Глава 3
Был поздний вечер. На поляне в подмосковном леске стояли джип и пикап. В одной из машин находился Цветков. Ему казалось, что все идет по плану.
Суханов своевременно вышел на связь, дал понять, что ему удалось выполнить требования. В ответ на это он получил точное указание, куда и в какое время необходимо доставить груз. Осведомители шантажистов в воинской части вскоре подтвердили, что с майором все в порядке, что никакой движухи вокруг него не наблюдается.
Олегу Николаевичу не хотелось, чтобы человек, шантажируемый им, по тихой грусти привел в условленный пункт спецназ. Было крайне сомнительно, что майор мог решиться на подобный шаг. Однако малый процент такого вот развития событий все же существовал.
Поэтому и сам Цветков, и подельники, сопровождавшие его, были вооружены. Да и обе машины стояли на поляне так, чтобы в случае чего их нельзя было заблокировать и расстрелять. Каким бы покладистым ни казался этот майор, пойманный на крючок шантажа, дополнительная перестраховка не могла оказаться лишней.
— Уж полночь близится, а Германа все нет, — проговорил Цветков, поглядывая на светившийся экран мобильного телефона. — Контрактник же сообщил, что грузовик выехал около одиннадцати вечера. Чтобы добраться сюда, требуется где-то минут сорок, ладно, пусть сорок пять. Но сейчас-то уже без пяти двенадцать! Где они там, черт побери, ездят?
— Может, специально едва плетутся, чтобы не бросаться в глаза? — предположил Сидичко.
— Мы же дали майору точную инструкцию, до мелочей растолковали, как сюда ехать, — заявил Олег.
— Раз так, то они явно заплутали. Когда едешь в первый раз, да еще и по карте, такое бывает. Так что не стоит трепать нервы раньше времени. Тем более что мы этого вояку хорошо прижучили. Вряд ли он отважится на какую-то самодеятельность.
— Прижучили, это факт, — вроде бы и согласился Цветков, но сразу же сделал оговорку: — Только вот при всей безнадеге, этих своих вздрагиваниях и коровьей грусти в глазах, чувствуется, что он остается себе на уме. Ведь майор до последнего момента пытался торговаться со мной! Ты представляешь? Поэтому я волнуюсь, как бы он не психанул по дороге сюда и не начал, как ты говоришь, самодеятельность. Бессмысленную и беспощадную. Даже если с этим все и в порядке, то по пути могло что-то случиться.
— Ой, не накручивай себя. Ну что там еще могло случиться!
— Авария или нападение на грузовик.
— Олег, блин, да какая, к черту, авария? Там ни одного опасного места нет. Чтобы попасть в аварию, надо очень сильно постараться, набухаться в хлам или ехать с завязанными глазами. Думаю, что ни того, ни другого этот вояка не допустил. Что касается нападения, то оно тоже маловероятно. Сейчас у нас не лихие девяностые.
Цветков хотел что-то сказать на это, однако со стороны лесной грунтовки послышался шум автомобильного двигателя. Подельники переглянулись и вышли из джипа, держа оружие наготове. По их сигналу то же самое сделали и парни из пикапа — Леонид Устинов и Тимофей Брагин. Полного доверия к майору Суханову ни у кого из них все-таки не было.
Грузовик приближался. Свет фар с каждой секундой становился ярче. Скорость была ниже средней. Машина шла ровно. Никаких рывков, резких торможений или виляний. При таком раскладе она вряд ли смогла бы пойти на таран автомобилей, стоявших на поляне. Он попросту не получился бы.
Однако и Цветков, и его подельники стояли в некотором напряжении. Олег, который оказался здесь за старшего, заранее ориентировал остальных быть предельно бдительными и ворон не ловить.
Метрах в пятидесяти у дороги среди сосен для подстраховки находился Иван Филатов, еще один их дружок. Он был снаряжен оптикой с возможностями ночного видения, снайперской винтовкой и рацией. В случае проявления угрозы со стороны пассажиров грузовика снайпер должен был начать действовать первым. Однако ничего подозрительного ему зафиксировать не удалось.
В кабине сидели два человека. Снайпер по рации связался с Цветковым и сообщил об этом. Он отметил, что рассмотреть кого-либо в тентовой будке не получилось.
Вскоре машина появилась со стороны поляны. Это был «ГАЗ-66», прекрасный вездеход, известный еще с советских времен. Конкретно этот автомобиль можно было уже десять раз списать. Однако Герман как заместитель начальника складов выхлопотал разрешение оставить его для внутренних нужд. Он действительно не раз пригодился в самых разных обстоятельствах. В том числе и для целей, никак не связанных со службой. Не был исключением и этот вечер, который майор называл не иначе как злосчастным.
«ГАЗ-66» въехал на поляну и остановился. Водитель приглушил свет фар. На несколько секунд повисла пауза. Все бездействовали и пребывали в абсолютном молчании.
— Выходите! — наконец-то скомандовал Олег.
Из кабины выбрались майор Суханов и сержант Козлов.
— Больше никого в машине нет?
— Нет, — ответил Герман.
Цветков кивнул Сидичко.
Тот осторожно приблизился к грузовику, посветил фонарем в кабину и доложил:
— Пусто.
Олег Николаевич был удовлетворен тем, что никого постороннего в кабине не было. Рад он был и тому, что за рулем оказался именно Андрей Козлов, которого ему ранее удалось переманить на свою сторону. Правда, в тот момент он не стал выдавать связи с ним и лишь улыбался сержанту одними глазами. Впрочем, в приглушенном свете фар это вряд ли можно было заметить.
Сам же сержант держался таким образом, чтобы ничем не выдать себя. Но по большому счету, весь этот взаимный цирк был ни к чему. Суханов давно все понял из намеков Цветкова, сделанных в ресторане.
— Почему задержались? — суровым тоном поинтересовался «доброжелатель», а один из его дружков стал обыскивать прибывших на предмет наличия у них оружия.
— Да колесо пробили. Пришлось менять. Хорошо, что запаска была. Хотя машина не новая, — пояснил майор.
— А позвонить и сообщить нам не догадались?
— Но вы же сами запретили мне звонить! — с легким возмущением воскликнул Герман.
— Ладно, забыли, — проговорил на это Цветков и негромко хохотнул. — Надеюсь, что вы привезли все, что мы просили?
— Да. Ящики в кузове под тентом.
— Сейчас посмотрим.
Личного оружия у майора и сержанта обнаружено не было.
Идти к грузовику Олег не собирался, не хотел отправлять туда и своих подельников. Сержант вроде и не намекал об опасности, но проверять это на своей шкуре Цветкову не хотелось. Поэтому открывать борт тентовой будки он ненавязчиво поручил Суханову и Козлову. Цветков и его дружки при этом стояли по бокам. Да и снайпер не дремал, следил за каждым движением в районе грузовика.
Майор и сержант были невозмутимы, хотя и понимали, почему их заставили открывать борт. Как только тот опустился, товарищи Цветкова осветили содержимое кузова лучами нескольких фонарей. И в первое же мгновение там мелькнула чья-то фигура. Это заставило всех «доброжелателей» вздрогнуть и дружно схватиться за оружие. Майор и сержант невольно оторопели. Снайпер успел снять винтовку с предохранителя, но вовремя опомнился.
В будке все-таки никого не было. То, что всем на первый взгляд показалось человеческой фигурой, было ростовой мишенью.
— Ты что, майор, совсем охренел?! — злобно гаркнул Цветков. — Какого банана ты эту фигню в кузове оставил? А если бы у моих парней нервы сдали? Изрешетили бы и тебя, и твоего водилу вместе с грузовиком!
— Ну, ростовая мишень в кузове. Что здесь такого? — как ни в чем не бывало бросил Суханов. — Я и не думал, что она может так испугать вас.
— Эй, майор, ты базар фильтруй, — не выдержал Брагин, но Олег остановил его:
— Ладно, Брага, хватит с этим. Времени у нас не так много, — заявил он и приказал всем выгружать содержимое кузова.
При этом майор Суханов должен был открывать каждый ящик. Опять же для перестраховки на случай наличия там неприятных сюрпризов. Суханову ничего не оставалось, как в очередной раз подчиниться. Он вскрывал ящики. Никаких сюрпризов там не было.
Но подозрительность и недоверие со стороны Цветкова на этом не заканчивались. Оружие и боеприпасы осматривались и пересчитывались. Безусловно, для полной и тщательной проверки необходимы были другие условия. А так исправность тех же автоматов или гранатометов выяснялась лишь при помощи беглого оглядывания в свете фонариков. Олегу приходилось полагаться на опыт тех подельников, которые были в состоянии провести подобную проверку в таких условиях.
Герман даже не хотел смотреть на это. Правда, подспудно, в глубине души, он понимал, что без таких мер предосторожности шантажисты вряд ли могли обойтись. Тем не менее вся эта процедура его сильно раздражала. Вплоть до того, что его подмывало выкрикнуть в их адрес что-нибудь резкое. Лишь мысль о том, что реакция «доброжелателей» на это могла быть самой жесткой, остужала такие порывы.
— Вы мне не доверяете? — все же спросил он у Цветкова в тот момент, когда проверка еще продолжалась.
— Доверяй, но проверяй. Лучше сразу убедиться, что все в порядке, рассчитаться и разбежаться в разные стороны. Думаю, вы поступили бы точно так же.
— Думаю, я не стал бы кого-то шантажировать.
— Хватит строить из себя святого. Кому-кому, а тебе это не идет. — Олег слегка завелся и перешел на «ты».
Крыть Суханову было нечем. Он просто промолчал, проглотил этот выпад шантажиста. Тем временем проверка оружия и боеприпасов закончилась. Подельники Цветкова принялись переносить ящики к пикапу и загружать в него.
— Кажется, все в порядке, — проговорил Олег, протягивая майору флешку. — Здесь то, что мы обещали дать вам взамен на требуемое оружие. Все файлы один к одному. Сама флешка остается в подарок.
Суханов не мог просто забрать накопитель, не проверив его содержимое. Он поспешил об этом заявить.
— Если хочешь, то проверяй. — «Доброжелатель» снова перешел на «ты». — У нас компа нет.
— У меня есть. В кабине.
— Какой же ты предусмотрительный!
— Так не одним же вам такими быть.
— Хватит огрызаться. Ты, майор, забываешься, кто здесь хозяин положения.
— Извиняюсь.
— Это лишнее.
Олег распорядился, чтобы подельники сопроводили Суханова. Несколькими минутами позже Герман Семенович имел возможность лицезреть оригинальные видеозаписи, сделанные с разных ракурсов. К ним прилагался и готовый фильм, смонтированный из разных фрагментов. Естественно, он не стал смотреть все записи от начала и до конца. Шантажисты стояли в сторонке и посмеивались.
— Хорошо, — наконец заявил майор, складывая ноутбук. — Все на месте. Однако есть вопрос.
— Какой? — уточнил «доброжелатель».
— Где гарантии, что вы не наштамповали копий всего этого безобразия?
— Во-первых, это не безобразие, а очень даже неплохая порнушка, — с ухмылкой ответил Цветков. — А во-вторых, никаких гарантий не будет. И не надо об этом в сотый раз говорить.
— Но я же выполнил все условия. Не подвел вас. Мне полагается если не поблажка, то хотя бы гарантия того, что эта порнушка нигде не всплывет.
— Нет, вы слышали?! Он говорит, что выполнил все наши условия! — начал закипать Олег. — Да ты вспомни, что должен был сделать после встречи с нашим человеком на КПП! Ты не захотел лично прийти на встречу, а подослал сержантика и двух контрактников. И вовсе не для того, чтобы они за тебя стали вести переговоры! Ты велел им отметелить нашего человека, но не ожидал, что мы окажемся умнее и шустрее. Хотел наколоть нас, а обманул сам себя. Пришел бы тогда сам, возможно, и получил бы какую-то поблажку или гарантию. А так хрен тебе! Ты получил исходники и оригинал фильма. Теперь уж сам думай, кинул я тебя или нет.
— Просто в тот момент я не думал, что за меня взялись серьезные люди. Был уверен, что местная гопота решила бабла срубить. Если бы я с самого начала знал, о чем идет речь, то ни за что не стал бы отправлять на пустырь своего водилу и его дружков.
— Ой, да перестань ты. Поздно пить боржоми, когда почки отвалились. Мне твои оправдания не нужны. Поэтому забирай то, что дали, садись с сержантом в «газон» и езжай туда, откуда приехал. Здесь тебе точно ничего не выгорит. Лавочка закрыта.
— А если я денег дам?
— За что?
— За гарантии.
Шантажист фыркнул и заявил:
— Не смеши мои тапочки. У тебя нет такой суммы, которая устроила бы меня. Да и на хрен она мне от тебя нужна? Поэтому повторяю для непонятливых — вали отсюда, причем побыстрее.
— Еще один вопрос можно? — Майор не сдавался, хотя атмосфера к тому времени была изрядно наэлектризована.
— Ну ты и поганец! — теряя остатки терпения, заявил Цветков. — Что еще за вопрос?
— Как мне в части объяснить, куда все это оружие делось?
— Ты и впрямь как маленький. Тебе ли не знать, как это делается? Да ты на своей должности давным-давно отыскал кучу всяких уловок и лазеек. Так что придумаешь что-нибудь и на этот случай, состряпаешь акт о непригодности, об уничтожении. Главное, что мы сейчас с тобой расстанемся. В дальнейшем ты не знаешь нас, а мы — тебя. Надеюсь, что больше ни при каких обстоятельствах не пересечемся.
Последняя фраза внушала майору надежду на то, что шантаж продолжаться не будет.
Он с радостью отметил про себя данный момент, но вслух поинтересовался другим:
— А если это оружие вдруг где-нибудь всплывет и по номеру установят его последнее официальное местонахождение?
— Ну, значит, тогда тебе не повезет. Если умеешь молиться, то попроси господа, чтобы не всплыло, — спокойно заявил на это Цветков и, не прощаясь, двинулся к пикапу.
Следом за ним отправились его подельники.
Козлов вопросительно посмотрел на своего командира. Тот равнодушно махнул рукой, давая понять, что пора уезжать из этого места.
* * *
Косинск просыпался. Маленький уютный городок еще не подозревал, что вскоре станет ареной кровавых событий. Диск утреннего солнца поднимался над восточными новостройками. В то утро его краснота была особенно выразительной. Жители города, которые это подметили, удивлялись и пытались понять, что же означает сей феномен. Безусловно, у данного явления были свои причины, совершенно естественные, чисто природные.
Гораздо позже, через несколько дней или даже недель, те горожане, которым посчастливилось выжить после жестокой бойни, стали вспоминать этот рассвет как предзнаменование беды. Однако в то утро у жителей Косинска не было никакого предчувствия большого несчастья. Август приближался к своему экватору. Многие невольно думали о скором окончании лета со всеми вытекающими из этого последствиями — осень, падающие листья, студеные дожди.
Утренний холодок бодрил. Несмотря на ранний час, на улицах было достаточно много людей. Горожане покидали свои квартиры и частные дома, спешили на остановки общественного транспорта. Они не хотели пропустить первый автобус и очень сильно радовались, когда в щебетание неугомонных утренних пташек наконец-то вклинивался шум этого транспортного средства, приближающегося к остановке.
На одной из тенистых улиц частного сектора в это время было довольно тихо. Здешний люд неспешно занимался своими делами. Покраска забора, ремонт старого автомобиля своими силами, установка спутниковой антенны.
В одном из домов на этой улице жил Геннадий Дмитриевич Борисов. Это был немолодой мужчина, уже пенсионер. Более сорока лет своей жизни он посвятил школе, работал учителем географии, некоторое время заведовал учебной частью и всегда был предан своему делу.
Когда настал час выходить на пенсию, Геннадий Дмитриевич не торопился это делать, учительствовал еще несколько лет. В городе его знали многие. В Косинске было всего две школы. За время работы Борисова через одну из них прошло огромное количество учащихся. Несколько поколений. Поэтому удивляться известности учителя географии не приходилось.
Впрочем, его родной брат был даже куда более знаменит, но не в пределах городка, а в научно-технических кругах Российской Федерации в целом. Анатолий Дмитриевич был чуть младше Геннадия. Он являлся главным конструктором ракетной техники НИИ «Вектор».
Последние несколько лет Анатолий Дмитриевич руководил разработкой проекта оперативно-тактического ракетного комплекса НБР-1А «Флокс». Работа была интересной и увлекательной. Разумеется, делиться радостями достижений с родными, близкими и друзьями конструктор не мог. Даже брату, с которым у него были очень хорошие отношения, он почти ничего не рассказывал, упоминал только, что работает в «Векторе».
Младший брат вспомнился Геннадию Дмитриевичу в то утро неспроста. Он услышал о нем короткое сообщение по радио. Среди новостей о развитии науки и техники в России ведущий упомянул об успехах работы НИИ «Вектор», хотя при этом ничего конкретизировать не стал. Успехи — и все тут.
Бывший учитель географии порадовался за своего брата. Сначала он даже хотел позвонить ему и поздравить, однако подумал, что сейчас это, скорее всего, будет неуместным. Анатолий Дмитриевич в это время наверняка находился на работе и занимался делами, важными для всей страны. Мешать ему не следовало.
Поэтому пенсионер отложил в сторону телефон и принялся готовиться к тому, ради чего, собственно, и поднялся так рано. Это была утренняя пробежка трусцой. Он и в молодые годы начинал каждое утро с физической нагрузки — зарядки с гантелями либо пробежки по родной улице.
Геннадий Дмитриевич постарел, но не изменял своим привычкам. Вот только степень физических нагрузок пришлось несколько подкорректировать в сторону снижения. А в остальном все было как всегда. Даже дождь и слякоть не отменяли этого каждодневного ритуала. Зимой же он занимался дома — младший брат подарил ему специальный беговой тренажер. Правда, бывший учитель при возможности старался кататься и на лыжах.
О спортивных пристрастиях Геннадия Дмитриевича знали и соседи, и многие горожане. К его пробежкам люди привыкли. По ним можно было сверять часы. Если бывший учитель географии вдруг не появлялся на своем обычном беговом маршруте, народ начинал беспокоиться. Уж не случилось чего с ним?
Однако этим утром он был здоров. Прохожие встречали его улыбками и приветствиями. Львиную долю их составляли его бывшие ученики совершенно разных годов выпуска. Он мерно вдыхал утреннюю прохладу. Настроение у пенсионера было отменным.
Пробежав по части своей родной улицы, Борисов свернул на смежную, которая вела к школе. По пути его взгляд зацепился за машину с московскими номерами. В салоне сидели парни с незнакомыми физиономиями.
«Если не на рынок по делам приехали, то зачем еще пожаловали в наш райончик? Все чужие. Никогда раньше не видел. Может, к кому-нибудь в гости? Какие-то подозрительные субъекты», — размышлял Геннадий Дмитриевич, провожая взглядом удаляющуюся иномарку.
* * *
Ничего не предвещало беды и на восточном въезде в Косинск. На посту ДПС стояли двое полицейских. Сержант с автоматом на плече внимательно смотрел на дорогу. Достаточно было бросить на него один-единственный взгляд, чтобы понять — эта внимательность напускная. Сержант выполнял приказ старшего по званию.
Офицер стоял ближе к патрульной машине. Он лениво провожал взглядом редкие автомобили, которые шли через пост, при этом каждые пять минут, если не чаще, поглядывал на часы. До конца смены оставалось всего тридцать с небольшим минут. Останавливать и проверять было некого. По странному стечению обстоятельств все водители оказывались знакомыми.
Но тут на трассе появился старый внедорожник «Форд» с московским номером. Офицер махнул жезлом, приказывая водителю остановиться. Тот мгновенно отреагировал на жест полицейского, сбросил скорость и остановился прямо напротив поста. Офицер был готов представиться и выполнить все процедуры, предписанные в подобных случаях. Однако в следующее мгновение произошло то, чего не ожидал ни он сам, ни его коллега. Боковое стекло остановившейся машины опустилось. Из окна тут же выдвинулся автоматный ствол.
Офицер схватился за кобуру, сержант дернулся, чтобы стащить с плеча автомат. Однако запаса времени не было ни у того, ни у другого. Да и предельно малое расстояние между ними и внедорожником не давало полицейским практически ни одного шанса на спасение.
Из внедорожника была открыта стрельба. Свинцовый град обрушился на стражей дорожного порядка. Они тут же упали замертво прямо на стык дороги и обочины.
Их напарник в это время сидел в будке и писал какие-то бумаги. Он мгновенно оценил ситуацию и тут же схватился за автомат. На его сослуживцев было совершено вооруженное нападение. Поэтому такие формальности, как словесное предупреждение и выстрел в воздух, отпадали сами собой.
Он быстро передернул затвор и нажал на спусковой крючок. Полицейский стремился сначала пробить колеса «Форда», а затем расстрелять двери и окна. Но внедорожник тут же дал задний ход и спрятался за милицейским автомобилем как за щитом.
Злоумышленники торопились. Они явно не хотели принимать бой с отчаянным полицейским. Им нужно было срочно попасть в Косинск, а не заниматься перестрелкой с постовым ДПС.
Это были люди Шахана — Степан Патрик, Михаил Лутко, Илья Кузьмин, Остап Селевский. Их появление в Косинске должно было ознаменовать начало активной фазы операции, спланированной заговорщиками. Речь шла о десятках и даже сотнях будущих жертв, поэтому задерживаться возле поста ДПС было глупо.
Под прикрытием полицейской машины из «форда» выскочил Лутко, держа в руках гранатомет. Постовой пытался достать боевиков через преграду. Однако должного эффекта его попытки не давали. Тем временем Лутко выстрелил в будку, из которой полицейский вел огонь.
Характерный щелчок заглушили новые автоматные очереди со стороны полицейского. Но через секунду раздался оглушительный взрыв. Постовая будка была уничтожена вместе со стражем порядка, засевшим в ней. Ее остатки объяло пламя. Клубы дыма потянулись вверх.
Лутко выбросил использованную «Муху», вынырнул из-за полицейской машины, изрешеченной пулями, и зашагал к месту взрыва. По мере продвижения он нажимал на спусковой крючок своего автомата, делая одиночные выстрелы. Михаил опасался, что полицейский мог выжить и сообщить о нападении по рации или мобильному телефону. Подойдя к горящим остаткам будки, боевик убедился в том, что никакой опасности нет.
* * *
«Форд» группы Патрика вскоре прибыл в центр городка, жители которого все еще ничего не подозревали. Недалеко от переезда, как было условлено с Шаханом, к боевикам присоединились еще трое. Леонид Устинов и Иван Филатов кое-как втиснулись в машину. Тимофей Брагин сел за руль.
«Форд» пересек железную дорогу, свернул в сторону вокзала, проехал вдоль торговых рядов и вскоре оказался на центральной площади Косинска. Целью данной группы являлся райотдел МВД. Они старались не привлекать к себе преждевременного внимания, поэтому ехали аккуратно, правил дорожного движения не нарушали.
Брага притормозил, и все его подельники быстро вывалили из салона. Потом Тимофей отогнал машину в закоулок между административным зданием и жилым домом. Это место было подобрано заранее и нанесено на план города. Внедорожник стоял так, что с водительского места был виден главный вход в райотдел МВД.
Шестеро боевиков ворвались в здание. Дежурный успел лишь вопросительно взглянуть на эту ватагу. Через мгновение Степан Патрик застрелил его из пистолета с глушителем. Так и было предусмотрено планом — нельзя раньше времени поднимать шум.
— Это еще что за хрень? — изумленно воскликнул парень, который в этот момент вошел в здание райотдела МВД.
— Последняя хрень в твоей жизни! — прорычал Устинов, схватил незадачливого посетителя за шкирку и пырнул в живот ножом.
Патрик тем временем разблокировал решетку, которая загораживала дальнейший путь. За ней находились две двери, ведшие в разные части райотдела. В принципе, все члены группы знали, куда кто должен идти.
Однако Степан все равно напомнил:
— Миша и Илья со мной направо. Остап, Ваня и Ленчик — налево. Ваня за старшего. Шустрим по полной, пока менты не прочухались.
— Сейчас мы им устроим кровавую баню! — с ухмылкой проговорил Иван Филатов.
Боевики разошлись по разным дверям. Первые трое во главе с Патриком двинулись по кабинетам. Их не интересовало ни звание, ни должность, ни конкретная сфера деятельности людей, находившихся там. Им было плевать и на сотрудников полиции, и на допрашиваемых задержанных, и на посетителей, пришедших сюда по каким-то своим вопросам.
Тройка превратилась в машину уничтожения, действующую весьма слаженно. Они подходили к кабинетам, выбивали двери и сразу же открывали огонь на поражение. Боевики убеждались в том, что никого живого внутри не осталось, и двигались дальше.
Правда, уже после первого синхронного расстрела обитателей трех крайних кабинетов в коридор выскочили люди, которые могли оказать сопротивление. Но этот момент был продуман заранее, еще в коттедже, снятом боевиками под штаб.
Все трое быстро отошли к дверям, через которые они недавно проникли в это крыло здания. Михаил Лутко вырвал чеку гранаты и метнул ее вперед по коридору. Сами же боевики на время скрылись за дверью. Прогремел взрыв. Осколки посекли тех сотрудников полиции, которые успели выбежать из своих кабинетов.
Боевики вернулись в коридор и начали добивать людей, подававших признаки жизни. Затем они продолжили свой кровавый рейд по кабинетам.
Теперь их тактика была немного другой. Напротив дверей они не останавливались, так как оттуда могли выстрелить, не открывая их. Предполагая такое, боевики сами предпочитали бить через закрытые двери.
Вскоре правое крыло первого этажа было полностью зачищено. На втором этаже тоже находился ряд кабинетов, которые не пустовали. Люди, оказавшиеся там, прекрасно слышали звуки выстрелов и тем более взрыв гранаты.
Правоохранители пытались на это отреагировать. Несколько человек достали табельное оружие и двинулись к лестнице, ведущей на первый этаж.
Но такое поведение сотрудников райотдела было просчитано боевиками еще на этапе составления плана захвата здания. Как только Патрик и его подельники услышали шум, они забросали гранатами лестничную площадку между первым и вторым этажами. Один за другим прогремели три взрыва.
В результате вылетели ближайшие окна, покорежились перила, была сорвана часть штукатурки. Светильник болтался на куске провода. Дым, язычки пламени, серая пыль и стоны тех полицейских, которые оказались неподалеку от лестничной клетки в момент взрывов.
Террористы, сохраняя хладнокровие, стараясь быть осторожными, выдвинулись к лестничному пролету и добили раненых стражей порядка.
— Так-то вернее будет, — проговорил Степан Патрик и приказал подельникам приступать к штурму и зачистке второго этажа.
Лутко жестом показал, что пора надеть противогазы. Когда все трое это сделали, он отправил в дверной проем парочку дымовых шашек. Они легли где-то в середине коридора второго этажа. Люди, находившиеся там, зашевелились. Они приняли дымовые шашки за гранаты и кинулись обратно в кабинеты.
Однако взрывов не последовало. Дым же оказался нестерпимо едким, и скрыться от него было невозможно. Он выбивал из людей слезы и заставлял их кашлять. Сотрудники полиции больше не могли вести себя адекватно, думали только о свежем воздухе.
Этого боевики и добивались. Через минуту они вошли в коридор второго этажа. Кузьмин прикладом автомата разбил стекло ближайшего окна. Дым устремился наружу. Террористы двинулись по коридору, простреливая пространство перед собой.
Затем повторилось все то же самое, что уже было проделано на первом этаже: выбивание дверей и расстрел без разбору всех, кто находился за ними. Так они добрались до противоположного конца коридора, где Кузьмин выбил еще одно окно.
— Хорошо сработали, — проговорил Патрик, стянув противогаз.
Подельники последовали его примеру.
— Надеюсь, наши тоже неплохо справились, — заметил Лутко.
* * *
Тем временем на первом этаже левого крыла здания райотдела действовали Филатов, Устинов и Селевский. Здесь находились вход в дежурку, «обезьянник», несколько кабинетов, оружейка и дверь, ведущая во двор райотдела.
Оттуда-то и появились двое полицейских. Боевики скосили их автоматными очередями так быстро, что те даже не успели ничего понять.
Зато тут же началось оживление за решеткой «обезьянника». Хулиганье, задержанное за разные правонарушения, стало подавать свой голос.
— Мужики, вы чего это?.. Война, что ли, началась? — прохрипел один из задержанных.
— Сиди и не рыпайся, — приказал ему Филатов. — Если будете себя хорошо вести, выйдете отсюда целыми и невредимыми. Может, даже и унесете с собой кое-что.
— Да ну!.. — не поверил арестант.
— Сказали же тебе не рыпаться, — послышался уверенный голос из соседней клетки.
Филя моментально уловил это спокойствие, отнюдь не похожее на браваду, и спросил:
— Кто такой?
— Старшой здешней братвы, — послышалось в ответ. — Менты вчера спецуху под Косинском устроили и повязали нас с пацанами, взяли на мокрухе, да еще и с наркотой.
— И сколько вас?
— Десять вместе со мной.
Из-за угла показался еще один полицейский. Иван мгновенно вскинул автомат и нажал на спусковой крючок. Это явно впечатлило уголовника и его дружков по банде.
— Ну, что? Готовы поднять этот городишко на уши? — с улыбкой спросил у них Филатов.
— Готовы. Только этих, которые в соседней клетке, не берите. Мелкие шавки и шестерки.
— Правда?
— Правда.
Иван направил автомат на клетку с хулиганами и принялся беспощадно расстреливать всех, кто там находился.
Устинов и Селевский за это время проверили дежурку. Живых там не осталось. Однако работала техника, в том числе связь. Не сговариваясь, боевики принялись громить автоматными прикладами телефонные аппараты, рации, пульты, компьютеры и прочее.
К тому моменту как Филя покончил с хулиганами, содержавшимися в «обезьяннике», они вернулись в коридор. Тройка продолжила свой рейд. За угол были брошены гранаты.
Боевики знали, что оружейке эти взрывы не повредят. А вот полицейских, засевших там, они задели, притом серьезно. Боевикам оставалось лишь приблизиться и добить их.
Затем началась зачистка по тому же принципу, как и на втором этаже. Правда, этим ребятам пришлось заблокировать выход во двор. Для этого вполне подошли несколько тяжелых столов, которые стояли в закутке недалеко от дверей. Разумеется, боевики не стали таскать их сами. Они заставили это сделать нескольких сотрудников райотдела, а потом без лишних слов расстреляли их.
Оставались еще целый ряд кабинетов и оружейка. Правоохранители уже прекрасно понимали, что на них совершено нападение, однако не улавливали причин этой дерзкой акции. Те из них, кто был в курсе недавней спецоперации под Косинском и задержания группы уголовников, предположили, что штурм здания мог быть связан с этим самым делом.
Но такое объяснение выглядело слишком уж экзотическим. Где это видано, чтобы бандиты в Центральной России штурмовали административные здания!
Полицейские пытались дозвониться хоть куда-нибудь, но у них ничего не получалось. Служебные телефоны все как один почему-то вдруг замолчали. Мобильная связь работала со сбоями, так что сообщить кому бы то ни было о происшествии не удавалось. В таких условиях стражам порядка приходилось рассчитывать только на свои силы.
В данной части этажа находились около десятка полицейских. Из них при оружии, то есть табельных пистолетах, были только пятеро. Единственный выход состоял в том, чтобы проникнуть в оружейку. Вооружившись автоматами, бронежилетами и прочим, полицейские вполне могли дать отпор штурмовикам.
Однако для этого необходимо было как минимум добраться до оружейки. А двигаться пришлось бы явно под огнем. Тем не менее стражи порядка решились на этот отчаянный шаг.
Боевики слышали обрывки их переговоров, осуществлявшихся через приоткрытые кабинетные двери. Они разобрали не все, но вполне уловили основной смысл. Те полицейские, которые находились в ближайших к боевикам кабинетах, должны были открыть огонь в направлении нападавших. Он стал бы прикрытием для остальных их коллег, которые планировали устремиться в оружейную.
Иван, Леонид и Остап, оставаясь в проходе у забаррикадированных дверей, переглянулись. Иван кивнул Остапу, среди снаряжения которого имелся гранатомет. Тот сразу его понял. Филатов лишь указал ему направление, в котором лучше всего стрелять, чтобы не повредить оружейку.
Полицейские начали осуществлять свой замысел. Но стоило им только высунуться наружу, как автоматный огонь со стороны штурмовиков возобновился. Но те стражи порядка, которые должны были бежать к оружейной, все-таки выскочили из своих кабинетов и устремились туда.
В это самое время Селевский и пальнул из гранатомета. Мощнейший взрыв прогремел ближе к концу коридора. Ударная волна шарахнула по полицейским, вырвала двери кабинетов, в некоторых местах разрушила стены. Боевики перешли в наступление.
— Шарим по кабинетам! Ищем ключи от оружейки и «обезьянника»! Не зеваем! — прокричал Филатов.
Боевики спокойно добивали раненых, обыскивали все кабинеты и тела. Террористы не гнушались забирать у покойников бумажники, хотя в первую очередь их интересовали именно ключи. Попутно они находили пистолеты и баллончики со спецсредствами. В одном из кабинетов среди вещественных доказательств были обнаружены наркотики.
Ключи пусть и не сразу, но были найдены. Вскоре к боевикам присоединилась часть группы во главе с Патриком. Филатов вкратце обрисовал ему ситуацию. Главарь группы согласился с тем, чтобы бандиты получили наркоту и оружие. Это и было сделано.
— Мы вас освобождаем! Берите стволы, наркоту и идите в город! Теперь Косинск ваш! — восклицал Степан, когда его подельники вскрывали «обезьянник».
Говорить о том, что освобождаемые бандиты были рады, излишне. Они буквально вопили от восторга, выходя из клетки и получая оружие. Никто из них не знал, что началось в городе. Но каждый был готов порезвиться, принять самое активное участие в грабежах и убийствах.