Глава 15

Обобщив полученную информацию, оценив сложившуюся обстановку, руководитель антитеррористической операции приказал прапорщику Олимову соединить его с командиром подразделения, выполняющего задачу по встрече бывших пленных, старшим лейтенантом Кравчуком. Связисту не потребовалось много времени, чтобы выполнить приказ генерала.

Еременко вскоре услышал в динамике трубки спецсвязи:

– Первый! Я – Блесна!

– Обстановка изменилась, Блесна! Душманы внезапно ввели к выходу из верхнего ущелья в Хайдарский проход взвод, который заблокировал ущелье.

– Прикрытие движений банды Хана?

– Скорей всего! Исходя из изменившейся обстановки, мне пришлось принять решение отправить на ликвидацию отряда Хана в ущелье два взвода через перевал. Они должны выйти в квадрат «Z-2» на участке 43–20. На переход уйдет не менее часа. Возможна ситуация, при которой духи Хана опередят взвод Сергиенко. В этом случае тебе придется держать оборону с севера, прикрывая одновременно и южное направление. Держать оборону против банды численностью в сто с лишним человек. Это ненадолго. Третий взвод сводной штурмовой роты, как только моджахеды начнут активные действия, собьет с позиций отряд прикрытия ущелья и подойдет к духам Хана с тыла.

Старший лейтенант Кравчук, командир встречающего взвода усиленной штурмовой роты специального назначения, спокойно сказал:

– Нескромный вопрос, Первый: ненадолго – это сколько? Час, два?

– Думаю, меньше!

Кравчук заверил:

– Продержимся! Мы сумеем навязать превосходящим силам противника позиционный бой. Боеприпасов хватит как раз часа на полтора-два.

– Ты учитываешь посты наблюдения Балани, что отслеживают действия твоего взвода?

– Конечно! Они под контролем и при первой же необходимости будут ликвидированы. Кстати, эти посты являются неплохими позициями для сдерживания попыток душманов обойти взвод по вершинам перевалов, а также ведения прицельного огня по самому ущелью.

– Кажется, ты продумал все!

– Не впервой!

– А ты не расслабляйся, Блесна, не расслабляйся!

Старший лейтенант усмехнулся:

– Буйный даст расслабиться! От него дождешься.

– Хорошо! Пока все! При дальнейших вероятных изменениях обстановки буду держать тебя в курсе, ну а с Буйным поддерживай связь сам!

– Принял, Первый, выполняю!

Олимов установил связь с Дросовым:

– Карат-2, я – Первый! – сказал генерал.

– На связи!

– Как у тебя дела?

– Да какие у нас дела? Идем по ущелью, косим под пленных! По ходу движения осматриваем склоны.

– В лагерь прибыл Хикмат, он распорядился выслать в Хайдар взвод Урдана с целью блокировать вход в верхнее ущелье и прикрыть проникновение туда банды Хана!

Командир второго отряда специального назначения ответил:

– Это значит, либо Хикмат получил какую-то информацию по нашей контроперации, но информацию неполную, иначе отозвал бы духов, либо он подстраховывается. Их станция радиоразведки наверняка фиксирует интенсивные переговоры за перевалом. Но Хикмат не верит в то, что мы могли скрытно сосредоточить у границы крупные силы.

Генерал согласился:

– Ты прав! Но взвод духов, заблокировавший вход в ущелье, создал нам проблему с преследованием банды Хана. Мне пришлось посылать два взвода Буйного через перевал на участок ущелья 43–20.

– Это недалеко от нас. На переход перевала двум взводам потребуется не менее часа при условии, если они найдут проходимую тропу для подъема. Со стороны ущелья склоны относительно пологие. Но через час ребята Буйного будут даже при самом удачном раскладе отставать от Хана километра на полтора.

– Знаю! Поэтому сбавь-ка темп. Ведь вы же уставшие, плохо подготовленные для марша, истощенные за время плена солдаты. Долго идти не можете, вынуждены делать привалы. Это сдержит банду Хана. До вашего выхода к встречающей группе он на штурм не пойдет. Попытайся выиграть время, Карат-2!

– Хорошо! Устраиваю привал минут на двадцать, далее продвигаюсь медленнее, чем ранее. Задачу понял правильно?

– Правильно! Работай!

Главарь моджахедов в это время также вел переговоры со своими подчиненными. Нури доложил, что он примерно в километре от места встречи группы советского спецназа с пленными. Хикмат приказал сбавить темп и остановиться на рубеже, проходящем через ущелье в 300 метрах от места встречи русских, ведя при этом активную фланговую разведку. Хан, напротив, получил распоряжения увеличить темп движения, но тот ответил, что не может этого сделать, так как пленные и сопровождающий их дозор идут все медленнее и все чаще устраивают привалы. Чувствуется их плохое физическое состояние. Хикмат приказал Хану связаться с Нури, согласовать свои действия и также остановить свой отряд на рубеже удаления от места встречи в 300 метров. Ландшафт ущелья позволял сделать это.

Связался Хикмат и с командиром взвода, заблокировавшим вход в ущелье. Тот доложил, что в Хайдаре все спокойно. Он поддерживает связь с постами наблюдения, те также ничего подозрительного не замечают. Закончив переговоры, Хикмат посмотрел на Балани:

– Ну что, Мустафа! Пока все продолжает идти по плану. Отряды приближаются к месту встречи спецназовцев с пленными. Посторонних сил русских в районе, похоже, нет, а если и есть, то они незначительны и повлиять на ход операции не могут.

– Но они в состоянии вызвать поддержку!

– Вертушки с десантом и реактивными снарядами нам не страшны, ракетно-артиллерийский удар по ущелью гяуры не нанесут. Это грозит уничтожением своих же спецназовцев и пленных. Похоже, нам удастся акция. А вот после операции русские вполне могут нанести удар по ущелью. Удар возмездия. Поэтому отрядам следует как можно быстрее покинуть район применения, но уходить не на восток, к границе с Пакистаном, где гяуры перепашут своей артиллерией всю территорию, а на запад, в глубь Афганистана. Откуда мы их позже вернем в лагерь.

Еременко вновь вызвал командиров подразделений. Старший гранатометно-пулеметных точек хребтов Хайдарского прохода доложил, что на территории лагеря обстановка не изменилась, за исключением того, что моджахеды прогрели шесть боевых машин пехоты. Капитан Гориленко сообщил, что по-прежнему контролирует действия Довлатова, при необходимости имея возможность открыть огонь и по временному штабу Хикмата без гарантии поражения целей, которых он попросту не видит. Дросов проинформировал Еременко о том, что находится метрах в пятистах от места встречи с группой спецназа. Дабы и далее затянуть время, так как люди Сергиенко только поднялись к вершине перевала, командир второго отряда принял решение устроить еще один привал. Взвод штурмовой роты, отправленный на сближение с бандой, блокировавшей ущелье, практически вплотную подошел к рубежу флангового штурма и готов был провести атаку по первой же команде. Взводы сопровождения банды Нури сообщили, что боевики встали в ущелье на удалении от места встречи метрах в трехстах. Вместе с основными силами Нури остановились и группы, следовавшие по вершине перевалов. Старший лейтенант Матвеев, командовавший сводными взводами нейтрализации банды Нури, также доложил, что готов приступить к активным действиям. В готовности принять бой находился и взвод Кравчука. Отдельный доклад прошел от командира первого отряда специального назначения. Подчиненные Румянцева ждут приказа на снятие постов и поддержку флангового наступления взвода под командованием капитана Волчкова, заместителя Сергиенко. И можно было бы начать контроперацию против сил Хикмата, если бы не положение двух взводов, ведомых лично командиром штурмовой роты капитаном Сергиенко. Тому требовалось еще как минимум минут тридцать, чтобы спуститься в ущелье. И спуститься на участке, откуда следовало сблизиться с бандой Хана, преодолев еще примерно километр пути по дну ущелья.

Еременко, принимая доклады, курил сигарету за сигаретой. Мучил вопрос: когда решатся на штурм банды Хикмата? Спецназ готов к бою, но начинать его сейчас без ударной группировки Сергиенко было чревато потерями. Генерал ломал голову, как выиграть у духов хотя бы полчаса.

Напряжение Еременко снял Олимов. Прапорщик, не только обеспечивающий специальную связь, но и прослушивающий эфир, вышел из своих кустов, где была размещена аппаратура, к Еременко:

– У меня новость, товарищ генерал. Я перехватил переговоры Хикмата с Нури и Ханом.

– Ну?

– Хикмат уточнил обстановку. И… приказал начать операцию по уничтожению группы пешего спецназа и пленных ровно в 7.00 с рубежей, удаленных от места встречи на триста метров. Штурм провести одновременно и быстро. Уничтожение противника тотальное. Акцент сделал на том, чтобы после акции банды начали быстрый отход на запад, по ходу разбиваясь на мелкие подразделения вплоть до групп по 2–3 человека в каждой. Отход Хикмат определил на какую-то базу в Матлинском ущелье, он…

Генерал облегченно вздохнул:

– Значит, в 7.00? Это хорошо, прапорщик! Это то, что нам и нужно. А куда Хикмат планирует провести отход своих душманов, не важно, ибо дальше нашего ущелья и короткого участка Хайдарского прохода им уже не уйти! Так! Давай-ка мне вновь связь с Югом, Блесной, Буйным, Дросовым и Румянцевым, а также старшими огневых точек. Быстро, Олимов!

– Есть, товарищ генерал! – И Олимов передал трубку аппарата специальной связи Еременко.

Тот первым обратился к капитану Сергиенко:

– Где находишься, Буйный?

Командир сводной штурмовой роты ответил:

– На перевале. Внизу по дну вслед за Дросовым недавно прошла банда Хана. Как сообщила ротная разведка, духи идут осторожно, не желая попадать в поле зрения пленных. Банда разделена на три части. Передовой дозор, который контролирует «пленных», основная ударная группировка, ведомая Ханом, и жиденькое тыловое замыкание из семи моджахедов. Начинаю спуск, на который планирую затратить не более 15 минут. Спуск взводов намерен осуществлять по трем тропам.

Еременко принял сообщение:

– Значит, через полчаса ты практически сядешь на хвост банде Хана!

– Придется сделать бросок по ущелью, но короткий, так что да, за указанное время я практически настигну Хана.

– Хорошо!

Доклад Сергиенко явился главным, ради чего руководитель антитеррористической операции проводил сеанс связи с командирами различных подразделений. У них Еременко запросил степень готовности к бою.

В конце разговора он приказал:

– Внимание всем! Душманы Хана и Нури, по данным радиоперехвата, планируют провести акцию по уничтожению пленных и встречающей их группы в 7.00 с рубежей удаления от места встречи в триста метров. Дабы наиболее эффективно провести нашу контроперацию, действуем на опережение. Для этого Буйному сблизиться с противником на расстояние прямого боя в 6.53. Югу продолжить наблюдение за Нури и в 6.50 нанести первый удар по духам. Одновременно взводу капитана Волчкова ударить из глубины Хайдарского прохода по банде, блокирующей вход в верхнее ущелье. В 6.55 в бой вступить взводам Буйного. Встречающему подразделению поддерживать огнем действия основных сил. Отрядам спецназа в те же 6 часов 50 минут снять посты наблюдения моджахедов и далее прикрывать фланговый удар в проходе. Задача перед всеми стоит одна – уничтожение отрядов Нури, Хана и банды прикрытия ущелья. Огневым точкам на перевалах действовать по обстановке. Работаем агрессивно, жестко и быстро! Приказ на штурм будет продублирован мной ровно в 6.50. Без подтверждения приказа никаких действий не предпринимать. Как поняли меня, спецы?

Командиры подразделений доложили, что приказ поняли и готовы выполнить его. Даже Сергиенко, взводам которого еще предстояло спуститься в ущелье. Приняв приказ Еременко, Дросов, не оборачиваясь, обратился к бойцам отряда, имитирующим пленных:

– Внимание, ребята. У нас двадцать минут для того, чтобы выйти к своим. Постепенно ускоряем темп движения. Удар по духам назначен на 6.50. К этому времени мы должны быть у Кравчука.

Группа Дросова, постепенно ускоряя шаг, продолжила движение к месту встречи со взводом старшего лейтенанта Кравчука.

В 6.40 имитирующая пленных группа отряда спецназа «Карат-2» вышла в район дислокации встречающего взвода.

Хан тут же сообщил об этом Хикмату.

Главарь моджахедов спросил у обоих полевых командиров о местонахождении банд и готовности их к проведению основной акции. И Хан, и Нури ответили, что готовы ликвидировать гяуров, находясь на определенном ранее рубеже штурма, удаленного от места встречи русских на триста метров.

В это же время на связь с Еременко вышел капитан Сергиенко. Его двум взводам удалось спуститься в ущелье ранее запланированного времени, и штурмовые подразделения начали сближение с бандой Хана.

В 6.47 Сергиенко вновь вышел на связь и доложил, что взводы находятся в 100 метрах от противника и готовы вступить с ним в бой.

Ровно в 6 часов 50 минут генерал Еременко вышел в эфир:

– Всем подразделениям! Приступить к выполнению боевой задачи!

Получив окончательный приказ, взвод капитана, вышедший к душманам, блокирующим вход в верхнее ущелье с запада, провел массированный обстрел позиций противника из всех видов вооружения и поднялся в атаку. Десантники быстро преодолели расстояние, отделявшее их от боевиков в момент штурма. Но и моджахеды, получив неожиданный удар с фланга, понеся значительные потери, не запаниковали. Видимо, ими руководил опытный главарь. Вместо отхода к границе, что явилось бы губительным для них, оставшиеся силы душманов провели перегруппировку и вытянулись в цепь поперек Хайдарского прохода, открыв эффективный ответный огонь. Бойцы десантного взвода вполне могли сбить остатки банды с нового рубежа обороны, но это грозило потерями среди личного состава. Кроме того, подобный маневр спецназовцев просчитывался, а потому генерал Еременко, переместивший поближе к Хайдару контрольно-наблюдательный пункт, приказал Волчкову остановить наступление. Бойцы взвода тут же залегли, используя камни, валуны и впадины ландшафта горного прохода.

Еременко же связался с Румянцевым:

– Посты наблюдателей сняли?

– Сняли и сейчас наблюдаем за ходом боя у входа в ущелье. Наши начали неплохо, но залегли, как только духи вытянули остатки своей банды поперек ущелья.

– Они выполняют мой приказ. Продолжая наступление, можно потерять бойцов. Этого допустить нельзя, поэтому вступай в работу ты, а взвод тебя поддержит, но думаю, второго флангового удара душманам не выдержать.

– Принял! Выполняю!

Моджахеды, развернувшиеся поперек ущелья, ждали вторую волну фронтальной атаки советских десантников, но вдруг и вновь неожиданно для них со стороны приграничного ущелья ударили автоматы спецназовцев Румянцева и практически за несколько секунд уничтожили весь незащищенный правый фланг остатков банды. Раздались вопли, крики. Бандиты дрогнули, они попытались отойти в верхнее ущелье, но путь туда отрезали пулеметчики десантного взвода. И душманы побежали. Бросив оружие, пригибаясь, петляя между камней, они бросились бежать к спасительной границе. И стали легкой добычей бойцов отряда «Карат-2»! Ни одному бандиту из группы прикрытия верхнего ущелья не удалось уйти, ни на юг, ни на восток.

Нури, отдав последние распоряжения командирам групп, расположившимся на дне ущелья, отозвал подчиненных с флангов, с перевалов и приказал тыловому прикрытию подойти к основным силам. Он готовил удар по русским, назначенный Хикматом на 7.00. Взяв автомат, он в сопровождении преданных ему телохранителей начал отход в сторону отряда. Идти вместе со своими воинами воевать с советским спецназом он не намеревался. Зачем рисковать собой, когда есть те, кто сделает и без него всю грязную работу, тем более что никакой сложности в предстоящем штурме хитрый, но трусливый полевой командир не видел. Не знал Нури, что с того момента, как он пошел к склону, его взял на прицел снайпер объединенных взводов старшего лейтенанта Матвеева. Не дошел Нури до командного пункта. Выстрел из мощной «СВД» снес ему полчерепа, послужив сигналом для общей атаки советского спецназа со стороны южного входа в ущелье. Удар с тыла ввел душманов в ступор, лишив способности к сопротивлению. Бандиты Нури были готовы и к высадке десанта в близлежащем к ущелью районе, и к воздушной атаке отряда советскими вертолетами огневой поддержки «Ми-24», но не залпа крупной наземной группировки с тыла. Оттуда, где, по данным разведки покойного уже Нури, противника не было. В ступоре боевики находились недолго, но этого хватило, чтобы солдаты взводов Матвеева успели перестрелять основную часть банды. В отличие от группы прикрытия северного входа в ущелье, бандиты отряда Нури, оставшиеся в живых после губительного залпа советских десантников, не предприняли никаких действий, чтобы попытаться организовать оборону против противника. Лишившись руководства, они начали хаотично отходить. И этот отход являлся, по сути, наступлением на встречающий пленных взвод старшего лейтенанта Кравчука.

Видя, что душманы ринулись к месту дислокации подразделения Кравчука, Матвеев вызвал по связи старшего лейтенанта:

– Блесна! Мы выбили основную часть группировки Нури. Но оставшиеся в живых духи ринулись в направлении дислокации твоего взвода…

Кравчук прервал командира объединенных взводов:

– Я в курсе, Юг! Мы видим идущих на нас духов, к встрече готовы.

– Хорошо! Я же продолжаю преследование и постараюсь добить противника до выхода на твои позиции, но… на удалении в сто метров вынужден буду остановить атаку и прекратить огонь, иначе твои ребята окажутся в зоне поражения моих стрелков!

Командир встречающего взвода ответил:

– Я понял тебя, Юг! Повторяю, Блесна в состоянии отразить нападение банд душманов со всех направлений!

– Удачи тебе, Блесна!

Остатки банды Нури по мере приближения к позициям встречающего взвода, продолжая нести потери от огня преследующих их бойцов двух взводов сводной штурмовой роты, сумели все же организоваться. Нашелся среди них пуштун, воевавший против неверных с самого начала войны. Осознавая губительность боя против преследовавших остатки банды советских подразделений, а также понимая, что у них нет шансов прорвать линию обороны встречающего пленных взвода спецназа, он принял решение выйти из схватки и отдал приказ душманам по одиночке уходить на западный склон. Это явилось бы единственно верным в целях сохранения жизни бандитам решением, если бы не одно «но», заключавшееся в том, что Матвеев, в отличие от покойного Нури, не снял с вершин фланговую разведку. И отделение, следовавшее по вершине западного склона, встретило недобитков Нури плотным огнем. Отряд одного из лучших полевых командиров Хикмата был полностью разгромлен. О чем Волчков доложил Еременко в 7 часов 20 минут.

Та же участь постигла и банду Хана. С севера контроперация также заняла чуть более 20 минут. Единственным отличием от боя с бандой Нури стало то, что Хан уцелел после массированного обстрела его банды с тыла. Сориентировавшись в обстановке, полевой командир решил атаковать встречающий взвод, благо у него осталось еще около двадцати бойцов. Уйдя из сектора обстрела, воспользовавшись изгибом ущелья и тем, что советские войска замедлили наступление, он собрал в группу оставшихся в живых душманов. Те находились в растерянном, подавленном состоянии. С таким настроением в бой их вести было нельзя. Хан обратился к подчиненным с короткой речью, понимая, что тратит минуты, цена которых выше любых денег:

– Братья! Русские переиграли нас! Это факт, и от него не уйти. Проклятые неверные, пришедшие на нашу землю устанавливать свои законы, уже празднуют победу. Они считают, что победили, уничтожили всех, кто противостоял им. Но мы живы. Нас достаточно много, для того чтобы разгромить торжествующих, предавшихся эйфории гяуров, что встретили пленных. Разгромив неверных, мы сможем продержаться в ущелье время, необходимое для того, чтобы сюда подошла полурота капитана Урдана. Я связывался с Хикматом, он уже выслал помощь. БМП идут к нам. Мы выживем и отомстим русским. Для этого нужно немного. Забыть о поражении, настроить себя на победу и атаковать группу русских, которая находится перед нами. Только в этом наше спасение. Мы вопреки всему выполним святую миссию. Ибо с нами Всевышний. Он оставил нам жизнь для того, чтобы мы победили. Аллах акбар, братья!

По банде пронеслись громкие возгласы:

– Аллах акбар!

Теперь на главаря банды смотрели другими глазами. В них Хан читал готовность драться до последнего. Он поднял глаза к небу. Что-то прошептал и, резко опустив голову, приказал:

– На гяуров, во имя Всевышнего, вперед, братья!

И первым бросился в сторону позиций взвода советского спецназа.

Получив доклад одного из командиров взводов о том, что Хану с небольшой бандой удалось уйти за изгиб ущелья, капитан Сергиенко, руководивший наступлением на боевиков с северного направления, тут же вызвал старшего лейтенанта Кравчука:

– Блесна! Я – Буйный!

Кравчук не выпускал из рук станцию малого радиуса действия:

– На связи!

– К тебе прорвался Хан с бандой численностью примерно в двадцать-тридцать человек, точнее сказать не могу. Нам не удалось завалить его, везучий, сука, оказался!

– Я понял, Буйный. Мои люди на склонах видят приближающуюся банду. Их двадцать два рыла. Атаку отобьем!

– Сам понимаешь, я продолжать бой не могу!

– Понимаю! Не волнуйся, все будет пучком!

– Ты не расслабляйся. Хану терять нечего. Его спасение в уничтожении твоего взвода, захвате ваших позиций и помощи со стороны Хикмата, а последний наверняка если еще не отдал, то в ближайшее время отдаст приказ полуроте Урдана идти на помощь Хану. Мы, естественно, готовы заблокировать действия полуроты, но нельзя исключать возможности, что сложившаяся обстановка может измениться не в нашу пользу!

– Я все учел, Буйный! Извини, больше разговаривать времени нет! Духи близко.

– Конец и удачи тебе!

Кравчук, отключив станцию, отдал приказ личному составу приготовиться к отражению атаки душманов с северного направления.

Дросов, присутствовавший при разговоре Кравчука с Сергиенко, спросил старшего лейтенанта:

– Твои намерены уничтожить всю банду?

Кравчук удивился:

– Конечно! Да и есть приказ, работать по варианту «Рикошет» – тотальному уничтожению духов. А что?

Майор ответил:

– Понятно, что вся эта мразь, прущая сюда во имя Всевышнего, заслужила смерть. И приказ понятен. Он полностью оправдан. Но… я хотел бы тебя кое о чем попросить, Кравчук!

– Попросить? Для вас все, что угодно, товарищ майор!

– Знаешь, мой отряд дважды выходил на банду Хана, мы за ним давно охотимся. И дважды этот шакал умудрялся в последний момент свалить. Каким-то чудом, тварь, уходил. И вот он снова рядом. И сейчас у меня есть все шансы взять этого ублюдка живым. Мгновенная смерть станет для него слишком легким наказанием. А он должен на себе испытать все то, что творил и с живыми пленными, и со своими земляками, не желавшими подчиняться ему. Прошу, передай приказ по взводу, и снайперам в том числе, не валить подонка! Он не уйдет. Я его лично возьму. Только ни с кем, пожалуйста, мою просьбу не согласовывай! Иначе генерал тут же запретит захват. Не станет мной рисковать. Что скажешь, Кравчук?

Старший лейтенант вместо ответа поднес рацию ко рту, передал в эфир:

– Внимание всем! Банду ведет полевой командир Хан. Его легко узнать по черной чалме. Приказываю, по главарю банды огня не открывать! Уничтожать всех, кроме него! Командирам отделений доложить о принятии приказа.

После доклада сержантов старший лейтенант, улыбнувшись, взглянул на Дросова:

– Еще какие просьбы будут, товарищ майор Государственной безопасности?

– Оружие! Мне и моим подчиненным.

– Без вопросов, но только после уничтожения банды! Лишних автоматов у меня, сами понимаете, нет!

Дросов хлопнул старшего лейтенанта по плечу:

– Спасибо, Кравчук, ты настоящий мужик. Командуй! Вали духов! Я со своими в расщелине до поры до времени буду.

– Хорошо!

Старший лейтенант вновь поднес рацию ко рту:

– Внимание, взвод! По приближающемуся противнику, выборочный, прицельный… огонь!

Перегруппировавшиеся отделения взвода старшего лейтенанта Кравчука ударили по банде Хана с трех сторон, непосредственно из ущелья и со склонов, предварительно уничтожив подконтрольные посты наблюдения душманов. Атака моджахедов захлебнулась, не успев начаться. Атакующий порыв бандитов был подавлен массированным и прицельным огнем советских десантников. Хан остановился посредине ущелья у огромного валуна. Он был в шоке от происходящего. Да, Хан был профессионалом, но даже он, прошедший в войне с русскими огонь и воду, не ожидал такого отпора. Он рассчитывал на обычную оборону взвода, рассредоточенного для ведения боя вкруговую, то есть на отпор как максимум двух отделений, численность которых уступала численности его моджахедов. А получил мощный контрудар. Дезорганизованные душманы, не обращая внимания на команды начальников, в панике заметались по открытой местности, что позволило десантникам без всяких проблем, организованно и методично уничтожить их. Хан стоял и не знал, что ему делать. Впрочем, это состояние прошло быстро. Его сменило удивление, почему по нему самому, стоявшему открыто посредине ущелья и являющемуся прекрасной мишенью, никто не стрелял. Не стрелял, когда фонтаны грунта от попадания пуль ложились совсем рядом, а визг рикошетов пуль от валуна словно гвозди впивался в голову. Его подчиненные, пораженные снайперским огнем десантников, падали один за другим. Падали мертвыми. Русские стреляли на поражение, стараясь не оставлять раненых, что им удавалось отменно. И тогда Хан, вскинув автомат, дал длинную очередь по левому склону, как бы обращая на себя внимание, затем перевел огонь на дно и выше, на правый склон. Кончились патроны в одном из сдвоенных магазинов. Хан перезарядил автомат и продолжил стрельбу. Стрелял от отчаяния и бессилия, так как огонь его автомата не наносил противнику никакого ущерба.

Вооружившийся и переместившийся в расщелину ближе к валуну майор Дросов внимательно наблюдал за его действиями. За командиром находились и также наблюдали за Ханом старший лейтенант Кабаров и прапорщики Гломазов и Каримов.

После того как главарь банды расстрелял боекомплект спаренных магазинов и вытащил новый магазин из так называемого «лифчика» – накладки для запасных боеприпасов, Кабаров спросил Дросова:

– Не пора, командир?

Личный состав группы спецназа знал, что ему предстоит пленение главаря банды.

Дросов ответил:

– Рано, Вадим!

– А если Хан не выдержит и ломанется на склон?

– Догоним!

– Что ж, ты большой, тебе видней!

И только когда Хан вставил в «АК» последний магазин, Дросов повернулся к подчиненным:

– Слушай задачу. Кабаров! Бросок к КНП Кравчука. Хан переносит огонь на тебя, так что ты, Вадим, – Дросов взглянул на старшего лейтенанта, – будь осторожен. Поднимет Хан ствол, вались на землю. Далее. Следом за Кабаровым бросок совершает Гломазов, но в противоположную сторону. В сторону изгиба ущелья. Это заставит Хана маневрировать и тратить боекомплект. Мы с Каримовым рвем к канаве, что недалеко от валуна и откуда начинается полоса кустарника, практически охватывающая валун со стороны восточного склона. Ну а дальше, дальше работаю я под вашим огневым прикрытием. И запомните, что бы ни происходило у валуна, Хана не убивать!

Каримов спросил:

– Даже если он занесет над тобой нож?

– Я сказал, не убивать, но подранить в крайнем случае можно!

Дросов повернулся к Кабарову:

– Пошел, Вадим!

Хан не сразу заметил неизвестно откуда появившуюся фигуру советского бойца, бегущего вдоль западного склона к рубежу, откуда по его банде велся наиболее интенсивный огонь. Но заметив, тут же вскинул автомат и дал две короткие очереди. Однако цель не поразил. Бегущий словно предчувствовал опасность и упал за мгновение до того, как душман нажал на спусковой крючок.

Хан выругался. И тут скорей ощутил, чем заметил движение правее и сзади себя. Резко развернулся и увидел еще одного бегущего бойца. Но бегущего уже в сторону изгиба, на север, где остановились те русские, что нанесли по его отряду губительный удар с тыла.

На этот раз Хан дал по беглецу длинную очередь. И вновь боец на доли секунды опередил его, упав до того, как пули веером впились в камни восточного склона.

Хан опустил автомат:

– Что за шайтан? Какого дьявола вдруг разбегались эти проклятые гяуры?

Очередь со стороны восточного склона и выросшие вокруг главаря моджахедов фонтаны мелкого камня заставили его рухнуть на грунт. И только тогда, лежа, он увидел, как поперек ущелья бегут еще бойцы. Он в ярости выхватил из-под себя автомат и нажал на спусковой крючок. Очередь захлебнулась на пятом патроне. Отбросив автомат, Хан выхватил пистолет, но беглецы исчезли. И тут мозг бандита пронзила мысль – его хотят взять в плен! Иначе давно бы и легко пристрелили. Все эти движения четверки бойцов не что иное, как маневр, имеющий цель захватить его. Неверные собаки, они думают, что его, Хана, взять в плен так же просто, как и рядового моджахеда. Ошибаются проклятые гяуры. Хан не даст взять себя живым. У него на поясе граната. Дернул кольцо, и… все! Никакого плена. Хотя… этой ситуацией можно воспользоваться. На захват четверо не пойдут. Пойдет один спец, ну максимум два. Брать наверняка планируют тогда, когда у него не выдержат нервы и он рванет к склону в кусты. А он не пойдет никуда. Останется на месте. Тогда что? Тогда русские вынуждены будут брать его у валуна. Зайдут с двух сторон и откроют прикрывающий действия спецов огонь, который должен заставить его на мгновения залечь. Вот тогда и налетят с двух сторон неверные собаки. Но ничего у них не выйдет. При обстреле надо устоять, убить одного из спецназовцев, с другим же войти в рукопашный бой. Хан силой не обделен. Да и ставка высока – жизнь. Если удастся захватить спеца, то появится возможность торга. Своего из-за полевого командира гяуры убивать не станут. Это не в их традициях и правилах. Дадут уйти. А Хану лишь бы добраться до небольшой пещеры за восточным склоном. Там можно гяура пристрелить и уйти в подземелье, одна галерея которого выходит в нижнее ущелье. Оттуда через перевал попасть в Пакистан. Преследовать его в катакомбах бесполезно. В них может целый батальон заблудиться. Мало кто знает выход в нужную галерею. Он, Хан, знает. Да, для него не все еще потеряно. Главное – сохранять спокойствие и разобраться со спецами группы захвата.

Неожиданно пропищал сигнал специальной станции. Хан вздрогнул. Ответил:

– На связи!

Услышал голос Хикмата:

– Хан! Что у вас происходит? Почему я ни от кого не получаю докладов? Вы уже должны закончить операцию.

– Почему ни от кого не получаете докладов? – усмехнулся Хан и крикнул в микрофон: – Да потому что русские вчистую переиграли вас и весь ваш штаб! Они сосредоточили возле ущелья силы, равные десантно-штурмовому батальону. И провели контрудар в 6.50. Когда мы готовились к атаке в 7.00. Гяуры опередили нас на десять минут.

Недолгое молчание, затем прозвучал произнесенный тихим голосом вопрос:

– Неверные разгромили наши силы?

– Да! Быстро и эффективно! На всех направлениях. Наши посты наблюдения находились у гяуров под контролем. Как и действия отрядов с подразделением прикрытия входа в ущелье. Не знаю, как это им удалось, но русские все же перебросили сюда крупные силы. А спецназ их прибыл еще раньше. Каким образом? Свяжитесь с Кабулом и спросите у их командующего!

– Почему же тогда ты жив, Хан?

– Гяуры хотят взять меня живым. Уж не знаю, для чего, но, имея полную возможность пристрелить меня, русские солдаты не произвели по мне ни единого выстрела. А сейчас вокруг кружит группа захвата! Но гяуры не возьмут Хана!

– Значит, все-таки засада! – проговорил Хикмат.

– Да, саиб! Хорошо продуманная и прекрасно организованная. Судя по моему отряду, русские имели задачу истребить наши подразделения. Что ими и выполнено.

– Так, значит, победу празднуют нечестивцы?

– Не знаю, что они делают. В ущелье никого не вижу. Даже группу захвата.

Хикмат выкрикнул:

– Я устрою им праздник! Такой праздник, что взвоют, как раненые шакалы.

И вновь Хан усмехнулся:

– Поздно, саиб!

– Отомстить никогда не поздно!

– Вы хотели нашей акцией отомстить за разгром Фархади. И что из этого вышло?

Главарь моджахедов спросил:

– У тебя есть хоть какая-то возможность, хоть на какое-нибудь, пусть короткое время уйти из ущелья?

– Думаю, я смогу уйти.

– Хорошо. Аллах поможет тебе. А я… я немедленно преподнесу проклятым русским очень неприятный сюрприз. Мы потеряли много людей, но и они оставят здесь горы трупов. Да будет так!

Хикмат отключил связь. Выключил свою станцию и Хан и опустил ее в карман американского камуфляжа. Сорвал с головы черную чалму. Бросил ее на грунт. Поднял пистолет вверх, готовый выстрелить в первого, кто появится из-за валуна. Но у Дросова был свой план захвата Хана.

Майор просчитал, откуда ждет нападения загнанный в угол полевой командир. Поэтому, использовав огневое прикрытие напарника, ушел в кусты и вышел к валуну один. Хана некому было предупредить об опасности, и он продолжал ждать нападения с флангов. Но Дросов поднялся на валун, прополз по нему и оказался над бандитом. Изготовившись, майор прыгнул вниз и оказался лицом к лицу с моджахедом. Вот этого Хан никак не ожидал. Выстрелить он не успел. Сокрушительный удар в челюсть отправил его в глубокий нокаут. Связав бечевкой грозного в прошлом полевого командира, Дросов сел на него, подозвал подчиненных и вызвал генерала Еременко:

– Первый! Я – Карат-2, Хан взят живым!

Майор ждал поздравлений, но услышал:

– Хорошо, но подожди с Ханом, кажется, Хикмат решил ввести в Хайдар всю свою бронетехнику!

– Когда его отряды в Афганистане уничтожены? – удивился Дросов. – Он что, с ума сошел? Для чего?

– А вот это надо у него спросить. Я вызывать Буйного не буду. Свяжись с ним сам. Пусть отведет роту к южному входу в верхнее ущелье, оставив на склонах, куда не достанут пушки БМП Хикмата, гранатометчиков. На всякий случай!

– Принял, Первый, сделаю! Хана с собой тащить?

– Можешь оставить там, где взял. Или пристрелить. Лично мне этот ублюдок не нужен!

– Он мне нужен!

– Ну тогда возись с ним сам. У меня все, отбой!

Получив информацию о провале операции возмездия, Хикмат, отключив трубку современной японской станции, присел на топчан.

Балани тихо спросил:

– Катастрофа, саиб?

Командующий моджахедами кивнул:

– Да, Мустафа! Катастрофа! Русские все же сумели незаметно для нас ввести в приграничный район значительные силы и устроить засаду Хану и Нури, разгромив и взвод Урдана. Они полностью контролировали ситуацию, так как перед контроперацией снесли все наши посты наблюдения. Собаки! – И резко поднявшись, командующий моджахедами спросил: – Где Довлатов?

– Должен быть у восточного КПП, – проговорил Балани. – Связь с ним!

Начальник лагеря вышел из палатки. Вернулся спустя несколько минут:

– Еще одна плохая новость, саиб!

– В чем дело?

– Довлатов убит.

– Как? Кем?

– Выстрелом снайпера с приграничного хребта.

– Шайтан! Надеюсь, Урдана этот снайпер не убил?

– Никак нет! Командир полуроты находится у палатки. Ждет ваших распоряжений!

– Ко мне его!

Вошел Урдан.

Хикмат подошел к нему:

– Слушай меня, капитан. Внимательно слушай. Наша операция в верхнем ущелье провалилась. Русские сумели скрытно ввести в район значительные силы, думаю, усиленную роту спецназа. Все наши братья, я повторяю, все, кто служил у Хана, Нури и в одном из твоих взводов, уничтожены. Противник все еще находится в верхнем ущелье. Чтобы выйти на равнину, где спецназ смогут подобрать их вертолеты, требуется время. Вернуть наших братьев мы, увы, уже никогда не сможем, но отомстить за их смерть просто обязаны. А посему, мой верный Урдан, на всех своих БМП иди в Хайдар, а затем в проклятое верхнее ущелье. Догони отходящее подразделение русских и разорви его в клочья.

Урдан вытянулся перед главарем бандитов:

– Слушаюсь, господин генерал. Будьте уверены, русские не уйдут из ущелья, даже если мне с подчиненными придется навсегда остаться там!

Хикмат положил руку на плечо Урдана:

– Ты настоящий воин, капитан. Нет, майор! И ты вернешься! Вернешься командиром не роты, а полка. В бой, майор!

– Слушаюсь!

Урдан выскочил из палатки и побежал к расположению своей полуроты. Быстро построил личный состав. Только в одном из взводов стояли лишь механики-водители да операторы-наводчики боевых машин пехоты. Взвода, ранее отправленного в Хайдарское ущелье и нашедшего там смерть. Урдан начал ставить задачу:

– Бойцы! Воины Аллаха! Неверные нанесли нам неожиданный удар. Они стянули свои силы к ущелью и уничтожили наших братьев. Хикмат приказал отомстить за их смерть. И мы сделаем это. Слушай приказ: первому взводу, чей личный состав погиб в Хайдаре, первым выдвинуться в проход. За первым взводом я поведу два других. Мы должны пройти часть Хайдара и выйти в ущелье, где нам следует организовать преследование отходящих на юг проклятых гяуров. Догнать их и уничтожить, расстреливая из пушек и пулеметов, давя гусеницами и броней, убивая из стрелкового оружия, отсекая головы раненым кинжалами. Мы должны отомстить, и мы отомстим. Вопросы?

Вопросов у душманов не было.

Урдан крикнул:

– Всем к машинам! Начинаем выдвигаться через десять минут! Аллах акбар, правоверные!

Толпа душманов полуроты взревела в ответ:

– Аллах акбар! Смерть неверным!

И бросилась к боевым машинам пехоты.

Вскоре колонна из девяти боевых машин рванула к границе. О чем тут же старший огневых точек доложил генералу Еременко.

Руководитель контроперации передал информацию о действиях бандитов капитану Сергиенко и майорам Дросову и Румянцеву. Дополнительно инструктировать старших огневых точек смысла не было. Сергиенко, получив информацию генерала, приказал роте рассредоточиться на рубеже участка 43–22 квадрата «Z-2». Капитан резонно посчитал, что отходить под прикрытием отдельных позиций гранатометчиков рискованно, и попросил разрешения генерала на организацию линии обороны в ущелье.

Еременко пришлось согласиться.

Находясь на КНП, генерал приказал Олимову связать его с командиром вертолетного полка подполковником Красиным.

– У тебя для меня звено «Ми-24» найдется?

– Для спецназа все, что угодно. Найдется!

– Ты подготовь вертушки, чтобы они смогли в течение получаса прибыть в район «Z-2»!

– Сделаем! Что за цель предстоит отработать?

– БМП!

– Ясно! Значит, вешаем на пилоны ПТУРсы.

– Давай! По мере необходимости я свяжусь с тобой!

– Принял, Первый! Готовлю к применению звено «Ми-24» с противотанковым вооружением. До связи!

Олимов спросил у генерала:

– Думаете, придется привлекать авиацию?

– А черт его знает. Это смотря как отработают задачу наши огневые точки! Но давай, прапорщик, без вопросов и поддерживай постоянную связь с летунами!

– Есть, товарищ генерал!

По станции малого радиуса действия Еременко вызвал старшего лейтенанта Круглова:

– Ноль четвертый Карата-2! Я – Первый!

Офицер огневого расчета ответил немедленно:

– Ноль четвертый на связи!

– Что видно на плоскогорье?

– Ко входу в Хайдар быстро приближается колонна афганских БМП. Граница открыта, пакистанцев не видно.

– Личный состав на броне или в десантных отсеках?

– В десантных отсеках!

– Ясно! Когда колонна войдет в сектор обстрела огневых точек, жгите передовые БМП без дополнительной команды.

– Принял. Передаю приказ соседям!

Под соседями подразумевался гранатометно-пулеметный расчет первого отряда спецназа КГБ майора Румянцева.

БМП шли резво.

Находясь в середине колонны, в пятой машине, Урдан постоянно держал связь с наводчиком первой БМП – сержантом Сайдулом.

Колонна вышла из лагеря, прошла приграничную зону, миновала условную линию границы Пакистана с Афганистаном.

Круглов связался со старшим лейтенантом Решетовым, старшим огневой точки противоположного склона Хайдарского прохода:

– Вадим! Готов?

Говорил Круглов открытым текстом. Переговоры фиксировались группой Асадулло, но сейчас это уже не имело никакого значения.

Решетов ответил:

– Как пионер, Вова!

– Значит, мы жжем первые две машины, ты две следующие за ними!

– Добро! Вот только как бы пулеметчики наши без работы не остались. Если духи рвутся в верхнее ущелье, они в Хайдаре спешиваться не станут!

– Посмотрим! Главное, подбитыми машинами загородить проход.

– Это уж как получится.

– Должно получиться. Кстати, ко мне вышел ваш капитан Гориленко.

– Он знает, что ему делать!

– Тоже верно!

– Все, к бою! Машины входят в сектор обстрела!

– К бою, Вова!

Войдя в проход, три БМП, шедшие без десанта, резко оторвались от остальных машин. Это уже нарушало планы спецназа по их уничтожению. Нет, сжечь БМП с перевалов не составляло труда, но вот заблокировать горящими машинами горный проход становилось сложнее. Тем более что БМП шли колея в колею друг за другом. Но и пропускать их было нельзя. С обоих склонов к бронированной технике будто метнулись молнии. Прогремели три взрыва. БМП, охваченные пламенем, остановились. Над проходом поднялись три столба черного дыма. Но подорванные БМП не закрыли собой проход. Их вполне можно было обойти и слева, и справа. А у расчетов огневых точек оставался один гранатомет.

Урдан, получив доклад командира 1-го отделения второго взвода из четвертой машины о подрыве трех БМП авангарда, тут же приказал колонне остановиться. Вызвал Хикмата:

– Саиб! Это Урдан! Гяуры со склонов Хайдара подожгли три передовые БМП.

Главарь моджахедов выругался:

– Проклятые гяуры. И здесь выставили заслон, словно знали, что мы запустим в проход БМП. Так! Машины заблокировали Хайдар?

– Нет, господин! Их можно обойти!

– Так обходи, Урдан! Да на скорости! Сектор обстрела огневых позиций неверных ограничен первым изгибом горного прохода. Прорвись за изгиб, и перед тобой откроется прямой путь к основным силам. И еще. У русских в ущелье также наверняка имеются гранатометы, поэтому, сблизившись с противником, высади десант и прикажи открыть массированный огонь по ущелью из всех видов вооружения.

Урдан ответил:

– Понял! А если русские применят вертолеты огневой поддержки? ПЗРК остались среди трупов Хана и Нури!

– Но русские-то об этом не знают?! Вперед! Не теряй время. Не дай основным силам занять позиции для обороны.

– Слушаюсь! Продолжаю движение!

– Да поможет тебе Аллах!

Урдан отдал приказ колонне на максимально возможной скорости войти в Хайдарский проход, обходя подбитые противником БМП. Машины, взревев дизелями, вновь рванулись вперед. Четвертая машина стала обходить подбитые БМП слева. И тут выстрелил гранатометчик огневой точки Решетова. Заряд попал в десантный отсек. Раздался взрыв. Пушка «Гром» опустилась на броню, из вырванных люков повалил дым. Подрыв четвертой машины произошел на глазах Урдана, и в груди капитана от страха сжалось сердце. Ведь следующей машиной шла его БМП. Но не остановил движение, понимая, что остановка лишь усугубит и так критическое положение. Урдан приказал механику-водителю обойти горящую технику справа, он каждую секунду ожидал взрыва. Но БМП Урдана благополучно миновала опасную зону и скрылась за изгибом Хайдара. Взрыва так и не последовало. Урдан вызвал по рации командиров остальных БМП. Они ответили, что также зашли за изгиб.

Урдан тут же вызвал Хикмата:

– Саиб! Саиб! Мы прорвались сквозь заслон гяуров!

Главарь спросил:

– Сколько БМП прорвались?

– Пять, саиб! Пять машин с десантом! Одну с людьми и три пустых неверные все же сумели поджечь во время прорыва!

– Ничего, мы будем молиться за них, за всех павших в бою с неверными псами. Продолжай выполнение задачи!

– Слушаюсь, саиб!

Одновременно с Урданом на связь вышел и старший лейтенант Круглов:

– Первый! Я – Ноль четвертый отряда «Карат-2»!

Еременко ответил:

– Вижу, что пять БМП все же прорвались в проход. Это плохо!

– Но мы ничего не могли сделать. Духи пустили вперед авангард. Пропустить его мы не могли. А в авангарде три машины. Было. Мы их срезали, но шли они друг за другом…

Генерал прервал старшего лейтенанта:

– Ладно! Что теперь об этом говорить? Держите позиции, чтобы Хикмат не бросил в проход еще какой-нибудь резерв. Черт его знает, что у него там под рукой!

– Мы сможем работать только пулеметами!

– Я в курсе, старший лейтенант! Повторяю приказ, блокировать вход в ущелье от прорыва в него еще и пеших сил душманов!

– Есть, Первый!

Приняв доклад Круглова, Еременко сплюнул:

– Прорвался, чертов Урдан!

Румянцев, подошедший к генералу, сказал:

– Прорвался. Вон они, пять БМП. Прут к нам.

Еременко поправил майора:

– Не к нам, Слава, а в ущелье!

Командир отряда «Карат-1» спросил:

– Может, обстреляем духов отсюда? А под прикрытием можно и гусеницы им гранатами подорвать!

– А дальше? Принимать бой с душманами, что за броней сидят? В пяти машинах их около сорока рыл. Да еще пушки, пулеметы. Они побьют нас как котят! Ладно! Прорвались, значит, прорвались. Вот что, Румянцев! Как только БМП войдут в ущелье, вместе со своими людьми ты дергай к границе. Со склонов вход в Хайдар прикрывают пулеметы. Ты же займи позиции внизу на случай, если Хикмат еще кого-нибудь отправит сюда. Это вряд ли, но хрен знает, что на уме у этого ублюдка. Задачу понял?

– Понял! – ответил Румянцев.

– Так чего стоишь столбом? Работай!

Майор кинулся к кустам, где сосредоточился его сводный отряд.

Два взвода Урдана вошли в ущелье. Здесь им пришлось снизить скорость из-за более сложного, нежели в Хайдаре, рельефа местности. Кроме того, капитан не желал рисковать собственной шкурой во время предстоящего боя и затеял перестроение, на чем потерял почти пятнадцать минут. После перестроения, когда ведомая Урданом БМП оказалась в замыкании, он приказал вновь продолжить движение. Душманы приближались к позициям роты Сергиенко, который успел выстроить оборонительную линию подчиненного ему подразделения. Но вступить в бой десантникам не пришлось. Как только из-за очередного поворота появились вражеские БМП, Сергиенко услышал приближающийся рокот двигателей вертолетов. И тут же его вызвал командир звена:

– Буйный, я – Гроза-1! Подхожу ко входу в ущелье со стороны равнины, уточни задачу!

– Приветствую тебя, Гроза! А задача перед тобой стоит простая. Сжечь пять БМП Хикмата, которые только что вышли на рубеж атаки позиций роты!

– Как далеко они от тебя?

– Метрах в трехстах. Но могут начать обстрел, не сближаясь с ротой. Вряд ли предпримут лобовую атаку, зная, что у меня есть чем их встретить!

– Все понял! Начинаю заходить на цель, а ты предупреди своих ребятишек, чтобы вжались в камни от греха подальше.

Урдан, получив доклад командира головной машины о том, что видит позиции русских, приготовившихся к обороне, вновь решил провести перестроение. Ему бы атаковать с ходу, но капитан не обладал навыками профессионала, поэтому действовал исходя из того, как сам оценивал обстановку. А оценивал он ее неправильно. Урдан решил выстроить в линию три БМП, которые должны были сыграть роль ударной группировки и наступать, ведя слепой массированный огонь двумя экипажами, благо местность здесь позволяла сделать это. Да к тому же подобное построение обеспечивало лично ему пусть слабенькую, но все же вероятность избежать попаданий кумулятивных зарядов вражеских гранатометчиков. Урдан хотел жить. Проведя маневр, он поднес ко рту микрофон рации, но наводчик вдруг вскрикнул:

– Вертолеты!

Больше в своей жизни новоиспеченный майор армии Хикмата ничего не услышал.

Вертолеты огневой поддержки вышли на колонну парами, открыв огонь противотанковыми управляемыми реактивными снарядами сразу, как только миновали позиции роты Сергиенко. Залпом первой двойки были сожжены три машины первого экипажа полуроты Урдана. Следом за ними по двум оставшимся БМП ударила вторая пара «Ми-24», превратив бронетехнику в искореженные горящие факелы. Уйдя за перевал, командир звена вновь связался с капитаном Сергиенко:

– Буйный! Я – Гроза-1! Звено задачу выполнило. Цели поражены. Уходим на базу!

– Лихо вы их, Гроза!

– Как всегда! Работа у нас такая!

– Спасибо, Гроза!

– Спасибо, Буйный, – это много, а вот литруха спирта была бы в самый раз! За вами уже готовятся к вылету «Ми-8». Встретимся, рассчитаемся.

Сергиенко заверил:

– Обязательно рассчитаемся. До встречи!

– Давай!

Еременко, которому Сергиенко в подробностях доложил о результатах воздушной атаки, протер не первой свежести платком вспотевшее лицо.

– Ну вот и все! И эту операцию завершили.

К нему подошел лейтенант Савельев, бывший пленный:

– Разрешите обратиться, товарищ генерал?

– Ну что у тебя?

– Извините, все… все… что здесь произошло, – это все… только ради того, чтобы вытащить нас из плена?

Генерал взглянул на молодого офицера:

– А разве спасение наших пленных не повод для проведения подобных операций?

– Ну… вроде… и не повод… подумаешь, четверо пленных…

– Ты мне эти разговоры брось. И запомни на всю оставшуюся, надеюсь, долгую жизнь: спецназ своих не бросает. А сейчас иди к подчиненным, выводи в Хайдар. Готовь к эвакуации!

– Есть, товарищ генерал! И… спасибо вам!

– На здоровье!

Еременко приказал Олимову передать приказ Сергиенко готовить в ущелье площадки для приема транспортных «Ми-8». Румянцеву и бойцам отрядов спецназа продолжить держать вход в проход. Их эвакуация вместе с бывшими пленными и самим Еременко назначалась на более поздний срок.

Хикмат ходил по палатке из угла в угол. Балани не переставая дергал связиста. Командующий требовал связи с Урданом. Но установить ее после доклада о прорыве не удавалось. Хикмат нервничал. Отправил начальника лагеря к Асадулло. Тот должен был фиксировать все переговоры командира полуроты особого полка. Вернулся Балани быстро. Вошел растерянный, бледный. У Хикмата кольнуло сердце:

– Что случилось?

– БМП Урдана в верхнем ущелье сожгли русские вертолеты огневой поддержки. Асадулло слышал переговоры командира звена с землей. Вертушки видели и часовые охраны, когда те уже уходили на запад! Это крах, генерал. За считаные недели мы потеряли отряды Карамулло, Хана, Нури, штаб Фархади, карательную команду «Призраки», сотни человек охраны, всех пленных и… моторизированное подразделение Урдана! У нас остались лишь женщины, старики и дети в кишлаке Чиштан, десяток телохранителей да инструкторы-американцы.

Хикмат посмотрел на Балани:

– Это не крах, Мустафа. Это катастрофа. Мы проиграли войну с Советами! Сейчас уже можно сказать, что проиграли.

– Но… кто за все произошедшее ответит?

Командующий произнес:

– А ты не догадываешься?

– Я?

Хикмат направился к выходу. На пороге обернулся.

– Надеюсь, ты знаешь, что должен сделать.

И вышел из палатки, где главаря моджахедов ожидал помощник начальника лагеря. Хикмат спросил:

– Где моя машина?

– У КПП за бараками! – ответил Алим.

– Асадулло ко мне!

– Слушаюсь!

Алим Рахим бросился за холм. Вскоре появился вместе с лейтенантом.

Дождавшись подчиненных, Хикмат взглянул на помощника начальника лагеря:

– С этого момента ты здесь старший. На время. На время, чтобы сровнять этот лагерь с землей. Людей из кишлака отправить в миграционный центр. Сам Чиштан тоже уничтожить! Все уничтожить на этом плоскогорье.

– А… а как же господин Балани?

В это время в палатке раздался приглушенный выстрел.

Хикмат сказал:

– Похоронишь своего господина по нашим обычаям! До захода солнца, после того, как выполнишь приказ по лагерю и кишлаку. Свободен!

Понурив голову, Алим отошел от грозного командующего.

Хикмат повернулся к Асадулло:

– Сообщи в штаб, что Балани провалил операцию возмездия и застрелился. Доложишь о моем решении ликвидировать на плоскогорье лагерь по подготовке формирований для войны с русскими. И еще… передай начальнику штаба распоряжение распространить среди всех полевых командиров Движения сопротивления советской оккупации Афганистана мой приказ: больше русских в плен не брать! Я подпишу его по приезде в Чевар. Тогда же отчитаюсь и перед высшим советом Движения. Но приказ не брать в плен советских военнослужащих должен быть доведен до полевых командиров немедленно! Ты все понял, лейтенант?

– Так точно, товарищ генерал!

– После сеанса связи сворачивай станцию и двигай в штаб! Иди!

– Слушаюсь!

Молодой лейтенант побежал к холму.

Хикмат, посмотрев на поднимающийся за перевалом черный дым, пошел к КПП. Не доходя до вездехода, достал небольшую трубку.

– Рашид? Я! Узнал? – проговорил он в нее.

– Еще бы!

– Слушай меня внимательно! Немедленно вскрой тайник в известном тебе доме. Все содержимое доставь к себе. После этого свяжись с родственником. Пусть получит разрешение на перелет в Эмираты на завтра. Его самолет в порядке?..

– Хорошо!.. Что случилось?..

– Ничего особенного! Просто завтра мы с тобой должны быть в Эмиратах… подробности при встрече…

– Когда?..

– Вечером. В чайхане Али! Все понял?..

– Хорошо!

– До встречи, брат!

Только Хикмат убрал трубку, как к нему подошел Слейтер:

– Сматываетесь, господин генерал? Позвольте узнать, чем закончилась ваша тщательно спланированная операция возмездия?

– Идите вы к черту, сержант!

Слейтер угрожающе произнес:

– Повтори, куда идти?

– Извини, нервы! Балани провалил операцию!

– Ага, значит, Балани? Что ж, все равно! Не тебе же отвечать за гибель своих моджахедов, но черт с ними. Что делать нам, инструкторам? Может, отпустишь на недельку погулять?

– Пожалуйста! Вы свободны, как ветер в поле.

– Вот как?

– Да, Слейтер! Лагерь закрыт. Навсегда. Здесь для вас работы больше нет!

– Хорошая новость!

– Так что вы мне не нужны! Хотите гуляйте, хотите поезжайте к Робертсону, дело ваше. Контракт расторгнут. Ваше руководство будет об этом оповещено официально. Прощайте, мистер Слейтер!

Хикмат сел в джип и в сопровождении бронетранспортера, минуя КПП, поехал в сторону Чевара.

Слейтер хмыкнул:

– Неплохо! Видимо, вновь русские хорошо надрали задницы моджахедам. Молодцы, ничего не скажешь! Но… что теперь на самом деле предпринять? Отправляться к Робертсону? И… дальше в Штаты?

На радиостанции сержанта прозвучал сигнал вызова.

Слейтер подумал – наверное, вызывает начальство. Уже пронюхало о местных делах. Ответил:

– Слушаю, Слейтер!

В ответ прозвучал приятный, до боли знакомый женский голос:

– Ну зачем же так официально, Энди?

– Гуля?

– А что, у тебя есть другая женщина, хотя…

Слейтер не дал ей договорить:

– Никого у меня нет. И я узнал тебя, но все так неожиданно!

– Ты не хочешь встретиться?

– Что за вопрос? У Фаруха?

– Нет! В другом месте. В небольшой уютной квартире Чевара!

– Когда?

– Когда сможешь!

– Немедленно!

– Тогда запоминай адрес! Буду ждать тебя. Столик накрою!

Гуля продиктовала адрес, Слейтер запомнил. Спросил:

– Извини, а почему ты позвонила именно сейчас?

– Давай поговорим об этом, когда встретимся. Нам, по-моему, вообще пора многое обсудить.

– Согласен! Часа через два буду!

– Жду тебя! И не беспокойся, никто посторонний о нашей встрече знать не будет, если, конечно, ты сам не доложишь о ней своему начальству!

– Я не доложу!

– Замечательно! Жду!

Слейтер отключил станцию, прошел к бараку. Вызвал Умберга и Паслера. Те вышли в спортивных костюмах. Капрал спросил:

– В какое подземелье на этот раз полезем, сэр?

– Что, понравилось?

– Честно, не очень! Но что поделаешь, служба!

– Кончилась здесь наша служба!

Умберг с Паслером переглянулись.

Слейтер усмехнулся:

– Подробности позже. А сейчас, капрал, подгоняй «Хаммер». Полчаса на сборы, и отваливаем, ребята, отсюда навсегда!

– В смысле?

– Я же сказал, подробности позже! Разбежались.

Оставшись один, Слейтер подумал о Гуле. О скорой встрече с той, которую он полюбил в чужом и чуждом Пакистане. Что принесет эта встреча, кроме неземного наслаждения близости? Может быть, сулит начало новой жизни? А почему бы и нет? Разве они с Гульнарой не заслужили свое счастье жить спокойно в какой-нибудь европейской стране? Подальше от всех этих разведок, контрразведок, начальства и бесконечных военных конфликтов, захлестнувших мир в двадцатом столетии? Заслужили! И шли бы к черту все эти игры политиков, как в Союзе, так и Штатах. Лишь бы Гуля согласилась! Но… в любом случае он, Энди Слейтер, больше не расстанется с любимой женщиной! Никогда. Это решение окончательное. А своих решений боевой сержант американской морской пехоты не менял ни при каких обстоятельствах! Слейтер улыбнулся. Чему? На этот вопрос он и сам сейчас не ответил бы.

А за перевалом появился транспортный «Ми-8». Он поднимался, унося на борту спецназовцев во главе с генералом. Они возвращались на базу, вновь с честью выполнив боевое задание. Возвращался к любимой женщине и майор Дросов. Его тоже ждала новая жизнь вне войны. Все когда-то возвращаются домой! И любая война бессильна против этого!