Глава 7
На условленную встречу Мариша явилась собственной персоной. Ей не терпелось сказать Толстому все, что она думает о его поведении и о нем самом. Встреча была назначена снова в ресторане «Большой мальчик». И пунктуальный Толстой уже ждал Маришу, сидя у окна. На столе находилось сразу три полупустых тарелки. Видимо, Толстой основательно подзаправился в ожидании шантажистки.
– Это вы! – поразился он, поднимаясь из-за своего стола и таращась на вырез на платье у девушки. – Никогда бы не подумал, что вы станете заниматься шантажом.
Платье Мариша в этот вечер надела белоснежное. Оно выгодно облегало ее фигуру. А глубокий вырез был так богато оторочен натуральными кружевами, что грудь Мариши казалась еще роскошнее, чем была на самом деле. Мариша регулярно наведывалась в солярий. И теперь белоснежная ткань выгодно подчеркивала смугло-золотистый загар ее груди.
Так что ничего удивительного в том, что Толстой словно загипнотизированный таращился на Маришу, не было.
– Я тоже была о вас лучшего мнения! – парировала удар Мариша. – А вы, оказывается, многоженец! И брачный аферист к тому же!
Толстой страшно оскорбился. Он даже временно перестал пялиться на Маришин бюст и поднял глаза на ее лицо.
– Я вас попрошу не оскорблять меня! Всех своих женщин я любил.
– Беззаветно и преданно! – хмыкнула Мариша. – А главное – бескорыстно!
И она выложила перед Толстым архивные справки, которые дед переслал Марише факсом. Из этих справок следовало, что Толстой является счастливым супругом сразу пяти женщин.
– И всех их вы любили? Или их деньги?
– Деньги тут роли не играли!
– А что же?
– Я давал этим женщинам счастье! Осознание того, что их любили! Что они для кого-то необходимы и любимы!
– Любимы или обмануты? Предупреждаю: у меня на руках полный список ваших жертв!
– Ну, зачем вы так? – поморщился Толстой. – Что за неприятное начало разговора? Какие они жертвы? Уверен, если вы поговорите с этими женщинами, большинство из них признаются вам, что до сих пор в глубине души они любят меня и мечтают, чтобы я к ним вернулся.
– Однако слишком большое количество этого хочет. Вас на всех может и не хватить.
– Совершенно справедливое замечание, – важно кивнул Толстой. – Женщин много, а я один! И чтобы осчастливить их всех, я должен перемещаться.
– Прелесть какая! – восхитилась Мариша, от восторга даже захлопав в ладоши. – И скоро вы собираетесь «переместиться» от вашей нынешней жертвы? И к кому? К Анечке? Но у нее же нет ни гроша!
– Анечка получила в наследство от своих бабушек и дедушек две прекрасные квартиры в центре города, – важно произнес Толстой. – Сейчас ее недальновидные родители сдают эти квартиры буквально за копейки. Хотя, сделав там соответствующий ремонт, их можно было бы сдавать в несколько раз дороже.
– И вы, разумеется, собираетесь взять на себя это бремя?
– Я неплохо справляюсь с подобными делами.
– А в благодарность Анечке, я так полагаю, придется одну из квартирок отдать вам? Вы уже присмотрели себе, какую именно оттяпаете у бедной девочки?
Вся симпатия и сочувствие, которые испытывала Мариша к этому типу, теперь бесследно испарились. Прав был дед! Такие люди не исправляются! Никакой любви Толстой не испытывал. Любовь для таких, как он, всего лишь средство личного обогащения. Не нужна этому Толстому бедная Аня. Ему не дают покоя две ее квартиры в центре города, которые ему не терпится прикарманить. Вот и вся романтика.
– Судя по моим данным, вы далеко не бедный человек, – сказала Мариша. – На своих брачных махинациях вы заработали до полутора миллионов долларов.
– У меня этих денег нет! – поспешно возразил Толстой.
– Да? И куда же они делись?
– Все вложено в недвижимость!
– То есть приносит вам стабильный доход?
– Ну… Все не так просто. Содержание квартир влетает мне в приличную сумму. К тому же арендаторы постоянно норовят обмануть меня, заплатить меньше, удрать, увезти или испортить обстановку. А убытки я вынужден покрывать из собственного кармана.
– Ой, что-то мне в это слабо верится, – поморщилась Мариша. – Вы просто скупердяй! Современный Корейко. Сидите на миллионах, а трудитесь за копейки!
– Я – экономен, – скромно подтвердил ее слова Толстой. – Но я готов обсудить с вами нашу сделку. Сколько вы хотите за молчание?
– Что? Испугались? Боитесь, как бы я не побежала к вашей жене и любовнице?
– Если бы вы ратовали за справедливость, то уже давно навестили бы этих двух куриц. Но вы пришли ко мне. Зачем? Не совестить же меня в самом деле! Вы хотите получить с меня деньги! Сколько?
Внезапно Марише стало до отвращения противно. Какой гнусный тип! Да, верно, что такой за копейку удавится. Конечно, это он испугался, как бы Тася не сорвала его планы. И что-то с ней сделал! Мерзавец! Гад! Таких нужно отстреливать еще в младенчестве!
– Так сколько вы хотите? – продолжал настаивать Толстой. – Не стесняйтесь, у нас нормальные деловые отношения. Вы называете цену, я торгуюсь.
– И сколько у вас попросила Тася?
– Тася?
Толстой выглядел изумленным.
– Только не пытайтесь мне соврать, что это имя вам незнакомо! Я знаю, она приходила к вам.
– Тася… Да-да, приходила. Но откуда вам об этом известно? Или вы что? Работаете с ней в паре? Нет, это маловероятно. Иначе она принесла бы мне те же козыри, которые есть у вас.
И он кивнул на документы, по-прежнему разложенные перед ним на столе.
– А Тася главным образом напирала на мою порядочность. Если бы она была в курсе моих дел, то построила бы разговор иначе.
– Чего же хотела от вас Тася?
– Всего лишь, чтобы я порвал с Анечкой и вернулся к своей жене.
– Значит, про других ваших жен Тася не заикалась?
– Нет. Ни разу. Даже намека не делала.
– И что вы ей ответили на ее просьбу?
– Что я мог сказать? Разумеется, обещал, что забуду про Анечку и полностью сосредоточусь на супруге.
– Вы собирались сдержать свое слово?
– Да. Моя супруга что-то последнее время заметно нервничает. Нужно усилить внимание к ней. Возле нее стали крутиться другие мужчины. А я не могу рисковать. Пусть моя дуреха думает, что у нас с ней все в порядке. Анечка, как ни прелестна эта девочка, сильно мне в этом мешает.
– Что? Даже ее квартиры вас не удержат?
– Я никогда не бросаю дела на полпути. С моей теперешней женой мы прожили больше года. И я не уйду от нее с пустыми руками! Если хотите знать, это мой принцип! И я от него не отступлюсь!
– Так о чем вы договорились с Тасей?
– Я рву с Анечкой и возвращаюсь к жене.
– И все?
– Все.
– Больше Тася от вас ничего не потребовала?
– Нет.
– Я вам не верю!
Толстой задумчиво посмотрел на Маришу. Его глаза за стеклами очков казались такими трогательно детскими и наивно-кроткими. Как же бывает обманчива внешность! И на первый взгляд, и на второй, и даже на десятый человек может казаться совсем не тем, кем он является на самом деле.
– Вам ведь не деньги от меня нужны, верно? – проницательно спросил Толстой у Мариши. – Вы пришли ко мне поговорить о Тасе. Вам нужна от меня какая-то информация?
– Да! Девушка пропала, и я… Мы все ищем ее!
– Вот как, – задумался Толстой. – Выходит, я в этом деле величина отнюдь не первостатейная?
– Отнюдь.
– И вам нужна Тася?
– Да.
– И как только я вам докажу, что не причастен к ее исчезновению, вы оставите меня в покое?
– Ну… Если докажете, то да.
– И не станете больше меня шантажировать?
– Шантаж – это не моя стихия! – взвилась Мариша.
Толстой внезапно поднялся из-за столика.
– Что же, тогда поедем.
– Куда?
– Ко мне домой.
– Зачем это?
– Там я предоставлю вам доказательства своей непричастности к исчезновению вашей Таси.
– Но…
– Вы что, боитесь? – насмешливо прищурился Толстой. – Боитесь меня?
Мариша вспыхнула:
– Вот еще! Чего мне бояться? Все мои родственники знают, с кем я встречаюсь. Ваш адрес нам тоже известен. Постойте, а куда вы меня зовете? К себе домой? А как же ваша жена?
– О-хо-хо! – покачал головой Толстой. – Как трудно с порядочными людьми. Разумеется, я зову вас не к жене. Я еще не сошел с ума. Мы поедем на мою личную квартиру. Кстати, вы можете гордиться. Никто из моих женщин о ней даже не подозревает. Но если вы боитесь…
– Ничего я не боюсь.
– Тогда идемте. И, кстати, расплатитесь с официантом за ужин.
– Мне казалось, это привилегия кавалера.
– У нас с вами сугубо деловые отношения.
– В таком случае я заплачу за стакан минералки. А за свой ужин вы заплатите сами.
Квартира, куда привез Маришу многоженец Толстой, приятно поражала обстановкой. Шикарное лежбище богатого холостяка, оформленное в восточном стиле. Кальян на устеленном коврами полу, груда шелковых подушек на широкой низкой кровати под шелковым балдахином. У противоположной стены стоял плазменный телевизор, занимающий собой почти полкомнаты.
– Ничего себе! – поразилась Мариша. – Сколько же стоит такая махина?
– Сейчас уже не так дорого, как в прошлом году, когда я ее приобрел.
Мариша только головой покачала. Странный человек этот Толстой. Действительно, какой-то подпольный миллионер Корейко. Днем ведет полунищую жизнь простого служащего, которому даже с любовницей уединиться негде. А сам при этом буквально нашпигован миллионами. «Плазма», которая стояла в квартире Толстого, Мариша отлично это знала, стоила сто пятьдесят семь тысяч рублей. И это после всех распродаж. А в прошлом году панель могла стоить чуть ли не в два раза дороже. Но Толстой все равно приобрел ее для себя, любимого. И кто он такой после этого? Гад последний и есть!
– И где ваши доказательства? – холодно произнесла Мариша. – Показывайте, и я пойду.
– Я вам не нравлюсь? – усмехнулся Толстой.
– Не нравитесь.
– А вот вы мне напротив. Может быть, вы оцените степень доверия, которое я вам оказал?
– Доверия?
– Я же вам говорил, что в эту квартиру еще не заходила ни одна из моих знакомых женщин, – напомнил ей Толстой. – А для вас я сделал исключение.
– Великая честь!
– Напрасно вы так, – вроде бы обиделся Толстой. – Уверяю вас, я очень перспективный жених.
– Благодарю за предложение, но, во-первых, я уже замужем. А во-вторых, меньше всего я хотела бы выйти замуж за мошенника.
– Почему же?
– А зачем? Чтобы потом постоянно быть начеку? Ждать, когда муж задумает обвести меня вокруг пальца?
– Но в этом же вся и прелесть! Вы никогда со мной не соскучитесь!
Мариша покосилась на Толстого. Он что, еще и идиот в придачу ко всем своим недостаткам? Или только прикидывается? Но по добродушной круглой физиономии Толстого ничего не поймешь. Если он и издевался, то делал это виртуозно.
– Замуж я за вас не пойду, и не просите. Демонстрируйте ваши доказательства, и я пойду.
– Но куда вы так спешите? К мужу?
– Да ведь вас самого жена дома ждет! – вспыхнула Мариша, так как муж ее как раз в данный момент и не ждал вовсе.
– Ах, нет. Сегодня моя супруга посещает собрания дамского клуба.
– Дамского клуба?
– Да, кстати, ваша Тася тоже явилась ко мне оттуда.
– И вы знаете, что это за клуб? – невольно заинтересовалась Мариша.
Знает Толстой, откуда ветер дует? Но мужчина разочаровал ее:
– Никогда там не был. Впрочем, жена мне рассказывала, чем они там занимаются.
– Вот как? Очень интересно!
– Да ничего интересного, – пренебрежительно взмахнул рукой Толстой. – Собирается группа толстых глупых клуш и делится кулинарными и косметическими рецептами. А еще у них есть одна активистка, которая увлекается выращиванием фиалок. Вот уж совсем глупость!
– Очень даже милое хобби.
– Я понимаю, если бы она орхидеи выращивала или селекцию тюльпанов проводила. Но фиалки! Отщипнул один листок и через месяц у тебя целое растение! Промахов не бывает. Никакого азарта!
– Ну, ясное дело, ваше хобби – коллекционировать обманутых женщин куда как увлекательней!
– Я вам уже объяснял, я никого не обманывал. Женщины хотели любви. И я им эту любовь предлагал. Ну а в обмен я брал у них то, что было нужно мне.
– Мы снова несколько отдалились от нашей темы, – заметила Мариша. – Показывайте ваши доказательства, и расстанемся по-хорошему.
– Ну ладно. Упрямая вы женщина! Знаете, мне такие именно и нравятся! Может быть, вы все же подумаете над моим предложением? Честное слово, я не так уж и плох. Просто до сих пор мне встречались исключительно глупые и неинтересные женщины. Жить с такими долго означало бы умереть от скуки. Вот мне и приходилось как-то расцвечивать нашу с ними жизнь. А с вами… с вами бы я был совсем другим!
Мариша только усмехнулась в ответ. А этот Толстой знает толк в обольщении. Как, подлец, умеет подобрать ключик к женскому сердцу. Ты, мол, неповторимая, с тобой я становлюсь другим. Интересно, сколько дурочек во всем мире ежедневно и ежеминутно клюет на эту старую как мир наживку?
Тем временем Толстой, разливаясь соловьем, сноровисто включил проигрыватель. И огромный экран «плазмы» мягко осветился. Перед Маришей замелькали какие-то силуэты. Изображение было нечетким, и кадр к тому же прыгал. Словно съемка производилась с какого-то движущегося объекта. И в объектив попадали случайные лица. Вот официант в форменном фраке, с бабочкой и с подносом в руках. Вот высокая худая женщина в нарядном платье подправляет макияж. Вот какой-то столик и чьи-то мужские ботинки с брюками.
Наконец изображение стало четче. И Мариша с изумлением увидела прямо перед собой Тасю. Это была она, в этом не было ни малейшего сомнения.
– Что это? – прошептала Мариша. – Что это такое?
– Ничего особенного. Запись нашей с ней беседы.
– Вы что, все сняли на камеру? – поразилась Мариша. – Но зачем?
– А я похож на идиота? Разумеется, когда мне предстоит серьезный разговор, я предпочитаю подстраховаться. Знаете, человек во время приватной, как он думает, беседы может выболтать много всего разного интересного. А если даже и нет, то техника сейчас достигла того уровня, когда на досуге смонтировать из невинной беседы вполне пристойный компроматик совсем даже и несложно.
– И где же вы прятали камеру? Судя по всему, она находится у вас в районе четвертого или пятого ребра.
– Совершенно верно.
Мариша окинула взглядом полную фигуру Толстого. Ага! Значок на кармашке его рубашки. Слишком уж он велик для простого украшения. Тот поймал ее взгляд и кивнул:
– Верно! Однако я в вас не ошибся. Как быстро вы ее вычислили! Правда, когда она работала, вы ведь ничего не заметили?
– Не заметила? Так вы и нашу с вами беседу тоже записали? – поразилась Мариша.
– Конечно. А как же иначе?
– Да уж, с вами точно не соскучишься.
– А я что вам говорил!
– А еще вы мне врали, что я для вас особенная. Врун – вот вы кто!
Толстой надулся:
– Не понимаю, чем вы недовольны! Я привел вас в свое холостяцкое жилье, в которое до вас не ступала нога ни одной женщины. Поделился с вами самым сокровенным. Раскрываю перед вами свои маленькие секреты. А вы еще и недовольны!
Мариша наклонилась к кровати и вытянула из-под нее кружевной черный лифчик.
– Ни одна женщина не переступала этот порог? – переспросила она у Толстого, покачивая свой трофей на указательном пальце. – А это тогда тут откуда взялось? Только не надо говорить, что это мое. И что я сама не заметила, как осталась без столь необходимой части одежды.
– Не буду, – покорился Толстой своей участи быть отвергнутым Маришей. – Так мы будем смотреть фильм о нашей с Тасей встрече или как?
– Крутите!
Тася на пленке выглядела куда привлекательней Таси в обычной жизни. То ли у Толстого был талант кинооператора, то ли Тася от природы была потрясающе киногенична. Но так или иначе, а Мариша впервые заметила, насколько красива ее сестра.
Разговор Таси с Толстым не представлял собой ничего интересного. Она убеждала его оставить любовницу и вернуться к законной жене, взывая главным образом к совестливости и чувству долга Толстого. Марише только и оставалось улыбнуться. Взывать к чувству долга этого насквозь аморального субъекта мог только тот, кто совершенно его не знал.
Впрочем, расстались Тася и Толстой вполне по-дружески. Он поклялся ей, что бросит все «глупости» и установит нормальные отношения с законной супругой. А она пообещала, что если он исправится, то она в свою очередь станет держать язык за зубами о его похождениях.
– Потому что нашей основной задачей является вовсе не наказание, как это многие думают, а предотвращение супружеской измены. А если уж таковая все же произошла, то вразумить супругов, постараться укрепить брак и семью.
Сама Мариша, от себя лично, могла бы сказать, что коль уж измена произошла, то ничем ее не исправишь. Простить можно, но забыть предательства нельзя. Рана остается с вами на всю жизнь. И вопрос лишь в том, сможете вы жить с этим или такой паре лучше расстаться навсегда.
Но спокойно подумать на эту тему Мариша не смогла. Мешал ей Толстой, который вился вокруг нее и гнусавил:
– Теперь вы и сами видите, что к исчезновению вашей сестры я не имею ни малейшего отношения. Она была со мной весьма мила. И я в свою очередь тоже ее не разочаровал.
– Да, – вынуждена была признаться Мариша. – А это случайно не ваш знаменитый монтаж? От вас всего можно ожидать.
– Отдайте запись на экспертизу! – оскорбился Толстой. – Куда хотите отдайте. Всюду вам скажут одно: запись подлинная. Да вы и сами посудите, когда бы я успел сделать монтаж? Мы ведь прямо из ресторана приехали ко мне.
Мариша вздохнула. Приходилось признать, что у Толстого не было повода причинять вред Тасе. Разве что он заранее смонтировал пленку, чтобы потом при удобном случае продемонстрировать ее и убедить окружающих в своей невиновности.
Но это было уже из области фантастики. К тому же в глубине души Мариша понимала: не тот Толстой человек. Кишка у него тонка на серьезное преступление. Обманывать своих доверчивых курочек – это одно. А вот зарезать или причинить иной физический вред посторонней птичке – это уже совсем другое.
– Мы встречались с вашей сестрой сразу же после работы. Но я так понял, что на этот вечер у нее назначена еще одна деловая встреча. Некий господин Табачков. Интерес, который испытывала к нему Тася, аналогичный моему случаю.
– Неверный муж?
– Да. Скажите, мне только что пришло это в голову, а чем занималась ваша сестра? Почему женщины обращались со своими проблемами именно к ней? Моя жена. Жена этого Табачкова. И думаю, были еще и другие. Ведь были же?
– Были. Тася славилась своим умением урегулировать сложные семейные ситуации. Так сказать, консультант-психолог по семейным вопросам.
– Надо же, – поразился Толстой, провожая Маришу до дверей. – А мне она больше напомнила мою школьную учительницу физкультуры. Жаль, хорошенькая училка пробыла с нами всего одну четверть, а потом сбежала от нас в другую, более престижную школу.
Третьим, и последним, кандидатом на роль похитителя Анастасии являлся некий господин Табачков. Судя по отзывам Маришиной родни, человек тихий, приветливый и вполне приличный. Супруги его в прошлый раз застать дома не удалось. Мадам укатила отдыхать на курорт. Но Мариша надеялась, что курорт – хорошо, а дома все-таки лучше. Опять же, как бы ни жаловалась мадам на своего мужа, курорт он ей оплачивал, а значит, не был таким уж жестоким деспотом. Да и деньги у мужчины явно водились. Таких мужчин одних и надолго умные жены не оставляют.
Так оно и оказалось. Сегодня ситуация имела зеркальное отражение. Мужа дома не было, а вот мадам с курорта вернулась. Нескольких коротких фраз хватило, чтобы Мариша составила свое мнение об этой женщине. Табачкова была избалованной, стервозной капризулей. Но дурой она точно не была. И мужа своего ценила.
– Очень рада, что Тася поговорила с моим мужем по душам. Меня он совершенно не слушает. Считает все мои просьбы капризами. А когда посторонний человек сказал ему, какая я нежная, хрупкая и ранимая, он сразу проникся.
– И отправил вас на курорт?
– Мы с Тасей договорились, что она намекнет мужу о моем слабом здоровье. Она все сделала в лучшем виде. Муж сразу же помчался мне за путевкой.
– Выглядите вы прекрасно, – польстила Мариша дамочке. – Такая вся отдохнувшая, поздоровевшая.
– Ах, это всего лишь вывеска! Под ней я страдаю ужасно!
– Ваш муж? – понизив голос до интимного полушепота, понимающе спросила Мариша. – Он вас не понимает?
– Да! Ужасный человек! Запер меня в четырех стенах! Буквально никуда меня не вывозит! Раз в неделю в ресторан, два-три раза в неделю по магазинам или в спа-центр. А остальное время? Чем прикажете заняться? Вот увлеклась цветоводством. Сейчас я покажу вам свои цветы!
Смотреть на чужие цветы в то время, как у нее самой дома тихо загибались розовые черенки, Марише не очень хотелось. Все равно что сыпать соль на открытые раны. Но Табачкова так загорелась этой идеей, что Мариша не стала противиться. Ей еще предстояло о многом поговорить с капризулей. И злить Табачкову раньше времени не стоило.
А цветы у мадам были действительно потрясающие! То ли Табачкова знала волшебное слово, то ли по другой какой причине, но с фотографий, которые разворачивала перед ней Табачкова на экране огромного монитора, на Маришу смотрели огромные лилии. Такие натуралистичные, что, казалось, они даже с фотографий источают свой резкий горьковатый аромат. Еще на фотографиях были жирные гроздья махровой сирени. Огромные ландыши, доходящие Табачковой до колен. И конечно же, розы!
Боже, какие розы росли на участке у Табачковой! У Мариши даже дыхание перехватило от восторга. Махровые, белоснежные, алые, в полоску! Они оплетали заборы и опорные стенки, поднимались по столбам террасы. Росли в розарии перед домом. Некоторые кусты были так обильно усыпаны цветами, что ветви не выдерживали их тяжести и опускались вниз, устилая каменную дорожку пенной волной своих белых, алых и розовых цветков.
– Какая красота! – восхищенно выдохнула Мариша.
– Вы находите? – равнодушно проронила Табачкова. – Но вообще-то это уже вчерашний день.
– Что?
– Мода на эти сорта прошла еще в прошлом сезоне, – снисходительно пояснила ей хозяйка.
– Существует своя мода на цветы? – изумилась Мариша.
– А как же! Вы же не посадите у себя в палисаднике ромашки или васильки? А если и посадите, то в саду, оформленном под ретро. Но у меня современный сад. В нем пережиткам не место. Прямо сейчас я буду заказывать новые сорта по каталогу.
– А это можно? – по вполне понятной причине заинтересовалась Мариша.
– Конечно.
– И они пришлют любую розу?
– Любую из тех, какие у них есть.
– По почте?
– Или доставят с курьером.
– И посадочный материал будет нормально расти?
– Фирма несет ответственность за качество поставляемой продукции. Обычно они боятся за свою репутацию. И лучше перестрахуются, чем пришлют вам больное или нежизнеспособное растение.
Услышав, что все ее проблемы могут решиться одним звонком, Мариша по вполне понятной причине слегка забыла про Тасю и переключилась на обсуждение покупки и доставки роз. Хозяйка показала ей несколько приглянувшихся фотографий из каталога, и Мариша польстила женщине, сказав, что вкус у нее безупречен. Но лично самой Марише эти новомодные розы больше напомнили обычный шиповник, которого полным-полно вдоль дорог. В восторг они ее не привели.
Зачем сажать у себя в саду пусть и модное, но довольно-таки невзрачное растение, если можно высадить проверенные и хорошо зарекомендовавшие себя сорта, славящиеся пышными махровыми цветками? Нет, этого Марише не понять. Скажите на милость, почему лучше невзрачный синенький бородатый ирис, всего лишь имеющий редкий голубой хохолок, чем пышный гофрированный сорт желтых, кремовых и роскошных темно-фиолетовых лепестков?
Для своей мамы Мариша выбрала по каталогу десяток кустов, которые, как ей показалось, понравились бы Тамаре Ильиничне.
– А как сделать заказ?
– Возьмите бланк заказа. Вот я вам дам, у меня есть лишний. Впишите в него нужные вам растения. Проставьте количество и цену. Прибавьте десять процентов за комплектацию и доставку. Оплатите в банке. И пошлите по факсу или по почте копию бланка и квитанции об оплате.
После всех подсчетов сумма получилась внушительная. Почти три с половиной тысячи рублей.
– По подсчетам социологов, садоводство – это самое дорогое в мире хобби, – утешила Маришу опытная Табачкова. – По сравнению с ним серфинг, яхты или горные лыжи не идут ни в какое сравнение.
На почве увлечения садоводством Мариша даже немного подружилась с Табачковой. Во всяком случае, та перестала казаться ей такой уж стервой. Да и та оттаяла. Напоила гостью кофе, предложила кусок низкокалорийного тортика и целую вазу с фруктами.
– Лично сама я сижу на диете. Кофе пью только соевый. Вместо сахара заменитель. Из фруктов употребляю только ананас, он сжигает жиры. И зеленые кислые яблоки.
– Но это же так грустно!
– Зато результат на лицо. Верней, на бедрах!
Что да, то да. Мадам Табачкова была стройной. Даже тощей. И на взгляд Мариши, ей не стоило изнурять себя диетами. А напротив, сесть и плотно пообедать хотя бы раз в неделю.
– Моя худоба не от диеты, – томно возразила Табачкова. – Это следствие моего недомогания.
– А что у вас болит?
– Ах, у меня очень слабое здоровье. Я показывалась многим специалистам, но никто не может понять, что со мной такое.
– Такая редкая болезнь?
– Анализы у меня все в норме, – неохотно призналась Табачкова. – Врачи говорят, что кровь просто отличная. Все остальное тоже. Муж считает, что я слишком мнительная. И что это смерть соседки так повлияла на мое состояние.
– А кто умер?
– Одна молодая женщина, – небрежно отмахнулась Табачкова. – И никто тоже не знает, что с ней произошло. Какая-то редкая болезнь, не поддающаяся лечению.
– Какой ужас!
– Да ничего особенного! – слегка раздраженно отозвалась Табачкова, которую интересовало всего две темы – садоводство и она сама со своим здоровьем. – Вот и Тася заинтересовалась этой историей! Все расспрашивала меня про эту погибшую женщину. А чего, спрашивается, ею интересоваться? Она-то уже умерла. Для нее все кончено. А мне вот приходится мучиться, не зная, что предпринять и чем лечиться.
Видя, что настроение хозяйки стремительно портится, Мариша начала прощаться. Про розы она уже все выяснила. А про надуманные болезни Табачковой ей слушать не хотелось. Но напоследок Мариша еще раз уточнила:
– Но после визита к вам о Тасе вы с мужем больше не слышали?
– Нет. Хотя…
– Что?
– Да глупости.
– Все равно скажите.
– Муж как-то через пару дней заявил, что видел Тасю в нашем поселке. Правда, мельком.
– Это действительно была она?
– Зрение у моего мужа отличное. Да и вообще он на редкость здоровый человек. Именно поэтому мне так тяжело с ним. Как известно, сытый голодного не разумеет. И здоровый человек никогда не поймет того, кому от природы досталось хрупкое здоровье.
– Значит, ваш муж действительно видел Тасю?
– Да помилуйте! Что ей тут делать? Конечно, муж обознался!
И Табачкова раздраженно пожала плечами. Мол, отстаньте от меня. Дайте поболеть человеку спокойно!
