Глава третья

После завтрака майор Седов провел своих подчиненных к тиру. Его заместитель капитан Коновалов и старший лейтенант Грачев спустились в подвал учебного корпуса и приступили к занятиям по огневой подготовке из бесшумного оружия. Снайперам же командир группы приказал занять позиции на кронах деревьев и совершенствовать свое мастерство на мишенях, показывающихся в оконных проемах здания учебного корпуса. Тишину леса разорвали хлесткие выстрелы «СВДС». По окончании огневой подготовки бойцы перешли в спортзал. Группа занималась по распорядку дня, утвержденному полковником Трепановым. Лишь одним отличался сегодняшний распорядок дня от обычного: он был расписан только до 15.00. На базе ожидали прибытия иностранцев.

В 14.30 позвонил подполковник Крылов:

– Привет, Валера!

– Привет. Ты в аэропорту?

– Да, прибытие самолета из Парижа через пятнадцать минут.

– А когда должны прилететь остальные?

– Минский борт – в 17.00, Киевский – в 17.20. Самолеты из Берлина и Анкары – в 18.20 и 18.45 соответственно.

– Ты будешь собирать их вместе? Или подвозить по одному?

– Отдельно привезу французов. Белорусов, украинцев, немца и турка – всех вместе.

– У тебя микроавтобус?

– Да, «Форд».

– А моей машиной когда займешься?

– Она уже на стоянке.

– Понятно, спасибо! Жду. К встрече дорогих гостей все готово. Полковник Будин подсуетился как надо.

– Хорошо! Твои чем занимаются?

– В бассейне после физподготовки плавают.

– Трепанов не приезжал?

– Обещал, но пока его нет.

– Ладно, Валера, поговорим еще!

Во время разговора к Седову подошла капитан Верицкая. Встала в стороне и обратилась к командиру группы, как только Валерий положил телефон в карман куртки:

– Все идет по плану, майор?

Седов обратил внимание на то, что Верицкая сегодня была одета не как обычно. Строгий костюм сменился элегантным обтягивающим фигуру платьем, сверху прикрытым оригинального покроя накидкой. Переводчица сделала прическу, подкрасила глаза и губы, что не являлось характерным для нее.

– А вы сегодня прекрасно выглядите, Людмила Константиновна.

– Разве я когда-то выглядела плохо?

– Нет, конечно, но сегодня вы просто неотразимы.

– Перестаньте, майор. Ведь вам же наплевать, как я выгляжу. И сегодня, и в другие дни.

– Нет, не наплевать. Всегда приятно видеть красивую, следящую за собой женщину.

– Однако комплимента я дождалась от вас только сейчас.

– Это совершенно ни о чем не говорит. Мы очень редко встречаемся.

Верицкая взглянула на Седова:

– При желании – вашем, майор, желании – мы могли бы встречаться чаще.

– А вот тут вы, Людмила Константиновна, ошибаетесь. От меня как раз ничего не зависит. Вы же знаете нашу службу. Пара-тройка дней в Москве – и командировка.

Верицкая вздохнула – как показалось Седову, несколько притворно:

– И двух-трех суток вполне достаточно… ладно, оставим эту неблагодарную тему. Скажите лучше, прибытие иностранцев ожидается по графику?

– Так вот почему вы сменили строгий костюм на платье?

– Я должна вместе с вами встречать иностранцев. Думаю, что официальность этому событию придавать не следует. И… может быть, мы перейдем на «ты»?

– Боюсь, не получится, – ответил Седов. – Привычки, знаете, перебороть сложно, если возможно вообще.

Верицкая вплотную подошла к майору:

– Повторяю, Валерий Николаевич, при желании возможно все…

– Но не для меня. А насчет иностранного пополнения, то первых двух специалистов из Франции подполковник Крылов должен подвезти ориентировочно к половине четвертого. Если благополучно минует пробки.

– Не забудьте, майор, предупредить меня о прибытии французов. Я буду у себя.

– Непременно, Людмила Константиновна. И извините, если чем обидел вас. Поверьте, ненамеренно.

– А я не умею обижаться, Валера. Как-то не научилась.

– Вот это правильно.

Верицкая пошла по аллее в сторону корпуса размещения группы обеспечения формирования отряда «Z». Седову же неожиданно стало жалко эту женщину. Не было в Верицкой того, что привлекает мужчин. Возможно, она стала бы прекрасной женой, уж верной, заботливой точно, но ненадолго. Долго с Людмилой Константиновной никто не прожил бы. Она, скорее всего, это знает – и, наверное, сильно страдает, в то же время не имея сил изменить себя. Заметно, что Верицкая хочет сблизиться с ним, но Людмила не нравилась ему, и ничего с этим поделать было нельзя.

Крылов позвонил в 15.20.

– Валера, мы на подъезде к Колитвино. Готовься к встрече, минут через десять будем на базе.

– Понял, Толик!

Седов прошел ко второму корпусу. Верицкая разговаривала с начальником медицинской службы базы майором Цейманом. Тот, в отличие от Валерия, вел себя с дамой куда приветливее. Переводчица, заметив командира группы, прервала разговор с медиком.

– Нам пора встречать иностранцев? – спросила она.

– Да, Людмила Константиновна. Звонил Крылов, он с французами будет на базе через считаные минуты.

– Тогда поторопимся? Негоже заставлять гостей ждать.

– Я вам, Валерий Николаевич, сейчас нужен? – уточнил Цейман.

– Нет, Марк Генрихович. А вот завтра у вас работы будет много.

– Медицинский осмотр, я знаю. У меня все готово.

– Прекрасно!

– Я бы хотел переговорить с вами, Валерий Николаевич, как говорится, тет-а-тет.

– Тема?

– Служебно-личная.

– Вот как? Хорошо. Разберемся с французами, я зайду к вам в санчасть. Это вас устроит?

– Вполне.

Седов повернулся к Верицкой:

– Идемте, товарищ капитан.

Седов и Верицкая подошли к КПП вовремя. Через минуту на территорию базы въехал микроавтобус. Из него вышли подполковник Крылов и двое спортивного вида молодых мужчин в штатской одежде.

Крылов представил мужчин:

– Представители Франции в отряде «Z» – специалист по радиоэлектронике капитан Филипп Леруа и врач лейтенант Жан Додье. А это, – подполковник указал на Валерия и Людмилу, – командир отряда майор Седов и переводчица из группы обеспечения капитан Верицкая.

Французы кивнули:

– Очень приятно!

Верицкая тут же задала прибывшим вопросы на английском, немецком и русском языках, касающихся первых впечатлений от приезда в Россию. Офицеры ответили.

Верицкая доложила Седову:

– Языками ваши новые подчиненные, Валерий Николаевич, владеют хорошо. Но мне необходимо время для более глубокой проверки.

– Оно у вас будет… Где ваши вещи, господа? – спросил прибывших майор.

– В автобусе, – ответил капитан Леруа.

– Забирайте, и прошу за мной.

– Есть, господин майор.

Седов провел французов в главный корпус и показал им номера, ожидая оценки временного пристанища. Но офицеры осмотрели комнаты без каких-либо эмоций, не показав, довольны они или нет.

– Обустраивайтесь, отдыхайте, – сказал Седов. – Около 20.00 должен собраться весь личный состав отряда «Z», после ужина – совещание. Там и познакомимся поближе.

– Есть, господин майор, – вновь отозвался капитан Леруа. – Форма одежды на базе и конкретно на совещании?

– Сегодня – свободная. Экипироваться будем завтра.

Оставив французов, Седов вышел на площадку перед корпусом, где собрались бойцы группы «Тень».

– И как тебе, командир, французы? – спросил Коновалов.

– На удивление малословны. Ведут себя раскрепощенно, но держат дистанцию. Мне почему-то казалось, что французы, напротив, общительны и разговорчивы…

– Разговорятся еще! Как пойдем в рейд, от дистанции и сантиметра не останется… Может, навестить их?

– Не надо. Пусть устраиваются, отдыхают. В 20.40 совещание, тогда и пообщаетесь. А пока разойтись по номерам. Отдыхать. К французам, да и ко всем иностранцам, до совещания носа не казать.

– Понятно!

– А раз понятно, Юра, командуй группой и следи за дисциплиной. Я к начальнику медицинской службы.

– Насчет зомбирования?

– И насчет этого тоже.

Седов прошел в медицинский пункт. Цейман предложил майору присесть на кушетку, сам устроился напротив за столом.

– И о чем таком одновременно служебном и личном вы хотели переговорить со мной, Марк Генрихович? – спросил Валерий.

Цейман замялся.

– Скорее попросить, Валерий Николаевич…

– О чем? И давайте без дамских ужимок. Что хотели?

– Понимаете, Валерий Николаевич, я полгода назад развелся с женой…

– Ну и что? Я тоже развелся в свое время. И не вижу в этом ничего предосудительного.

– Это так, но видите ли, я развелся с Мирой из-за того, что полюбил другую женщину.

– Стандартный повод. Чего вы от меня-то хотите?

– Выслушать, не перебивая.

– Ну, хорошо, говорите. Только, пожалуйста, покороче.

– Да, конечно… Так вот, я развелся с женой из-за того, что полюбил другую женщину. Эта женщина вам знакома.

– Даже так? И кто же она?

– Медицинская сестра, прапорщик Муравьева.

– Вика? – удивился Седов.

– Да, Виктория Дмитриевна Муравьева. Не скажу, что и она испытывает ко мне такие же чувства, что я к ней, но постепенно между нами установились достаточно теплые отношения. Близкими их не назовешь, потому что близости как таковой не было. Однако всему свое время.

– Да, как говорится, вода камень точит.

– Ну не совсем так, но в принципе верно. И до вчерашнего вечера все у нас шло гладко.

– Что же произошло вчера вечером?

– Ваш офицер, старший лейтенант Грачев, вчера пришел в санчасть. И они с Викой ушли к озеру.

– Вот что… – улыбнулся Седов. – Грач увел у вас девушку, так?

– Надеюсь, не так, но если он и дальше будет продолжать ухаживания, то это может привести к печальным последствиям.

– Для кого?

– Для меня, для Вики… Вы здесь люди временные. Пробудете несколько дней – и на войну. А нам с Викой оставаться. Но какими могут быть дальше наши отношения, если ваш старший лейтенант вскружит голову Виктории? Как говорится, поматросит и бросит… Как мне после этого жить с ней?

Седов поднялся и, не спрашивая разрешения медика, прикурил сигарету, используя под пепельницу банку из-под какой-то мази.

– Но вы же сами, Марк Генрихович, говорили, что не исключаете, что Муравьева не испытывает к вам ответных чувств. Она свободная женщина и вправе делать, что пожелает, в том числе и выбирать себе мужчин.

– Но я же ради нее развелся с женой!..

– А Виктория об этом знает?

– Знает.

– Она поощряла ваш развод?

– Нет. Но и не пыталась его предотвратить.

– А с какой стати ей было влезать в ваши семейные отношения?.. Но это ладно, со своей проблемой разбирайтесь сами. От меня-то вы что хотите, Марк Генрихович?

– Запретите вашему подчиненному ухаживать за Викой.

– Вы сами-то подумали, что сказали? У меня, извините, не солдаты-срочники войсковой части, что дислоцируется за пределами России. Как, скажем, было в советское время, когда войска стояли в Германии, Венгрии, Чехословакии, Польше; там солдатам, да и офицерам, запрещалась связь с местными женщинами. У моих офицеров и прапорщиков, кроме службы, есть своя личная жизнь, и вмешиваться в нее я не имею права. Так что в этом плане я ничем не могу вам помочь.

– А я надеялся на вас… Ведь ваш подчиненный может сломать мне жизнь.

– Я понимаю ваши чувства, уважаю их, но помочь, повторяю, ничем не могу.

– Ну, хоть поговорите с этим старшим лейтенантом!

– А почему бы вам самому не встретиться с ним?

– Вы считаете, это даст результаты?

– Не знаю. Но мое мнение таково: даже если Грачев и перестанет ухаживать за медсестрой, то это для вас ничего не изменит. Насильно мил не будешь, Марк Генрихович. А унижаться не надо. Вы все же офицер.

– Но я люблю ее, Валерий Николаевич!

– Поговорите с Грачевым – это все, что я могу вам посоветовать. А дальше разбирайтесь в чувствах Виктории.

Встал со стула и Цейман.

– Извините! Вы правы. Мне надо самому во всем разобраться, и если уж принимать удар, то достойно.

– Вот это правильно. Это по-мужски.

– Благодарю, что выслушали меня. Надеюсь, наш разговор не выйдет из этих стен?

– Об этом могли бы не говорить.

– Да, конечно! Извините…

– Скажите, Марк Генрихович, когда медицинской службой запланировано зомбирование группы?

– Вы имеете виду мероприятия психологического характера?

– Да какая разница, как эта хрень называется… Так когда нас планируют обработать?

– Этим будут заниматься специалисты института. Их планы мне не известны. Я должен провести медицинский осмотр и дать заключение о состоянии здоровья ваших подчиненных. Это всё. Не считая того, что и в дальнейшем обслуживать личный состав отряда при нахождении его на базе. Обслуживать, естественно, по медицинской части.

– Понятно, что не по политической… Ясно! Пойду я.

– Еще раз извините.

– Не за что, Марк Генрихович, не за что!

Выйдя на главную аллею, Седов столкнулся с Грачевым:

– На ловца и зверь бежит… И куда мы так спешим, товарищ старший лейтенант?

– В санчасть, товарищ майор! – смутился Грачев.

– В санчасть? И зачем?

– Да вот голова что-то разболелась.

– Значит, ты к майору Цейману направляешься?

– Ну, зачем тревожить врача… Медсестра таблетку даст, и все дела.

– С презервативом даст или без?

Грачев удивленно посмотрел на Седова:

– Не понял, командир…

– Во-первых, кто разрешил покинуть корпус?

– Капитан Коновалов.

– Проверю. Во-вторых, ты вчера с прапорщиком Муравьевой вечером прогуливался по территории?

– Так точно. В свободное время. А что, нельзя?

– И как прогулка?

– Да нормально все, командир. А с чего ты мне подобные вопросы задаешь?

– С чего? Ответь, у тебя вчера что-нибудь было с Муравьевой?

– В смысле?

– Ты мне тут под дурачка не коси! – повысил голос Седов. – В смысле… В прямом! Переспал с медсестрой?

– Чего?..

– Со слухом плохо?

– А если и переспал, то что? Моя личная жизнь, имею право…

– Верно. Если бы твоя личная жизнь не задевала личной жизни другого человека…

– Кого это? А, понял! Ты о Цеймане?

– Допустим. Тебе известно об отношениях майора и медсестры?

– Известно. Виктория рассказала, что Цейман по ней сохнет и что из-за нее развелся с женой.

– Что? Муравьева вот так спокойно и открыто тебе об этом рассказывала?

– Ну да.

– И где рассказывала?

– В спортзале… а, ч-ч-черт, и надо же было проколоться…

– В спортзале? С этого момента поподробнее.

– Верно умные люди говорят: язык мой – враг мой, – вздохнул Грачев.

– Ты в сторону разговор не уводи…

– Да чего уж теперь? В спортзале мы с Муравьевой… после отбоя. Там тихо, маты, темно…

– Понятно. Значит, переспал с медсестрой.

– А что в этом такого? Я, между прочим, силком ее в спортзал не тянул, сама предложила.

– А перед этим о Цеймане рассказала?

– В процессе…

– А человек страдает.

– Да дурак он, этот Цейман, – воскликнул Грачев, – хоть и ученый человек. У него что, глаз нет? Не видит, с кем жизнь связать решил?

– Это не твое дело.

– Но и не ваше, товарищ командир. А насчет Муравьевой, то майор может не беспокоиться. Хочет жениться – пусть женится. Виктория только и ждет, когда он ей предложение сделает. А тот лишь молчит да вздыхает. Обстрадался весь… Получит он в жены Муравьеву, только потом ему по городу будет не пройти.

– Это еще почему?

– А ты не догадываешься? Да Вика ему такие рога наставит, что он все троллейбусные и трамвайные провода ими рвать будет. И уважаемый Марк Генрихович в этом сам виноват. А я человек холостой. Женщина предложила переспать – почему я должен отказываться? Или, может, мне надо было у Цеймана разрешения спросить? Не я ему жизнь ломаю, а он – сам себе.

Седов отвел подчиненного в сторону, ближе к полосе аккуратно подстриженного кустарника.

– Кто-нибудь еще знает о том, что было в спортзале?

– Никто. Если, конечно, Муравьева подружке своей, Богачевой, не рассказала. Я же – никому.

– Вот и молчи дальше. А за то, что после отбоя покинул номер, – строгий выговор.

– Есть строгий выговор. Разрешите идти, товарищ майор?

– Куда?

– Куда, куда… в номер, понятное дело. Куда ж теперь…

– Нет, ступай в санчасть.

– Зачем подкалываешь, командир?..

– Я серьезно. Ступай в санчасть, но не к Муравьевой, а к майору Цейману.

– А к нему зачем?

– Он поговорить с тобой желает насчет Виктории.

– А что, Цейман все знает?

– Нет, только догадывается. Вот ты и должен убедить его, что у тебя с Муравьевой ничего не было. Просто погуляли и разошлись до отбоя. Понял?

– Да понять-то понял, только ложь эта не к добру, командир… Лучше Цейману узнать… не от меня, конечно, и не всю правду. Что невеста его, мягко говоря, не слишком строгого поведения. А то попадет мужик по самые уши…

– Это его проблемы. Без посторонних разберется. А не разберется – пенять не на кого.

– Я все понял, командир, – кивнул Грачев. – Успокою майора.

– Успокой. И чтобы я тебя возле Муравьевой больше не видел! Это понятно?

– Да чего уж непонятного…

– В городе подружку найдешь.

– Да есть в городе подружка, только вижу я ее только после выходов. А я тоже человек, молодой, и мне баба нужна, а не таблетки, снимающие желание близости. От этих чертовых таблеток в тридцать лет импотентом станешь…

– Если все сказал, двигай в санчасть, разбирайся с Цейманом – и в корпус, в номер!

– Есть!

Старший лейтенант демонстративно козырнул, резво развернулся через левое плечо и, имитируя строевой шаг, направился ко второму корпусу.

В 20.00 подполковник Крылов привез на секретную базу остальных бойцов отряда. Половина из них от ужина отказалась. Подъехал полковник Трепанов. Его встретил Седов.

– Ну и как тебе иностранцы? – поинтересовался помощник Белоногова.

– Да иностранцев-то всего четверо – два француза, немец и турок. Белорусов и украинца называть иностранцами язык не поворачивается. А так – ничего, нормальные с виду парни; правда, пока немного замкнутые, но не все.

– Ты познакомился с ними?

– Бегло, при представлении. На совещании, которое назначено на 20.40, познакомимся поближе. Вы привезли план совместной подготовки отряда к боевым действиям?

– А никакого плана, Валера, не будет, – ответил полковник:

Седов удивленно взглянул на помощника начальника управления.

– Как это не будет? Что, сразу, без подготовки – в рейд?

– Да.

– Но так не пойдет! В новом подразделении, даже сформированном из лучших профессионалов мира, необходимо отработать слаженность, взаимодействие при решении тех или иных задач…

– Согласен. Но у нас на это просто нет времени. «Совет шести» уже определил первую задачу отряду, которая состоит из нескольких этапов. Так что согласованность, взаимодействие и все прочее тебе придется отрабатывать не в условиях, приближенных к боевым, а в настоящих боевых условиях. Впрочем, я в этом ничего страшного не вижу. Костяк отряда – твоя группа, в ней с согласованностью все в порядке. Из иностранцев же двое – ликвидаторы часовых, еще снайпер, врач и специалист по радиоэлектронике. И они свое дело знают, просто надо правильно расставить их в штате отряда.

– И что за задачу определил нам «Совет шести»?

– Ее завтра узнаешь от генерал-полковника Белоногова, он как раз сейчас вместе с представителями других стран Совета уточняет задачу по ближайшей операции.

– Но хоть где мы ее будем проводить?

– Все узнаешь от Белоногова.

– Вы на совещании присутствовать будете?

– Конечно. Для этого я, собственно, сюда и приехал.

– А когда нам ждать психологической обработки?

– Тоже завтра. У тебя санчасть перебралась в главный корпус?

– Этим комендант занимается. Оборудование завозили. Цеймана там видел, его помощницу Муравьеву… Но точно сказать, перебрались они в корпус или нет, не могу. Да и не мое это в принципе дело.

– Здесь, Валера, все твое дело.

– Ладно, разберемся… – Седов взглянул на часы: – 20.35, товарищ полковник, пора выдвигаться в комнату совещаний.

– Пора, так пойдем, – кивнул Трепанов. – Я довожу то, что мне поручено, а ты – то, что касается соблюдения распорядка дня и дисциплины.

– Переодевать бойцов тоже завтра?

– Да, сразу после завтрака.

– А когда должен подъехать Белоногов?

– К 11 часам.

– Мне встречать его построением?

– Это как генерал решит.

Старшие офицеры поднялись на второй этаж и из фойе прошли в левое крыло, в комнату совещаний, где вокруг стола уже сидели в креслах и бойцы группы «Тень», и вновь прибывшие спецназовцы. Там же находилась и Верицкая, ведя беседу с представителями Франции, Германии и Турции.

Увидев командира группы и помощника начальника управления, капитан Коновалов подал команду на русском языке:

– Господа офицеры!

Все поднялись, приняв положение «смирно».

– Господа офицеры! – ответил полковник. – Присаживайтесь.

Спецы заняли свои места, и только Верицкая осталась стоять у стола.

– Вы свободны, товарищ капитан, – кивнул ей Трепанов.

Людмила вышла из комнаты, притворив за собой дверь. Трепанов прошел к столу руководителя, примыкавшему к столу совещаний. Сел в кресло, рядом устроился Седов. Полковник достал из кейса папку, открыл ее, обвел взглядом всех присутствующих.

– Господа, вам известно, для чего каждый из вас находится здесь. Теперь вы – единый секретный специальный отряд «Z» особого назначения. В каких целях создано данное уникальное подразделение, до вас также довели. Отряд состоит из двенадцати человек, боевой основой которого является российская диверсионно-штурмовая группа «Тень», имеющая солидный опыт успешного проведения различных боевых акций и операций. Запомните: на боевых выходах у вас нет ни имен, ни званий, ни фамилий, ни национальностей. Только кодовые псевдонимы, они же вторые позывные. Первые – номерные. Я сейчас доведу их до вас, а заодно представлю каждого бойца. Я – помощник представителя российской стороны в «Совете шести» полковник Трепанов Александр Владимирович. Мне поручено осуществлять обеспечение боевой деятельности отряда, непосредственное руководство которого остается за Советом – через российского представителя генерал-полковника Белоногова. Решением Совета, командиром отряда назначен майор Седов Валерий Николаевич, он же Первый, он же Седой. Заместитель командира отряда – капитан Коновалов Юрий Алексеевич, Второй и Пегас. Далее – по порядку, определенному штатом подразделения. Старший лейтенант-связист – Грачев Андрей Андреевич, Третий и Грач. Снайперы: прапорщики Котенко Виктор Васильевич, Четвертый и Кот; Николаев Роман Сергеевич, Пятый и Бурят; а также представитель бундесвера, лейтенант Свен Аппель, Шестой и Ганс. Впоследствии лейтенант Аппель должен возглавить снайперскую группу – после того, как подразделение пройдет испытание боевой операцией и все, как говорится, притрутся друг к другу. Далее, спецы-ликвидаторы: прапорщик Службы безопасности Украины Давыдюк Ефим Степанович, Седьмой и Давыд; капитан турецкой Национальной разведывательной организации Бекир Озбек, Восьмой и Бек. Офицер-радиоэлектронщик – капитан французских вооруженных сил Филипп Леруа, Девятый и Хакер. Полевой врач – также француз, лейтенант Жан Додье, Десятый и Хирург. Ну, и наши друзья из Белоруссии – старший лейтенант Шинкевич Федор Афанасьевич, Одиннадцатый и Блондин; старший лейтенант Голуб Семен Данилович, Двенадцатый и Голубь. Позывной генерала Белоногова – Центр, мой – Енисей, связисты Центра – Лилия. Это касается командира группы, его заместителя и штатного связиста.

Услышав свои фамилии, офицеры шести стран поднимались и кивали своим коллегам. Никто не проронил ни слова.

– А теперь, – полковник Трепанов поднялся и вышел на середину комнаты, – проверим вашу память. Я называю имя бойца, а офицер, начиная с капитана Коновалова, докладывает мне его звание, имя, отчество, если оно представлялось, фамилию и кодовые псевдонимы. Итак, капитан Коновалов.

– Я, – встал заместитель командира группы.

– Второй ликвидатор.

Капитан отчеканил:

– Представитель Турции, капитан Бекир Озбек, он же Восьмой, он же Бек.

– Садись. Капитан Озбек…

Проверка показала, что память у бойцов отряда отменная. Все с первого раза запомнили имена, звания и псевдонимы друг друга.

Полковник Трепанов перешел ко второму вопросу совещания:

– Завтра сюда прибудет специальная медицинская бригада, и вы будете подвержены психологической обработке. Для чего это надо? До вас уже доводили – а если до кого нет, то доведу я, – что отряд «Z» есть подразделение совершенно секретное. И задачи ему предстоит решать различные на территории всего мира. Рассекречивание отряда недопустимо, это может вызвать грандиозный международный скандал. На своем опыте знаю, что во время проведения боевых операций возможно все, даже невозможное. В том числе и пленение бойцов. Уверен, что никто из вас добровольно ру́ки не поднимет, но существует множество факторов, не зависящих от воли и желания офицера спецподразделения. То же самое ранение, которое не позволит эвакуировать раненого или нейтрализовать его. Да, да, вы не ослышались. Если кто-то во время боевой операции утеряет способность самостоятельно перемещаться, командир отряда должен принять по нему решение: либо тащить другим, если представится такая возможность, либо… ликвидировать. Однако вполне вероятна и такая ситуация, когда командир будет не в состоянии принять какое-либо решение. И тогда – плен. Не вам говорить, что современные средства позволяют развязывать язык любому и без изощренных пыток, хотя и их исключать нельзя. Для того чтобы боец, оказавшийся в плену у врага, не раскрыл ни себя, ни отряд, к вам и будет применена специальная обработка. И тогда противник никакими методами или средствами не заставит вас говорить правду. Все должны помнить: в случае провала рассчитывать на помощь правительств государств, гражданами которых вы все являетесь, к сожалению, не приходится. Отсюда и поведение в застенках врага. Вы либо наемники, либо представители криминала, кому что ближе. Ну, а при воздействии на вас психотропными препаратами вы начнете нести такую чушь, что никто и ничего разобрать не сможет. Я понимаю, что данная мера жестокая, но в нашем случае необходимая. Обработка нашими специалистами вреда здоровью не принесет, и как только необходимость блокирования психики отпадет, блокаду снимут. Но вот применение противником спецсредств может иметь непредсказуемые последствия, вплоть до летального исхода, поэтому я искренне желаю всем вам не попадать в ситуации, грозящие пленением.

– Получается, полковник, что все мы, по сути, станем зомбированными смертниками? – мрачно проговорил турок.

– Ну, почему же, капитан Озбек? Вы станете просто бойцами секретного отряда особого назначения.

– Понятно…

– Вопрос психологической обработки согласовывался с каждым из вас, и, насколько мне известно, никто не отказался войти в отряд на данных условиях. Или я ошибаюсь?

Трепанов обвел взглядом присутствующих офицеров. Те промолчали.

– Тогда закроем эту, признаюсь, неприятную и для меня тему. Итак, третий вопрос совещания. Завтра с утра вы все должны получить обмундирование, оружие, определенное боевым расчетом, спецсредства, оборудование, снаряжение. Командир получит малогабаритную, но мощную спутниковую станцию «Вега», переданную немецкой стороной, все бойцы – французские портативные станции малого радиуса действия Р-10, защищенные от пеленгации и перехвата переговоров. Это хорошие станции, работают в радиусе тридцати километров передачей закодированных импульсов. И завтра же в 11.00 генерал-полковником Белоноговым отряду будет поставлена первая боевая задача, суть которой мне неизвестна.

Офицеры отряда переглянулись.

– Это что же, товарищ полковник, нас сразу, без подготовки бросят в бой? – воскликнул прапорщик Николаев.

– Да. Большего сказать не могу. По данному вопросу обращайтесь непосредственно к генералу Белоногову. – Трепанов повернулся к капитану-французу. – У вас, господин Леруа, вся техника с собой или необходимо пополнить ее?

– Вся моя техника, господин полковник, находится в небольшом кейсе. А самое главное, – указал тот на голову и улыбнулся, – здесь!

– Ясно… Понимаю, что у вас ко мне полно вопросов, но прошу обойтись без них. Больше того, что я уже сказал, вы от меня не услышите… – Трепанов взглянул на Седова: – Я, майор, сейчас уеду, приеду завтра вместе с генералом, вы же командуйте отрядом. У меня все. До завтра, господа!

– Господа офицеры! – подал команду майор.

Полковник ответил тем же и вышел из комнаты совещаний.

– Садись! – приказал Седов.

Все беспрекословно подчинились.

Майор обвел взглядом своих прежних и новых подчиненных.

– Вот так, господа. Теперь мы одна команда, и основным девизом подразделения должен стать девиз мушкетеров Дюма: «Один за всех, все за одного». Нам, похоже, не дадут времени отработать взаимодействие здесь – что ж, мы все профессионалы и отработаем его при выполнении боевого задания. Полковник Трепанов вскользь сказал о вооружении отряда. Я остановлюсь на этом подробнее, так как в оружии наша с вами жизнь… или смерть. Итак, все вооружение российское. Пистолеты повышенной бронебойности «Кобра», бесшумные снайперские винтовки «винторез» и автоматы «Вал», обычные автоматы «АК-74», пулеметы «ПК»; для двух российских снайперов – винтовки «СВДС». А также по необходимости: гранатометы «РПГ-7» и «Муха», огнеметы «Шмель», ручные наступательные и оборонительные гранаты, десантные ножи. Как обращаться с российским оружием, все офицеры знают. Перечисленное мной вооружение входит в штатный арсенал отряда. Но при необходимости мы получим любое оружие, какое затребуем, вплоть до переносных зенитно-ракетных комплексов. Обмундирование представляет собой бронированные костюмы, выдерживающие прямое попадание пули винтовки «М-16» с тридцати метров. Шлемы, обувь, специально изготовленная для отряда, камуфляж; все прочное, надежное и легкое. Российская группа «Тень», бойцы которой составляют костяк отряда, оценила ее на себе во время антитеррористических операций. Из спецсредств выданы «Пробой» и «Пробой-2» – дистанционные прослушивающие устройства с широким диапазоном охватывания объектов и высокой чувствительностью, электромагнитные поисковые приборы минно-взрывных заграждений, постановщики радиопомех, средства быстрого и плотного задымления местности, баллоны с газами усыпляющего и нервно-паралитического действия. Компактное альпинистское снаряжение, спальные мешки с регулировкой температуры, специальные продуктовые наборы в контейнерах… Ну и, конечно, боевые аптечки – стандартные, специализированные и отрядный санитарный контейнер. То есть у нас есть все, чтобы решать любые задачи на любой местности, а также в условиях ограниченного пространства. Завтра в 8.30 всем офицерам быть у оружейной комнаты, что напротив помещения совещания. Выдачу вооружения и снаряжения будет осуществлять мой заместитель, капитан Коновалов, или Пегас. Нам следует привыкать к своим псевдонимам. Общение в отряде на русском языке либо на другом, по моей дополнительной команде. А сейчас, господа, можете отдыхать. В вашем распоряжении спортивный и тренировочный залы, кинозал, бассейн, баня. Употребление спиртных напитков в отряде запрещено без отдельного разрешения. Особо обращаю ваше внимание на строгое соблюдение распорядка дня. Вечерние поверки мы проводить не будем, выставлять внутренний наряд – тоже, территория охраняется; но в 23.00 все должны находиться в номерах, и не просто находиться, а спать! Любое перемещение по корпусу по базе после 23.00 запрещено. Если ко мне вопросов нет, свободны.

Проводив офицеров, Седов задержался в комнате совещаний. Подошел к окну, из которого открывался прекрасный вид на девственный сосновый лес. Начался дождь.

– Погода испортилась, – услышал он голос майора Цеймана.

– У вас опять ко мне дело по медсестре, Марк Генрихович?

– Нет, – вздохнул врач. – Я благодарен вам за то, что вы не оставили без внимания мою просьбу.

– Это вы о встрече с Грачевым?

– Да. Старший лейтенант приходил ко мне, объяснялся. Он не знал о наших отношениях с Викторией и обещал больше не встречаться с ней.

– Значит, все в порядке?

– Внешне да, но мне кажется, Грачев говорил неправду.

– Какой смысл ему обманывать вас?

– Не знаю. Он все говорил правильно, разумно, вел себя вежливо, но словно с какой-то насмешкой.

– Знаете что, Марк Генрихович, если вы так переживаете по поводу своей пассии, то лучше вам с ней покинуть базу. Муравьевой вы не верите, Грачеву тоже… А самому себе верите?

– Вы же знаете, мы не можем покинуть базу, да и не вариант это. Похоже, Виктория играет со мной как с несмышленым мальчиком. А что будет дальше?

– Если играет, то дальше ничего хорошего не будет.

– Вы правы… Впрочем, я пришел не плакаться, а доложить, что санитарная часть в главном корпусе полностью оборудована и завтра мы с Муравьевой приступим к работе. Так что, если считаете нужным, оповестите об этом личный состав.

– Завтра с нами будет работать спецбригада, но я сообщу бойцам, что в корпусе начала действовать санчасть.

– У меня все! Разрешите идти?

– Спокойной ночи, Марк Генрихович.

– Спокойной, Валерий Николаевич.

Цейман вышел. Вот тоже страдалец, подумал Седов. Неужели любовь может скрутить так, что начисто парализует волю, лишает достоинства, рождает готовность унижаться ради того, чтобы хоть на мгновение быть рядом с той, что запала в сердце? В ногах валяться, лишь бы она не уходила… Разве это любовь? А может, напротив, это и есть настоящая любовь? Черт во всем этом разберется. Цейман попал крепко. Надо бы с Викторией поговорить, но как? Она усмехнется или возмутится – какое ваше собачье дело, с кем мне миловаться, а с кем – нет? И будет абсолютно права. Ее личная жизнь – это ее личная жизнь, а не Седова и Цеймана.

Майор вышел в коридор, где столкнулся с Верицкой.

– Вы? Интересно, по какому поводу, Людмила Константиновна?

– Я же докладывала. Мне необходимо дополнительное общение с иностранцами, дабы определить, насколько полно они владеют в первую очередь русским языком.

– И для этого вы решили тревожить иностранцев в их свободное время?

– Я выполняю свои служебные обязанности.

– Не слишком ли рьяно, капитан? – улыбнулся Седов.

– А вы что, ревнуете?

Седов чуть не поперхнулся.

– Ревную? Кого?

– Вы черствый, жестокий человек.

– Вот те на! За что же вы меня так, Людмила Константиновна?

– Вы все прекрасно понимаете.

– Так, капитан Верицкая. Как командир отряда запрещаю вам общение с подчиненными. Прошу покинуть главный корпус. При необходимости вам предоставят и место, и время исполнения служебных обязанностей. А сейчас ступайте во второй корпус. Моим людям нужен отдых, а также адаптация к новым условиям. Языком же они владеют превосходно: и русским, и французским, и немецким, и английским. Вам все понятно, капитан?

– Я доложу о вашем хамском поведении генералу Белоногову.

– Сколько угодно. Спокойной ночи.

Верицкая, хмыкнув, резко развернулась и быстро пошла по лестнице на выход из главного корпуса.

В 23.00 капитан Коновалов объявил отряду отбой.

Наутро в субботу, 30 апреля, бойцы секретного подразделения «Z» получили форму, оружие, спецсредства и снаряжение. Всё внимательно осмотрели, проверили и вновь сложили в ружкомнате, но уже в свои персональные шкафы.

До 10.00 офицеры занимались подготовкой камуфлированных костюмов. В 10.30 сотовый телефон Седова прозвучал сигналом вызова. На дисплее высветились буквы «ПТ» – значит, звонил полковник Трепанов.

– Доброе утро, Александр Владимирович! – ответил Валерий.

– Скорее уже день, майор… Так, Валера, слушай меня. Белоногов на пути к вам, я выехать не смог. Значит, экипируй отряд по полной форме и в 10.50 строй его в холле второго этажа. Генерал хочет посмотреть бойцов по-боевому. Понял?.. Давай, у тебя не так много времени.

– Есть!

Отключив телефон, Седов вызвал к себе заместителя.

Ровно в 10.50 бойцы вновь сформированного подразделения находились в холле второго этажа, готовые к построению. Майор Седов и комендант базы полковник Будин вышли на площадку перед главным корпусом.

В 10.57 от дежурного по КПП прошел доклад о том, что автомобиль генерала вошел на территорию, а через две минуты лимузин остановился у главного входа.

Белоногов вышел из машины, Седов пошел навстречу. Подойдя, отдал честь, доложив:

– Товарищ генерал-полковник, весь личный состав отряда «Z» собран для смотра. За прошедшие сутки происшествий не случилось.

Генерал пожал руку майору:

– Значит, Валерий Николаевич, у тебя порядок?

– Так точно! Но люди нервничают.

– Почему?

– Потому, что отряду предстоит без подготовки включиться в боевую работу и пройти мутную процедуру медицинской обработки.

– Это понятно и объяснимо. Но все успокоится, и ты знаешь об этом не хуже меня. Где находится личный состав отряда?

– В главном корпусе, на втором этаже.

– Форма одежды?

– Боевая с оружием.

– Добро! Веди к подчиненным, Валерий Николаевич.

– Один вопрос, товарищ генерал. Когда прибудет спецбригада?

– В 16.00. А в 17.00 она уже покинет территорию базы.

– Всего час на обработку двенадцати человек?

– А ты думаешь, вам операции делать будут? Укольчик, несколько минут гипноза – и все!

– Понял… Прошу в здание!

– Извините, товарищ генерал-полковник, а мне что делать? – подал голос комендант базы.

– Занимайтесь по своему плану.

Генерал с командиром отряда поднялись на второй этаж.

– Смирно! – скомандовал капитан Коновалов.

– Вольно! – ответил Белоногов и пошел вдоль строя, пожимая каждому бойцу руку. Поинтересовался у немца: – Как настроение, лейтенант Аппель?

– Превосходно, герр генерал.

– Замечания, жалобы, предложения по временному обустройству есть?

– Никак нет!

Следующим офицером, у которого остановился Белоногов, был турецкий капитан.

– Вы всегда такой мрачный, Бекир?

– Нет, генерал, – на чистом русском языке ответил капитан, – с того момента, когда террористы пустили под откос пассажирский поезд, в котором ехали моя жена и трехлетний сын. Они погибли.

– Вот, значит, как… Извините, не знал. И в вашем личном деле об этой трагедии ничего нет.

– Трагедия произошла до того, как я поступил на службу.

– Понятно… Примите мои соболезнования… Значит, вы пошли в спецназ, чтобы мстить за жену и сына?

– И за тех, кого еще уничтожили эти твари. Многие уже поплатились за смерть невинных людей, но пока в мире остается хоть один террорист, капитан Бекир Озбек не уйдет со службы. Только смерть может прекратить войну.

– Я вас понял. У нас тоже многие люди потеряли своих близких.

– Это мне известно.

– Но жить, Бекир, надо не только местью, не только прошлым… – Генерал похлопал по плечу турецкого капитана, вышел на середину строя: – Господа, я доволен вашим внешним видом, вашим настроем. Сейчас прошу сдать оружие, снаряжение и пройти в комнату совещаний. – Он повернулся к Седову: – Командуй, майор!

Сдав оружие и снаряжение, офицеры отряда прошли в комнату совещаний.

– Господа, – без подготовки начал генерал, – всем вам известно, что международный терроризм наращивает усилия для ведения своей преступной деятельности. Общую обстановку вам доводили перед тем, как отправить сюда. Повторяться не буду, перейду сразу к конкретике. По данным российской Службы внешней разведки, в Таджикистане… внимание на карту, – генерал перешел к планшету, выставленному у стола совещаний, – накапливается крупный арсенал современного вооружения. Складируется он, по данным разведки, вот здесь, – генерал указал место на карте, – в километре от населенного пункта Гермабад. Ранее – еще год назад – вооружение шло, как это ни прискорбно, из России. Федеральная службы безопасности вышла на главного организатора банды, поставляющей таджикским мятежникам оружие, боеприпасы, взрывчатку, – высокопоставленного армейского генерал-лейтенанта Березина. Но он успел застрелиться перед арестом. Отмечу, что Березин во время афганской войны – точнее, с 1982-го по 1984 год, – будучи заместителем командира одной из мотострелковых дивизий, входящей в состав ограниченного контингента советских войск, имел связь с душманами. К сожалению, смерть Березина оборвала нить, ведущую к его сообщникам, но ФСБ активно ищет их. И уверен, найдет, это вопрос времени. Так вот, ранее оружие поступало из России; сейчас же оно поставляется в Таджикистан из Афганистана. По этому каналу нам известен поставщик, полевой командир талибов, некий Абдулахад Бегради, получивший известность во время установления нового исламского порядка в Афганистане. Его банда безжалостно истребляла население кишлаков, поддерживавших Наджибуллу. Известен нам и покупатель смертоносного товара в Таджикистане, один из лидеров экстремистского движения «Озоди» («Свобода») Турсун Бурхонов, он же Бурхон. Движение имеет своей целью свержение законного правительства и создание нового государства, так называемого Таджикского халифата. Местные власти не в состоянии противостоять банде Бурхона. Продолжение же деятельности движения «Озоди» в самом скором времени может привести к открытому выступлению моджахедов против Душанбе. И тогда весь среднеазиатский регион окажется под угрозой дестабилизации и экспансии боевиков. Другими словами, если не прекратить деятельность «Озоди» и лично Бурхона, а также Бегради в Афганистане, то Средняя Азия взорвется гражданской войной. И остановить ее будет крайне сложно. Поэтому «Советом шести» решено силами отряда «Z» поэтапно провести общую боевую операцию под кодовым названием «Восточный вояж». Цель операции – ликвидация баз боевиков в Таджикистане и Афганистане, а также физическое устранение главарей бандформирований Абдулахада Бегради и Турсуна Бурхонова. Далее – отработка задач по сообщникам Березина, при условии, что ФСБ удастся их выявить. Это общая задача боевой операции «Восточный вояж». Она планируется к реализации в шесть этапов по двум направлениям. Первое направление – Таджикистан, первый этап – переброска отряда на российскую военную базу в Айни, оттуда в район селения Хурбад, а точнее, на давно заброшенную территорию бывшей советской войсковой части, выход подразделения к объекту у Гермабада, установление контроля над ним и подготовка штурма складов и особняка господина Бурхона. Второй этап – непосредственное решение задачи по лидеру экстремистского движения и арсеналу вооружения. Третий этап – отход к Хурбаду и возвращение в Айни. Затем, практически без перерыва, исключая отдых бойцов, отряд приступает к работе по второму направлению. Это направление – Афганистан, конкретнее – база талибов на севере страны у горного кишлака Шаграм в Турганском ущелье. Первый этап работы по данному направлению – переброска отряда из Хурбада в квадрат 44–30, который, как видите, захватывает горное плато и часть крупного лесного массива в двадцати километрах от второго объекта. Второй этап – выход к Шаграму, проведение мероприятий разведывательного характера, оценка обстановки, подготовка штурма – и, как и в Таджикистане, уничтожение базы талибов и лично Абдулахада Бегради. Третий этап – отход в район эвакуации или возвращение на место высадки. В случае возникновения непредвиденных ситуаций запланированы по три района эвакуации как в Таджикистане, так и в Афганистане: основной, запасной, резервный. Командир отряда и его заместитель доведут до вас координаты этих районов перед началом главных, вторых этапов по каждому направлению. Начало операции завтра в 23.00 по московскому времени. Именно в это время отряду предстоит вылет в Таджикистан. Прибытие на аэродром двести первой российской военной базы в Айни ориентировочно в 5 часов 15 минут по местному времени. Для перелета используем военно-транспортный борт ВВС России. В Айни отряд будет встречать полковник Трепанов, который вылетит в Душанбе, – генерал посмотрел на часы, – сегодня в 19.00 и займется подготовкой тайной встречи и обеспечением работы отряда по объекту Гермабад, в том числе и вылетом подразделения на вертолете «Ми-8» в район Хурбада, куда отряд должен прибыть в 5.50 – 6.00 по местному времени 2 мая. После высадки в заданном районе отряду предстоит совершить марш от Хурбада через Большой перевал на плато в район Гермабада, точнее, в квадрат… Это двадцать три километра пути, считая перевал. Следовательно, выход отряда к Гермабаду должен быть завершен не позднее 15 часов местного времени. Отдых и прием пищи в подготовленном и замаскированном лагере, место разбивки которого определит майор Седов исходя из особенностей рельефа местности и окружающей среды. В ночь со 2 на 3 мая отряд должен провести разведку и рассредоточиться вокруг объекта, определив группы ликвидации как складов, так и непосредственно Турсуна Бурхона, и на рассвете провести одновременный штурм обоих объектов. После чего отряду начать отход к Большому перевалу, где его подберет вертолет «Ми-8» и доставит в район Хурбада. Ориентировочное время прибытия отряда в указанный район – 11.00 вторника, 3 мая. Там по связи уточнение задачи по Афганистану, исходя из последних разведданных, и оттуда же утром среды, 4 мая, отряд будет переброшен в Афганистан. Уточненный план действий «за речкой» до вас доведет майор Седов по прибытии в квадрат 44–30. Вопросы по работе в Таджикистане?

Поднялся капитан Бекир Озбек:

– Разрешите?.. Почему переброска отряда из Таджикистана в Афганистан запланирована из района селения Хурбад, а не с аэродрома военной базы Айни?

– Вопрос ясен, ответ прост, – кивнул генерал. – На аэродроме дислоцируется не только авиация России, поэтому обеспечить полную секретность переброски отряда «Z» в Афганистан мы при всем желании физически не сможем. Ну а что произойдет у Шаграма, узнай талибы наши планы, и думать не хочется. Ответ понятен, капитан?

– Так точно, господин генерал.

– Больше вопросов нет? Тогда группе быть в готовности к медицинской обработке, которая назначена на 16.00. В дальнейшем – отдых. Завтра, в воскресенье, 1 мая, отряду готовиться к переброске в Таджикистан. Что взять с собой из оружия, снаряжения, спецсредств, определит командир отряда. Автобус для вывоза подразделения на военный аэродром подойдет в 20.00 того же дня. У меня всё. Если нет ни вопросов, ни пожеланий, совещание объявляю закрытым.

– Господа офицеры! – подал команду Седов.

– Все свободны, – распорядился генерал. – Командиру отряда остаться.

Бойцы отряда вышли из комнаты совещаний. Белоногов прошелся по помещению, остановился у окна.

– Я не стал говорить при всех, но, похоже, ФСБ удалось зацепить одного из помощников покойного Березина.

– И кто он?

– Армейский генерал-майор запаса. Сейчас – запаса… в свое время он являлся заместителем Березина, отвечал за хранение вооружения на складах военных округов.

– Значит, имел прямой доступ к оружию.

– Да, к сожалению.

– Как ФСБ удалось его зацепить?

– Ну, кто же тебе свои секреты раскроет? – усмехнулся Белоногов. – Тем более ребята из ФСБ… Я к чему завел этот разговор? Если безопасность начала разработку предателя, то быстро размотает весь клубок преступного сговора. А значит, отряду «Z» придется работать и по поставщикам оружия в России.

– Понятно. Таджикистаном и Афганом операция «Восточный вояж» не ограничится.

– Не ограничится.

– А отдаст нам ФСБ своих клиентов?

– С радостью. Им работы меньше, а лавры победителя достанутся ФСБ в любом случае. Они свое дело сделали – раскрыли преступное сообщество, а остальное уже бытовуха. Вот ее-то нам и передадут с удовольствием.

– Что ж, отработаем и нашу мафию. Если все пройдет по плану в Таджикистане и Афганистане.

– Тебя что-то смущает? Настораживает?

– Одно. Я не знаю, как поведут себя в боевой обстановке иностранцы. И вообще, как будет действовать отряд без предварительной подготовки. За своих я спокоен, а вот гарантировать слаженность в реализации плана операции ребятами из-за рубежа, особенно из Франции, Германии и Турции, не могу. А вы, Дмитрий Сергеевич, прекрасно знаете, чем заканчивается операция, если кто-то из группы или отряда допускает даже малейшую ошибку. Тем более в условиях работы за пределами страны.

– Уверен, ты справишься с задачами. А я, чем могу, помогу. В частности – и об этом я тоже не говорил на совещании, – перед вылетом в Таджикистан Бровин передаст тебе всю собранную разведкой информацию по объектам и в Таджикистане, и в Афганистане. Последнюю информацию, содержащую в себе данные по охране складов и усадеб Бурхона и Бегради, по вооружению боевиков. Схемы зданий, арсеналов. В общем, все то, что должен знать командир отряда для решения поставленной перед ним задачи.

– Это уже совсем другое дело, – улыбнулся Седов. – Я хотел запросить у вас эту информацию, но завтра, а вы меня опередили… А почему не передать ее мне сегодня? Для более тщательного изучения?

– Потому, – ответил начальник управления, – что я сам только завтра буду иметь эту информацию. В Службе внешней разведки обобщают разведданные, проверяют, систематизируют. Обещают завтра подать в лучшем виде.

– Ясно.

– Давай, Валера, проводи меня. Надо еще в администрацию заехать. А ты обеспечь прием медиков и обработку ими подчиненных.

Ровно в 16.00 на двух санитарных машинах прибыла специальная медицинская бригада. Она разместила свое оборудование в санчасти главного корпуса. Вместе с бригадой работал и медперсонал непосредственного обеспечения отряда – майор Цейман и прапорщик Муравьева. Как и говорил Белоногов, вся процедура заняла минут сорок. Офицерам сделали уколы, усадили в привезенные раскладные кресла, надели на головы цилиндры с пучками отходящих к какой-то аппаратуре проводов. Трое специалистов обошли сидящих, после чего начальник бригады полковник Козенко объявил:

– Вот и все! Как видите, ничего страшного.

Седов поднялся из кресла:

– Значит, теперь нам никакой допрос не страшен?

– В плане получения достоверной информации – нет, а вот что касается пыток… Блокада не в состоянии нейтрализовать боль. Посему мой вам совет: не попадайте в плен.

– Благодарю за совет.

– Теперь следующее. Сейчас офицеры должны выспаться, и если вы запланировали какие-либо мероприятия, то отмените их до утра. Впрочем, через полчаса вы и сами будете не в состоянии командовать подразделением. Всем вам нужен как минимум двенадцатичасовой сон. И полный покой.

– Понятно, – вздохнул Седов. – Спать, значит, спать…

В 17.00 специалисты научно-исследовательского института, забрав аппаратуру, уехали, и Седов личному составу отряда «Z» объявил отбой. И сам крепко уснул в своем номере.