Глава 13

С разведывательного поста генералу Еременко доложили, что от кишлака к Хайдарскому проходу начала движение крупная, человек в сто с лишним, хорошо вооруженная банда, возглавляемая известным полевым командиром Ханом. Разведка также предупредила о том, что душманы имеют при себе как минимум три переносных зенитно-ракетных комплекса «Стингер».

Генерал принял доклад. Посмотрел на командира отряда специального назначения «Карат-2»:

– Плохие новости, Сережа! Духи Хана начали марш к Хайдару и тащат на себе несколько ПЗРК «Стингер»!

Майор кивнул:

– Понятно, Сергей Дмитриевич. Действительно, новость не из приятных, но… и не очень уж плохая. Вполне можно было просчитать, что «Стингеры» у Хикмата есть. Как были они и у покойного Фархади и Карамулло.

– Но это усложняет применение вертолетов огневой поддержки подполковника Красина против БМП роты полка Хикмата.

Дросов спокойно спросил:

– Сколько в лагере боевых машин? Девять? У меня два переносных гранатомета, столько же, если не больше, у командира «Карата-1» Славы Румянцева. Итого четыре кумулятивных заряда. В Хайдар, если Балани решит применить боевую технику в горном проходе, БМП смогут войти только колонной. Следовательно, разместив на склонах гранатометные расчеты, мы одним залпом можем поджечь четыре ведущие машины духов и наглухо закрыть Хайдар со стороны Пакистана. Так что ничего страшного в «Стингерах» Хана не вижу.

– Гранатометные расчеты – это неплохо, – проговорил генерал. – А ну-ка свяжи меня с Румянцевым.

Олимов засуетился, и вскоре Еременко уже вызывал командира отряда «Карат-1»:

– Карат-1, я – Первый! Прошу ответить.

Румянцев не заставил себя долго ждать:

– Карат-1 на связи!

– Я нахожусь на участке… квадрата «Z». Где находишься ты?

– Недалеко от вас!

– Давай ко мне!

– Минут через двадцать – двадцать пять буду!

Вскоре майор Румянцев вышел из кустов:

– Здравия желаю, Сергей Дмитриевич. О, Сережа, – командир первого отряда спецназа КГБ повернулся к Дросову, – сколько лет, сколько зим. Воюем в одной упряжке, иногда почти рядом, а вот чтобы встретиться – проблема. Дай-ка я обниму тебя, бродяга.

Командиры отрядов обнялись.

Еременко, наблюдая за майорами, сказал:

– Ну, ладно, ладно, успеете еще и обняться, и спирта выпить. Ты мне, Румянцев, вот что доложи, где сейчас находятся твои люди и чем они занимаются?

Командир «Карата-1» ответил:

– Двое пасут наблюдателей духов, что контролируют выход из верхнего ущелья и Хайдар в сторону запада, двое на перевале, смотрят за лагерем и кишлаком. Остальные в резерве. Отдыхают.

– Хорошо! А сколько, друг, у тебя гранатометов?

– Как обычно, два!

– Отлично! Мы вот тут с Сергеем, – генерал кивнул в сторону Дросова, – прикинули, что, когда развернется бой в верхнем ущелье, Балани может выслать поддержку своим душманам. Для этого у него силы есть – три моторизированных взвода, девять БМП-1. Привлекать «Ми-24» Красина рискованно, так как, по докладам твоих же разведчиков с перевала, банда Хана, начавшая выдвижение в Хайдар, имеет на вооружении «Стингеры». Дросов предложил использовать против духов поддержки гранатометные расчеты с обоих склонов горного прохода, как только БМП Балани втянутся в Хайдар!

Румянцев похлопал по плечу Дросова:

– Правильно, Серега, предложил. Так и надо поступить.

– Кого ты можешь выставить в составе своего расчета?

– Да кого угодно!

– Точнее!

Комнадир «Карата-1», прикинув, ответил:

– Старшего лейтенанта Решетова Вадима и прапорщика Ваню Голого. Они сожгут пару БМП духов.

– Согласен! – Еременко повернулся к Дросову: – А ты кого отрядишь в гранатометчики?

– Старшего лейтенанта Круглова и прапорщика Пахурова.

В разговор вступил Румянцев:

– Я вот что думаю, товарищи старшие офицеры, а не усилить нам гранатометные расчеты еще и пулеметами? По одному на позиции? Подрыв БМП сделает свое дело. Но духи в пешем порядке, учитывая ширину входа в Хайдар со стороны Пакистана, легко могут попытаться просочиться в проход и в большом количестве.

Дросов согласился:

– Верно! Обязательно попытаются просочиться в Хайдар. И гасить их надо в секторе горящих БМП. Иначе, если прорвутся в проход да разбегутся, перестрелять их будет практически невозможно. И тогда Сергиенко получит неприятный сюрприз с тыла. Понятно, предупрежденный, он, естественно, прикроется и отобьет нападение, но для этого ему придется сокращать численность взводов, что будут вести основной бой против банды Хана! А у него каждый человек на счету. Мы быстро подойти не сможем, да нам и границу прикрывать нужно. Так что пулеметчики вместе с гранатометчиками нам просто необходимы!

– Разумно! – сказал Еременко. – Значит, на склонах входа в Хайдар оборудуем гранатометно-пулеметные огневые точки. Решено!

Генерал взглянул на Дросова:

– У тебя бойцов-то хватит?

Румянцев с тревогой посмотрел на товарища:

– Что, Серега, потерял кого?

Командир отряда «Карат-2» улыбнулся:

– Да нет! Просто мне с троими спецами предстоит заменить беглецов. А в отряде девять человек, один из которых Олимов, обеспечивает связь генералу. Вот и получается, подразделение рассыпается, как горох. Но людей хватит. Даже выставить снайпера.

Румянцев удивился:

– Что еще за снайпера? Против кого? Уж не Балани ты решил с перевала завалить?

Дросов отрицательно покачал головой:

– Нет! Того шакала не достать. А вот известного тебе бывшего полковника Довлатова можно. И нужно. Хватит этой мрази по земле ходить да дела грязные, кровавые проворачивать. Пора отправить его на небеса. В ходе первого штурма сука Довлатов чудом уцелел. Сейчас от возмездия он уйти не должен!

Румянцев предложил:

– Могу подсобить! Как начнется бойня в ущелье, моим наблюдателям на перевале, по сути, делать будет нечего. Одного могу к твоему снайперу вторым номером пристегнуть. С такой же дальнобойной винтовкой «СВД».

Генерал прервал диалог офицеров:

– Успокойтесь и послушайте меня! Дросову в два часа находиться за первым поворотом Хайдарского прохода, чуть в глубине прикрытой кустарником расщелины северного склона вместе с тремя бойцами замены пленных… Круглову, которого назначаю старшим обеих огневых точек, Пахурову и – кто у тебя пойдет пулеметчиком?

Сергей ответил:

– Прапорщик Стрекаленко!

– …и со Стрекаленко занять позиции огневого прикрытия горного прохода с южного склона. Олимову находиться при мне, здесь на временном КНП. Кого отправишь на охоту за Довлатовым?

– Капитана Гориленко!

– Согласен. Итак! С твоим отрядом на предварительном этапе операции все.

Дросов кивнул:

– Вроде все. С оружием замены пленных вопрос. Либо брать пистолеты, от которых толку никакого в открытом бою, либо прятать под формой «АКСы».

– Нет! Никаких «АКСов». Только пистолеты. Для собственной защиты. Схватку с основными силами духов будет вести сводное подразделение капитана Сергиенко. Вам главное – сыграть роль подставы и уклониться от боестолкновения. На месте определитесь, как это сделать.

– Ясно!

Генерал повернулся к Румянцеву:

– Тебе, Слава, отправить гранатометно-пулеметный расчет на северный склон Хайдара. Это три человека. Двоих на снятие постов наблюдения духов, как только банда Хана вслед за беглецами втянется в верхнее ущелье. Так как лагерь будут контролировать бойцы огневых точек, снимешь наблюдателей с перевала и будешь находиться при мне, в качестве оперативного резерва.

Румянцев спросил:

– Так мы в ущелье не пойдем?

Генерал ответил:

– Нет! Вы при необходимости заблокируете его выход в Хайдарский проход. Не исключено, что части духов Хана и Нури удастся вырваться из кольца окружения, и тогда они будут прорываться в Хайдар. Другого пути уйти от смерти у них нет. Вот и встретите этих головорезов. И со всеми воинскими почестями под залпы салюта стрелкового оружия проводите прямой дорогой на небеса. На разборку со Всевышним! Ясно?

– Так точно!

– Да! Захват пленных на тебе, Дросов!

– Само собой! Вот только их надо будет отвести в приграничное ущелье. Я это сделать уже не смогу.

Еременко ответил:

– Не сможешь ты, смогут люди Румянцева. Так, Слава?

– Так точно, товарищ генерал! Нам бы их лишь до смерти не напугать!

– Постарайтесь не напугать. Работайте нежно!

– Придется постараться!

Генерал взглянул на часы:

– Все! Не смею вас больше задерживать. Сеанс связи в 2.30! Свободны, товарищи офицеры.

Командиры отрядов начали спускаться на дно неглубокого в этом месте приграничного ущелья.

Дросов сказал:

– О делах насущных поговорим позже! Согласуем взаимодействие, оценим обстановку в Хайдаре и так далее. Ты мне вот что скажи. Слышал я, у тебя в Союзе с супругой проблемы возникли?

Румянцев взглянул на Дросова:

– Откуда узнал?

– Земля, она слухами полнится, Слава!

– И давно ты стал верить слухам?

– А я и не верю. Поэтому и интересуюсь. Но, если не хочешь говорить, закроем тему!

Румянцев сплюнул на камни:

– Да ладно уж, тебе расскажу! Но прошу: никто, кроме нас, правды знать не должен. Слухи слухами, от них, как от пуль, не спрячешься, но слухи помечутся, как эхо в горах, да и стихнут, а вот то, что на самом деле произошло у меня с Ларисой, знать не должен никто!

– Даже Еременко?

– Никто, Сережа! Генерал знает о проблеме, но не более того! В подробности я его не посвящал, а ты друг. Это совсем другое дело. Да и, честно признаться, выговориться надо. Тяжело носить в сердце эту дикую, жгучую боль! Устал!

– Все так серьезно?

– Серьезно! Присядем? Время у нас еще есть!

Офицеры присели на валун, закурили.

Сделав несколько глубоких затяжек, Румянцев начал иногда прерываемый вопросами Дросова безрадостный рассказ:

– Ты случай с Саидом под Бератом помнишь?

– Это когда ты отморозка Саида пристрелил, взяв его перед этим в бою живым?

– Точно!

– А кстати, чего ты его замочил?

– Не все так просто, Серега. Мы тогда вышли на базу Саида, который шел глухим ущельем к Салангу. Готовился, сука, работать по нашим колоннам. Карта того ущелья оказалась плохой. Дело в том, что прощупать банду в глухом ущелье можно было только в одном месте. На небольшом пятачке, устроив на нем засаду. А по карте, к пятачку никаких подходов. Слева, справа даже звериные тропы нанесены, а к пятаку ничего, скалы. Пришлось брать проводника. Он и вывел в нужный квадрат. Устроили засаду чин-чинарем, стали ждать. Пунктуальным оказался Саид. Вывел своих бандитов на пятак точно по графику. Ну а тут мы. Короче, отработали банду по полной программе. Всех в минус! А Саид, сука, выжил. Мне его ребята с правого фланга притащили. Тут туман накрыл ущелье, а восточнее – брошенный, полуразрушенный кишлак. Отвел отряд туда. Нашли хибару более-менее сохранившуюся, стали ждать, пока туман рассеется да прилетит вертолет. Туман рассеялся, «Ми-8» приземлился за кишлаком. Из вертушки вышли трое: двое афганцев, старший – полковник царандоя, один наш – майор. И я бы передал Саида конвою, но тут ко мне подходит проводник. Говорит, полковник-афганец, мол, что прилетел на вертолете, пашет на Хикмата, а Саид его двоюродный брат. Типа нельзя отдавать Саида, родственник отпустит, и главарь банды вновь будет убивать всех, кто симпатизирует новой власти. Я посмотрел на Саида. А тот, до этого хмурый, молчаливый, повеселел, как полковника-родственника увидел. Решение пришло мгновенно. Хрен ты у меня повоюешь. Сам знаешь, силой меня бог не обидел, хватаю Саида за шиворот да в окно швыряю, как раз в сторону, противоположную той, откуда конвой шел. Ну и следом в затылок ему пару выстрелов. Полковник подлетел, заорал: что произошло? Почему убил Саида? Послал я его на хер. Тут наш майор. В чем дело? Ну того я еще дальше направил. Приказал своим грузиться в вертушку. Прибыли на базу, начались разборки. А отряд тогда под командованием Смирнова работал. От него приказы шли.

Дросов кивнул:

– Знаю такого! Свой мужик!

– Точно! Он-то и замял дело, хотя что мне мог какой-то полковник-афганец сделать? Да и майор-особист тоже? В общем, тему закрыли. Отряд на отстой определили, а тут телеграмма из Союза, мать сильно захворала. Вместе с телеграммой распоряжение Еременко о предоставлении мне отпуска на десять суток, включая дорогу. Улетел в Ташкент. Оттуда в Москву, ну а дальше в свой город. Сначала, понятно, к матери. В больнице поговорил с докторами. Они мне что-то про инфаркт базарили, но, главное, мать оклемалась, пронесло. В общую палату перевели. Посидел с ней да к дорогой супруге домой и поспешил. Она не знала, что я приеду, а с матерью, мягко говоря, не ладила. Не сошлись они характерами и жили порознь. В гости друг к другу не ходили. Думал, позже все уладится, ведь я год назад только женился. А не наладится, перевезу в Подмосковье, своей семьей жить будем. А пока она в своей хате, которую от фабрики местной как молодой специалист получила, жила.

Дросов остановил Румянцева:

– Погоди! Так она у нас в городке и не появлялась?

– Нет! Мы же почти весь год здесь.

– Ну да, конечно, извини.

– В общем, из больницы рванул к своей ненаглядной. Темнеть, как помню, начало. По пути цветов купил, шампанского. Сюрприз хотел преподнести, а получил его сам! Да еще какой…

Румянцев выбил из пачки «Ростова» еще одну сигарету, прикурил:

– Да, Серега, сюрприз!

Дросов молчал, понимая, что воспоминания даются другу тяжело:

– В общем, подхожу к дому, захожу в подъезд, поднимаюсь на нужный этаж, открываю дверь, у меня свой ключ был. Из прихожей слышу музыку в спальне, знаешь, такую, инструментальную со вздохами и стонами. Прохожу в зал. На журнальном столике – вино, фрукты, два бокала, пепельница, полная окурков, а на спинке кресла – галстук, мужской, естественно, красивый, дорогой. Букет из рук выпал, хорошо, бутылку удержал. Сорвал крышку, выпил половину – и в спальню. А там моя любимая супруга дергается голая, оседлав волосатого мужика. Как я вошел, они не услышали, продолжали ловить кайф, музыка играла. У меня в глазах потемнело. Ударом в голову сбил Лариску с мужика на пол. Она только охнула. А мужик, кавказец, крепким и не из трусливых оказался. Лежит, глазами сверкает. Смотрю на него, а у самого ярость через край перехлестывает. А он ухмыльнулся, спросил:

– Муж, что ли?

Я ему:

– Встань, образина! Не привык с лежачими разбираться.

Он вообще рассмеялся:

– Ты бы свалил отсюда, муженек-придурок? Ведь если я встану, то ты ляжешь, рядом со своей женой-шлюхой, только уже навсегда.

Дросов произнес:

– Дурак!

Румянцев кивнул:

– Дурак! Я ему опять. Или ты, сучонок, встанешь, или я сделаю тебя в кровати. Тут моя очухалась и в ноги! Мол, прости, пусть мужик уходит, она все объяснит. Оттолкнул. А мужик в это время встал. Стоит напротив, голый, поигрывая мышцами:

– Ну и что ты мне, рогоносец, сделаешь?

Больше базарить я не стал, ногой в яйца, рукой в горло, ну знаешь, как это делается. Упал волосатый. Одной рукой за яйца держится, другой за горло. Хрипит, дыхание-то сбито, продохнуть не может. Синеет. Наконец глотнул воздуха и задышал. Наклонился к нему, спросил: еще? Тот замотал башкой – нет, не надо. Дал ему в лоб. Вырубил. Жена опять ко мне! И давай пургу нести. Мол, этот грузин ее месяц домогался. Встречал на улице, в подъезде, преследовал. А сегодня на лестничной площадке встретил. Пригрозил – не пересплю с ним, серной кислотой лицо изуродует. А сам в квартиру затолкнул. Ну и в спальню. Говорит, Серега, а у самой глазки бегают. Продажные глазки. Раньше она другой была. Или я не замечал? В общем, послал ее на хер и ушел. Переночевал в доме родителей. Лариска пыталась звонить, не ответил. Наутро, проведав мать, оставив ей денег, уехал в Ташкент. Снял хату. Запил. Потом вернулся в Афган. Дело с Саидом замяли. А тут отряд перебросили к Джабаду. Ну и пошло-поехало. Горы, ущелья, перевалы, кишлаки, духи, караваны. В общем, работа. Слышал, ты где-то рядом, а вот свиделись только сегодня. Знаю, как вы лагерь Фархади разделали. Ничего не скажешь, хорошая работа.

Дросов отмахнулся:

– Ерунда! Тогда операция чуть было не сорвалась. Мы готовили ее на пятницу, а в четверг пленные мятеж подняли. Пришлось действовать по обстановке. Но справились. Кто бы знал, что опять сюда придется вернуться? Пришлось.

Румянцев, затушив окурок, сказал:

– Ну, на этот раз разберемся с духами окончательно. Если все пройдет удачно, разгромим основные силы Хикмата. Надолго закроется в своем штабе!

– Будем надеяться, что так и случится.

– Да сделаем мы духов, Серега! Сделаем. У самого-то как на семейном фронте? До сих пор в холостяках?

Дросов улыбнулся:

– Ходил до последнего дня. Перед вылетом сюда предложил одной даме руку и сердце.

Румянцев удивился:

– Не понял! Какой даме? Где ты ее здесь нашел? В медсанбате каком?

– Да нет! Ты в штабе Смирнова на аэродроме был?

– Нет! Мы с ним и виделись-то пару раз вне штабов.

– Тогда объясняю! У него есть помощник, секретарь. Лида Викторова, в нашей системе служит, сержант. У Смирнова и познакомились.

– Да, дела! Знал, что ты мастер принимать кардинальные решения в самой сложной обстановке, но считал, это относится к боевым действиям, а ты, оказывается, и по жизни… авантюрист. Любишь невесту?

Дросов ответил уверенно:

– Люблю!

– Ну что ж, рад за тебя, раз так. Надеюсь, на свадьбу пригласишь?

– Пригласить-то приглашу, вот только сможешь ли ты приехать?

– А это, Сережа, уже не важно. Буду иметь на руках приглашение, значит, буду знать дату свадьбы. Буду знать дату, отмечу, даже если придется находиться у черта на куличках. Да и телефонограмму постараюсь отправить. А может, кто знает, и на само торжество заявлюсь.

– Тогда считай, приглашение ты получил. О дате сообщу дополнительно.

– Добро! Ну что, пойдем готовиться к акции? Чтобы ты сыграл свадьбу, нам надо еще здесь поднапрячься.

– Это точно!

Офицеры встали. Дросов направился к своим подчиненным, Румянцев к своим.

Дросова ждали бойцы его отряда, исключая прапорщика Олимова, обеспечивающего функционирование связи временного командно-наблюдательного пункта генерала Еременко.

Майор выстроил отряд полукругом:

– Значит, ребятки, так! Работаем сегодня ночью. Я, старший лейтенант Кабаров, прапорщики Гломазов и Каримов в два часа выходим в Хайдарский проход и укрываемся в небольшой расщелине. Задача нашей группы – перехватить бывших пленных и без суеты затащить в укрытие. Переодеться в их одежду и под видом беглецов продолжить движение к большому ущелью. На подходе посмотрим, как они идут, кто хромает, кто суетится, кто спотыкается. Мы должны идти, как они, хотя это особо не важно, но перестраховаться не помешает. С собой берем только пистолеты, по паре гранат и ножи. Идем по ущелью, пока не выйдем к встречающей группе. Дальнейшие действия по обстановке. Старший лейтенант Круглов, прапорщик Пахуров, берете гранатометы, прапорщик Стрекаленко – пулемет «РПК» с дополнительными магазинами и в те же два часа занимаете позицию огневой точки на южном склоне начала Хайдарского прохода. Примерно вот здесь…

Дросов развернул карту района, указал на точку перевала и добавил:

– Точка должна быть оборудована таким образом, чтобы иметь в секторе сплошного поражения все пространство входа в горный проход. Задача огневой группы – остановить продвижение техники и душманов полуроты, оставленной Хикматом на плоскогорье, в Хайдар. Другими словами, наглухо заблокировать проход. С северного склона будет работать такая же огневая группа отряда «Карат-1»! Вы не должны пропустить в Хайдар ни одного душмана, я уже не говорю о БМП. Отход с позиции только по приказу генерала. Так как я не смогу непосредственно руководить отрядом, это будет осуществлять Еременко. Связь с КНП и между собой держите по необходимости. Обязательный выход в эфир при оборудовании позиций огневой точки. Ну и в случае корректировки задачи, это уже с моей стороны или со стороны Еременко. Старший огневых точек – Круглов. Олимов у нас работает с генералом. Всем ясна задача? Вопросы?

Подал голос Гориленко:

– Ты забыл обо мне, майор!

– Я не забыл о тебе, капитан! Так, отряд, приступить к подготовке акции, – скомандовал Дросов. – Гориленко, останься!

Офицеры отряда отошли к ближайшим кустам.

Дросов взял под руку Гориленко:

– Ты уже знаешь, Андрюха, что Довлатов каким-то чудом сумел выжить после бомбардировки штаба Фархади в прошлую операцию «Охота на призраков». Скорее всего, шакал просчитал ситуацию и покинул здание до бомбометания вертолета. Но согласись, Довлатов заслужил смерть, и он должен быть уничтожен. Вот ты его и сотрешь с лица земли.

– Но каким образом?

Майор объяснил:

– Понимаешь, Андрей, Хикмат, по данным нашей разведки в Пакистане, именно Довлатову поручил обеспечение имитации побега наших пленных, чтобы уничтожить и беглецов, и группу, которая должна выйти навстречу бывшим узникам кишлака Чиштан. А поэтому полковник наверняка будет контролировать вывод наших солдат американцами к Хайдару. Или будет где-то рядом. Там, откуда сможет наблюдать за отходом пленных в Хайдар. Посему тебе следует взять снайперскую винтовку «СВД», податься на приграничный перевал и занять позицию, откуда ты сможешь контролировать район размещения лагеря с прилегающей территорией, вплоть до холма. Твоя задача – определить цель и гарантированно уничтожить ее. На тебе, Андрюша, Довлатов. И больше никаких задач. Не упусти его, очень тебя прошу!

Капитан кивнул:

– Ясно, командир! Сделаем!

– Ну вот, собственно, и все с тобой. Готовься и к тем же двум часам занимай позицию на перевале!

– Понял! Вопросов нет!

– Работай, Андрюха! Удачи тебе!

– Это тебе с ребятами удачи. Живцами пойдете. Будьте осторожны, слишком уж рискованная у вас задача!

– Ничего, как говорится, прорвемся! Давай!

Оставшись один, Дросов прилег на траву. Представил Лиду и переключился на воспоминания о тех коротких минутах счастья, что были подарены ему судьбой и любимой женщиной, и война перестала существовать для майора спецназа.

Слейтер объявил подъем пленным и своим подчиненным:

– Все! Кончился отдых. Приводите себя в порядок, готовьтесь к выходу на поверхность и марш-броску! Умберг, введи русским еще глюкозы и транквилизаторы. Им силы потребуются.

Отдав распоряжение, Слейтер прошел в галерею, на этот раз контролируя тылы, чтобы Савельев вновь незаметно не подошел к нему и не возникли ненужные сейчас вопросы. Сержант по специальной станции вызвал:

– Роза!

Женщина ответила мгновенно. В эту ночь многие не спали.

– Я – Роза, слушаю тебя, Партнер!

– Мы выходим по графику в 3.00!

– Хорошо! Мы готовы к вашим действиям!

– Не обращайте внимания на то, что произойдет у самой границы!

– Принято! Успеха тебе… Партнер!

– Благодарю, колючка! Надеюсь, до встречи?

– Возможно! Конец связи!

Применив другую рацию, Слейтер вызвал Довлатова:

– Полковник! Мы начинаем выход на поверхность и движение к Хайдару!

– Понял! Как настроены пленные?

– Напряжены. Это объяснимо.

– Согласен!

– Не забудь обеспечить спектакль.

– К нему все готово!

– Прекрасно! До связи!

Отключив связь, Слейтер зачехлил станции и, уложив их в специальные карманы камуфляжа, закурил. Гуля намекнула, что встреча с ней возможна. Впрочем, почему нет? Ведь она и после этой акции наверняка останется работать в советской резидентуре, а разведке упускать американского сержанта нежелательно. Так что вполне возможно, что они еще встретятся. Если… если только русские в своей игре оставили американцам право на жизнь. Кто знает, что они предпримут, заполучив пленных? Их действий не просчитать. Да и действий Балани тоже. Опасность исходит и от работодателей. Эти дикари способны на все. Они коварны и мстительны. Ну да ладно, посмотрим, что будет дальше.

Погасив окурок, Слейтер вернулся в пещеру. Взбодренные наркотическими препаратами, солдаты вели себя неспокойно, но не агрессивно. Савельев же ухмыльнулся Слейтеру и спросил:

– Пообщались с группой прикрытия нашего побега.

Сержант сказал:

– Вашего побега, лейтенант! И не надо скалиться. Впереди сложная работа. Или ты думаешь, прикрытие на сто процентов гарантирует наш свободный проход через лагерь? Ошибаешься. Никто ничего гарантировать не может. Но прикрытие сделает все, что в его силах. Однако и вы, бывшие пленные, не должны расслабляться, а помнить: залог вероятного успеха в беспрекословном подчинении мне и отсутствии даже намека на собственную самодеятельность. И ненужную инициативу, несмотря на то, как бы ни складывалась общая обстановка. Ты понял меня, лейтенант?

Савельев кивнул:

– Понял, господин сержант!

– О’кей! Готовы к началу акции?

Ответил Умберг:

– Готовы, сэр!

– Хорошо! Порядок выхода на поверхность. Первыми поднимаемся мы с лейтенантом Савельевым. Оцениваем обстановку. Следом выходят остальные. Отползаем на юго-запад до гряды. Оттуда следуем пешим порядком. Изображаем конвой. Внутри пленные, впереди с фланга и с тыла конвоиры, то есть мы, американские инструкторы. Идем в обход восстанавливаемого КПП со стороны кишлака. Сразу за территорией лагеря поворачиваем на юг и следуем до границы напротив Хайдара. И на последнем этапе мы остаемся здесь, вы уходите в горный проход Афганистана. Мы наблюдаем за вами и, естественно, прикрываем, пока вы не скроетесь за первым же изгибом прохода. Вопросы? Нет вопросов. О’кей! Лейтенант Савельев, за мной!

Слейтер включил фонарь, что значительно облегчило путь к колодцу. Осмотрев его стены, сержант взглянул на лейтенанта:

– Как вы умудрились здесь подняться наверх?

Савельев улыбнулся:

– Упираясь, как пауки, конечностями в стены. Это сейчас и отсюда они кажутся ровными, на самом деле внутри колодца есть за что зацепиться.

Сержант сплюнул на камни:

– Лазать пауком я не приучен. Воспользуемся веревкой.

– А за что и, главное, как вы собираетесь закрепить трос?

– Это мое дело!

– «Кошка»?

– Якорь!

– Не старайтесь, не выйдет. Крюками не за что будет надежно зацепиться. Это грозит срывом при подъеме.

Слейтер вновь посмотрел на стены колодца:

– Ладно! Тебе виднее, ты тут уже лазил. Давай вперед, я за тобой. Но не спеши!

– О’кей, сэр, – передразнил сержанта советский офицер.

Он, упираясь ногами и руками о почти незаметные выступы в стене, начал подниматься. За ним последовал американский сержант. Поднялись, на удивление Слейтера, довольно легко и быстро. Отползли в сторону от дыры, ведущей в подземелье.

Слейтер приказал:

– Смотри прямо и налево, я прямо и направо. Отмечаем любое движение.

Лейтенант ответил:

– Пока, кроме огромной гюрзы, ползущей к гряде, ничего не замечено!

– Смотри. Наблюдение – пять минут! А гюрза – это хорошо. Она не поползет туда, где люди. Значит, за грядой никого нет.

– А где же ваше прикрытие?

– За спиной. Все, наблюдаем!

Спустя пять минут Слейтер спросил Савельева:

– Что заметил?

– Да вроде ничего подозрительного, – ответил лейтенант. – А вы?

– То же самое. – Он извлек радиостанцию малого радиуса действия. – Внимание, Умберг! Начинайте подъем.

Вскоре вся команда, имитирующая побег, вышла наверх. Достигнув ползком гряды, перевалив за камни, группа поднялась, выстроившись в порядок, определенный ранее Слейтером.

Сержант осмотрел строй:

– Пленным принять унылый, встревоженный вид, словно вас поймали и ведут на расстрел. И повторяю еще раз: никакой самодеятельности, что бы ни происходило. Возникнет нештатная ситуация, гасить ее будем мы, инструкторы. Пошли! Да поможет нам Бог!

В это же время Балани и Довлатову доложили – группа имитации начала продвижение к Хайдарскому проходу. Все пока шло по плану. И душманов, и советских подразделений специального назначения.

Приняв доклад, Довлатов обратился к Балани:

– Саиб! Если позволите, я хотел бы лично проконтролировать проход группы до горного прохода.

Начальник лагеря поинтересовался:

– Откуда собираетесь это сделать?

– Из окопа, что возле строящегося КПП. Рядом с бронетехникой Урдана, прикрывающей проход. Оттуда я и на запланированный спектакль посмотрю, и получу подтверждение тому, что американцы как следует выполнили свою задачу!

Балани согласился:

– Хорошо! Ничего не имею против!

Довлатов вышел из палатки полевого командира и сразу же попал в перекрестье ночного прицела мощной снайперской винтовки капитана Гориленко. Тот мог прямо сейчас разнести череп предателя, но не имел на это права. Он лишь сопровождал взглядом идущего к КПП лагеря бывшего полковника Советской Армии, медленно перемещая винтовку вправо.

Временный командно-наблюдательный пункт генерала Еременко на западном склоне приграничного перевала, Афганистан. 25 июня, вторник. 2.30.

Точно в определенное время руководитель операции «Опережающий удар» получил доклады от командиров отрядов специального назначения КГБ СССР «Карат-1» и «Карат-2», которые доложили, что бойцы их подразделений заняли позиции ожидания активных действий.

Старший огневых точек также доложил, что отряд Хана, остановившийся в лагере и находившийся там до сего времени, мелкими, до десяти человек, группами начал продвижение в Хайдарский проход. Генерал тут же связался с Дросовым:

– Карат-2, я – Первый! Как слышишь? Прием!

Сергей ответил:

– Хорошо слышу, Первый! Что, духи Хана начали втягиваться в проход?

– Ты не можешь этого видеть!

– Видеть не могу, но догадаться несложно. Когда-то Хан должен был пойти в проход? А сейчас самое время. И углубиться успеет, и развернуться, и замаскироваться, дабы, спокойно дождавшись прохода пленных в верхнее ущелье, начать их пассивное преследование.

Генерал согласился:

– Ты прав! Но учти, Хан задействовал не весь отряд, а вводит его в проход мелкими бандами.

– Да хоть по одному. Склоны они обследовать не будут. Нас не заметят, даже если и решат провести фланговую разведку. Позиция укрытия у меня очень уж хорошая.

– С тобой все ясно! Отбой пока!

Еременко переключил связь на командира усиленной штурмовой роты капитана Сергиенко:

– Буйный! Я – Первый!

– На связи!

– В Хайдар входят моджахеды Хана. Входят группами, примерно по десять человек.

– Принял! С большим нетерпением мои ребята ждут непрошеных гостей!

– Ты, Буйный, не бравируй! Не дай бог разведка Хана обнаружит твоих лихих парней.

– Обижаете, Первый. Когда это было, чтобы духи первыми обнаруживали нас, не считая случайных встреч?

– Было, Буйный, было, не с тобой, с другими. Но все, информацию ты получил, я свое дело сделал.

– Я тоже сделаю свое дело.

– Конец связи!

Дросов, получив предупреждение генерала, вышел на край расщелины, прикрываясь разлапистым кустом. Увидел духов. Первое разведывательное подразделение банды Хана. Душманы шли осторожно в три шеренги, соблюдая дистанцию метров в тридцать. Их командир находился в замыкании. Моджахеды осматривали склоны, но не подходили к ним близко. Главарь банды подгонял подчиненных. Не останавливаясь, бандиты миновали поворот и пошли дальше. Через пятнадцать минут появилась вторая группа. Эта шла колонной. В 3.15 мимо Дросова, замыкая отряд, проследовал сам Хан. Его окружали телохранители.

Майор вызвал Еременко:

– Первый! Карат-2!

– Слушаю!

– Хан прошел поворот прохода.

– Духи вели себя настороженно?

– Как обычно! Но сюрпризов они не ждут точно!

– Это хорошо! Я только что получил сообщение Круглова, подтвержденное разведкой, – наша команда вышла на поверхность. Пока находится за грядой, но вот-вот должна пойти следом за отрядом Хана. Будь внимателен!

Конвой Слейтера медленно продвигался вдоль северного участка временного периметра проволочных заграждений. Пока все шло по плану. Да так и должно было быть. Они спокойно пройдут до открытого пространства справа от БМП Урдана, а вот дальше предстоит немного поиграть в войну. Сейчас русские ведут себя спокойно, что делает им честь, но не сорвутся ли они, когда пойдет имитация короткого боя? Удастся ли заставить их оставаться пассивными? Они проинструктированы о том, что не должны ни во что вмешиваться, что бы ни происходило во время выхода к проходу. Но сдержатся ли, когда начнется заварушка? Это вопрос. Следует подстраховаться. Слейтер подозвал к себе Умберга:

– Майк, как думаешь, русские не проявят себя во время спектакля?

– А черт их знает, сержант. Вообще-то могут.

– Вот и я боюсь, что они дернутся на помощь нам и испортят игру.

– Что предлагаешь?

– Тебе заняться русскими. Уложить их на землю.

– Уверен, что послушаются?

– Так ты сделай так, чтобы послушались!

– А не предупредить ли их о спектакле?

– Нельзя! Тогда пленные поймут, что их используют. Это может привести к непредвиденным последствиям!

– Ты прав! Ладно, постараюсь уложить их, но ничего не гарантирую! Лучший вариант, если мы проведем игру быстро, не дав пленным опомниться.

– Это понятно! Но ты все же контролируй их действия.

– О’кей!

Умберг вернулся на прежнее место в конвое. И группа продолжила путь к строящемуся КПП. Вот и пост. За ним колючка. Лежащие на земле бетонные столбы, мотки колючей проволоки. Слева виднеются боевые машины пехоты полуроты дополнительного охранения лагеря. Поворот на юг. Несколько шагов, и вдруг сбоку возглас:

– Стой! Патруль! Не двигаться, иначе стреляем.

Слейтер обернулся к Савельеву:

– Спокойно, лейтенант! Не дергайтесь. Патруль – наша проблема. Откроем огонь, падайте на землю.

С фланга донесся окрик:

– Эй! Что было приказано? Стоять, а не разговаривать! Кто такие?

Командир группы инструкторов спокойно ответил:

– Сержант морской пехоты США Слейтер! Надеюсь, мое имя знакомо тебе, начальник патруля?

– Знакомо! Но вас семеро, а инструкторов в лагере трое. Кто остальные четверо?

– Пленные, что недавно бежали из кишлака и прятались в подземелье крепости Бабер!

Начальник патруля притворился изумленным:

– Те самые шакалы, что бежали из дома казненного Салакзая?

– Те самые!

– Но… как вы их взяли и… куда ведете?

– А вот это, мистер инкогнито, тебя не касается, я выполняю личный приказ Хикмата. У меня есть письменный приказ, подписанный самим командующим. В нем ответы на твои вопросы. Хочешь подойти, ознакомься с документом. Не хочешь – убери патруль, мы пойдем дальше!

Начальник патруля выдержал паузу, словно размышляя. Затем сказал:

– Оставайтесь на месте, я свяжусь с господином Балани.

Слейтер ответил:

– И завтра же Хикмат прикажет отсечь твою глупую башку! Ни Балани, ни кто-либо другой не знает и не должен знать о перемещении пленных. Кроме начальника патруля, если мы во время акции наткнемся на него, что в принципе и произошло. Так ты будешь смотреть приказ? У меня нет времени попусту болтать с тобой!

– Буду!

Начальник патруля отдал приказ четверым окружить конвой, сам подошел к Слейтеру, представился:

– Али Чарьяр! Командир отделения роты капитана Урдана! Показывайте приказ!

Слейтер сунул руку за отворот куртки и предупредил:

– Но смотри, Али! То, что ты узнаешь из приказа, должен тут же забыть, если хочешь дожить до завтрашнего заката!

Начальник караула кивнул:

– Хорошо!

Он протянул руку в надежде заполучить документ, но услышал возглас:

– Русским на землю! Парни, огонь!

Вместо несуществующего листа бумаги с приказом Слейтер выхватил из куртки пистолет и выстрелил в начальника патруля. Тот рухнул на землю вместе с бойцами лейтенанта Савельева. Умберг и Паслер тремя выстрелами из своего оружия уложили подчиненных Али Чарьяра.

Слейтер крикнул:

– Лейтенант, подъем! Акция дала сбой. Через 10–15 минут здесь будет толпа моджахедов. Хайдар прямо перед вами, до поворота метров двести. Рвите к нему изо всех сил, придерживаясь правой теневой стороны, чтобы вас не подстрелили, как зайцев. В проходе определитесь, что делать. Там, по идее, вас должны встретить. Дальше не наше дело. Мы заметаем следы и уходим! Все! Бегите! И не попадайтесь больше духам, если, конечно, у своих окажетесь. Пошли!

– Спасибо! – бросил Савельев американцам и приказал подчиненным:

– Ну а теперь ноги в руки и за мной бегом марш!

Пленные рванули к спасительному изгибу Хайдарского прохода.

Слейтер, дождавшись, пока беглецы не скроются из глаз, обратился к начальнику патруля:

– Вставайте! Спектакль окончен!

Душманы поднялись, отряхнулись. Али спросил:

– Что нам делать дальше?

– Идите к своему капитану, доложите, что поставленную задачу выполнили.

Отпустив «патруль», Слейтер извлек радиостанцию:

– Саиб?

Балани ответил:

– Слушаю!

– Акция по освобождению пленных проведена успешно!

– Знаю! Благодарю за службу! Отдыхайте!

Он отключил связь. Сержант сплюнул:

– Шел бы ты к чертям собачьим со своей благодарностью. – Повернулся к подчиненным: – Возвращаемся в барак.

С перевала на КНП Еременко также прошел доклад капитана Гориленко, занявшего позицию снайпера:

– Акция по пленным прошла успешно. Они уже почти у изгиба. Довлатов занял позицию в окопе недалеко от строящегося КПП. Он у меня в прицеле!

Выслушав Гориленко, генерал Еременко отдал приказ:

– Внимание! Карату-2 обеспечить прием пленных и имитировать продолжение их перемещения в верхнее ущелье. Карату-1 сблизиться с постами наблюдения и после прохода банды Хана в то же ущелье уничтожить их. Буйному действовать по обстановке! Начали, ребята!