Глава шестая
Старший лейтенант Грачев внимательно смотрел за территорией складов. Новый караул нес службу так же, как и предыдущий, с одной лишь разницей – часовые на вышках сейчас освещали не только южное направление, они шарили лучами прожекторов по всем сторонам. И это немного усложняло задачу снайперу Котенко, которому предстояло выйти на западные позиции для ликвидации часовых.
Когда стрелки часов Грачева медленно подошли к отметке 2.30, командир группы тут же отдал приказ:
– Кот, Бурят, на позиции! Остальные к «колючке» за мной, марш!
Прапорщик Котенко, используя рельеф местности, двинулся на запад, в обход холмов. Ему приходилось, как зайцу, прыгать от куста к кусту, избегая встречи с лучом прожектора. Но он был опытным бойцом и вышел на позицию вовремя. Сделав несколько глубоких вдохов, достал радиостанцию малого радиуса действия:
– Грач, ответь Коту!
– На связи.
– Я на месте. К выполнению задачи готов.
– Принял. Отстрел по моей команде.
Отключив станцию и вложив ее обратно в карман маскировочного костюма, прапорщик поднял снайперскую винтовку, приведенную к бою, взял на прицел левого часового, затем правого.
Грачев же связался с командиром отряда:
– Седой, это Грач. Время 2.50. Я готов к работе!
– В 3.00 начать акцию!
– Приказ понял, выполняю.
Грачев посмотрел вправо, где второй снайпер прапорщик Николаев манипулировал с «винторезом», переводя винтовку бесшумного боя с дальней вышки на ближнюю. Снайперам предстояло в течение двух-трех секунд сбить одновременно четыре цели четырьмя выстрелами. На это способны только профессионалы. Но Грачев был уверен, что и Котенко, и Николаев выполнят поставленную задачу.
– Готов? – обернулся он к Шинкевичу.
– Готов.
– Остальные?
– Готовы.
– Резак где?
– У меня, – ответил старший лейтенант Голуб.
Наконец стрелки часов застыли на отметке 3.00, и Грачев отдал приказ по связи:
– Внимание снайперам! Огонь!
Он услышал два практически одновременных хлопка «винтореза» Николаева. Но лучи прожекторов застыли на всех четырех вышках.
Тут же прошли доклады.
– Грач, это Кот! – донеслось по связи. – Задача выполнена.
– Порядок, командир! – доложил голосом Николаев.
– Блондин, пошел! – приказал Грачев. – Бурят, Голубь, за мной!
Основная штурмовая подгруппа сблизилась с первым рядом проволочных заграждений. Грачев кивнул Голубу. Старший лейтенант специальными ножницами перекусил два ряда колючей проволоки. Вперед вышел Николаев с включенным прибором обнаружения минно-взрывных заграждений «Поиск»:
– Я пошел.
Он прополз под третьим рядом «колючки», затем по полосе минных полей. За ним проследовал Голуб. Проволоку второго ряда резал Николаев. В 3.08 штурмовая подгруппа, благополучно миновав заграждения, достигла задней, глухой стены караульного помещения. Грачев вызвал на связь Шинкевича:
– Блондин! На месте?
– Так точно!
– От ворот видишь караулку?
– Под углом.
– Что видишь?
– Приглушенный свет в помещении, что справа от двери, если смотреть во фронт здания; слева в окнах темно.
– Понял. Держи на прицеле окно комнаты отдыхающей смены. Вали всех, кто сумеет выскочить из караулки.
– Принял!
Грачев повернулся к Николаеву и Голубу:
– Бурят, идешь первым. Задача: вход в здание, ликвидация начальника караула и его помощника. Мы с Голубем работаем по всему караулу. При необходимости поддержишь нас… Пошли, ребята!
Штурмовая подгруппа осторожно обошла торец здания; бойцы, пригнувшись, приблизились к двери фронтальной стороны. Грачев указал на винтовки. Офицеры кивнули – «винторезы» к бою готовы.
Старший лейтенант указал на прапорщика и показал ему рукой на дверь. Николаев вновь кивнул, встал у двери и аккуратно потянул на себя ручку. Дверь приоткрылась без шума и скрипа – моджахеды содержали здание в порядке, петли были смазаны. Тихо, словно мышь, Николаев юркнул в темноту коридора. Грачев с Голубом прошли следом. Встали у левой внутренней двери, за которой доносились голоса тихо разговаривающих между собой караульных резервной смены.
Грачев снова кивнул Николаеву. Бурят распахнул дверь помещения начальника караула и его помощника. Сидевший за пультом управления боевик повернул голову, и спецназовец выстрелил. Начальник караула свалился со стула. Помощник, лежавший на топчане, открыл глаза. Единственное, что он увидел, – это глушитель бесшумной винтовки. Боевик не слышал выстрела. В голове его вспыхнули тысячи искр, и он полетел в черную пропасть. Бурят выстрелил помощнику начкара в лоб и показал Грачеву большой палец правой руки.
Грачев и Голуб ворвались в комнату резервной смены. Она освещалась двумя лампами. На окнах висели плотные шторы, оттого свет и не был виден снаружи. Четверо боевиков, как один, уставились на неизвестных. От неожиданности они застыли в ступоре. Спецназовцы провели четыре выстрела. Трупы караульных свалились на пол.
Грачев рванулся к комнате отдыхающей смены. Двое боевиков, услышав шум в соседнем помещении, проснулись. Один успел даже присесть на топчан, но оказать сопротивление боевики не могли – их оружие стояло в пирамиде комнаты резервной смены. Грачев, а за ним и Голуб открыли огонь по последним четырем караульным. Стреляли прицельно и экономно, на одного боевика один патрон. Караульные забились в предсмертных судорогах. Офицеры вышли в коридор.
– Здесь все! – сказал Грачев. – Теперь расходимся по ангарам. Задача: найти взрывчатку, радиоуправляемые детонаторы, подготовить склады и технику к подрыву.
– А БТР? – спросил Голуб.
– И БТР… Всё, Бурят, за мной к дальнему ангару, Голуб к ближнему! И аккуратней, ворота могут быть заминированы.
– Это вряд ли, – проговорил Голуб.
– Разговоры!.. Вперед!
Офицеры побежали к ангарам. Ворота открыли без проблем, сбив выстрелами навесные замки. Включив фонари, начали осматривать складские помещения. Увидев стеллажи, заставленные разными ящиками, Николаев присвистнул:
– Ни хрена себе, сколько здесь оружия! Да им полк можно вооружить!
– Если не пару полков… Ладно, не отвлекайся. Слева у нас ящики с автоматами и пулеметами «РПК»; справа, видимо, с гранатометами. Взрывчатку не вижу… Придется вскрывать всё. Ты давай в дальний торец, я начну осмотр отсюда. И быстро, Бурят, быстро!
Осмотр хранилища выявил наличие взрывчатки. Бурят обнаружил с десяток коробок с тротиловыми шашками и обычными взрывателями. Радиоуправляемых детонаторов спецы не нашли.
– Так, – проговорил Грачев, – радиодетонаторов здесь нет… Может, они в другом хранилище? – Он вызвал на связь старшего лейтенанта Голуба: – Голубь, это Грач. Что у тебя?
– Оружия много – всякого; даже контейнеры с ПЗРК и противотанковыми переносными комплексами.
– Взрывчатка?
– И этого добра навалом. Тротиловые шашки.
– Как насчет радиоуправляемых детонаторов?
– Пока не видел.
– Ищи, время у нас еще есть.
– А что, у вас их нет?.. Тогда ищу!
– И как будем рвать склады с техникой? – спросил у Грачева Николаев. – Из гранатометов при отходе? Но успеем ли тогда провести эвакуацию от перевала? «Духи» из местных вполне могут плотно сесть нам на хвост, и тогда придется прыгать через перевал…
– Проходом хребта в данном случае мы ничего не добьемся. Придется сбивать «хвост» с вершины. А это бой, который может затянуться… Черт! Неужели Седой не просчитал вариант отсутствия на складах дистанционных взрывателей?
– Должен был просчитать. И нечего голову ломать. Как получится, так получится. Главное, чтобы ребята Седого в Гермабаде чисто решили задачу и вышли сюда. Здесь командир разберется, что делать.
– Тогда так: раскладывай взрывчатку по периметру и проходу склада, обвязывай тротил бикфордовым шнуром. А я – к Голубю.
– Понял!
Грачев перешел в соседнее хранилище.
– В этом ангаре не то что радиоуправляемых, обычных взрывателей я не нашел, – доложил Голуб. – Может, они где-то и лежат, но чтобы перелопатить весь склад, потребуются часы.
– Не надо ничего лопатить. Минируй склад шашками без взрывателей и обвязывай шнуром. Закончишь здесь – займись автомобилями. Брось в десантный отсек бэтээра несколько кусков «мыла».
– Понял!
Грачев вышел на улицу и вызвал на связь Котенко:
– Кот, это Грач. Что у тебя?
– Все спокойно.
– Подходы?
– Сказал же, все спокойно.
– Ты на холме?
– Да. И прекрасно тебя вижу.
– Ну, посмотри, давно не виделись… А лучше наблюдай за подходами к объекту.
– Наблюдаю…
Командир первой штурмовой группы переключился на старшего лейтенанта Шинкевича:
– Блондин! Со стороны кишлака ничего не слышно?
– Тишина.
– Подходы?
– Чисты. Ворота открыть?
– По моей команде.
– Принял!
Грачев отошел к караулке. Седов с ребятами тоже уже должен закончить работу. Вопрос: удалось ли отработать объект втихую? Но выстрелов из Гермабада не слышно. Если группа была вынуждена принять бой, то стрельба в кишлаке поднялась бы сильная. Остается ждать выхода на связь командира отряда. Самому вызывать нельзя. Грачев присел на обрубок бревна, служивший боевикам скамейкой.
…А события на объекте «усадьба» развивались следующим образом. В 2.30 группа начала сближение с усадьбой Бурхона. Тихо подошли к позициям штурма, строго по графику, в 2.50. Седов приказал по связи снайперу Аппелю, оставшемуся на холме, откуда немец мог контролировать обстановку в южной части усадьбе и кишлаке:
– Ганс! Цели: часовой на вышке, сторожевой пес, собаки в соседних дворах. Тебе все видно?
– Так точно!
– В 3.00 уничтожить указанные цели и выйти к группе! Огонь без дополнительной команды.
– Есть!
В 3.00 немецкий снайпер лейтенант Свен Аппель поднял бесшумную винтовку, подрегулировал оптический прицел и нажал на спусковой крючок. Девятимиллиметровая пуля «винтореза» вонзилась в череп часового. Тот дернулся и рухнул на дощатый пол «корзины» вышки. Седов оценил профессионализм снайпера – тот поразил цель так, что ее не отбросило к лестнице.
Аппель между тем по очереди расстрелял собак и тут же бросился на позиции штурма. В 3.06 он упал рядом с Седовым.:
– Командир, задача выполнена!
– Молодец. Ловко ты часового успокоил…
– Повезло. Он стоял у столба, так что в любом случае на лестнице оказаться не мог; да и я подрезал его снизу вверх. При угловом попадании пули тело обычно падает там, где стояло до выстрела.
– Вот и говорю, молодец… Давыд, Бек, – отдал приказ Седов, – к забору перед вышкой; Ганс, Пегас – за мной марш!
Бойцы второй штурмовой группы подошли к забору.
– Глянь, Пегас, что там на территории, – шепнул заместителю Седов. – Давыд, подсади.
Коновалов при помощи Давыдюка осмотрел южную часть усадьбы, спрыгнул вниз и доложил:
– В усадьбе все тихо.
– Значит, мы обходим дом справа. Ганс работает по часовым на террасе. Ну, а мы с тобой, Пегас, отрабатываем цели в доме. Итак…
Седов поднял руку и резко опустил ее вниз. Это был сигнал для проникновения на территорию объекта.
Офицеры не без труда перемахнули через двухметровый забор и залегли в ближайших кустах. Их маневр остался незамеченным. Даже собаки в дальних дворах не тявкнули. Выдержав паузу, майор рукой подал сигнал – «вперед»!
Капитан Бекир Озбек и прапорщик Давыдюк пошли по левой стороне усадьбы к караулке, подгруппа Седова – по правой. Ликвидаторы остановились, не доходя до середины западной части террасы, в ожидании часовых. У правого, фронтального торца здания остановилась подгруппа Седова.
Командир отряда взглянул на Аппеля. Тот кивнул, поднял глушитель «винтореза», вышел на открытую часть двора и тут же опустил ствол, дважды выстрелив. Ему не пришлось стрелять через окна – дверь оказалась открытой, а топчан, на котором сидели часовые, стоял правее входа.
Аппель поднял руку и отошел к топчану, подав сигнал к ликвидации. Седов с Коноваловым вошли в террасу. Часовые лежали на топчане, казалось, обняв друг друга. На дощатый пол стекал ручеек черной крови.
Офицеры подошли к главной двери. Коновалов потянул за ручку и шепнул Седову:
– Открыто…
– Начали, Юра!
Раскрыв сворки главного входа, спецназовцы вошли в большую, устланную дорогим ковром и совершенно лишенную мебели комнату. Седов указал заместителю на среднюю комнату, где должны были отдыхать телохранители хозяина дома.
– Понял, – прошептал Коновалов.
Спецназовцы подошли к комнате, прислушались. Во всем доме – тишина.
– Работаем, – сказал тихо Седов.
Коновалов распахнул дверь, и офицеры увидели от входа трех спящих на полу боевиков. Майор выстрелил два раза, капитан – один. Телохранители дернулись и застыли под одеялами.
– Теперь ты в кабинет, к Акбару, я в спальню Бурхона. И дай бог, чтобы с ним не было жены. Иначе придется валить обоих.
– Ничего не поделаешь, командир…
– Ладно, продолжаем!
Они вышли из комнаты телохранителей. Седов подошел к соседней, правой комнате, Коновалов – к левой. По сигналу офицеры одновременно распахнули створки. Раздались два почти одновременных хлопка. Седов и Коновалов закрыли двери, отошли к центру комнаты.
– Акбар в минусе, – доложил Пегас.
– Бурхон – тоже. Один оказался. Господь на нашей стороне.
– Уходим?
– Да, больше нам здесь делать нечего.
Офицеры направились ко входу, но остановились, услышав шум за спиной. Резко обернулись, направив стволы винтовок на шум, и увидели вышедшую из женской половины немолодую уже женщину в халате, с распущенными волосами и разбитым в кровь лицом.
– Стоять тихо! – приказал ей Седов.
– Этого нам только не хватало, – простонал Коновалов.
Седов подозвал женщину к себе. Она послушно подошла.
– Кто ты? – спросил ее командир отряда.
Женщина ответила на чистом русском языке:
– Байзо, старшая жена Бурхона. Вы убили моего мужа?
– Да… А вот теперь что прикажешь делать с тобой?
Но женщина словно не слышала майора:
– Убили? Хорошо!
– Что? – удивленно переспросил Седов. – Хорошо? Хорошо то, что мы убили твоего мужа?
– Вы не ослышались. Турсун давно заслужил смерть, и Аллах наконец наказал его.
– Интересно…
– Что вам интересно?
– Седой, у бабы нож, – вдруг воскликнул Коновалов. – А ну, брось тесак, женщина!
Старшая жена Бурхона отбросила нож в сторону:
– В нем больше нет необходимости.
– Почему ты не спала и вышла сюда с ножом?
– Чтобы сделать то, что сделали вы.
– Не понял… Ты хотела прирезать собственного мужа?
– Вы видите перед собой униженную, избитую старуху. А ведь мне нет еще и сорока пяти лет. В старуху меня превратил Бурхон, будь проклято его имя!
– Понятно, – проговорил Седов, – внутрисемейные разборки… Но скажи, Байзо, ты ведь не могла не слышать, что в дом прошли посторонние.
– Я слышала все. Кроме выстрелов…
– Так какого черта ты вышла к нам? Ты понимаешь, что мы теперь должны убрать и тебя?
– Когда я шла убивать мужа, то решила покончить и с собой. Это лучше, чем смерть от камней. У нас женщин, посягнувших на мужчин, забивают камнями. Всевышний распорядился по-своему… Он не желал, чтобы я впала в смертный грех, оттого прислал вас. Мне недорога жизнь. Убейте меня, только прошу, сделайте это сейчас и так, чтобы я не мучилась.
– Вот ситуация, твою мать, – выругался Коновалов. – Чего-чего, а подобного просчитать мы не могли.
– Подожди, – бросил заместителю Седов и посмотрел женщине в глаза: – Ты могла бы начать новую жизнь. Скоро здесь, в Гермабаде, многое изменится, и ты обретешь свободу. Сможешь уехать в Душанбе; в конце концов, в другую страну…
– Но вы же сами сказал, что должны убить меня. Как свидетеля.
– Должны, но…
Слова Седова прервал Аппель, появившийся в дверях:
– У вас проблемы? – Тут он увидел старшую жену Бурхона. – Похоже, проблемы…
– Что по охране, Ганс?
– Ликвидаторы выполнили задачу. Ждем вас.
– Ступай к парням, мы скоро.
– Есть!
Аппель вышел во двор, недоуменно пожав плечами. Седов же повернулся к женщине:
– Да, мы должны убрать тебя, чтобы иметь возможность свободно уйти из кишлака. Но… если ты поклянешься своими детьми, что до рассвета не поднимешь шума, мы не тронем тебя.
– У меня нет детей. Был сын, но он умер; была дочь, но ее отдали замуж в Мургаб. Муж оказался ревнивым и убил мою Зайнаб, обвинив в измене, что не могло быть правдой. Просто Зайнаб хотела уйти от старого мужа, а тот… так что у меня нет детей, и клясться мне некем. И вам придется убить меня. Не теряйте времени, оно для вас сейчас на вес золота, если не дороже. Я прощаю вас. И всевышний простит, потому что вы всего лишь орудие в его руках. Орудие возмездия.
– Убивать тебя никто не станет, мы с женщинами и детьми не воюем. Но и рисковать не имеем права. Поэтому ты сейчас выпьешь таблетку и уйдешь к себе в комнату. Это снотворное на четыре часа. Проснешься, когда в кишлаке поднимется шум. И запомни: ты ничего не замышляла, ничего и никого не видела. Естественно, кто убил мужа, не знаешь. А потом – мой тебе совет, Байзо, – уезжай отсюда. У тебя еще все впереди. Жизнь – сложная штука, то черная полоса, то белая. Для тебя, уверен, черная полоса закончилась. Если, конечно, ты сама не захочешь ее продлить… – Командир отряда повернулся к заместителю: – Щадящий препарат!
Коновалов передал женщине капсулу, извлеченную из боевой аптечки. Та проглотила ее и, не сказав ни слова, подняла нож и ушла на женскую половину дома.
Офицеры вышли во двор. У топчана их ждали капитан Бекир Озбек, лейтенант Свен Аппель и прапорщик Давыдюк.
– Вы убили женщину, что случайно вышла к вам? – спросил турок.
Седов посмотрел на турецкого ликвидатора:
– А ты бы смог бы ее убить?
– Нет.
– Вот и мы не смогли.
– Но она может выдать нас, поднять шум, как только мы покинем усадьбу!
– Она не сделает этого, Бек.
– Командир особой группы не имеет права так рисковать.
– Мы ничем не рискуем, Бек, жена Бурхона уже спит крепким сном.
– Вы дали ей снотворное?
– Догадливый… Все, ребята, пора сваливать.
Штурмовая подгруппа отошла к тыловой части усадьбы. Седов вызвал на связь капитана Леруа, вместе с врачом Додье отслеживавшим обстановку в кишлаке:
– Хакер, это Седой. Что в кишлаке?
– Все спокойно, никого не замечаем.
– Смотрите внимательнее, мы отходим к вам.
– Принял.
Штурмовая группа, используя конструкцию караульной вышки, преодолела забор и прошла к позициям резерва. Седов вызвал на связь старшего лейтенанта Грачева:
– Грач, ответь Седому!.. Что у тебя?
– Задача выполнена. Охрана складов уничтожена, ангары и техника к подрыву готовы, вот только поднимать их в воздух придется из гранатометов.
– Вы не нашли радиодетонаторы?
– Не нашли.
– Ясно. Отходите на исходные позиции, мы подойдем с востока по северному направлению. Продолжать наблюдение, теперь уже за подходами к арсеналу.
– У вас все тихо прошло?
– Иначе, Грач, ты был бы в Гермабаде…
– Понял. До встречи.
– Отбой! – Седов повернулся к подчиненным: – Минута, это касается Леруа, на сбор аппаратуры – и отход. – Взглянул на Коновалова: – У тебя радиовзрыватели есть?
– Есть. Немного, но на склады Бурхона хватит.
– Отработаешь арсенал.
– Есть!
В 3.30 вторая штурмовая группа под командованием майора начала выдвижение к складам. В 3.53 она вышла на позиции Грачева. Коновалов прошел на территорию базы и установил на взрывчатку радиоуправляемые детонаторы. В 3.59, объединившись, отряд направился к перевалу. В ходе движения Седов приказал Леруа обеспечить связь с Москвой. Французский капитан набрал номер генерал-полковника Белоногова и передал трубку командиру отряда:
– Центр на связи, командир.
– Центр, это Седой! Время 4.17. Отряд поставленные задачи по объектам «арсенал» и «усадьба» выполнил. Бурхон и его помощник Акбар вместе со всей охраной на обоих объектах уничтожены. Склады готовы к подрыву. Потери боевиков, не считая Бурхона и Акбара, – двадцать семь человек, у нас потерь нет.
– Что в кишлаке на данный момент? – поинтересовался Белоногов.
– А черт его знает. Мы не слышим ничего подозрительного. Преследования не наблюдаем. Прошу разрешения на эвакуацию от перевала, с южного предгорья.
– Теперь это просто необходимо. Сколько тебе еще идти до перевала?
– Ориентировочно час двадцать – час тридцать.
– Эвакуацию назначаю на 5.40. При выходе к району эвакуации подготовить площадку для посадки «Ми-8», при появлении вертолета обозначить ее красным дымом.
– Принял! Мне продублировать доклад Трепанову?
– Не надо, я сам свяжусь с ним. Он будет встречать вас у Хурбада. Там – отдых, а далее – по плану, что будет уточнен дополнительно.
– Принял. Продолжаю отход!
– Удачи, Седой!
Передав трубку Леруа, Седов передал по команде:
– Эвакуация от перевала в 5.40. Прибавили темпа, ребята!
Отряд «Z», ускорившись, пошел в северном направлении, выставив дозоры, и в 5.31 вышел к плато у перевала.
– Быстро подготовить площадку для вертолета, оборудовать сигнальными патронами красного дыма, – отдал команду Седов.
Спустя десять минут спецназовцы услышали рокот вертолетного двигателя, приближавшийся с севера. Вскоре появился и сам «Ми-8».
– Дым! – скомандовал Седов.
Коновалов поджег патроны.
Экипаж сориентировался и посадил вертолет в середину обозначенной площадки. Коновалов и Шинкевич убрали патроны. Отряд погрузился на борт.
Седов прошел в пилотскую кабину, обратился к командиру экипажа:
– Майор, как поднимешь свою лайбу, зависни на минуту на высоте метров в пятьдесят.
Командир экипажа не стал задавать лишних вопросов. Надо, значит, надо. Вертолет медленно поднялся на плато, завис в воздухе.
– Работай по складам, Пегас! – кивнул заместителю Седов.
– Это мы быстро, командир…
Коновалов выставил наружу антенну дистанционного взрывного устройства из открытой боковой двери и нажал на красную клавишу прибора. Над территорией складов с вооружением поднялись огненные шары, и раннее утро разорвали мощные взрывы, разрушившие ангары, БТР и автомобили сепаратистов на куски.
– Вот так, – проговорил Коновалов. – По Гермабаду все. – Он повернулся к Седову: – Порядок, командир!
– Вижу…
Коновалов убрал антенну и закрыл дверь. Вертолет, резко развернувшись и набирая высоту, пошел на север.
В 6.01 «Ми-8» благополучно приземлился на временной базе спецназа у таджикского селения Хурбад. Бойцов подразделения встречал полковник Трепанов. Приняв доклад Седова, он пожал каждому из офицеров руку и поблагодарил за отличную работу на первом направлении боевой операции «Восточный вояж». Спецы прошли в отведенную им для отдыха казарму. Трепанов и Седов уединились в кабинете бывшей воинской части.
– Значит, так, Валера, таджикское направление мы отработали. «Духи», что прибудут в Гермабад, вряд ли обрадуются увиденному. Впрочем, им тоже готовится сюрприз авиацией местных ВВС. Но нас это уже не касается. У нас, Валера, впереди Афганистан.
– Я в курсе, – улыбнулся Седов.
– Сегодня отряд отдыхает, а завтра в 5.00 «вертушка» перебросит вас в квадрат 44–30. Где-то в 9.40 вы уже будете в родном и милом сердцу Афганистане. Да, совсем из головы вылетело: я должен доложить Белоногову о твоем прибытии. Ты подожди тут, перекури, а я к связистам.
Трепанов вышел из кабинета. Седов взял со стола пачку сигарет и жадно выкурил две сигареты подряд. Вскоре вернулся помощник генерала:
– Белоногов объявил отряду благодарность. Просил передать, что оповестил всех представителей государств «Совета шести» о вашей работе. Они по достоинству оценили действия отряда «Z» по таджикскому направлению.
– Служим «Совету шести», – усмехнувшись, ответил Седов.
– Ты Родине служишь, Валера.
– И «Совету шести»… Впрочем, это не столь важно; главное, что решаем задачи по уничтожению псов-террористов.
– Верно!
– Конкретную задачу по Афгану когда ставить будете?
– Сейчас. Уточненную – перед вылетом.
– Короче, час сна вы у меня отбираете…
– Успеешь выспаться… В общем, так: задача в принципе остается прежней, с переносом на сутки. Отряд должен завтра ближе к рассвету высадиться в квадрате 44–30. Это плато, обрамленное зеленым массивом. Оттуда вы должны совершить двадцатикилометровый марш к Турганскому ущелью, в котором находится старая крепость пуштунов Шаграм и база полевого командира Абдулахада Бегради. На базе – ангар, полный различного вооружения. Вот его-то, а также банду Бегради, которая имеет в своем составе приблизительно сорок душманов, вам и предстоит уничтожить. Это пока все, что я могу тебе сказать. На 17.00 у меня запланирована связь с Белоноговым. Генерал обещал конкретизировать задачу по свежим данным внешней разведки, которая последние сутки усиленно занимается районом применения твоего отряда.
– Значит, задачу я буду знать после 17.00?
– Да. Уточнение, как я уже говорил, – непосредственно перед вылетом. У меня есть отработанная карта района, полученная в результате съемки из космоса. Посмотришь?
– Давайте.
Трепанов развернул довольно крупного масштаба карту.
– Вот квадрат 44–30 – место высадки отряда. Ниже, южнее ущелья, – крепость Шаграм, представляющая собой, как видишь, скопление строений. Хорошо виден ангар – современный, американского производства. Впрочем, он и был отбит у американцев талибами. Темное пятно на южном склоне… что оно означает, пока непонятно. Ущелье от Шаграма уходит на северо-восток к Пенджрабу, на юго-западе подходит к населенному пункту Мельмен, до которого от крепости примерно пятьдесят километров. Севернее, километрах в девяноста, – город Мазари-Шариф, на востоке – Пули-Хумри. Вот в принципе и все, что дает нам эта карта. Разведка сбрасывала информацию по базе Бегради, но противоречивую. Надеюсь, до вечера в СВР сумеют систематизировать все данные и выдать нам точную информацию. Ну, а не получится – значит, будешь работать по обстановке.
– Понятно. Как думаете, Александр Владимирович, Бегради узнает об уничтожении базы своего подельника и партнера по бизнесу Бурхона?
– Естественно.
– Вот и я так думаю. Более того, сообщники Насима Карима, которым полковник МВД Таджикистана передал сигнал тревоги, наверняка оповестили Бегради, что по Бурхону работали спецслужбы. На возможных конкурентов списать ликвидацию таджикской базы теперь не удастся. Следовательно, Абдулахад Бегради может и должен принять дополнительные меры по охране и обороне объекта в Шаграме. А мы – реально столкнуться с превосходящими силами «духов», причем уже на этапе марша… Такой вариант в Совете рассматривался?
– Белоногов об этом ничего не говорил. А вот то, что Бегради усилит охранение базы, – не факт. Во-первых, ему известно, что Бурхон давно находился в поле зрения таджикской службы безопасности. Во-вторых, нельзя исключать и вариант с конкурентами – те могли действовать, маскируясь под правительственный спецназ. В-третьих, провести операцию в Таджикистане – это одно, а в Афганистане – совсем другое. И четвертое, самое главное: оперативно получить дополнительные силы командиру Бегради просто неоткуда. К нему может подойти помощь, но с юга страны, а это как минимум двое суток. Усилить охранение своими силами Бегради, конечно, может, но это практически ничего не даст ему, кроме рассеивания отряда по разным направлениям, а значит, ослабление оборонительных возможностей базы в целом. Но и по данному вопросу, я надеюсь, мы получим дополнительную информацию.
– Тогда я могу идти спать?
– Завтрак в столовой. В 16.00 я подниму тебя.
– В 16.00 я и сам встану, а есть сейчас не хочу. Так что отсюда прямым ходом в казарму.
– Не забывай, тебе еще отчет составлять…
– О нем, пожалуй, забудешь… Так напомнят, что мало не покажется. У нас до сих пор самое главное – это правильно оформленные бумаги. Которые из генеральских кабинетов – возможно, даже не просмотренные, но с грифом «совершенно секретно» – отправляются в архив…
– Ваши отчеты – я имею в виду отчеты по работе отряда – в архивы сдаваться не будут. Они сразу после изучения пойдут под уничтожение.
– Ладно, напишем отчет, нам не привыкать.
– И еще, Седой: твоя группа при отработке объекта «усадьба» выбилась из графика. Доложить, почему это произошло, не желаешь? Или укажешь в отчете причину задержки?
Седов опустился на стул.
– При ликвидации Бурхона, Акбара и троих телохранителей внутри дома к нам выходила старшая жена покойного Турсуна.
– Что? Вас видела одна из жен Бурхона?
– Точно так.
– И ты молчал об этом?
– А что, должен был кричать?
– Надеюсь, женщину вы нейтрализовали?
– Вы же знаете, я не убиваю женщин – если, конечно, это не террористка-смертница и если того не требует обстановка по плану операции.
– Ты хочешь сказать, что отпустил ее?
– Да. В данном случае передо мной не было смертницы, и обстановка не требовала ликвидации.
– Еще не лучше!.. Ты хоть представляешь, что ставишь под угрозу гибели весь отряд? А ну-ка давай подробно о своей встрече с женой Бурхона!
– Может, позже или в отчете?
– Сейчас, майор, сейчас!
– Как скажете…
Седов доложил Трепанову обстоятельства неожиданной встречи со старшей женой Бурхона в его доме.
– Та-ак, – проговорил полковник. – Значит, Байзо, или как там ее, сама хотела прирезать мужа?
– Так точно.
– А не развела она вас?
– Нет.
– Откуда подобная уверенность?
– Чтобы это понять, надо было видеть ее глаза.
– Ну, а если в спальне торговца оружием находилась бы одна из его жен, ты тоже стал бы вести с ней душеспасительные беседы?
– Нет. В этом случае ее пришлось бы валить.
– Ну, хоть это ты понимаешь… Значит, так: в отчете о встрече с женой Бурхона ни слова. Понял?
– Так точно!
– Все, ступай!
– Генерал тоже не будет знать о ней?
– А вот Белоногову я доложу все так, как было на самом деле.
– Ясно… Разрешите идти?
– Иди!
Седов прошел в казарму, прилег на приготовленную для него кровать и мгновенно уснул. Сон, как показалось майору, длился считаные секунды: только прилег – и сразу проснулся. Так бывает. Седов посмотрел на часы. 16.00. Захватив туалетные принадлежности, командир отряда прошел в душ. В 16.30 он уже находился в кабинете полковника Трепанова.
– Выспался?
– Выспался.
– Кофе будешь?
– Не откажусь.
– А может, организовать ранний ужин?
– Нет, поужинаю вместе со всеми.
– Тогда на столике чайник, банка с кофе, сахарница. И учти, крепкий кофе вреден для здоровья.
– То-то вы по три ложки кладете…
– Я, Валера, в отличие от тебя в выходах не участвую. Набегался в свое время и по горам, и по «зеленкам»…
Приготовив себе кофе, с чашкой ароматного напитка Седов присел за стол, на котором лежала та же карта, но уже с пометками.
– Значит, так, Валера. Из Москвы сбросили дополнительную информацию. Думаю, это все, что смогла выжить разведка, и уточнения если будут, то лишь технического характера. Итак, в четверг, 5 мая, то есть завтра, в 5.00 отряд убывает в Афганистан. Высадка, как и планировалось, пройдет в квадрате 44-30-2 ближе к северной стороне зеленого массива, там более ровная местность. Далее вам предстоит совершить марш до рубежа, обозначенного на карте.
Рубеж был обозначен по балке, тянущейся параллельно ущелью и отстоящей от него примерно на километр.
– Вопросы по ходу уточнения задачи разрешите? – спросил Седов.
– Не люблю я этого, Валера… да ладно, спрашивай.
– Почему конечным пунктом марша выбрана балка, а не само ущелье?
– Потому, что на северной вершине Абдулахад Бегради установил пост раннего обнаружения противника. Службу на посту, по данным разведки, посменно осуществляют два моджахеда, вооруженные, кроме автоматов, пулеметом «ПК». Пост стандартный, в форме чаши с невысокими стенками из камня и мешков с грунтом. Обзор практически сто восемьдесят градусов, таков же и сектор обстрела. Вот поэтому исходным рубежом определена балка.
– Ну, хорошо, войдем мы в балку, а дальше что? Снимать пост придется по-любому. Без его уничтожения нам к Шаграму с севера не подойти, а обходить нет смысла. «Духи» с поста легко перенесут огонь назад на противоположную вершину.
– Да, вам придется снимать пост. И это работа для ликвидаторов. Но прежде чем делать это, тебе надо выслать из балки на запад подгруппу из четырех-пяти человек. Задача подгруппы: обойти район базы и примерно через полтора километра войти в ущелье, отправив одного человека на южную вершину.
– Она что, не охраняется? – задал вопрос Седов.
– По данным разведки – нет.
– А почему нельзя войти в ущелье с востока?
– Это физически невозможно, так как восточное, а точнее северо-восточное, направление практически до входа в Пенджраб представляет собой скалистые склоны.
– О невозможности прохода Турганского ущелья с востока или северо-востока тоже разведка сообщила?
– Ну, не мы же с Белоноговым это выдумали.
– Понял. Ликвидируем пост, входим частью отряда в ущелье с запада, выводим человека на южный склон.
– Боец, которого ты пошлешь на юг, должен иметь гранатомет, лучше «РПГ». И бойцы, что займут позиции на северной вершине, – тоже. У тебя два «РПГ-7»?
– Да, по четыре выстрела на каждый.
– «ПК»?
– Пулемет один.
– Его советую установить на северной вершине.
– Разберемся. Что представляет собой темное пятно на карте, сейчас обведенное красным карандашом?
– Это резиденция Бегради.
– Почему она не видна из космоса?
– Потому, что стоит под террасой скалистого участка южного склона. Отсюда и пятно. Это горная терраса.
– И можно ли ее оседлать, неизвестно…
– Неизвестно.
– Строения, как я понимаю, – дома моджахедов Бегради?
– Да, но об этом позже. Итак, отряд обходит базу с трех сторон. А вот как действовать дальше, решать тебе на месте, имея возможность обстрела всей базы из гранатометов, пулеметов и подхода подгруппы с запада непосредственно к ангару.
– Внизу «духи» посты не выставляют?
– Разведка их не обнаружила.
– Странно… Охранение склада должно быть выставлено. Да и дно «духи» обязаны прикрыть.
– Скорее всего, так оно и есть. Но отдельных постов, равноценных тому, что выставлен на северной вершине, ни с юга, ни внизу нет.
– Значит, есть часовые, что несут службу, используя естественные укрытия… Плохо, Александр Владимирович.
– Что именно?
– То, что, по сути, кроме поста, который мы обнаружили бы и без дополнительной инструкции, наша славная разведка не выявила систему охранения объекта.
– Это, Валера, объяснимо. Видимо, у СВР нет агента в банде Бегради.
– Ладно, проведем собственную разведку, разберемся с обстановкой, решим, как отработать склад. Сколько «духов» у Бегради?
Трепанов открыл папку:
– Вот этот вопрос разведка проработала неплохо. Итак, главарь банды – Абдулахад Бегради. Начальник охраны…
– Вот, – перебил полковника майор, – начальник охраны. Значит, кем-то он командует? Не двумя же «духами» на верхнем северном посту…
– Наверняка. Но я с твоего позволения продолжу.
– Конечно, товарищ полковник, извините.
– Начальник охраны, некий Харун Туркай, и начальник склада Гендал Душани. Названные лица проживают в доме-резиденции. В мазанках подножия северного склона, прямо под верхним постом, – рядовые «духи». Бывшая крепость имеет свой колодец. Питание доставляется из Мельмена.
– Значит, и в Мельмене талибы?
– Нет, Мельмен – обычный кишлак. Моджахеды Бегради покупают продукты у местных жителей.
– Следовательно, помощи из Мельмена Бегради получить не может?
– Нет. Только из Пули-Хумри, но и это еще не факт. Однако даже если рассматривать вариант подходов боевиков из Пули-Хумри, им потребуется не менее двое суток, чтобы выйти к Турганскому ущелью.
– Ясно. Кроме одного и основного вопроса: откуда наносить главный удар по базе Абдулахада Бегради?
– Остается западное направление.
– Это если подтвердятся данные разведки по местности.
– Вот сам все и посмотришь, все спланируешь.
– А на кой черт тогда нужен штаб при «Совете шести»? Определять общие задачи?
Трепанов встал, прошелся по кабинету.
– Валера, штаб только организуется. Операция «Восточный вояж» носит, если можно так выразиться, пристрелочный характер, чтобы отряд получил какой-то опыт совместных действий. Со временем все устаканится, и подразделение будет наводиться точечно на определенные цели. А пока, как и в любом деле, на начальном этапе возможны просчеты.
– Естественно, – усмехнулся Седов, – когда-нибудь все устаканится и в организации применения отряда будет наведен порядок. Вот только останется ли до этого времени само подразделение? Хотя о чем я спрашиваю… Вместо нас наберут других профессионалов. А мы, получается, как экспериментальный состав…
– Не говори глупостей. Никто не собирается ставить эксперименты на отряде «Z». Да этого не допустил бы генерал-полковник Белоногов.
– Хорошо, Александр Владимирович. Будем считать, что подразделение проводит боевые операции, имеющие второстепенной, а возможно, и первостепенной целью отработку согласованного взаимодействия профи из разных стран Европы. Вот только для стажировки задачи ставятся далеко не учебно-боевые…
– А в иных условиях в кратчайшие сроки суперотряд не сформировать.
– Вот как? Суперотряд… Сильно сказано. Как в американских боевиках. Нам бы еще пару-тройку универсальных солдат-роботов с возможностями терминаторов…
– Я оценил твой юмор. Давай вернемся к теме.
– А разве мы не все обсудили?
– Надо определить временной график решения задач операции по второму, афганскому направлению.
– Вы же понимаете, он будет настолько сырым, что им можно пренебречь.
– И все же план, что пойдет на утверждение Белоногову, должен быть отработан по времени. Пусть даже по ориентировочному.
– Хорошо. Значит, вылет отсюда завтра в 5.00… Сколько лететь на «Ми-8» до квадрата 44–30?
– В 9.40 по афганскому времени отряд должен прибыть в квадрат.
– Так, 9.40 – высадка. Двадцать минут на ориентирование, постановку задачи, определение маршрута исходя из реальной обстановки. До исходного рубежа идти около девятнадцати километров по плато, применяя повышенные меры безопасности… Следовательно, на марш до балки уйдет не менее пяти часов. Ориентировочно к рубежу, если ничего не произойдет, подразделение должно выйти где-то часам к трем пополудни. До четырех – большой привал и обед. В 16.00 я отправлю вспомогательную подгруппу к району спуска в ущелье. Группе предстоит пройти – если она должна войти в ущелье в полутора километрах от базы Бегради – километров пять, возможно, больше. Следовательно, подгруппа должна войти в ущелье где-то в 18.00. Полчаса на рассредоточение, осмотр местности, период ожидания. Далее – выход гранатометчика на южную вершину. Еще как минимум часа полтора…
– Возьмем два часа. Бойцу придется заходить к ущелью из глубины южного направления, чтобы не попасть под контроль часовых северного поста.
– Два часа… Это получается 20.00. Причем гранатометчик не занимает позицию атаки, ограничиваясь подходом и укрытием в непосредственной близости от ущелья.
– Согласен. – Полковник Трепанов делал отметки и ставил ориентировочное время прямо на карте.
– В ночь к посту пойдут ликвидаторы… Так, а что у нас с людьми получается? Кого мне ставить в подгруппу?
– Это, Валера, ты сам решай.
– Решаю… Если западное направление считать второстепенным, то там хватит и трех человек. Четвертый уйдет на южную вершину. Четверо задействованы. Два ликвидатора на пост; с ними боец, вооруженный «РПГ». Далее на посту остаются два человека, один отойдет. Получается, в деле на момент начала операции будут задействованы шесть человек. Половина отряда… Остается еще шестеро минус врач и компьютерщик, которых определим в резерв. Четверо. Ну что ж, расклад вполне приемлемый. Если займем вершины и заблокируем базу Бегради с запада, а восток будет прикрыт сложным рельефом дна и склонов ущелья, то задача вполне выполнима. Но предупреждаю сразу: тотальное уничтожение базы Бегради отряд провести не сможет. Часть моджахедов прорвется на восток, и преследовать их мы будем не в состоянии.
– Этого от отряда не требуется, – сказал Трепанов, – рядовые «духи» интересуют руководство постольку-поскольку. Но вот господ Абдулахада Бегради, Харуна Туркая и Гендала Душани вы обязаны ликвидировать.
– А если и они прорвутся, то нас всех расстреляют?
– Прекрати, Седой, мне не до твоих идиотских шуток. Прорыв Бегради будет расценен как частичное выполнение задачи. Со всеми вытекающими отсюда последствиями… Тебя никто не снимет, не надейся, и отряд не расформируют, а вот Белоногову достанется по полной.
– Ну, если так, то придется валить главарей банды по-любому. Не подставлять же генерала…
– Вот. И это очень хорошо, что ты понимаешь, какие могут быть последствия частичного выполнения задач по второму направлению.
– С планом закончили? – спросил Седов.
– В принципе да. Я его еще немного подлакирую для доклада в Москву. Думаю, у Белоногова вопросов к нам возникнет много, но он не станет их задавать, понимая, что ответа на них не может в данной ситуации дать никто… Ну, а перед вылетом посмотрим – может, все-таки из Москвы еще сбросят что-нибудь, достойное внимания. Хотя надежды на это мало. Время уточнят, чтобы не молчать, и всё. Впрочем, поживем – увидим. Ты можешь быть свободен.
– А сколько, Александр Владимирович, сейчас времени в Москве? Я с этими часовыми поясами постоянно путаюсь…
– Объясняю. Разница во времени между Москвой и Душанбе плюс два часа.
– У нас сейчас 17.40. Значит, в Москве 15.40? Понял…
– А зачем тебе это?
– Хочу позвонить в столицу… если вы, конечно, разрешите.
– Позволь узнать, кому?
– Это так важно?
– Да, Валера, важно. Спрашиваю не из любопытства, а по долгу службы.
– Знакомой женщине позвонить хочу. Этого достаточно?
– Достаточно. Звони, коль неймется. Отряду построение у казармы в 3.00. До этого свободное время и отдых.
– Да все от сна уже опухли…
– Пусть набираются сил, в Афгане отдыхать вам вряд ли придется.
– Пожалуй…
Майор Седов вышел на улицу, достал возвращенный ему сотовый телефон, набрал первые цифры номера телефона Галины – и сбросил набор. Ну позвонит он, ну, ответит Галя; а что дальше? Что сказать ей? «Привет, как дела?» Ответит, мол, нормально, спросит, как сам. Тоже нормально… И получится бестолковый разговор. Конечно, хочется услышать ее голос, да вот разговаривать-то, по сути, не о чем…
Размышления Седова прервал подошедший к нему Коновалов:
– О чем задумался, командир?
Седов бросил телефон в карман.
– Так, ни о чем.
– Ни о чем нормальный человек думать не может.
– А где ты здесь видишь нормальных? Нормальные сейчас готовятся с работы домой идти, в семьи, в тепло, уют… Поужинать, телевизор посмотреть да с женой в постель завалиться, уложив спать детей… Вот что сейчас готовятся делать нормальные, обычные люди. А мы? Лететь в Афганистан, к черту на кулички, ползать по плато, продираться через заросли, прыгать от валуна к валуну в ущельях, убивать… Разве мы нормальные, Юра?
Коновалов удивленно посмотрел на Седова:
– Ты чего это, Валера?
– Ладно, забудь. Я ничего не говорил, ты ничего не слышал… Как подчиненный личный состав?
– Нормально. В казарме. Трепанов задачу по Афгану уточнил?
– Настолько, насколько это позволила сделать информация, полученная из Службы внешней разведки.
– Сложная работа предстоит?
– Ты же не хуже меня знаешь, что нам предстоит делать «за речкой».
– Но я не знаю подробностей.
– Все подробности после высадки в квадрате 44–30.
– Вооружение берем то же, что и для работы в Гермабаде?
– Об этом я еще подумаю. «Винторезы» там особо нужны не будут… Сообщу. Да, в 3.00 строишь отряд у казармы.
– Значит, летим уже сегодня?
– Завтра, Юра, рано утром, но завтра. А пока отдыхай.
– Да надоело уже это безделье!..
– Интересно… Только, считай, прибыли из Гермабада – и уже надоело безделье?
– Нет хуже длительных перерывов, когда взяли темп. Ненавижу рваный ритм!
– Не волнуйся, в Афгане все будет серьезно. Хоть и придется, по сути, решать те же задачи, что и в Таджикистане… Как под копирку. Уничтожение базы талибов с ликвидацией главарей. Но там Афган, и это осложняет обстановку.
– Прорвемся!
– Вопрос, какой ценой… Ладно, я к себе, продумаю вопрос перевооружения, а ты следи за соблюдением распорядка дня.
– После ужина, может, сыграем в нарды?
– Да ну их к черту.
– Настроение у тебя нервное…
– Как всегда перед вылетом. Давай, Юра. Вернемся – тогда и в нарды сыграем, и водочки выпьем, и расслабимся…
– Если дадут расслабиться.
– Да, – повторил за капитаном майор Седов, – если дадут.
Командир отряда прошел в казарму, в свой отсек, где за столом начал делать расчет по вооружению подразделения.