Спустя минут сорок в тайное хранилище-цех базы прибыл сам Асланбек в сопровождении Батыра и Султана.

В комнате отдыха сменного надзирателя их встретили Керим и Леонидов, а также сидящие в углу у двери избитые рабы Юсуп и Иван.

Наркобарон Асланбек, молча осмотрев невольников и надсмотрщиков, приказал:

– Керим и Султан, ждите меня в конторе, ну а мы с Батыром поработаем тут!

Когда названные лица покинули комнату отдыха, Асланбек коротко бросил Леонидову:

– Рассказывай, Кача!

Старший лейтенант спецназа изложил свою версию произошедшего.

Пока офицер, выдававший себя за надзирателя, докладывал, наркобарон внимательно следил за ним. Надсмотрщик говорил спокойно, подробно излагая то, что якобы услышал от борзых рабов и что в результате предпринял.

Выслушав Качу, Асланбек повернулся к рабам:

– Теперь слово вам, Юсуп и Иван!

Невольники сбивчиво, путаясь, перебивая друг друга, попытались оправдаться. Им пришлось признать, что они действительно пугали женщин, но они делали упор на то, что это была всего лишь невинная, хоть и грубая шутка. А от того, что отговаривали остальных работать, рабы категорически отказывались, особенно в этом усердствовал Юсуп:

– Не биль такой, хозяин! Никогда не биль! Баб пугат да, отговариват от работа нет! Ми с Иван, наоборот, всегда заставляли остальной раб работай лучше!

Асланбек спросил:

– Значит, Юсуп, по-твоему, надсмотрщик лжет? Так?

– Ай, хозяин, насчет шлюх он говорил правда, а вот о работе, клянус, нет! Зачем он бил нас с Иваном, не знаю! Вот рука мне сломал, как теперь работать? Мене помощь нужна, хозяин! Болна очен!

Наркобарон, взглянув на Леонидова, спросил:

– И кому мне верить, Кача? Тебе?.. Или им, рабам? До того, как я поставил тебя с Симоном над ними, ничего подобного, о чем ты доложил, Керим не замечал, а? Ответь мне?

Старший лейтенант, глядя в глаза «хозяина», спокойно ответил:

– Асланбек, вы умный человек и не можете не понимать, что если среди рабов появится лидер, силой подмявший под себя остальную толпу, то он и станет истинным хозяином невольников. И тогда ни о какой дисциплине речи быть не может. Да, в присутствии тех, кому он по воле случая подчинен, этот скрытый лидер будет вести себя послушно. Оставаясь же вне контроля, ублюдок начнет творить все, что ему вздумается. В результате рабы не получат необходимого отдыха и женщин, а это не может не сказаться на работе. И виноватым в падении трудоспособности будет признан кто угодно, но только не тот, кто в этом на самом деле виноват!

Сделав недолгую паузу, Кача-Леонидов продолжил:

– Я на собственной шкуре испытал рабство и знаю, что происходит в реальности среди невольников, намного лучше вас! Считаете, что я поступил неправильно, принимайте решение по мне, но тогда не ждите, чтобы рабы трудились в полную силу. Оставляйте этих крыс, – он кивнул в сторону Юсупа с Иваном, – в толпе, и вскоре заимеете проблемы! Решайте, Асланбек, я все сказал!

Наркобарон молча выслушал Леонидова, немного подумал, прошел в цех. Батыр закурил, предложив сигарету старшему лейтенанту. Это был хороший знак. Значит, человек, близкий к Асланбеку, негласно поддерживает его.

Юсуп попытался что-то сказать, но таджик грубо оборвал его:

– Заткнись, раб! Жди решения своей участи!

Минут через пять в комнату вернулся Асланбек. Он взглянул на Батыра, кивнул в сторону избитых рабов, приказав:

– Убрать отсюда этих тварей!

Сам же обратился к Леонидову:

– Продолжай нести службу, Кача!

И под вой приговоренных хозяином Юсупа и Ивана, которых здоровый таджик Батыр потащил к выходу, вышел из комнаты.

Леонидов вошел в цех.

Рабы сидели за столом, притихшие, испуганные, ожидавшие, что последует дальше.

Старший лейтенант осмотрел их:

– Ну что, горемыки, приуныли? Никакого повода к унынию я не вижу! Запомните, путь к вашей свободе лежит только через сохранение собственных жизней, что может быть обеспечено лишь полноценным трудом! Сейчас, когда не стало тех, кто насиловал и унижал вас, будьте сами людьми и относитесь друг к другу соответственно. И больше оптимизма! Свобода, о которой вы все думаете, не такая уж неисполнимая перспектива. Но для этого нужно выжить здесь и делать то, о чем я уже сказал. И все будет хорошо! А сейчас работать!

Когда Асланбек вновь, но уже с Керимом вошел в цех, то увидел, как усердно, под пристальным взглядом Леонидова, рабы отдаются работе.

Старший лейтенант перехватил взгляд наркобарона, заверил его:

– Отсутствие тех двух шакалов, что пытались саботировать труд, в общем, никак не скажется на выполнении дневной нормы. Я прав, рабы?

– Так точно, господин надзиратель, – в один голос ответили невольники.

Асланбек, взглянув на надсмотрщика, ухмыльнулся:

– Посмотрим! Но если это будет так, то тебя, Кача, ждет неплохое вознаграждение, возможно, повышение в должности.

Леонидов поправил «босса»:

– Вы хотели сказать, хозяин, что вознаграждение ждет нас с Симоном?

– Он здесь при чем? – изобразив удивление, но одновременно и что-то похожее на одобрение, спросил наркобарон.

Офицер спецназа ответил:

– А при том, хозяин, что мы с ним работаем вместе, одно дело делаем, в паре! И только так! Каждый из нас отвечает за другого. В любом случае.

Асланбек согласился:

– Яхши! Работайте.

Он развернулся и покинул цех.

Керим, почувствовав силу и укрепление положения надсмотрщиков, перестал давать указания Каче, а затем и Симону, утром сменившему напарника.

Агенты отряда спецназа «Легион-1» капитан Симаков и старший лейтенант Леонидов, они же Симон и Кача, прочно внедрились в стан врага, получив статус доверия самого наркобарона Асланбека, что и требовалось командиру отряда полковнику Злотову. Иметь в среде противника «пятую колонну», даже состоящую всего из двух человек, могло значительно облегчить отряду выполнение своей локальной задачи по уничтожению складов с наркотиками и ликвидации самой банды Асланбека.

И в дополнение к ней освобождение рабов, вернее, невинных заложников.

В Соколовском же погранотряде, в отдельной казарме, под непосредственным руководством генерала Каурова шла полным ходом подготовка отряда «Барс» к скрытому переходу границы.

Под видом обычных матрасов в помещение были доставлены специальные надувные лодки, или пироги, как их называли сами бойцы спецназа. С укрепленными от прорыва корпусами и крюками зацепления к тросам систем «Гарпун».

«Профи» спецназа не раз отрабатывали форсирование водных преград с помощью доставленных систем, поэтому ограничились лишь внешним осмотром плавсредств. И, убедившись в их исправности, сложили в одном из отсеков казармы.

18 августа генерал Кауров, как и обещал, провел смотр бойцов «Барса».

Подготовкой, экипировкой, состоянием вооружения и настроением офицеров и прапорщиков отряда Каракурт остался доволен.

Одобрил он и решение об усилении групп дополнительным оружием, которое посчитал нелишним взять с собой «за речку» подполковник Рудаков. Оружие состояло из восьми магазинных гранатометов помпового, быстрого заряжания «ГМ-94», с тремя комплектами зарядов различного предназначения – вакуумных, кумулятивных, осколочных; из двух облегченных автоматических станковых гранатометов «АГС-30» с эффективной дальностью стрельбы до 1700 метров, по одному на сводную группу. Были средства задымления местности. Было увеличено количество снайперов, оснащенных как дальнобойной винтовкой «СВДС», имеющей прицельную дальность в 1200 метров, так и бесшумными в отличие от дальнобоек системами «Винторез», имеющими дальность стрельбы до 400 метров, как раз для боя на подступах к объекту, для снятия вражеских постов раннего обнаружения противника.

Проверены были и новые испытанные бронированные костюмы и шлемы с встроенными в них средствами портативной импульсной, закодированной связи, а также приборами ночного видения. Костюмы были легки и обеспечивали хорошую подвижность наряду с надежной защитой от шокового поражения зарядами стрелкового оружия.

В общем и целом «Барс» был готов к выполнению своей задачи, о чем Кауров и попытался доложить непосредственному начальнику, генерал-лейтенанту Борисову. Но получил неожиданный ответ, что Феликс покинул столицу, убыл из центрального офиса «Виртуса» в неизвестном направлении. Это было странным, мог бы руководитель операции и предупредить о своих маневрах. То, что Борисов убыл в район действия группировки Службы, было ясно.

Но куда именно? В Ашал? Баруль? Форог? Связи с ним не было, и это обстоятельство раздражало Каракурта, не только подчиненного, но и друга Борисова.

Так продолжалось до 9.00 следующего дня, 19 августа, когда его, Каурова, сидящего за картой района предстоящих действий, не окликнул от двери знакомый голос:

– Каракурт? Я, честно говоря, удивлен! Не ты ли от разного рода документов в штабе Службы нос воротил? Чего же сейчас уткнулся в бумаги, а не готовишь свой любимый «Бизон» к работе по «духам»?

– Феликс? Фу ты, черт...

На пороге, одетый в форму подполковника пограничных войск, действительно стоял, улыбаясь, генерал Борисов. Он спросил:

– Не ждал начальника, старый вояка? Не просчитал моего появления у себя?

Кауров пробурчал:

– Тебя просчитаешь, пожалуй! И как убыл из Москвы, так ни от кого ни слуха, где конкретно находится руководитель операции, с чем отправился в тайный вояж, какие могут быть вводные, а главное, когда ждать их и ждать ли вообще? Специально, что ли, ввел группировку со штабом в непонятку?

Борисов присел за рабочий стол.

– Кончай гудеть, Стас! А то, что прибыл сюда инкогнито, то это объяснимо. Командир должен находиться там, где посчитает нужным, лишь бы это шло на пользу дела. А наши ребята в отрядах сейчас находятся в режиме длительного ожидания. Как бы не допустили расслабухи, а слух о том, что руководитель операции где-то рядом, возможно, возле их позиций, подстегнет бойцов. Не даст расслабиться. Так что считай мое поведение за некий психологический маневр.

Каракурт все так же недовольно проворчал:

– Тоже мне психолог, как будто офицеров наших не знаешь! Кто и когда, в каких бы условиях ни действовал, допускал слабость? Или нарушал режим состояния?

– И все же я поступил так, как поступил, и не надо обсуждать действия начальства, давай лучше по теме! Проанализируем обстановку. Что мы, Стас, имеем по всей операции «Цунами»? Форог, Караульский погранотряд и база под Ашалом взяты под контроль и по ходу акций, думаю, сюрпризов нам не преподнесут. Сейчас главное – твое направление! Работа за «речкой»! Проводники на той стороне Пянджа к вашему приему и дальнейшему сопровождению к объектам готовы и находятся на месте. Ждут начала акции. Все вроде идет нормально, по плану. Человек, ранее внедренный в окружение Вахтанга, доложил о том, что грузин о присутствии группировки спецназа в «Каменном мешке» информации не имеет и весь сосредоточен на организации перехода границы через Пяндж. Это все хорошо! Но... Каракурт, давай еще раз оценим обстановку на твоем участке. Может ли произойти сбой в процессе боевого применения групп «Барса»? И если да, то где это может произойти?

Кауров, посмотрев на друга, сказал:

– Феликс, а может, ну их к черту, все эти заморочки с анализами, оценками, предположениями? Сам прекрасно знаешь, что всего не просчитаешь и во время любой операции обстановка может кардинально измениться, и именно там, где этого меньше всего ожидаешь. Пойдем к целям, а там видно будет. За «бугром» многое сразу прояснится, а уж на выходе к объектам все вообще встанет на свои места. А гадать тут, за картой, толку-то? На ознакомительном этапе да, карта единственный помощник, но просчитывать по ней варианты возможного развития событий? Это грозит дня через три гарантированным срывом «крыши». Я уже убедился в этом!

Борисов резонно спросил:

– Так чего ж висел над картой, когда я появился?

– Запоминал маршрут, чтобы лишний раз не вытаскивать ее из планшета на марше.

Феликс вновь улыбнулся:

– Добро, Стас, убедил! Значит, так! В 22.00 21-го числа выводишь отряд в балку, в камыши, и высылаешь к реке передовой разведывательный дозор с операторами «Гарпунов». Я здесь вместе с полковником Лебедевым отслеживаю развитие событий на границе. Как только отряды «духов» начнут имитацию ее прорыва, а «беженцы» тронутся с места, я свяжусь с тобой. Дозор пусть смотрит на тот берег внимательно, из заброшенного аула пройдут два коротких световых сигнала. Это будут цели для «Гарпунов» и, как следствие, конечный пункт форсирования Пянджа. Ну, а далее, протянув троса, начинаешь переправу в экстренном режиме. Тебе все ясно, друг мой?

Каракурт проговорил:

– Все это мне давно ясно! Лучше подумать над тем, что неплохо бы как-то дополнительно прикрыть форсирование «речки». Возможно, перестраховаться, но...

Борисов прервал размышления друга:

– Я знаю, Стас, что ты имеешь в виду, извини, что перебил! И уже думал об этом, мы с Лебедевым что-нибудь организуем в этом плане. Ты же спокойно, без суеты, но быстро переходи границу. И сразу же после встречи с проводниками, о чем я должен быть проинформирован, вперед к целям!

– Ясно, босс, какие базары?

– Шуткуешь, Стас? Ну-ну! Сейчас тебе это не повредит. Ну, а я убываю в штаб Лебедева. Возможно, до окончания операции нам встретиться не придется, так что удачной тебе охоты, Каракурт! И... возвращения, всем... без потерь!

– Спасибо, Феликс, и тебе удачи!

Борисов поднялся из-за рабочего стола:

– Да, Стас, о том, что я здесь, бойцам в отряде знать необязательно. Узнают сами, не страшно, но сообщать специально об этом не стоит. Пока, друг!

– До встречи, Феликс!

Генерал-лейтенант вышел через боковую дверь канцелярии Каурова прямо на аллею, ведущую к штабу пограничного отряда, куда он и направился.

20 августа в 22.45 оперативный дежурный погранотряда почти одновременно с трех застав, прикрывающих Пяндж, получил сообщения о том, что на территории сопредельного Афганистана замечено появление достаточно больших масс вооруженных людей, которые имеют явно недружелюбные в отношении пограничников намерения, что выражается в их поведении. Афганцы потрясают оружием, в основном автоматами «АК», как бы грозя постам, выкрикивая что-то, чего разобрать и перевести из-за приличного расстояния не удается.

От командира первой заставы прошел доклад о скапливании прямо напротив позиции подразделения внушительной толпы гражданских лиц, судя по одежде, в большинстве своем таджиков.

Оперативный дежурный тут же связался с начальником отряда.

Полковник Лебедев и генерал Борисов доклад приняли.

Последний тут же связался с Кауровым:

– «Каракурт», я – «Феликс»!

– «Каракурт» на связи!

– Как у тебя дела, Стас?

– Нормально! Передовой разведывательный дозор и отделение обеспечения форсирования водной преграды на рубеже наблюдения. Жду сигнала с того берега «речки».

– Жди, «Каракурт»! Боевики Вахтанга зашевелились и вышли к Пянджу.

Кауров спросил:

– Значит, все по плану?

– По плану, Стас! Да, не удивляйся появлению справа от балки нескольких машин. Это техника с прожекторами. Она дополнительно и прикроет твой переход.

– Хорошо, что предупредил! А то... в общем, я все понял! Жду сигнала проводников и приказа на выдвижение.

– Добро! Осталось ждать недолго, Стас.

– Посмотрим! У тебя все?

– Все! Конец связи!

– Конец!

В 0.20 начальники застав доложили, что вооруженные отряды с сопредельной стороны начали организованное выдвижение на острова нейтральной полосы.

Лебедев приказал:

– Всем к бою! Занять оборону согласно боевому расчету. Как только вооруженные отряды перейдут условную линию границы, приказываю безо всякого предупреждения открыть огонь на полное поражение нарушителей из всех видов штатного вооружения. Этот приказ вступает в силу и на тот случай, если потенциальный противник сам, не выходя из зоны нейтральной полосы, откроет огонь по позициям застав.

От подразделений тут же последовало подтверждение полученного приказа.

Пограничники заняли позиции своих огневых точек, связанных траншеями между собой в единый, эшелонированный силами тактического резерва, укрепленный район по фронту всего сектора ответственности застав.

К ним с тыла, экстренно вызванные, подошли и усиленные танками с самоходными артиллерийскими установками мотострелковые роты – роты поддерживающего и прикрывающего пограничников отдельного мотострелкового полка особого назначения.

Генерал-лейтенант Борисов вызвал командира эскадрильи «Су-25»:

– Сотников! «Гроза»! Как слышишь меня? На связи «Феликс»!

– «Гроза» слышит вас, «Феликс»!

– Слушай приказ, подполковник! Аэропланы свои на взлетку, два звена, вооружение штатное. Подъем по моей команде, но быть готовыми к нему не позднее пятнадцати минут! Работай, Володя!

Командир эскадрильи штурмовиков ответил:

– Вас понял, «Феликс»! Вывожу два звена на взлетно-посадочную полосу.

– Давай!

Борисов, взглянув на Лебедева, спросил:

– Что у нас с «беженцами»?

– По докладу начальника первой заставы, толпа увеличивается, но пока остается на своем берегу Пянджа.

– Боевики?

– Продолжают выдвижение к островам, применяя современные плавсредства.

Феликс взглянул на часы: 1.20.

Левее территории отряда, по реке, тишина разорвалась автоматными и пулеметными очередями.

И тут же доклад оперативного дежурного:

– Товарищ полковник, отряды боевиков общей численностью от ста до ста пятидесяти человек достигли островов и пересекли линию границы. Заставы, выполняя приказ, открыли огонь по нарушителям.

Лебедев распорядился:

– Связь со всеми начальниками застав на меня, в штаб!

– Есть!

Вскоре прошли доклады:

– Второй, Третий, Четвертый на связи!

Начальник отряда отдал короткий приказ:

– Всем! Держать границу!

Доложил командир первой заставы:

– Толпа гражданских лиц численностью более тысячи человек с вьючными животными начала движение по порогу к границе. Мной было приказано открыть предупредительный огонь, никакой реакции в ответ. Группировка, что-то отчаянно крича и махая белыми полотнищами, продолжает движение. В толпе много женщин, детей, особенно грудных. Мужчин тоже хватает.

Лебедев спросил подчиненного:

– Мужчины вооружены?

Начальник заставы ответил неуверенно:

– Трудно сказать, но пока оружия не замечено, если только оно не спрятано под халатами.

Лебедев взглянул на Борисова, тот кивнул головой, полковник продолжил связь с начальником первой заставы:

– Так, Юра! Обстановку на твоем участке понял. Открывай проход для толпы, заставе – отход на запасные позиции! Приказ ясен?

– Так точно!

– Выполняй!

И тут же начальник отряда передал в эфир приказ неизвестному офицеру:

– Капитан, настала твоя очередь! Осветить район перехода границы толпой гражданских лиц! Осветить так, чтобы в сторону твоих фонарей никто и повернуться не смог!

Последовал ответ:

– Выполняю!

Из окна штаба Борисов увидел, как по «беженцам» перекрестными дымящимися лучами заметался голубой свет мощных зенитных прожекторов.

Начальник отряда в это время вызывал командира мотострелкового полка:

– «Гренадер», я – «Пяндж»!

– Слушаю тебя, «Пяндж»!

– У тебя резерв при себе?

– Конечно!

– Он в состоянии блокировать поселок Соколовский, в который мы намерены направить беженцев с той стороны?

Подполковник, командир полка, ответил не задумываясь:

– Я держу в резерве полноценный батальон. Он в состоянии заблокировать несколько поселков типа Соколовского. – И тут же предложил: – Слушай, «Пяндж»! Я насчет отрядов, вышедших на заставы. Чего с ними возиться твоим парням? Давай ударим по этим архарам из «САУ» и танков? Сразу отгоним «за речку» тех, кто уцелеет в огненном месиве.

Но начальник отряда, которому оперативно был подчинен полк, категорично заявил:

– Отставить, «Гренадер»! Твоя задача заблокировать селение, не более того! Как понял меня?

– Что ж, твои дела – это твои дела! Приступаю к блокированию поселка Соколовский. Только не переиграл бы ты, полковник, в этой мутной игре. Лично мне она неясна. Явно «духи» проводят отвлекающий маневр. Для чего? Не пропустить бы главный удар, Юрий Павлович! Я-то выстою, а вот твои погранцы? Жаль будет, если вас положат и я помочь не успею благодаря твоим же распоряжениям.

– Спасибо за заботу, Коля, но... делай то, что приказано!

– Есть, «Пяндж»!

Отключив связь с командиром мотострелков, Лебедев повернулся к Борисову:

– Ну что, товарищ генерал, можно и ваших «профи» запускать на орбиту!

Борисов ничего не ответил начальнику погранотряда, по собственной связи вызвав «кротов» – агентов стратегического внедрения разведки Службы, тех самых проводников, о которых велась речь ранее. Генерал приказал им включить ориентиры.

Затем вызвал Каурова:

– «Каракурт», я – «Феликс»!

– Слушаю тебя, «Феликс»!

– Ты готов к переходу?

– Как пионер!

– Тогда подводи основные силы к передовому дозору, который с минуты на минуту получит сигнал ориентации.

– Понял! Выполняю!

– Давай, я остаюсь на приеме!

Кауров приказал отряду, затаившемуся в камышах балки под мечущимися из стороны в сторону, ослепляющими лучами прожекторов, сблизиться с передовым дозором. Как только «Барс» собрался вместе, с противоположного берега Пянджа короткими вспышками прошли два сигнала «кротов».

Каракурт повернулся к прапорщикам, державшим в руках «гарпуны»:

– Заметили цели?

– Так точно! Сигналы зафиксированы в оптике, лазерные целеуказатели держат цели.

Генерал отдал приказ:

– «Гарпунам», огонь!

Раздалось два хлопка, и точно в те места, где были отмечены вспышки, устремились стрелы, разматывая за собой тонкий, но прочный переправочный трос. После того как они достигли цели, стрелки, включив механизмы натяжения тросов, по специальным индикаторам определили, что системы крепко закрепились за рекой и были готовы к применению.

Кауров вызвал Борисова:

– Феликс, переправа готова!

– Вперед, Стас! Начать форсирование Пянджа!

Тут же в резиновых «пирогах», по два человека в лодке, первые бойцы «Барса» устремились к Афганистану. На их переправу ушло чуть более десяти минут.

Спустя час, как раз в тот момент, когда толпа «беженцев» вышла на таджикский берег, «профи» спецназа в полном составе ступили на афганскую землю.

Отряд, выйдя на берег в пятидесяти метрах от брошенного аула, рассыпавшись в цепь, бросился к бывшему селению, под прикрытие его развалин. На окраине их встретили два человека, одетых в национальные костюмы афганских таджиков. Генерал с подполковником направились к «кротам». Те на чистом русском языке, но по-мусульмански, улыбаясь, поздоровались:

– Ассолом аллейкюм, господа уважаемые спецназовцы непобедимого «Виртуса». Рады встретить вас на земле не совсем дружественного и все же гостеприимного Афганистана!

Пожали друг другу руки.

– Привет, «кроты», ну, как вы тут? Еще не совсем одичали в этих горах? – спросил Кауров.

На что получил ответ:

– Разрешите сначала представиться. Капитан Виктор Лопатин – это я! Напарник – капитан Рябцов Саша. Глубинная разведка «Виртуса». А насчет вашего вопроса, то привыкли уже. Пятый год пошел, как Служба «пасет» нас здесь. И ислам приняли, а я так и семьей обзавелся.

– В натуре, что ли? – удивился Рудаков.

– Хоть в натуре, хоть в арматуре, хоть в абажуре, но факт остается фактом.

– Дела! – только и проговорил Борис.

Кауров же не стал вдаваться в подробности жизни и деятельности агентов, спросил:

– Кто из вас и куда поведет группы?

Лопатин ответил:

– Мой объект Кайрабад, Шурик, тот из Гайдуза.

– Тогда, ребята, – приказал генерал, – разбиваем подразделение и начинаем марш! Сколько нам придется пройти по горам?

– Примерно равное расстояние для обеих групп. До Кайрабада 100 километров, до Гайдуза около 110. Но это расстояние условно. Оно рассчитано по прямой линии. Нам же придется петлять. Но в любом случае в нужное время подразделения выйдут в заданные районы. Заводы под контролем, их схемы расположения с порядком охраны будут переданы командирам групп при выходе на рубеж подготовки штурма.

Генерал обратился к Рудакову:

– Собирай, Борис, за аулом отряд! Построение разделенными группами, я сейчас подойду. Разведка поможет тебе. Вперед, мужики!

Оставшись один, генерал вызвал Борисова:

– «Феликс»! Я – «Каракурт»!

– Слушаю, Стас!

– Форсирование реки произвели, начинаем выдвижение к целям.

– С богом, ребята! Удачи вам всем!

– До встречи!

– Взаимно, «Каракурт»!

Получив сообщение от Каурова, Феликс задумался.

Мысленно он был там, за Пянджем, с Кауровым, Рудаковым и всем личным составом отряда спецназа Службы, который теперь имел позывные «Барс-1» сводной группы генерала и «Барс-2» подполковника, но связь с которым с этой минуты была прекращена и могла быть возобновлена только у объектов или в экстренных, критических, требующих срочного вмешательства извне случаях. В тех случаях, при которых какой-либо группе или отряду в целом реально грозила бы перспектива уничтожения противником. Но этого не должно было произойти. Хотя отбрасывать и такой вариант развития событий генерал-лейтенант не имел права.

А находившийся рядом полковник-пограничник, узнав, что переход Пянджа спецназом успешно завершен, занялся своими проблемами. Все же основные подчиненные ему силы вступили в бой. А он на разных участках и развивался по-разному. Особенно трудно пришлось третьей заставе. Против нее был задействован отряд отборных наемников личной гвардии Вахтанга.

Грузин лично прибыл к границе и из подготовленной пещеры наблюдал, как его моджахеды ведут позиционный бой с русскими пограничниками.

Вахтанг был доволен.

Умело закрепившись на трех островах, один из которых находился прямо под его наблюдательным пунктом и тут билась его гвардия, боевики вели бой по его, наркобарона, сценарию. А здесь, в районе третьей заставы, бандиты явно давили противника. Снайперы-пуштуны били метко, и подчиненные Лебедева несли потери в живой силе. И проигрывали пограничники бой не только из-за снайперов боевиков. Участок третьей заставы считался самым неудобным в плане обороны.

Открытая со стороны Таджикистана местность заставила пограничников основать укрепленный район на некотором удалении от реки, откуда обстреливать острова было неудобно. Здесь, по замыслу командования, изначально предполагались в подобных случаях пропуск противника в глубь контролируемой территории и встреча его уже перед укрепленными огневыми точками. Но боевики дальше островов не пошли, а молодой начальник заставы, имея приказ связать нарушителя встречным боем, недооценил противника и вывел часть заставы на открытую местность. В чем и допустил грубейшую ошибку, сразу же поставив подчиненных в невыгодное, губительное положение. Старший лейтенант решил сбить боевиков, ведущих пассивный огонь с островов, и в воде уничтожить их, тем самым отличиться, но сам попал в засаду, выведя людей туда, куда должен был согласно инструкции выманить нарушителя. Заметив оплошность русского офицера, боевики тут же открыли массированный огонь по ничем практически не защищенным живым целям. Старший лейтенант, начальник заставы, одним из первых пал от пули моджахедов. Его заместитель попытался исправить положение, но ничего сделать не мог. Часть солдат, ушедших за командиром, была почти вся расстреляна с острова. И решись сейчас боевики Вахтанга прорвать на этом участке границу, то сделали бы это легко.

Грузин, наблюдая за складывающейся обстановкой, пожалел, что не пустил здесь часть наркокаравана. Не «беженцев», нет, а все тех же боевиков с товаром. Они вполне смяли бы остатки погранцов или наглухо заблокировали бы тех на их укрепленных постах и ушли в горы.

Но и Вахтанг изменить тоже ничего не мог. Лишь с удовлетворением, омраченным упущенными возможностями, наблюдать за успехами своих гвардейцев. Но недолго оставалось ему упиваться смертью русских парней. Костлявая уже тянула свои щупальца и к торжествующим победу слугам наркобарона.

Лейтенант, принявший командование заставой после гибели ее начальника, вызвал на связь начальника отряда.

Лебедев внимательно выслушал офицера, не сумев сдержать эмоций:

– Так какую ж вашу мать вы вышли на открытое пространство? Кто приказал покинуть укрепрайон? Кто ответит за гибель солдат? Я тебя, лейтенант, спрашиваю! Кто? Немедленно применить средства задымления местности, организовать скрытую эвакуацию раненых и отход всей заставы на запасной рубеж. Срочный отход, пока вам там всем головы не поотрезали! Ты понял меня, лейтенант? На все тебе двадцать минут, затем артобстрел участка. Не успеете отойти, под свои же снаряды попадете. Немедленно выполнять приказ!

Начальник отряда, грязно выругавшись, хотел уже вызвать огонь артиллерийского дивизиона по участку обороны третьей заставы, но его остановил генерал Борисов:

– Подожди, полковник, не горячись! Много народа потерял?

– А черт его знает, лейтенант толком не смог ничего объяснить, только то, что начальник заставы выдвинул часть подчиненных к реке, так как оттуда якобы вела слабый огонь малочисленная группа противника. А как вывел людей на открытую местность, так и попал, как кур в ощип, под массированный обстрел. Мало что сам погиб, так еще и ребят положил не за хер. И нормальный же начальник заставы был. Что с ним произошло? Решил отличиться? Но не так же бездумно? Не понимаю! Или приказ не так понял? Но другие-то поняли? Эх, туда-то их мать, этих горных архаров! Но почему, генерал, вы запретили мне накрыть огнем этих засевших на острове «духов»? Или я должен после всего выпустить их с границы?

Феликс ответил:

– «Духи» не уйдут победителями с границы. Это я тебе обещаю. И успокойся. Застава приняла бой. В бою потери неизбежны. Их можно было избежать, но... твой старший лейтенант не сумел правильно оценить обстановку. Случай! Роковая ошибка павшего командира.

Было заметно, как тяжело полковник переживает гибель подчиненных. Он курил, а в глазах было столько невысказанной печали, что Борисов старался не встречаться с ними взглядом.

Он попросил Лебедева узнать: что сейчас происходит на третьей заставе, в частности, удалось ли эвакуировать раненых?

Полковник связался с лейтенантом.

Тот доложил, что раненых с поля боя, задымленного шашками, вынесли, начали отход в запасной район, преследования не замечено, более того, боевики прекратили обстрел, что лейтенанту было непонятно.

Услышав доклад исполняющего обязанности начальника заставы, Борисов вызвал командира эскадрильи штурмовиков:

– «Гроза», я – «Феликс»!

– «Гроза» на связи!

– Ты готов поднять самолеты?

– Так точно! Надо только уточнить задачу пилотам.

– Слушай задачу. Приказываю нанести удар по известным тебе квадратам реки Пяндж, исключая квадрат 36-14. Уничтожение противника тотальное, даже если он успеет отойти к берегу. Вопросы?

Командир эскадрильи доложил:

– Приказ принял, задачу уяснил, приступаю к выполнению. Один вопрос.

– Да?

– Пограничники отошли от реки?

– Отошли, работай по целям смело!

– Есть, конец связи!

Увидев из пещеры, что пограничники применили дымовую завесу, Вахтанг выругался:

– Суки! Решили свалить с позиций, вояки. Эх, если бы не караван, остались бы вы все у меня тут без голов, шакалы паршивые!

Грузин вызвал на связь своего человека, наблюдавшего за переходом границы «беженцами»:

– Умар! Как у нас дела с толпой перебежчиков?

– Все прошло нормально, босс! Погранцы не смогли остановить такую ораву, что вы послали к ним в «гости», – человек наркобарона ехидно засмеялся, – она беспрепятственно прошла в поселок. Правда, Соколовский заблокировали войска пехоты.

– Это не страшно. Так и должно было быть. Ты мне лучше вот что скажи, ничего подозрительного при переходе «беженцев» не заметил?

Умар не понял:

– В каком смысле подозрительного, хозяин?

– Ну, какие-нибудь непонятные движения русских, их маневры, все, что было бы странным и необычным в сложившейся обстановке?

– Нет! Все прошло по плану!

– Хоп! Можешь уходить в лагерь. Отдыхай! Да, людей своих с берега сними. Лишнего внимания пограничников при всем, что нам удалось сделать, не надо. Давай, до встречи, Умар!

– До встречи, хозяин, вы довольны?

Вахтанг коротко ответил:

– Да!

Наркобарон уже поднял рацию, чтобы приказать своим отрядам на островах прекратить столкновение с русскими пограничниками и начать отход в Афганистан, как услышал отдаленный, но отчетливый и приближающийся гул реактивных двигателей штурмовиков.

Что это еще за дела?

Самолеты?

Откуда? Зачем? Почему?

Предчувствие страшной беды, приближающейся вместе с ревом самолетов, сдавило грудь Вахтанга.

Неужели?..

Он поднес ко рту рацию, отдал приказ:

– Всем отрядам! Срочный отход! Экстренный отход! Как поняли меня?

Ответить командиры отрядов боевиков не успели.

Воздушной волной, с ходу совершив боевой заход, разбившиеся на двойки звенья «Су-25» одновременно ударили сразу по всем позициям боевиков Вахтанга.

Острова, откуда боевики вели отвлекающие бои, и река вокруг них вздыбились яркими красно-черными шарами разрывов ракет класса «воздух – земля».

Второй заход, и бомбы обрушились на то, что осталось после первого налета.

Взрывы мощных бомб заставили содрогнуться горы, вызвав обильные камнепады. Один из них почти наполовину завалил пещеру, откуда совсем недавно Вахтанг любовался действиями своей гвардии. Гвардии, ударами русской авиации превращенной в пар!

Выполнив боевую часть полетного задания, штурмовики, на всякий случай применив тепловые заряды, отвлекающие ракеты зенитных комплексов, взмыли вверх. И скрылись в облаках так же внезапно, как и появились.

Вахтанг, лежащий на каменном полу полуразрушенной, но не задевшей его осколками пещеры, в бессильной ярости колотил камни кулаками, разбивая их в кровь, грязно ругаясь на грузинском языке.

В считаные секунды он лишился более половины боевиков всей его группировки в Северном Афганистане! Потерял лучших, отборных бойцов! Что по сравнению с этим те пограничники, которых удалось подбить снайперам? Снайперам, которых у него больше нет! Русские все же сумели наказать непрошеных «гостей», решившихся поиграть на границе. Но откуда взялись штурмовики?

По данным наркобарона, ранее в этом районе их не было. Ответа Вахтанг найти не смог, как и не смог даже предположить, что налет «Су-25» являл собой только начало широкомасштабной операции секретной Федеральной службы по борьбе с наркомафией и наиболее опасными формами проявления терроризма «Виртус». Начало конца его и многих других любителей торговать смертью ублюдков!

Обо всем произошедшем на границе, включая и успешный переход «за речку» отряда спецназа, а также данные о наблюдении за акцией самого Вахтанга, что было выявлено в результате перехватов его радиопереговоров, Феликс доложил в Москву генерал-полковнику Валентинову.

Доклад был принят и подтвержден приказ на продолжение операции «Цунами».