Глава 3
На следующее утро Смайл стал свидетелем удивительного события. После второго завтрака, который состоял из горячих сосисок с консервированным зеленым горошком и горчицей и маленьких бутербродов с паштетом из мяса дикой птицы, его жена вдруг принялась собирать свои спортивные вещи. Ввиду малого и редкого их использования, вещи валялись по всей квартире в разных местах. И Мариша блуждала из комнаты в комнату, пытаясь отыскать то кроссовки, то спортивный костюм, то повязку на голову.
Смайл откровенно недоумевал.
– Куда ты собралась?
– Так, – уклончиво отвечала жена. – Хочу побегать. Ты ведь сегодня занят?
– Как всегда. Работаю.
– Ну вот, а у меня выходной. Хочу использовать его на всю катушку.
– Выходной?
– Что ты так удивляешься? – рассеянно произнесла жена. – Я сама себе хозяйка. Хочу – иду на работу, хочу – делаю себе выходной.
– Я тоже могу! – оживился Смайл. – Может быть, проведем выходной день вместе?
– Не стоит! Я иду бегать в парк. Я же тебе сказала!
– Раньше ты предпочитала шопинг или шла на какую-нибудь модную выставку со своими подружками.
– Времена меняются, – все еще рассеянно отозвалась жена, озабоченная тем, что обе найденные ею кроссовки оказались почему-то на правую ногу. – И мы меняемся вместе с ними.
Смайл проводил жену задумчивым взглядом. Бегать! В парке! Не иначе, снова впуталась в какое-то расследование. И что затеяла на этот раз? Кто к ним вчера приходил? Вика? Немного подумав, Смайл подошел к телефону и набрал номер Вики. Дома у девушки никто не ответил, что лишний раз убедило Смайла в том, что он прав в своих подозрениях.
Но Смайл уже знал: переубеждать жену, если она для себя что-то твердо решила, – зряшное дело. Пусть поступает, как считает нужным. И ничего-то в ней не меняется, напрасно это Мариша сегодня сказала. Может быть, времена и меняются, а вот она – точно нет.
Пока Смайл все еще сидел, раздумывая, что там затеяла его жена на этот раз, сама Мариша уже активно носилась по парку, высматривая молодого человека в спортивном костюме, похожего на Вику. Таковых что-то не находилось. Вообще, в полдень в парке было мало желающих бегать. Можно сказать, никого, кроме самой Мариши, и не было.
Над городом снова сгустилась июльская жара. И все нормальные люди сидели возле небольшого пруда, время от времени окунаясь в прохладную воду. Но Вика сказала, что Ваня будет бегать. И Мариша послушно носилась кругами по парку. Наконец она поняла, что либо чего-то не поняла, либо Ваня не такой идиот, чтобы в жару носиться по парку.
– Черт бы его подрал! – проворчала Мариша и поплелась к пруду.
К этому времени она изрядно утомилась и вспотела от пробежки, так что окунуться и освежиться показалось прекрасной идеей.
Прудик был совсем маленький. И возле него хватало места только для некоторых счастливчиков. Мариша быстро искупалась и принялась изучать молодых людей. У Вики были светлые прямые волосы, прямой нос и голубые, широко расставленные глаза. И когда Мариша наткнулась взглядом на такой же нос, глаза и волосы, она невольно вздрогнула. Вот что делает иной раз природа! Это же Вика, только в мужском обличье!
Мариша не стала задумываться, что делает Ваня у пруда, когда он, по оперативной информации, должен бегать по парку. Она просто протиснулась поближе к парню и принялась строить ему глазки. Ну да, а как еще познакомиться с ним? И глазки она строила вовсе не ради удовольствия, а исключительно из чувства долга. И если перед Маришиным мысленным взором в этот момент и промелькнуло укоризненное лицо мужа, то она это видение быстро прогнала. Ведь не развлекается она здесь!
Хотя со стороны именно так и должно было показаться. Мариша громко хохотала, вызывая неодобрительные взгляды мамаш с детишками и заинтересованные – всех окружающих мужчин призывного возраста.
Ваня оказался именно таким, каким его и описывала Вика. Славным, но очень уж безынициативным.
Однако очень скоро Марише удалось завести с ним беседу и даже перевести в нужное ей русло. Но ничего нового она не узнала. Да, двоюродный дед у парня был. Ваня о его существовании знал. Но они с мамой были очень удивлены, когда им вдруг позвонил какой-то мужчина и представился следователем, пригласил в Питер для вступления в права наследования и решения прочих юридических вопросов.
Причем интересная деталь. Когда мать с сыном быстро собрались и приехали в Питер, они нашли квартиру Льва Илларионовича опечатанной. И никто из следователей не признавался, что это он звонил наследникам.
– Так что нам еще два дня пришлось в гостинице жить, – жаловался Ваня. – Такие расходы! У вас тут цены просто атомные! Мы едва не разорились на этой гостинице!
Но сама квартира и ее обстановка произвели на Варвару Сергеевну с сыном ошеломляющее впечатление. И, как поняла Мариша, этим наследство не ограничилось. Имелось еще несколько счетов, которые были завещаны Варваре Сергеевне. В том числе и два валютных.
И все это богатство досталось молодому бездельнику и его мамаше.
– Наверное, твоя мама просто ликовала.
– Еще бы! – не стал кривить душой простак Ваня, успевший к этому времени выболтать Марише уже почти все семейные тайны. – Нам такие деньжищи и не снились!
– Чем же занимался твой дед?
– Он был военный, а в последнее время находился в отставке.
– Насколько я знаю, у военных пенсия совсем не так велика. Пенсия – она и есть пенсия. Прожить на нее можно, но не шикарно.
Ваня пожал плечами:
– Деньги у деда были. И никто на них не зарился. Все нам с мамой досталось. Правда, приходили какие-то люди, но их интересовали бумаги деда, а не его деньги.
– Люди? Какие люди?
– Ну, буквально на следующий день после того, как нам менты все же открыли квартиру деда и разрешили в ней жить, к нам явились двое мужиков.
Сначала Ваня с матерью струхнули. Очень уж у этих мужчин был серьезный вид. Серьезный и даже опасный. Но никакого вреда наследникам эти двое не причинили. Попросили разрешения посмотреть бумаги погибшего. И на большее не покушались.
– И вы разрешили?
– Конечно. Тем более ничего ценного там не было. Мама уже все проверила.
Молодец мама! Не успела вселиться в унаследованную квартирку, а уже и в бумагах старика пошуровала! Небось спать в ту ночь вовсе не ложилась. Так час за часом и просматривала ящики в шкафах и прочее.
Но, так или иначе, двое серьезных мужчин в строгих темных костюмах тоже ничего не нашли. Ушли они с каким-то обиженным видом. И твердили, что вскрыть и опустошить сейф мог только тот, кто знал его код.
– А что было в сейфе? – заинтересовалась Мариша.
– Точно не деньги. Потому что эти мужики особо подчеркнули, что ничего ценного они не заберут. Но мама им не поверила и все равно находилась рядом, когда они открывали сейф. Так вот она могла подтвердить, что сейф, когда эти двое его открыли, был уже пуст. Там не было даже жалкого клочка бумаги. Не то что денег!
Вот как! Эти двое знали код от личного сейфа в доме Льва Илларионовича. Выходит, это были его близкие знакомые или сослуживцы. И, наверное, в сейфе хранились рабочие бумаги погибшего.
Ваня был явно не прочь продолжить приятное знакомство. Но Мариша уже потеряла к парню интерес. Он рассказал ей все, что знал про своего деда. Теперь было бы хорошо взглянуть на саму квартиру. А как это сделать? Ах да! Чего уж проще! Надо напроситься в гости к Ване.
Тот сначала не поверил своему счастью.
– Ко мне? – вытаращил он глаза на Маришу. – Ты шутишь?
– А что? Твоя мама скоро вернется?
– Нет, нет! Ее не будет до позднего вечера. Но... А, ладно! Пошли!
И они пошли. Кто бы видел Маришу! Познакомилась в парке со смазливым бездельником и теперь идет к нему в гости в пустую квартиру. И это замужняя женщина, любящая своего мужа и считающая себя глубоко порядочной по отношению к нему. Но у Мариши всегда была своя собственная шкала оценки своих действий. И сейчас из десяти баллов она могла бы поставить себе девять. Если бы еще, оказавшись в квартире Льва Илларионовича, она смогла бы избавиться от Вани хоть ненадолго, тогда бы была полная «десяточка».
Квартирка оказалась в самом деле богатой. По самым предварительным оценкам, весь этот антиквариат и мебель, которой были забиты комнаты, тянула на ту же стоимость, что и сама квартира. Да, молодец дедушка Вики. И все-таки жаль, что Вике ничего не обломилось, а все досталось бездельнику Ване и его оборотистой мамаше.
– Слушай, а давай попьем кофе, – предложила Мариша. – Кофе есть? А тортика что, нету? Фи! Я хочу тортика!
– У нас есть сухой вафельный!
Но Мариша фыркнула с таким пренебрежением, что Ваня мигом смекнул: он допустил промашку. Такой девушке вафельные тортики не предлагают. И так как Мариша выразительно молчала и ждала, он предложил:
– Я сбегаю вниз? За тортом? У нас внизу чудесная кондитерская.
– Купи торт с безе, орехами и шоколадным кремом.
– А если такого не будет?
– Поищи! Что, в городе одна только кондитерская?
– Тогда я побежал?
– Беги! – милостиво отпустила его Мариша. – Я подожду тебя тут.
И она разместилась на огромном диване, соблазнительно закинув ногу за ногу. Ваня замер в дверях.
– Я жду! – напомнила ему Мариша.
– Я туда и сразу обратно!
– Можешь особенно не торопиться.
Но едва за Ваней захлопнулась входная дверь, как Мариша мигом ринулась с дивана. Итак, у нее есть от силы минут пятнадцать-двадцать. Вряд ли этот лентяй попрется в соседнюю кондитерскую. Судя по всему, ему лишних два шага сделать и то влом. Но плевать на него. Где же искать в первую очередь? Проблема заключалась еще и в том, что Мариша не знала, что именно она ищет. Фотографии? Документы? Дневник старика?
Ничего такого не находилось. В ящик стола было небрежно сброшено несколько старых, пожелтевших от времени фотографий в рамках, на которых высокий мужчина был запечатлен под руку с маленькой женщиной в неизменном беретике, который сопровождал ее из года в год, из десятилетия в десятилетие. Лицо у женщины было невыразительным и не сказать, чтобы миловидным. Маленькие глазки, узкие губы, длинный нос. Сразу было видно, что она редкая брюзга, зануда, да и вредина порядочная.
У ее мужа вид был задумчивый, словно он и сам не понимал, что делает рядом с этой невзрачной особой.
На всякий случай Мариша прихватила для Вики одну фотографию ее деда вместе с рамкой, выбрав рамку, которая подешевле. Еще не хватало, чтобы ее обвинили в воровстве! Так! Это сделано. Что дальше? Где еще могут быть бумаги? Взгляд Мариши невольно уперся в двери кладовки. Ага! Вика говорила, что нашла письма Льва Илларионовича на самом верху кладовки ее бабушки. Так если старики были так близки, может быть, у них и привычки общие?
И Мариша устремилась к кладовке. Распахнув ее, она замерла. Какой же тут был беспорядок! Сразу видно, что властная рука Варвары Сергеевны не добралась до этих залежей. Мариша принялась снимать вещи с полок. И так увлеклась, что обрушила одну из них. Надо же такому случиться, что именно в этот момент в дверь вошел Ваня с тортиком в руках. Вошел, увидел и замер на пороге.
Его новая знакомая стоит в явной растерянности перед дверью кладовки, а оттуда на нее сыпется разное барахло.
– Мариша! – закричал он, увидев, как прямо на голову его пассии пикирует внушительных размеров котелок. – Осторожней!
Позабыв про тортик, который шлепнулся на пол, он подскочил к Марише и сильно дернул ее за руку. Очень вовремя, иначе котелок угодил бы прямо Марише по темечку.
– Уф! Как ты меня напугала! Что ты делаешь?
– Ошиблась дверью, – нашлась Мариша. – Хотела найти ванную комнату. Открыла дверь, и на меня посыпались разные вещи!
– Ванная совсем в другой части квартиры.
– Но ты же мне не показал!
– Я не думал, что она тебе так экстренно понадобится.
– Надо было думать, – вредничала Мариша. – А где тортик?
– Там.
Тортик превратился в лепешку. Но Ваня о нем и не думал. Все его мысли были сосредоточены на том, что скажет теперь его мама, увидев разгром в коридоре.
– Она будет в ярости!
– Ты сказал, что твоя мама вернется только к вечеру.
– Ну да. И что?
– Так за это время мы уберем все вещи обратно!
Похоже, такая простая мысль Ване в голову просто не приходила. Да уж, редкий бездельник. Буквально пальцем не пошевелит. Так что Мариша даже не удивилась, когда все вещи ей пришлось запихивать в кладовку практически одной. Ваня под благовидным предлогом ускользнул от этой работы на кухню – заваривать чай.
Но Мариша не возражала, пусть будет чай, пусть кофе и торт. Лишь бы Ваня не болтался у нее под ногами, мешая рассматривать вещи в кладовке.
Перед тем как уйти на кухню, Ваня около четверти часа ходил вокруг шмякнувшегося на пол тортика, пытаясь соскрести остатки с минимальными потерями. Сходил за блюдом, потом за подносом, потом приволок большую плоскую лопаточку, с помощью которой и перетащил днище коробки на поднос. Одним словом, суетился над тортиком по полной программе. На то, чтобы помыть потом руки и заварить чай, у него ушло еще полчаса.
В общем, где-то через час для чаепития у нерасторопного парня все было готово. Мариша к этому времени успела разобрать все вещи в кладовке. И нашла кое-что интересное для себя. Это была картонная коробочка, тщательно оклеенная бумагой. Можно было подумать, что там подарок или что-то в этом роде. Но разорвав обертку, Мариша с удивлением обнаружила, что в коробочке лежит один-единственный ключ. Самый обычный ключ от ригельного замка. Длинный, с бороздками по краям.
У Мариши и у самой был когда-то в квартире такой замок. Так что она без труда догадалась, как должен выглядеть этот. Оставалось только понять, где находится этот замок. Держа в руках ключ, Мариша ощущала себя героем сказки про Буратино. Ключик у нее был, оставалось найти потайную дверцу.
– Мариша, ты идешь? – подал голос Ваня. – Чай уже готов!
– Иду, иду!
И, поспешно запихнув в кладовку оставшиеся вещи, Мариша быстро смыла с себя пыль и пошла на кухню.
– Хороший у вас в квартире ремонт, – похвалила Мариша обстановку, чтобы хоть что-то сказать. – Вы с мамой делали?
– Нет. Мы почти ничего не трогали. Только замки на дверях сменили.
Ага! Сменили замки! Может быть, ригельный ключ был как раз от входной двери самого Льва Илларионовича? Хотя зачем тогда прятать его в коробочку, да еще заботливо оклеивать сверху бумагой. Это же какая возня! Впрочем, каких только странностей не случается у одиноких людей. А Лев Илларионович, Мариша в этом почти не сомневалась, был очень, очень одинок. Даже когда его жена была еще жива.
– Наверное, бешеные деньги заплатили? – предположила она. – Обе двери у вас железные. Чтобы на таких дверях поставить новые замки, мастера ломят приличные суммы.
– Нет. Вовсе нет. Мы потратились только на замки. Мама купила их такой же конструкции, какие стояли у деда. Только резьба на ключах была другой. Но все входные отверстия совпадали, и обошлось нам это совсем недорого.
Вот как! Значит, ригельный ключ был не от входной двери Льва Илларионовича. Но откуда же он? Бумага на коробочке казалась совсем свежей, без пыли и паутины. Так что вряд ли коробочка пролежала в кладовке больше года. Возможно даже, что Лев Илларионович положил ее в кладовку незадолго до своей трагической смерти. А то и за день или за два до нее.
И Мариша подумала, что она очень даже хорошо сделала, стащив этот занятный ключ.
Чаепитие с Ваней и смятым тортом прошло очень мирно, несмотря на то что торт был вовсе не с безе, орехами и шоколадным кремом, а самый обычный бисквитный с кремом. Но Мариша не стала придираться. Сейчас торт интересовал ее в последнюю очередь.
Потом Мариша поблагодарила его и быстренько смоталась, оставив парня в явной растерянности. Он, правда, попытался полезть к Марише с глупостями и даже начал целоваться. Но, получив от нее дружеский, но недвусмысленно сильный тычок в солнечное сплетение, быстро отстал.
– Ну, какая ты! – с явным разочарованием протянул он. – Я для тебя и за тортиком сбегал, и чай приготовил.
– Тебе полезно двигаться! Ишь, разжирел!
И Мариша подхватила двумя пальцами дряблую складку на животе у парня. Ваня вырвался с явным недовольством. Надулся, словно маленький мальчик, не получивший обещанную конфетку. Ну, чисто детский сад. А ведь мужику уже сровнялось тридцать!
Выскочив на улицу, Мариша попыталась дозвониться до Вики. Может быть, она сможет как-то прояснить историю с ключом? Но у Вики было постоянно занято, а потом трубка внезапно оказалась вне зоны доступа.
– Интересное кино, куда же она делась?!
За день Мариша пыталась еще несколько раз дозвониться до Вики. Все бесполезно. Трубка была стабильно отключена. А ведь они с Викой договорились, что будут постоянно держать связь. И постепенно в душу к Марише стали закрадываться самые мрачные подозрения.
Да еще эта генеральная уборка, будь она неладна! Ну не могла Мариша заниматься мытьем полов и окон, когда с ее подругой явно что-то произошло.
Но в то же время Мариша понимала, что, если сегодня она не приведет квартиру в порядок, муж будет очень и очень ею недоволен. Он и так уже вчера намекнул супруге, что иной раз был бы не прочь получить пару чистых носков, рубашку и сесть за стол или прилечь на диван, не пытаясь перед этим разгрести себе на нем местечко попросторней.
Упреки Смайла были справедливы. Мариша и сама стала замечать, что пыль под кроватью, диванами и за ножками кресел и шкафов приобретает совсем уж катастрофическую плотность. Про окна и вспоминать не хотелось. В этом году весной Мариша их помыла, убив на это занятие целый чудесный солнечный день. Но уже через пару недель окна снова покрылись отвратительными разводами и пятнышками от дождевых капель. И сейчас стекла выглядели так, словно их никто и не мыл с прошлого, а то и с позапрошлого года.
Мариша честно попыталась помыть пол. Но только разлила воду, уронила швабру и ударилась о крышку трюмо.
– Господи, какая уж тут уборка! – воскликнула она в сердцах.
И, отшвырнув в одну сторону швабру, в другую отпихнув ведро, она наспех переоделась и выскочила из дома. Вика жила довольно далеко, так что в пути Мариша вдоволь настоялась в городских пробках. Ее красный «Форд» был довольно массивной и внушительной машиной. Так что в пробках Мариша получила свое по полной программе. Никто не желал ей уступать дорогу, никто не обращал внимания, что за рулем сидит женщина, определенно видная и даже красивая. Всем водителям было плевать на женскую красоту, они мечтали об одном – вырваться поскорей из пробки.
После унылого дождя над городом снова сверкало солнце. И влажная земля отдавала всю накопленную ею влагу в виде испарений. Дышать было тяжело. Да еще у горизонта снова стали собираться темные тучи, предвещая новый ливень. И все водители спешили побыстрей добраться до дома.
У дома Вики было тихо. Но, поднявшись на нужный этаж, Мариша замерла, словно громом пораженная. На двери Викиной квартиры красовались бумажные пломбы с печатями. Мариша отлично знала, что означают такие пломбы. Тут произошло преступление! С Викой что-то случилось! Недаром у Мариши все из рук валилось!
И она принялась стучаться во все соседские квартиры подряд.
– Умоляю! – говорила она, надеясь, что соседи ее услышат. – Скажите, что случилось с Викой? Она жива?
Наконец дверь одной из квартир открылась, и оттуда выглянула сухонькая старушка.
– Скажите, что тут произошло?! – кинулась к ней Мариша, указывая на опечатанную дверь Викиной квартиры.
– Тише, тише! – укоризненно покачала та головой. – Дорогая моя, нельзя же так беспардонно вести себя, в самом-то деле! Люди же вокруг, а вы кричите!
– Вика жива?
– Пока жива.
– А где она?
– В больнице.
– В какой?
– Понятия не имею, – пожала плечами старушка. – Я ей не родственница, просто соседка. Но увезли ее с черепно-мозговой травмой. Так что, я думаю, где-то в хирургии.
– На нее напали?! – ахнула Мариша.
– Да. На ее квартиру был совершен налет.
Спокойствие старушки, с которым она сделала это заявление, поражало. Бывают же такие вот личности. Прямо арктический лед, а не люди! Мариша попыталась взять себя в руки. И хотя ее трясло от волнения, но голос ее звучал ровно. Старушка усилия девушки оценила. И рассказала все, что знала. Ровным, сухим голосом. Без эмоций, но и без фантазий.
Несчастье произошло сегодня около полудня. Как раз в тот момент, когда Мариша нарезала круги по парку в поисках Вани, в квартиру к Вике позвонили. Не подозревая ни о чем плохом, девушка подошла к двери. И, как водится, спросила, кто там.
– Почта.
Вике могли написать родители, так что она не особенно удивилась. Приоткрыла дверь, оставив цепочку, и приготовилась расписаться в почтовом извещении. Но ей этого сделать не дали. Едва Вика открыла замки, как цепочка лопнула от мощного удара. Дверь треснула Вику по лбу, и девушка отлетела в угол прихожей, так и затихнув там.
Собственно говоря, это было все, что могла поведать старушка-соседка. Милицию вызвала сама Вика, когда немного пришла в себя. А уж врачей вызвали менты, видя, что Вика вся в крови и явно нуждается в медицинской помощи.
– А что этим людям было нужно?
– Грабители, – пожала плечами старушка. – Что им может быть нужно от порядочных людей? Только их деньги! Лично я во избежание всяческих казусов не ленюсь и всегда сама хожу на почту за корреспонденцией. Если бы Вика последовала моему примеру, то ничего плохого с ней бы не случилось.
Что ж, оставалось только позавидовать разумности старушки. Но, выходя из Викиного дома, Мариша недоуменно хмыкнула. Бабка что, считает, что на улице она будет в полной безопасности? Грабители могут наведаться к ней только в дом? А на улице подойти постесняются?
Выйдя из дома, Мариша увидела женщину, чье лицо показалось ей знакомым. При виде нее женщина торопливо отвернулась и быстрыми шагами скрылась за углом. Томимая непонятным предчувствием, Мариша попыталась последовать за женщиной. Но та, словно привидение, уже растворилась в густой уличной толпе.
И все же Мариша готова была поклясться, что где-то видела эти густые рыжие волосы, эти холодные глаза и острый носик. И где-то совсем недавно.
– Где же? Где?..
И тут Маришу осенило! Ну конечно! Огромный художественно оформленный фотопортрет этой женщины висел в одной из комнат квартиры Льва Илларионовича. Мариша еще тогда предположила, что это портрет его племянницы – матери Вани, – и оказалась права. Но что Варвара Сергеевна делает возле дома Вики? И откуда она вообще знает, где та живет?
– Или мне это просто почудилось?
Мариша не знала, что и думать. Варвару ли она видела возле дома Вики или просто обозналась?
– Как жалко, что я ее упустила! Надо было догнать и убедиться, она ли это!
Но так или иначе, сделанного не воротишь. К тому же у Мариши было еще одно неотложное дело. Конечно, она узнала, что случилось с Викой. Оставалось только выяснить, куда именно увезли девушку, и навестить ее в больнице.
Логично предположить, что это могли знать менты из ближайшего к дому Вики отделения. И Мариша не ошиблась.
– А как же, лично девчонке врачей вызывали. На «Скорой» ее увезли. Сказали, что рваная рана, зашить нужно.
От этих подробностей Марише снова стало не по себе.
– Где? – слабым голосом пролепетала она. – Где ее будут зашивать?
– В Мариинскую повезли. Хирурги там, говорят, хорошие.
Больницу эту Мариша знала. Да и кто не знал? Туда свозили пострадавших от уличных драк и прочих несчастных случаев. Так что хирурги там в самом деле должны были набить руку на операциях. Вот только оставаться долго в таком месте и с такими соседями Мариша бы никому не рекомендовала.
Вика нашлась уже в палате. Голова у нее была перебинтована, но девушка выглядела неплохо и даже улыбалась.
– Хирурги сказали, что шрама видно не будет! Он весь под волосами остался, – пояснила раненая.
– Господи, Вика! Как же это тебя угораздило?
– Сама не понимаю. За дверью вроде бы один человек стоял. А когда в квартиру ворвались, мама родная!
– Так ты их видела? А старуха соседка сказала, что ты сразу же, как тебя дверью двинуло, вырубилась.
– Не-а. Она просто не в курсе.
Оказалось, что удар в лоб Вику оглушил, но сознания не лишил. И она словно в замедленной съемке видела все, что происходило в ее квартире.
– Представляешь себе ситуацию! – волновалась Вика. – Вижу их, голубчиков, а поделать ничего не могу!
– И много их было?
– Три человека.
– Ого! А описать их сможешь?
– Ну, вы вообще! Что ты, что менты! Как же я их опишу, если они все в черных масках были? Фигуры здоровенные. Верней, у двоих здоровые, а у третьего так себе. Маленький и толстенький. Только этот третий, сдается мне, он самый главный и был. Тем двоим именно он указания давал.
– Что за указания?
– Где искать. Велел поторапливаться. И за мной приглядывать.
– Ты его голос не узнала?
– Нет! – изумилась Вика. – С какой стати?
– Мало ли, – задумалась Мариша. – Вдруг знакомый?
– Нет, голос был мне незнаком.
– А что им было нужно? Ты хоть поняла?
– Вот это самое интересное! – оживилась Вика. – Представляешь, им были нужны письма моего деда!
– Письма? Но откуда эти люди узнали, что письма у тебя?
– Они и не знали. Просто требовали отдать им все бумаги, которые касаются моего деда.
– А ты что?
– Сначала попыталась дурочку свалять, – хмуро призналась Вика. – Мол, все документы и бумаги в ящике, где и остальные документы. Ну, они туда сунулись, а там свидетельство о смерти и все такое про моего настоящего деда. В смысле моего деда в законе.
– И что они?
– Ох! – болезненно сморщилась Вика. – Лучше и не вспоминай.
– Нет, скажи! Что они сделали?
– Ногами меня чуток попинали.
– Чуток?
– Они так сказали. Но, знаешь, мне хватило.
И Вика, задрав ужасную казенную рубашку, щедро украшенную серыми печатями больничного учреждения, продемонстрировала Марише свое нижнее белье в кружавчиках и совершенно синий бок.
– Ужас!
– Да нет, врачи сказали, ребра целы. И внутренних повреждений нет. Между прочим, те бандиты тоже мне так сказали. Что кости целы и что они меня просто для острастки побили. Но если я не передумаю и не верну им бумаги моего настоящего деда, то я всерьез пожалею.
– И ты отдала?
– Отдала, – угрюмо кивнула Вика. – А ты на моем месте стала бы упрямиться? Или ты думаешь, что лучше сохранить письма деда, но стать инвалидом?
– Ты поступила совершенно правильно!
– А письма...
– Что письма, ты же их уже прочитала?
– Не только прочитала, но и сняла ксерокс.
– Ах ты умница! – восхитилась Мариша. – И ксерокс эти типы не нашли?
– Не-а. Они же придурки. Как увидели пачку писем, так прямо обалдели от радости. Врезали мне по башке, чтобы шума не поднимала и дала им спокойно уйти, а сами слиняли.
– Сволочи! – совершенно искренне возмутилась Мариша. – Если мы их найдем, то они здорово пожалеют о том, что сделали с тобой!
– Да уж! Найдешь их! Как же!
– Мне кажется, у меня есть мыслишка, кто мог навести их на тебя.
– Да? И кто?
– Варвара Сергеевна!
И Мариша рассказала про странную встречу возле Викиного дома. Но Вика ей не поверила.
– Да ну-у! – протянула она разочарованно. – Чушь какая-то! Зачем Варваре Сергеевне следить за мной?
– Почему бы и нет? Уверена, она ни на минуту не поверила в ту сказку, которую ты ей преподнесла про долг Льву Илларионовичу и все такое.
– Почему?
– Да потому что вы с этим Ваней похожи, словно две капли воды.
– Ты его нашла?! – обрадовалась Вика.
– Нашла. И могу тебе сразу же сказать, любой дурак, увидев вас вместе, мигом бы смекнул, что перед ним близкие родственники! А эта твоя Варвара Сергеевна, судя по всему, далеко не дура!
– Почему это она вдруг моя?
– Твоя, твоя! Дед твой, значит, и его племянница тоже твоя родственница.
– Ну... И кто она мне?
– Тетя, я думаю. Двоюродная там или троюродная. Но не важно. Едва она увидела тебя, как сразу поняла: ага! Явилась еще одна наследница! Она за тобой проследила, когда ты возвращалась обратно домой. А потом навела на тебя этих головорезов.
– Зачем?
– Если бы ты не отдала им письма или если бы их у тебя просто не было, они бы тебя запросто могли убить.
– А Варваре Сергеевне зачем это нужно?
– Вот святая простота! – воскликнула Мариша. – Ты же тоже наследница! Наверное, она опасалась, что у тебя есть какие-нибудь документы, позволяющие тебе официально требовать свою часть наследства! Понимаешь?
– Так она не хотела делиться со мной?
– Ну да! Да и кто бы захотел! Сама подумай!
– Я бы отдала, – заявила Вика. – Если все честно и по справедливости, то почему бы не поделиться?
– Это ты у нас такая щедрая! А Варвара Сергеевна из другого теста слеплена. И потом, поставь себя на ее место. Она всю жизнь в бедности прожила. Сынок у нее, прямо сказать, неудачный. Муж вообще непонятно куда делся, во всяком случае, помощи от него не было никакой и никогда. Билась баба как рыба об лед. А тут вдруг ей на голову такое богатство свалилось! Наконец-то в сытости и достатке пожить можно! И за сына теперь волноваться не надо, пусть хоть целыми днями штаны у компьютера протирает да на диване валяется. Денег все равно хватит.
– И что? За это убивать? Я бы ни за что не стала!
– Разные бывают люди, – уклончиво ответила Мариша. – Но одно я тебе твердо говорю: эта Варвара Сергеевна не так проста, как ты про нее думаешь. И что-то мне сдается, она к получению наследства Льва Илларионовича имеет куда большее отношение, чем об этом известно ее сыну. Или чем он говорит нам!
И Мариша поднялась со стула.
– И куда ты теперь? – заволновалась Вика. – К Варваре Сергеевне? За правдой?
– Пока нет. Чтобы встретиться с этой женщиной, нужно иметь хоть какие-то козыри на руках. А у нас пока нет ничего. Писем твоего деда и то теперь нет. Только копии.
Вика покраснела.
– Я так виновата!
– Глупости. Жива осталась, и прекрасно! Тебе что-нибудь принести?
– Да! – оживилась Вика. – Соку. Пить все время хочется.
– Какого?
– Кисленького. И без мякоти. Не люблю с мякотью.
Мариша тоже не любила. Никогда ведь не знаешь, что там в этой мутной мякоти плавает помимо самого фрукта. По этой же причине она с недоверием относилась к супам-пюре, к котлетам из общепита и к прочим изделиям вроде колбасы, сосисок и сарделек. Ела, конечно, но каждый раз предавалась при этом мучительным сомнениям: а что же она все-таки ест-то?
Поэтому Вике она купила два напитка. Один – яблочный сок осветленный и прозрачный. А второй был клюквенный морс, тоже вещь простая и ясная. К тому же изготовители заявляли, что их напиток самый что ни на есть экологически чистый и здоровый. Никаких консервантов или стабилизаторов. Клюква из самых сибирских болот, где про удобрения, нитраты, фосфаты и прочую гадость слыхом ни слыхивали.
Больная осталась довольна. И, с аппетитом жуя песочные печенюшки, которые Мариша принесла в комплекте с соком, заявила, что до завтра она отлично обойдется без Мариши. Та может идти и заниматься своими делами.
