— Вот так все и случилось, — закончил речь Ту. — Главный советник короля Валузии. — Лала-ах, графиня Фанара, сбежала со своим любовником Ренаром, покрыв позором досточтимого супруга и весь народ Валузии…

Кулл внимательно слушал Ту. Он сидел неподвижно, разглядывая тощую фигуру советника. Ему явно наскучила история о том, как молодая красавица наставила рога своему мужу.

— Ладно, — нетерпеливо перебил советника Кулл. — Я все понял. Но мне-то какое дело до похождений этой дамы? Она была самим очарованием на празднике в доме графа… А он, кстати, так и не вышел. Трудно винить ее за измену. Валка свидетель, муж уродлив, как носорог, а характер у него еще хуже. Если девушке удалось сбежать, что ж — это ее счастье… Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Ну, как же вы не понимаете этого, Ваше Величество, — начал терпеливо объяснять королю Главный советник.

Ему нередко приходилось делать это, так как король по натуре своей оставался варваром и порой не понимал самых очевидных вещей, например обычаев народа, которым правил. Лала-ах, бросив супруга — графа Фанара, по законам Валузии нанесла тяжкое оскорбление правителю страны, так как отвергла человека, облеченного высоким дворянским званием. И, согласно старинным обычаям древнего королевства, нужно было изловить неверную жену и публично казнить ее за прелюбодеяние. Иначе Валузия станет посмешищем в глазах соседей. По крайней мере, так считал старый Ту.

Добрых полчаса выслушивал Кулл его объяснения. Наконец, не выдержав, король изо всех сил хлопнул ладонью по ручке резного трона.

— Во имя Валки! — воскликнул Кулл. — Вы все помешались на обычаях и традициях. Я только об этом и слышу с тех самых пор, как занял трон Валузии. В моей стране женщины вправе выбирать себе того, кто им нравится.

— Может, это и так, Ваше Величество, — возразил королю старый Ту. — Но ныне вы в Валузии, а не в Атлантиде. Вы правите старинным королевством и обязаны соблюдать его законы.

— По-моему, я давным-давно уничтожил все эти глупые древние книги.

— Да, Ваше Величество, — тяжело вздохнул Ту. — Однако я должен сказать, что поступок ваш не был разумным. Разрубив древние своды законов, вы не привлекли на свою сторону новых сторонников, а погибший в ту ночь от вашей руки поэт Ридондо стал народным героем…

— Я пытался сохранить ему жизнь. Но он был среди заговорщиков, напавших на меня. Именно его кинжал нанес мне страшную рану.

— Я все помню, Ваше Величество, и тем не менее должен напомнить вам: цивилизация — это система определенных законов и правил. Если вы перестанете их соблюдать, то вы постепенно скатитесь в бездну варварства, станете тираном и узурпатором.

— И все-таки я не вижу смысла преследовать влюбленных. — С этим словами Кулл поднялся, давая Ту понять, что разговор закончен.

Слишком милой была Лала-ах на балу два дня назад. «Такая красавица имеет право сама выбрать себе возлюбленного», — решил король. Направившись к выходу из приемной залы, он жестом дал понять Ту, что тот свободен. Главный советник лишь печально вздохнул. Король-варвар не желал слушать его советов.

В следующий раз о беглецах заговорили только через неделю.

В часы утреннего приема Ту явился в палату короля с могучим воином из Алой Стражи — личной гвардии короля Валузии.

— Вот этот человек участвовал в преследовании Ренара и вероломной графини Фанара — красавицы Лалы-ах вместе с всадниками Ка-ну, — объявил Ту.

Кулл нахмурился. Он не давал Ту никаких распоряжений относительно погони. Очевидно, старый мошенник, как обычно, поступил по-своему, сообразно цивилизованным законам.

— Я, кажется, не давал приказа преследовать беглецов? — угрюмо спросил король.

— Но, Ваше Величество! — воскликнул Ту, шагнув к королю. — Я же вам все объяснил! Мы не можем оставить безнаказанным такое вопиющее нарушение законов нравственности. Они едины во всех Семи Королевствах. Различны лишь способы казни, которые ожидают блудливых жен. У нас совершившим прелюбодеяние отрубают голову. В Верулии их заживо сжигают на костре, в Фарсуне сажают на кол… Я мог бы до самого заката перечислять различные способы казни…

Король покачал головой, а потом повернулся к Брулу Копьебою, застывшему возле трона. Этот пикт был ближайшим другом Кулла, и к его советам король прислушивался намного чаще, чем к словам Ту.

— А ты что скажешь по этому поводу, мой верный Брул?

— Думаю, Ту был прав, послав погоню за девушкой, — после долгой паузы произнес Копьебой. — Ты, мой друг, слишком часто действуешь по велению сердца. Граф Фанара мне тоже мало симпатичен, но… Понимаешь ли, цивилизованные народы очень серьезно относятся к супружеской измене. Супруга для них вроде подданного, она — раба мужа. — И, видя, что при этих словах Кулл нахмурился, Брул поспешил добавить: — Кулл, такие отношения между супругами сложились во всех Королевствах Запада. Прелюбодеяние супруги, это все равно что государственная измена… Тебе не изменить положения дел, как бы ты ни старался. Тут не помогут никакие указы. Так что думаю, тебе нужно лишь поблагодарить Ту.

Кулл еще больше нахмурился. Слова Брула ему явно не понравились. Тем не менее владыка Валузии повернулся к своему Главному советнику и кивнул, чтобы тот продолжал.

— Так вот, — с облегчением вздохнул Ту. — Я привел одного из стражей, участвовавших в погоне. Он хотел бы что-то рассказать Вашему Величеству.

— Да, — подтвердил молодой человек. — У меня есть послание от Ренара для вас, Ваше Величество…

— Для меня? — удивился Кулл. — Что еще нужно этому наглецу?

— На одном из постоялых дворов он оставил послание, которое попросил передать кому-нибудь из Алых Стражей, чтобы в дальнейшем оно попало к вам, Ваше Величество. Вот оно.

С этими словами воин шагнул вперед и протянул Куллу какую-то бумагу. Король осторожно взял тонкий листок пергамента. На нем ровными, аккуратными буквами было начертано:

Кулл несколько раз прочитал послание, потом, распрямившись, как пружина, соскочил с трона. Резким движением он протянул записку Брулу.

— Что ты скажешь об этом? — В голосе короля послышались грозные нотки, от которых волосы на голове советника Ту встали дыбом.

Брул не спеша перечитал записку, а потом повернулся к Ту.

— Вы уверены, что это записку написал Ренар? Это может оказаться какой-нибудь хитроумной ловушкой. У Кулла слишком много врагов.

— Да. Писал ее определенно Ренар. У меня в канцелярии сохранилось несколько прошений, написанных его рукой. Тот же почерк. Это без сомнения рука Ренара. К тому же воины сказали, что незнакомец с женщиной, путешествующий в сопровождении трех слуг, как две капли воды походит на молодого повесу…

Неожиданно Кулл со страшной силой обрушил огромный кулак на мраморный столик. Удар оказался столь силен, что каменная столешница раскололась надвое. Потом король на мгновение замер, словно утратил дар речи, и заорал, обращаясь к Ту и воину, стоявшим перед ним:

— Валка и Гонен! — проревел он, смешав в одну кучу имена богов и языческих идолов.

Волосы Ту встали дыбом от такого богохульства. Кулл потряс кулаками над головой и вновь обрушил их на разбитый столик. Толстые каменные ножки разлетелись на множество осколков. Побледневший Ту, ошеломленный дикой вспышкой ярости варвара, отступил к стене. Воин, осмелившийся вручить королю оскорбительное послание, дрожал, как осиновый лист. Кулл подскочил к нему. Меч со свистом вылетел из ножен и навис над головой несчастного. Но Брул вовремя перехватил руку Кулла, не дав королю нанести роковой удар.

Мгновение Кулл и пикт замерли, меря друг друга взглядами.

— Как ты посмел противиться моей воле? — громовым голосом произнес король.

— Я надеюсь, владыка Валузии не дикарь и не станет наказывать невинного воина за оскорбление, нанесенное Ренаром. Вымещать гнев на посланце, принесшем дурную весть, — плохая привычка. Она приведет к тому, что тебе станут сообщать лишь приятные новости и ты не узнаешь о приближении врагов до тех пор, пока они не ворвутся в твои покои.

Кулл покачал головой, словно отгоняя кровавый туман, на мгновение застлавший его взор.

— Ты, Брул, как всегда прав. Злость — плохой советчик. — Потом король снова повернулся к воину: — Прости и впредь так же, как сегодня, не бойся говорить мне горькую правду. — С этими словами король убрал меч в ножны и по-дружески ткнул воина в плечо. Несчастный, не ожидавший такого поступка от грозного короля, повалился на спину и остался лежать на полу, изумленно вращая глазами.

Брул вернулся к трону и подобрал брошенную записку.

— Я согласен с тем, что написал ее Ренар, — вновь заговорил пикт, — но, Ту, может быть, вы мне объясните, зачем беглецу понадобилось оскорблять Кулла. Ведь он же знает, что король не простит ему такой обиды.

Ту сглотнул. Испугавшись вспышки ярости Кулла, он медленно приходил в себя. Наконец, набравшись смелости, старик подошел к пикту.

— Я думаю, все дело в отношениях Ренара и Лалы-ах. Совершенно очевидно, что молодой человек не сможет обеспечить изнеженной красавице такой же роскоши, как ее старый муж. Любовь молодых призрачна, как утренний туман. Что, если Ренар не слишком уверен в глубине чувств блистательной Лалы-ах? Может, он боится, что графиня передумает и вернется к мужу?

— Но ведь по законам Валузии ее все равно казнят? — удивился Брул.

— Если муж заступится за нее, ее оставят в живых. Со временем она может даже вернуть себе прежнее положение в обществе.

— Да, память людская коротка, — печально вздохнул Брул.

— Вот я и говорю об этом, — продолжал Ту. — Написав письмо, Ренар сделал так, что возвращение Лалы-ах стало невозможным. Любая женщина по законам нашего королевства несет равную с мужем ответственность за его преступления. Следовательно, если графиня вернется в Валузию, король должен будет отрубить ей голову. И хотя Ренар не законный супруг…

Неожиданно Кулл резким жестом сорвал с себя мантию и швырнул ее на трон.

— Мне наплевать на твои замшелые законы, Ту! Меня — повелителя Валузии — оскорбили. Ни один негодяй, сказав про меня такие слова, не останется в живых!

— Значит, ты решил отправить за ними погоню? — поинтересовался Брул.

— Да. Я сам отправлюсь и изловлю этого негодяя.

— Но, Кулл, может быть, не стоит все же горячиться. Оскорбление — лишь слова, но вспомни о положении дел в стране! В народе волнения. На улицах распевают мятежные песни Ридондо! Тебе нельзя покидать столицу.

— В этот раз, Брул, я не стану слушать тебя! Седлайте коней! Пусть Алые Стражи готовятся к дальнему походу. Я прикажу распять этого Ренара на Восточных воротах, чтобы все видели, как я расправляюсь с обидчиками.

Теперь бешенство Кулла сменилось холодной яростью. Король жаждал крови неведомого врага.

В это время в зал проскользнул Далгар — единственный офицер из Алых Стражей, которому Кулл доверял точно так же, как Брулу и Келкору. Бесстрастно оглядев разбитый столик, он повернулся к королю.

— Мы куда-то отправляемся, Ваше Величество? — поинтересовался он.

Король отмахнулся от юноши, как от назойливой мухи.

— Да, клянусь Валкой. Я отправляюсь в погоню за одним негодяем. Не знаю, далек ли наш путь. Может, в горы Залгары, а может, и дальше — на заснеженные равнины или в раскаленные песчаные пустыни. Пусть пять сотен Алых Стражей будут наготове.

Далгар оскалился от нескрываемого удовольствия. Жизнь в поместье тестя барона Мирама Балина была невыносимо скучна. Молодой человек даже не стал спрашивать о цели похода. Хорошо сложенный, мускулистый воин — в прошлом он спас жизнь своему королю, повернулся и, не сказав ни слова, покинул зал вместе с поднявшимся наконец на ноги Алым Стражем.

— И все же, Ваше Величество, объясните, что вы собираетесь делать? — отважился спросить Ту, еще до конца не пришедший в себя после вспышки королевского гнева. Обращаясь к Куллу, главный советник все еще дрожал от страха.

— Я отправляюсь по следу Ренара, — свирепо рявкнул Кулл. — В мое отсутствие ты станешь править королевством. Я вернусь, изловив этого мерзавца, или не вернусь вовсе.

— Нет! — простонал Ту. — Подумайте, Кулл, проявите благоразумие. Мало ли какие глупости мог написать безумец. Ну зачем вам ехать самому? Пошлите в погоню Брула или этого отважного молодого человека… кажется его зовут Далгар?

Кулл покачал головой.

— Ренар оскорбил не Брула и не Далгара!

— Но правитель Зарфхана может расценить это как посягательство на свои владения. Он не разрешит вам войти в свои земли с таким войском.

— Что же, тогда мне придется проехать по руинам городов, — ответил Кулл.

— Неразумно развязывать войну из-за какого-то оскорбления!

Кулл так взглянул на Главного советника, что у того пропала охота возражать.

— То ты часами рассказываешь мне, как важно покарать обидчика, то начинаешь отговаривать от этого.

— Но ведь я же имел в виду совсем другое. Вам следовало бы послать погоню из двух-трех десятков доверенных воинов.

— Это мы уже обсуждали, — Кулл отмахнулся от Ту, как от назойливой мухи. — Мужчины Атлантиды привыкли сами мстить за нанесенные им оскорбления. И хотя племена Атлантиды отреклись от меня, и я теперь король Валузии, но я по-прежнему мужчина и воин!

С этими словами Кулл направился в свои покои. Ту печально посмотрел вслед своему повелителю, потом перевел беспомощный взгляд на Брула.

— Может быть, ты сможешь повлиять на решение короля?

Но пикт лишь пожал плечами.

— Боюсь, что в этот раз мне не удастся его образумить. Оскорбление пробудило варвара, долгое время сокрытого под личиной цивилизованного человека.