Глава 7
Чечня, лесной массив у подножия Большого хребта, недалеко от Ак-Мартана
Пройдя установленные пятьсот метров, спецназовцы остановились. Лазаренко сказал:
– Дальше открыто идти нельзя! Поставь-ка здесь, Рыжий, пару растяжек слева и справа от тропы, на самой тропе – «лягушку», отметь как-нибудь ловушку, чтобы потом самим не налететь.
– Сделаю! А дальше что?
– А дальше, Женя, будем искать посты. Ну, ты займись сюрпризами для духов, а я пока над картой поколдую, попытаюсь вычислить, где удобней всего выставить эти посты!
Рыжов спросил:
– А разве их месторасположение не указал Саид?
– Он карту читать не научен, а по схеме дозоры точно не определены. Нам же нужны точные данные. Работай, Рыжий, не теряй времени!
Прапорщик начал колдовать с гранатой «Ф-1» и проволокой за правым от тропы кустом, капитан же, оглядевшись, немного впереди заметил пень. На нем и разложил планшет.
По словам Саида, лагерь имеет два фланговых поста, видимых из базы боевиков, следовательно, левый может находиться или вот здесь – Лазаренко поставил крестик на карту, – либо здесь, второй крест появился на карте. В других местах посты не установишь, так как наблюдатели должны иметь возможность обзора близлежащей территории, что реально только с возвышенности. И таких высоток, если высотками можно назвать небольшие холмы, судя по карте, только две. Подумав, капитан стер пластиком верхний крест: там пост установить можно, но лишь для того, чтобы контролировать подходы к лагерю исключительно с запада, а боевикам нужно видеть и северо-запад. Значит, пост на нижней высотке. И его не составит труда обнаружить. Обнаружить, особо не приближаясь к нему. Тем самым избегая попадания в потенциально возможную зону минно-взрывных заграждений, если таковые имеют место.
С фланговым постом обстановка более или менее ясна. Теперь, где может быть выставлен фронтальный или северный пост? Тот самый, лесной? А он может быть выставлен, как и фланговый, только там, откуда обеспечивал бы контроль над достаточно большой территорией. Что подразумевается под достаточно большой территорией? Обычная поляна. И таковая имеется в пятидесяти метрах от границы лагеря головореза Саммада. Больше второй пост ставить негде. Нет смысла, если на него может выйти подразделение противника безо всяких проблем, обрекая караульных на неминуемую гибель. И сигнал тревоги ничего не даст. Пятьдесят метров – расстояние атаки, штурма! Столкновение с постом только вынудит контртеррористическую группу или отряд начать действовать немедленно. И лагерь подготовиться к обороне не успеет. Таким образом, наиболее возможный вариант – размещение фронтального поста лагеря боевиков перед поляной в секторе зарослей кустарника. Там легко замаскироваться. Каково расстояние между этими вероятными постами? Лазаренко извлек из планшета курвиметр – прибор измерения длины ломаных линий. 140 метров. Из них не видимые ни с запада, ни с севера всего метров десять, проходящих по неглубокой балке. И то если передвигаться по ней чуть ли не ползком. Такой проход на подходах к лагерю Саммад оставить не мог. Выставлен и там сменный одиночный пост, который ранее не заметил Саид? Вряд ли! Таких проходов по периметру границы базы может оказаться и один, и два, и десять. Поэтому проще перекрыть их взрывными ловушками и сигналками. С этим тоже ясно. Что на конце балки? А там то, что нужно, кусты на возвышенности, откуда лагерь должен быть виден, как на ладони. Посему первым делом для выбора позиции надо проверить это направление. Если оно окажется пригодным для выполнения задачи, придется смещаться к перевалу. Метров пятнадцать полосы густого кустарника позволят сделать это. Но не более. Если же и там не удастся выбрать позицию, придется полностью менять план действий и обходить лагерь, выходя на выбор позиции или с северо-востока, или с востока. Да, другого выхода в данной ситуации нет. Но это по карте. Следует оценить обстановку на местности. Если каньон, крупный, глубокий, представляющий серьезную преграду в лесном массиве, а главное, существующий возле Ак-Мартана давно, не нанесен на карту, то вполне вероятно, геодезисты пропустили и еще что-нибудь. Скажем, пару балок, откуда вполне можно накрыть базу.
К Лазаренко подошел Рыжов, доложил:
– Все в порядке, командир! Если что, то знай, мина-ловушка обозначена веткой, эта ветка накрывает взрывное устройство.
– Что ты подразумеваешь под если что?
– То, что у нас нет никакой гарантии отойти от базы вдвоем. Поэтому и предупреждаю на случай, если мне выпадет фишка навсегда остаться в этом проклятом лесу.
Капитан качнул головой:
– Даже не думай об этом. У тебя дома жена, новая жизнь. И если не судьба вернуться в Москву, так нам двоим и никак иначе. Но я уверен, все будет нормально! Понял?
– Понял, Володя!
– Ну, а раз понял, то слушай. Сейчас я ухожу вперед, ты следуешь за мной, соблюдая дистанцию визуального контроля. Входим в балку. Проходим ее и выходим в полосу густого кустарника, где, если карта не врет, устраиваем позицию наблюдения за лагерем. С нее производим отстрел Саммада. И с нее же начинаем отход! Вопросы есть?
– Нет, капитан, вопросов нет. Есть предложение.
– Говори!
– Давай вперед пойду я!
– Это еще почему?
– Во-первых, на тебе выполнение главной задачи, ты первый номер. Во-вторых, балка вполне может быть заминирована, а кто из нас профессиональный сапер? Я! Так что, по всему выходит, первым должен идти я!
Капитан усмехнулся:
– Считаешь, я минную ловушку определить не смогу?
– Сможешь, конечно, но, боюсь, когда уже будет поздно!
– Интересно! Ты профи, я – нет, так?
– Не так! Но ты что-нибудь слышал о «гюрзе»?
– Дурацкий вопрос, я этих тварей передавил не один десяток!
– Я не о змее, я о мине «гюрза».
– О мине? Хм! Признаюсь, впервые слышу от тебя, что есть такая мина. Что собой представляет?
– Свернутую на тропе змею! Она даже шипит, когда к ней приближаешься. Срабатывает микрорадар, соединенный с сигнализатором, издающий звук предупреждающей змеи. Как только ты попытаешься ее «убить» или отбросить в сторону палкой или стволом, она взрывается.
Лазаренко внимательно посмотрел на своего второго номера:
– Откуда тебе о ней известно?
– Встречал в Чечне, когда еще в десантуре служил. Этих «гюрз» сюда арабы завезли. Много парней на них прокололись.
– Почему же в отделе об этом ничего не знают?
– А потому, что когда разведка раскусила, что это за штучка, то мины эти стали собирать. Сколько собрали, не знаю, но все собранные одним контейнером отправили в Москву. Затем ребятами нашего батальона был задержан некто Аликпер. Он неожиданно выдал информацию, что всего экспериментальных мин-ловушек «гюрза» доставили из Кувейта триста штук. Практически все они либо сделали свое дело, либо были обезврежены, но в Чечню готовилась в то время переброска еще одной партии этих мин. Но уже для использования не в горах, а в населенных пунктах. Не против войск, а против мирных жителей. Когда планировалась переброска, Аликпер не знал. Информацию засекретили, Аликпера увезли куда-то. Думаю, туда, откуда не возвращаются. Саммад здесь, у Ак-Мартана, находится временно. Раз не ушел за кордон, имея такую возможность, то, значит, не завершил определенную ему «Аль-Каидой» миссию здесь. Взрывчатка, которую ему доставил Саид, против войск применить сложно, а вот устроить террористический акт в населенном пункте можно. Следовательно, Костыль нацелен на населенный пункт. И у него вполне могут быть «гюрзы». Почему не обезопасить себя подобной миной, о которой мало кому сейчас известно. А они у него быть могут!
Капитан кивнул:
– Ясно! Согласен, «гюрзы» твои у Саммада быть могут, но… могут и не быть!
– Давай, Володь, просчитывать худший вариант! Я сумею отличить ловушку от натуральной змеи и обезвредить мину, а ты – нет! Поэтому давай все же вперед пойду я?!
Лазаренко проговорил:
– Ладно! Убедил! Но куда в Москву могли бросить эти «гюрзы», если о них не знаем даже мы?
– Этот вопрос не ко мне! Скорей к ребятам из ГРУ.
– Так это они занимались «гюрзами»?
– Да! И учти, я сказал тебе, чего не должен был говорить!
– Вот только об этом не надо, Женя, а? В конце концов, «Аль-Каида» может наделать столько всяких сюрпризов, что все наши спецслужбы за голову хватятся. Если уж они взрастили фанатов-смертников, что говорить о каких-то минах? Пошли они все к чертовой матери! Скопом и поодиночке!
– А я пошел вперед, да?
– Иди! Но предельно аккуратно! Войдя в балку, дождись меня!
– Понял, командир! Выполняю приказ!
Прапорщик, поправив оружие, двинулся в сторону, указанную капитаном Лазаренко.
Идти спецам пришлось очень осторожно. Прапорщик обнаружил первую ловушку, вызвал капитана:
– Есть сюрприз, командир!
– Да? Что собой представляет? Твою «гюрзу»?
– Нет! Обычную, но довольно искусно замаскированную растяжку с оборонительной «Ф-1».
– Обезвредил?
– Естественно!
– Продолжай движение.
Рыжов пошел дальше. Вскоре вновь вызвал Лазаренко:
– Еще один сюрприз, капитан. Та же растяжка и… прекрасная полоса густых кустарников, где можно устроить удобную и уютную позицию. Кустарник, по крайней мере в радиусе метров трех от меня, от ловушек чист.
Командир группы ответил:
– Выхожу к тебе.
Спустя несколько минут Лазаренко подошел к прапорщику, сидевшему у обозначенной полосы кустарниковых зарослей, спросил:
– Что у нас за кустами?
– Лагерь, Володя!
– Ты смотрел?
– Так, одним глазом!
– Что ж, посмотрим четырьмя!
Офицеры спецназа проползли меж кустов и, скрытые от внешнего наблюдения ветвями густых колючих зарослей, осмотрели местность. Она представляла собой поляну, окруженную лесом. Западный караульный пост был виден хорошо, а вот левый и фронтальный не просматривались. Но сейчас это не играло особой роли. Капитан обвел взглядом лагерь боевиков – скопление армейских палаток, по количеству которых нетрудно было определить состав банды, а также блиндаж и отдельную палатку, прилепленную с тыла блиндажа. По лагерю хаотично передвигались люди в камуфлированной форме. Лазаренко проговорил:
– Интересно, где сейчас наш Саид?
Рыжов предположил:
– Может, до сих пор в блиндаже-штабе Саммада?
– Возможно. Но если так, то что-то долго он там находится. Мне это не нравится.
– Ничего странного не вижу. Саммад может быть занят, Саид ожидает приема главаря.
Капитан согласился:
– Может, и так! А духам, похоже, совершенно нечем заняться, шатаются от палатки к палатке, но, надо отдать должное, все в камуфляже и с оружием. Хамид, наверное, все же поддерживает надлежащую дисциплину.
Прапорщик воскликнул:
– А вот и наш чечен!
Капитан автоматически перевел взгляд на блиндаж. По ступеням укрытия действительно поднимался Саид, держа вещмешок в руках. Его сопровождал боевик, скорее араб, нежели представитель местных народностей.
Капитан тихо сказал:
– Судя по тому, что рюкзак закрыт, его содержимое если и проверяли, то наш «маяк» не обнаружили. Иначе подняли бы тревогу. Это уже хорошо. Теперь вопрос: куда Саид сбросит свою ношу? Там, где он ее оставит, наверняка склад боеприпасов.
Прапорщик кивнул:
– Согласен. Лишь бы он не был под землей! Хотя… мы обойдемся и без подрыва вражеского арсенала.
– Обойдемся, однако гораздо приятней во время отхода оставить позади себя деморализованную взрывом банду, нежели стаю кровожадных псов, готовых к погоне.
Рыжов усмехнулся:
– С выходом уже на наши сюрпризы! Нормальный расклад.
– Да! Так! Саид с духом вышли на поляну! Ну, что дальше?
Прапорщик через оптику узнал бандита, сопровождавшего завербованного чеченца:
– Володь! Да с Саидом сам Хамид!
– Я предпочел бы, чтобы вместо Хамида на поляну вышел одноногий урод Саммад!
– Но и Хамид неплохо.
– Ладно, смотрим!
Офицеры сконцентрировали внимание на Саиде с Хамидом, не забывая при этом контролировать весь лагерь.
Саид с Хамидом обошли блиндаж и вошли в отдельно стоящую палатку. Задержались там ненадолго. Вышли. Чеченец был без рюкзака.
Капитан взглянул на прапорщика:
– Склад, Рыжий?
– Похоже!
– Что «маяк»?
– Работает! Сигнал устойчивый!
– Вырубай его, а то ненароком духи перехватят. Черт их знает, что за аппаратуру они имеют!
Рыжов отключил «маяк».
Хамид, похлопав чеченца по плечу, что-то сказал ему. Саид направился к одной из палаток, в которой и скрылся. Капитан извлек спутниковую станцию:
– Первый! Я – Заря-11! Как слышишь меня?
Начальник отдела тут же ответил:
– Слышу тебя хорошо, Заря! Словно ты с напарником говоришь из ближайшей забегаловки, где пьешь пиво с Рыжовым!
– Да, пивка бы сейчас принять не мешало. Но о деле! Примите доклад. Подчиненная отдельная снайперская группа благополучно вышла на рубеж применения. Лагерь Саммада перед нами. Видели пока несколько рядовых боевиков и Хамида. Обнаружен склад боеприпасов, который не составляет труда ликвидировать.
Подполковник спросил:
– Что с постами раннего обнаружения противника?
– Один зафиксирован, два других пока нет, но нам интересен фронтальный пост. Если не придется работать ранее определенного времени до утра, я попозже найду его и прикину, насколько он представляет для нас угрозу. А сейчас устраиваем позицию обстрела Саммада и ждем момента для выполнения задания!
– Хорошо! Маршрут отхода определили?
– Конечно! Это в нашей работе самое главное!
– Сумеете оторваться от преследования в условиях вступления с боевиками в прямой огневой контакт?
– Сумеем. Мы с напарником позаботились об этом.
– Доклад принял. Работайте. Жду сообщения о выполнении задачи и успешном выходе к месту эвакуации!
– Есть, Первый! До связи!
– До связи, Заря!
Капитан, отключив спутниковый аппарат, уложил его в специальный карман бронированного костюма. Прапорщик начал готовить позицию, где снайперам, вполне возможно, предстояло провести достаточно долгое время. Он выложил ветвями землю, срезал листву, мешающую обзору. С тыла набросил на позицию маскировочную сеть, которая гармонично слилась с кустарником. Отложив автоматы, офицеры приготовили к стрельбе мощные снайперские винтовки «СВДС», настроили прицелы. Рыжов нацелился на выход из блиндажа, Лазаренко взял на себя контроль над всем лагерем. Медленно и тягуче потянулось время.
Саммад из блиндажа не выходил. Прапорщик выразил сомнение:
– Володь, а может, в лагере нет Саммада?
– А где же он?
– Хрен его знает! Взял да и слинял до нашего появления в ближайшее селение. К какой-нибудь бабенке. Ему любой местный бугор почтет за честь подсунуть наложницу из своего гарема. Тем более здесь наверняка полно заложников. Место-то глухое!
Капитан вздохнул:
– Место глухое, разговора нет, да вот ближайшее селение – это Ак-Мартан!
– Ну и что? Мы обошли его с запада. Но ведь к нему есть и дорога с востока?! Да, она длиннее, труднопроходимей, но есть. Не получилось так, что мы из Ак-Мартана в лагерь, а Саммад из лагеря в Ак-Мартан, в уютную спальню усадьбы Али Такоева?
Лазаренко, подумав, отрицательно качнул головой:
– Нет, Рыжий, вряд ли. Посуди сам. Зачем Саммаду напрягаться и тащиться на лошади к Ак-Мартану, засвечивая себя, чтобы переспать с какой-нибудь женщиной, если при желании этих наложниц или других баб ему по первой команде может привести в лагерь сам Али? Но… доставить сюда баб Али может, да вот только решится ли Саммад светить лагерь? Женщины, они какой народ? Вернутся в селение, и весь Ак-Мартан будет знать, где они были.
– Это при условии, если одноногий отпустит их обратно в селение. Хотя, признаю, ты прав. Саммад, явно готовящий террористическую акцию, не будет рисковать!
– Значит, прапорщик, меньше говори, а больше смотри в окуляр. У нас может быть на выстрел всего секунды. Не хотелось бы ждать утра. Тогда и уходить будет сложнее. Другое дело сейчас. Выползла бы эта тварь, хотя бы чтобы просто вдохнуть воздуха, и все. Саммаду конец, а нам благоприятные условия отхода.
Помощник Саммада объявил построение отряда, на что среагировал Рыжов:
– Ты смотри, Вова, ну прямо как в армии. Ни дать ни взять, рота на полигоне. Вот только прохождения с песней не хватает.
– Ты лучше скажи, посчитал духов?
– А как же? Их, как и говорил Саид, 36 рыл. Не хватает только безногой обезьяны Саммада, его телохранителей и боевиков караула. А так 52 бандита, но одноногий, по словам чечена, объявится утром. Будем ждать утра. А что делать?
Капитан сменил винтовку на автомат:
– Ну ты давай паси лагерь, а я прогуляюсь по окрестностям, надо найти фронтальный пост. Оценить его возможности.
– Аккуратней в лесу. Мы уже убедились, что вокруг лагеря полно растяжек. Используй шест!
– Не учи отца! Давай! Я вернусь скоро! Но если что, если подам сигнал тревоги, то без фокусов и ненужного героизма. Немедленный отход за Ак-Мартан. Понял меня, Женя?
– Понял, Вова, иди с богом!
– Я не шучу. Это приказ!
– Да понял я все! Иди!
Долго искать фронтальный пост боевиков Лазаренко не пришлось. Он не прошел и двадцати метров, немного углубившись в лес, как услышал арабскую речь. Говорили боевики достаточно громко, из чего следовало, что противника они никак не ожидают увидеть вблизи лагеря. Это очень хорошо. Капитан приблизился к посту настолько, что из-за толстого ствола сосны мог оценить боеготовность поста. Она была никакой. Духи развалились в обнесенной мешками с песком яме, облокотившись о бордюр. Автоматы отставили в стороны. Капитан обратил внимание на то, что оружие наемников поставлено на предохранитель. Снять такой пост не составляло никакого труда. Не применяя стрелкового вооружения. Достаточно одного ножа. Выйти к бандитам да и заколоть их, как свиней. Но нельзя.
Лазаренко прикинул, как могут поступить дозорные, если в лагере начнется паника. Попытаются связаться с непосредственным командиром, начальником караула? Это не удастся. Вернутся в лагерь? Вряд ли. И нельзя, и небезопасно. Значит, так и останутся здесь, внутри бордюра, приготовившись отразить атаку с фронта. Ну и хрен с ними. Лазаренко сделал вывод, что этот пост, а тем более дальний фланговый, им с Рыжовым при отходе не помеха. Тратить время на его уничтожение не имеет смысла. Одно смущает: поста три по два человека в каждом, а в лес вечером на смену дозоров выходит двенадцать человек. Шестеро понятно где, а где скрываются еще шестеро боевиков? Хотя существует еще пулеметная точка над скалой! Но, стоп, опять неувязка получается. Саид говорил, отряд разбит на четыре группы по двенадцать рыл в каждой. На постах восемь бандитов, а где еще четверо, если в караул заступает вся группа? Один, допустим, начальник караула, второй – его помощник, а другие двое? Передвижной патруль? Или пост внутренней охраны лагеря? Главного его объекта, блиндажа со складом боеприпасов и взрывчатки? Возможно! Но надо быть предельно осторожным. Эти двое могут и по лесу шататься. Не хватает днем налететь на них.
Капитан огляделся. Ничего подозрительного не заметил. Вернулся на позицию, спросил у прапорщика:
– Как дела, Рыжий?
Евгений ответил:
– Нормалек, командир! Обстановка не изменилась. В лагере все спокойно. Хамид часто по базе бродит, в палатки заглядывает, а так…
– Ясно! Продолжай держать на прицеле блиндаж! Я на отдых, мое время ночь. Ну, а утром… утром посмотрим, как ляжет карта!
Прапорщик улыбнулся:
– Ляжет так, как надо! Во сколько тебя будить, Володя?
– Как боевики начнут готовить смену караула.
– Понятно! Спокойного тебе сна.
Капитан устроился поудобнее в яме. Уснул, как только голова коснулась свернутой плащ-палатки. И неожиданно ему приснился сон. Неожиданно… потому что снов боевой офицер с детства не видел. Пацаном они часто посещали его, радостные, светлые, цветные, а потом, где-то лет в десять, как топором отрубило. Никаких снов, ни белых, ни черных. И в чем причина, Лазаренко не догадывался. Он просто привык к тому, что сон для него – это черная пустота, длящаяся секунды, несмотря на то, сколько он спит. Час или полдня. А тут ни с того ни с сего сон! Да такой, будто все происходит наяву.
Снился брат. Вот он едет на грузовой машине, сзади огромная, неестественно огромная фура. Вокруг лес. Андрей обращается к Владимиру, хотя Лазаренко рядом с братом себя не видит.
– Ну, что, Вовка? Все обижаются на тебя! Как богатым стал, так родню и забыл.
Владимир смеется:
– Да каким богатым? Это же легенда, Андрюш!
Брат не понимает:
– Что за легенда?
– Обычная легенда секретного сотрудника спецслужбы!
Андрей удивляется:
– Ты сотрудник спецслужбы?
И смеется в ответ:
– Брось ерундой заниматься! Какой ты офицер? Да еще спецслужбы? Обычный спекулянт. Там купил, здесь продал. Это легко. Ты вот баранку покрутил бы!
Владимир пытается убедить брата, что он не лжет, но Андрей не верит ему.
– Хорош, Володь! К чему вранье? Тебя ж я не упрекаю? И мать не упрекает. Ничего от тебя не надо. Ну, пожалуй, одно: приезжал бы хоть почаще, а то умру, и не свидимся.
– Чего ты вдруг умирать собрался, Андрюш?
Брат спокойно, даже как-то безразлично ответил:
– А то, что жизни мне осталось чуть-чуть. Часы. Я смерти не боюсь. Вот только страшной она будет, знаю, не хотелось бы так-то. И потом, на кого Ольга с детишками останется? Мать им не помощница. Пропадут!
Лазаренко возмутился:
– Да что ты ерунду городишь, брат? Ты моложе меня. У тебя работа мирная. Или болен чем?
– Да нет, не болен, здоров. Но за меня все другие решили. Они уже ждут на дороге. А вон они, я их вижу! Прощай, Володька, говорил же, помру, не увидимся, прав оказался…
Владимир закричал:
– Стой, Андрюха! Тормози!
Он хотел рвануться на трассу, по которой удалялся автопоезд брата. Удалялся к широкой, черной пропасти, возникшей ниоткуда. Но почувствовал, как на него кто-то навалился. И сжал рот ладонью. Лазаренко попытался метнуться в сторону и… проснулся. Над ним навис прапорщик Рыжов:
– Что с тобой, командир?
– А? Ты? А где Андрюха?
– Какой Андрюха? Сон, что ли, приснился?
Капитан встряхнул головой:
– Тьфу! Надо же случиться такому. Столько лет жил без сновидений, а тут на тебе!
Прапорщик покачал головой:
– Да, видать, сон не из приятных. Как ты вскрикнул и дернулся к брустверу, я поначалу растерялся. А ты опять, – стой, тормози! Кому стой? Чем тормозить? Потом сообразил, скрутил.
Лазаренко протер капли пота, обильно выступившие на лбу.
– Фу-у! Да-а! Слушай, Рыжий, а мой крик до лагеря не долетел?
– Хрен его знает! Сейчас проверю!
Прапорщик отполз к кустам, взглянул на базу. Доложил:
– Все в порядке! В лагере по-прежнему спокойно.
Капитан вздохнул:
– Хорошо! Как вернемся в Москву, возьму отпуск и в Демидовск. Надо все же навестить родственников. Не хотел, теперь понимаю, что надо. Чует сердце, хреново что-то у них там. Не мешает разобраться!
– Это правильно! Уснуть-то опять сможешь?
– Постараюсь. А нет, вколю снотворное!
– Давай! Я на позиции!
Лазаренко заставил себя уснуть без препарата. И больше никаких снов не видел. Вот только внезапно возникшая тревога щипала сердце, заставляя капитана ворочаться.
В 20.15 Рыжов разбудил Лазаренко:
– Подъем, командир! Духи строятся на развод.
Капитан стряхнул с себя остатки сна, подполз к прапорщику:
– И сколько бандюков вышло на построение?
Прапорщик ответил:
– Двенадцать!
– Группа!
Офицеры усилили внимание.
К построенным в шеренгу наемникам вышел Хамид. Минут пять, осмотрев подчиненных, о чем-то инструктировал их. Рыжов настроил прослушку, но понять язык, на котором говорил помощник Саммада, спецназовцы не смогли, хотя владели пушту. Но бандит использовал другой, незнакомый язык. Впрочем, догадаться, о чем он инструктировал заступающий в наряд караул, было несложно. О бдительности, порядке отдыха и периодичности донесений, о действиях в случае обнаружения посторонних лиц или чего-то подозрительного. В общем, о чем наряд инструктируют и в Российской армии. После инструктажа командир группы отдал звучный приказ, и боевики разошлись парами по четырем направлениям. Двое отошли к блиндажу. Сам командир группы с одним наемником прошел к ближайшей от позиции спецназовцев палатке.
Прапорщик проговорил:
– Вот и дежурку их определили. Там рация! Еще одна в блиндаже.
Капитан спросил:
– Почему в блиндаже одна станция? Там их может быть несколько, и обязательно система спутниковой связи. Саммад наверняка поддерживает контакт с забугорными хозяевами!
Рыжов спорить не стал:
– Возможно, и так, что для нас совершенно не принципиально. Пусть он хоть с Белым домом связь поддерживает. Это его не спасет! Теперь ждем построения на отбой. Может, сегодня Костыль ради нас сделает исключение и выйдет к своим наемникам?
– Черт его знает! Но думаю, Рыжий, все решится утром. В 9.00!
Прапорщик поправил капитана:
– Начнет решаться! Отстрел Саммада – это только начало главного для нас этапа. Вот когда уйдем за Ак-Мартан, тогда можно говорить о решении проблемы. И то условно. До выхода к вертолетной площадке и посадки на борт!
Проводив новый караул к постам и дождавшись возвращения старого, капитан вновь отполз в глубь позиции. Мысли о брате не давали ему покоя. И что за чертовщина? Никогда ранее с Лазаренко подобного не бывало. Что же произошло сейчас? Или виной всему нервы, натянутые как струны? Напряжение организма, несмотря на то что спецназовцы внешне не выказывали его? И это может быть! Все может быть.
Лазаренко вернулся к Рыжову, приказал:
– Давай, Рыжий, на боковую, за лагерем следить буду я!
– Не рано ли?
– В самый раз! Мне уже не уснуть, а двоим торчать на позиции только мешать друг другу и отвлекать от цели. Иди! Спокойной ночи! Дай бог, чтобы тебе такой же сон, как мне, не приснился!
Прапорщик отложил винтовку:
– Как скажешь, командир! Знаешь, я сплю чутко. Только шепни, проснусь!
– Спи! Там видно будет, будить тебя или нет.
До утра время прошло спокойно. Лагерь спал. За ночь начальник караула дважды обошел посты. Те, что находились в лесу и на флангах базы. На скалу по еле заметной тропинке бандит не поднимался. Но связывался с верхним постом, если судить по тому, что подносил рацию ко рту.
6.00. В лагере помощник начальника караула объявил подъем. Бандиты организованно вышли из палаток, провели комплекс упражнений общефизической зарядки. Затем по очереди выстроились в туалет и к большому корыту, куда по соскам длинной трубы стекали струйки воды. Прав прапорщик. Хамид держит в лагере почти армейский порядок.
Проснулся и Рыжов. Ополоснул лицо водой из фляги, спросил:
– Как ночь, командир?
– А как она может быть? Раз ты спал, то Саммад не покидал блиндажа, иначе мы были бы далеко.
– Ясно! Сколько у нас сейчас времени?
И взглянув на часы, сказал:
– 6.40. Сейчас, по идее, духи должны порядок в лагере навести, позавтракать да и построиться перед блиндажом.
Капитан проговорил:
– Что-то я не вижу, где готовился бы завтрак. Ни полевой кухни, ни костров!
– Наверное, сухпаем рядовой состав обходится. Саммад наверняка горячим питается.
– Вместе с Хамидом.
Прапорщик отполз немного в сторону, где быстро оборудовал запасную позицию. Оба офицера с этой минуты наблюдали за лагерем только через оптический прицел своих мощных снайперских винтовок «СВДС». Их после работы придется выводить из строя и бросать. Лишний груз при отходе может сыграть роковую роль. Да еще если этот отход планируется в горной местности.
7.40. Боевики, получив пакеты армейского сухого пайка из той же палатки, где Саид разгрузил вещмешок со взрывчаткой, разошлись по палаткам.
Капитан, не отрываясь от прицела, спросил прапорщика:
– Рыжий, ты нашего чечена видел?
– Видел! С каким-то бородачом. Они вошли в третью от дежурной палатку. А что?
– Да ничего, просто я его из виду потерял.
– На месте он!
– Это хорошо!
8.30. Помощник дежурного по лагерю подал команду на общее построение. Наемники начали выходить из палаток и строиться в шеренги по двенадцать человек. Или три боевые группы. Четвертая несла службу в карауле.
Строй обошел Хамид. Кому-то сделал замечание, кому-то поправил оружие, кого-то дружески потрепал за шевелюру. Головных уборов боевики не имели. Лишь зеленые повязки с арабскими символами.
Обойдя строй, помощник главаря вышел на середину поляны, посмотрел на часы.
То же самое автоматически проделали и Лазаренко с Рыжовым. 8.56.
Еще 4 минуты. Одноногий главарь, по словам Саида, выходил на утреннее построение своей банды в одно и то же время, в 9.00!
Прошло две минуты.
Из блиндажа вышли двое арабов с американскими винтовками в черных бейсболках и таких же черных очках – личные телохранители Костыля. Они встали рядом с Хамидом, широко расставив ноги в натовских высоких ботинках.
И… наконец, хромая, с тростью в руке, из подземелья, перекрытого несколькими настилами крупных бревен, показался сам Саммад.
Прапорщик мгновенно доложил командиру:
– Цель зафиксирована!
Капитан ответил:
– Внимание, Рыжий! Первый я, второй, контрольным, ты! Огонь!
Два хлестких выстрела слились с голосом Хамида, начавшего подавать команду, оборвав его на полуслове:
– Смир…
Пораженный в сердце пулей Лазаренко и выстрелом Рыжова в переносицу, главарь бандитов рухнул на землю.
Капитан крикнул:
– Мой Хамид, твой склад! Огонь!
Еще два выстрела. Хамид, не успевший сообразить, что произошло, упал на траву следом за главарем. Телохранители вскинули винтовки, толпа развернулась к лесу, но мощный взрыв, вызванный подрывом склада со взрывчаткой трассером прапорщика, бросил и их на землю. Спецназовцы установили на винтовки небольшие коробки, включив тумблера, и быстро отползли от полосы кустарников. Два хлопка обозначили практическое уничтожение снайперских «СВДС», и тут же кусты подверглись массированному обстрелу и из автоматов боевиков, и из пулемета верхнего караульного поста.
Но офицеры спецназа уже отошли к ручью.
Впереди бежал прапорщик, за ним, оглядываясь, капитан. Бежали они по гальке дна неглубокого русла. Замешательство, вызванное внезапной снайперской атакой неизвестных сил, гибелью главарей и подрывом арсенала со взрывчаткой, внесло в ряды наемников деморализацию, если не панику. Но надо отдать должное наемникам, пришли в себя быстро! Вернее, командиры групп сумели быстро восстановить боеспособность своих подчиненных. В лес ринулась управляемая толпа численностью в тридцать штыков. Первая группа по левому или западному берегу ручья, вторая по правому. Третья ушла восточнее, видимо, имея задачу обойти снайперов и заблокировать им пути отхода, где ручей сближается с каньоном. Но они уже не успевали. Движение первых двух групп остановил подрыв первой мины направленного действия и нескольких боевиков на растяжках. Дальше они оставшимися силами пошли медленнее, осторожней. Но прапорщик Рыжов знал свое дело. Вторая линия ловушек представляла собой растяжки обратного действия. Если обычные обезвреживались простым перекусыванием проволоки, прикрепленной к кольцу предохранительной чеки гранаты и натянутой от одного дерева к другому, то обратки срабатывали как раз на повреждение проволоки.
Бандиты попались на подставу. Два последующих мощных взрыва оборонительных гранат «Ф-1» срезали из их рядов более половины бандитов. А с учетом первых взрывов группы практически потеряли способность продолжать преследование. Это касалось тех, кто шел по берегам ручья. Третью же группу спецназовцы не видели.
Капитан подгонял прапорщика:
– Быстрей, Рыжий, быстрей! Если нас обойдут, хана!
– Не обойдут!
Прапорщик ответил уверенно, но ход прибавил.
Снайперы вышли к каньону раньше наемников, но попали в сектор обстрела их оружия. Сзади и сбоку раздались автоматные очереди, и тут же земля вокруг Лазаренко с Рыжовым вздыбилась от фонтанов гравия и пыли.
Капитан крикнул:
– В лес, Рыжий, в кусты!
Рыжов выполнил команду.
Обстрел сзади продолжался, но, к счастью, наемники не могли поразить цели то ли оттого, что те двигались зигзагообразно, то ли оттого, что стрелять бандитам приходилось в движении. А на ходу особо не прицелишься. Но и рисковать офицеры не могли. Лазаренко приказал напарнику залечь, имея перед собой край каньона. И когда там появились первые боевики, он через дистанционный пульт вызвал подрыв мин, ранее просто разбросанных на небольшой поляне Рыжовым. Сработали и «лягушки». Волна преследования с криками и воплями откатилась назад. Этим воспользовались спецназовцы. Они продолжали движение по лесу. Пробежав метров сто, капитан остановился. Прислушался. Ни криков, ни выстрелов. Взглянув на подчиненного, приказал:
– Возвращаемся к ручью!
Лазаренко с Рыжовым вышли к воде и, немного сбавив темп, продолжили движение к населенному пункту Ак-Мартан.