить заслон прикрытия будет просто необходимо. Но это в самом худшем случае. Будем готовиться к нему, надеясь на лучшее.
Лески вернулся к отряду, вызвал Бриджа.
Когда тот появился, главарь наемников отвел его в сторону.
– Что с той стороны, Эш?
– Сплошная цепь солдат перед складами и самим заводом. За ней бронетехника. Видел два бронетранспортера. Вероятно, после детонации минных полей или во время взрывов весь личный состав отвели в безопасное место, при этом обеспечив окружение объекта сплошным кольцом оцепления!
– Да! Скорее всего, так и было! О’кей! Сейчас бери Джона и ищите люки коллектора. Пойдем сразу под землю!
– Понял!
– Выполняй, Эш! Только быстро! Теперь нам все надо делать предельно быстро, но аккуратно. Скоро кругом будут вражеские солдаты.
– О’кей, Дэв! Я все уяснил!
– Давай, Эш, пошел!
Замаскированные люки колодцев наемники обнаружили уже через десять минут. И банда спустилась в коллекторы, когда рассвело. Вовремя. Подземные ходы оказались весьма удобными и объемными, с пазами, проходами, нишами и пространством за трубами, которые были проложены по главной магистрали. За этими трубами и укрылись бойцы Лески. Наверху оставили крохотный прибор размером со спичечную головку. Это был очень чувствительный микрофон. Благодаря ему Дэвид Лески мог слышать то, что происходит на поверхности. А это немаловажно в сложившейся обстановке.
Руководитель секретного предприятия по утилизации химического оружия Сергей Анатольевич Белоусов и начальник службы охраны объекта полковник безопасности Владислав Ильич Кропоткин в 6.30 собрались в кабинете директора завода.
Белоусов предложил полковнику сесть за стол совещаний. Сам устроился напротив:
– Вот какую бяку мы получили с тобой, Владислав Ильич.
Кропоткин согласился:
– Да, кто бы мог ожидать! Я уточнил! Катастрофу потерпел иранский «Боинг-737», совершавший рейс Тегеран – Москва!
– Так какого черта его занесло к нам?
– Технические причины, Сергей Анатольевич! Пилот лайнера после двух часов полета доложил на землю, что теряет управление. Затем связь с ним оборвалась. Самолет стал уходить севернее. Вот и «приземлился» на наши заграждения!
– Сколько было пассажиров на борту?
– По моим данным, 126 человек!
– Да, дела! Ты сам-то был на месте падения самолета? Я, честно говоря, не решился.
Кропоткин утвердительно кивнул головой:
– Был! И знаешь, что больше всего потрясло меня?
– Что?
– Кукла!
– Не понял?
– Обычная игрушка. Кукла. Такая же есть у моей внучки. Барби называется. Так вот, эта кукла лежала среди обломков и кровавого месива, совершенно не пострадавшая. Даже платьице не обгорело. С этой куклой всего пару часов назад играла какая-то девочка. Представляешь? Была девочка, которой предстояло жить и жить, а вместо этого… лишь кукла! Страшно это, Сергей Анатольевич!
Белоусов не нашел, что сказать.
Он встал, прошелся по кабинету. Спросил:
– Ты считаешь, катастрофа случайна?
Начальник охраны поднял на директора удивленный взгляд:
– А вот сейчас не понял я! На что ты намекаешь?
– Ну… не могла ли эта катастрофа быть подстроена?
– Подстроена, говоришь? Думаю, нет! Иначе самолет был бы направлен на сам завод, ведь летчик-смертник не мог знать о том, что его сбила бы батарея противовоздушной обороны. А в нашем случае пилот отвернул от завода. Есть мнение, что он специально уводил терпящее бедствие судно в сторону от зоны, которая, по его мнению, могла оказаться населенной. Считаю катастрофу несчастным случаем. Сегодня восстановим все заграждения, накроем минные поля и продолжим службу. А всякими домыслами, предположениями, просчетами пусть занимается отряд спецназа, который уже вылетел к нам.
Директор завода взглянул на полковника:
– Что за спецназ еще?
– А я разве ничего не говорил тебе?
– Нет!
– Совсем закрутился. Сразу же после моего доклада в Москву об авиакатастрофе руководство предупредило меня о прибытии на объект отряда Специальной федеральной антитеррористической службы. Я должен встретить спецов, показать им объект, обеспечить систему безопасности завода и складов. Дальше они уполномочены работать по собственному плану. Кстати, я оперативно подчинен командиру этого отряда.
– Да? Это что-то новенькое! Будто в Службе «А» своих специалистов мало!
– Дело не в этом! Просто отряд другой Службы на данный момент оказался ближе всех к объекту! Вот начальники в Центре и договорились между собой о взаимопомощи.
Рация начальника службы безопасности пропищала сигналом вызова. Кропоткин ответил:
– Слушаю!
– Майор Никитин! Прибыл вертолет МЧС со спецназом на борту! Их командир просит встречи с вами!
– Логично, что просит встречи! Ты вот что, комбат, давай лично проводи спецназовца в кабинет директора завода, заодно пригласи сюда командиров зенитно-ракетной батареи и взвода радиотехнической разведки.
– Понял! Выполняю!
Белоусов спросил:
– «Гости» пожаловали?
– Да, командир батальона охраны доложил, что прибыл спецназ. Будем встречать их командира!
– Встречать так встречать! Может, главного инженера тоже пригласим?
– А где сейчас Треканов?
– Где ж ему быть? На производстве! Восстанавливает питание главного цеха. Там кабель какой-то от всех этих взрывов накрылся.
– Тогда пусть продолжает работать. Особо он нам не нужен. Пока! Ну а понадобится – вызовешь!
– Добро! Будь по-твоему!
Спустя минут десять в кабинет директора завода вошел Пашин в сопровождении командира батальона охраны майора Никитина. Григорий тут же представился:
– Подполковник Пашин Григорий Семенович, Управление специальных операций федеральной антитеррористической службы.
Ему ответили тем же:
– Директор завода Белоусов Сергей Анатольевич.
– Начальник службы безопасности объекта полковник Кропоткин Владислав Ильич.
Пашин сел в указанное ему кресло возле стола совещаний, вокруг которого расположились и все остальные чины, присутствующие в кабинете.
К ним присоединились еще два младших офицера, капитан Артем Супонов – командир зенитно-ракетной батареи и старший лейтенант Александр Андреев – командир взвода радиотехнической разведки. Осмотрев собравшихся, директор завода произнес:
– Вот, кажется, и все в сборе.
Он повернулся к Пашину:
– Вы хотели видеть начальника службы безопасности, я же посчитал, что вам будет полезно познакомиться со всеми лицами, от которых напрямую зависит безопасность завода и складов.
Григорий согласно кивнул головой:
– Благодарю вас, господин Белоусов, но прошу и вас присесть. Согласно приказа свыше, с этой минуты я буду осуществлять общее руководство всеми без исключения мероприятиями на территории секретного объекта. Совсем скоро вы получите подтверждение моих чрезвычайных полномочий!
Директор натянуто улыбнулся:
– Один вопрос. Вы намерены вмешаться и в производственный процесс предприятия?
Пашин твердо ответил:
– Естественно! Если того потребует обстановка. И вы, уважаемый Сергей Анатольевич, будете беспрекословно выполнять мои требования. Это касается и остальных лиц, присутствующих здесь.
Белоусов заметил:
– Но только после того, как получу соответствующие инструкции от своего начальства.
– Конечно!
В это время в кабинет заглянул помощник директора:
– Прошу прощения, Сергей Анатольевич, вас по прямому проводу Москва!
Директор встал:
– Одну минуту! Я скоро!
Белоусов вышел, чтобы тут же вернуться. Он сел в свое кресло, сложив на столе руки, произнес, обращаясь к Пашину:
– Вот теперь, товарищ подполковник, я полностью в вашем распоряжении. Москва подтвердила мое временное подчинение вам!
– Вот и хорошо!
Пашин посмотрел на Кропоткина.
– Для согласования дальнейших совместных действий нам, товарищ полковник, потребуется подробная схема организации охраны и обороны объекта.
– Она со мной!
– Хорошо! Расстелите ее на столе. Тем временем у меня будут вопросы к командиру зенитно-ракетной батареи.
Капитан поднялся, Пашин жестом разрешил ему докладывать сидя.
– Вопрос первый: на каком удалении от объекта вы начали вести приближающуюся цель?
Офицер-зенитчик ответил четко и подробно.
– Вопрос второй: при слежении за целью ничего необычного с самолетом не произошло?
– В его полете все было необычно, он же падал.
– Что, вот так отвесно и падал?
– Нет, но снижался достаточно быстро.
– И рухнул в южной точке без изменения направления и траектории полета?
Капитан на мгновение задумался. Потом ответил:
– Нет! На подлете к объекту он отклонился к востоку, выйдя на параллельный объекту курс.
– Значит, исходя из ваших слов, лайнер был управляем?
Этот вопрос заставил всех присутствующих переглянуться.
Зенитчик пожал плечами:
– Возможно, пилотам удалось в конце каким-то образом восстановить управление.
– За несколько минут до взрыва?
– А разве такое невозможно?
– Возможно! Теоретически! Ну да ладно! От цели при подлете к объекту не отделялись какие-либо предметы?
И вновь участники совещания переглянулись.
На этот раз спросил начальник Службы безопасности:
– Что вы хотите этим сказать, подполковник?
Пашин проговорил:
– Ничего я сказать не хочу. Я лишь задал вопрос и жду на него ответа. Так как, капитан?
– Да нет, товарищ подполковник, вроде ничего не отделялось. Но категорически утверждать не могу. Все же мои радары на «Шилках» – это не локаторы радиотехнических батальонов.
– Ясно. А что по этому поводу скажет командир взвода радиотехнической разведки?
– Мой взвод осуществляет наземную разведку, в том числе обеспечивает работы разведывательной системы «Москит» в зоне отчуждения.
– И вам не поступило никакой информации о появлении вблизи объекта посторонних лиц?
– Никак нет. Это точно, товарищ подполковник. Я проверял!
Слово взял директор завода:
– Извините, что прерываю, но я не понимаю вас, подполковник. У вас есть какие-то основания предполагать, что катастрофа имела целью обеспечение проникновения на территорию посторонних лиц?
– Да, господин Белоусов, у меня есть основания предполагать, что падение самолета около секретного и очень стратегически важного объекта не есть несчастный случай. Большего я вам пока сказать не могу! Прошу всех внимания на схему! Полковник, объясните, пожалуйста, как осуществлялась охрана завода и складов до авиакатастрофы и какие изменения произошли в результате падения самолета.
Кропоткин взял в руку короткую указку и начал докладывать о порядке охранения вверенного ему объекта. Из слов полковника следовало, что основную нагрузку в этом плане нес отдельный батальон охраны, своими тремя ротами круглосуточно неся боевое дежурство. Он указкой провел по пунктам на схеме, которыми были обозначены контрольно-следовая полоса и три ряда колючей проволоки, второй – под высоким напряжением. Следом он указал на размещение практически сплошного заслона минных полей, причем в них использовались мины различных модификаций и предназначения. Но все они были нажимного действия. Впрочем, это имело обоснование. Полковник также отметил, что в темное время суток весь периметр хорошо освещался. За минными полями – долговременные огневые точки, а также капониры для бронетранспортеров батальона. Вся техника подразделения охранения выведена на позиции. А это тридцать боевых машин, вооруженных скорострельными авиационными пушками или крупнокалиберными пулеметами. Отдельно были отмечены позиции зенитно-ракетной батареи, которые располагались с четырех сторон, с юга и с запада на дежурстве стояли боевые разведывательно-дозорные машины, оснащенные ракетными комплексами «Стрела-2», с севера и востока – скорострельные самоходные установки ЗСУ-23-4 «Шилка».
Взвод радиотехнической разведки располагался ближе к западному въезду на территорию. Взвод был малочислен, но задачу выполнял объемную. Главным образом это касалось круглосуточного ведения разведки на ближайших подступах к основному периметру охраны, в так называемой зоне отчуждения территории химического производства, сплошным кольцом систем раннего электронного обнаружения противника «Москит». Систем, использующихся еще со времен войны в Афганистане и именно в так называемых «зеленках»!
Полковник также объяснил, что между основным периметром заграждений и зоной отчуждения существует нейтральная полоса, что было обусловлено необходимостью создания свободного от растительности пространства, отделяющего территорию объекта от лесного массива, в котором и размещались системы радиотехнической разведки. Пространства, обеспечивающего пожарную безопасность завода. Были случаи, когда лес воспламенялся. И чтобы избежать поражения объекта огнем, и была создана эта полоса. Пашин спросил:
– Кем контролировалась нейтралка?
– В этом, подполковник, не было никакой необходимости! Полоса прекрасно просматривается и простреливается с огневых позиций батальона охранения, так как проложена вдоль периметра без выхода за пределы зоны отчуждения.
Далее Кропоткин доложил порядок подвоза на завод продуктов утилизации и мер безопасности, применяемых при этом. Железнодорожная ветка усиленно охранялась отдельным подразделением, не имеющим отношения к внутренней войсковой охране и находящимся в подчинении ФСБ, спецгруппы которого сопровождали груз до контрольно-пропускного пункта предприятия.
Следовало признать, что охранение было организовано на высоком профессиональном уровне. Согласно, естественно, официальному докладу начальника местной Службы безопасности. А вот как осуществлялась эта охрана реально, еще предстояло выяснить. И майор Глебов с прапорщиком Затинным уже пробивали этот вопрос, так же как Щурин проверял состояние дел во взводе радиотехнической разведки. О чем никто в этом кабинете, понятно, ничего не знал!
Выслушав полковника, Пашин откинулся в кресле.
– С тем, как обстояли дела до катастрофы, понятно. Теперь хотелось бы узнать, что изменилось в системе охраны и обороны после падения лайнера?
Начальник службы безопасности пояснил:
– В результате авиакатастрофы практически полностью уничтожен весь южный сектор внутренних заграждений, как проволочных, так и минных. Но даже при детонации минных полей поднятый по тревоге батальон охраны продолжал полностью контролировать обстановку.
Пашин повернулся к комбату:
– Это так, майор?
– Так точно!
– Ваши люди не покидали позиций?
Полковник с комбатом обменялись взглядами, майор ответил:
– Покидали. Взрывы были столь мощны, что я решил отвести на время наряды южного сектора из бункеров, но не в укрытия, а к зданиям складов.
– Следовательно, какое-то время часть сектора была без контроля?
– Никак нет, товарищ подполковник. Когда мои люди находились вне бункеров, то на поле в секторе их ответственности взрывались мины. Позже солдаты вернулись на позиции. И потом… системы взвода радиотехнической разведки не подняли тревоги. Значит, контроль над территорией заграждений потерян не был.
– Ясно! И все же постарайтесь, майор, точнее ответить, сколько прошло времени с момента отвода от огневых точек ваших бойцов до их возращения на позиции?
– Везде по-разному! От получаса до полутора часов.
– Или до двух и более, так?
– Никак нет!
Майор посчитал лишним доложить о том, что один из бункеров на самом деле простоял пустым более двух часов. И в этом был виноват молодой взводный. Не понял приказа, растерялся; пока ротный навел порядок, потеряли время. Но ничего страшного комбат в этом не видел, так как даже теоретически не допускал, что против объекта может быть проведена диверсия! Он искренне верил в то, что авиакатастрофа – чистая случайность, а командир спецназа своей придирчивостью лишь набивает себе цену. Как же, спец! Профи! Не ровня какому-то комбату на богом забытом, пусть и стратегически важном объекте!
– Все мне ясно! Итак! Всем заниматься исполнением прямых служебных обязанностей. О присутствии на территории завода отряда спецназа никто не должен знать, кроме, естественно, вас. Понимаю, подчиненные могут задать вопрос, что за посторонние люди бродят по объекту. Ответ – члены сводной комиссии департамента воздушных перевозок Министерства транспорта и МЧС. Отряд будет работать автономно. Если мне кто-то или что-то понадобится, то я сам выйду на нужное лицо. У меня все! Не смею больше никого задерживать. К вам же, Сергей Анатольевич и Владислав Ильич, у меня будет один вопрос. Где можно достаточно скрытно разместить временно моих людей? Так, чтобы они особо не светились!
Директор задумался:
– Считаю, сауна подойдет! Как думаешь, Владислав Ильич?
– Да, кроме бани, скрытно и негде!
– Устроит вас такой вариант, подполковник?
– Вполне! Товарищ полковник, не посчитайте за труд проводить туда моих ребят!
– Хорошо! Это сделать сейчас?
– Желательно немедленно!
Начальник службы безопасности, молча кивнув, вышел из кабинета. Пашин осмотрел служебное помещение руководителя секретного предприятия:
– А я, с вашего позволения, господин Белоусов, размещусь здесь. Вы не против?
– Нет! Я перейду в кабинет главного инженера.
– Благодарю. И последнее на данный момент. Обеспечьте, пожалуйста, условия, при которых с территории объекта без вашего и моего ведома никто не мог бы выйти на связь! С кем бы то ни было!
– Это необходимо?
– Да!
– Хорошо! Но, по-моему, подполковник, вы пытаетесь искать черную кошку в темной комнате!
– Может быть. Замечу, мне уже удавалось не только находить этих черных кошек в очень темных комнатах, но и успешно вылавливать их!
Директор, пожав плечами, вышел из кабинета.
Григорий задумался, стараясь быстро проанализировать полученную от служащих секретного предприятия информацию.
