Глава 6
Афганистан, кишлак Асабад, 1 ноября, вечер
На полу большой комнаты, застланном персидским ковром и клеенкой, полулежали двое мужчин. На клеенке чайник, пиалы, чашки со сладостями, американские сигареты, пепельница.
Выпив зеленого кандагарского чая, мужчины вели неторопливую беседу.
— Значит, Ахмад, нам следует завтра ждать Вильяма Коу?
— Не Коу, Алим, его двойника.
— Вот как!.. почему ты раньше не говорил мне о двойнике?
— Потому что его подготовка велась в тайне.
— Кто этот двойник?
— Какой-то англичанин. Его доставили в Пакистан из Индии.
— Он согласился на эту роль?
— Насколько я знаю, ему просто некуда было деваться. Англичанин попал в Индии на серьезные деньги. Талибы выкупили его и обещали отпустить, как только он отыграет отведенную ему роль.
— Он что, так похож на Коу?
— Черт его знает, Алим. Над ним работали пластические хирурги. Завтра посмотрим, насколько им удалась операция.
— Ты поселишь двойника у меня?
— Нет, — ответил хозяин дома Ахмад Алтани, в прошлом майор Александр Балтанаров. — Он будет жить у меня.
Помощник Алтани, когда-то советский прапорщик Алим Шукуров, а ныне просто Алим Шукур, поинтересовался:
— А как же красавица Гульру?
— Почему ты спросил о ней?
— Просто так.
— Сам, наверное, положил глаз на розоликую?
Имя Гульру означает «розоликая».
— Мне, в принципе, хватает своей бабы, но, признаюсь, и Гульру не прочь был бы пригреть.
— В Асабаде полно наложниц, выбирай любую.
— Розоликая не любая. Если о на останется здесь, то почему должна достаться какому-то двойнику?
— Не о том ты говоришь, Шукур. Для всех сюда прибудет мистер Вильям Коу. Значит, Гульру будет с ним.
— Ну и ладно. Настоящий Коу остается в Пешаваре?
— Нет. Руководство Талибана решило держать его в Карае. Он уже там.
— Но тогда какой смысл в двойнике, если Коу в Карае? Там у нас завод, охрана, рабочие, наконец.
— Коу не на базе. Он закрыт в крайнем каменном доме кишлака.
Алим Шукур приподнялся с подушки.
— Я не могу понять, для чего все эти движения вокруг Коу.
— Ты забыл о его миллиардах?
— А что, их трудно забрать у Коу?
— Было бы легко, не устраивали бы спектакля.
— Но для чего нужен двойник?
— А наши соотечественники? Кто заманил элитный отряд русского спецназа в капкан?
— Коу. Но спецы разгромили его людей.
— И понесли при этом серьезные потери. А этого, как ты знаешь, русские не прощают.
— Я слышал, что отряд, попавший в засаду в Норвегии, состоял из бойцов разных национальностей. В том числе из французов, немцев, испанцев.
Алтани кивнул.
— Да, это был особый, интернациональный отряд, но костяк его составляли русские.
— В Пешаваре боятся, что Москва узнает о нахождении Коу у нас и решится на акцию возмездия?
— В Пешаваре, Алим, не боятся. Там просто не исключают подобного развития событий. Тебе не хуже меня известно, насколько сильна агентурная сеть русской разведки в Афганистане. В Москве могут узнать о нахождении Коу здесь. Решатся ли спецслужбы на акцию возмездия? На этот вопрос однозначного ответа дать невозможно. Ты думаешь, Москве неизвестно о нас с тобой? Известно, Алим. Однако ФСБ ничего не предпринимает против нас, а могла бы. О чем это говорит?
Шукур пожал плечами.
— Не знаю.
— Вот и я не знаю. Скорее всего, в Москве просто списали майора и прапорщика, переметнувшихся к душманам. Разве мало таких, как мы?
— Да я не сказал бы, что много. Случаи добровольного перехода советских офицеров на сторону духов можно по пальцам пересчитать.
— Но они были. Советы потом за кем-нибудь охоту устраивали? Ну, разве что за одним генералом да парой штабных полковников. И то пока войска находились в Афгане. С развалом же Союза, соответственно, и КГБ, Москве стало не до перебежчиков. Иначе нас давно уничтожили бы.
— Ты прав, Ахмад, но противоречишь самому себе. Говоришь, что русские не прощают акций, подобных той, что устроил Коу, и тут же исключаешь вариант ответных действий со стороны Москвы. Но если Москве не до нас, то зачем Коу сделали двойника?
— Ты неверно понял меня, Алим, или слушал невнимательно. Исключать ответные действия русского спецназа на акцию Коу нельзя. Я учитываю такую возможность, в Пешаваре тоже. Потому и страхуются. Слишком уж ценная дичь в лице Коу попала в их сети. Талибы заставят Коу раскошелиться, спокойно, без суеты перевести свои миллиарды на счета Талибана. Для этого он нужен живым и невредимым. Вот и делают двойника на случай, если русские решат провести операцию по захвату или ликвидации Коу.
Шукур воскликнул:
— Но зачем нам этот двойник да сам Коу? Почему талибы подставляют нас? Ведь если в Москве пойдут на ликвидацию Коу, то удар их спецназа придется на наши базы.
Алтани усмехнулся.
— Правильно, Алим! Русские ударят по базам. Но уже не по нашим.
— Как это?
— Пешавар дал гарантии возмещения всех убытков на случай русской агрессии, так сказать, выписал нам страховой полис. Так что мне по большому счету плевать на то, что станет с заводами. Мы получим за них такие деньги, что после ухода американцев и захвата власти в Кабуле талибами сможем подмять под себя целые провинции и по-настоящему крупное производство наркоты. Нам очень выгодно вторжение русских. Сомневаюсь только, что в Москве пойдут на этот шаг. Там сейчас хватает проблем и без Афганистана.
— Но в Москве не могут не готовиться к уходу сил по поддержанию мира.
— А что может сделать руководство России? Вновь ввести сюда свои войска? Но сейчас в России не та армия, что была в восьмидесятых годах. Да и ресурсы у государства не те. Конечно, что-то вроде попытки прикрытия границы Москва предпримет. Но войска вводить не станет. России сейчас не нужна крупная война.
— Да она никому не нужна.
Алтани согласно кивнул.
— Это верно. Значит, ее не будет, как и активного российского вмешательства во внутренние дела Афганистана. Страна окажется в руках талибов.
— Следом взорвутся Таджикистан, Узбекистан, Туркмения и Киргизия, так?
Алтани отмахнулся:
— Мне, Алим, нет никакого дела до того, какую политику поведут талибы в отношении России и других стран бывшего Союза. Не важно и то, что предпримет Москва после ухода натовцев. Меня интересует другое, друг мой. Расширение нашего с тобой бизнеса. Вот в этом смысле нынешнее сотрудничество с талибами по Коу и Фрачи весьма выгодно для нас даже на перспективу.
— Тебе видней, — проговорил Шукур. — Ты умный, академию все же окончил. Это не моя девятимесячная учебка.
— Знания обретаются не только в вузах, Алим, жизнь учит гораздо эффективней. Ладно, еще чаю?
— Можно.
Алтани трижды хлопнул в ладони. В проеме низкой двери показалась женщина, закутанная во все черно е.
— Слушаю, господин.
— Принеси еще чаю, Малала!
— Слушаюсь!
Женщина вышла.
Алтани проговорил:
— Пора ее менять.
— Почему? Она молода, красива, стройна.
— Надоела.
— Перевези сюда Гути из Бекунди.
— Это тебя не касается.
Малала принесла поднос с чайником и чистыми пиалами, забрала использованную посуду.
Алтани приказал:
— Закончишь дела по дому, жди меня у себя в комнате.
— Слушаюсь.
— Надеюсь, сегодня ты будешь более активна, чем вчера.
— Вы знаете, что вчера у меня умер брат. Мы росли вместе.
Алтани повысил голос:
— А мне плевать на это, женщина. Ты должна во всем угождать мне, своему господину.
— Да, мой господин, я забуду о печали и буду весела.
— Вот так-то лучше. Ступай!
Женщина неслышно удалилась.
— Слыхал? — Алтани посмотрел на Шукура. — Она еще вякает.
— У нее горе.
— А мне до этого какое дело? Они тут сотнями ежедневно подыхают. Из-за этого я должен лишать себя удовольствия?
— Не горячись, Ахмад, Малала ведь сказала, что забудет о печали и будет весела.
— Куда она денется? Ей из этого дома дорога одна. В ущелье, на корм шакалам. После того как с ней позабавится охрана. А нашим аборигенам только дай, порвут жертву на куски. Они большие мастера на такие дела.
— Думаю, до этого не дойдет.
Шукур разлил по пиалам чай.
— Ты мне вот что скажи, Ахмад. Если талибы так вцепились в Коу, то почему они не трогают Фрачи? Албанец ведь тоже далеко не бедный человек.
— Подожди, как говорят у нас, и его обдерут как липку.
Шукур усмехнулся.
— Где это у нас?
— Я имел в виду Россию.
— Ты все еще считаешь ее своею?
— Я оговорился. Не надо ловить меня на словах.
— Извини.
— Проехали. Пьем чай и расходимся.
— А за окном дождь. Если зарядит на всю ночь, то двойника Коу завтра могут и не довезти до кишлака.
— Когда привезут, тогда и привезут. Это не столь важно. Главное, чтобы о двойнике не знала ни одна душа кроме нас с тобой и Фрачи, который, естественно, заметит подмену.
— А Замир в курсе, что Коу готовят двойника?
— В курсе.
— Он спокойно отнесся к этому?
— Да, потому что и ему обещали то же самое.
Шукур рассмеялся.
— Талибы хитры. Но албанец тоже не дилетант. Не думаю, что он поверил обещаниям.
— Фрачи себе на уме. Поэтому я не посылаю его второй раз с товаром в Россию. Если он отправился бы туда, то мы больше никогда не увидели бы ни товара, ни Фрачи, ни его сопровождения. Я уверен в этом.
— Считаешь, он кинул бы всех?
— Легко. Он не Коу. Вообще, если бы не Коу, то Фрачи спокойно укрылся бы у себя на родине, в Албании. Его не выдали бы. А с Коу пришлось бежать сюда, в Афганистан. В Албании Коу места нет.
— Тебе не показался подозрительным дополнительный заказ Гриканова?
— Нет. Туревич все объяснил. Его слова подтвердили и мои ожидания. Наша наркота для элиты весьма привлекательна. Отсутствие на начальном, довольно длительном этапе синдрома зависимости вызвало спрос на таблетки. Поэтому я ждал дополнительного заказа, и он поступил.
— А почему бы тебе не работать напрямую с депутатом? Все же посредник, хоть и доверенный, является лишним звеном в цепи опасного бизнеса.
— Потому что Гриканов выставил покупателем Туревича. Он поступает разумно. Зачем самому светиться, если есть человек, которого можно подставить вместо себя? Тебя, Алим, это не касается, не волнуйся.
— А я и не волнуюсь. Хотя мне не нравится ситуация с Коу и Фрачи. Большие и заманчивые перспективы на будущее — это, конечно, хорошо, но я бы предпочел работать по старинке. Тихо, спокойно, получая стабильный доход, меняя женщин и обстановку, оставаясь независимым.
— Вот сейчас заметно, что ты в свое время окончил девятимесячные курсы прапоров, а не военную академию. Нет у тебя стратегического мышления. Ты думаешь только о выживании, Алим. Зачем? Иди и бери все, что можешь взять, не стесняясь в средствах, ибо в этом мире правит сильнейший.
— Ладно, на этом и закончим. Пойду я к себе!
— Давай! Завтра нам встречать двойника Коу, определяться с курьерами, готовить товар к отправке, чистить маршрут. Дел много. Надо хорошенько отдохнуть.
— Если решишь избавиться от Малалы, отдай ее мне.
— Договорились.
Алтани-Балтанаров проводил своего подельника и старого товарища только до дверей. Под дождь он выходить не стал, покурил и поднялся в комнату Малалы.
Женщина учла предупреждение и постаралась доставить удовольствие своему жестокому хозяину. Алтани остался доволен. Он уснул под мерный стук по окну мелких капель дождя.
Рано утром наркоторговца разбудила стрельба за кишлаком.
Алтани выхватил из-под подушки пистолет, вскочил и крикнул:
— Охрана!
В комнату тут же вбежал афганец.
— Я, господин.
— Что за стрельба?
— Не знаю, господин.
— А что ты вообще знаешь? Начальника личной охраны ко мне!
— Слушаюсь.
Алтани быстро оделся. Малала проснулась, села, накрылась одеялом и испуганно глядела на хозяина.
— Ну что уставилась? — крикнул на нее наркоторговец. — Одевайся и сиди как мышь.
Женщина схватила одежду и прошмыгнула в соседнюю комнату.
Появился Осман Малид, начальник охраны Алтани.
— Что случилось, Осман?
— Ничего страшного, хозяин. Раб из недавней партии пытался бежать. Он убил человека Шарани и хотел подняться на перевал. Люди из охраны кишлака организовали преследование.
— Где Шарани?
— Возглавляет группу.
— Кто этот беглец?
— Поляк, которого мы взяли в Кабуле.
— Журналист?
— Д а, господин.
— Как же ему удалось выбраться из подвала?
— Этого не знаю. Моя задача охранять ваш покой.
— Ладно, идем.
В большой комнате Алтани встретил Шукура.
— У нас ЧП, да, Ахмад?
— По-моему, ты и без меня все знаешь.
— Доложил твой телохранитель.
Во дворе раздался шум.
В комнату вошел Шарани, начальник охраны базы, и доложил:
— Господин, мы поймали беглеца.
— Это хорошо, Али, но ты мне скажи, как он смог выбраться из подвала?
— Хитростью взял. Имитировал боли в животе. Корчился на полу, кричал. Охранник открыл люк, посмотреть, что с поляком. Тот накинулся на него, удавил, забрал автомат, вышел во двор и бросился к перевалу. Его заметил часовой с крыши дома и выстрелил по беглецу, тем самым подняв шум. Разобравшись, в чем дело, я взял с со бой троих бойцов и пошел за беглецом. Поляк не успел далеко уйти, мы подстрелили его у террасы. Он выбросил автомат и спустился по тросу вниз, где мы и взяли его.
— Где он сейчас?
— Там же, во дворе.
— Ранен тяжело?
— Перебита нога.
— Беглец в сознании?
— Да! Пришлось связать его.
— Почему?
— Так он даже раненный не успокоился, метался по земле, бился головой о камни, ругался. Пришлось вязать.
— Кто охранял рабов?
— Хамид.
— Ты не проинструктировал его, как надо нести службу?
— Хамид не в первый раз заступал на пост у подвала.
— Ты не ответил на вопрос, Али.
— Конечно, я перед каждым нарядом инструктировал всех, в том числе и Хамида.
— Так почему, черт побери, э тот придурок полез в бункер?
Шарани опустил голову.
— Не знаю, хозяин.
— А кто будет знать? Я, Шукур или Малид?
— Виноват, господин.
Алтани вплотную подошел к начальнику охраны базы.
— Виноват? Ты представляешь, что произошло бы, если бы этот поляк добрался до Кабула? Для этого ему не нужно было идти семьдесят километров по ущелью. Затаился бы у дороги на плато, по которой проходят машины мобильных патрулей натовцев, вышел бы к ним да рассказал, что в Асабаде держат рабов.
Шарани проговорил:
— У него не было шансов дойти до дороги. Американцы подстрелили бы его раньше, чем он поднял бы руки. Вдали от своих баз янки не останавливают колонны, открывают огонь по всему подозрительному.
— Ты умный, да, я дурак, не так ли?
— Что вы, хозяин!..
— Ты не знаешь, какое наказание заслужил?
— Простите, хозяин. Больше ничего подобного не повторится.
— Конечно, не повторится. Вот отдам приказ казнить тебя перед всеми бойцами и работниками, новый начальник быстро усвоит урок и не допустит небрежности.
— Но я же поймал беглеца!
Алтани успокоился и заявил:
— Потому до сих пор жив. На этот раз я прощаю тебя, Али, но если ты допустишь хоть малейшее нарушение установленных правил, то я лично перед всеми отрежу тебе голову, а жену и дочерей отдам твоим же подчиненным. Ты понял меня?
— Понял, хозяин.
— Ладно. Всю охрану, работников, жильцов кишлака, рабов — к мечети!
— Слушаюсь! — Шарани бросился исполнять приказ разгневавшегося босса.
Алтани кивнул Шукуру.
— Пойдем-ка посмотрим на этого смельчака.
— Чего на него смотреть, Ахмад? Он же явно спятил, раз бился головой о камни.
— Его счастье, если так, — проговорил главарь банды. — Все же я хочу перед публичной казнью посмотреть на него.
— Пойдем.
Алтани и Шукур в сопровождении личной охраны прошли во двор. Связанный поляк лежал в луже.
Главарь банды подошел к нему и заявил по-польски:
— Набегался, пес?
Пленник отвернулся.
Алтани крикнул:
— На меня смотреть, дерьмо! Ты, навозный червь, убил моего человека и пытался бежать, зная, что за это тебя ждет смерть. Ну и как, сбежал? Глотнул воздуха свободы?
Поляк повернулся и впился взглядом в лицо Алтани.
— Ты говоришь, что я полное дерьмо и навозный червь, но тогда кто ты, сволочь? Я скажу. Ты последняя тварь. Мерзкий ублюдок, губящий людей ради каких-то паршивых долларов. Ты продал дьяволу все, что мог. И душу, и совесть. В тебе нет ничего человеческого. Ты подлый предатель, кровавый убийца. Твои недоноски похитили меня, чтобы ставить опыты. Но этого не будет. Лучше умереть от пули, чем сдохнуть от твоих проклятых наркотиков. Я готов умереть, а ты? Или думаешь, что кара небесная минует тебя? Ты даже не представляешь, насколько близка твоя смерть. Ненавижу тебя и весь твой поганый род. А теперь убей меня.
Алтани рассмеялся.
— Легкой смерти захотел, раб, ничтожное существо? Кто же даст тебе умереть от пули? Это было бы большой роскошью для тебя. Нет, раб, ты сдохнешь страшной смертью. А я посмотрю, как это будет происходить.
— Тварь! — крикнул поляк.
Алтани повернулся к Шукуру.
— Заткни ему пасть, Алим.
Подельник главаря ударил поляка ботинком в лицо, разбил рот, вышиб зубы.
К Алтани подбежал Шарани и доложил:
— Хозяин, все собраны у мечети.
— Точно все?
— Точно, я лично обошел бараки и дома. Мои люди вывели на площадь даже немощных стариков и женщин с грудными детьми.
— Хорошо. Прикажи расстелить на площади брезент.
— Слушаюсь. — Шарани исчез.
Алтани подозвал к себе начальника личной охраны.
— Осман! Дай команду своим людям оттащить эту свинью к мечети. — Он указал на пленника, потерявшего сознание. — Пусть доставят дубины да ведро с водой.
— Слушаюсь, хозяин.
Два боевика из личной охраны наркоторговца потащили несчастного пленника к площади, двое других пошли следом с увесистыми дубинами и ведром воды.
Алтани взглянул на Шукура.
— Произнесешь речь, Алим! Что сказать, знаешь.
— Да, Ахмад.
— Пойдем и покончим с этим делом. У нас сегодня других немало.
Алтани и Шукур вышли к мечети. На площади лежал на брезенте связанный поляк. Главарь банды прикурил сигарету.
Шукур же обратился к охранникам, рабочим наркозавода, старикам, женщинам кишлака, стоявшим полукругом, явно игнорируя рабов, выведенных из подвала:
— Люди! Кто дает вам работу? Господин Алтани. Кто охраняет вас? Господин Алтани. Кто обеспечивает вас продуктами и платит вам деньги? Господин Алтани. Благодаря кому вы живете в сытости и достатке? Господину Алтани. А вот какой-то ничтожный раб, неверный, соплеменники которого убивают нас, жгут наши жилища, вынуждают бросать земли предков, поднял руку на господина Алтани. Он убил нашего брата Хамида, молодая жена которого осталась вдовой с ребенком на руках. Эта свинья, что лежит перед вами, хотела убить господина Алтани и бежать, чтобы навести на наш кишлак американцев. Их авиация стерла бы с лица земли и селение, и всех нас. Вот чт о хотел сделать этот неверный. Так что он заслуживает?
— Смерть! — закричали охранники, рассредоточенные среди толпы.
— Да, люди, этот ублюдок заслужил одно — смерть. Он умрет здесь и сейчас, при вас. Помните, так будет с каждым, кто посмеет пойти против воли господина Алтани. Малид! — Шукур повернулся к начальнику личной охраны Алтани.
Тот взглянул на главаря.
Алтани бросил под ноги окурок, махнул рукой.
Двое охранников начали избивать дубинами связанного пленника. Послышался хруст ломающихся костей. От ударов по всему брезенту разлетались брызги крови. Алтани перевел взгляд на толпу. Лиц женщин он видеть не мог, они были закрыты, но заметил, что плечи некоторых из них вздрагивали. Однако все молчали.
Охранники на зверское убийство смотрели спокойно, мужчины, работающие на заводе, — брезгливо или испуганно. Рабы сбились в кучу у барака. В их глазах отражался животный страх, граничащий с паническим ужасом. Полностью безразличны к происходящему были те из них, на которых проверялся наркотик. Трое лаборантов вообще не смотрели на казнь. У них, ежедневно убивавших рабов, кровавое побоище не вызывало каких-либо эмоций.
По команде Малида личные охранники Алтани прекратили бойню.
Шукур повторил:
— Помните, так будет с каждым, кто посмеет пойти против нашего хозяина, господина Ахмада Алтани. А теперь всем разойтись. За работу!
Работники направились к баракам завода, лаборанты ушли на свои места, рабов спустили в подвал, охрана разошлась, население молча двинулось к лачугам. Изуродованное тело поляка завернули в брезент и бросили в грузовик, чтобы вывезти подальше от Асабада и бросить в ущелье, на корм шакалам.
Алтани прошел в свой дом.
Следом в большой комнате появился Шукур, присел рядом с подельником, взял пиалу с чаем.
— Неплохо получилось, как считаешь, Ахмад?
— Да. Народ напуган, и это хорошо.
— Надо было самим спровоцировать побег наркоши да устроить казнь раба, у которого помутился разум. Не догадался.
— За тебя это сделал поляк.
— Откуда ты знаешь польский язык?
Алтани усмехнулся.
— После училища я попал в Северную группу войск, был начальником службы ракетно-артиллерийского вооружения отдельного танкового батальона. Как раз тогда, когда подняла свою голову «Солидарность» Валенсы. Поляки доставили нам много хлопот. Ждали, что вооруженные мятежники решатся на захват наших гарнизонов. Войска в соседних группах подняли. Если бы не тогдашний польский министр обороны Ярузельский, который сумел сохранить управление армией, то пришлось бы успокаивать поляков силой. Мы были к этому готовы. Поэтому, Ахмад, я и знаю польский язык. Приходилось вести переговоры с местными властями. Ну да черт с ними, как и со всей Польшей. Что у нас по курьерам?
— В Россию по отработанному маршруту через Туркмению пойдут Асад и Керим.
— Хорошо. Остается дождаться двойника господина Коу.
Алтани вернулся в дом, позвал Малалу.
Женщина вошла, поклонилась.
— Слушаю, хозяин.
— Ты почему не присутствовала на казни неверного?
— Я из своей комнаты видела, что происходило на площади.
— А какой был приказ? Всем находиться у мечети.
— Но я не слышала этого приказа.
— Последнее время я недоволен тобой. Для тебя это может обернуться крупными неприятностями. Так что подумай хорошенько, как исправиться. А сейчас принеси мне чаю.
Алтани почувствовал усталость.
«Черт возьми! — подумал бывший советский майор. — Похоже, я старею, а настоящая жизнь только начинается. Сбросить бы лет этак двадцать, но невозможно».
Система спутниковой связи, установленная на низком столике, издала сигнал вызова.
Алтани поднял трубку.
— Слушаю!
— Господин Алтани, это Гафур. Сообщаю, что двойник мистера Коу следует к вам в составе колонны наших бойцов. Примерно через час он будет в Асабаде. Мне приказано передать, чтобы вы встретили двойника как подобает.
— Конечно, Гафур, я все сделаю. Этот человек будет постоянно находиться в моем доме.
— Не обязательно держать его в усадьбе. Он может перемещаться по кишлаку, но не выходить из него. Следует ограничить его общение с вашими людьми.
— Как долго он должен находиться в Асабаде?
— Это решат в Пешаваре. Помните, Ахмад, вы головой отвечаете и за безопасность двойника и за то, чтобы никто не узнал о подмене.
— А вот этого, Гафур, говорить не следовало.
— Я всего лишь передал то, что мне приказали. Охрану двойника тут же отправьте обратно в Пакистан.
— Хорошо.
— У меня все, господин Алтани.
— У меня тем более. Удачи!
Алтани бросил трубку. Он знал Гафура. Тот в свое время представлял талибов на переговорах в Асабаде, в результате которых наркоторговец дал согласие на сотрудничество с движением. Предприимчивый предатель быстро просчитал выгоду от подобного развития событий и вытребовал льготы для своего бизнеса в случае прихода талибов к власти в Афганистане.
На тех переговорах Гафур вел себя почтительно, сейчас — высокомерно. Можно было осадить этого дикаря, игравшего в Пешаваре роль обычной шестерки, но стоило ли наживать врагов перед тем, как укрепятся его собственные позиции?
Малала принесла чай.
Алтани приказал:
— Передай охране, пусть найдут Шукура. Я хочу его видеть.
— Слушаюсь!
Подельник наркоторговца явился тут же.
— Что-то еще произошло, Ахмад?
— Нет. На связь выходил Гафур из Пешавара. Колонна с двойником Коу через час будет здесь.
— Отлично. Встретим, накормим, напоим, закроем в комнате.
— Талибы приказали обеспечить его безопасность, но не препятствовать перемещениям по кишлаку. Правда, Гафур добавил, что следует ограничить общение двойника с нашими людьми.
— Значит, он будет шататься по кишлаку в одиночку.
— Ты займешься им.
— Я?
— Да, ибо о подмене знаем только я, ты, Фрачи и Гульру, но женщина будет молчать. Ты же станешь тенью этого двойника.
— Сколько это продлится?
— Сколько нужно, столько и продлится. После встречи двойника я поеду в Бекунди. Возьму с собой только Малида.
Шукур пожал плечами.
— Ты хозяин, твое слово закон.
— Не ерничай. Завтра я вернусь. Отправим курьеров в Москву, передадим партию опиума-сырца перекупщикам, отдохнешь и ты.
— Интересно, где?
— Чем тебе не нравится Серовак? Сегодня там особенно хорошо. В Сероваке у Селима Кабрая и наложницы есть. Красивые.
Шукур усмехнулся.
— Ты насчет Малалы решил бы вопрос.
— Подождешь! Впрочем, посмотрим. Возможно, я отдам ее тебе в этом месяце. А пока обойдешься наложницами.
— Куда ж я денусь.
— Верно, Алим. Время?
— Одиннадцать ноль пять.
— Пройдемся по заводу, посмотрим, как работают лаборанты.
— Их тоже у же менять надо.
— Они меня вполне устраивают!
— Ты забыл, что контракт с ними заканчивается? Скоро химики запросят расчет и отправки домой, в Бельгию. Конечно, можно запугать их, посадить на цепь и заставить бесплатно, за кусок лепешки и чашку воды продолжать трудиться, но какой толк будет от их работы в неволе?
— Ты прав. У нас есть месяц на то, чтобы завербовать в Восточной Европе хороших специалистов.
— Думаю, с этим может помочь Фрачи.
— Тоже верно. Я поговорю с ним.
— Ты знаешь, Ахмад, я тут случайно послушал разговор лаборантов.
— Случайно ли?
— Клянусь.
— Ну и что?
— Планы ребята-химики строили. Один собирается жениться и построить дом на берегу озера, другой хочет обзавестись яхтой, третий — открыть собственную клинику по лечению наркоманов. Представляешь? Два г ода сам изготавливал новые препараты, а на деньги, вырученные за наркоту, решил открыть клинику по лечению тех, кого подсадил на дрянь.
Алтани мрачно проговорил:
— Пусть они хоть в парламент своей дерьмовой Бельгии метят, мечтают о полете на Луну. Пусть тешатся. Дальше Таранского ущелья им пути из Асабада нет.
— Неужели они не догадываются, что никто их отсюда не выпустит?
— Видимо, не догадываются. Русские смекнули бы, а бельгийцы наивны как дети. Контракт для них чуть ли не закон.
— Вот и подотрутся этим законом перед тем, как отправиться на небеса. Прямо в ад.
Алтани посмотрел на Шукура.
— А мы с тобой в рай попадем? Нет, Шукур, рай для себя мы можем создать только здесь, на земле.
— И то немало. А что будет после смерти, еще неизвестно.
— Правильно. Идем, что-то душно в доме.
— Солнце выглянуло, после дождя парит. Не как летом, конечно, но заметно.
Обойдя завод, состоявший из двух бараков с примитивным оборудованием, Алтани с Шукуром зашли в лабораторию. Она тоже находилась в бараке, который внешне ничем не отличался от заводского, но внутри имел самое современное оснащение. Для химиков были созданы весьма комфортные условия: кондиционирование и вентиляция, спутниковое телевидение в комнатах отдыха, отдельное питание, наложницы. Лаборанты имели все, что могло способствовать их спокойной «творческой» работе. Им ежемесячно представлялись сведения о переводе оговоренных контрактом сумм на личные счета. Бельгийцы-химики не допускали даже мысли о том, что их банально обманывают. Они строили планы дальнейшей жизни, которым не суждено сбыться.
Алтани и Шукура встретил доктор Арне Вутерс, весьма способный ученый из разряда не признанных и не востребованных на родине.
— Здравствуйте, господин Алтани, добрый день, господин Шукур.
— Здравствуйте, — ответил главарь банды. — По-моему, казнь беглеца не произвела на вас совершенно никакого впечатления.
Вутерс усмехнулся.
— Господин Алтани, мы видели столько подобных кроликов, что удивить нас чем-либо, особенно казнью беглого раба, просто невозможно. Та смерть, которую они принимают в отдельном бункере подвала, гораздо страшнее убийства дубинами.
— Хорошо, что вы спокойно относитесь к страданиям других.
— Мы выполняем работу по контракту. За нее вы платите нам очень приличные деньги. До сентиментальности ли тут?
— Вы правы, доктор. Чем занимаетесь сейчас?
Вутерс указал на ассистентов, Мартина Ботли и Робина Лекенса, потом сообщил:
— Коллеги немного изменили состав основного препарата. Сейчас они собираются посмотреть, как он будет действовать на человека.
— Изменение состава может как-то повлиять на главные характеристики наркотика?
— Вы имеете в виду длительность периода адаптации и наслаждений?
— Именно.
— Нет, — заверил Вутерс. — Препарат будет действовать в замедленном режиме, как и прежде. Изменится время разрушения организма после привыкания к нему.
— В какую сторону? — спросил Алтани.
— Новый состав должен ускорить разрушительные процессы, но если испытания пройдут успешно, то вполне реально создать добавки, замедляющие их.
Вперед вышел Шукур и заявил:
— А для чего, собственно, все эти эксперименты? Какая разница, когда сдохнет клиент? В течение пары месяцев после долгого кайфа или через пару недель? Не лучше ли заняться новыми разработками?
— Что скажете, доктор? — поддержал подельника Алтани.
— Дело в том, что ускорение процесса разрушения организма сопровождается усилением эйфорического воздействия на клиента.
— То есть клиенты будут получать куда более сильный кайф?
— Именно так.
— Хорошо. Подход к делу правильный.
Вутерс указал на дверь.
— В той комнате находится женщина. Она три месяца употребляла наш препарат. Обследования показали, что за это время в ее организме не произошло каких-либо существенных изменений. Психика была в норме, ломка, которая обычно сопровождает прием наркотиков, отсутствовала, не наблюдалось и признаков заражения вирусом иммунодефицита. В условиях обыденной жизни потребителю не на что было бы жаловаться, следовательно, не имелось бы повода обращаться к врачам-наркологам. Впрочем, те не помогли бы.
Алтани спросил:
— Почему вы говорите о состоянии наркоманки в прошедшем времени?
— Потому, что она вошла, скажем так, в зону поражения.
— Подробней!
— Говоря простым языком, период кайфа закончился, наступило время расплаты за удовольствие. Вам известно, что разработанный нами наркотик в течение трех месяцев действует безболезненно и не сопровождается ломкой, неконтролируемым желанием поправить здоровье очередной дозой. В этом его уникальность. Только по истечении трех месяцев, как в случае с нашей подопытной, у наркомана сначала неожиданно возникает недомогание, избавиться от которого он попытается обычными медицинскими средствами. Но они не помогут. Тогда клиент введет себе дозу. Это будет началом его конца. Сейчас наша подопытная как раз испытывает потребность в дополнительной дозе. Хотите взглянуть, каким образом она сама убьет себя?
Шукур спросил:
— Кто эта женщина?
— Джизи Сабич.
— Да, проститутка из Венгрии. Работала в отелях Египта. Ей, по-моему, лет двадцать, не больше?
— Двадцать три, если быть точным. Сейчас она выглядит… Если желаете, то все сами увидите.
— Зачем убивать ее? — спросил Алтани. — Или она больше не пригодна для опытов?
— Джизи — отработанный материал. Не вижу смысла тратить на нее и время, и препараты. Клиническая картина нам ясна, поэтому проститутка больше не нужна.
— Хорошо, — кивнул Алтани. — Показывайте, что ждет наших потенциальных клиентов.
Наркоторговцы в сопровождении Вутерса, Ботли и Лекенса вошли в комнату, где была привязана к кровати совершенно голая, красивая и внешне здоровая молодая женщина.
Она закричала:
— Доктор, мне нужна доза! Ваши чертовы таблетки и порошки не помогают.
Вутерс не обратил на нее никакого внимания и сказал наркоторговцу:
— Как видите, господин Алтани, женщина внешне в порядке. Цвет кожи естественный, зрачки не увеличены, никакой сыпи, а главное — ни одного следа от укола. Анализы, взятые у нее утром, показывают, что все внутренние органы функционируют без патологии. Нарушена только нервная система. Обычные средства, как вы слышали, не помогают, и клиентка просит дозу. Для того чтобы понять необходимость дополнительного применения наркотика, ей потребовалось три часа с момента пробуждения. Причем спала она спокойно.
— Когда в последний раз ей давали препарат?
Вутерс взглянул на Ботли.
Ассистент доложил:
— В двадцать три часа. Время приема наркотиков в ночных клубах.
Женщина вновь закричала:
— Доктор, черт бы тебя побрал, мне плохо. Нужна пилюля!
— Сейчас, Джизи, тебе станет легче. — Он повернулся ко второму ассистенту. — Робин, отстегни даму от кровати, дай ей таблетку и стакан воды.
— Вы имеете в виду прежний препарат?
— Да.
— Хорошо.
Убийца в белом халате отстегнул правую руку женщины, обреченной на смерть. Она привстала, Лекенс дал ей таблетку. Джизи быстро проглотила ее, отказалась от воды и откинулась на подушку.
Вутерс включил секундомер.
— А это для чего? — спросил Алтани.
— Вы все увидите сами.
Прошла минута.
Наркоманка открыла глаза и спросила:
— В чем дело, доктор? Что вы мне дали?
— Тебе не легче, Джизи?
— Легче, но не настолько, чтобы чувствовать себя в полном порядке.
Вутерс повернулся к Алтани.
— Ей можно дать еще одну старую таблетку. Это принесет Джизи облегчение, но не удовольствие. Находясь где-нибудь в Будапеште, она стала бы просить увеличения дозы или, что маловероятно, но, в принципе, возможно, обратилась бы в наркологическую клинику. Там не смогли бы определить, что именно употребляла женщина, поэтому стали бы колоть ей стандартные средства, что вызвало бы очень болезненные ощущения. В результате наркоманка умерла бы в течение от силы месяца. При этом она испытывала бы страдания, что привлекло бы внимание. Произошло бы то, что должно случиться со всеми, кто уже втянут в зависимость от препарата. А вот если мы дадим ей новое средство, то картина кардинально изменится. Нам продолжать?
— Да, — кивнул заинтересованный Алтани. — Продолжайте.
Вутерс обернулся к Ботли.
— Новую таблетку, Мартин!
Старший лаборант получил усовершенствованный наркотический препарат, подошел к постели женщины и заявил:
— Бедная Джизи, ты не получила то, чего ожидала?
— Я не пойму, что со мной. Почему таблетка действует слабо?
— А ты попробуй вот это.
Женщина схватила таблетку и бросила ее в рот.
Через минуту она откинулась на подушку и завопила:
— О! Кайф! Нет ничего слаще.
— Даже оргазм?
— Оргазм ничто по сравнению с таблеткой.
— Что ты видишь?
— Ничего. Мне очень хорошо. — Она закрыла глаза.
Вутерс сказал:
— Сейчас начнется.
Тело женщины вдруг пробила дрожь, сначала мелкая. Потом ее затрясло так, что заскрипела кровать. Дрожь прекратилась внезапно. Тело скрючилось, пальцы изогнулись в неестественных положениях, словно кто-то вывернул их. Сквозь крепко сжатые зубы пробилась струйка пены, поначалу светлая, затем розовая. Женщина открыла глаза. Ее зрачки были неестественно расширены, дыхание участилось. Она хотела открыть рот, видимо, что-то сказать, но сильнейшая судорога скрутила ее от головы до пяток. За ней последовала вторая. Дыхание остановилось.
Ботли, державший ее за руку, сказал:
— Пульс замедляется. Нитевидный, слабый. Его нет.
По телу несчастной пробежала третья судорога. Джизи замерла, словно окоченев. Из-под нее потекла на пол моча, челюсть отвисла.
— Все, — спокойно, безо всяких эмоций доложил Ботли. — Сабич умерла.
Вутерс, улыбаясь, посмотрел на Алтани:
— Как вам зрелище?
— Впечатляет. Что покажет вскрытие? Какую причину смерти установят врачи?
— Таблетка уже растворилась в крови. Это произошло в течение пяти минут после ввода препарата. В кровеносной системе образовались тромбы. Так что, скорее всего, причиной смерти будет назван тромбоз легочной артерии. Отравление исключено, признаков передозировки нет.
— Вот это хорошо, — проговорил Алтани. — В данном случае. Но если подобной смертью начнут умирать сотни и тысячи людей, то медики установят связь между этими событиями. В конце концов они докопаются до истины.
— Не имея образца препарата, можно установить все, что вам угодно. Любые связи и закономерности, но не истинную причину смертей, одинаковых по клинике. Хотя, конечно, даже это может испугать клиентов. Поэтому мы продолжим доработку препарата и тогда сможем избежать единообразия. Расширить диапазон губительного воздействия препарата нам под силу. Передозировка будет выглядеть не только как тромбоз, но и как острая сердечная недостаточность, сильнейшие аллергические реакции, эпилептические удары и так далее. Пока же имеем то, что имеем. От вас зависит, продолжать ли работы в том же направлении или начинать создание принципиально новых препаратов. Но замечу, что средство, которое мы уже разработали и испытали сейчас, принесет вам гораздо больше прибыли, нежели то, которое мы подготовили к отправке.
Алтани приказал:
— Дорабатывайте существующий наркотик, расширяйте, как говорили, диапазон. Но помните, у вас на это мало времени.
Вутерс усмехнулся.
— Химия так далеко шагнула вперед, что сейчас нет ничего неосуществимого. Возможности творческой, незаурядной личности практически не ограничены. Мы выполним задание, господин Алтани, но нам придется больше работать…
— Говорите прямо. За дополнительный труд вы желаете получить и дополнительное вознаграждение, так?
— Это, согласитесь, было бы справедливо.
— Хорошо! Двадцать процентов сверх того, что указано в контракте, вас устроит?
Вутерс не рассчитывал на подобную щедрость.
— О, господин Алтани!.. Конечно, устроит. Мы…
Наркоделец, и не думавший платить лаборантам, прервал Вутерса:
— Все, доктор. Вам принесут на подпись приложение к контракту с новыми суммами вашего вознаграждения. Труп утилизировать и работать, господа, работать! Будет нужда в рабах, препаратах, не стесняйтесь, обращайтесь. Вы получите все необходимое. Ну, а я надеюсь получить от вас обещанное. Помните, контракт с приложением не только обязывает меня неуклонно исполнять свои обязанности, но и предусматривает санкции в случае ненадлежащего исполнения договора вами. Они достаточно жесткие. Удачи вам. До свидания.
Алтани и Шукур покинули лабораторию и прошли на площадь, где недавно был зверски казнен раб, пытавшийся сбежать.
— А химики того, — проговорил Шукур. — Дело свое знают.
— На то они и ученые. Впрочем, каждый ценен на своем месте. Введи бельгийцев в бой, и их прибьют в первые же минуты. Мы же с тобой не только выживем, но и выиграем схватку. Так и с лабораторией. Запусти нас туда, и мы ничего не сможем сделать, даже кровь взять для анализа, а химики создадут препарат, которому цены нет. Каждому, Алим, свое!
— Это точно.
К главарю подбежал афганец.
— Господин, Осман Малид велел вам передать, что ожидаемая колонна машин через пять-десять минут прибудет в кишлак. Господин Малид велел также спросить, поднимать ли охрану?
Алтани распорядился:
— Охрану не поднимать. Малиду выйти на встречу, сюда. Понял?
— Понял, хозяин!
— Свободен.
Алтани потянулся.
— Ну вот и двойник мистера Коу. Встретим его здесь. Отсюда отправим конвой обратно. Плотно пообедаем, и поеду я в Бекунди. Соскучился по крошке Гути. А она истосковалась по мне.
— Уверен?
— По большому счету, Алим, мне глубоко плевать на ее истинные чувства, но она, кажется, влюблена в меня. А какова в постели! Это не Малала в Асабаде, не Шаисти в Сероваке и даже не Джамиля в Карае. Есть в Гути что-т о такое!.. Касаясь ее обнаженного тела, теряешь голову.
— Смотри, Ахмад, совсем ее не потеряй.
Алтани рассмеялся.
— Гути?
— Голову!
Не прошло и пяти минут, как из-за поворота к Асабаду вышли две «Тойоты» и остановились на площади.
Старший колонны подошел к наркоторговцам.
— Здравствуйте, уважаемые! Мистер Коу доставлен.
— Хорошо, где он?
Старший колонны повернулся к передней машине, махнул рукой. Из пикапа вышел мужчина — точная копия Вильяма Коу, по крайней мере с десяти метров. Он подошел к главарю банды вплотную, но и теперь ничем не отличался от миллиардера, бежавшего из Нидерландов.
— Здравствуйте, господа. — Двойник улыбнулся.
Теперь подмена стала видна. Коу говорил по-другому. Голос двойника звучал моложе.
— Привет, — ответил Алтани, усмехнулся и спросил: — Где твои вещи, мистер Коу?
— Мне сказали, что все необходимое мне предоставите вы.
— Понятно.
Шукур рассмотрел двойника, Алтани же обратился к старшему колонны:
— Не спрашиваю, как тебя зовут. Ответь на один вопрос, если можешь.
— Да, господин Алтани?
— Настоящий Коу в Карае?
— Да.
— Ему выделена дополнительная охрана?
— Это мне неизвестно.
— Ясно. Твои люди могут пообедать, отдохнуть. Да и ты тоже.
— А разве у вас нет приказа отправить нас обратно сразу после передачи мистера Коу?
— Полчаса ничего не изменят.
— Извините, господин Алтани, но я вынужден отказаться от вашего предложения. Благодарю за гостеприимство, нам надо засветло вернуться в Пешавар.
— На границе проблем не возникло?
— Нет. Руководство нашего движения контролирует достаточно большие участки границы.
— Хорошо! Можете ехать обратно.
— После того как вы свяжетесь с господином Гафуром и подтвердите доставку мистера Коу в целостности и сохранности.
— Тогда тебе придется подождать. Можешь пройти в дом, выпить чаю.
— Благодарю, я подожду здесь.
— Ну, жди! — Алтани сказал Шукуру: — Проводи господина Коу в его комнату, организуй обед. Я зайду к вам позже.
— Ладно, — ответил Шукур.
Алтани пошел к дому, за ним двинулись Шукур и новоиспеченный Вильям Коу. Фрачи не вышел встречать двойника. Видимо, он был ему неинтересен. Главарь банды из большой комнаты по спутниковой станции набрал длинный номер Гафура.
Ему ответили незамедлительно:
— Слушаю вас, господин Алтани.
— Гость доставлен. Отправляю колонну в обратный путь.
— Хорошо. Удачи. — Гафур отключил свою станцию.
Алтани бросил трубку на столик.
— Сопляк! Посмотрим, как ты заговоришь, когда я обрету настоящую власть. Ползать в ногах будешь, щенок пешаварский. — Наркоторговец подошел к окну и крикнул старшему колонны: — Все в порядке.
Афганец кивнул и запрыгнул в переднюю «Тойоту». Колонна из двух машин развернулась на площади, подняла там облако пыли и быстро пошла к повороту ущелья, в обратный путь до пакистанского города Пешавар.
Алтани прошел в комнату, отведенную двойнику Коу. Тот сидел на топчане и рассматривал помещение. Шукур стоял в стороне.
— Как тебе комната? — спросил Алтани.
— Мне казалось, что мистер Коу обитает в более комфортных условиях.
— Ты не мистер Коу, посему и комната твоя скромнее.
— Но здесь нет туалета и душевой.
— У мусульман не принято устраивать туалеты в помещениях. Для этого есть двор. Душ же ты можешь принимать на первом этаже, рядом со столовой.
— Да, — протянул двойник. — Мне следовало бы запросить большую сумму за работу, связанную с такими неудобствами.
— У тебя еще будет такая возможность.
Двойник вздохнул и заявил:
— Нет, финансовые вопросы надо было решать заранее. Теперь никто ничего не добавит. Ну да ладно.
— Как твое настоящее имя? — спросил Алтани.
— Джек Лемер. Я могу назвать свое настоящее имя вам, вашему помощнику и мистеру Фрачи. Но больше никому.
— Это мне известно. Ты, кажется, игрок?
— В прошлом.
— Твое увлечение азиатками тоже осталось в прошлом?
— Э-э, нет. Нас чет женщин ничего не изменилось. Мне в Пешаваре говорили, что в Асабаде у Коу была наложница. Это правда?
— Да, Гульру. Она и сейчас здесь. Но я не знаю, не пожелает ли настоящий мистер Коу, чтобы она перебралась к нему.
— Красивая?..
— Какая разница? Если Коу захочет забрать Гульру, ты ее не увидишь. Если нет — оценишь сам.
— Значит, мне надо ждать, пока мистер Коу примет решение?
— Не обязательно. У нас есть женщины, которые могут скрасить твое пребывание здесь и без решения мистера Коу.
— Тогда я хочу, чтобы уже сегодня у меня была одна из них.
Алтани сказал Шукуру:
— Обеспечь господина Лемера наложницей.
— Сделаю.
— Прошу учесть, господа, я не очень люблю тощих баб. Мне бы…
В комнату вошел Фрачи и заявил:
— Черт побери, если бы я не знал, что у Коу появился двойник, то сразу не заметил бы замены. Пластические хирурги в Пакистане потрудились на славу. — Фрачи обошел Лемера, поцокал языком. — Отличная работа. И всего-то два шрама за ушами. Их почти не видно.
— Шею еще резали, — сказал двойник.
— Все равно отличная работа.
Алтани усмехнулся.
— Мистер Лемер не очень доволен условиями содержания.
— А ты, Ахмад, покажи ему подвал с рабами или бараки, где ютятся наемные работники, лачуги местных жителей. Уверен, после экскурсии эта комната покажется Лемеру шикарными апартаментами.
Алтани взглянул на двойника.
— А что? Это мысль.
— Нет уж, господа. — Лемер поднял руки. — Не надо мне никаких экскурсий. В принципе, я и не требую особых условий.
В комнату заглянул начальник личной охраны наркоторговца и доложил:
— Хозяин, вас просит на связь господин Гафур.
— Что ему надо? Мы ведь совсем недавно разговаривали.
— Не могу знать!
— Я сейчас, господа. — Наркоторговец кивнул присутствующим, быстро покинул комнату, прошел в главное помещение дома и взял трубку. — Алтани!
— Буду краток, господин Алтани. Настоящий мистер Коу пожелал, чтобы к нему доставили его женщину.
— Это не проблема. Завтра он получит ее.
— Нет, господин Алтани. Руководство движения считает, что женщина Коу должна находиться в Асабаде. Не просто оставаться там, а ублажать вашего гостя точно так же, как ублажала Коу. В кишлаке ничего не должно измениться. Я имею в виду по Коу.
— Хорошо, господин Гафур. Я все понял.
— До связи, господин Алтани.
— До связи.
Алтани выключил станцию, вернулся в комнату дв ойника и заявил:
— Ну вот, Лемер, решение по женщине Коу принято. Она теперь твоя. — Главарь банды повернулся к Шукуру. — Алим, приведи сюда Гульру.
— А она не тощая?
Алтани повысил голос:
— Какой бы ни была Гульру, ты будешь жить с ней. Я в курсе, что Джек Лемер находится в международном розыске по обвинению в изнасиловании и убийстве несовершеннолетней девицы из соседской семьи. Посему предупреждаю, что с Гульру надо обращаться нежно, ласково, как это делал настоящий Коу. Никакого насилия.
— Но если она не будет меня слушать?
— Гульру послушная девочка. Она выполнит любое твое желание. Но, в отличие от Коу, ее жизнь тебе не принадлежит. Тело да, но не жизнь. По крайней мере до тех пор, пока Гульру играет отведенную ей роль. Ты все понял, Лемер?
— Да, господин Алтани.
Шукур ввел женщину, закутанную в белые одеяния.
— Это Гульру, — представил ее Алтани.
— Я хотел бы остаться с ней наедине, — проговорил Джек Лемер.
Алтани усмехнулся.
— Конечно. Хотя она может раздеться и при всех. Ведь Гульру всего лишь рабыня.
— Нет, я хочу остаться с ней наедине.
— О’кей, господин Коу! — Алтани подошел к Гульру и осведомился: — Ты помнишь, что должна делать, женщина?
— Да, — тихо ответила Гульру.
— Запомни, вернулся твой хозяин, мистер Коу.
— Да, я помню.
— Ты должна делать все, что он прикажет.
— Да, господин.
— Гульру, если хоть одна живая душа в кишлаке прознает, что твой хозяин — не прежний мистер Коу, если ты даже случайно проговоришься о двойнике, то тебя ждет подвал и скорая мучительная смерть. Ты все поняла?
— Да, господин!
Алтани толкнул женщину к Лемеру.
— Ступай к хозяину, сучка!
Лемер подхватил Гульру.
— О! А ты не тощая, и это просто прекрасно. Не бойся меня, девочка.
Алтани кивнул Шукуру и Фрачи.
— Уходим!
Через час Ахмад Алтани ехал в новом внедорожнике, ведомом начальником личной охраны Османом Малидом, по направлению к Бекунди, пригороду Кабула. Там его ждала Гути, молодая жена. Но не с любовью, как думал предатель и наркоторговец. Гути ждала его со страхом, смешанным с ненавистью и отчаянием.
Гордая пуштунка ненавидела оборотня со всей страстью, на которую способна женщина Востока. Он отнял у нее свободу, превратил в сексуальную игрушку, надругался над чувствами, по сути превратил в рабыню.
Если бы Балтанаров — Алтани знал, что эта гордая женщина сыграет роковую роль в его жизни, то не спешил бы в Бекунди. Он передал бы приказ начальнику охраны дома в пригороде Кабула убить Гути. Но предатель и убийца даже не догадывался об истинных чувствах женщины. Потому он и торопился к ней в предвкушении сладостной и страстной близости.
Гути умело подыгрывала мужу, выжидала подходящего момента для мести. Она привыкла ждать. Жизнь научила ее терпеть, но не прощать.
