Глава 7

Майор Никонов взглянул на часы. Он вот-вот должен был отдать своим бойцам приказ о начале выкуривания несговорчивых боевиков из коттеджа. Упрямство этих субъектов не стало для него чем-то неожиданным.

Майор участвовал во многих операциях, направленных против террористов самого разного рода, и мог составить общую картину их поведения. Получалось, что в большинстве случаев боевики с оружием сдаваться не торопились. Как правило, в таких ситуациях речь шла о хорошо подготовленных и организованных бандах, руководимых и направляемых кураторами, остававшимися в тени.

Вести переговоры с такими фанатиками было почти нереально. Разве что только для затягивания времени. Они могли выслушивать любые доводы и обещания, но в конечном итоге сказать громкое «нет», обрамленное трехэтажным матом.

Именно такие персонажи и оказались запертыми в этом коттедже. Их поведение можно было емко охарактеризовать строчкой из басни Крылова: «А Васька слушает да ест». Никонову надоело кормить террористов увещеваниями. Ему хотелось поскорее перейти к делу.

Время шло. Майор уже был готов дать отмашку на начало активных действий против негодяев, засевших в доме. Однако тут на связь в очередной раз вышло антитеррористическое управление. До сведения группы «Шторм» было доведено, что к ним направлено подкрепление из числа армейского спецназа.

Обстановка в округе менялась быстро, причем отнюдь не в пользу недобитых бандитов. Косинск к тому времени был взят войсками в кольцо, которое постепенно, но неуклонно сужалось. Силовики начали восстанавливать контроль над районным центром.

Недобитки из преступных элементов уничтожались либо брались в плен. Однако особое внимание уделялось именно той группе террористов, которая попыталась укрыться в коттедже. В рамках взаимодействия разных силовых ведомств в помощь «Шторму» Никонова был направлен отдельный взвод армейского спецназа.

— Мы не можем долго ждать, — честно заявил майор, невзирая на полковничье звание собеседника. — Боевики наглухо закрылись в доме. От ведения переговоров отказываются, но сами при этом бой не начинают. Черт их разберет, что они там задумали. Может быть, ребятки нарочно время тянут и отвлекают наше внимание от чего-то другого, очень важного для них? Думаю, что нам нужно поторопиться. Неизвестно, что у этих мразей в головах творится. А если они сами себя подорвут и все вместе дружно отправятся на тот свет? Тогда у нас точно не останется никаких сведений насчет целей бойни, учиненной в Косинске, и о ее заказчиках.

— Не паникуйте. Взвод уже на подходе. Через минуту будет у коттеджа. Принимайте их и совместно приступайте к делу. А насчет целей и заказчиков мы думаем. Кое-какие факты у нас уже имеются. До связи! — прозвучало в ответ.

Едва этот разговор был завершен, бойцы сообщили командиру о приближении большой группы людей в военной форме. Это могло быть подкрепление, обещанное центром, или же хорошо оснащенная группа боевиков. Для идентификации в ход пошли ключевые фразы, выполнявшие функцию пароля. Обменявшись ими, группы поняли, что все в порядке, и быстро объединились.

Артем Никонов вкратце обрисовал ситуацию бойцам взвода, прибывшего на подкрепление, определил точки, которые следовало держать под особым контролем, подчеркнул, что нужно взять живым хотя бы одного боевика. Вопросов и возражений со стороны членов вновь прибывшей группы не последовало.

Благодаря приходу подкрепления дом можно было полностью оцепить, что и было проделано в срочном порядке. Далее последовало еще одно обращение к боевикам — на тот маловероятный случай, если вдруг кто-то из них успел передумать и готов был сдаться спецназовцам без боя. Однако таковых, как и следовало ожидать, не нашлось.

Майор Никонов пренебрежительно усмехнулся по поводу ослиного упорства боевиков и буквально через несколько секунд отдал приказ начать штурм коттеджа. Под прикрытием товарищей к входным дверям направился сапер Виктор Субботин. Работал он очень быстро, но при этом выполнял задачу четко и точно.

Сапер заложил взрывчатку с таким расчетом, чтобы основной удар взрывной волны пришелся на дверь, а не на улицу. Когда все было готово, он тут же оповестил об этом своих. Бойцы отбежали на безопасное расстояние.

— С богом! — сказал Виктор и привел в действие взрывное устройство.

Грохот был довольно основательный, мощный. Взрывной волной входная дверь была выбита и отброшена внутрь коттеджа. Как только это произошло, спецназовцы синхронно разбили в доме все окна, забросили туда светошумовые гранаты и дымовые шашки. Несколько таких же штуковин полетели и в освободившийся дверной проем.

После этого спецназовцы открыли огонь. Действуя так, они, конечно же, могли просто уничтожить всех боевиков. Однако не было иного способа подавить вероятное сопротивление террористов в самом зародыше.

Бойцы считали, что боевики, отказавшиеся сдаваться, не будут находиться где-то возле окон или дверей. Скорее всего, они должны затаиться в каком-нибудь укромном помещении. Но не в подвале и не на чердаке. Эти места слишком уж очевидны, они просто сами напрашиваются на роль укрытий, именно поэтому и не будут использованы.

По крайней мере, голос боевика, который отметал все предложения о сдаче, доносился откуда-то из середины постройки. Вот только не было ясно, с какого именно этажа, первого или второго. Впрочем, наверх дымовухи тоже полетели.

Бойцы объединенной группы ждали, когда боевики проявят себя хоть чем-нибудь. Те так и сделали, открыли хаотичную стрельбу из разбитых окон второго этажа. Бить прицельно у них все равно не получилось бы, так как спецназовцы были начеку и не позволили им подойти близко к окнам.

Бойцы незамедлительно открыли ответный огонь по второму этажу. Командиры были в некотором недоумении, так как на террористов почему-то не подействовал дым. Вскоре на это нашелся вполне четкий ответ. Снайперы засекли тех, кто вел обстрел со второго этажа. На этих боевиках были противогазы, спасавшие их от дыма.

Правда, от винтовочных пуль эти индивидуальные средства защиты уберечь не могли. Один из террористов, попавших в снайперский прицел, был тут же убит, а второй получил ранение в плечо. Как только это произошло, стрельба на втором этаже сразу прекратилась. Конечно же, боевики, оставшиеся в живых, просто не спешили рисковать. Возможно, они обдумывали свои дальнейшие действия.

Во время этого затишья некоторые спецназовцы проникли в дом. Держа автоматы наготове, они принялись осматривать первый этаж, заглянули всюду, где можно и нельзя было представить себе укрытие для группы взрослых мужчин при оружии или хотя бы для одного такого субъекта.

Бойцы буквально обнюхали каждый угол. С благословения сапера, который использовал миноискатель, они открывали шкафы и двери комнат, смотрели под столами и кроватями. Везде было пусто. Найти хоть кого-то на первом этаже спецназовцам так и не удалось.

В ходе обыска они обнаружили вход в подвал. Субботин обследовал люк с помощью миноискателя и дал добро. Бойцы быстро открыли люк и встали так, чтобы в случае стрельбы из подвала пули их не задели. Однако палить оттуда никто не стал.

Один из спецназовцев осторожно подошел к открытому люку и посветил в подвал фонарем. Луч выхватил из темноты не только банки с вареньями и соленьями, но и несколько человеческих фигур.

— Там люди! — предупредил спецназовец товарищей.

Информация об этом была передана командиру. Тот приказал максимально осторожно осмотреть подвал. Вскоре выяснилось, что люди, находившиеся в подвале, не шевелились. Это обстоятельство сразу вызвало подозрения в том, что дело здесь нечисто.

Никонов отдал команду срочно отойти от люка, ведущего в подвал, на максимально возможное расстояние. Спецназовцы выполнили приказ. Через секунду в подвале раздался взрыв, полностью уничтоживший не только его, но и помещение, в котором находился люк.

Судя по всему, террористы поместили туда труппы местных жителей и заминировали их. Миноискатель по причине достаточно большой глубины подвального помещения не сумел распознать там наличие взрывных устройств. Однако интуиция майора Никонова и быстрота реакции спецназовцев спасли их от верной гибели.

На втором этаже послышался нервный смех, за которым последовал комментарий кого-то из боевиков:

— Ну что, спецы? Выкусили? Сколько ваших накрыло?

Разговаривать с ним и уж тем более отчитываться насчет потерь, разумеется, никто не собирался. Хотя жертв, к счастью, не было.

В ответ на эту болтовню снайперы возобновили обстрел второго этажа. Болтун замолк и больше не подавал голоса. Боевики стали остерегаться, не появлялись в оконных проемах или напротив них. Теперь стрелки моментально реагировали на любую тень, которая мелькала в прицеле.

Вскоре у террористов началась паника. Спецназовцам было слышно, как они ругались между собой. Это могло означать, что их сопротивление скоро будет сломлено. Но нельзя было исключать и того, что это было игрой на публику, попыткой ввести в заблуждение спецназовцев и заманить их в очередную ловушку.

Некоторые основания для таких подозрений имелись. Двери помещения, где находилась лестница, ведущая на второй этаж, были широко распахнуты. Вряд ли это оказалось проявлением халатности боевиков. Поэтому отправляться на второй этаж бойцы не спешили.

Планировка здания имела свои особенности. Забросать двери второго этажа гранатами с предельной точностью у спецназовцев вряд ли получилось бы. Они попадали бы в лестницу либо в потолок. Однако бездействовать из-за этого было непозволительно.

Майор Никонов присоединился к своим бойцам на первом этаже, чтобы вместе с ними решить проблему. Снайперы продолжали реагировать на каждую тень, появлявшуюся в окнах второго этажа. Спецназовцы, находившиеся на первом этаже, начали стрелять из автоматов в те самые распахнутые двери.

Как только это случилось, со второго этажа практически сразу последовал ответный огонь, причем достаточно плотный. Получалось, что версия о возможной ловушке находила свое частичное подтверждение в этих действиях противника.

Бойцы рассредоточились, не прекращая вести огонь. Так могло продолжаться долго. По меньшей мере до тех пор, пока у боевиков оставались бы боеприпасы. А их, по идее, могло быть много.

Затягивать бой, доводить ситуацию до такого вот безобразия Никонов не желал. Поэтому он стал думать, каким еще образом можно было бы выкурить гадов из их гнезда. Майор обвел взглядом помещение, остановил его на потолке и кивнул Субботину так, будто о чем что-то спрашивал.

Тот сразу же уловил смысл этого кивка и очень тихо сказал, что взрывчатки у него предостаточно. Майор подозвал бойцов, которые за пару минут передвинули мебель и поставили ее так, чтобы по ней можно было забраться под самый потолок. Сапер, взяв с собой все необходимое, полез наверх. На работу ушло не более минуты.

Потом спецназовцы быстро вышли на улицу. Снайперы и бойцы внешнего оцепления были предупреждены по средствам радиосвязи.

Виктор привел в действие взрывное устройство, установленное на потолке. Оно сработало, разрушило часть потолка и, соответственно, полового покрытия второго этажа. Трое боевиков свалились в образовавшееся отверстие.

Все они в результате взрыва получили ранения, были травмированы падением, но продолжали держать в руках оружие и даже попытались открыть стрельбу. Однако бойцы быстро вернулись в коттедж и шквальным огнем подавили данный очаг сопротивления.

На второй этаж полетела новая порция светошумовых гранат. Снайперы возобновили свою работу. Один из боевиков мелькнул в оконном проеме, немедленно был подстрелен и свалился в отверстие, образовавшееся в результате взрыва. Он упал прямо на трупы своих подельников.

На момент мягкой посадки данный субъект еще подавал признаки жизни. Это было на руку спецназовцам. Именно он мог быть использован в качестве языка. Однако автоматная очередь, пущенная сверху, перечеркнула эту возможность. Кто-то из террористов поспешил добить своего подельника, лишь бы тот не оказался в плену.

В ответ на это спецназовцы открыли огонь через отверстие в потолке. Снайперы ускорили темп стрельбы. Вскоре они сообщили командиру, что на втором этаже находятся двое боевиков. Оба они ранены.

— Сдавайтесь, черти! За что вы боретесь?! Ничего геройского в ваших действиях нет! — крикнул Никонов, обращаясь к боевикам.

— Да куда уж нам… — прохрипел один из террористов.

— Просто сложите оружие и спуститесь на первый этаж!

— Поздно пить «Боржоми».

— Я знаю, что вас там осталось лишь только двое и что вы оба сейчас истекаете кровью. Какой смысл сопротивляться? Сдавайтесь, и вы сможете рассчитывать на некоторое снисхождение в отношении вас.

— Ага, нашел чистые уши для своей лапши! — выкрикнул террорист.

За его фразой последовали беспорядочные автоматные очереди. Боевики упорствовали в своем упрямстве. Они не торопились сдаваться даже в таком вот совершенно безвыходном положении.

Никонов и Блохин перебросились несколькими фразами. Ждать у моря погоды смысла не имело. Блохин готов был начать действовать, идти к цели другим путем.

Майор уточнил у снайперов конкретное местонахождение боевиков, оставшихся в живых. Стрелки сумели дать лишь приблизительный ответ на этот вопрос, так как террористов на виду однозначно не было. В противном случае снайперы запросто обезвредили бы их сами.

Блохин, Носов и Гусев отправились во двор. Одна из хозяйственных построек, стоявших с тыльной стороны коттеджа, упиралась прямо в дом. С ее крыши при желании можно было забраться в окно второго этажа. Между боевиками, сидящими в доме, и спецназовцами продолжалась вялая перестрелка.

Пальба чередовалась с репликами Никонова, обращенными к боевикам. Это было необходимо для того, чтобы потянуть время и отвлечь внимание террористов. Они не должны были заподозрить неладное. Снайперы продолжали постреливать время от времени, создавая видимость все того же вялого противостояния.

Тройка во главе с Блохиным тем временем успела взобраться на крышу постройки. Об их вылазке все бойцы были предупреждены по рации. Нельзя было допустить, чтобы кто-то из спецназовцев принял их за врага и открыл по ним огонь.

Как только они приблизились к окну, капитан подал знак снайперам. Мол, внимание! Один из них в свою очередь передал майору, что все в порядке. Никонов приказал всем прекратить огонь. Счет пошел на секунды.

Расстояние от края окна до крыши хозяйственной постройки составляло около метра. Блохин и Гусев помогли Носову взобраться на подоконник.

Оказавшись внутри, тот сразу же передернул затвор автомата, направился к месту приблизительного нахождения террористов и крикнул:

— Всем оставаться на своих местах!

Однако там никого не было. Оба боевика все-таки почуяли, что дело пахнет керосином, и переместились за камин. Ствол автомата высунулся оттуда. Началась стрельба.

Спецназовец резко отпрыгнул в сторону, ответил очередью. В окно к тому времени успели влезть и Блохин с Гусевым. Носов кратко описал им ситуацию.

Капитан был настроен решительно, готов к подавлению этого гноящегося очага сопротивления. У него практически сразу появилась идея насчет того, как заставить террористов сложить оружие.

Однако он вдруг замер и прошептал:

— Газ. Уходим!

В эту самую секунду раздался выстрел, вслед за которым прогремел взрыв. Спецназовцы не успели покинуть этаж, однако никто из них не погиб. Кирпичная кладка камина выдержала взрывную волну. Это обстоятельство и спасло спецназовцам жизни. Однако по ту сторону кладки все пылало и горело.

Взрыв оказался неприятным сюрпризом для бойцов. Довольно быстро выяснилось, что он был связан с утечкой газа. Его перекрыли. Пожар худо-бедно локализовали. Нашли два обгоревших трупа террористов.

Они лежали прямо возле очага камина, в котором должен был гореть газ. По положению трупов трудно было сказать, оказался ли роковой выстрел трагической случайностью, или же террористы сознательно решились на такой отчаянный шаг.

В любом случае выходило так, что «языка» взять спецназовцам так и не удалось. Значит, вопрос о том, кто и ради чего устроил бойню в Косинске, все еще оставался открытым. Но группа террористов, которая была в авангарде проведения бойни, прекратила свое существование. В связи со смертью всех ее членов.

Лейтенант Крюков подготовил спутниковую станцию «Вега» для нового сеанса связи с антитеррористическим управлением. Майор Никонов отчитался о проделанной работе, сообщил и о том, что взять кого-либо из боевиков живьем не удалось.

Генерал Муравьев выслушал его и не стал отчитывать, так как прекрасно понимал всю сложность ситуации, в которой пришлось работать его подчиненным. Он выслушал Никонова и отдал группе «Шторм» приказ вернуться вертолетом на базу в Подмосковье. Генерал сообщил, что «Ми-8» уже отправился за ними в Косинск.

В одной из палаток полевого лагеря, который был разбит на окраине Косинска, сидели заместитель начальника антитеррористического управления полковник Виноградов Павел Владимирович, а также две местные жительницы — пожилая женщина и ее внучка.

В городе началось восстановление законного порядка. Параллельно проходил поиск свидетелей жуткого кошмара, устроенного террористами. Спецслужбы интересовались любой информацией, которая могла хоть в какой-то мере пролить свет на причины случившегося и цели боевиков.

Несмотря на пережитый шок, люди рассказывали о том, свидетелями чего они стали. Информация в большинстве случаев была однотипная. Речь шла о расстрелах, грабежах, мародерстве, изнасилованиях, других бесчинствах, которые творили террористы и бандиты.

Безусловно, за каждым описанным случаем стояла чья-то изувеченная судьба, личная трагедия, ставшая частью общей беды городка Косинска. Однако выудить из этих рассказов что-то значимое для вычисления заказчика и определения его целей было очень трудно. Да, боевики стреляли, но при этом не говорили, во имя чего или кого они это делали.

Рассказ бабушки и внучки выделялся на фоне великого множества подобных историй. Они не видели почти ничего из бесчинств преступников, узнали о страшной беде со слов других людей, но при этом оказались свидетельницами весьма странной картины.

— Так вы утверждаете, что Геннадия Дмитриевича Борисова похитили? — спросил Виноградов.

— Да, — сказала женщина. — Они за ним гнались. А когда догнали — избили, повозились немного и потащили к машине.

— Не повозились, а что-то вкололи шприцом. У меня-то зрение лучше, чем у тебя, бабушка, — вклинилась девочка.

— Ты в этом уверена? — уточнил у нее полковник.

— Да. Все так и было, — подтвердила та.

— Хорошо. А это точно был Геннадий Дмитриевич Борисов? Вы его хорошо знали? Не могли перепутать? — продолжал опрашивать свидетельниц Павел Владимирович.

— Ну, я-то уж точно его ни с кем перепутать не могла, — сразу заявила женщина.

— Это еще почему?

— Как почему? Он же учителем моей дочери когда-то был. Географию вел. Да тут много кто его знает именно по школе. Вот только внучка моя уже не застала его ни как учителя, ни как завуча. Но все равно знает Геннадия Дмитриевича, здоровается, если встречает на улице.

— Понятно. Хорошо, что вы не испугались и решили нам все честно рассказать, — похвалил Виноградов свидетельниц. — Но нам хотелось бы узнать еще кое-какие подробности всего того, что вы видели.

— Так мы же вроде все рассказали, — удивленно проговорила бабушка, переглядываясь с внучкой.

— Это вам так кажется. Давайте еще пройдемся по эпизоду захвата Борисова этими людьми.

— Давайте.

— Сколько их было?

— Трое, — ответила женщина.

— Четверо. Там еще один возле забора мелькал. А потом его тоже было плохо видно. Он шел впереди тех, кто тащил Геннадия Дмитриевича, — сделала девочка содержательное уточнение.

— Хорошо. А вы, может быть, слышали, о чем захватчики говорили в то время?

— Нет, — заявила бабуля и покачала головой.

— Я тоже не слышала, — сказала внучка и тут же добавила: — До нас только обрывки их слов долетали. Ничего нельзя было понять. Мне кажется, что среди них была женщина. Хотя и с грубым голосом. Как это говорят? С закуренным… или как там?

— Прокуренным, — подсказал офицер.

— Вот именно. — Младшая свидетельница утвердительно закивала.

Офицер продолжил:

— А какие-либо приметы боевиков вы запомнили?

— Боже, да какие там приметы? — воскликнула старшая свидетельница, судорожно пытаясь что-то вспомнить. — Все здоровые. В камуфляже. Будто близнецы.

— Близнецы?

— Как будто близнецы. Их лиц я толком не разглядела.

— А ты? — обратился полковник к девочке.

— Я видела их лица, но не могу вспомнить. Пробую, но не получается. Они как в тумане.

— Понимаю. Ты тогда сильно перепугалась, не помнишь их лиц потому, что сработала защитная реакция и произошло вытеснение, — пояснил Павел Владимирович и затем спросил: — А номер машины, на которой Борисова увезли, вы не запомнили?

— Да машина ведь стояла так, что номера не было видно. Я все равно не разглядела бы его. Правильно внучка говорит, не то у меня зрение.

— Я хотела тогда увидеть номер. Но машина не разворачивалась и быстро уехала. Ни переднего, ни заднего номера я так и не разглядела, — добавила девочка.

Виноградов еще раз озвучил данные, полученные от свидетельниц, спросил, не могут ли они добавить что-то сверх того. Те отрицательно помотали головами.

Отпустив их, офицер антитеррористического управления задумался. Он понимал, что похищение Геннадия Дмитриевича Борисова не являлось случайностью. Ведь его брат был известным конструктором, работавшим в оборонной сфере.

Получалось, что бойня в Косинске была устроена лишь для того, чтобы прикрыть похищение Геннадия Борисова. Ведь если бы не оказалось этих свидетельниц, то вполне возможно, что на исчезновение пенсионера никто и не обратил бы особого внимания. Мало ли что могло произойти с ним в этой мясорубке, устроенной террористами и бандитами, примкнувшими к ним!

С большой долей вероятности его имя попало бы в список тех людей, которые числились пропавшими без вести. Сотрудники так называемых компетентных органов пытались бы найти бывшего учителя живым или мертвым, отрабатывали бы разные версии. Самыми ходовыми были бы предположения о его гибели от рук боевиков и о том, что он попытался бежать, потерял рассудок от всех этих событий и где-нибудь прячется, забыв о родном доме.

Однако благодаря показаниям пожилой женщины и ее внучки на исчезновение Геннадия Дмитриевича следовало смотреть под совершенно иным углом. Выяснение места его нахождения становилось важным моментом в расследовании всего комплекса событий, связанных с бойней, устроенной в Косинске.

В одном из подземных гаражей стоял личный автомобиль генерал-майора Николая Александровича Муравьева. Обычно начальник антитеррористического управления здесь не парковался. Однако обстоятельства заставили его выбрать именно это место. Речь шла о безопасности человека, с которым он должен был встретиться.

Подземный гараж был выбран для этого совсем не случайно. Рандеву в городе могло быть опасным. Вероятность того, что за этим человеком велось пристальное наблюдение, была очень высокой.

Встреча в подземном гараже давала собеседникам неплохой шанс остаться незамеченными. По этой причине и было выбрано данное место. Хотя предварительно рассматривались и некоторые другие варианты.

Муравьев сидел за рулем, ждал и поглядывал на часы. Условленное время приближалось. Однако тот человек, с которым была назначена встреча, все никак не появлялся.

Генерал многое повидал на своем веку. Он не понаслышке знал, как ситуация может меняться в считаные часы, а то и минуты, причем к худшему. Николай Александрович уже прикидывал, что он должен будет немедленно предпринять, если встреча не состоится.

За этими раздумьями его и застал тот самый человек. Он постучал костяшками пальцев в стекло машины. Генерал открыл дверь. Запыхавшийся гость уселся рядом, прикрыл за собой дверцу.

После короткого приветствия Муравьев спросил:

— Что же ты, Анатолий Дмитриевич, задерживаешься? Я уж тут незнамо что подумать успел!..

— Извини, друг, но так получилось. Боялся «хвост» за собой привести. Слежки я не заметил. Но, как говорится, кто их знает. Лучше не рисковать, — ответил конструктор ракетной техники НИИ «Вектор» Анатолий Борисов.

Да, человеком, с которым должен был встретиться начальник антитеррористического управления, являлся разработчик и руководитель проекта новейшего оперативно-тактического ракетного комплекса НБР-1А «Флокс». Они давно были лично знакомы. После телефонного разговора с главарем террористов Анатолий Дмитриевич сразу же позвонил генералу и сообщил о проблеме. Николай Александрович отреагировал на это очень оперативно.

Теперь конструктор поделился с ним впечатлениями от той самой беседы.

— Голос случайно не показался тебе знакомым? — уточнил генерал.

— Нет. Я его точно в первый раз слышал, — ответил Борисов.

— Судя по всему, он не блефует. У нас есть все основания полагать, что твой брат был похищен во время беспорядков в Косинске. Тебе позвонили через несколько часов после его исчезновения.

— И что из этого следует?

— Из этого следует то, что нам не мешало бы выяснить, где находятся похитители и держат твоего брата. Ты во время разговора никаких шумов не слышал? Ну, допустим, машины гудели, вода плескалась или еще что-то в этом роде?..

— Нет. Все было тихо. Только раз донеслось что-то странное. Будто кто-то вдалеке отбивал ритм, ударяя по чему-то мягкому.

— Да?

— Да. А что такое?

— Возможно, пока ты говорил с этим уродом, другие избивали Геннадия Дмитриевича.

— Черт побери! Что же делать?

— Будем надеяться, что самого худшего не случится. Твой брат им живым нужен. Это одно. А второе заключается в том, чтобы заманить этих ублюдков в ловушку.

— Но как это можно сделать?

— Толя, кажется, ты забыл, кто я такой и чем занимаюсь. Это уж моя забота и моих ребят. Стервецов мы обязательно прижучим. Однако в этом понадобится и твоя помощь. Без нее никуда.

— Да-да. Я понимаю. Что мне надо будет сделать? Отправиться на встречу с ними?

— Погоди гнать лошадей. Остынь, — заметил на это генерал. — Мы не можем тобой рисковать до такой степени. Ты же у нас гений, светило всей отечественной оборонки. Тебя нельзя вот так брать и отправлять в лапы этих шакалов. А то ведь может статься, что в итоге мы ни тебя, ни твоего брата не увидим. На этом этапе нам следует поступить иначе. Напомни-ка, когда они тебе обещали позвонить?

— Выходит, что завтра. Да, ровно в шестнадцать часов. Но я совершенно не знаю, что мне делать. Не стану же я на самом деле копировать все данные по «Флоксу»!

— Об этом, естественно, не может быть и речи. Но нужно сказать террористам, что ты уже начал это делать и вот-вот закончишь.

— То есть мне отвечать на их звонок?

— Конечно. Вот в этом и будет заключаться твоя особая задача.

— В каком смысле?

— А в том, что ты никак не должен будешь выдать, что обращался ко мне. Наоборот, ты должен говорить уверенно, связно, но при этом быть естественным. То есть таким, каким обычно бывает нормальный человек, когда с его родственником приключается неприятность. При всем при этом ты должен будешь потянуть время. Чем дольше будет длиться ваш разговор, тем лучше. Это понятно?

— Да, понятно. Не ясно только одно. Что именно мне им говорить?

— Можно заранее определить круг тем, которые ты затронешь. Если думаешь, что трудно будет все выложить прямо из головы, можешь записать. Но в таком случае надо вести себя вдвойне осторожно. Ведь чтение по бумажке террористы могут и вычислить. Еще раз повторюсь: это должен быть естественный разговор живого человека, а не робота, снабженного шпаргалкой.

— А конкретные рекомендации можешь дать?

— Могу, конечно. Во-первых, не хватай трубку сразу же, как услышишь звонок. Чуть повремени. Но и не переборщи с ожиданием. Во-вторых, на все вопросы, которые прозвучат от них, не отвечай односложно. Постарайся говорить развернутыми предложениями. Поскольку ты ученый, такая манера не будет воспринята с подозрением. В-третьих, обязательно справься о состоянии здоровья брата. Это должно прозвучать раньше, чем все остальное. В-четвертых, обнадежь их. Дай понять, что нужные им материалы ты скопируешь, но немного позже. При этом сошлись на внешние обстоятельства, не позволяющие тебе в течение суток покидать рабочее место из-за, скажем, проверки, проводимой Министерством обороны. Тут же пообещай, что, как только все закончится, ты сразу же будешь готов с ними встретиться и передать требуемые файлы.

— А если они скажут, что не могут столько ждать? — не удержался от вполне логичного вопроса Борисов.

— Могут, — согласился собеседник. — В таком случае нам придется тебя подстраховать. Мне несложно будет запустить в СМИ информацию о визите проверяющих из Министерства обороны в твой НИИ. Думаю, что к дневным выпускам новостей я успею это сделать. С таким расчетом, чтобы на момент звонка тебе террористы уже знали эту новость и поверили твоим словам. Пустим ее везде, где только можно. После того, что они творили в Косинске, им должно быть любопытно, как на это реагируют власть и СМИ. Поэтому ребятки наверняка телевизор смотреть будут или лазать по новостным сайтам.

— Хорошо. Я буду готовиться к разговору с ними.

— И посмотри ближайший выпуск новостей, чтобы потом в твоем рассказе не было расхождений, — посоветовал Муравьев.

— Обязательно, — сказал на это Борисов.

Они попрощались. Конструктор вышел из машины. Муравьев не торопился выезжать из подземного гаража. Он достал мобильный телефон и связался с теми людьми, которые могли бы организовать срочный вброс нужной новости в СМИ. Медлить с этим не стоило.