Глава 3
В 23.15 на подъезде к тому самому кафе Лютый приказал водителю:
– Тарас, прижмись к обочине и остановись там же, где и раньше.
– Понял. – Бровчук выполнил приказ.
Лютый вышел из внедорожника и подал колонне сигнал двигаться дальше. Машины прошли мимо. Тут же на площадке встала знакомая «Хонда». Из нее показался Микович и прошел в кафе. Туда же последовал и Лютый.
Встретились они в небольшой уютной кабинке. Высокопоставленный правительственный чиновник заказал две чашки кофе, дождался, пока официант принес ароматный напиток, и проводил его взглядом.
Потом Микович взглянул на Лютого и сообщил:
– Исполняющим обязанности командира бригады, блокирующей Зареченск, назначен майор Городич.
– Это уже лучше. Из бригады убрали и заместителей Боровко?
– Да.
– Что за задачу придется решать нам?
– А вот теперь слушайте внимательно. Правительство, а особенно группа американских советников, выражает крайнее недовольство тем, что силы, брошенные к Зареченску, не могут сломить оборону сепаратистов.
– Извините, Родион Александрович. – Лютый отпил глоток кофе. – Насколько мне известно, приказа на открытый штурм из столицы не поступало.
– Ты хочешь, чтобы президент распорядился смести с лица земли данный город? Никакого письменного приказа не будет. Но штурм должен быть проведен в субботу, послезавтра. Не имитация, Влас, не обстрел никому не нужных и быстро восстанавливаемых блокпостов, а самый настоящий. Действовать ты должен следующим образом. По приезде к Зареченску поручишь заместителю разместить сотню рядом с батальоном национальной гвардии. Сам же встретишься с майором Городичем. Определишь задачу войскам, которые находятся под его полным контролем. Ровно в пять утра, в субботу, самоходные гаубицы и реактивные системы залпового огня должны начать артподготовку по центру города, где находится штаб сепаратистов, базируются их основные силы.
Лютый посмотрел на Миковича и уточнил:
– Вы хотите сказать, что тяжелая артиллерия должна накрыть город?
Чиновник подтвердил:
– Да, Влас, именно это я и хотел сказать. Установкам залпового огня «Град» следует обстрелять окраины города. Задача самоходок: развалить здания бывшей администрации, ОВД, службы безопасности, но не повредить вокзал и железную дорогу! После артподготовки батальон должен войти в Зареченск.
Лютый спросил:
– А если войска, кроме батальона, который реально подчинен Городичу, откажутся штурмовать Зареченск? Кстати, я сомневаюсь, что и артиллеристы бригады откроют огонь по городу.
– Чтобы этого не произошло, мы и привлекаем к штурму твою сотню.
– Не понял. Мои бойцы должны заменить артиллеристов?
– Нет, Лютый, твои бойцы должны расшевелить войска. Для этого требуется немного. Надо продвинуть к окраинам малые диверсионные группы, которые в случае бездействия основных сил должны будут открыть по ним огонь.
– Огонь по подразделениям бригады?
– Да, черт бы тебя побрал. И по подразделениям бригады, и, если потребуется, по позициям артиллеристов, и по авиагруппе, но так, чтобы не нанести существенного вреда технике. Боевые машины десанта тех подразделений бригады, которые откажутся выполнять приказ, можете жечь, сколько вам угодно. И личный состав не жалеть. Тот, кто отказывается выполнять приказ, по законам военного времени подлежит уничтожению. Если не удастся спровоцировать десантников, то и черт с ними. Главное – заставить стрелять тяжелую артиллерию, поднять авиацию и провести атаку с севера батальоном, который контролирует Городич. А его люди пойдут на штурм. Вертолеты огневой поддержки Ми-24, а также Ми-8, оснащенные блоками с неуправляемыми реактивными снарядами, должны поддерживать продвижение батальона в глубину города. Авиации вести огонь по бронетехнике противника и далее по любым целям, исключая вокзал и железную дорогу. Проникновение в город батальона Городича стянет к нему все силы, оставшиеся у сепаратистов. Это ты увидишь, оборудовав командно-наблюдательный пункт на Большом холме. Как только отряды экстремистов пойдут на батальон прорыва, ты введешь в первый и во второй микрорайоны национальных гвардейцев и свою сотню. Она должна будет собраться в определенном тобой месте после решения задачи по активизации армейского соединения.
– А если батальоны и без провокации пойдут на штурм? – спросил Лютый.
– Тем более! Тогда тебе вообще не придется проводить провокацию.
– Что делать в городе моей сотне?
– На твоих парнях и на батальоне национальной гвардии – зачистка Зареченска. Действуйте жестко. Входите в дома, квартиры, хватайте мужчин и вытаскивайте их на улицу. Там на колени и мордой в асфальт, затем на стадион. Если кто-то попытается оказать сопротивление, открывайте огонь на поражение. По нашим данным, отряды сепаратистов Зареченска вместе со штабом и резервом насчитывают около трех сотен человек. Большая их часть должна быть уничтожена в ходе артподготовки и штурма, остальных, где-то рыл тридцать-сорок, надо взять живыми. Нам без разницы, действительно ли это будут сепаратисты, посмевшие захватить город, или местные мужики. Они нужны для показательного процесса в том же Зареченске.
Лютый почесал затылок и проговорил:
– Так, Родион Александрович, мы половину города завалим точно. И разрушения будут сильные. Особенно после «Гвоздик», «Градов» да вертушек.
– Ты еще забыл минометный взвод. Его также надо использовать по назначению. Особенно эффективным станет применение минометов по загородному коттеджному поселку, по улицам, проулкам, да и по многоэтажным жилым домам. Наша цель, Влас, состоит в том, чтобы навести в Зареченске такой шухер, от которого вздрогнул бы весь юго-восток. Мы просто обязаны показать сепаратистам, кто в стране хозяин, а то они начинают слишком борзеть, референдумы проводят, своих депутатов выбирают. Вот вы и покажете этим «колорадским жукам», что они никто. А хозяева мы, новая власть.
Лютый перевернул пустую чашку и сказал:
– Задача мне понятна, но Зареченск стоит недалеко от границы. Не получим ли мы из России сюрприз в виде атаки частей полноценной воздушно-десантной дивизии? Тогда все наши силы у Зареченска превратятся в «колорадских жуков», обильно политых отравой. Русские не только выбьют нас из города, они не дадут нам отойти от него дальше десятка километров. Против них мы бессильны.
Микович отрицательно покачал головой:
– Э-э, Влас, если бы русские ввели свои войска из-за бойни в Зареченске, это было бы просто чудненько, самое то, что нам надо. Но рассчитывать на это не приходится. По крайней мере, на мгновенную ответную реакцию.
– Так вся фишка антитеррористической операции в том, чтобы вынудить Россию ввести войска?
– Тебя это не касается. Ты работаешь по поставленной задаче. Сейчас твоя цель – Зареченск. Понял?
– Понял, Родион Александрович.
– Теперь насчет журналистов и представителя ОБСЕ в Зареченске. Они кучкуются в гостинице «Восток», на момент начала артподготовки будут находиться в номерах. Вот пусть там и остаются. Представитель ОБСЕ вообще должен исчезнуть. Это твоя персональная задача.
– Как я определю его?
– Городич подскажет. Он имел с ним разговор. Есть вопросы, Влас?
– Каков размер моей премии?
– Кто о чем! – Микович усмехнулся.
– А на кой хрен мне воевать, если ничего не иметь с этого?
– Ты уже получил хороший дом.
– Где? В Гольно! А я хочу дом в поселке, где депутаты да министры живут.
– У тебя чрезмерный аппетит.
– Так вы сами и подняли его.
– Ладно, то, что ты любишь деньги, даже хорошо. Это залог того, что работу ты постараешься выполнить. Теперь насчет премиальных. Кроме ста тысяч долларов ты получишь по пять за каждого захваченного активиста.
Лютый прищурил глаз, произвел в мозгах не самый сложный расчет.
– Значит, если мы возьмем тридцать «жуков», то я получу сто пятьдесят штук зеленых?
– Верно.
– А если пятьдесят?
– Доходы посчитаешь позднее. Какие вопросы есть по существу дела?
– Да понятно все, Родион Александрович.
– Ну и добре. Догоняй свою колонну!
– До встречи!
– На операцию тебе пять часов. Так что в десять утра жду доклада из поверженного Зареченска.
– Не волнуйтесь. Мы разнесем этот мятежный город.
– Удачи!
Лютый покинул кафе. Вскоре Бровчук уже гнал «Ниссан» по шоссе.
Микович же заказал себе шашлык. Ему сегодня спешить было некуда. Главную работу он сделал, а блондинка Ленка примет его в любое время.
«Ниссан» догнал колонну у развилки, где машины встали, дожидаясь подхода отряда Цупало из Чехина. Тот прибыл на трех грузовиках в полночь.
Цупало подошел к Лютому:
– Привет, Влас! Все мои здесь.
– Вооружение, боеприпасы?
– Хватает, но смотря что конкретно предстоит делать.
– Брать Зареченск.
– Неплохо. В городе сильная группировка сепаратистов, у них есть бронетехника, их поддерживает население.
Лютый усмехнулся и заявил:
– Бронетехнику сожжем, группировку уничтожим. Вместе с населением, поддерживающим сепаратистов.
Цупало посмотрел на Лютого и спросил:
– Все так серьезно?
– Серьезней не бывает. Но конкретно все обговорим по прибытии в район.
– Как скажешь. Ты командир.
– Давай со своими парнями за нами.
– Понял.
Колонна боевиков, увеличившаяся на три грузовика и один внедорожник, продолжила марш. В 2.50 она зашла в рощу у Большого холма. Сторожевые посты оповестили командира национальной гвардии о прибытии сотни «Державы». Бандиты разместились на позициях.
Утром в пятницу Лютый позавтракал, а потом вызвал к себе заместителя и приказал:
– Богдан, возьмешь людей и скрытно, не спеша, но до десяти часов обязательно оборудуешь на холме наблюдательный пункт. Подъем на него со стороны Каровска!
– Ну не с Зареченска же.
– КНП оборудовать по всем правилам, чтобы с него мы могли видеть весь город с прилегающими территориями.
– Сделаем. Только скрытно, Влас, не получится.
– Это почему еще?
– Недалеко небольшое село. Оттуда нашу работу увидят, а тамошний народ наверняка за сепаратистов. Предупредят.
– Черт с ними. Но ты старайся работать скрытно. Я поехал к командиру бригады.
– Кто сейчас тут комбриг?
– Какая тебе разница?
– С Боровко не договоришься.
– Бригадой командует не полковник. Этого достаточно.
– Если в гости заявится комбат национальной гвардии?
– Передай ему, что с ним я тоже сегодня встречусь, но позже. Пусть будет на месте!
– Понял.
– Давай.
К расположению штаба бригады Лютый выехал с ближайшими подельниками и Дуничем, который сегодня исполнял роль водителя «Ниссана». На этот раз шлагбаум поднялся заранее, когда внедорожник находился метрах в двадцати от него. Солдат, вышедший из будки, даже честь отдал.
Лютый ответил ему, повернулся к подельникам и заявил:
– Совсем другое дело, да, хлопцы?
– Так и должно быть.
У штабного модуля сотника встретил невысокий офицер в камуфлированной форме. Бандиты вышли из машины.
Лютый поправил свой камуфляж и спросил у офицера:
– Майор Городич?
– Так точно. Вы, насколько я понимаю, сотник Влас Лютый?
– Верно понимаешь, комбриг. Как тебе новая должность?
– Нормально.
– А ты в курсе, кто похлопотал за тебя?
– Да. Благодарю.
– Ладно, оставим эту хрень на потом. Сейчас веди в кабинет, разговор у нас будет непростой!
– Прошу за мной.
Лютый повернулся к подельникам:
– Мирон – старший. Смотреть тут! Если что, сразу в кабинет.
– Да тихо кругом, бригада будто вымерла.
– Кого ты при штабе увидеть хотел? Офицеры в модулях, лишняя охрана снята. В общем, смотреть и ждать!
Лютый прошел за Городичем в кабинет, который всего несколько дней назад занимал полковник Боровко. Визитер вальяжно развалился в кресле у шкафа.
Новоиспеченный комбриг присел за стол и заявил:
– Внимательно слушаю вас, господин Лютый!
– Как зовут тебя, майор? Из памяти вылетело.
– Виктором.
– Ага. Так вот, Витя, это не ты меня, а я тебя слушаю. Доложи обстановку, которая сложилась на данный момент в подчиненной тебе бригаде. Меня больше всего интересует, как восприняли твое назначение другие комбаты, каков дух в частях, готовы ли славные десантники выполнить любой приказ своего родного правительства?
Майор Городич ответил:
– Обстановка в бригаде неоднозначная, я бы даже сказал, что нервная. Многие офицеры возмущены снятием полковника Боровко и его заместителей. Меня здесь воспринимают плохо. В бригаде батальонами командуют подполковники. Кто-то из них уже примерял полковничьи погоны, а тут приказ! Меня назначают на должность комбрига.
Лютый, не обращая внимания на Городича, закурил и сказал:
– Ты мне, Витя, давай конкретней. Скажи, кто особо недоволен и может проигнорировать твой приказ, а на кого ты все же можешь положиться?
– У меня сложились неплохие отношения с новым начальником штаба, бывшим командиром первого батальона подполковником Ващуком, да и с нынешним комбатом майором Щебаком. Однозначно на моей стороне третий батальон. Я им командовал и поставил на него верного человека, бывшего ротного, капитана Потребко. На пятом батальоне теперь тоже надежный офицер, капитан Бергун, но там и до него были противоречия между офицерами.
– А куда делся бывший комбат?
– Я назначил его своим заместителем.
Лютый бросил окурок на пол, растоптал его и уточнил:
– В общем, ты можешь полностью рассчитывать только на свой бывший батальон и в какой-то степени на первый, так?
– Гарантированно только на свой.
– Что по отдельным ротам, батареям?
– Разведывательной ротой командует капитан Луцик, ставленник и любимец Боровко. Артиллерийская батарея находится под командованием капитана Пономарева. Он уволился бы прошлой зимой, но изменилась обстановка. Так что Пономареву по большому счету все до одного места, но стрелять по жилым кварталам он не будет.
– Его можно сменить?
– Если только со всем личным составом.
– Понятно. Боровко развел в бригаде бардак. Не соединение, а не пойми что. Один выполнит приказ, другой еще подумает, а третий пошлет все на хрен. Что происходит с армией, Городич?
– То же, что и со всей страной. У меня в бригаде почти половина солдат из восточных и центральных регионов. У трети срок службы закончился, их оставили в строю по мобилизации. Понятно, что воевать они не будут. Вчера послал на южный блокпост сепаратистов роту, так все три взвода развернулись в поле, дали очереди в небо и пришли назад.
– Что объяснил по этому поводу командир роты?
– А ничего не объяснил. Не захотели солдаты стрелять в ополченцев, которые, дескать, без оружия. Охотничьи дробовики не в счет.
Лютый поправил Городича:
– Не в ополченцев, майор, а в сепаратистов, в террористов не стали стрелять твои подчиненные. Всегда называй вещи своими именами.
– Конечно, Влас Данилович, я оговорился.
– Так, ну а если сепаратисты первыми нанесут удар по позициям твоих батальонов, сожгут несколько боевых машин, завалят с десяток бойцов, тогда подразделения вступят в бой?
– Откуда у сепаратистов столько сил, чтобы нанести бригаде существенный урон?
– Ты не ответил на вопрос, Витя!
Подумав, Городич проговорил:
– Ну, если сепаратисты всерьез обстреляют позиции батальонов, то, думаю, те ответят.
– Думаешь или уверен?
– Ответят. Как мощно? Это будет зависеть от масштаба нападения, но, повторяю, у сепаратистов в Зареченске не хватит сил на такую операцию. Они могут, конечно, атаковать какую-то отдельную роту на узком участке, но долго поддерживать наступательные действия не сумеют, отойдут.
Лютый пропустил мимо ушей последние слова новоиспеченного командира бригады.
– Ответят! – сказал он. – Ну так это то, что и надо. А сепаратистам поможем мы.
Городич внимательно посмотрел на Лютого и спросил:
– Вы намерены спровоцировать нападение?
– А что нам – я подчеркиваю, нам! – остается делать, Витя, если ты не уверен в действиях своих подчиненных?
– Но погибнут и ваши люди.
– Ничего, я наберу новых. У меня, в отличие от армии, желающих служить много. Так, с этим разобрались. Ситуация не радует, но ничего, прорвемся. Какие отношения у тебя с командиром артиллерийской группы?
– Капитан Бойко свой человек! Службист, карьерист, к тому же особой отвагой и храбростью не отличается. Вороватый тип, но кто и где сейчас не ворует?
– Что он может воровать? Гаубицы? – удивился Лютый.
– В войсках есть много всякого добра, которое стоит хороших денег. Бойко – предприимчивый человек. Прослужил в армии шесть лет, а уже недалеко от столицы коттедж поднял.
– Может, у его жены какое дело?
– Холостой он, Влас Данилович.
– Хм! Интересный тип. Мне надо с ним встретиться.
– Определите время, и он будет ждать вас с накрытым столом.
– Попозже я найду его сам. Что скажешь по командиру авиагруппы?
– Майор Таняк. Тоже службист, но иного плана.
– В смысле?
– Патриот, приверженец западных ценностей, приказы начальства, какими бы они ни были, готов исполнять беспрекословно, оставаясь верным долгу и присяге. Под его влиянием и командир минометного взвода.
– Хорошо, что в группах усиления все в порядке. Бойко, Таняк и… как там твоего взводного минометчиков?
– Лейтенант Дрон.
– Все они находятся на аэродроме?
– Так точно. В одной палатке живут.
– Прекрасно, со всеми тремя и встречусь.
Городич спросил:
– Так что за задачу предстоит решать бригаде?
Лютый усмехнулся и ответил:
– Задача, Витя, простая! После артподготовки силами твоей бригады при поддержке авиации провести штурм Зареченска с дальнейшей его зачисткой бойцами национальной гвардии и моими хлопцами.
Городич спросил:
– Я не ослышался? По городу будет проведена артподготовка?
– Ты не ослышался. – Лютый поднялся, подошел к столу и приказал: – Давай карту района. Будем конкретно решать, что какими силами на каждом этапе делать, исходя из поставленной общей задачи. Я тебе все объясню, а ты доведешь до своих подчиненных. Сделать это надо будет как можно быстрее, чтобы я успел предпринять меры по активизации твоих десантников, не желающих воевать. Внимание, майор!
Определив командиру бригады задачу, а по сути передав ему слова Миковича, Лютый откинулся на спинку стула и осведомился:
– Вопросы, майор?
– Вопросов нет, есть соображения.
– Слушаю!
– Не надо устраивать провокации. Если артгруппа, авиагруппа и минометный взвод поддержат действия моего бывшего батальона, то мы и его силами захватим северный сектор города, третий и четвертый квартал. Артиллерия и авиация обеспечат и решение задач батальона национальной гвардии и вашей сотни. Предлагаю вообще не ставить задачу всей бригаде. Черт его знает, как отреагируют на это комбаты Василенко, Куликовский и Бергун. Щебак примет приказ к исполнению, но у меня нет уверенности в том, что он сможет заставить солдат штурмовать город. Давайте проведем операцию скрытно, в смысле неожиданно, с привлечением только тех сил, на которые я могу полностью положиться. Да, шума потом будет много. Реакцию большинства офицеров предугадать сложно, но в город они не пойдут. В худшем случае отведут части от Зареченска на запасные позиции и заявят, что не имеют никакого отношения к бойне в городе. Но это будет потом, когда мы уже решим все задачи. А после драки, как говорится, кулаками не машут. Только мне потребуется ваша поддержка.
– В чем конкретно?
– Я не хочу получить обвинение в том, что большинство личного состава бригады не выполнило приказ.
– Об этом не беспокойся. Если батальоны не вступят в бой, отойдут или останутся на позициях, в этом будет вина конкретных командиров. Они предстанут перед судом, а соединение расформируют. Тебя же, майор, ждет повышение. Я слышал, что Гагарин полетел в космос старшим лейтенантом, а вернулся майором. Так вот ты начнешь штурм майором, а закончишь его полковником.
– Подполковником, – поправил боевика Городич.
– Полковником, Витя! Я же не зря привел тебе пример Гагарина. Ты станешь полковником и получишь высокую должность.
– Благодарю!
– Рано. Если штурм сорвется и задачи не будут выполнены, то тебе тогда не только полковника не видать, но и неба чистого, а только в клеточку. Хотя не знаю, доживешь ли ты до камеры.
– Понятно!
Телефон внутренней связи сработал сигналом вызова.
– Первый! Седьмой!
Лютый приказал Городичу включить громкую связь.
Тот выполнил распоряжение главаря бандформирования и ответил:
– На связи!
– Наблюдаем беспорядочные движения техники в Зареченске. Ровно в четыре часа все боевые машины по команде покинули позиции и начали хаотичное перемещение по улицам города. В некоторых местах Зареченск закрыт дымовой завесой. С площади Ленина ушли две БМП и САО «Нона».
– Что бы это значило?
– Пока неясно.
– Техника отошла и от блокпостов?
– Так точно. Сейчас мы видим в незадымленных кварталах появление то БТР, то БМП, то БМД. Машины кружат по городу на большой скорости.
– Но улицы Зареченска перекрыты баррикадами. Как их преодолевают боевые машины?
– Видимо, в заграждениях сделаны проходы, иначе техника не имела бы возможности маневрировать внутри города.
– Черт возьми! Что задумали экстремисты? От наших агентов в городе сообщений не поступало?
– Были. Но и агенты ничего не могут понять. В городе творится какая-то бессмыслица.
– Ты считаешь начальника штаба сил экстремистов Швеца идиотом? Нет, в недалеком прошлом он был командиром батальона российской десантно-штурмовой бригады, поэтому хренью заниматься не станет. Швец что-то задумал и претворяет в жизнь свой замысел. Ты, начальник разведки, должен выяснить, что это за замысел. Любыми способами! Усиль наблюдение за городом.
– Зареченск практически весь затянуло дымом.
– Долго завеса не продержится. Дым рассеется, либо его отнесет в сторону. Куда у нас дует ветер?
– Ветра практически нет, но завесу действительно стягивает к аэродрому, на запад.
– Работай, капитан! По обстановке доклад сразу же после восстановления контроля над городом. Вопросы?
– Нет вопросов!
– Конец связи! – Городич бросил трубку полевого телефона и заявил: – Черт бы побрал этих сепаратистов и нашу разведку. Когда надо, она почему-то ни хрена не знает.
Лютый проговорил:
– Сепаратисты проводят маневрирование. Подумай, майор, какую цель оно может преследовать?
– Ума не приложу. Сколько мы тут стоим, такого еще никогда не было.
– Не нажрались же сепаратисты и не начали гонять на бронетехнике просто по пьяному делу?
– Нет, у них со спиртным строго.
– Черт бы их побрал.
Странные движения в Зареченске закончились через час. В 5.00 начальник разведки бригады доложил, что дым полностью снесло из города и техника оказалась на прежних позициях. Кроме САО.
– Куда подевалась «Нона»? – раздраженно спросил Городич.
– Черт ее знает, – ответил капитан Волохин.
– А кто будет знать? – вскричал исполняющий обязанности командира бригады.
– Ты не ори на меня, Городич. Лучше выпей и успокойся. Я тоже могу орать. Командир нашелся!
Городич покраснел.
– Да ты!..
Лютый забрал у него трубку полевого телефона и сказал:
– Капитан, это сотник «Державы».
– Очень приятно.
– Ты пойми майора, на нем сейчас такой груз ответственности, что врагу не пожелаешь.
– Так пусть сбросит этот груз, а то попал на должность через блат в столице, а сам-то толком и батальоном командовать не может.
– Это все эмоции. Успокойся и продолжай свою работу. Нам не хватало между собой войну устроить. Вот тогда повеселятся экстремисты, они нам быстро сюрпризов подкинут. Ты понял меня?
– А кто ты такой, сотник, чтобы я слушал тебя?
Лютый сдержался и продолжил в примирительном тоне:
– Я, капитан, командирован к Зареченску для руководства всеми силами, имеющимися у города.
– С каких это пор армией руководят все кому не лень?
– Я представитель правительства.
Начальник разведки рассмеялся и уточнил:
– Какого? Сейчас эти правительства в каждой области.
– Центрального правительства.
– А такое есть?
– Ты, Волохин, прекрати базары и неси службу.
– Да пошел ты вместе с Городичем!.. Я отправляюсь спать. – Начальник разведки отключил телефон.
Лютый швырнул трубку на аппарат.
– Сволочь кацапская. Кто такой этот Волохин? Русский? – спросил он Городича.
– Отец у него русский, мать украинка, – объяснил комбриг.
– После захвата города расстреляю его к чертовой матери.
– Если он до штурма не переметнется к экстремистам.
– Что? Такое может произойти?
– Здесь, Влас Данилович, все может произойти в любой момент.
– Но ты понимаешь, что, оставляя начальника разведки без присмотра, мы рискуем раскрытием нашего плана штурма?
– Волохин не знает о том, какая задача поставлена бригаде.
– Хорошо, если так, но присмотр над Волохиным организовать надо. Приставь к нему какого-нибудь штабиста.
– Он наверняка ушел в расположение разведроты, там его не проконтролировать.
– Ну смотри, если у тебя офицеры начнут перебегать в Зареченск!..
Наконец-то гордость взыграла и у Городича.
– Господин Лютый, не надо мне угрожать! – заявил он. – Я обойдусь без полковничьих погон.
– Ладно, – сказал Лютый. – Давай-ка успокоимся. Итак, что мы имеем? С четырех до пяти сепаратисты провели маневрирование боевой техники. Какую цель они преследовали, неизвестно. И узнать об этом нам вряд ли удастся. Пусть так, главное, что бронетранспортеры и боевые машины вернулись на исходные позиции.
– Кроме самоходного орудия «Нона», – напомнил Городич.
– Да, кроме САО. Но что эта штука может сделать одна?
– Из закрытой позиции, имея достаточно снарядов, – многое. В боеприпасах же у сепаратистов, как докладывали ранее, недостатка нет.
– Тогда я поехал в сотню, а ты, комбриг, выясняй, куда делась эта чертова «Нона». Я должен знать местонахождение орудия.
– Сегодня как всегда?
– В смысле?
– Утренний обстрел минометным взводом блокпостов сепаратистов при поддержке рот первого и третьего батальонов?
– Конечно! Все точно так же, как и всегда. А ты ищи «Нону», раз орудие может доставить нам проблемы.
– Мне тоже надо отдохнуть, я не железный.
– Днем отдохнешь. Я выделю тебе часа четыре. Все, уехал!
– Так, значит, задачу командирам частей и подразделений бригады не ставим?
– Нет! Отработаем ее теми силами, на которые распространяется твое влияние.
– Понял.
Лютый вышел на улицу. Его подельники сидели в курилке.
– Едем к себе, будем отдыхать, – заявил он.
Дунич проговорил:
– Давно пора.
Лютый сорвался и завопил:
– Ты будешь мне указывать, что пора, а что нет? Ты кто такой? Одно мое слово – и отправишься обратно, будешь слесарить в автосервисе.
– Да чего ты, Влас?
– Ничего! Домой!
В роще он встретил заместителя и спросил:
– Наблюдательный пункт оборудуется?
– Да. Возможно, нам удастся сделать это скрытно. Дымовая завеса, которую поставили экстремисты, пришлась как нельзя кстати. Не знаешь, что за игры устроили в городе?
– Не знаю. Никто не знает, мать их. Армия, десант, элита!.. Табор цыганский, а не бригада. Где наша палатка?
– Да напротив, за кустарником.
– Я спать. Ты проконтролируй работу на холме и тоже ложись. Дежурному передай, подъем всем в десять, далее по обычному распорядку. Командирам взводов готовить хлопцев к работе. Конкретную задачу сотне поставлю под вечер. Все. Устал я.
– Спокойной ночи, Влас!
– Сколько ее осталось, этой ночи?
– Тем не менее!
– Ладно, отбой.
Боевики из ближайшего окружения Лютого вместе с сотником разместились на спальных мешках в палатке.
В 10.40, позавтракав, Лютый вызвал на связь исполняющего обязанности командира бригады:
– Первый! Влас!
– Да?!
– Что по орудию?
– Не обнаружено.
– Черт-те что. Не могло же оно исчезнуть?
– Думаю, днем, когда разведка активизирует агентуру в городе, мы получим нужную информацию.
– Дезертиров за ночь не было?
– По докладам командиров частей и подразделений, нет!
– Уже хорошо. Свяжись с командирами артиллерийской и авиационной группы, минометного взвода, предупреди, что я выезжаю к ним.
– Сделаю!
– Будь так любезен! И еще пошли связистов проверить телефонные кабели. Не подключился ли к ним кто-то любопытный, работающий на сепаратистов?
– Так точно!
– Давай. Вернусь на базу, поговорим. Конец связи.
– Конец.
Лютый бросил трубку на аппарат ТА-57.
В 11.20, используя объездные пути и железнодорожный переезд у Рубово, главарь бандформирования прибыл на «Ниссане» на территорию бывшего аэродрома ДОСААФ. Здесь его уже ждали.
Лютый представился, показал документ, удостоверяющий полномочия руководителя подразделениями, сосредоточенными у Зареченска, поздоровался с каждым за руку и спросил:
– Где мы можем провести совещание?
– Да хоть у меня, в штабной палатке, – предложил майор Таняк.
– Хорошо! Давай у тебя, майор!
Лютый специально, подчеркивая свой особый статус, обращался ко всем офицерам на «ты».
Все прошли к штабной палатке Таняка. Майор сразу выдворил оттуда связиста, медика и заместителя, потом предложил прибывшим устроиться на скамейках за столом. На нем была разложена карта Зареченска и территорий, прилегающих к нему.
Лютый поставил задачу офицерам.
Они выслушали представителя верховной власти и переглянулись.
Капитан Бойко проговорил:
– Да-а! Дела.
– Тебя что-то смущает, капитан? – осведомился Лютый, посмотрев на него.
– Вы представляете, какие разрушения вызовет в Зареченске применение двух установок залпового огня «Град»? Напомню, что одна БМ-21 накрывает четырнадцать с половиной гектаров. Это площадь сплошного поражения!
– Я все прекрасно представляю, – ответил Лютый. – Сколько залпов могут произвести «Грады» и «Гвоздики»?
– На БМ-21 «Град» у нас по одному боекомплекту, то есть по сорок реактивных снарядов. На САУ меньше, по двадцать, максимум – двадцать пять. Но среди них половина корректирующих снарядов.
– Что еще за корректирующие снаряды?
– Если обычными «Гвоздика», как и «Град», бьет, в принципе, по площади, то корректирующие снаряды позволяют поражать конкретные цели, другими словами, наносить точечные удары.
Лютый встал и заявил:
– Ну и отлично. «Грады» ударят по площадям. Кстати, сколько времени требуется на залп реактивной установки?
– Двадцать секунд, – ответил капитан Бойко.
– Прекрасно. Значит, «Грады» ударят по площадям. – Он начертил на карте два овала. – Вот здесь.
– По окраинам?
– Точно.
– Но это повлечет за собой гибель тысячи людей. Им будет просто некуда спрятаться от огневого кошмара.
– Тебе, Бойко, какое до этого дело? Ты сделаешь то, что должен. Идет война! Но это по «Градам». Самоходные гаубицы должны накрыть здания администрации, ОВД, прокуратуры, суда, где разместился штаб и главные силы сепаратистов. Но это не все. Обстреляв центр, гаубицы должны перенести огонь на бронетехнику мятежников и уничтожить ее на позициях.
Капитан Бойко кивнул и проговорил без какого-либо энтузиазма:
– Понял, готов провести артподготовку.
Лютый вновь привлек внимание офицеров к карте и проговорил:
– Минометному взводу одновременно с артгруппой вести обстрел улиц города.
– Улиц? – переспросил лейтенант Дрон.
– У тебя со слухом плохо? Повторяю для глухих – да, улиц. Боеприпасов достаточно?
– Так точно.
– Вот и будешь швырять мины во все районы. Неважно, куда именно они попадут. На проезжую часть, в сквер, в жилой дом или в больницу. Но ни ты, Бойко, ни ты, Дрон, точнее, ваши подчиненные, не должны повредить вокзал и железную дорогу. Остальное рвите к чертовой матери вместе с сепаратистами и теми, кто их поддерживает, называет себя мирными жителями. Таковые давно свалили из осажденного города. Те же, кто продолжает находиться в нем, являются пособниками сепаратистов и подлежат уничтожению. Хватит с ними нянчиться, поиграли в войну, теперь пришло время серьезных дел. – Лютый взглянул на командира авиагруппы майора Таняка, спокойно сидящего у стола. – Интересно, майор?
– Достаточно увлекательно, скажем так. По крайней мере, на словах, здесь, в штабной палатке. Какова задача авиации?
– У тебя четыре вертолета огневой поддержки?
Таняк кивнул и подтвердил:
– Четыре Ми-24.
– Вооружение вертолетов?
– Двуствольная тридцатимиллиметровая пушка и по четыре блока неуправляемых реактивных снарядов.
– Грозное оружие.
– Солидное. Кроме этого, два из шести Ми-8 также имеют по четыре кассеты с реактивными снарядами.
– Значит, огневую поддержку ты можешь осуществить силами шести вертолетов?
– А сколько понадобится?
– После артподготовки с севера на штурм города пойдет третий батальон майора Городича, с юго-запада – национальная гвардия и моя сотня. Тебе, Таняк, предстоит поддерживать действия всех наступающих сил. Считай, сколько вертолетов потребуется для надежного прикрытия. В этом деле ты среди нас единственный профессионал.
Командир авиагруппы кивнул и сказал:
– Поднимем шесть машин. Дальше посмотрим.
– Связь с ними?
– Будет.
– Хорошо. Теперь вопрос такого характера. Все ли летчики и артиллеристы, которым предстоит решать задачу, морально готовы к этому?
Таняк уверенно заявил:
– За своих хлопцев я ручаюсь.
Лютый повернулся к Бойко:
– Что скажешь ты, капитан?
– Скажу, что приказ выполним.
– Смотри, спрос строгий будет.
– Не надо меня пугать, господин Лютый!
– Надо, Андрей. Чтобы ты знал, что произойдет, если твои подчиненные вдруг откажутся выполнять приказ.
– Не откажутся.
– Дрон? – Лютый взглянул на командира минометного взвода.
– Я!
– Ты не слышал вопроса?
– Насчет морального состояния? Так у меня с этим порядок. Хлопцы не первый день стреляют по указанным целям. Не всегда точно, но уже три частных дома раздолбали. В одном завалили семью из пяти человек, в том числе двух детей, и ничего. Никто особо не переживал. Война есть война.
Лютый улыбнулся:
– Хорошие у тебя хлопцы, да, Дрон?
– Вполне нормальные, господин Лютый.
– Значит, за тебя я могу не беспокоиться. Добре, а теперь, господа офицеры, расчет по времени. Прошу внимания на карту.
Лютый обозначил общую задачу для сил поддержки и вернулся в рощу. Часы показывали 11.40. В лагере главарь банды вызвал к себе заместителя. Скараба явился тут же. Он находился в соседней палатке.
– Да, Влас?
– Что с наблюдательным пунктом?
– Как ты и приказывал, в десять часов он был уже готов.
– Хорошо. Идем на КНП, посмотрим оттуда на этот чертов мятежный Зареченск.
– Без машины не обойтись. Холм далеко обходить, подъем на него с тыла.
– В этом есть какая-то проблема?
– Нет, просто сказал.
– Сажай за руль Бровчука, и едем!
– Понял. Так я подгоню машину?
– Давай!
Пока Лютый находился на бывшем аэродроме, в расположение бригады по грунтовке, отходящей от дороги Каровск – Зареченск, въехала частная «Нива». Она остановилась у палатки командира батареи. Из-под полога вышел капитан Пономарев, сорокалетний офицер, так и не сделавший военную карьеру.
Увидев человека в штатском, он удивленно воскликнул:
– Командир? Ты?
К нему приехал полковник Боровко, ровесник и товарищ командира артиллерийской батареи.
– Я, Иван!
– Но… в таком виде, здесь? Я думал, тебя оставили служить в штабе.
– Угу! Оставили. Хорошо еще, что военная прокуратура дело на меня пока не завела.
– За что?
– За преступную халатность при выполнении важного правительственного задания и срыв контртеррористической операции в районе Зареченска. А там чинуши и измену родине мне подгонят.
– Но это же чушь собачья.
– В столице так не считают. Там вообще, по-моему, все руководство поголовно с катушек слетело.
– В смысле?
– В прямом! Ты Луцика вызови, разговор есть. Подумай, где нам без посторонних глаз побеседовать.
– Так в палатке и поговорим. У меня в батарее стукачей нет. А Луцик сейчас будет. – Пономарев подозвал дежурного по батарее: – Белых! Где стоит разведрота, знаешь?
– Так точно.
– Тогда одна нога здесь, другая там. Передашь командиру роты, чтобы срочно шел сюда. Скажешь, я очень прошу.
– Понял!
– Беги, солдат.
Боец скрылся в кустах.
– Так что произошло, Валера?
Между собой офицеры общались на «ты» и по имени.
– Пока ничего. Но должно произойти предстоящей ночью.
– Что именно?
– Наберись терпения. Поговорим, когда придет Луцик. Где сейчас сотник Лютый, не знаешь?
– Сдался он мне, как и вся его шайка отморозков!
– Нельзя, чтобы он увидел меня здесь или узнал, что я приезжал.
– Похоже, дело серьезное.
– Серьезней, Иван, некуда.
К офицерам подошел командир разведывательной роты капитан Луцик. Он, как и Пономарев, удивился, увидев Боровко:
– Это вы?..
– Да, Витя. Ты не в курсе, где Лютый?
– Этот сотник, который притащился ночью со своей бандой?
– Он.
– Насколько мне известно, господин Лютый сейчас на бывшем аэродроме.
– Понятно. – Боровко повернулся к Пономареву: – Значит, идем в палатку?
– Да! Там можно спокойно говорить.
– Добро.
В палатке бывший командир бригады закурил, бросил на стол пачку сигарет и проговорил:
– В общем, так. В столице решили начать финальную стадию контртеррористической операции. На всей территории юго-восточных областей это сделать невозможно, остановились на Зареченске. Поэтому тут и отирается батальон нацгвардии и сотня Лютого, который назначен руководителем операции. Ему подчинили и бригаду.
– Что Лютый за перец? Почему армейское соединение передано именно ему?
– Перец еще тот, Иван. Но давайте к теме. У нас мало времени. В общем, антитеррористический штаб приказал провести штурм Зареченска завтра утром. Фактически это будет полноценная карательная акция.
– Но батальоны бригады не пойдут на город, – сказал Луцик.
– Ошибаешься, капитан. Третий батальон пойдет. Возможно, майору Щебаку удастся поднять свои роты. Этого будет достаточно, потому что штурм планируется провести по всем правилам военного искусства. Сначала массированная артподготовка, причем по всему Зареченску, с применением «Градов», «Гвоздик» и минометов. Ну а затем под прикрытием вертушек атака третьего батальона с севера, национальной гвардии с юго-запада, если получится, первого батальона с юго-востока. Задача сотни Лютого – тотальная зачистка, захват активистов сил самообороны, обязательное уничтожение всех журналюг, а также представителя ОБСЕ. Этот господин должен исчезнуть.
– Ни хрена себе! – воскликнул Пономарев. – Да в результате такого штурма погибнет полгорода, если не больше.
– Больше, Иван. Говорю же, новоявленные правители задумали устроить в Зареченске полноценную акцию устрашения, заранее запланировали гибель десятков тысяч мирных жителей. Националисты из сотни Лютого не пожалеют никого – ни женщин, ни детей. Человек, который сообщил мне о замысле штаба, сказал, что боевики должны вытаскивать семьи из домов и квартир. За каждого захваченного активиста отморозкам сотни обещаны неплохие деньги. Так что, ребята, этой ночью в Зареченске может произойти неслыханная кровавая бойня, равной которой не было и во время фашистской оккупации.
Луцик ударил кулаком по столу.
– Суки паскудные. На крови пришли к власти, начали править. Сволота недобитая! Но ведь вы приехали сюда не только для того, чтобы предупредить нас, да?
– Не только. Надо, ребята, предотвратить грядущее безумие.
– Но как?
– Хотя бы предупредить ополченцев о готовящемся штурме.
– И что это даст? – спросил Пономарев и сам же продолжил: – Прятать людей ополченцам некуда. В городе на территории текстильной фабрики есть старое бомбоубежище, но оно небольшое, рассчитано на работников предприятия. Убежище штаба гражданской обороны давно завалено всяким мусором, оборудование оттуда снято. Его ликвидировали, как и всю систему гражданской обороны во всех населенных пунктах страны. Противопоставить что-то «Градам» и «Гвоздикам» нечего. В городе есть одна «Нона». Но это орудие первым накроют гаубицы Бойко. Остальную технику сожгут в считаные минуты. Если по жилым кварталам ударит еще и «Град» вместе с самоходками и вертушками, то город превратится в факел. Третий батальон займет центр. Потом отморозки Туренко и Лютого вдоволь напьются кровушки.
– Кроме предупреждения, мы больше ничем не сможем помочь осажденным.
– Не скажи, командир, – проговорил Пономарев.
– У тебя есть что предложить, Иван?
– Есть. Но если мы сделаем это, то всем нам снимут головы, и к бабке не ходи!
– Что ты предлагаешь? – спросил Боровко.
– Слушайте! – Командир артиллерийской батареи приглушил голос.
Он понимал, что следует соблюдать повышенные меры безопасности даже здесь, в собственной палатке.
