Полковник Ромашин, получив доклад своего подчиненного капитана Кошкина о ликвидации Литвинова, задумался. Не раскололся старый пень, для чего назначил встречу агенту, сегодня же убывавшему в тайную командировку, откуда обратной дороги ему не было. Но вызывал капитана по какой причине? Чтобы предупредить о грозящей опасности? Скорее всего. Но откуда у Литвинова номер телефона Акимова? Впрочем, теперь это не важно. Важно то, что старик не встретился с Акимовым, а следовательно, ни о чем не предупредил. Капитан, естественно, побывал на квартире отставного полковника, но что он мог там найти после обыска хаты Кошкиным и Гришко? Ничего. Кроме тела убитого Литвинова. Мертвые не говорят. А убийство могло быть совершено и на бытовой почве, лицами, к Службе отношения не имеющими. Конечно, смерть Степаныча перед встречей вызовет у Акимова сильные подозрения, но не более того. Никаких доказательств причастности Службы к смерти отставника у капитана быть не может. И он как специалист, способный просчитать ситуацию, вариант устранения Литвинова людьми Данилевского и Ромашина просчитает. Но все же у капитана будут сомнения в правильности сделанных выводов. У Акимова нет ни единой зацепки, чтобы укрепиться в убеждении, что старика убрали только из-за того, что он хотел встретиться с капитаном. Все встанет на свои места, когда вечером состоится встреча генерала и полковника с Акимовым. Будет очень интересно, как поведет себя капитан. Скроет ли, что знает о гибели Литвинова, чем совершит ошибку, или откроется и признает, что должен был встретиться со стариком? Поведение капитана может сказать о многом или не сказать ни о чем. Но посмотрим. Плохо, что Данилевский недоволен. А что хотел генерал? Чтобы Кошкин смог отработать старика за какие-то десять-пятнадцать минут? Это глупо, учитывая, что жертва в недалеком прошлом сам старший офицер спецотдела КГБ. А в Комитет кого ни попадя не брали, там работали ребята стойкие и серьезные. Не то что сейчас. Уровень профессионализма сотрудников падает. Все большую роль играют не идеи, а деньги. Не платил бы Ромашин из казны Данилевского хорошие бабки тем же Цакуре, Кошкину, Гришко, водителям, Ухову из следственного изолятора, хрен бы они работали на них. Скорее сдали бы вышестоящему руководству с потрохами. И опять-таки за вознаграждение. Наступили времена, что даже на Службе ты без денег никто, пустышка, которую в любую минуту могут выбросить из органов, заменив другой фигурой.

В 13.30, после обеда, Ромашин, помня о том, что должен до встречи решить вопрос по теме «двойник», вызвал служебную «Волгу». Приказал прапорщику Краснову ехать в следственный изолятор спецслужбы, замаскированный под отдельную закрытую войсковую часть почти в центре Москвы.

Майор Ухов, начальник изолятора, предупрежденный Ромашиным звонком с мобильника из салона машины, уже ждал полковника.

Встретил начальство радостно:

– Эдуард Николаевич! Здравия желаю!

– Где у нас бомж, что взяли по ошибке при проведении антитеррористической акции?

– Где ж ему быть, товарищ полковник? В подвале, в камере-одиночке бедолага обретается.

– Как ведет себя?

– Возмущался поначалу, но вы наши методы знаете – пасть закрыл, только как душ принял!

Полковник взглянул на майора:

– Знаю я ваши методы. Дело на него у тебя?

– Так точно!

– Провел, как положено?

– Обижаете, Эдуард Николаевич, у меня с бумагами полнейший порядок.

– Веди к себе и прикажи конвою туда же доставить бомжа.

Начальник изолятора указал на одноэтажное здание управления специзолятором:

– Прошу!

Они вошли в скромно обставленный, пропахший перегаром кабинет начальника изолятора.

Ромашин поморщился:

– Ты каждый день, что ли, бормоту пьешь?

– Ну почему бормоту? Выпью иногда водочки, перед тем как домой ехать. Работа нервная, а в семью надо возвращаться человеком нормальным. Да и редко употребляю.

– Это заметно! Ладно, давай дело на бомжа!

– Минуту!

Майор достал из сейфа тонкую папку, положил на стол перед Ромашиным:

– Да в этом деле ничего интересного нет. Родился, учился, работал, после известных событий подался в бизнес. Перед дефолтом, придурок, занял под товар кучу бабок. Как рубль рухнул, торговля сдохла, оказался банкротом. Попал под бандитов, которым кредитор продал долг. Те быстро выпотрошили должника. Отняли магазин, квартиру, дачу, машину. Жена сразу свалила. Бабы – они неудачников не любят. Ну а Жариков Семен Игоревич, бывший инженер с двумя высшими образованиями, попал на свалку. Там его своя мафия обработала. Короче, попал в рабы. Опустился. Сбежал. Случайно оказался в подвале дома, который ваши ребята штурмовали. Задержан по подозрению в сообществе с террористами. Вот и все содержание дела.

Полковник пролистал скрепленные листы.

– Да, не повезло мужику!

Майор вздохнул:

– В девяносто восьмом очень многим не повезло. Этот хоть жить остался. Другие травились, вешались. Кого за долги инвалидами сделали, кого завалили. Смутное было время.

Полковник согласился:

– Да, смутное. Оно и сейчас не лучше. Базарят из «ящика» о стабильности, а какая, к черту, может быть стабильность, если те же бандиты рулят всем, пересев в кресла чиновников разных рангов? Но ладно. Бомжа я у тебя забираю. Ты же, Ухов, должен прямо сейчас уничтожить все документы, касающиеся содержания этого Жарикова в изоляторе. Не было здесь такого. Никогда! Понял?

Майор хитро взглянул на начальника:

– Не совсем понимаю, Эдуард Николаевич!

Полковник достал из кармана тонкую пачку стодолларовых купюр, повертел ее в руках:

– Здесь две тысячи долларов! Вроде мало, а с другой стороны – как сказать!

Он бросил пачку на стол:

– Деньги твои. Теперь ты понял меня?

Майор спрятал доллары в ящик стола, улыбнулся:

– Теперь понял все, товарищ полковник! Не беспокойтесь. Сделаю так, что ни одна сука не докажет, что в подчиненном мне учреждении когда-либо содержался господин Жариков!

– Молодец! Но учти! Берешь деньги – вешаешь на себя ответственность, которая и удавить может!

– Я это прекрасно знаю!

В дверях показался прапорщик-конвоир:

– Извините, товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу майору?

Ухов грубо спросил:

– Доставил бомжа?

– Так точно!

– Погоди! Вызову!

Майор повернулся к полковнику:

– Вы сразу заберете Жарикова или побеседуете с ним?

– Поговорю недолго!

– Ясно! Тогда я пошел заниматься документами, прапорщик после разговора выведет вас за пределы учреждения.

– Выведет?

– Пардон! Обеспечит беспрепятственный выход!

– Так лучше. Занимайся своим делом и давай сюда бомжа. Прапор пусть ждет в коридоре. Он у тебя надежный товарищ?

– Других не держу!

– Хорошо! Выполняй приказ!

Майор покинул кабинет. Прапорщик ввел тщедушного с виду, запуганного, опустившегося человека. Хотя внешне он выглядел неплохо. Пострижен, побрит, в дешевеньких, но отглаженных брюках, рубашке с коротким рукавом, в новых носках, это было заметно на фоне туфель под цвет рубашки. Конвоир доложил:

– Задержанный Жариков по вашему приказанию доставлен!

Полковник указал прапорщику на дверь:

– Выйди и жди в коридоре. Вызову!

– Есть!

Кабинет покинул и прапорщик.

Заместитель Данилевского встал, подошел к бомжу:

– Здравствуйте, Семен Игоревич!

– Здравствуйте, не знаю, как звать-величать вас.

– Просто полковник. Этого достаточно.

– Хорошо! Как скажете!

– Семен Игоревич, у вас есть претензии к содержанию в данном учреждении?

– Нет! Но я не пойму, почему меня вообще здесь держат?

– А что, в подворотнях, на свалке, среди опустившихся типов находиться лучше? По крайней мере, здесь вам предоставили трехразовое калорийное питание, чистую постель, душ. Или это не так?

Арестант вздохнул:

– Так-то так! Но свобода, знаете ли, это свобода! И ладно, если бы я совершил что-либо противозаконное, то понятно, место в камере. Но я же ничего подобного не совершал?!

Полковник спросил:

– Курите, Семен Игоревич?

– Почти отвык, но от сигареты не отказался бы!

Ромашин выложил пачку «Мальборо» и зажигалку:

– Забирайте и курите! Вот только пепельница? Впрочем, сбрасывайте пепел на пол, уберут!

Жариков закурил. Спросил:

– Вопрос задать можно?

– Конечно!

– Что значит наша с вами встреча здесь, в кабинете господина Ухова? Или вы представляете орган, осуществляющий надзор над учреждениями данного типа?

– Нет! Я представляю другой департамент, говоря образно. А встреча наша подразумевает короткий диалог между нами, после чего я принесу вам извинения, и вы обретете свободу!

Бомж удивился:

– Даже так? Неужели меня наконец отпустят?

– Да! И совсем скоро. Но перед этим я хотел бы поговорить с вами.

– Пожалуйста! Слушаю вас!

Полковник присел в кресло, предложил собеседнику стул.

Ромашин спросил:

– Скажите, Семен Игоревич, вас устраивает ваша нынешняя жизнь бездомного, беззащитного, никому не нужного человека? Обреченного жить ради того, чтобы элементарно физически выжить. Вас, образованного человека?

Жариков печально посмотрел на полковника:

– А разве я в силах что-либо изменить? Система раздавила меня, и я не нужен Системе!

– Ну не надо так. Система! Легче всего валить проблемы на нечто обобщенное. В своих бедах виноваты только вы! А не какая-то Система.

– Я? А разве не решения нашего родного правительства в свое время загубили сотни тысяч судеб таких людей, как я? Если бы не дефолт...

Ромашин перебил Жарикова:

– Вам ли не знать, что, если затеваешь какое-то дело, надо просчитывать все варианты возможного развития событий? Но... не будем развивать эту бесконечную и бесполезную тему. Как бы то ни было, вы стали тем, кем стали. Это прискорбно, но это факт!

– Вы хотите что-то предложить мне?

– Да! Иначе зачем стал бы я терять время на приезд сюда. Достаточно было звонка для вашего освобождения!

– И что конкретно вы хотите предложить мне?

Полковник поднялся:

– Ну, во-первых, примите извинения за необоснованный арест и содержание в изоляторе. А во-вторых, я хочу предложить вам вернуться к нормальной жизни!

В глазах бомжа мелькнуло подозрение:

– Вот так, безо всяких условий?

– Нет, конечно. Вы окажете нам небольшую помощь, не подумайте только, что я хочу сделать из вас осведомителя, стукача, нет, это не входит в мои планы. Просто вы окажете нам помощь, которая нисколько не обременит вас, но даст Службе возможность начать раскрутку одного дела. После чего мы предоставим вам жилье, извините, не хоромы, понятно, но приличную комнату со всеми удобствами в общежитии. Также вы получите компенсацию за незаконное, скажем прямо, содержание в изоляторе и работу с неплохой зарплатой. Дальнейшее будет зависеть от вас! Но, думаю, вы быстро подниметесь.

Жариков спросил:

– В чем заключается моя помощь вам, небольшая, как вы выразились, за которую я получу перечисленные вами блага?

Полковник усмехнулся:

– Пытаетесь найти подвох с моей стороны? Считаете – связавшись один раз со спецслужбой, навсегда попадете на ее крючок? Напрасно! Я действительно хочу просто помочь вам, ну и заодно, если уж так сложились обстоятельства, привлечь вас, поверьте, к незначительному делу. Даже не делу. Одноразовому, если можно так выразиться, использованию. Объясню суть, чтобы вы не мучились догадками. Мне нужно, чтобы вы проехали со мной на метро до одной станции на окраине города. Там, на станции, встретились с человеком, которого я укажу, и, показав удостоверение личности, не раскрывая его, сказали несколько слов этому человеку. Что именно, я также доведу до вас! И все! После этого едем к директору одного весьма эффективно работающего предприятия, и он предоставит вам все, о чем я говорил. Кроме компенсации, естественно, которую вы получите, скажем так, инкогнито перед встречей с директором предприятия!

Жариков спросил:

– Это действительно все, что я должен буду сделать?

– Да! Слово офицера! Мы вас в дальнейшем беспокоить не будем, вы же всегда можете обратиться непосредственно ко мне. Расставаясь, я оставлю вам свою визитку. Обратиться и рассчитывать на помощь и поддержку, естественно, в рамках моей компетенции.

– Я могу отказаться?

Ромашин ответил спокойно:

– Естественно! Но смысл? Откажете мне в помощи? Что ж! Найду другого человека, который согласится. Вас же выпустят из сизо, и вы, предварительно подписав кое-какие бумаги, сможете идти на все четыре стороны. Свободу, которую так цените, вы получите в любом случае и сегодня! Принимайте решение. У меня не так много времени.

Жариков задумался. Выкурил очередную сигарету. Затушив ее ногой на полу кабинета, сказал:

– Хорошо, полковник, я согласен оказать вам помощь взамен всего того, что вы обещали, дав слово офицера.

Ромашин усмехнулся:

– Другого ответа я и не ждал! Вы человек образованный и поступили разумно. Минуту!

Полковник вызвал прапорщика:

– Мы с Жариковым уезжаем. Предупредите кого следует, чтобы не возникло недоразумений!

– Понял, товарищ полковник! Ваша машина у входа. Ворота открою лично!

– Хорошо! Ступай!

Ромашин передал Жарикову удостоверение личности Акимова. Бомж положил его во внутренний карман рубашки. Спросил:

– А мои документы?

– Вы их получите в кабинете директора предприятия. Паспорт, дипломы, которые вы умудрились не потерять, карточка отдела социальной защиты у меня в кейсе. Вы готовы?

– Да!

– Тогда пойдемте. На машине выедем за пределы изолятора. Доедем до ближайшей станции метро. Во время поездки я обо всем проинструктирую вас! Имею в виду встречу с нужным нам человеком! Пойдемте!

Полковник с Жариковым покинули здание.

Они сели в салон служебного автомобиля, и «Волга» выехала с территории закрытой войсковой части. Водитель направил автомобиль к станции метро, до которой было минут десять езды без пробок. Дорога оказалась свободной.

Жариков, глядя в окно автомобиля, сказал:

– Я не прочь перекусить. Не обедал сегодня!

Полковник заверил:

– Ничего. Это поправимо! В метро всякой всячины в продаже полно!

«Волга» с трудом припарковалась у станции. Велев водителю ждать, Ромашин повернулся к Жарикову.

– Ну что, Семен Игоревич? Выходим?

– Как скажете!

Полковник с человеком, имевшим при себе удостоверение личности офицера Акимова, покинули салон и слились с толпой, двигающейся в подземку. На эскалаторе спустились вниз.

Полковник предложил:

– Пройдемте к концу перрона, в последнем вагоне всегда свободней.

Жариков не почувствовал подвоха и согласился.

Они встали в самом начале станции. Раздался приближающийся грохот поезда. Ромашин осмотрелся. На них никто не обращал внимания. Поезд приближался, толпа прибывала. Ромашин подвел Жарикова к краю платформы, встал немного сбоку и сзади от него. Появился состав. И как только, начав торможение, он влетел на станцию, Ромашин резким толчком в спину столкнул бомжа на рельсы.

Никто из пассажиров сначала ничего не понял. Лишь те, что находились рядом, ахнули.

Полковник, убедившись, что Жарикова буквально размазало первым вагоном по рельсам, не дожидаясь каких-либо разборок, спокойно отошел от перрона, поднялся по эскалатору вверх вместе с пассажирами подошедшего к станции поезда обратного направления. Вышел на улицу. Прошел к «Волге», сел на заднее сиденье. Достал сотовый телефон, набрал номер Данилевского:

– Генерал? С двойником все в порядке!

– Хорошо! Давай ко мне! Дождемся Цакуру и подготовимся к разговору с Акимовым. Он может оказаться непростым.

– Не думаю! Капитан не глуп, поэтому, уверен, свою роль отыграет отменно!

– Посмотрим! Уходи от станции. Жду в офисе.

– Еду!

Полковник откинулся на спинку сиденья, приказал водителю:

– Давай, Костя, в офис!

Прапорщик кивнул и вывел автомобиль на дорогу, умело вклинившись в плотный транспортный поток.

В это же время к аэропорту подъехал Цакура. Майору удалось припарковать автомобиль так, что он имел возможность контролировать выходы из здания аэровокзала. Вот только «Форд» Рустама помощник Данилевского не видел.

«Боинг-737» из Африканской республики прибыл по расписанию в 15.40, о чем на нескольких языках объявил казенный женский голос.

Майор вышел из «Тойоты». Прошел вдоль ряда машин и чуть не налетел на иномарку Рустама. Тот спрятался между двумя крутыми джипами. Курьер господина Ронго, негр в белом костюме, с кейсом вышел из здания аэропорта в 16.55. Достал сотовый телефон. Говорил недолго, после чего направился прямо к «Форду». Сел в машину Рустама на заднее сиденье. Тут же к нему присоединился Цакура, спросив:

– По-русски говорите или предпочитаете родной французский?

Негр поморщился:

– Французский родной для французов. У моего племени свой язык. Но русским я владею. Все же пять лет учился в Ленинграде.

– Понятно! Вы должны передать мне кассету!

– А вы представиться. Я должен передать посылку тому, кого обозначил господин Ронго.

– Я – майор Цакура! Вот мои документы. Помощник генерала Данилевского.

Негр внимательно изучил документ, вернул его майору:

– Хорошо! Все в порядке!

Курьер Ронго извлек из кейса футляр, объяснил:

– Здесь и кассета, и диск. Изображения на них идентичны. Генерал просил передать господину Данилевскому, чтобы после использования записи и кассета, и диск были уничтожены! Особо просил передать это вашему начальнику!

Цакура кивнул:

– Не беспокойтесь. Просьба Ронго будет исполнена. Сегодня же!

– Прекрасно! Больше нам говорить не о чем. С вашего позволения, майор Цакура, водитель отвезет меня в посольство. Завтра вечером я должен вернуться в Африку.

Майор вновь кивнул:

– Не смею задерживать.

И обратился к водителю:

– Рустам! Ты знаешь, что делать. Ромашин приказал, чтобы с этой минуты ты постоянно находился на связи. Я должен в любое время суток иметь возможность выйти на тебя.

Рустам ответил:

– Я и так постоянно на связи.

– Да. Но у тебя случайно может сесть аккумулятор в мобильнике или кончатся деньги на счету. Будь добр, чтобы этого не произошло.

– Я понял, майор!

Цакура, положив футляр в свой «дипломат», повернулся к курьеру:

– Желаю вам благополучно вернуться на родину.

– Спасибо! Вы любезны, майор.

Майор вышел из «Форда», направился к своему автомобилю. На шоссе его «Тойота» обогнала иномарку Рустама. Ведя автомобиль, Цакура вызвал Данилевского:

– Генерал? Это я!

– Говори!

– Курьера встретил. Посылка у меня! Еду в офис!

– А Рустам с черным?

– Негр попросил доставить его в посольство. По его словам, он должен завтра вечером вернуться к себе в Африканскую республику.

– Подробный отчет по приезде. Жду тебя! Отбой!

Помощник генерала в 17.20 вошел в кабинет Данилевского. Там находился и полковник Ромашин.

Майор выложил футляр:

– Здесь то, что передал курьер Ронго!

– Надеюсь, ты проверил посылку? Она не рванет, как только мы откроем ее?

Цакура замялся:

– Нет! Но на это не было приказа!

– Болван! Вон с футляром из кабинета. В коридор, вызови взрывотехника. Проверить посылку!

– Есть!

Майор, схватив футляр, выскочил из кабинета.

Полковник спросил:

– Почему вы решили, что из Африки нам могли прислать «сюрприз»?

– Потому что я не доверяю курьерам! Они могут быть перекуплены, перевербованы, в конце концов, просто заменены.

– Но кем?

– Людьми Геммото!

– Вы допускаете, что верный президенту полковник мог вычислить человека Ронго?

– А ты не допускаешь такой вероятности?

– Как-то не думал об этом!

– Плохо, что не думал. Думать надо всегда. Кто перестает думать, перестает жить!

Вернулся помощник Данилевского. Доложил:

– Ваше приказание выполнено, товарищ генерал! Взрывотехник осмотрел посылку. Опасности она не представляет.

Генерал указал на видеодвойку:

– Вставь кассету и включи аппарат. Посмотрим, что за кино прислал нам мятежный генерал.

Цакура выполнил приказ.

Воспроизведение записи длилось двадцать минут.

Просмотрев пленку, Данилевский довольно сказал:

– Это то, что надо!

Ромашин добавил:

– Дикари! Как были дикарями, так ими и остались. А еще государствами правят!

Генерал усмехнулся:

– И неплохо правят, Эдик! А знаешь, почему? Потому что позволяют себе то, что ты видел на пленке. У нас подобное невозможно, поэтому и беспредел повсюду. Бардак. А ввели бы публичные казни, многое бы изменилось.

Полковник проговорил:

– Но не таким же варварским способом?

– А почему нет? Чем страшнее наказание, тем меньше желания совершить преступление. Но черт с ними, с этими казнями и африканцами. Главное, что пленка должна подействовать на Акимова и возбудить в нем ненависть к тем, кто совершает то, что снято на кассете.

Раздался звонок мобильного телефона Ромашина:

– Полковник? Это Рустам! Клиент доставлен в посольство.

– Почему докладываешь мне, если должен держать связь с Цакурой? Или считаешь, что мне интересен негр, прибывший в Москву из какого-то задрипанного африканского племени?

– Нет, но телефон майора занят!

– Перезвони!

– Есть!

Ромашин отключил мобильник:

– Этот придурок Рустам решил доложить, что отвез курьера в посольство.

– Правильно сделал. Не пойму, чего ты-то на него сорвался? Человек выполнил задание, а вместо благодарности выговор! Так нельзя с людьми, Эдуард Николаевич!

– Нашли человека! Кстати, когда будем убирать его?

Генерал безразлично ответил, словно речь шла не о человеческой жизни, а о чем-то пустячном:

– Сегодня! Часов в десять!

– Перед отправкой Акимова в Африку?

– Да! Чего тянуть, раз все одно обрубать концы!

– Согласен!

Данилевский нажал кнопку вызова помощника.

Майор вошел и замер у стола совещаний, ожидая приказа начальства.

Генерал приказал:

– В 21.00 звонишь Рустаму и предупреждаешь, что подъедешь к нему домой. Мол, срочное конфиденциальное задание от меня получил. Встречу назначаешь на 22.00! По пути покупаешь бутылку коньяка. Заходишь в квартиру и говоришь, что разыграл агента, решив просто расслабиться, выпить. Вот это, – генерал достал из стола небольшую коробку, из нее крохотную круглую таблетку и передал майору, – забираешь с собой! Что делать дальше, думаю, объяснять не надо?

Цакура вытянулся:

– Никак нет, товарищ генерал! Но осуществлению вашего плана может помешать одно обстоятельство.

– Что еще за обстоятельство?

Майор объяснил:

– Рустамчик у нас большой охотник до баб! И, по докладам отдела наблюдения за сотрудниками Службы, практически ежедневно, точнее, ежевечерне, вызывает на дом шлюх. Замечу, не одну проститутку. А двух, иногда трех!

Генерал усмехнулся:

– Любвеобильный, значит, агент?

– Так точно!

– А что сделать, дабы избежать присутствия ненужных свидетелей, не догадываешься?

– Завалить всех, кого вызовет Рустам?

– Дурак! Ты хоть понял, что сказал? Хочешь, чтобы менты поутру обнаружили три-четыре трупа, умерших в одно и то же время от острой сердечной недостаточности?

– Извините!

Данилевский передразнил помощника:

– Извините! Надо предупредить клиента, чтобы во время встречи в квартире он находился один. И все!

– А если он уже оформит заказ?

– Как оформит, так и отменит. Бабы ему больше не нужны!

– Понял!

– А раз понял, выполняй! Отработаешь Рустама, уберешь все свои следы и покинешь хату агента, доклад мне! И еще! Сделай так, чтобы тебя не видели соседи во время визита к Рустаму. Коньяк купи в супермаркете. Крупном супермаркете, где всегда полно народу.

– Понял, товарищ генерал!

– Ступай, Цакура! Да прикажи машину ко входу подать! Мою машину!

– Есть!

– Иди, майор, иди! И аккуратней! Проколешься, пеняй на себя!

Цакура, четко развернувшись, вышел из кабинета.

Генерал взглянул на часы, перевел взгляд на полковника:

– Что ж, Эдуард Николаевич! Пора посетить Акимова. Документы, билет, сопроводиловка – все на месте?

Ромашин доложил:

– Так точно! Пришлось всю квартиру Литвинова перевернуть, чтобы найти их. А они в тумбочке в прихожей, можно сказать, на виду находились.

– Поехали! Разговариваю и ставлю задачу Акимову я! Ты на подхвате, если потребуется уточнение задания. Это твое задание, Эдуард Николаевич! И за его исполнение в полном объеме отвечаешь ты! Связь с Ронго обеспечу. Дальше сам. Просек обстановку?

– Просек, Григорий Васильевич!

Данилевский поднялся:

– Ну вот и ладненько. Поехали!

Оборотни спустились во двор офиса. Служебная машина генерала стояла возле главного входа.

Генерал приказал водителю:

– Давай, Петя, на Знаменку!

Ровно в 19.00 Ромашин позвонил в дверь квартиры капитана Акимова. Сергей открыл дверь:

– Добрый вечер, прошу!

Генерал с полковником вошли в прихожую. Ромашин спросил:

– Надеюсь, капитан, посторонних в квартире нет?

– Я, полковник, привык исполнять приказы в точности! Проходите в гостиную.

Данилевский подал сигнал Ромашину. Тот включил сканер. Убедившись, что квартира не прослушивается, утвердительно кивнул генералу.

Гости устроились в креслах возле журнального столика, капитан на диване напротив.

Генерал спросил:

– Тебе известно, что сегодня утром был убит Литвинов?

Акимов ответил спокойно:

– Известно! Степаныч вчера вечером позвонил, попросил о встрече возле его дома в восемь утра. Признаюсь, меня удивила эта просьба, тем более он сказал, что собирается сбросить интересную для меня информацию. И это перед выходом на задание.

Задал вопрос полковник:

– Почему не сообщили об этом мне?

– Для чего? Чтобы место встречи оцепили ваши подчиненные из группы резерва? А старик, легко вычислив их, ничего мне не сказал бы? Я решил доложить о разговоре после того, как он состоялся бы!

– Но вы и этого не сделали?

– А что я вам доложил бы? Что, явившись на место встречи, не застал Литвинова? Или что, поднявшись к нему в квартиру, обнаружил его труп и перевернутую вверх дном хату? Чтобы у вас родились подозрения – а не я ли мочканул отставника? Это могло привести к тому, что вами были бы сделаны неправильные выводы. Посему, убедившись, что Литвинов мертв, я сразу, убрав свои следы, покинул квартиру покойного.

Данилевский поинтересовался:

– А откуда у Литвинова номер твоего телефона?

– Не знаю! Но не забывайте, несмотря на то, что Степаныч находился в отставке, связей в Конторе у него хватало. Лично я ему свой номер не давал.

Уверенный тон капитана успокоил генерала. Выдвинутая Сергеем версия выглядела весьма убедительно, хотя и рождала вопросы, но на них мог бы ответить только Литвинов. В настоящий момент уже никто.

Ромашин же продолжил своеобразный допрос:

– Когда ты вошел в квартиру Литвинова, тот был точно мертв?

– Мертвее не бывает. Шансов выжить убийца не оставил полковнику никаких. Стилет в сердце – это практически мгновенная смерть. Непонятно одно: кому было надо убивать старика?

Данилевский уставился на капитана:

– А ты что думаешь на этот счет?

– Ничего не думаю! Но, скорей всего, Литвинова выпасли местные наркоманы, которых сейчас полно в каждой подворотне. Они знали, что Литвинов торгует в палатке, пенсионер, значит, какие-никакие деньги имеет, а возможно, Степаныч где-нибудь засветил свой лопатник. А с утра ребятишки чувствовали себя плохо. Вот и решили разжиться деньжатами у Степаныча. Но если это так, то наркоши хорошо знали Литвинова, знали, что он живет один, шума поднимать некому, и шли к нему с уверенностью, что старик сам откроет дверь своим убийцам. А дальше совсем просто. Удар стилетом и поиск денег. Видимо, нашли, так как слиняли быстро, хотя нашли и не без труда, о чем говорит беспорядок обыска. Задержись подонки минут на десять, я застал бы их! А что на этот счет думает милиция?

Генерал ответил:

– Она придерживается той же версии, что и ты! Убийство с целью ограбления. Но нас теперь это не касается.

– А разве не Степаныч должен был изготовить мне ксиву для полета в Африку?

Ромашин солгал:

– Нет! Литвинов последнее время работал все хуже и хуже, возраст, ничего с этим не поделаешь, поэтому Служба отказалась от его услуг, продолжая в то же время материально поддерживать отставного полковника.

Капитан кивнул:

– Понятно! Что ж, жаль старика, но чему быть, того не миновать. Судьба. Выпьете что-нибудь или перейдем к делу?

Данилевский ответил:

– Займемся делом! А выпьем, когда вернешься.

Генерал начал инструктаж.

Описал в искаженном, естественно, виде обстановку в республике Тургуз, отметив позитивную роль, которую играет там в настоящий момент мятежный генерал Ронго, пытающийся захватить власть. Позитивную в том плане, что ориентирован на Россию, в отличие от действующего пока президента страны Жозефа Лертомо, являющегося марионеткой США.

Перешел постепенно к конкретике:

– Ронго имеет реальную возможность заменить Лертомо, и тогда политическая ситуация в Африке резко изменится в пользу России. Ронго готов согласовывать с нами торговлю нефтью, запасы которой в Тургузе немалые. Более того, генерал обязуется передать долю в добыче «черного золота» российским компаньонам. А также перевооружить армию и силы безопасности российским вооружением. Мы можем внедриться в Тургуз крепко и надолго. Думаю, не надо объяснять, какой козырь в этом случае получают и ФСБ, и СВР, и ГРУ.

Капитан спросил:

– Так что же мешает Ронго взять власть?

Данилевский поднялся, прошелся по комнате.

– Гражданская война в Тургузе затянулась из-за того, что Лертомо стали помогать янки. Но когда они прочно засели в Афганистане и Ираке, помощь ослабла, чем и воспользовался Ронго. Но американцы за время своего непродолжительного и малочисленного, на уровне советников, присутствия успели создать мощное соединение на базе дивизии особого назначения, прикрывавшей ранее правительство Тургуза. А главное, янки вооружили эту дивизию новейшими образцами своего вооружения. Однако африканцы есть африканцы. Племена воюющие, но бестолковые. Без сильного лидера, командира эта дивизия рассыплется, как карточный домик на отдельные бандитские формирования. Это убеждение Ронго. К его сожалению, такой лидер у Лертомо есть. Это полковник Пьер Геммото, которому после подавления восстания Ронго обещана высокая должность. Но Геммото, ставленник США, уже по данным нашей разведки, рассчитывает на большее. И именно – на должность президента Тургуза. И тогда страна превратится в колонию Штатов, а Геммото в диктатора. В принципе, он и так является диктатором. По характеру полковник крайне жесток, беспощаден, никогда и никому не прощает даже мелких обид, уничтожая врага без суда и следствия. Тщеславен. Ставит перед собой сложные цели и добивается их достижения любыми средствами. Человеческая жизнь для него стоит ровно столько, сколько стоит патрон его автомата. Или столько, сколько он пожелает получить за эту жизнь.

Сергей поинтересовался:

– Геммото практикует захват заложников?

Ответил Данилевский:

– Да! И последний случай связан с нашими соотечественниками. Группа нефтяников работала на скважине восточной части страны, подконтрольной войскам Ронго. Геммото приказал похитить наших соотечественников. Головорезам полковника удалось захватить четверых специалистов.

– И сколько запросил за них этот Геммото?

Генерал вздохнул:

– В том-то и дело, что не запросил ни копейки. Он обвинил граждан России в пособничестве Ронго, представляющего для страны серьезную угрозу. И приказал казнить нефтяников. Приказ исполнили немедленно, без суда и следствия. Более того, Геммото лично присутствовал при казни, которую африканцы засняли на пленку видеокамеры, подбросив ее в дальнейшем в штаб Ронго. Откуда курьер генерала доставил ее в Россию. Запись казни на пленке и диске. Они у Ромашина.

Капитан, закурив, проговорил:

– Как я понял, моя задача – убыть в Тургуз, где, выбрав момент, пристрелить полковника Геммото! Так?

Данилевский утвердительно кивнул:

– Да!

Капитан выпустил в потолок струю дыма:

– У вас есть план ликвидации полковника?

– В Москве его разработать невозможно. Но у генерала Ронго имеются варианты, как убрать Геммото. У Лиума Ронго нет только высококлассного исполнителя этой задачи. Поэтому Ронго обратился за помощью к нам.

– Почему мятежный генерал сориентирован на Россию? И почему, – Акимов повернулся к Данилевскому, – просьба Ронго, как понимаю – неофициальная и совершенно секретная, направлена вам, товарищ генерал?

– Хороший вопрос! Правильный, логичный! Все, капитан, объясняется очень просто. Мы с Лиумом в свое время вместе учились в Академии Дзержинского. Даже, можно сказать, дружили. Он был и остается в восторге от России, особенно от наших женщин.

– Ну, черные все падки до наших девочек, особенно блондинок. Тем более те охотно стелются под негритосов за хорошие, естественно, бабки. Впрочем, это к делу не относится! Значит, Ронго обеспечит наведение меня на цель, прикрытие, которое я затребую, вероятно, отвлекающие акцию силы и, главное, отход из зоны применения с отправкой на родину. Верно?

Генерал добавил:

– Верно! Кроме всего, тобой перечисленного, люди Ронго встретят тебя в аэропорту Антила, столице Африканской республики, и перебросят на восток Тургуза, в секретную резиденцию Ронго. О твоем прибытии к мятежному генералу будет знать весьма ограниченный круг преданных Ронго лиц. Ну и мы с полковником Ромашиным. Больше никто! Это очень важно. В случае провала акции, капитан, извини, при всем желании мы ничем не сможем тебе помочь.

– Финансовое обеспечение операции?

– Оно на Ронго. Мы не можем официально выделить деньги на операцию, формально не проводимую! Единственно – аванс из резервных источников. Но, зная Лиума, уверен, он не только оплатит все расходы по подготовке и проведению нужной ему акции, но и выдаст солидное вознаграждение. На это мы с полковником закрываем глаза. Все, что тебе заплатит Ронго, твое!

Капитан изобразил удовлетворение от услышанного, зная, что Данилевский с Ромашиным посылают его туда, откуда возвращение не предусмотрено. Что ж! Игра опасна! Но чертовски интересна! В нее стоит сыграть. Да и не было у капитана другого выхода.

– Это хорошо, что ваш генерал заплатит гонорар, а то сами видите, – капитан обвел рукой гостиную, – и ремонт современный сделать надо, мебелишку с аппаратурой заменить, а хватит, то и иномарку прикупить.

Данилевский заверил:

– На все тебе, Сергей, денег хватит. Нужно только выполнить задание и... вернуться!

– Ничего, прорвемся. Не в первый раз.

Полковник спросил:

– Сережа! Может быть, сейчас скажешь, куда дел стволы, отобранные тобой у отморозков охраны банка в кафе «Эра»? Оно тебе совершенно ни к чему.

Капитан изобразил удивление:

– Какие стволы? Я ничего с места столкновения с бандитами во дворе кафе не брал. Это может и бармен подтвердить. Так что подобный вопрос не ко мне. Скажите лучше, когда начинаем акцию?

Генерал посмотрел на часы. 20.02.

– Через час, капитан! Полковник доставит тебя в аэропорт, откуда в 0.20 по московскому времени вылетит «Боинг» рейсом Москва – Антил! В аэропорт ты должен прибыть в 22.00, чтобы успеть пройти все формальности при регистрации и посадке на борт. В пять утра уже будешь в Африке. Но я тебя по контакту с людьми Ронго проинструктирую отдельно. А сейчас мы с Ромашиным пройдем на кухню, кофе, надеюсь, у тебя есть?

– Конечно! И натуральный, и растворимый. В ящике над разделочным столом. Чайник на плите, чашки в столе. Но давайте я сам сделаю вам кофе!

Данилевский остановил Акимова:

– Справимся без тебя. А ты лучше для подзарядки, так сказать, посмотри кассету или диск! Зрелище впечатляет! Просмотр записи, уверен, подтвердит, что Геммото надо убирать. И чем быстрей, тем лучше! Видеомагнитофон или DVD-плеер, надеюсь, у тебя имеются?

– Имеются.

– Кассета и диск в кейсе. Посмотришь кино, присоединяйся к нам! Тебе понадобится время прийти в себя. Хотя, возможно, для человека твоей профессии запись не покажется чудовищной. Извини, сказал не в обиду. Просто вы так часто видите смерть, что могли и привыкнуть!

– Спасибо, не сказали – сеете смерть!

– Такого я не мог сказать! Ты солдат! Выполняешь приказ, служа Родине! И все, что ты делаешь от имени и во благо государства, – доблесть и никаким образом не преступление. Да ты и сам все понимаешь!

Генерал увел полковника на кухню.

Капитан вставил кассету в старенький видеомагнитофон, хотя сверху стоял DVD-плеер, включил аппаратуру. Закурив, устроился в кресле, где до этого сидел Данилевский.