Глава 4
Врачи и милиция прибыли практически одновременно. И Алине только и оставалось, что порадоваться, до чего оперативно работают у нас в стране спасатели. Если бы тут было, кого спасать, они бы обязательно спасли. Но вот беда, Толик не дожил до их приезда. Он умер несколькими минутами раньше. И теперь Алина была единственной, кто мог хоть как-то объяснить случившееся с мужчиной.
Но что она могла сказать?
— Я ничего не знаю. Я была в ванной.
— Почему? Что вы там делали?
— Пряталась.
Почему-то этот правдивый ответ Алины не вызвал у господ милицейских прилива доверия к девушке.
— Вы состояли в интимных отношениях с потерпевшим?
— Что вы! Он был мужем моей подруги!
— В наше время — это далеко не проблема. А кстати, если вы пришли к подруге, то где же ваша подруга?
И что было ответить Алине? Она и сама бы хотела знать, где сейчас болтается Вика.
— Не знаю. Меня послала наша тренер — Наталья Константиновна, чтобы я уговорила Вику вернуться в команду. Танечка Рябова умерла. И теперь Вике было ни к чему переживать из-за своего мужа. Да к тому же оказалось, что муж не очень-то и любил Рябову. Она умерла буквально на днях, а он уже сегодня познакомился с какой-то очередной пташкой и ждал ее к себе в гости! Представляете?
И вспомнив про новую цыпочку Толика, бедная Алина торжествующе закричала:
— Между прочим, от нее я и спряталась в ванной!
Но оперативников и следователя заинтересовало совсем не это. Они пожелали узнать, что же случилось между Викой, ее мужем и его покойной любовницей — Татьяной Рябовой. Алина начала послушно рассказывать, с ужасом понимая, какая нехорошая в общем и целом картина вырисовывается. Танечка Рябова убита. Толик убит. А Вика куда-то пропала. И какой напрашивается вывод? А вывод очень прост! Вика грохнула обоих обманщиков, и мужа, и его любовницу, а сама подалась в бега!
Против этой версии говорило лишь то, что Вика оставила дома деньги, свои немногочисленные, но весьма недешевые украшения, которые покупала в тех странах, куда забрасывала ее спортивная судьба. И документы. Документы она тоже оставила. Паспорт, водительские права и прочие бумажки, без которых в нашей стране, как всем с детства хорошо известно, ты не человек, а так нечто аморфное и дурно пахнущее.
— Если документы, деньги и ценности дома, то куда делась сама женщина? И кто убил ее мужа? И его любовницу?
На все эти вопросы не было ответа ни у самой Алины, ни у следователя. И в один момент Алине даже показалось, что за неимением другого более подходящего подозреваемого — Вики, следователь арестует ее саму. Все-таки она близкая подруга Вики. Могла, так сказать, вступиться за честь подруги. Но после телефонного разговора следователя с Натальей Константиновной, которая подтвердила, что это она попросила Алину об одолжении съездить к Вике и попросить ту вернуться в команду, следователь несколько оттаял к подозреваемой.
Во всяком случае, арестовывать Алину он передумал и отпустил девушку с миром домой. Было это уже в десятом часу вечера. Почти весь день и вечер Алина провела в милиции, давая показания сначала одному, потом второму, а затем третьему работнику.
Она так и не поняла, зачем это было сделано. Разве не проще было собраться всем вместе и один раз выслушать ее рассказ? Дело в расхлябанности и несобранности? Или у ментов просто такая практика? Когда подозреваемый или свидетель пересказывает много раз подряд события, свидетелем которых он стал, в его рассказе могут появиться новые детали. Те самые детали, которые и выведут следствие на след преступника.
Но с Алиной им не повезло. Сколько она ни пересказывала одно и то же, ничего нового вспомнить так и не сумела. Да и что вспоминать? Тихие шаги по квартире? Чью-то темную голову в темной же шапочке, просунувшуюся в ванную комнату? Алина даже не могла сказать, мужчина это был или женщина! В ванной комнате было совершенно темно. А на голове у преступника была темная шапочка, надвинутая на самые глаза.
Соседи тоже не смогли ничем помочь следствию. Все оперативники, отправленные на опрос соседей, вернулись с пустыми руками. Никто не видел сегодня в доме мужчину или женщину в темной шапочке. Как на зло, все попрятались по своим квартирам и носа на улицу не казали. Даже старушенция из квартиры напротив, которую Алина чуть не до смерти перепугала сегодня своими окровавленными руками, ничего не могла сказать следователю.
— Дома я была, дома! — твердила старушка, распространяя вокруг себя густые клубы аромата валокардина и корвалола. — Телевизор смотрела. Мой любимый сериал показывали. Все мои подруги его смотрят. Вот кабы Толю после пяти часов вечера убили, тогда я бы вам все подробно рассказала, кто в наш подъезд входил, и кто из него выходил. А так… Нечего вам и искать. Все наши у своих телевизоров сидели, точно вам говорю!
И следователь в конце концов сдался.
— Очень жаль, — произнес он, отпуская Алину домой. — Очень жаль, что вы тоже не видели преступника.
— Если бы я его видела, то вряд ли сидела бы тут с вами и разговаривала. Он бы застрелил меня, как и Толика!
— Что касается вашей подруги, то мы будем ее искать, — не слушая Алину, перебил ее следователь. — Но вы сами должны понимать, если ваша подруга выйдет на связь с вами, вы должны уговорить ее придти к нам.
Ага! Чтобы вы ее арестовали, толком не разобравшись, виновата она или нет!
Сама Алина уже совсем не понимала, подозревает она Вику или нет. Убить Рябову, подлив ей в питье вредное лекарство, Вика могла. Рябову она откровенно ненавидела. Но Толик… Своего Толика подруга явно обожала. Иначе не стала бы терпеть его столько лет подряд. И его самого, и его девиц, и его измены! И потом, чтобы убить Толика так хладнокровно и жестоко, выстрелив в него из пистолета с глушителем, нужно иметь совсем иной склад характера, нежели был у Вики Серовой.
Да и зачем ей было убивать мужа, когда он после шатания на сторону явился наконец домой? Напротив, Вика должна была предпринять все меры, чтобы помириться с мужем. И хоть на время избавиться от его измен!
И все же никто другой кроме Вики на ум Алине не приходил. Да и сам Толик в предсмертном бреду упомянул имя Вики. Так, возможно, он назвал имя своей убийцы?
Домой Алина приползла на полусогнутых конечностях. Ни слова не говоря своим встревоженным родителям, она прошла к себе в комнату и рухнула там на кровать. Но напрасно Алина надеялась, что они от нее отстанут. Ничуть не бывало. Родители пришли за ней следом. И начали страдать вместе с ней.
— Девочка моя! Нам уже звонила Наталья Константиновна! Мы все знаем. — И что это все на тебя валится? Сначала труп этой девицы, теперь мужа вашей Викули убили практически на твоих глазах! Кстати, как она?
— Не знаю.
— Не знаешь?
— Она пропала.
— Еще и это! — всплеснула руками Галина Николаевна. — А куда? Куда пропала-то?
— Галя, — внушительно произнес папа Алины. — Оставь нашу девочку в покое. Разве ты не видишь, на ней и так лица нету?
— А я что? Я как раз и хочу выяснить… Хочу помочь… Надо…
— Тут надо звать профессионала, — опять весомо произнес Олег Игнатьевич.
— Профессионала? — затрепыхалась Галина Николаевна. — Да где же его взять? У нас знакомых следователей на примете нету!
— Зато у нас есть соседка.
— Соседка?
— Да, наша соседка с верхнего этажа. Про нее рассказывают удивительные вещи. Дескать, она поймала за свою жизнь столько преступников, что уже и не сосчитать.
— Как это? Сколько ей лет? Она работает в милиции?
— Нет. Насколько я знаю, нет.
— Тогда можно ли ей доверять? — сомневалась Галина Николаевна.
— А что мы теряем?
И так как в словах папы Алины опять же прозвучала та самая рассудительность и здравый смысл, которого так не хватало его женщинам, то Алина и ее мама тут же поверили в то, что их отец предлагает стоящую штуку!
— Да, но как мы к ней обратимся? Мы с ней почти не знакомы. Например, я даже имени ее не знаю!
— Зато я хорошо знаком с ее мужем.
— Неудобно тревожить людей в столь поздний час, — нашла последний предлог для отказа Галина Николаевна.
— Они не обидятся. Детей у них нет. И спать они ложатся за полночь.
Папа не ошибся. Когда вся семья Виноградовых поднялась наверх к своим соседям, им открыла дверь молодая женщина с круглым приветливым лицом и целой копной светлых кудряшек, которые спадали на ее плечи густой шелковистой гривой. Взгляд у нее был прямой и открытый. И сна у нее не было ни в одном глазу.
— Здравствуйте! — весело произнесла она. — Вы пришли жаловаться на шум? Извините, это муж режется в компьютерную войнушку. А там все взрывы да пулеметная стрельба. Муж у меня такой азартный! Когда дело доходит до сражения с монстрами, он просто не знает никакой меры!
— Нет, нет! Мы совсем не по поводу шума. Да и шума никакого не слышно. Мы к вам по делу.
— По делу? Ну… Тогда заходите!
Провожая гостей до большой комнаты, молодая женщина одновременно говорила о себе:
— Меня зовут Мариша. Будем знакомы. Мой муж отзывается на имя Смайл. А как вас звать-величать?
Семья Виноградовых чинно представилась, начиная по старшинству. К этому времени Мариша отняла у мужа клавиатуру и посадила лицом к гостям.
— Сиди и слушай! — велела она ему. — У людей какие-то проблемы. Они просят нашей помощи.
И так как никто из гостей не стал ей возражать. Мариша села рядом с мужем и сказала:
— Мы вас внимательно слушаем.
Виноградовы смущенно переглянулись, не зная, с чего лучше начать. Им впервые пришло в голову, что посторонним людям, пусть даже и их соседям сверху, могут быть не интересны проблемы, касающиеся их семьи. Но наконец Олег Игнатьевич откашлялся и первым начал рассказ о тех событиях, невольным участником которых стала его любимая и единственная дочь Алина.
Мариша слушала молча, не перебивая. А когда Олег Игнатьевич закончил, то она, не проявляя ни неудовольствия, ни раздражения, сразу же начала задавать вопросы. Но не ему, а непосредственно Алине.
— Значит, в первом случае был использован яд, верней, даже не яд, а лекарство? — уточнила она. — А во втором случае убийца выбрал огнестрельное оружие?
— Да. И это о чем-нибудь вам говорит?
— Пока не знаю, — покачала головой Мариша. — Но сдается мне, что тут действовали два разных человека. Но сейчас в первую очередь мы должны разыскать вашу Вику. Если она жива, то наверняка что-то знает обо всем об этом. И еще… Еще надо навестить людей, которые хорошо знали обоих потерпевших. Родных, друзей, любовников.
— С Таней Рябовой проблем не будет, — сказала Алина. — Ее дядя очень широко известный человек в спортивных кругах.
— Бывший чемпион?
— Нет. Насколько я знаю, сам он участия в соревнованиях никогда не принимал. Он — чиновник.
— Ах, чиновник!
Алине показалось, что в голосе Мариши в нем послышалась какая-то издевка. Ох, не любят у нас в стране чинуш. Да и за что, скажите, пожалуйста, их любить? За то, что они купаются в роскоши, непонятно оттуда взявшейся? Или то, что они зимой и в начале мая устраивают себе ежегодные каникулы и ездят отдыхать в теплые страны на совсем уж непонятные доходы? Или за то, что они до сих пор толком не могут навести в такой большой и прекрасной стране порядок? Или, может быть, за то, что они все или почти все берут взятки, торгуют всем, что плохо лежит и им при этом совсем не принадлежит?
Во всяком случае, Алина чиновников не любила. Считала, что они жируют за счет простого народа. И ей было приятно, что и Мариша разделяет ее негативное отношение к дяде Танечки Рябовой. Этот человек доставил столько неприятностей их команде, что даже не будучи знакомой с ним личной, Алина уже ненавидела его. Если бы не упрямство этого типа, Танечку Рябову без особых проблем удалось бы выжить из сборной. И не случилось бы ничего того, что увы, уже случилось!
— Да. Он чиновник, — подтвердила Алина. — И очень вредный! Это он навязал нам свою племянницу в сборную. И не хотел слушать никаких доводов о том, что девушке не место в команде.
— А ей там было не место?
— Она не была профессиональной спортсменкой! До уровня других девочек ей было еще расти и расти.
— Танечка жила в семье своего дяди?
Этот вопрос поставил Алину в тупик. В гостях у Рябовой никто из их команды никогда не бывал. Да и Рябова их к себе не приглашала.
— Я… Я не знаю.
— Но можешь узнать?
— Наверное. Наверное, наша тренер знает домашний адрес Рябовой Тани.
— Вот и отлично. Ты узнай его. А потом мы навестим семью вашей Рябовой. А Толик?
— Что Толик?
— Он жил вместе с Викой? Своей отдельной площади у него не было?
— Нет. Толик вообще приезжий. У него родители живут в деревне. И далеко отсюда. Я точно не помню, кажется, то ли под Саратовом, то ли…
Алина не договорила, так и замерев с открытым ртом. Толик! Саратов! Ведь именно про Саратов упоминал Толик за минуту до своей смерти. Что он там говорил еще? Про яхонт какой-то! Кажется, яхонтом называли в старину на Руси драгоценный камень алмаз. И почему перед смертью Толик вспомнил про драгоценности? Наверное, бредил.
Но Саратов! Саратов Толик точно упомянул! И еще он сказал, что ни в чем не виноват! И как это может быть связано с тем, что случилось? И с убийством Танечки Рябовой? И в первую очередь, с исчезновением Вики — надежды и гордости всей их команды?
— Странно, — покачала головой Мариша, когда Алина рассказала ей о словах умирающего Толика. — Ну, ничего! Разберемся! И не такие истории распутывали!
И лишь когда за гостями закрылась дверь, Мариша повернулась к своему мужу и пытливо посмотрела на него:
— Ну что скажешь? — спросила она.
— А разве нужно что-то говорить?
— Что ты посоветуешь мне? Взяться мне за это дело или отказаться?
— А разве ты уже все для себя не решила?
— Я хочу знать твое мнение. Ты мой муж, и мне твое мнение очень важно.
Смайл улыбнулся и заключил жену в объятия.
— Я очень ценю то, что ты спрашиваешь меня. Но советовать я тебе ничего не буду. Ведь ты у меня такая, что все равно сделаешь по-своему. Да и как я могу запрещать тебе что-либо? Ты взрослый и умный человек. Делай, как считаешь нужным.
И не успела Мариша оторопеть от такой невиданной степени доверия, как Смайл добавил:
— Об одном лишь я тебя прошу, будь осторожна!
— Ага, — ответила Мариша, утыкаясь носом в плечо мужа. — Обязательно. Но ты ведь мне поможешь?
— Обязательно. Но возглавлять наше расследование будешь все равно ты!
На следующий день Алина уже знала адрес, который значился в бумагах покойной Рябовой. Но Наталья Константиновна предупредила ее:
— Это адрес дяди нашей Рябовой. Так что будь там предельна внимательна. Не сболтни лишнего!
— Конечно.
— И вообще, что за странная идея? — недовольным тоном продолжала Наталья Константиновна. — Зачем тебе идти к этим людям? Смерть их племянницы признана несчастным случаем. К чему лишний раз тревожить таких уважаемых людей?
Алина с недоумением взглянула на своего тренера. О чем она говорит? При чем тут это? Совершено убийство. А если говорить, положа руку на сердце, то и два убийства. И надо обязательно поговорить с родными погибшей девушки. И вообще, сегодня Алина впервые взглянула на свою тренершу как бы со стороны. Откуда в ней эта подобострастность? И эта манера вечно лизать начальственную задницу? Конечно, положение тренера городской сборной ко многому обязывает и многое дает, но нельзя же, в самом деле, так откровенно и постоянно унижаться перед теми, кто стоит выше тебя по служебной лестнице?
Но вслух Алина лишь произнесла:
— Мы должны обсудить с родными Тани Рябовой множество вопросов. В том числе и связанные с ее предстоящими похоронами.
Услышав про похороны, Наталья Константиновна мигом расслабилась. Похороны — это вам не расследование, которое затеяла ее ученица. Похороны — это вещь скорбная и в данном случае даже трагическая. Ведь погибла совсем молодая девушка. Конечно, для ее родных — это настоящая трагедия. Так что участие в похоронах Тани всей команды «синхронисток» будет более чем уместным. Влиятельный родственник погибшей девушки должен будет оценить такое внимание.
— Это ты молодец, Алиночка! — совсем другим тоном произнесла Наталья Константиновна. — Ты езжай обязательно к родным нашей Танечки. И расскажи там, как мы все любили девочку.
Ага! Особенно ты! Спала и видела, как бы бездарная девчонка куда-нибудь исчезла из команды! Но Наталья Константиновна не заметила этого взгляда Алины и продолжала:
— И конечно, предложи им помощь в организации похорон. Уверена, что они откажутся, но жест все равно получится красивым.
Тебе бы только что-нибудь изобразить! До истинных чувств тебе нет никакого дела. А ведь вполне возможно, что родные искренне скорбят по своей погибшей родственнице. Ведь явно, что дядя любил Танечку Рябову. Иначе с какой стати ему было хлопотать за племянницу и пристраивать ее в сборную города, хотя девчонка не тянула даже на участие в школьной спортивной олимпиаде?
И все же, отправляясь к родным Рябовой, Алина искренне недоумевала. Нельзя же быть настолько слепо-глухим, чтобы не замечать очевидного. Танечка Рябова (оставим пока что ее моральный облик!) была совершенно не способна к синхронному плаванию. У нее не было для этого никаких данных, ни физических, ни спортивных. И очень странно, что ее дядя, всю свою жизнь проведший в спортивных или, по крайней мере, в околоспортивных кругах, сам не понимал этого и не желал слушать, когда ему об этом говорили окружающие.
Оказавшись у Танечки Рябовой дома, а точней сказать, у ее дяди, Алина была удивлена еще больше. Никакой скорби никто из встретившихся ей людей не демонстрировал. Огромная квартира, по которой их с Маришей провела домработница, не была траурно убрана. Зеркала не были занавешены. И никто из домочадцев даже не подумал надеть траур.
— Как странно, ты не находишь?
— Связавшись с мужем Вики, Рябова жила отдельно от дяди. Возможно, причина в этом?
В ту квартиру, из которой домохозяйка выгнала Толика, подруги должны были поехать ближе к вечеру. Мариша уже имела беседу с хозяйкой квартиры. И та в жесткой манере заявила ей, что никаких любопытных на порог даже не пустит. И что все вещи покойной жилички она уже отдала ее родным. В квартире ничего не осталось. Нечего туда и соваться.
Поэтому теперь девушки должны были поехать к строптивой бабе под видом новых квартиросъемщиц. Та не собиралась долго ждать и уже приготовила квартиру Тани для сдачи новым клиентам. Такая оборотистость заставляла задуматься о личности хозяйки Таниной квартиры. Она не была ни добра, ни жалостлива, ни сентиментальна и хорошо понимала только язык денег. С таким людьми общаться просто. Глядишь, у подруг и получится. А если не сама хозяйка проговорится, то болтливыми могут оказаться соседи.
— Одним словом, съездим, посмотрим. А пока нас интересует Танин дядя!
Дядя Танечки Рябовой оказался полной противоположностью своей племянницы. Он был маленьким и очень сухощавым. У него были густые усы, которые топорщились над верхней губой толстой щеточкой. И двигался он быстро и как-то суетливо. Звали его Ибрагим Исмаилович. И в нем отчетливо была видна старинная кавказская или даже арабская кровь. С рыжей и веснушчатой, склонной к полноте Рябовой у него не было ни малейшего сходства.
— Мне очень жаль мою племянницу! — развел он руками. — Но мы не были с ней близки. Да и, собственно говоря, Танечка не родная моя племянница.
— Как же это?
— Очень просто. Танечка — племянница моей жены. Вот та искренне скорбит по девочке.
— Да?
— Так скорбит, так скорбит, что даже заболела, — скороговоркой выговорил Ибрагим Исмаилович и добавил: — И я был вынужден отправить любимую жену в санаторий.
— Ой! Она уехала? А далеко?
— В Чехию.
Мариша с Алиной обменялись недоумевающими взглядами. Интересно получается. Тело любимой племянницы еще не предано земле, а тетушка уже укатила в Чехию, лечить свои нервы. Очень интересно и также очень странно.
— Значит, на похоронах Тани вашей жены не будет?
— Нет, нет! — поспешно отозвался Ибрагим Исмаилович. — Она очень тяжело больна! Нервы — это очень серьезно. Моя жена тяжело больна!
Так больна, что не сможет принять участие в похоронах? Нет, просто что-то невероятное!
— А как вы планируете похороны Тани?
— Я?
Казалось, Ибрагим Исмаилович был немало поражен этим обстоятельством.
— Хотя, конечно, похороны должен взять на себя я, — пробормотал он затем. — У Тани не было других родственников кроме нас с женой. Но я очень занятой человек. Похороны племянницы я… я поручу одной похоронной конторе. Да, это будет самый простой вариант! Уверен, они проведут церемонию в лучшем виде!
— А вы будете присутствовать?
— Я постараюсь, — неопределенно отозвался мужчина. — Очень постараюсь, но боюсь, что не смогу. У меня очень плотный график.
Вот так! Хороши родственнички! Одна умотала в Чехию, лечить больные нервы. А другой слишком занят, чтобы отдать последний долг племяннице. Не больно-то это похоже на похороны горячо любимой племянницы. Больше смахивает на то, что от девушки тут стараются избавиться любыми способами.
Чем же так досадила Танечка Рябова своим богатым дяде с тетей, что они даже на ее похороны придти не собираются? И похоронами своей племянницы господин Ибрагим озаботился только после того, как ему о них напомнили подруги. Что же произошло в семье чиновника, его жены и племянницы?
Но Ибрагим Исмаилович не был расположен говорить на эту тему. Он вообще не скрывал своего желания поскорей избавиться от присутствия в своем кабинете подруг. И за время короткого разговора несколько раз подчеркнул, как он сильно занят и как дорого ценится его время.
— Раз мы с вами уже все обсудили, не смею вас дольше задерживать! — наконец откровенно произнес мужчина. — Всего доброго, до свиданья!
Выйдя от него, девушки переглянулись.
— И это любящий дядя?! — шепотом воскликнула Мариша.
— Он даже не знает, где и когда будут хоронить племянницу!
— Он и не собирался ее хоронить! Спохватился, когда мы на него насели.
— Дал нам телефон ритуального агентства. Дескать, там все сделают!
— Ну, ладно… С ним как раз все понятно. Во-первых, мужик, а во-вторых, погибшая не была ему родной кровью. Но ее тетка… Как объяснить ее поведение?
— И не говори. Родная тетка Танечке была вместо матери, и вдруг на похороны девушки не придет! Умотала нервы лечить!
Перешептываясь, девушки двигались в направлении входных дверей. Ибрагим Исмаилович, выставив их вон, тут же заперся в своем кабинете и провожать своих гостий не пошел, так что им пришлось самостоятельно разыскивать путь к выходу. Квартира чиновника состояла из пяти или даже больше комнат, соединенных между собой несколькими коридорами. И еще множества подсобных помещений с дверями, в которых можно было легко заблудиться.
Пару раз ткнувшись и попав один раз в шкаф для белья, а другой раз в гардеробную, подруги уже почти достигли выхода. И тут откуда-то из бокового хода к ним вышла молодая девушка. Она была одета в форменное платье, поэтому подруги без труда опознали в ней прислугу.
— Уже уходите? — вежливо спросила у них девушка, тем не менее, не делая попытки открыть подругам входную дверь.
— Да.
Мариша остановилась перед большим зеркалом, которое висело в холле, и начала поправлять свою прическу. Делала она это не потому, что прическа нуждалась в улучшении, а потому, что видела, девушка-служанка хочет им что-то сказать.
Та колебалась недолго.
— Вы ведь по поводу смерти Тани приходили? — шепотом спросила она у Мариши, опасливо оглядываясь по сторонам. — Знаете, господин Ибрагим был на нее такой злой в последнее время. Такой злой… Убить грозился!
И девушка замолчала, вопросительно глядя на Маришу. Та тоже молчала. И служанка продолжила:
— А вчера к нам следователь по этому поводу приходил. Ну, по поводу смерти Тани. Так господин Ибрагим с ним даже разговаривать не захотел. Сказал, что в последнее время с племянницей жены совершенно не общался. И вообще, он не одобряет, когда молодая девушка уходит жить к женатому мужчине.
— В смысле?
— Вы что? Совсем ничего не знаете? — удивилась служанка.
— О чем?
— Ну, про Таню и этого ее… кавалера!
— Не знаем. А что?
— Ну и ну! — покачала головой девушка. — Хотите, я вам расскажу?
Кто же откажется послушать интересную сплетню? Только не те, кто ведет расследование и ценит каждую крупицу новой информации. Конечно, Мариша с Алиной охотно согласились на предложение служанки.
Тем более, что у них до встречи с квартирной хозяйки Тани Рябовой было еще достаточно времени. Они как раз думали, чем бы его занять, как вдруг им так кстати подвернулась эта домработница с ее любовью к сплетням про хозяев.
Но на всякий случай Мариша спросила:
— А мы тебе не помешаем?
— Ой, нет! Что вы! Только рада буду! В доме никого нету.
— А твой хозяин?
— Он как заперся у себя в кабинете, так до ужина больше не появится. Можете не волноваться, в ближайшие часа два нас никто не потревожит. Кстати, меня зовут Наташей. Для близких просто Натка. Садитесь!
Девушка провела своих гостий в большую кухню, где и усадила на высокие, явно очень дорогие, но очень неудобные табуретки. Сама быстро и сноровисто взгромоздилась перед ними на такую же и, отрывая от лежащей на столе грозди винограда крупные красные ягоды, принялась самозабвенно сплетничать, от души наслаждаясь выпавшими на ее долю счастливыми минутками.
