Глава 7
В пять часов утра голубой вертолет с украинской символикой приземлился на поляне посреди густого лиственного леса. Предварительно пилот сделал крюк, потом вернулся на курс и высадил спецназовцев там, где они просили. Им хотелось верить, что погоня запуталась и отстала.
– Удачи вам, парни! – напутствовал россиян Иван Савельевич Полещук.
– Спасибо, ребята, берегите себя! – кричали женщины.
Одной из них даже посчастливилось дотянуться до Кротова и поцеловать его так, что старший лейтенант вывалился из вертолета красный как рак и сразу не мог сообразить, куда бежать.
– Прикинь, Стас, полтора центнера большого человеческого счастья! – потешался над ним Макаров. – Вот это гарная украинская дивчина. Пошли, герой-любовник, шевели копытами, а то размечтался тут!
Спецназовцы по одному выпрыгнули из вертолета, пригнулись, побежали к лесу. «Ми-8» уже взлетел, уходил над чащей, набирая высоту. Бойцы укрывались под деревьями, падали в траву. Вадим сверился с навигатором – все-таки незаменимая штука.
Местность, где они высадились, изобиловала лесами, прорезаемыми пунктирами дорог. До единственной деревни с названием Крапивино было километра полтора. За ее южной околицей и возвышенностью, называемой Егоркиной шишкой, находилась усадьба Огульное, куда вела грунтовая дорога от трассы Войсковое – Вольнянск.
– Заправиться, привести себя в порядок! – распорядился Архипов.
Украинская униформа уже начинала раздражать бойцов. Но другой у них не было, да и свою задачу она выполняла. Спецназовцы приводили себя в порядок. Кротов даже причесал усы. Макаров тут же встрепенулся и посоветовал ему выбрить голову, оставить только запорожский чуб с роскошным названием оселедец.
– Мы ведь рядом с Запорожской областью, товарищ капитан? – осведомился он.
Боеприпасы требовали пополнения. В наличии оставалось по два снаряженных магазина на каждого. Две гранаты – по одной у Елисеева и Полянского. Это тоже не густо.
– Задача ясна, мужики? – спросил Вадим. – Незаметно добраться до Огульного, разведать местность, захватить генерала Маслака, после чего перемещение к санаторию «Белый Ключ». Вопросы?
– Только один, товарищ капитан. – Сержант Елисеев наморщил лоб и осведомился: – На хрена нам генерал Маслак?
– Объясняю, – заявил Вадим. – Причина первая: имея в мешке генерала Маслака, наши могут смело вести переговоры с Киевом об обмене майора Воронова и ребят, взятых вместе с ним. Причина вторая: имея в мешке генерала Маслака, мы легко проникнем в санаторий «Белый Ключ» и выполним задачу, поставленную командованием. В противном случае наша миссия практически невыполнима. Еще вопросы?
Вопросов не было. Командир определил направление. Группа бодро пошла по лесу, и Архипов вновь пытался поставить себя на место противника. Боевики ищут вертолет. Те, кто выжил, прекрасно видели, что спецназ уходил вместе с заложниками. Никому не придет в голову, что они сойдут на ближайшей «остановке» и попрутся в Огульное. А старший лейтенант Пузень очнется не скоро, да и не скажет он, что сдал генерала. Себе дороже выйдет.
Уже достаточно рассвело. Вадим поторапливал людей. Местные жители им пока не встречались. В столь ранний час предпочитали спать даже отъявленные «жаворонки».
Группа переправилась через ручей и сделала кратковременную остановку, чтобы утолить жажду. Дальше рос мохнатый ельник, по которому проще было передвигаться ползком, чем идти в полный рост. Вскоре впереди заголубела опушка, возникло открытое место с волнистым ландшафтом. Спецназовцы ползли по мятлику и клеверу к кучке кирпичных строений за высоким забором, смахивающим на кремлевскую стену. Среди них выделялось центральное, украшенное пафосной островерхой кровлей.
Цымбал с Ершевичем отправились на разведку. Товарищи ждали их возвращения, терпели, настороженно озирались. Похоже, генерал Маслак любил покой и уединение. Его усадьба находилась в живописном тихом уголке. По-видимому, появление посторонних личностей здесь не приветствовалось.
Неподалеку голубело озеро, обрамленное зарослями камыша. Парни слышали, как в нем играла рыба, выпрыгивала из воды и шлепалась обратно. Лиственные леса перемешивались с хвойными, на полянах пестрели цветы. В воздухе остро пахло травами. Запахи щекотали ноздри, от них беспрестанно хотелось чихать.
Терпение спецназовцев уже лопалось, когда зашуршала трава и в ложбину скатились разведчики.
– Почему так долго? – зашипел Вадим. – За это время можно было до канадской границы добежать.
– Извини, командир. – Ершевич малость обиделся. – Мы вообще-то проводили разведку. Докладываю по порядку. Территория усадьбы – не меньше полутора гектаров. Местность сложная. С востока в поместье упирается дорога, на ней пока пустынно. Забор хорош, но ни тока, ни сигналки нет. Видно, что местные жители не стремятся вторгаться во владения такого серьезного человека. В одном месте за деревом можно спрятаться. Мы залезли на забор, все осмотрели. К особняку примыкает летний домик, баня, кучка теремков. Есть здоровенная собака, бродит по двору. Много кустов, можно незаметно подобраться к дому. Везде живые изгороди, отличные поглотители шума. Под летним домиком, кажется, подвалы. В них ведет отдельный вход. Два хмыря на страже. Еще один болтается по саду и так зевает, что челюсть сворачивает. Вооружены пистолетами. Видимо, личная гвардия Маслака, заодно охрана тех пленных, которых он держит в подвале. На парковке у дома невзрачный фургон, два черных джипа и белый красавец, внедорожник «Форд» с удлиненным салоном. Можно гарантировать, товарищ капитан, что генерал здесь. Не видим препятствий, не считая собаки.
– Собаку я возьму на себя, – сказал Архипов. – Минута на подготовку, бойцы. – Когда указанное время прошло, капитан приказал: – Веди, Ершевич, к своему дереву!
– Штурмовать будем? – удивился Полянский. – В ясном уме и твердой памяти?
– Точно! – Макаров улыбнулся. – Будем делать глупости осознанно и с удовольствием…
– Отставить разговоры! – прервал подчиненных Архипов.
Бойцы поползли к забору, переправились через глубокую ложбину. С западной стороны к ограде поместья примыкали кусты и несколько развесистых осин. Люди проворно взобрались на кирпичную стену, используя ветви деревьев. Зубцы ограды представляли неплохие амбразуры. Угол участка зарос кустарником и глухим бурьяном, до которого еще не дошла рука садовника.
По земле змеились гравийные дорожки, сбегавшиеся к закругленному гранитному фонтану. Немного в стороне возвышалась странная скульптурная фигура – то ли карикатурный рыцарь, то ли монстр из кинофильма «Чужой». По двору болтался лишь один человек. Он находился рядом с домиком, декорированным в немецком стиле. До него было метров сто. Он закурил, отвернулся. В этот момент спецназовцы и посыпались под забор.
– Блин, соломки бы подстелили! – проворчал Кротов, отбив бок.
Здесь проходила удобная канава, в которой и укрылись шестеро из восьми бойцов. Архипов с Ершевичем поползли дальше. Внезапно затряслись кусты, раздалось грозное рычание. Вот же дьявол!
Впрочем, подобная ситуация просчитывалась капитаном. Глушитель уже был на стволе. Вадим перевернулся на бок, покрепче сжал рукоятку в ладонях. Рассыпались ветки кустарника. На него стремительно полетело рычащее мохнатое чудище с оскаленной пастью! Но это не помешало Архипову произвести прицельный выстрел.
Хлопок был относительно негромким. Пуля проломила лоб невероятно крупной кавказской овчарки, и та умерла мгновенно, без жалобного скуления. Зверюга едва не протаранила Вадима, рухнула рядом, растопырила мохнатые лапы. Капитан откатился, чтобы не угодить под кровавый водопад.
– Ни хрена себе! – пробормотал впечатленный Ершевич, прятавшийся неподалеку. – Молодец, командир.
Не успели бойцы опомниться, как снова затряслись кусты и раздался недовольный мужской голос:
– Техас, блин, иди ко мне! Где ты, зараза? Кошку, что ли, увидел?
Накачанный субъект в короткой майке и мешковатых защитных штанах грузно брел вдоль стены, топча сорные травы. Он отвесил челюсть, узрев покойного четвероногого друга, а за ним – человека в камуфляже. Впрочем, стрелять на сей раз никому не пришлось. К ошеломленному дядьке сзади подкрался Ершевич, прыгнул, сдавил горло и повалил в канаву.
– Холодный душ называется, – сострил из-под забора Макаров.
Допрос этого клиента проводился по ускоренной программе. Нож к горлу, рекомендации вести себя тихо. Сколько человек в поместье, где они, общий план здания?..
Распростертое тело с условными признаками жизни осталось валяться в траве, а группа уже разбегалась по территории. Стрелять бойцам не хотелось. Тишина – залог здоровья! На выходе из кустов им пришлось пригнуться. Спецназовцы обошли фонтан, клумбы.
– Жуть какая! – уважительно пробормотал Данилевский, косясь на страшноватую скульптуру.
Это действительно был персонаж из фильма «Чужой», жутковатая помесь лягушки и киборга, обладающая гигантским продолговатым лбом.
– Ой, не делайте мне смешно! – отмахнулся Макаров. – Он же памятник.
Второй молодчик, мнущийся у домика, выдержанного в немецком стиле, снова отвернулся и начал что-то выискивать в телефоне. Цымбал бесшумно перепрыгнул через клумбу, бросился к нему, стремительно сокращая дистанцию. Двадцать пять метров, пятнадцать, пять!.. Тот что-то почувствовал, резко повернулся, одновременно погружая руку в кобуру. В глазах его мелькнул страх. Прапорщик обеими руками метнул от себя автомат. Мол, принимай подачу! Приклад ударил охранника в грудь, через секунду Цымбал сбил его с ног, свалился сверху, начал угощать сочными тумаками.
Отряд разделился. Трое пошли в подвалы, пятеро – в дом, где в пристройке рядом с холлом было помещение для охраны. Люди растекались по большому полутемному залу.
Цымбал с Макаровым ворвались в упомянутое помещение, и оттуда сразу донеслись звуки крепких ударов. Кротов нырнул под лестницу, Елисеев побежал на второй этаж. Вадим свернул в какой-то коридор, уловил в нем быстрое движение, бросился вперед и схватил за шиворот невысокого мужчину в расстегнутой защитной куртке не вполне армейского образца. Тот пытался вырываться, но Вадим вытащил его в холл, на свет.
– Отпусти! Ты что творишь? – прохрипел пойманный тип. – Я садовник, работаю здесь, ничего плохого не сделал. У меня и оружия-то никакого нет.
Архипов, слегка разочарованный, отпустил его. Воевать с садовниками спецназу действительно как-то не с руки. Мужчина съежился, попятился, его глаза наполнились злостью. В затылок капитана что-то торкнуло. Архипов рассмеялся, метнулся вперед и снова схватил мужчину за шиворот.
– Нет уж, отставить, господин генерал-майор, не проведете. Ваша личность нам знакома по фотографиям. Гражданин Маслак Георгий Данилович?
– Какого черта?! – взревел генерал. – Вы кто такие, вашу мать?! – Тут он легонечко получил по затылку и быстро пришел в себя.
– Спокойно, генерал, ведите себя достойно. Пусть вас не смущает наша форма.
– Вот черт! – Георгий Данилович закашлялся, не в силах скрыть потрясение.
– Пакуй его, Илья. – Вадим передал генерала Елисееву, который слетел с лестницы с сообщением, что наверху никого нет. – Знаем уже, – проворчал капитан. – Согласно сообщению агентуры, супруга Георгия Даниловича изволит отдыхать в Доминикане, сын живет в другой стране, а у любовницы нынче выходной, поскольку господин генерал как бы работает. Выяснили личность российского агента, Георгий Данилович?
– Почему вы решили, что я буду с вами разговаривать? – злобно прошипел Маслак.
– Капитан, я взял генерала! – победно возвестил Кротов, выталкивая из проема под лестницей рослого мужчину средних лет с окладистой бородой и большими напуганными глазами. – Полюбуйся, каков красавец!
Тот растерянно мялся с ноги на ногу, сутулился и жалобно бормотал вибрирующим басом:
– Отпустите меня, я садовник. Пожалуйста!..
– Говорит, что он садовник. Как же! – Кротов подтолкнул пленного прикладом.
– Знаешь, Стас, не хотелось бы тебя огорчать, но этот парень действительно садовник. Во всяком случае, он точно не генерал, – заявил Архипов.
– Да вы что! – расстроился Кротов. – А смотрите, похож. Ему бы аксельбанты, эполеты, треуголку на затылок… и вылитый Багратион! А кто тут генерал? Вот этот заморыш, что ли?
В холл вошли уставшие Цымбал с Макаровым, доложили, что успокоили всех, кого нашли, и с любопытством взглянули на присутствующих.
Архипов приказал:
– Проверить, не осталось ли кого в доме! Обойти сараи на всякий случай. Генерала упаковать, подготовить к транспортировке, желательно без насилия и отметин на лице. Садовника и остальных… не знаю, мужики, что вы с ними сделаете, но в ближайшие часы эти люди должны быть неподвижны.
Сработала рация.
– Полянский на связи! Мы в подвале. Зайди сюда, если все дела уладил. Обещаю, будет интересно.
Пара молодчиков с проломленными черепами – это действительно было крайне интересно. Судя по их плачевному состоянию, они пытались сопротивляться. А это глупо. Наезжать на российский спецназ не стоит ни при каких обстоятельствах.
Первым бойцы вывели из подвала худого мужчину. Он с трудом передвигал ноги, распухшее лицо покрывали фиолетовые пятна. Потом спецназовцы развязали женщину, находившуюся неподалеку, и подняли наверх. Ей тоже основательно досталось. Парни поддерживали ее под руки, она с трудом двигалась и неуверенно улыбалась.
Вадим досадливо покачал головой. Он видел, что эту парочку безжалостно пытали. Их вывели на свежий воздух, они без сил опустились в траву, разминая онемевшие конечности. Половина отряда в это время продолжала осмотр зданий, но уже так, для очистки совести.
– Позвольте догадаться, – задумчиво сказал Вадим, покосившись на генерала Маслака. Тот сидел под колесом фургона и усердно делал вид, что этой парочки в природе не существует. Цымбал держал его под прицелом.
– Вы входите в ближайшее окружение старого хитреца Грабовского и находитесь под подозрением в чудовищной измене. Вы были в курсе готовящегося нападения на конвой, и один из вас слил информацию российской стороне. Генерал Маслак по поручению олигарха пытался выяснить, кто из вас это сделал. Вы представитесь?
Мужчина фыркнул, со скрипом поднялся и сел. Женщина тоже завозилась и посмотрела на Вадима с интересом – насколько это было возможно в ее состоянии.
– Тина Валерьевна Корш, – назвалась она, облизнув распухшие губы. – Личный секретарь Виктора Степановича. До вчерашнего дня считалась правой рукой и опорой. Но, начиная с текущей даты, Виктор Степанович – мой личный враг. Боюсь, это пожизненно. Не могу поверить, что попала под такое вот чудовищное подозрение. Нет, я не работаю на российскую разведку. Я именно та, за кого себя выдаю. Это он слил информацию. – Женщина кивнула в сторону товарища по несчастью. – Чествуйте его, он ваш человек. Вы российский спецназ, я правильно понимаю? Прибыли за людьми из конвоя? Мы очень признательны вам. Надеюсь, пытки не продолжатся, теперь уже в застенках ФСБ?
– Черта с два! – Мужчина фыркнул и начал яростно бороться с земным притяжением, пытался взгромоздиться на колени. – Минько Анатолий Викторович, консультант по экономическим вопросам, доверенное лицо Виктора Степановича. – Избитый мужчина недобро покосился в сторону генерала. – Я тоже наивно полагал, что мы с ним друзья, и очень вам признателен, господа. Вы убили отморозков, которые нас пытали. Это не люди, а машины без жалости и совести. Извините, не согласен со словами Тины. Я никогда не участвовал ни в каких авантюрных шпионских проектах, тем более не сотрудничал со спецслужбами Российской Федерации. Это нонсенс. Не знаю, почему так сложились обстоятельства. Я более чем уверен, что это учинила Тина.
– Но я этого не делала! – возмутилась секретарша.
– Представьте, Тина Валерьевна, я тоже, – огрызнулся Минько. – Я что, похож на героя-разведчика?
– Минуточку! – Вадим нахмурился. – Это что получается? Здесь нет человека, оказавшего нам неоценимую услугу?
– Есть, – сказала Тина. – Это наш скромный друг Минько.
– Да сами вы такая, Тина Валерьевна! – Бизнес-помощник олигарха явно разозлился. – Не понимаю, почему вы скромничаете. Эти люди из России. Они ведь ваши друзья и коллеги. Вас доставят куда надо, вынесут благодарность. Может, даже наградят.
«У агента есть причины не признаваться, – подумал Вадим. – Что мы знаем об их правилах и обычаях? Или эти двое… действительно не при делах?»
Минько и Тина с внезапно вспыхнувшей нелюбовью посматривали друг на друга. Спецназовцы удивленно переглядывались. Злобно кусал губы генерал Маслак. А время неумолимо отмеряло секунды и минуты.
– Вам нужна медицинская помощь?
– Аптечку дайте, сами себе окажем, – проворчал мужчина.
– Хотите вернуться к своим?
– Боже упаси! – Секретарша вздрогнула и со страхом уставилась на Архипова. – Вы считаете, что на этом все закончится? Вам известно, какая публика сейчас работает в службе безопасности Украины? Люди бесследно исчезают, и все делают вид, что этих бедняг никогда и не было на свете.
– Я тоже не вернусь, – заявил Минько и передернул плечами. – Собственно, не ради этого я оканчивал Гарвард. – У молодого человека побелели скулы, он неловко поднялся, стиснул кулаки. – Вы позволите мне побеседовать с Георгием Даниловичем?
– Не позволю. – Вадим сдержал улыбку. – Георгий Данилович нам самим нужен. – Он внимательно посмотрел на замолкшую парочку и спросил: – Вы расстроены, господа? Потеряли ориентиры, разочаровались в высоких идеалах? Думали, что живете в свободном государстве, а оказалось, что в банде? Ничего страшного. Из любого положения всегда есть выход. Полагаю, что с вашими знаниями и опытом вы будете востребованы… в некоторых организациях. Хотите присоединиться к нам? Ну что ж, добро пожаловать в новую жизнь. Но вынужден огорчить!.. Перевозить вас мы сможем только в багажном отделении, желательно в связанном виде. Всю дорогу вам придется наслаждаться обществом друг друга. Если согласны, мы вас возьмем. За работу, мужики!
Капитану пришлось популярно, крайне доходчиво объяснить генералу, что тот должен переодеться и точно следовать инструкциям. Маслак впал в прострацию, потерял подвижность и пожаловался на головную боль. Аптечка требовалась всем присутствующим.
– Где наша тачка, чувак? – вежливо спросил Кротов, обращаясь к Маслаку.
Тот тут же подсказал, где найти ключи от белоснежного «Форда» с вытянутым кузовом и черных джипов. Машины были на ходу, бензина в баках хватало. Напряжение нарастало.
«Только не подведи, удача! – просил Вадим. – Ты ведь уже подкралась к нам, так не бросай нас».
* * *
Незадолго до восьми утра из ворот поместья выехал черный джип с пятью автоматчиками на борту. За ним, не отставая, шел белый красавец «Форд». Ершевич сидел за баранкой и получал максимум удовольствия от езды.
– Когда еще придется на таком прокатиться? – пробормотал он. – Это вам не БТР, господа хорошие, и не автобус.
Рядом с ним неподвижно сидел генерал, стянутый ремнем безопасности. Он был смертельно бледен, на виске подрагивала жилка. В затылок ему зловеще дышал Вадим, иногда потирал стволом пистолета зудящую переносицу.
Чесалась она неимоверно. К чему бы это? Аллергия, полипы? Или хороший нос за неделю кулак чует? Неясные предчувствия выбирались из пучин подсознания, обосновывались в мозгу капитана. Будет ли дальше фартить? Должен ли спецназовец полагаться на предчувствия и зуд в носу?
Две машины проворно бежали по грунтовой дороге. Лейтенант Макаров сидел рядом с Архиповым и тоже пристально смотрел на генеральский затылок. За окном мелькали живописные озера, перелески. За березовой рощей грунтовая дорога вливалась в асфальтовую. По ней волочился «КамАЗ» с вращающимся смесителем бетона. Водитель черного внедорожника грозно прогудел. Мол, уступай дорогу, невежа, не видишь, кто едет?! Неуклюжая громадина с лязгом затормозила и пропустила колонну. Машины побежали резвее, продолжая гудеть, обгоняя попутный транспорт.
– Видите, генерал, какой у вас внушительный кортеж. – Вадим усмехнулся. – Надеюсь, мы не переигрываем, все натурально? Никому не покажется странным, что вас сопровождает армейский эскорт?
– Куда вы меня везете? – спросил Маслак.
– Туда, где раки зимуют, – заявил Макаров и ощерился.
– Не придуривайтесь, Георгий Данилович, вы все понимаете. Ваши люди похитили российских граждан. Это вам просто так не обойдется. Мы едем в «Белый Ключ» с внезапной проверкой от имени и по поручению Виктора Степановича. Вы какой-то замороженный, генерал. Расслабьтесь. Хуже не будет. Пока, во всяком случае.
– Можем разморозить, – проворчал молодой лейтенант.
– Поправьте, если ошибаюсь, Георгий Данилович. Санаторий «Белый Ключ» расположен в двадцати верстах от вашего имения, на берегу Камышинского озера, вода которого весьма богата всяческими минералами. В годы советской власти в этом заведении активно лечились и отдыхали трудящиеся, а после обретения независимости санаторий оказался собственностью некоего предпринимателя, имя которого мы пока называть не будем. Но развивать он его не стал. Это несколько типовых строений. Они стоят на берегу озера и окружены садами. Несколько вопросов, на которые вы должны отвечать правдиво. Санаторий огорожен?
– Фактически нет, – выдавил из себя генерал. – У основного подъезда установлен шлагбаум.
– Пациенты, в смысле отдыхающие?..
– Сейчас нет никого.
– Охрана?
– Отделение четвертой роты батальона «Приазовье», временно расквартированного в Запорожье. Четырнадцать человек, включая двух офицеров.
– Опять каратели, мать их!.. – буркнул Макаров.
– Где содержатся заложники?
Маслак прерывисто вздохнул, а Вадим напрягся. Он должен был понять, врет генерал или говорит правду.
– Электрическая подстанция в глубине территории. Старое кирпичное сооружение без окон и с одной дверью. Аппаратная не работает, здание заброшено, его до сих пор не могут снести.
Вадим немного расслабился. Генерал, похоже, не врал. Неохотно, через не могу, колеблясь и боясь, но говорил правду.
«В чем подводные камни? – лихорадочно размышлял Архипов. – Трое или четверо охраняют подстанцию, несколько рыл на шлагбауме, остальные отдыхают. Почему такая большая охрана? Хотя это понятно. О штурме «Дубравушки» уже известно. Но опять же все видели, что спецназ улетел. О наших бесчинствах в Огульном украинцы знать не должны. Все, кто был в поместье, убиты либо находятся без сознания и надежно связаны. У нас есть фора в несколько часов. Генералу могут позвонить, и он, естественно, не отзовется, поскольку я не разрешил ему взять с собой телефон. Остается надеяться, что так рано никто его беспокоить не будет. За спиной в багажнике – две загадочные разнополые персоны, решительно не желающие сознаваться в государственной измене. Исходит ли от них опасность, я не знаю».
Эти самые персоны помалкивали, лежали спокойно, только изредка возились, пристраивая онемевшие конечности.
– Заложники все живы?
– Живы ваши заложники, – процедил Маслак. – В противном случае мне бы доложили. Буйные они, на людей бросались. Кому-то помощь медицинская потребовалась. Ее оказали.
– Что-то сомневаюсь. – Макаров сжал кулаки. – Командир, держу пари, эти животные не оказывали нашим ребятам никакой медицинской помощи. Они наверняка держат парней в темноте, в грязи. Ладно, командир, не смотри так. – Лейтенант разжал кулаки и спрятал руки подальше. – Я постараюсь обойтись без насилия.
– Что вы задумали? – спросил Маслак, выйдя из оцепенения. – У вас ничего не получится. Вы не можете просто так вторгаться в страну и похищать украинского генерала. Это чревато крупным международным скандалом. Мало вам санкций и того, что от вас отвернулся весь цивилизованный мир?
– Нет, командир, я сейчас его все-таки ударю! – заявил Макаров.
«Я тоже», – подумал Архипов, делая предупредительный жест.
– Оставим в покое тему потенции, генерал – кто что может и что не может. Сейчас мы займемся делом. По прибытии в санаторий вы должны вести себя естественно. Да, вы злы, раздражены, у вас плохое настроение. Пусть будет так. Но вы должны исполнять все, что вам будет сказано. Первым делом сообщите офицерам, что весь личный состав караула должен собраться в холле главного корпуса, включая дежурных на въезде и охрану на подстанции. Вы якобы обязаны донести до их сведения важную информацию. Это все, что от вас требуется. Постарайтесь не наделать глупостей. Мы знаем, где отдыхает ваша жена и проживает ваш сын. Мы не требуем полной лояльности, но в ближайший час вы должны быть паинькой. Вы проиграли, генерал, ваша авантюра изначально была обречена. За свою дражайшую жизнь можете не беспокоиться. Мы предложим обменять вас на наших товарищей. Думаю, эта идея найдет живой отклик. Вы продолжите военную карьеру, и это, в общем-то, неплохо. Чем больше дубов в украинской армии, тем проще с ними воевать.
Уши генерала покрылись пунцовыми пятнами. До конечного пункта по навигатору оставалось несколько километров. Вадим связался по рации с головной машиной, приказал остановиться. Маленькая колонна прильнула к обочине. Мимо нее торопливо пролетела побитая легковушка. Водитель отвернул голову. Вадим спустился в поле, перешел на резервную волну и дважды повторил координаты места, куда должен прибыть вертолет.
– Капитан, я вас умоляю, это же не такси, ей-богу, – с одесским прононсом отозвался диспетчер. – Машина только прибыла, а у вас опять на нее планы.
Вадим улыбнулся. Значит, первую ходку вертолет проделал успешно, не попался ни перехватчикам, ни средствам ПВО.
– Двойной тариф, – пошутил Вадим. – Первый рейс будем считать тренировочным.
– Я вас понял. – Диспетчер перешел на официальный тон. – Такси прибудет в указанный квадрат через час.
Группа капитана Архипова оказалась на месте через пять минут. Не сбавляя скорости, колонна съехала с шоссе, вошла в лес и вскоре спустилась с покатой возвышенности, под которой поблескивало озеро Камышинское, так богатое минералами.
«Белый Ключ» утопал в зелени дубов и каштанов. Светлые здания стандартной советской постройки прятались за деревьями. Между ними петляли асфальтовые дорожки, покрытые трещинами. К основному двухэтажному корпусу вела широкая аллея. Виднелись беседки, заросшие сорняками. За кустами притулилось здание подстанции, с которого давным-давно отвалилась штукатурка.
Возле него прохаживались люди в камуфляже. Видно было, что дисциплина тут поддерживалась. Бойцы, дежурившие у шлагбаума, меньше всего напоминали сборище анархистов. Новенькое обмундирование, бронежилеты, каски. Все, как один, выбриты и с серьезными минами. Подпрыгнул полосатый шлагбаум.
– Смирно! – скомандовал опрятный офицер с ухоженными усиками.
Колонна проехала шлагбаум и остановилась. Офицер строевым шагом подошел к открытому окну и как-то неловко отдал честь, чуть не вывернув при этом руку из плечевого сустава.
– Слава Украине! – выкрикнул он немеркнущий бандеровский слоган.
А потом служивый забубнил, мол, на вверенном объекте никаких происшествий не случилось, подразделение бдительно несет службу, жалоб нет.
Архипов приставил к боку генерала ствол, чтобы тот помнил о своей роли. Маслак поморщился. Макаров и Ершевич сидели неподвижно, невозмутимые как сфинксы.
– Еду привозили? – хмуро спросил генерал.
– Так точно. – Офицер немного смутился, но не рискнул пожаловаться на качество и количество провианта. – Все в порядке, господин генерал, никто из бойцов не жалуется.
– Что с заключенными?
– Их охраняют, господин генерал, – ответил офицер и ухмыльнулся. – Ропщут москали, грозятся, ругаются, оскорбляют наш майдан. Мы провели профилактическую работу, вывели двух… нет, господин генерал, они живы, – поспешил успокоить офицер. – Мы просто заткнули их поганые рты. Заодно бабам показали, что с ними сделаем, если не перестанут нас оскорблять.
Генерал приказал:
– Через пять минут соберете весь караул в холле главного корпуса. Есть информация, которую я должен донести до каждого. Пока это все!
Караульный офицер недоуменно посмотрел на Маслака, онемевшего Ершевича, Вадима, устроившегося на заднем сиденье.
Он козырнул:
– Так точно, я понял, господин генерал. Через пять минут караул будет построен. Бодрствующая и отдыхающая смены.
– А часовым особое приглашение? – проворчал генерал. – Ради них я должен устраивать отдельное тематическое представление? Я сказал все, капитан. – Он увидел, что озадаченность на лице офицера сменилась полным изумлением, и добавил: – Мои люди их временно заменят. Не волнуйтесь, это недолго. Хлопцы, которые приехали со мной, тоже умеют ничего не делать в течение нескольких минут.
Пружина напряжения сжималась. Колонна остановилась в ста метрах от главного корпуса. Спецназовцы покинули машины, осмотрелись. Из образа никто не выходил, изображать солдат украинской армии у них вошло в привычку. Макаров и Вадим держались рядом с генералом.
– Любая глупость, Георгий Данилович, и первая же пуля будет ваша! – сквозь зубы пробормотал Архипов.
– Что делаем, командир? – прошептал побледневший Макаров.
– Все хорошо, Виталик, – отозвался Вадим, почти не шевеля губами. – Назовем это моделированием ситуации в реальном времени.
Кротов и Елисеев отделились от компании, зашагали к шлагбауму – заступать на пост. Полянский с Данилевским, подчиняясь безмолвному приказу капитана, подтянули амуницию и отправились за угол, к главному объекту сегодняшней охоты – заброшенной подстанции. Обычная работа спецназа, а сколько мороки! Остальные бойцы стояли у крыльца главного корпуса.
Несложно представить, что творилось на душе у Маслака. Подашь тревогу – гарантированно заработаешь пулю. Не сделаешь этого – станешь виновником грандиозного провала, предателем, кончится все. Унижение, плен. Даже если обменяют, о карьере можно забыть. Грабовский все припомнит. Опала, суд, тюрьма – это в лучшем случае. Никто по возвращении на родину не даст за его жизнь и ломаного гроша.
Вспомнить о подзабытой офицерской чести? Крикнуть, достойно умереть, дать подчиненным шанс справиться с обнаглевшими российскими диверсантами? Почему бы нет? У украинцев подавляющее численное превосходство!
Архипов прекрасно видел, как терзали генерала неразрешимые противоречия. Его лицо становилось бледным, потом краснело, покрывалось пятнами. К счастью, куратор «Дайнара» не был героем, к самопожертвованию относился критически, очень ценил собственную жизнь. Он угрюмо смотрел, как мимо, отдавая честь, проходят подтянутые добровольцы «Приазовья».
Вадим уже почти не дышал, был готов реагировать на любую выходку. Остальные тоже стали сгустками нервов. Спецназовцам не хотелось убивать этих парней. Пусть сволочи, отпетые каратели, пошедшие в армию лишь затем, чтобы убивать быдло, захватившее Донбасс. В сознании парней крепко сидела мысль о том, что все славяне братья, одна страна.
Подтягивались опаздывающие бойцы, взбегали на крыльцо. Молодые крепкие парни, всем за двадцать, кому-то за тридцать, без особого интеллекта в постных лицах. Что за привычка отдавать честь, когда на плече висит оружие? У американцев насмотрелись? Кажется, все, четырнадцать душ, как и было заявлено.
– Ну и рожи! Гей-парад какой-то, – злобно пробурчал Макаров. – Вот и все, подонки. Пришла к вам пушистая, хорошо упитанная полярная лисичка.
– Пошли, мужики, – процедил сквозь зубы Архипов. – Вперед, Георгий Данилович! – Он подтолкнул генерала. – Пришел ваш звездный час, наслаждайтесь. Впрочем, больше можете ничего не говорить. Вы все сказали, вашу мать!..
Он обернулся. Из-за водосточной трубы показались Данилевский с Полянским. Правильно, что им делать у подстанции, если все события разворачиваются здесь? Кусты вдоль центральной аллеи подозрительно подрагивали. Кротов и Елисеев тоже подтягивались поближе, имея приказ контролировать здание снаружи. Незачем всем внутри толпиться. Играли как по нотам. Спецназовцы во главе с генералом вошли последними.
Караул уже выстраивался в две шеренги посреди холла. Кто-то что-то бубнил, кто-то приглушенно переругивался. Мраморные плиты вестибюля покрылись трещинами, пестрели выбоинами. В старомодные витражные окна из толстого стекла сочился яркий утренний свет. Помещение было просторным, напоминало приемный покой в больнице. Мебели тут практически не осталось, только несколько обветшалых банкеток. В глубине двустворчатая дверь, справа лестница с выходом на галерею второго этажа.
– Равняйсь! Смирно! – скомандовал офицер.
Вскинули автоматы практически одновременно! А Макаров еще и треснул по затылку генерала, чтобы не путался под ногами! Маслак повалился на колени.
– Оружие в сторону! – взревел Вадим. – Всем на пол!!!
Цымбал и Ершевич полоснули очередями поверх голов. Кто-то безропотно повалился на пол, отбросив автомат, а один храбрец попятился и бросился к выходу. Но далеко он не убежал. Пули завыли почти над головой, боец повалился, стиснул руками затылок. Караул в полном составе лежал на полу. Лица у бойцов были злые, но они боялись пошевелиться. Один рискнул, и пуля вмиг выбила мраморную крошку рядом с подбородком. Ошеломленно таращился на происходящее офицер. Он единственный стоял на коленях, заложив руки за голову. Стонал Маслак, корчась на полу. Макаров явно переусердствовал.
«Вот и славно», – с облегчением подумал Вадим.
– Никому не двигаться! – грозно рыкнул он. – Стреляем без предупреждения! Морды в пол, руки за головы, ноги на ширину плеч! Господин капитан, вас это тоже касается! Мужики, давайте!.. – крикнул капитан Полянскому и Данилевскому. – Собрать оружие.
Не зря царапали кошки на душе! Что-то мелькнуло на галерее второго этажа. Хорошо, что Архипов краем глаза заметил это. Ему словно шрапнелью по мозгам ударило. Не все собрались в холле! Твою-то мать! Тут должны быть два офицера!
Расхристанный тип с опухшей физиономией уже вскидывал автомат, чтобы дать очередь с перил. Вадим криком предупредил товарищей об опасности, но поздно. Офицер открыл огонь. Он не мог стрелять прицельно, пули летели куда попало.
Архипов откатился, успел заметить, как разлетелись в разные стороны Макаров и Ершевич, вскрикнул Цымбал. Поздно посыпать голову пеплом! Пули рикошетили от мраморного пола.
Вадим поднялся на колено и полоснул от бедра. Стрелок на галерее отшатнулся. Попал или нет?
Наивно было думать, что все пятнадцать вояк будут лежать и чего-то ждать. Кто-то вскочил с автоматом. Это было последнее, что герой успел сделать в своей жизни. Ершевич долбил из «АК», лежа на спине, в перевернутом виде – номер цирковой, но он владел им в совершенстве. Боец повалился, но остальные уже вскочили. Одни бросились к распахнутым дверям в глубине холла, другие, успевшие взять оружие, открыли огонь. Офицер схватился за кобуру, рвал заклинивший затвор табельного «ПМ». В этой суматохе противоборствующие стороны легко перестреляли бы друг друга.
– Все на улицу! – крикнул Архипов.
Глеб Полянский и Рома Данилевский находились ближе всех к двери, успели ретироваться. Данилевский лег на пороге, прикрывая товарищей. А те качали маятники, чтобы не попасть под шальную пулю, огрызались короткими очередями. Цымбал чертыхался и едва полз, волоча простреленную ногу. Вскрикнул Макаров – пуля пробила левое плечо! Но он не потерял подвижность, продолжал кататься, сжимая приклад под мышкой. Все перемешалось, в холле царило какое-то лихорадочное броуновское движение. Визжал солдат, подстреленный в бок.
Вадим отпрыгнул от стены как мячик, стегнул остатками магазина. Молодчик с сержантскими нашивками и яростью в перекошенной физиономии свалился на колени как перед алтарем. Его лоб окрасился кровью, а глаза остекленели.
Охнул Ершевич. Пуля зацепила его за ухо. Все правильно. Нечего башкой вертеть!
Накал боя утих, хлопали лишь отдельные выстрелы. До рукопашной не дошло. Метались дезориентированные солдаты. Макаров с перебитой рукой и Ершевич с отстреленным ухом вытаскивали под мышки раненого Цымбала. Тот кряхтел, оставляя за собой кровавый след. Вадим подтолкнул их, выскочил сам. Слава богу, малой кровью отделались! Подбежал Полянский, подставил плечо.
– Спасибо, братцы, выручили, – сказал Цымбал, вдруг опомнился и захрипел: – Мужики, бросьте меня на хрен! Займитесь делом. Я сам доползу.
Ситуация выходила из-под контроля. Спецназовцы отступали по аллее.
– Рассыпаться, не торчать на юру! – прокричал Архипов. – Мы еще не проиграли!
Люди разбегались в разные стороны, топтали газоны и клумбы, инстинктивно выискивали укрытия, залегали. Прапорщик Цымбал заполз за кусты, волоча окровавленную конечность. Рядом с ним приземлился Макаров. Только теперь его, как видно, прорвало. Он скорчился от боли, гримаса до неузнаваемости изменила лицо.
А в здании санатория противник готовился к броску.
– Всем взять оружие! Вперед! – проорал опомнившийся офицер.
Добровольцев оставалось порядка десятка – вполне достаточно в такой ситуации. Это действительно были фанатики, ненавидящие все русское. Они уже топали по холлу, но полными кретинами не являлись, поэтому первым делом стали швырять из здания гранаты. Во все стороны летели ветви кустарника, куски дерна. Потом пространство окутала дымовая завеса. Под ее защитой и стали выскакивать из здания бойцы батальона «Приазовье». Они разбежались веером, залегли.
Боеприпасов у спецназовцев оставалось с гулькин нос. Они огрызались одиночными выстрелами.
– Чего это они? – попытался пошутить Макаров, синеющий от боли. – За москалей нас, что ли, приняли?
Вадим быстро, но плавно нажал на спусковой крючок. Боец собрался выстрелить, приподнялся, но словно подавился, когда пуля вошла в бок, не защищенный бронежилетом. Он повалился ничком, вздрогнул пару раз. Его сосед истошно закричал, стал ожесточенно хлестать очередями.
– Все, мужики, деваться некуда, ухожу на гражданку, – прокряхтел Цымбал, пристраивая на бугор автомат.
– Товарищ капитан, где мы прокололись? – в отчаянии выкрикнул Данилевский. – Что за хмырь там был на лестнице?
Архипов кусал губы. Как ни крути, а это его прокол. Кровь, пролитая ребятами, на его совести. Но ничего, они еще попляшут.
– Мужики, кончай базарить! – прорычал он. – Сейчас эти твари пойдут в атаку.
Добровольцы как-то удержались от исполнения национального гимна, но свое «Слава Украине!», набившее оскомину, они орали, когда нелегкая понесла их в атаку. Видимо, хлопцы хотели одним махом покрыть дистанцию и показать, как они сильны в рукопашной схватке. Их встретил дружный огонь. Бойцы потеряли двоих и залегли. Офицер надрывал глотку, но подчиненные не реагировали.
– Васько, что с тобой? – пробубнил низкорослый солдатик, теребя неподвижного товарища, и вдруг изверг душераздирающий вопль: – Хлопцы, эти тварюки Васька пристрелили! – Он начал поливать огнем притихший парк, что-то орал.
Недобитая гвардия вновь зашевелилась. А позиция у залегших спецназовцев была не такая уж удачная.
Вдруг что-то прогремело на левом фланге наступающего отделения. Полетели комья земли, упал солдат, подставившийся под осколки. Вторая граната взорвалась немного правее, что и решило исход непродуманной атаки. Осколки зацепили практически всех. Хрипели раненые, вертелся, зажимая продырявленный бок, офицер.
Из-за угла главного корпуса вывалились Кротов и Елисеев и открыли кинжальный огонь из «АК-74». Они поступили мудро, не стали соваться в санаторий. Парни резонно догадывались, что в толчее товарищи справятся и без них. Они заняли позицию на углу, а когда приазовцы пошли в атаку, ударили в тыл! Это было форменное побоище. Никто не успел даже выстрелить в ответ. Геройские хлопцы, выжившие после взрывов, гибли под пулями. Бойня продолжалась несколько секунд, потом стрельба оборвалась.
– Дураки! – визгливо надрывался Елисеев. – Мы же не хотели вас убивать.
Ноги капитана будто обрастали тяжеленными каторжными колодками. Он оторвался от дерева, побрел на аллею. Поднялись Полянский и Данилевский, черные от грязи и усталости, Ершевич с искалеченным ухом.
– Вставай, рожденный ползать, наша взяла! – пробурчал «безрукий» Макаров, хватая за локоть «безногого» Цымбала.